Текст книги "Бои в Прибалтике. 1919 год"

Еще до этого граф фон дер Гольц был вызван в Берлин, чтобы дать устный отчет о своей деятельности. Поводом к этой поездке стали, с одной стороны, требование Антанты об отзыве графа, а с другой – ураганный огонь критики в леворадикальной германской прессе из-за якобы реакционных устремлений действующих в Прибалтике командиров и солдат. Граф фон дер Гольц выехал 9 мая, его заместителем стал командующий 1-й гвардейской резервной дивизией генерал-майор Тиде.

Совещание с представителями германского правительства – министром Эрцбергером, министром рейхсвера и военным министром162162
  Один из лидеров католической партии Центра М. Эрцбергер, должность которого здесь даже не названа, ведь он для всех правых был одиозной фигурой, ответственной за заключение Компьенского перемирия, тогда занимал пост министра без портфеля, ассоциируясь с политикой исполнения условий перемирия. Прусским военным министром (последним) был полковник В. Рейнхардт. Прим. ред.


[Закрыть] имело место 11 мая, однако безусловной ясности достигнуто так и не было. Ведь правительство, как и прежде, отказывалось отзывать графа фон дер Гольца, но твердо придерживалось замысла вывода войск, хотя Антанта в своей последней ноте явно умышленно не касалась этого вопроса. Несмотря на прежние неудачи, оно надеялось, что сможет путем переговоров побудить большевиков к очищению нейтральной зоны шириной в 300 км, чем сам собою и будет улажен вопрос о Риге. Мысль, что германские части можно будет заменить оставшимися на собственный страх и риск добровольцами, также не отклонялась, как и вариант, что Рига будет занята латышскими частями. Граф фон дер Гольц из переговоров понял, что на освобождение Риги смотрят положительно, «однако тогда полагали, что ответственность на себя за это принять не могут». Действовали соответствующе.

Еще до того как состоялось это совещание в Берлине, в Либаве стало известно решение правительства Германии о том, что отзыв графа фон дер Гольца и применение германских войск в качестве вспомогательных в подчинении у зависимого от Антанты латышского правительства отклоняются, а теперь все вооруженные силы из Латвии и Литвы будут в кратчайший срок отозваны. Штаб корпуса этим посчитал себя вынужденным в телеграмме настоятельно просить Верховное командование «Север» воздержаться от подобной меры. Это означало гибель и уничтожение наших прибалтийских соплеменников и погребение всех надежд на расселение, а именно они вели многих германских солдат на борьбу с большевизмом в Прибалтике.

Несмотря на это, вариант вывода всех войск по-прежнему обсуждался, а 13 мая начали подготовку к выводу из тыловой области всех тех военных инстанций, что не были там настоятельно необходимы, в частности – и из Либавы, при этом все это должно было вестись вполне открыто, чтобы придать больший эффект угрозе правительства рейха о выводе войск.

Положение, созданное сообщенными Антантой условиями мира, штаб корпуса попытался оправдать посредством воззвания к войскам и личным указанием офицерам Генштаба. Первое увенчивалось требованием к войскам «и впредь беспрекословно выполнять свой долг, то есть то, что прикажет правительство рейха», а также сохранять строжайшую дисциплину. «В частности, мы не собираемся наказывать местное население за его преступления, ведь в этом будет обвинена Германия».

Указание офицерам Генштаба подчеркивало, прежде всего, невозможность вести войну одновременно против Антанты, Польши и Советской России, а также необходимость быть готовыми к военному выступлению Польши. Там настойчиво отговаривали от поспешных шагов, в частности – от самовольного наступления на Ригу.

Едва это письмо попало в руки офицеров Генштаба, последовала новая перемена обстановки: заместитель похищенного премьер-министра Ниедры министр Купш обратился с просьбой о скорейшем наступлении на Ригу непосредственно к балтийскому ландесверу. Там эту мысль приняли с воодушевлением. Штаб корпуса тем самым оказался в стесненном положении и на фоне поступившего тогда же по телеграфу сообщения от графа фон дер Гольца о результатах его берлинского совещания нашел выход в том, что 15 мая предоставил ландесверу свободу действий, но отказал в участии в последних германским войскам.

Тем самым разработанный ранее план операции по взятию Риги в обход163163
  См. стр. 143.


[Закрыть] отпадал. Только Железная дивизия получила указание принять меры, чтобы предотвратить «возникновение бреши из-за наступления ландесвера». Для этого следовало поддерживать контакт с ландесвером, выделив для данной цели все доступные резервы, а также бронепоезд № 5 и броневики. Был вполне одобрен и вариант, если войска будут тем или иным способом поддерживать наступление ландесвера, а при контратаках примут на себя охрану флангов и со стороны Риги. В 1-ю гвардейскую резервную дивизию сообщили, что подобную поддержку необходимо вести с помощью разведывательных рейдов и сковывания сил противника.

В целом же дело заключалось в следующем: избегать всего, что могло бы создать впечатление о взятии Риги путем спланированного наступления германских частей. Нужно было отказаться от всяких инициатив германских командных инстанций, а с другой стороны – приложить все усилия, чтобы не допустить поражения ландесвера. Таким образом, это было «с трудом мыслимой по сложности и крайне неблагодарной задачей», к тому же войска не вполне осознавали положение, в котором находятся. Штабу корпуса оставалось лишь за счет жестко сформулированных указаний предотвращать своевольные атаки местных командиров. Помимо этого были еще и тяжелые сомнения, ведь сказался бы и вывод – как было приказано 19 мая – 1-й гвардейской резервной дивизии, войска которой благодаря имеющемуся в них многочисленному офицерскому и унтер-офицерскому корпусу следовало рассматривать наравне «с лучшими из добровольческих формирований на охране восточной границы», а вот нижние чины в них были подвержены материалистическому воздействию тогдашней эпохи.

Между тем в полосе Железной дивизии и ландесвера возобновились бои. 18 мая противник атаковал одновременно у железнодорожного моста к северу от Митавы и под Кальнцемом. В то время как на первом из этих участков после продолжительного боя его удалось отразить, полевое охранение немцев под Кальнцемом вынуждено было с потерями отступать. Однако в ходе контрудара удалось вернуть потерянный было пулемет и отогнать противника на исходные позиции, нанеся ему существенные потери.

Возникшая из-за вышеупомянутых событий, а также в связи с изменившимися планами командования пауза была использована для того, чтобы до некоторой степени прояснить более чем запутанную систему подчинения различных инстанций164164
  См. подр. в приложении 2. Прим. ред.


[Закрыть]. В то время как бригада «Курляндия» еще до недавних перемен получала очень подробные приказы в том числе и для действий после взятия Риги, у командира ландесвера майора Флетчера теперь были развязаны руки. Согласно письму из штаба корпуса 1-му офицеру Генштаба от 16 мая, он должен был «провести соответствующие совещания – в духе имеющихся там точек зрения», то есть отрегулировать взаимодействие с германскими частями. Бригада «Курляндия» получила указание, все соответствующие мероприятия рассматривать в качестве латвийских проблем, касающихся ландесвера. В случае латышской акции командование корпуса, то есть и бригада «Курляндия», должны были лишь терпеть ее, но не командовать. Его командная власть должна возобновиться лишь в том случае, если дело будет заключаться в отдаче распоряжения о том, как использовать создавшееся положение в интересах германских оборонительных позиций. Штабу бригады было указано, как и командованию корпуса, в ходе предполагаемых сепаратных акций на фронт не выезжать.

В действительности же, наконец, отправленный на фронт 1-й офицер Генштаба из штаба корпуса обсудил с офицерами Генштаба из частей на передовой операцию во всех деталях. Согласно плану войска должны были занять позиции:

2-я пехотная бригада, то есть оставшиеся на фронте части 1-й гвардейской резервной дивизии: Нойгут – Гросс-Эккау;

Железная дивизия: Баллинг – Нойхоф – Кляйн-Юнгферхоф – южная оконечность оз. Егель;

Ландесвер: оз. Егель – Магнусхольм.

Эти распоряжения с тактической точки зрения означали переделку первого варианта приказа, ведь теперь вместо правого главный удар наносило левое крыло. Это было вызвано тем, что отпали части 1-й гвардейской резервной дивизии. Большую ценность придавали ускорению процесса, ведь само присутствие 1-й гвардейской резервной дивизии следовало использовать, а сама она могла бы еще послужить резервом.

Высший штаб ландесвера теперь смог 17 мая отдать приказ о подтягивании остававшихся в тылу формирований, включая предоставленный командованием корпуса батальон Мальмеде из Либавы, а 20 мая – о концентрации в ночь на 22-е задействованных в операции частей в составе 2 групп на дороге Эрзель – Кальнцем.

Приказ о наступлении предусматривал движение ландесвера тремя колоннами. Правая колонна, командование которой принял сам майор Флетчер, – ударный отряд, батальон Мальмеде, отряд Медема и приданные им части, – должна была в 1.30 ночи выступить через Граббе – Скангалль – рижское шоссе – предместье Ценненхоф – Дзильне; средняя колонна полковника Баллода – батальон Эйленбурга, основные силы бригады Баллода, отряд Ливена и приданные части – в 4.30 утра выдвигались из Огле через Петинг – Дзильне, частями через Русскую гряду – предместье Ценненхоф; а Шлокский отряд, – две латышских роты, эскадрон и батарея – наступал с фронта Каугерзен – Шлок между оз. Бабит и побережьем. Флотилия на р. Аа, которая была образована Железной дивизией, используя найденные суда, отправлялась к мостам у Нойбильдерлингсхоф. Всего, согласно латышским источникам, ландесвер для операции имел в распоряжении около 6 тысяч человек, 2 тысяч лошадей, 17 орудий и 156 пулеметов. Тот же источник оценивает силы противостоявших ему большевиков в 10–14 тысяч человек, 2 батареи тяжелых орудий и 1 гаубичную батарею, бронепоезд и 2 броневика.

Дальнейший ход операции был задуман так, что колонна Флетчера продвигается как можно быстрее, с юга выходит к дороге Блуаднек – Рига и затем, согласно данным на месте указаниям, двумя колоннами будет наступать через Пинкенхоф – Пупе и через Беббербек в Ригу. Отряд пулеметчиков-снайперов Клайнаха должен был силами латышской роты и эскадроном под Дзильне блокировать мосты через Аа у Бильдерлингсхофа165165
  Ныне район Булдури в г. Рига. Прим. ред.


[Закрыть] и дефиле между оз. Бабит и побережьем. Шлокский отряд по мере продвижения главной колонны должен был зачищать пространство между оз. Бабит и берегом.

В целом же все детали были урегулированы приказом, а в частности были приняты жесткие меры для поддержания строгой дисциплины.

Наступление превратилось в победоносное шествие. Первое сопротивление к востоку от дюн на кальнцемском предмостном укреплении было сломлено стрелками ударного отряда. Ударный отряд, кавалерийский отряд Энгельгардта и батарею Медема ненадолго задержал и большевистский арьергард, действовавший под Скангалом. В ходе постоянного обстрела, в котором были задействованы и двинутые в переднюю линию орудия, неудержимо пошли через болото Тируль. Когда же на одном из участков Боленской дороги проходили через настоящее дефиле, сопротивление красных пришлось крушить сосредоточенным пулеметным обстрелом. В ходе дальнейших боев под Ценне колонна уже около 8 часов утра вышла к Дзильне. Отступавший перед фронтом колонны Баллода противник был отрезан. Он обнаружил Дзильне подготовленным для обороны со всех сторон и должен был обходными путями искать дорогу к станции Пупе.

Уже около 9.30 утра к Дзильне прибыл и авангард колонны Баллода, батальон Эйленбурга. Колонна, когда она в 5.30 утра выступила из Кальнцема, только под Визманом встретила небольшое сопротивление. Кавалерийский ее отряд – под командованием Хана – захватил 1000 пленных.

Между тем авангард колонны Флетчера под командованием капитана фон Медема около 10 утра самостоятельно двинулся от Дзильне на Ригу. Стрелки на повозках самым скорым темпом направились к мостам через Двину. Частью наступая на пятки бегущему противнику, частью обгоняя его, небольшой отряд около 11 утра вышел к поместью Шампетер. Усиленный отряд противника, который разворачивался со стороны Шварценхофа, был обойден, причем следовали замыслу скорейшего выхода к мосту через Двину.

Любекский мост захватили неповрежденным. Орудия и повозки с пулеметами, во главе с капитаном фон Медемом, бароном Мантойфелем и лейтенантом Шлагетером, однако ему навстречу прямо по центру из домов ударили выстрелы. Командир 1-го ударного эскадрона лейтенант Ольбрих был убит. Так что орудие выпало из передков. Когда удалось на минутку заставить умолкнуть огонь противника, на восточном берегу заняли небольшое предмостное укрепление. Около 12 часов мост был в руках немцев.

Едва это произошло, как капитан фон Медем и командир ударного отряда Ганс фон Мантойфель при орудии и с несколькими солдатами пробились через Старый город в цитадель, где томилась основная масса плененных балтийских немцев. Почти у самой цели барона фон Мантойфеля настиг выстрел. Он мгновенно погиб прямо в момент победы. Двери взломали топорами и ручными гранатами. Большевики бежали. У них уже не было времени убивать или угонять дальше пленных. Жертвы большевистского террора были освобождены из мучительного, длившегося месяцами заточения. Одной из целей достигли, хотя для этого потребовался последний вздох и людей, и лошадей. И с полным правом вознесли благодарственную молитву к небесам.

Между тем бой за мосты через Двину продолжался. Попытка взорвать мосты была предотвращена в последний момент. Около 12 часов, обгоняя свои войска на автомобилях, к мосту прибыл майор Флетчер, приняв командование на себя лично. Около 2 часов к нему присоединился капитан фон Ягов из штаба корпуса, а вскоре после него и командир Железной дивизии майор Бишоф, который также выехал на передовую к войскам на автомобиле. С помощью прибывающих частей из основных сил постепенно удалось подавить сопротивление противника. Засевшие в домах стрелки и специально приспособленные для уличных боев пулеметы на перекрестках были обезврежены, установлена связь с цитаделью, а также очищены подходы к ней. При этом тяжелые бои продолжались за главный вокзал и за Митавское предместье, а постепенно в них вмешались и передовые части Железной дивизии. С наступлением темноты почти весь город был в руках немцев. Железная дивизия и ландесвер заняли указанные им участки.

Тем самым до благополучного завершения была доведена одна из самых блестящих операций немецкого оружия. В тот день совершенно выдающимся образом и командование, и солдаты проявили быстроту, осмотрительность и мужество. Рядом с командующим ландесвером и его командирами на передовой в рядах батареи Медема был и лейтенант резерва Шлагетер, будущий мученик сопротивления в Руре166166
  Альберт Лео Шлагетер (1894–1923). Ветеран Великой войны, впоследствии участник боев в Прибалтике, поддержал Капповский путч, затем вступил в одну из нацистских организаций. Как один из организаторов сопротивления франко-бельгийской оккупации Рура был осужден и казнен французами. В Третьем рейхе был сделан одним из национальных героев, имя использовалось в пропаганде и в наименованиях воинских частей, казарм и т.д. Прим. ред.


[Закрыть], внесший решающий вклад в захват мостов через Двину за счет действий его орудия, чем добавил еще одну славную страницу к своим подвигам еще в Мировую войну.

Кроме бойцов с берегов Двины следует упомянуть и многих других военнослужащих ландесвера, исполнивших свой долг на менее заметных постах.

Так в боевом журнале ландесвера написано о Балтийском авиаотряде, который под командованием капитана Альта на 5 своих аэропланах совершил 35 боевых вылетов на врага, сделав в тот день для победы все, что было в человеческих силах, в ходе разведки, бомбометания, обстрела из пулеметов и при передаче сведений.

Именно батальон Мальмеде, будучи в арьергарде ландесвера, отразил все атаки крупных сил противника, которые пытались вслед за отрядом Флетчера проникнуть в Ригу.

Следует упомянуть и колонну Баллода, а в ее составе батальон Эйленбурга, который, свернув в соответствии со своей миссией от Дзильне на север, вынудил отступающих из района Шлока большевиков принять тяжелый бой, но еще вечером 22-го сумел, как и приказывали, прибыть в Ригу.

Наконец, не стоит забывать и о гарнизоне Шлока и об оснащенной орудиями и пулеметами и прикрывавшей, согласно приказу, флотилии на р. Аа. Небольшие силы, оставленные под Шлоком, еще днем 22-го должны были отражать атаки русских, а затем вместе с флотилией на р. Аа двинулись в наступление на Усть-Двинск.

Флотилия на р. Аа под руководством своего храброго командира лейтенанта русского флота фон Дуффинга сразу после выхода уже под монастырем Киш наткнулась на сопротивление. То же повторилось и под Шлоком и Бильдерлингхофом. Один из капитанов кораблей погиб. Несмотря на это, флотилия уже 22-го добралась до Больдераа, а 23-го – до мостов через Двину.

Трофеи в Риге захватили громадные. Более 60 паровозов, многочисленный подвижной состав как для германской, так и для русской колеи, огромные запасы продовольствия, оружия, боеприпасов и оснащения достались ландесверу.

Однако лучшей наградой было освобождение старого германского города Рига от ига большевизма, заслуга, которая не могла быть приуменьшена и тем, что спустя всего несколько недель город вновь сменил хозяев.

Командующий корпусом выразил свою особую признательность ландесверу и приданным ему частям в сердечной приветственной телеграмме. Его похвалы увенчивались заявлением, что ландесвер взятием Риги оставил по себе непреходящий памятник. С печалью вспоминал он и о командире ударного отряда, которому суждено было первым ворваться в освобожденную Ригу во главе своих войск. Самыми трогательными словами поблагодарил солдат ландесвера за их свершения и майор Флетчер, отметив в своей речи скорбными, но исполненными гордости выражениями участь барона Мантойфеля.

Не менее важный вклад в победу под Ригой внесла и Железная дивизия, хотя тогда по политическим причинам это нельзя было соответствующим образом отметить.

Дивизия к середине мая за счет вхождения в ее состав компактных воинских частей и прибывающего пополнения примерно достигла изначально имевшегося в виду размера, соответствующего дивизии полного состава. Настроение было приподнятым, идея освобождения Риги весьма занимала личный состав. В нем была жива тяга к борьбе с большевизмом. Мысль о будущей колонизации уже дала первые всходы, так что интерес к будущей участи Латвии в связи с этим был достаточно живой.

Мысль – добиться изменения обстановки с помощью взятия Риги – была доведена до Железной дивизии в ходе ее посещения майором Флетчером 15 мая. Хотя уготованная дивизии роль по прикрытию фланга и удержанию своего участка фронта была не слишком благодарной, подготовка к операции велась, разумеется, со всей настойчивостью. В операцию включались и более активные действия патрулей, и заготовка материалов для переправы на различных участках течения р. Эккау.

Собственно приказ о наступлении майор Бишоф отдал 19 мая на основании прошедшего тем временем обсуждения с представителем штаба корпуса. Согласно ему, дивизия должна была поддерживать атаку ландесвера, а левое крыло 1-й гвардейской резервной дивизии – даже присоединиться к ней. Для этого дивизия должна была наступать в 4 колоннах к станции Гарросен, поместью Олай, Вимбе и Каккеданц. Атака последовала 22 мая внезапно и поначалу не пересекала линию Петерхоф – Олай – Гренхоф. Правая колонна после выполнения своей задачи под Гарросеном должна была подтянуться к соседней с нею слева колонне. Дивизия сознательно воздержалась от дальнейшего разделения на мелкие и мельчайшие отряды, ведь на непросматриваемой и не слишком богатой дорогами местности это показалось бы нецелесообразным. На высоте Олая командующий дивизией собирался вновь взять под контроль свои части. Приказ об атаке поэтому предусматривал, что после удавшегося прорыва войска дивизии будут стягиваться к Олаю через позиции по Эккау.

(иллюстрации «Эскадрон балтийского ландесвера в ходе наступления», «Последняя раздача приказов перед штурмом Риги. В центре у карты капитан граф Дона, барон Ханс фон Мантойфель и майор Флетчер (в шинели)», «На мосту через Двину под Ригой», «Погребение погибшего в Риге барона Ханса фон Мантойфеля»).

Ход наступления соответствовал плану. После краткой, эффективной артиллерийской подготовки 1-я, 2-я и 4-я колонны пошли в атаку, повсюду ворвавшись на позицию врага и за нее. 1-я колонна, состоявшая из 1-го батальона 2-го курляндского пехотного полка и 5-й полевой батареи, броневиков и бронепоезда капитана фон Либерманна, перешла через Эккау по мосту ветки Митава – Кройцбург и штурмовала станцию Гарросен. После краткого преследования она, согласно приказу, свернула на север и, несмотря на постоянное сопротивление со стороны засевших в лесистой местности стрелков при пулеметах, пробилась до Тильтена.

Вторая колонна – 2-й и 3-й батальоны 2-го курляндского пехотного полка, егерский батальон, 4-я и 6-я полевые батареи под командованием майора фон Клейста – переправилась через Эккау под Цельме и в ходе ожесточенных боев в лесу основными силами пробилась к Тильтену, а егерским батальоном – к шоссе в тылу сражавшихся к северу от Митавы русских.

Схожим образом проходил бой на левом крыле, где его вели 1-й курляндский пехотный полк, рота пулеметного отряда Петерсдорфа и 1-го дивизиона полевой артиллерии под командованием майора фон Лоссова.

Около 5 утра положение прояснилось настолько, что теперь и третья колонна – 3-й курляндский пехотный полк и 3-й дивизион полевой артиллерии капитана Пёнсгена – смогла перейти во фронтальную атаку по обе стороны шоссе на Ригу. Авангард взял штурмом после краткого боя проволочное заграждение на мосту по шоссе, а по нему маршем отправились и сама колонна, и сосредоточившиеся под Вальдеком резервы дивизии.

Дальнейшее продвижение проходило при незначительном сопротивлении со стороны противника. Ни переправа через заболоченный участок р. Миссе на возникшую еще в ходе Великой войны Олайскую позицию167167
  То есть в конце 1915 – начале 1917 гг. Прим. ред.


[Закрыть], ни очень малая пропускная способность узкой дороги между заболоченными лесами не были использованы русскими для организации серьезных арьергардных боев, хотя туда стекались многочисленные отставшие с различных участков. Кроме периодически подъезжавшего бронепоезда красных там ни один русский не показывался. По донесениям летчиков и из Риги никаких подкреплений не подходило. Русские явно ослабили свои силы на участке Железной дивизии, а теперь явно просто пробивались по лесам на восток. Однако и отправленные на восток отряды для преследования – конный полк графа Каница южнее, а 2-й курляндский пехотный полк и егерский батальон под командованием майора фон Клейста – к северу от Миссе – серьезного сопротивления так и не встретили, передовыми частями пробившись в район поместья Миссхоф. Конный полк смог рассеять отдельные группы большевиков и взять в плен штаб вражеской бригады168168
  Красные источники признают факт попытки захвата в плен штаба 1-й бригады во главе с ее командиром Яновскисом и другими краскомами, после чего командование на себя принял ее начальник штаба Т. Кауфельд, однако настаивают, что им удалось прорваться к своим. См.: История латышских стрелков. С. 408. Прим. ред.


[Закрыть].

Так что все безостановочно стремились к такой крупной цели, как Рига. Когда около полудня оттуда стал раздаваться звук канонады, все мобильные части – броневики, повозки с пулеметами, личные автомобили с посаженными на них стрелками – выдвинулись перед линией пехоты и пробились к юго-восточной окраине Риги, куда и прибыли на час позже ландесвера. Дивизия около 2.30 дня штурмовала железнодорожный мост и пробилась через юго-восточную часть города. Около 5 часов 3-й курляндский пехотный полк вышел на восточную окраину города.

Дивизия тем самым в полной мере выполнила свою задачу. Для еще довольно рыхлой по своему составу части такое свершение – 15 часов беспрерывных боев и маршей – должно быть оценено достаточно высоко, к тому же при не слишком выносливом конском составе у нее и близко не было тех возможностей быстрого преследования, каковые были у ландесвера.