Текст книги "Бои в Прибалтике. 1919 год"

13 марта теперь тремя колоннами двинулся вперед к дороге Айспур – Цабельн и балтийский ландесвер. Гарнизон Виндавы должен был силами выдвинутого отряда взять Угален. Наступление всех трех колонн проходило победоносно, были достигнуты цели: отряд Ливена – Шеден, отряд Эйленбурга – Кабиллен, а ведомая самим майором Флетчером колонна – Цабельн, хотя порой прибыли лишь поздно ночью.

Чтобы отрезать большевиков, а предполагали, что их под Тальсеном много, майор Флетчер, – а утром 14-го он еще ждал донесений от отрядов Ливена и Эйленбурга, – решил уже днем этого же дня продолжить наступление на Туккум. Тем самым он, не зная того, действовал в соответствии с указанием главного командования «Север», которое 13 марта в телефонограмме заявило, что взятие Туккума «при улучшении ситуации с транспортировкой по морю» является крайне желательным.

Перед городом для его взятия к 6 утра 15 марта изготовилась северная группа, а отправленный через Замитен батальон Эйлебурга выслал вперед сильный обходящий отряд с артиллерией. Этот отряд, свернув незадолго до Туккума, зашел на восток, взял магистраль и дорогу Туккум – Митава и продвинулся до станции Туккум-Восточная. Срок выступления был установлен таким образом, что и этот отряд мог бы атаковать около 6 утра. Отряд Ливена был отправлен к поместью Ной-Дзиррен. Батальон Баллода должен был наступать «насколько это необходимо» в выделенной ему полосе, чтобы поддерживать контакт с Железной дивизией и отрядом Ливена. Батальон, однако, в операциях ландесвера не участвовал, ведь связь с его командованием была прервана. Он получал указания прямо от группы Хагена.

Эти дерзкие и самостоятельные распоряжения полностью соответствовали духу войск, их нечувствительности к климату, их высокой мобильности и выдержке. Если же они и не были исполнены полностью, как того требовали указания, то произошло это не по воле командиров и не из-за самоотдачи войск, а лишь из-за неожиданного сопротивления противника и препятствий, вызванных погодой и состоянием дорог. Обледенелые зачастую подъемы на плохих дорогах осложняли продвижение вперед и концентрацию маршевых колонн.

Лишь отряд Ливена в этих обстоятельствах около 11 вечера единственный из всех вышел к предписанной ему цели Ной-Дзиррен. Там командир его, так как на прибытие приказов рассчитывать не приходилось, решился продолжать наступление сам. 15 марта в 9 утра он вышел к Фридрихсбергу, где был разогнан большевистский комиссариат.

Отряд Эйленбурга обнаружил, что мост через Амелит у Маткульна разрушен, а потому пришлось сделать изрядный крюк. Под Замитеном он наткнулся на 500 большевиков при 2 орудиях, которых и отогнал в ходе 3-часового боя. Большевики понесли существенные потери. Дальнейшее наступление привело 15 марта в 10.30 утра в Штайнхофе, а тогда же днем – в Туккум.

Последний тем временем был взят главной колонной. Она столкнулась с особыми трудностями в холмистом районе между Цабельном и Кандау и около 8 вечера расположилась на отдых и развернулась на местности. Противодействие врага было незначительным. Под Кандау было найдено несколько большевиков в германской форме9191
  Весьма интересный эпизод, к сожалению, не раскрытый авторами. Не ясно, идет ли речь об интернационалистах из частей РККА или же о перешедших на сторону красных мятежниках из солдатских советов германских войск. Возможен и вариант с перешедшими на любое доступное обмундирование деморализованными частями неясной политической окраски, записанными немцами по традиции в «большевики». Подр. о действиях интернационалистов в Латвии см.: Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Советской России (1917–1922) / Сб. док-тов под ред. Г.В. Шумейко. М., 1957. С. 508–515. Прим. ред.


[Закрыть], да поблизости отогнан вражеский пост. Разрушенный мост под Луженом был быстро восстановлен. В 5 утра, вопреки всем трудностям, к которым добавился еще и весьма крепкий мороз, – вышли к Альт-Мокену. Оттуда майор Флетчер отправил батальон Мальмеде фронтально, а ударный отряд – в обход слева в атаку на Туккум. Противник оборонялся на высотах к северу и северо-западу от города, однако при активном содействии нашей артиллерии после краткого боя он был отброшен, а сам Туккум был взят в ходе уличных боев.

Кавалерия ударного отряда лейтенанта фон Белова, несмотря на крайнее напряжение людей и лошадей, тут же выступила в преследование и прямо перед Шлоком сумела отобрать у большевиков угнанных ими в последний момент около 100 заложников из гражданских.

Противник – в данном случае 10-й и 16-й латышские и русский Витебский полки – из-за так и не подошедших остальных отрядов смог отступить. Чтобы по меньшей мере взять в оборот еще оставшихся в северной Курляндии, в частности – в Тальсене, большевиков, пока они не ушли через Шлок в Ригу, майор Флетчер 16 марта выставил заградительную линию от Туккума и Рижского залива. Отряд Ливена был отправлен в Шлампен, где против него была кавалерия красных.

Тем самым балтийский ландесвер осуществил свершение, которым недавно сформированная часть могла гордиться во всех отношениях. Он продемонстрировал, чего можно добиться в ходе молниеносных действий даже небольшими силами против нестойких призывников, а большевики в Курляндии были именно таковы. Быстрота, рвение в атаку и упорство в преодолении трудностей сделали ландесвер способным на такое. Их командиры знали, как довести до максимума и использовать самые блестящие качества вверенных им войск с помощью своих распоряжений и на личном примере.

Правое крыло ландесвера, батальон Баллода и отряд Энгельхардта, не теряя контакта с Железной дивизией, 16-го вышли к Нойенбургу. В ходе боя у большевиков отобрали и этот населенный пункт.

Между тем дело шло и на южном крыле.

Там 52-е генеральное командование 10 марта сосредоточило отряд Рандова в районе Цитовяны, отряд Брандиса9292
  Первоначально входил в 1-ю гвардейскую резервную дивизию, однако порой использовался на демаркационной линии с Польшей.


[Закрыть] 11 марта под Лидовянами, полк Фишера (батальоны Майера и Эрбе) 12-го под Шавкянами. Добровольческий резервный корпус9393
  До этого назывался «Смешанный резервный корпус», переименован при переформировании под штатный состав.


[Закрыть] получил задание поддерживать наступление 52-го генерального командования за счет операций под Байсогалой.

Взятие Шавлей на бронепоезде № 5 побудило командование корпуса ускорить наступление. Было установлено, что гарнизон Шавлей бежал в Радзивилишки.

12 марта отряд Майера (до этого Фишера) и Рандова вышел к Радзивилишкам и в Шавлям, где 13-го они и объединились. Фрайкор Брандиса двинулся в Позавце по самой что ни на есть плохой дороге.

45-я резервная дивизия из Добровольческого резервного корпуса на бронепоезде 12 марта добралась до Байсогалы, отряд Кеттнера – в Гудзиуны, а 13-го – в Байсогалу.

На 14-е договорились об общей атаке на Шадов сосредоточенными под Байсогалой и Радзивилишками силами. Неизменно оправдывавший себя в деле командующий 52-го генерального командования генерал-лейтенант Веллманн со своим ближайшим штабом отправился в Кельмы, чтобы лично отдать тактические указания, а также привести в порядок коммуникации и связь.

Шадов 14-го был с бою взят полком Кеттнера и литовским отрядом еще до того, как подоспел отряд Рандова. Противник бежал на восток. Его вновь настигли у станции Лаба преследующие его немцы и литовцы. Помимо винтовок и ручных гранат к немцам в руки попал бронепоезд.

В зоне 52-го генерального командования 16 марта бронепоезд был атакован под Янишками. Сами же войска были смещены еще правее на линию Радзивилишки – Шавли, отряд Шлентера вновь двинул свой корпус в Шадов.

Дальнейшее наступление в связи со слабостью имеющихся сил было остановлено, к тому же отряд Кеттнера вновь был отозван из-под Шадова, и тем самым правый фланг обнажился. Только отряд Брандиса был двинут на р. Муша, чтобы выяснить обстановку под Янишками. Он выполнил эту задачу в ходе более чем удачного налета на Янишки и 18 марта пробился к Саткунам, где противник был отброшен в кровопролитном для него бою. Железная дорога Шавли – Янишки попала в руки немцев неповрежденной, что для снабжения сражавшихся в Курляндии войск при блокировании подвоза по морю имело величайшее значение. Кроме того, бронепоезд силами 2-й роты Брандиса продвинулся к Майтену, где его экипаж еще нашел возможность для вполне удачного налета.

Очевидец боя дал такое захватывающее описание происходившего: «Поезд беспрепятственно ехал на север, пока около 3 часов дня не прибыл на станцию Майтен, ставшую позднее чрезвычайно важной как тыловой пункт рядом с деревней того же имени на полпути между Янишками и Митавой. Там, к востоку от железной дороги Бёттихер9494
  Командир находившейся на бронепоезде роты.


[Закрыть] внезапно увидел крупные колонны войск и много пехоты. Проклятье! Еще раз поглядел в бинокль. Нет, это была не 1-я гвардейская резервная дивизия, там же везде были русские коричневые шинели и фуражки «блином»! Дали сигнал, остановивший поезд, а пока 2-я рота молниеносно бросилась из поезда, тут во вражеских колоннах грянули первые попадания орудия. Там, естественно, истинная катавасия: только заторы, ужас, а затем все разбежались по домам и амбарам в Эллее. Наша 2-я рота с криками «Ура!» прямо по открытому полю. Но Эллей русские просто так не сдали. Среди многих сотен было, однако, некоторое количество людей, не опустивших головы. В то время как они прочно засели в домах и тем самым по меньшей мере обеспечили отступление своего обоза, то все же надеялись на нечто другое, чего 2-я рота пока еще не видела, хотя это должно было быть для нее чрезвычайно неприятно: а это был вражеский бронепоезд, который медленно, но верно пыхтел с севера как раз в сторону нашего. Однако недолго, вскоре его и коллеги заметили, открыв огонь из пушек, в то время как Бёттихер двинул своей резервный поезд, который он, к счастью, придержал позади. А затем прямое попадание во вражеский локомотив, чего хватило, чтобы заставить его экипаж разбежаться, что было, к большому отчаянию, замечено в его обозах. Бёттихер затем взял его в качестве трофея вместе с пулеметами и пушками. Тем временем противник и Эллей очистил.

И все же без потерь и у нас не обошлось. Особенно сильно задела нас смерть лейтенанта Коттига, который первым ворвался в дома, получив вражескую пулю. Однако победа была велика. Пленные заявили: 800 человек со всем обозом 8-го латышского и 99-го русского большевистского полков как раз после бегства на восток от 1-й гвардейской резервной дивизии остановились в Майтене на отдых, а тут Бёттихер лишил их квартир. Бедные затравленные черти9595
  Так в тексте! Прим. ред.


[Закрыть] вынуждены были дальше, сломя голову, катиться в Бауск».

Так как командир фрайкора Брандис и в дальнейшем сыграл выдающуюся роль во всех боях на этом участке прибалтийского театра военных действий, а здесь к воздействию его личности добавлялось еще и таковое от его ближайших соратников, то становится особенно отчетливо видно значение командующих в повсеместно возникавших тогда фрайкорах.

«Капитан фон Брандис всегда обращался со своими людьми так, кем они и были, то есть как с солдатами. Добровольческие части в бою, да к тому же еще и за пределами Отечества, никогда не были войсками для парадов. Брандис, пусть и с крайней неохотой, ведь он был кадровым старшим офицером, отказался от преувеличенных надежд, что из них вновь будет создано нечто вроде войск довоенного образца. Он сначала сам проверял каждого солдата и удостаивал его рукопожатием. Сначала он был вербовщиком, нанимающим солдат. И если, несмотря на это, даже быстрее, чем надеялись, установились в целом просто замечательные отношения между ним и его людьми, то причина тому – в его располагающей к себе личности, в его блестящих командирских качествах, а также – не в последнюю очередь – в его личной сноровке и боевом духе во всех боях. И никто его ни в чем обвинить не мог, как это бывало, ведь он был везде лично, предугадывая – а в том было его величайшее искусство – с чрезвычайной точностью, где будет особенно жарко. А добровольцы, обернувшись, видели, что за ними едва в 200 м стоит «главный» и стреляет из своей пушки точно по пулеметам, столь досаждавшим его бойцам. А потом он никогда не забывал ни один из таких боевых моментов. О каждом знал он, о каждом пулемете, вставшем на позицию слишком рано или слишком поздно, о каждом унтер-офицере, наступавшем умело или неумело. После каждого боя, легкого или тяжелого, он держал войска в руках, да еще куда лучше, чем после месяца отдыха с учениями. Так, если кто-то прибывал после отдыха и начинал ворчать, он выходил к нему. Затем говорил: «Вы, именно Вы, старый друг, давайте-ка я более никогда не услышу Вашего брюзжания, чтобы со мной больше никогда не случилось такого свинства как тогда, под …». И если потом был какой-нибудь праздник, то его с криками «ура!» поднимали на руки и проносили по всей деревне».

Штаб 52-го генерального командования сосредоточил свои войска в 4 группах для защиты правого фланга 6-го резервного корпуса:

Группа фон Рандова с отрядами Эберта и Майера была под Шадовым и Радзивилишками, полк Хюниккена под Шавлями, батальон Эрбе под Мешкуце и фрайкор Брандиса под Янишками.

6-й резервный корпус между тем основными силами продолжал наступление против крепнущего сопротивления большевиков.

В 1-й гвардейской резервной дивизии 13 марта 2-й гвардейский резервный полк взял Гренцхоф, однако ему пришлось вновь его оставить, когда противник под Хофцумбергом превосходящими силами перешел в контрнаступление. Дивизия в последующие дни стояла в трех группах в готовности к продолжению наступления:

Отряд Йорка под Скайсгиррами, 2-й гвардейский резервный полк под Шагорами, 1-й гвардейский резервный полк под Вегери, штаб дивизии оставался в Окмянах.

Железная дивизия из-за перебоев в снабжении испытывала большие трудности. Многие из предназначенных ей составов прибывали частично или не прибывали вовсе. Другие из-за недостатка оснащения и вовсе не могли быть отправлены. Улучшения ситуации со снабжением на участке дивизии можно было ожидать, лишь если продолжится перешивка русской колеи на ветке Муравьево – Митава. В связи с недостатком имевшихся в распоряжении сил – лишь одна железнодорожная эксплуатационная рота – это могло произойти далеко не сразу. Но и затем был недостаток локомотивов и вагонов. Так что поначалу дошло только до локальных операций.

13 марта колонна Фолькмара взяла штурмом занятый вчетверо большими силами замок Бенен. Взводы артиллерии и минометов Добровольческого егерского батальона взаимодействовали блестяще, пытаясь измотать противника, у которого тоже были пушки и броневики. Кавалерия и пулеметы на повозках преследовали его в восточном направлении.

14 марта прошло в передвижениях, потребовавшихся с выдвинутыми вперед позициями отряда Фолькмара.

На следующий день майор Бишоф собирался вместе с ландесвером выгнуть вперед свой левый фланг, чтобы облегчить положение правого и оттеснить противника от путей его отступления на Митаву. Соответственно, 15 марта при небольших перестрелках вышел к Арисхофу. А вот рота из батальона Баллы под Берзеном билась неудачно, причем в итоге она разбежалась, ведь командир ее лежал больным в лазарете: подобное происшествие – ввиду сложности ведения боевых действий – было характерно для всех добровольческих соединений с не слишком устойчивым составом. Остальные части дивизии были двинуты к Гросс-Блидену.

Особое преимущество в этих продвижениях, как и в ходе предшествующих боев, принесла довольно многочисленная в обеих дивизиях авиация – эскадрилья Саксенберга в 1-й гвардейской резервной дивизии, Железный авиаотряд (427-й) в Железной дивизии. Летчики не только осуществляли воздушную разведку, но и часто вмешивались в бой.

Слабые и плохо оснащенные отряды связи делали все, что только могли, чтобы поддерживать сообщение между различными участками района операции, подслушивая и перехватывая телефонные и радиопереговоры противника. Так, 15 марта было выяснено, что Панкельхоф и его округа заняты крупными силами. Под Панкельхофом сообщалось о прибытии крупных подкреплений. Судя по подслушанному, бомбардировки и обстрел из пулеметов с аэропланов производили большое впечатление на советские части.

16 марта только батальон Либермана достиг цели своего перехода в Шлагунене. Батальон Баллы, так и не дождавшись батальона Борке, двинулся на Анненхоф, однако после серьезных потерь вынужден был остановить наступление. Лишь 17-го, главным образом из-за фланкирующего наступления батальона Либермана, удалось с юга заставить противника отступить. Ландесвер оставался в Туккуме.

Тем самым во всех группировках 6-го резервного корпуса была достигнута намеченная в качестве цели операции «Ледоход» линия Грузен – Шагори – Нойенбург – Кандау – Тальсен, а на отдельных участках, прежде всего на левом фланге, перешла за нее. Но поскольку небольшие силы графа фон дер Гольца были постоянно растянуты, что случилось с ними по ходу операций, не было никаких сомнений, что фронт можно было удерживать, лишь опираясь на сильные естественные препятствия. Но так как Двина была за пределами досягаемости, можно было иметь в виду лишь р. Аа. Если же на этот рубеж удастся выйти, то это могло бы произойти лишь до апреля, когда начнут таять снега, ведь тогда всякий крупный маневр будет невозможен. С другой стороны, следовало учесть потребности всех частей в отдыхе.

Продолжение операций, как 14 марта сообщили из 6-го резервного корпуса в Верховное командование «Север», и без того могло быть возможно, лишь если будут приведены в действие ветки Тильзит – Шавли – Янишки, Муравьево – Альт-Ауц – Бенен, и если только удастся двинуть поезд для снабжения по ветке Виндава – Туккум, доставив его паромом в Виндаву. Тогда 6-й резервный корпус был бы в состоянии концентрически наступать 1-й гвардейской резервной дивизией с юга, а Железной дивизией – с запада на Виндаву, в то время как ландесвер начал бы очищение северной Курляндии от большевиков и занял бы Шлок. В том же духе в одном из донесений 1-я гвардейская резервная дивизия сообщала, а штаб корпуса приложил это к своему отчету, что его левое крыло, если только магистраль будет запущена вплоть до Альт-Ауца, ранее 20 марта наступать к Грюнхофу не сможет. Так же и правое ее крыло сможет идти дальше, только если станцией снабжения станут Янишки, получив достаточное прикрытие. Штаб 52-го генерального командования поэтому должен был двинуть отряд Брандиса к Янишкам – ведь дивизия затребовала его к себе. Там очень сильно жаловались на отсутствие снабжения, на недостаток одеял, сапог, саперного оборудования, телефонного провода и бензина.

Штаб корпуса присоединился к этим выводам и кроме того, на случай продолжения операций за р. Аа и Двину в связи с ожидавшимся вскрытием льда на реке, запросил еще и время на подготовку необходимых саперных и железнодорожных частей.

Относительно продолжения операций граф фон дер Гольц полагал, что нельзя впредь рассчитывать на то, что удастся ошеломить противника. Сумятица в его стане была тем менее, чем более будет пауза в германских операциях. Уже теперь следовало иметь в виду отдельные контрудары9797
  В действительности же, русские со всех сторон подтягивали подкрепления. На фронте были обнаружены новые полки, как 8-й латышский стрелковый полк, который до этого находился на эстонском участке, русский 99-й полк, формировавшийся в Митаве 18-й латышский стрелковый полк, весь Витебский полк, а также 31, 32 и 34-й полки из русской 4-й Оренбургской дивизии.


[Закрыть]. А на достигнутых рубежах оставаться корпус не мог, ведь на местности не было никаких преград, сил для оборудования фронта не хватало, причем следовало учитывать дальнейшее ослабление по естественным причинам (боевые потери, отпуска, увольнения). Поэтому в отданных 17 марта «Указаниях по продолжению операций» в качестве цели имелось в виду возобновление движения вперед к рубежу Аа от Бауска и до Шлока. Немедленное выступление было невозможно, ведь перешивка единственной дороги с русской на немецкую колею не могла быть осуществлена быстро, а довольствие, особенно центральной дивизии, зависело от подвоза по железной дороге. Задачами в операции под кодовым названием «Весенний ветер» было обозначено:

для штаба Хагена (Железная дивизия и ландесвер) имелось в виду фронтальное наступление за линию Грюнхоф – Ливен-Берзен к Митаве, занятие Шлока и очищение северной Курляндии;

для 1-й гвардейской резервной дивизии – удар вдоль дороги и магистрали Янишки – Митава, удар через Штальген (мост Фридриха-Августа) к железным дорогам Митава – Якобштадт и Митава – Рига, которые должны были быть перерезаны как можно раньше, а обеспечение правого фланга во всей операции оставалось на гарнизоны Бауска, Мезотена и Сальгалена.

Запросили содействие 52-го генерального командования.

Необходимые перемещения начали немедленно. Штаб корпуса оставил за собой право впоследствии определить срок начала операции «Весенний ветер».

Но до планомерной реализации этих распоряжений вновь не дошло.

Сначала началось очищение северной Курляндии за счет предпринятого под собственную ответственность удара гарнизона Виндавы по железной дороге на Штенден и Тальсен. Однако это самостоятельное решение балтийского ландесвера привело, прежде всего, к тому, что дела пошли куда быстрее, чем ожидали в штабе корпуса.

(Фотографии «Вспомогательный бронепоезд», «Авиационные ангары под Вайноденом», «Вход в гавань Либавы», «Окмяны, штаб-квартира 1-й гвардейской резервной дивизии, начало марта 1919 г.»)9999
  По техническим причинам все иллюстрации, кроме карт, в данном издании не приводятся.


[Закрыть].

Майор Флетчер 17 марта узнал от совершившего вынужденную посадку летчика, что станция Панкельхоф все еще в руках противника. Из этого он заключил, что Железная дивизия находится еще довольно далеко позади. Об указании штаба корпуса от 17 марта штаб Флетчера ничего не знал. Поэтому он решил, не обращая внимания на указанные ему боевые участки, быстро нанести удар на Митаву, чтобы облегчить положение Железной дивизии. При этом он исходил из убеждения, что следует держать противника за горло и что стояние ландесвера под Туккумом не пойдет на пользу операции в целом, ведь тем самым будет упущена инициатива в действиях. «Всякое ожидание, – писал один из участников этих боев, имевший военное образование, – только лишь предоставляет противнику время вновь прийти в себя и сформировать рассеявшиеся войска для нового сопротивления. Быстрое решение и атака являются лучшей гарантией определяющего успеха». Посодействовала такому решению безусловно и мысль о балтийских немцах, подвергавшихся тем большему насилию со стороны большевиков, чем сильнее становился натиск германских войск. В особенности же, судя по имевшемуся опыту, следовало учитывать, что при планомерном и проводившемся на широком фронте наступлении будут угнаны многочисленные гражданские пленные и заложники, в то время как при внезапном рывке ландесвера под Митаву будет по меньшей мере возможность помешать вывозу пленных.

Поэтому майор Флетчер в 8.15 вечера 17 марта и двинул маршем свои войска – батальон Эйленбурга, ударную группировку, батальон Мальмеде и отряд пулеметчиков-снайперов – по большой дороге Туккум – Митава. Одновременно в наступление пошел отряд Ливена от Эрзеля на Кальнцем, чтобы овладеть тамошней переправой через р. Аа. Приказ об операции содержал приписку: «В случае если через Аа под Кальнцемом сможет переправиться ландесвер, я немедленно перейду в наступление на Ригу».

Фланговое прикрытие наступления приняли на себя несколько рот под Шиукстом и на дороге в Шлок.

Наступление, а вся пехота была на повозках и санях, проходило при сильных морозах и в ходе постоянных боев с большевистскими отрядами. Когда колонны вышли на линию Эрзеля, от отряда Ливена не было никаких вестей. Поэтому майор Флетчер отказался от поворота налево за р. Аа и продолжил двигаться по шоссе в Митаву. В действительности же русские из отряда князя Ливена накануне ночью вступили в бой под Кальнцемом, в ходе которого возникла некоторая суматоха. Затем с 9 утра до 7 вечера бились за переправу, но прорваться так и не смогли.

В Силендрике разогнали большевистский комитет. Затем из Шиукста по шоссе туда двинулась колонна красных. Она вступила в жесткое столкновение с также подступавшей через Шиукст ротой Клейста и после многочасового боя была принуждена к отходу на Митаву. Позднее вражеская конница постоянно действовала во фланг и тыл маршевой колонны. Повсюду пошли перестрелки, при морозе в 17 градусов, частью в лесах, в темноте. Наконец, подошедшая из Шиукста колонна была рассеяна, путь открыт, а красная кавалерия отошла на запад. Со стороны Фридрихслюста попытались атаковать новые силы противника, однако в дело вступила только артиллерия. Противник вскоре отошел. Наконец, после еще одной схватки на опушке леса южнее Упеса около 1 часа дня вышли к хутору Бранденбург. Там подтянули войска и отдали приказы о наступлении.

Согласно им, следовало около 2 дня перейти через р. Швед, в наступление шли: батальон Эйленбурга в обход справа к станции, батальон Мальмеде – между железной дорогой и шоссе, а ударный отряд Ганса фон Мантойфеля – еще севернее. Последний должен был с учетом потерянного времени двигаться быстрее. По фронту он столкнулся с упорным сопротивлением. Местность по обе стороны от направления наступления держали под постоянным обстрелом 2 бронепоезда с 4 орудиями и многочисленными пулеметами. Лишь когда вмешалась германская артиллерия и стал чувствоваться натиск отправленных в обход сил, оборона красных рухнула. Провалилась и попытка возобновить сопротивление на окраине города. Ландесвер ворвался в него и в ходе быстрого наступления зачистил. Выдвинутое лично майором Флетчером орудие отогнало раз за разом пытавшиеся подъехать к городу бронепоезда. То же орудие, двинутое за р. Аа, решило судьбу боя за станцию и помешало отправлению других поездов по направлению к Риге. Тем самым последние 200 большевиков были отрезаны, им пришлось сдаться. Победителям достались богатые трофеи в виде подвижного состава для обоих типов колеи, а также и прочего военного имущества.

К сожалению, не удалось предотвратить того, что красные, как и в Туккуме, в последний момент угнали плененных немцев. Попытка в ходе преследования нагнать отступающих русских на этот раз провалилась из-за неблагоприятной местности и сильного сопротивления большевиков, преодолеть которое высланные вперед и верхом, и на автомобилях германские отряды в ходе ночного боя в лесу не смогли. Пленные остались во власти большевиков. Они обращались с ними с привычной для них брутальной жестокостью. И те, кто из этих старых и дряхлых пленных при поспешном марше в ледяной зимней ночи уже не могли больше идти, были без церемоний расстреляны или же предоставлены самим себе в придорожных обочинах. Остальных угнали в темницы Риги, где многих из них постигла прискорбная участь убитых еще ранее мучеников за прибалтийских немцев.

Из отдельных частей ландесвера отряд Ливена до вечера 18 марта безуспешно сражался под Кальнцемом и затем отошел в Касуппен. Отряд Энгельхардта 18 марта достиг Бушхофа. Батальон Баллода получил приказ 19 марта отправиться в Шлок, чтобы усилить тамошнее небольшое прикрытие100100
  Исполнен приказ не был.


[Закрыть]. Основные силы ландесвера – а южнее Митавы русские части все еще вели бои с Железной дивизией, да и между Митавой и Туккумом было еще много большевиков, – словно остров оставались в Митаве. Поначалу еще держались там, принимая необходимые меры для обороны. Дальнейший ход событий должен был определяться действиями дивизий 6-го резервного корпуса.