Текст книги "Бои в Прибалтике. 1919 год"

Между тем с завершением венденской кампании и подписанием мирного договора весьма насущным стал вопрос о выводе войск. У него уже была немалая предыстория. На совещании графа фон дер Гольца с представителями ОХЛ и иностранного ведомства 10 и 11 мая 1919 г. договорились, что очищение занятой на Востоке территории должно медленно и планомерно подготавливаться, чтобы можно было увезти или продать все военное имущество. Кроме того, латвийское правительство – тогда еще Ниедры – следовало оставить в таком положении, чтобы оно располагало средствами защитить себя. Затем Верховное командование «Север» 18 мая направило в ОХЛ предложения по выводу войск. Ставка 24 мая заявила, что в целом с последними согласна, однако комиссия по перемирию 26 мая – явно учитывая слабость тамошних друзей Антанты – потребовала, чтобы все сражавшиеся в Латвии и Литве германские части пока что оставались там. И хотя помимо этого еще и правительство Ниедры выступило со встречными предложениями, не считая вывода 1-й гвардейской резервной дивизии, поначалу в вопросе о выводе войск ничего не изменилось. Рассматривались только варианты с вывозом из Латвии немецкого населения, оценивавшегося Ставкой в 50–60 тысяч человек. Предполагали, что из-за блокады морского пути вывоз населения со всем его имуществом потребует значительного времени.

А потому поначалу взяли паузу. Лишь когда обстановка на Родине в связи с переговорами о мире стала все более обостряться265265
  См. прим. на стр. 219.


[Закрыть], ОХЛ вернулось к вопросу об эвакуации Латвии и потребовало от Верховного командования «Север», чтобы «все подходящие для службы на Родине части были бы предоставлены в распоряжение Ставки как можно быстрее». Кроме того, надо было довести до сведения латвийского правительства, что теперь уже ни в коем случае не следует рассчитывать на участие в боях к востоку от Риги подкреплений из германских частей с Родины.

Приказ об оставлении всех занятых территорий Ставка передала Верховному командованию «Север» 22 июня. Тут же были достигнуты соглашения с латвийским правительством относительно вывода войск из Либавы и Виндавы. Так как, однако, этот приказ совпал по времени с боями под Венденом, по крайней мере относительно Латвии выполнен он пока что не был. Ставка вынуждена была даже решиться на распоряжение о переброски в обратном направлении – в Курляндию – трети 1-й гвардейской резервной дивизии, а позднее, правда, в целях смены ее, позволили отправить туда и фрайкор Дибича266266
  Представитель одной из ветвей дворянского рода Дибичей, дальний родственник пресекшейся к тому времени династии пруссаков Дибичей на русской службе, самым известным из которых был генерал-фельдмаршал граф Иван Иванович Дибич-Забалканский (1785–1831). Прим. ред.


[Закрыть]. Кроме того, негласно заявили о согласии на временный переход войск Железной дивизии в подчинение Ниедре. Тем самым командованию корпуса не осталось ничего кроме как идти своим путем, положившись на свои умения и совесть.

Лишь в июле вышестоящие инстанции, причем на этот раз военное министерство, вернулись к вопросу о выводе войск. Соответствующий приказ в связи с мерами по формированию новых вооруженных сил рейха распределял войска, находившиеся за пределами Германии, по корпусным округам, в частности, 6-й резервный корпус должен был стать 35-й бригадой рейхсвера, бригада «Шавли», отправляясь в 9-й корпусной округ, – 36-й бригадой рейхсвера267267
  Позднее это неоднократно менялось. Данное обстоятельство как нельзя лучше показывает неуверенность и импровизированность действий военного министерства, опасавшегося резкой реакции ветеранов боев в Прибалтике, а потому оно обещало их принять в рейхсвер едиными соединениями, но при этом не находило им места и не знало, куда направить (лишь бы не в столицу), и в конце концов так и не выполнило свое обещание по включению в состав рейхсвера. Последнее и стало одной из основ будущего Капповского путча (в марте 1920 г.). Прим. ред.


[Закрыть].

В противовес этому Ставка268268
  А с 3 июля она была распущена, ее сменила командная инстанция «Кольберг» во главе с прежним генерал-квартирмейстером генерал-лейтенантом В. Грёнером. Номинальный глава Ставки П. фон Гинденбург, не желая принимать на себя неприятную миссию ее расформирования, ушел в отставку за несколько дней до этого. Всю горечь начала реализации условий Версаля принял на себя Грёнер. Прим. ред.


[Закрыть] в датированной 2 июля телеграмме в иностранное ведомство ставило принципиальный вопрос, можно ли будет в последний момент избежать крушения всех планов немцев по расселению в Прибалтике за счет формирования из умеренных партий коалиционного правительства (в Латвии). Если же это невозможно, следовало отправить новые части в Курляндию и откладывать эвакуацию Латвии так долго, пока будущее этой страны нельзя будет урегулировать в рамках соглашений с Россией. Иностранное ведомство сочло, что предварительные к этому условия отсутствуют, а вот Верховное командование «Север» в согласии с ОХЛ отложило очищение Латвии до 11 июля.

Но весь этот обмен мнениями лишился смысла, когда в начале июля ушел в отставку кабинет Ниедры, а правительство Ульманиса тут же, 6 июля, вернулось к власти, удалив лишь несколько наиболее радикальных министров. Приходится оставить без ответа вопрос, было ли и тогда возможно и совместимо с интересами Отечества «нанести, несмотря на притязания Антанты, смертельный удар большевизму вместе с Деникиным и Колчаком, чтобы тем самым устранить опасность большевизма для Германии, открыв нам обширные хозяйственные просторы и обретя в будущей России нового друга в союзе против держав Запада»269269
  Goltz R.v. Als politischer General im Osten. S. 102.


[Закрыть]. В любом случае предпосылкой для столь далеко идущих планов было прочное взаимодействие всех влиятельных инстанций. Но его не было ни среди командующих в Прибалтике, не говоря уже и о незаменимом единстве в германских руководящих кругах. Граф фон дер Гольц все же и в этот период последовательно настаивал на выводе войск, пусть и медленном и поэтапном. Насколько при этом роль играли внутриполитические мотивы, в данном случае обсуждать не следует.

И уж особенно сложным стал вопрос о выводе войск, когда в него начал вмешиваться (в качестве главы английской миссии) генерал Гоф, причем явно имея в виду обеспечить господство английского влияния в новых государствах вопреки всем прочим воздействиям.

Первые нападки последовали 9 июля, когда делегация английских офицеров, указывая на обмен нотами между маршалом Фошем и германским правительством, потребовала от начальника штаба 6-го резервного корпуса данные о составе германских войск и о точном сроке их вывода. Майор Хагеманн отклонил эти требования и заявил, что на ноты Фоша будет отвечать германское правительство. Граф фон дер Гольц заявил о своей готовности взаимодействовать с английской миссией в менее важных вопросах.

Затем состоялись два совещания с генералом Гофом, 19 июля и 2 августа, в Винтнапе на дороге Рига – Митава. При этом сразу же выявились противоречия в точках зрения на данный вопрос: командование германского корпуса рассчитывало, – естественно, при соответствующих гарантиях, – что при максимально эффективной работе железных дорог потребуется всего 214 поездов, то есть вывод войск займет 74 дня. Этот срок можно было бы уменьшить вполовину, если бы должным образом улучшилось положение на транспорте. При этом следовало иметь в виду практически полное прекращение пассажирского сообщения, совершенно не учитывая нужды вывоза беженцев и значительного количества имущества гражданского населения.

И если 19 июля переговоры прошли в относительно деловом ключе, когда было до некоторой степени учтено реальное положение дел, то 2 августа генерал Гоф уже выступил как более резкий начальник, попросту оставляя без внимания вполне дельные возражения и потребовав окончания вывода войск к 20 августа, что было, по его мнению, возможно. Граф фон дер Гольц не согласился исполнять подобный приказ, заявив, что эвакуация Латвии к 20 августа технически невыполнима. Он отказался и от вывоза войск морским путем через Усть-Двинск. Граф фон дер Гольц просил снять его с поста в том случае, если придется проводить эвакуацию по распоряжениям Гофа, ведь он тогда не сможет принять на себя ответственность за безопасность своих войск при враждебном в целом отношении к ним населения и правительства Латвии.

Верховное командование «Север» было того мнения, что 6-й резервный корпус должен придерживаться своих планов вывода войск. Мирный договор, на параграфы 433 и 440 которого ссылался генерал Гоф, – причем по мнению немцев необоснованно, – тогда еще не вступил в силу270270
  Это было действительно так. Характерно, что Антанта ссылалась на это же обстоятельство, когда это было выгодно ей для обоснования своих репрессий против Германии. Прим. ред.


[Закрыть]. Граф фон дер Гольц и ответил в этом духе на переданные ему при переговорах в Винтнапе письма. Но и последующая попытка заместителя английского уполномоченного, генерала Бёрта, добиться более быстрого вывода войск была отклонена графом фон дер Гольцем на совещании 5 августа, хотя на этот раз генерал Бёрт ссылался на телеграмму маршала Фоша германскому правительству. Граф вновь отказался принимать приказы от любых иных инстанций, кроме своего начальства.

Чем же в остальном занималась английская военная миссия, видно из заметки в прессе, которую дал лично генерал Бёрт в Риге. В ней говорилось, что «работа английских инструкторов, офицеров и унтер-офицеров, занятых военным обучением вновь мобилизованных солдат, приносит свои плоды».

Вполне естественно, что при таких колебаниях в данном вопросе сам вывод войск проходил лишь весьма постепенно. 8 июля Верховное командование «Север» запросом в штаб 6-го резервного корпуса попыталось прояснить, какие части необходимо вывести и какие собираются окончательно остаться в Латвии. 23 июля штаб корпуса приказал подать списки с количеством бойцов в отправляемых частях. Лишь 25 июля Верховное командование «Север» затребовало у 6-го резервного корпуса план по выводу войск, сообщив окончательные пункты назначения (35-я бригада рейхсвера в 7-й корпусной округ, 36-я бригада рейхсвера в 10-й корпусной округ). От первоначально предполагавшегося сосредоточения 6-го резервного корпуса в Инстербурге отказались.

В действительности же после совещаний о выводе войск поначалу состоялись следующие передвижения:

Отряд «Курляндия» из 1-й гвардейской резервной дивизии – 4 батальона, 2 легких и 2 тяжелых батареи, взвод саперов и часть отряда телефонистов под командованием капитана фон Плеве – в период с 7 по 12 июля прибыл в Курляндию и был размещен к югу от Митавы в качестве резерва корпуса.

Фрайкор Дибича 26 июля – 1 августа силами в 3 батальона, один эскадрон и 2 батареи выгружался под Шавлями. К этому добавились из выведенной бригады «Шавли» 2 батальона, один эскадрон, одна легкая батарея, а также различные части связистов, авиации и хозяйственные роты. Смена бригады «Шавли» прошла вполне гладко. 13 августа подполковник фон Дибич принял командование на прежнем участке этой бригады. Вывоз сменившихся на фронте частей был окончен 18 августа. За ним последовали войска губернаторства Либава и уже распущенного губернаторства Рига. На их место под Прекульном заступил 2-й гвардейский резервный полк и приданные ему части. К 13 августа переехали в Митаву штаб Хюне, отряд фон Йены и Баденский штурмовой батальон.

Можно было предполагать, что и впредь вывоз тех частей, которые прибыли в Прибалтику лишь по приказу или из практических соображений, будет проходить гладко. Однако дело весьма осложнится, если дойдет до целого ряда частей, где роль сыграли замысел поселения или же воля к борьбе – против большевизма, а то и тяга к необремененной иными соображениями солдатской жизни. Было вполне понятно, что самыми различными инстанциями по-всякому прорабатывался вопрос о том, не найдется ли все-таки возможность использовать эти силы на благо Отечества, а в конце концов и поставить их на службу европейской цивилизации в целом в борьбе против большевизма. Все еще остававшиеся в Германии сотни тысяч русских военнопленных и тогда еще боеспособные армии Колчака, Деникина и Юденича не позволяли считать подобную общеевропейскую операцию против Советов авантюрой.

В продолжение вывода имели в виду целый ряд мелких соединений и 3-й Курляндский пехотный полк. На тот случай, если потребуется ускоренный вывод, штаб корпуса приготовил особый приказ под кодовым названием «Родина». При его вступлении в силу все способные передвигаться войска собирались в районе Биржи – Поневеж – Шадов – Лидовяны – Шавли – Муравьево – Янишки и должны были бы отступать пешим порядком.

Помимо транспортов с войсками беспрерывно шли поезда и с огромными запасами военного имущества, скопившегося за эти годы.

Тем самым к середине августа вопрос о выводе войск казался уже всесторонне урегулированным. Сомнения вызывали только поставленные для дальнейшей эвакуации сроки. Одобренный Верховным командованием «Север» план по выводу войск предусматривал продолжение эвакуации в период с 20 августа по 8 октября. Соответствующие приказы, в частности – об образовании арьергардов по всей линии Йоганишкеле – Бауск – северо-восточнее Митавы – Паульсгнаде – Доблен, были отданы штабом корпуса 20 августа. Времени оставалось так мало, что надеялись на продолжение эвакуации без помех. Но на последнее рассчитывать не приходилось, что вскоре и было продемонстрировано. Уже во второй половине августа обычным делом стали всевозможные акты саботажа, диверсии на железнодорожных мостах. Дурно управлявшиеся германские железные дороги были попросту не в состоянии последовательно принимать прибывавшие из Прибалтики поезда с эвакуированными. Штабы корпусных округов на Родине также чинили препятствия из-за проблем с размещением эвакуированных из Прибалтики войск.

Для полноты картины остается еще бросить взгляд на то, что творилось позади фронта на оккупированной территории и на растянутых открытых флангах в течение полутора месяцев после того, как было заключено перемирие.

Важнейшим пунктом в этом районе как раз после ее оставления стала Либава, ведь по-настоящему активному противнику она предоставляла возможность в любой момент оказывать сильное давление на тыловые коммуникации стоявших на рубеже р. Аа германских войск. Но весьма показательно для тактики англичан, что такой попытки предпринято не было271271
  Это и в самом деле показательно, но лишь доказывает, как последовательно и умело англичане продолжали использовать в своих целях остававшиеся в Прибалтике германские войска, имея в виду их возможное активное участие в борьбе против большевиков, но не давая Германии каким-либо образом уклониться от выполнения Версальского мира. Прим. ред.


[Закрыть]. Германские части прикрытия – сначала Либавский полк, затем 2-й гвардейский резервный полк капитана фон Плеве – оставались в своем районе размещения под Прекульном совершенно нетронутыми. Зато вновь завладевшие Либавой латыши стали проводить там весьма недружественную политику по отношению сначала к русским, оставшимся в качестве обеспечения охраны порядка, а затем и по отношению к остававшимся в Либаве частным или официальным порядком немцам, как балтийским, так и из Германии. Так, уже 9 июля в одном из объявлений на стенах от всех германских военнослужащих потребовали, чтобы они покинули город. Транспортировка русских, оказавших весьма большую услугу в Либаве как Антанте, так и латышам, проходила при самых жестких условиях: им был выставлен ультиматум сроком в 6 часов, а при транспортировке у них конфисковали все оружие272272
  Насильственной отправки среди русских формирований избежал лишь эскадрон Гёттинга, перешедший к немцам. Часть ливенцев (400 человек) была отправлена поездом из Риги, на что латыши дали согласие. Транспортировка морем основных сил Ливенского отряда проходила в чудовищных условиях, см. более подробное описание в русской версии событий: Ливен А.П. Памятка ливенца 1919–1929. Рига, 1929; Рутыч Н.Н. Белый фронт генерала Юденича. С. 254–267. Прим. ред.


[Закрыть].

Стоявшие в порту Либавы германские пароходы Антанта произвольно конфисковывала для своих целей, в том числе, правда, для вывоза гарнизона Виндавы и беженцев из Риги.

В остальной части Курляндии, не занятой фронтовыми частями, постепенное очищение не нужной для достижения германских целей территории проходило без особенных помех. 13 августа была оставлена северная Курляндия вплоть до линии Раггазен – Туккум – Заатен – Вормен. Прикрытие со стороны оставленной территории было обеспечено за счет создания согласованной с латышами нейтральной зоны.

В остававшейся под оккупацией части Курляндии в целом сохранялось спокойствие. Только в Митаве, где помимо немецких и русских частей находилось еще и довольно много латышей, вновь дошло до инцидентов, спровоцированных, как правило, вызывающим поведением латышей, однако их раз за разом сглаживало командование германского корпуса. Приходилось постоянно бороться и со спартакистскими настроениями, отправляя подозрительных как в гражданской, так и в военной форме назад в Германию. Несмотря на это, тайные спартакистско-большевистские организации продолжали действовать. Они давали о себе знать, в том числе взорвав 22 августа мост на железнодорожной ветке Митава – Шавли в районе Майтена. Состояние войск в ходе наступившего периода затишья улучшилось за счет учений, спортивных мероприятий и просветительской работы.

В период после заключения мира весьма явственно обострилась обстановка на литовском фронте. Если до того литовцы выступали как союзники немцев274274
  В том числе потому, что имели территориальные претензии к Латвии, желая даже Либавы, а также Гробинский уезд. См.: Борьба за советскую власть в Литве 1918–1920 гг. Вильнюс, 1967. С. 113–116. Прим. ред.


[Закрыть], то теперь ненависть их во все большей степени обратилась против германских оккупационных властей. Исчезновение страха перед большевизмом, падение престижа Германии из-за Версальского диктата и поражения в лифляндской кампании, неподобающее поведение некоторых воинских частей и желание присвоить как можно больше из остававшегося в этой стране военного имущества – вот факторы, содействовавшие такой перемене настроения. Обострению конфликта помогло и появление в районе Шавлей русских соединений под германским командованием. В Шавлях население собралось на акцию протеста против дальнейшего пребывания там немцев, в ней принял участие и литовский комендант города. Большевистские симпатии масс, особенно в городах, явно крепли. В этих обстоятельствах отнюдь неудивительно возросшее число нападений на отдельных германских военнослужащих, обстрелов постов, грабежей и т.д. Это была тем более нездоровая ситуация, что вплотную за тонкой линией германского охранения проходила железная дорога Митава – Шавли – Лаугсцарген, а на беспрепятственном ее использовании и основывался проходивший тогда процесс вывода войск.

Конечно, порой делаются и обратные заявления, согласно которым антинемецки была настроена лишь зараженная коммунизмом часть местных жителей, в то время как помещики и прочие имущие слои населения чуть ли не приветствовали присутствие там немцев. Так как между тем за спиной первых явно стояло правительство в Ковно, то ни в коем случае нельзя было недооценивать опасность, которая здесь, с востока, угрожала выводу германских войск. К тому же вследствие замены бригады «Шавли» на фрайкор Дибича прикрытие германского фланга тут было существенно ослаблено. Для охраны находившейся в полосе выводимой бригады «Южная Литва» части железной дороги Шавли – Лаугсцарген оставался лишь небольшой отряд, состоявший из добровольческой роты самокатчиков 7-го егерского батальона и одного эскадрона в Юрборге.

В целом же положение германских войск в Курляндии в середине августа, казалось, укрепилось внешне, а успешное продолжение эвакуации представлялось обеспеченным. Как это видели в войсках, говорится в очень ценном донесении штаба корпуса, подготовленном на основании впечатлений от совещания с командирами частей 11 августа, где помимо прочего сообщалось:

«В полном объеме подтвердилось то, о чем командование корпуса узнавало из соответствующих донесений и о чем оно часто сообщало в Верховное командование «Север», – в войсках опасное брожение.

Поводы к нему прежние: разочарование в планах расселения в Прибалтике, предстоящее увольнение, препятствование переходу на русскую службу со стороны германского правительства и лишь пустые обещания последнего, ведь до сих пор оно никакими реальными усилиями в интересах добровольцев не отметилось.

В войсках планы правительства по снабжению увольняемых солдат рейхсвера оценивают так: «Правительство мечется от одной меры к другой. Энергичный приказ, отдаваемый около полудня, вечером под лживые усмешки из-за страха перед спартакистами поспешно вновь отменяется. Даже если бы имелся вариант устройства на работу, многочисленные спартакисты сделали бы адом место работы для любого бывшего военнослужащего рейхсвера. Однако в возможность устроиться солдаты не верят. Они доверяют отпускникам, которые возвращаются из Германии, куда более, чем военным инстанциям и правительству. А эти отпускники рассказывают только о безработице и проблемах с жильем в Германии».

С учетом опасного раздражения во всех добровольческих соединениях командование корпуса просит о скорейшем четком разъяснении. Попытки утешений лишь ухудшат общую ситуацию.

Англичане и латыши вместе с сильной агитацией спартакистов только и ждут момента, когда проявится отсутствие сплоченности в войсках, чтобы вмешаться словом и делом и вызвать этим беспорядочный развал вместо упорядоченной эвакуации. Части, которые… из-за тревоги за свое будущее легко поддаются натравливанию, при быстрой отправке штаба корпуса тут же выдвинут обвинение в том, что высшее командование вывозят первым, чтобы после этого бросить войска на произвол судьбы…

Я вполне осознаю, что скорейший мой отзыв отсюда может иметь некоторые политические преимущества, однако полагаю, что на мне лежит ответственность за успешный вывод войск».

Несмотря на эти предупреждения, командная инстанция «Кольберг» 14 августа приняла решение, что командование 6-го резервного корпуса «должно незамедлительно отбыть на территорию Германии». Настаивали на вызове командующего и начальника его штаба для доклада в Кольберг.

Вскоре и было продемонстрировано, что проявленная таким образом оценка обстановки в Прибалтике не вполне учитывает реальные обстоятельства.

III. Конфликт

Для лучшего понимания событий второй половины августа необходимо более подробное освещение двух до сих пор упоминаемых лишь вскользь фактов: стремления солдат в Прибалтике к расселению и возникновения так называемой русской Западной армии.