Текст книги "Бои в Прибалтике. 1919 год"
Автор книги: Коллектив авторов
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)
В рамках тех же действий по обеспечению фланга и тыла Западной русской армии находится и атака группы Плеве на Либаву. Она последовала 14 ноября еще по приказу князя Авалова, который желал полностью завладеть частью Курляндии позади фронта и тем самым предотвратить высадку латышских войск и их последующее наступление на тыловые коммуникации немецко-русских войск.
Для этого группа уже в первые дни ноября тщетно пыталась застать город врасплох, в связи с чем капитан фон Плеве сосредоточил свои войска у Гробина.
В 7 утра 14 ноября последовала вторая атака на цепь старых фортов Либавы пятью ударными отрядами под защитой имевшихся 3 тяжелых и 5 легких орудий. Атака, несмотря на совершенно неудовлетворительную артиллерийскую подготовку, недостаток сил и немедленно начавшееся противодействие английских корабельных орудий, удалась. Около 8 часов все три форта были взяты штурмом немецкими ударными отрядами. В плен сдались 600 латышей. Повсеместно немцы победоносно продвигались к порту, но вдруг они наткнулись на сильный английский десантный отряд силой в 6 рот. Его атаку удалось отразить, однако положение слабых немецких частей из-за угрозы со стороны английской корабельной артиллерии стало невыносимым. Их пришлось отвести на исходные позиции, где они продолжали содействовать защите фланга и тыла войск в Прибалтике.
Таким образом, и последний подвиг храбрости немецких войск в этой великой мировой схватке в итоге успехом не увенчался. Он принес храброму 2-му гвардейскому резервному полку лишь тяжелые потери, причем среди лучших кадровых офицеров. Среди павших был и командир штурмового соединения обер-лейтенант фон Малорите. Позитивный результат не был достигнут потому, что между тем исход определился и на фронте на Двине. С политической точки зрения, штурм Либавы сказался отрицательно, ведь он был воспринят Антантой как указание на неискренность германской политики.
Межсоюзническая комиссия в ПрибалтикеТем временем к работе приступила Межсоюзническая комиссия в Прибалтике. Руководство ею принял французский генерал Ниссель, Англия, Соединенные Штаты и Италия были представлены в ней каждая генералом, а Япония – полковником. Председательство в германской делегации было поручено вице-адмиралу Хопману. Начальником его штаба стал майор Генерального штаба фон Кесслер, представителем иностранного ведомства был советник миссии доктор фон Дирксен. То, что главой германской делегации назначили морского офицера, было следствием инициативы министра рейхсвера, который знал о заслугах адмирала в ходе тяжелых переговорах в Николаеве и Салониках386386
См.: Вывод войск. С. 133–134, 141–142. Вице-адмирал Хопман с весны 1918 г. был главой всех военно-морских сил Центрального союза на Черном море, имея резиденцию сначала в Одессе, затем в Севастополе. Он сыграл важную роль в событиях, связанных с германской оккупацией и Гражданской войной в Причерноморье, в том числе относительно судьбы правительства Крыма, Черноморского флота, поставок оружия Добровольческой армии, транспортировки германских войск в Грузию и т.д. Впоследствии он координировал вывод германских войск. Он оставил мемуары, а документы о его действиях в 1918–19 гг. были опубликованы лишь в начале 1970-х и 2000-х гг.: Hopman A. Das Logbuch eines deutschen Seeofifziers. Berlin, 1924; Von Brest-Litovsk zur deutschen Novemberrevolution: Aus den Tagebüchern, Briefen und Aufzeichnungen von Alfons Paquet, Wilhelm Groener und Albert Hopman März – November 1918 / hrsg. von Winfried Baumgart. Göttingen, 1971 и др. Прим. ред.
[Закрыть] и упросил его принять на себя эту неблагодарную должность, указав на высокую политическую и национальную значимость быстрого разрешения прибалтийского вопроса. По той же причине последовало и прикомандирование майора фон Кесслера в качестве начальника штаба, ведь он успешно работал с адмиралом Хопманом в Причерноморье. Для верной оценки деятельности германской делегации необходимо понять те базовые установки, исходя из которых они приступили к исполнению своей тяжелой миссии. Вице-адмирал Хопман писал об этом: «Теперь правительства Антанты выставили свое требование об очищении Прибалтики в ультимативной форме и заявили, что ратификация мира Францией, до которой она отказывалась возвратить немцев-военнопленных, а также прекращение блокады и других средств давления последуют лишь после того, когда все германские или бывшие германские войска будут выведены387387
Версальский договор вступил в силу лишь 10 января 1920 г. Прим. ред.
[Закрыть]. Министр рейхсвера цель моей миссии обозначал как по возможности быстрое и бесконфликтное оставление Прибалтики, которое необходимо по внутри– и внешнеполитическим причинам. В том же духе высказался в беседе с майором фон Кесслером и начальник Войскового управления генерал фон Сект. Он особо указал, что тактическое положение остающихся там войск с каждым днем становится все хуже.
Межсоюзническая комиссия 7 ноября прибыла в Берлин. Уже на первых заседаниях у нас появилось ощущение, что и генерал Ниссель, и его сотрудники стремятся к как можно более быстрому и мирному разрешению стоящей перед нами проблемы, имея соответствующие указания от своих правительств. Если, несмотря на это, вскоре дошло до разногласий, то они стали следствием не деловых вопросов, а благодаря натуре самого генерала Нисселя, действовавшего умело и целенаправленно, однако из-за своего неуправляемого темперамента легко терявшего всякое самообладание. В ответ на решительные возражения он разражался извинениями в виде потока патетических слов. При этом его манера держаться для нас не была лишена известного комизма, причем она явно не всегда вызывала одобрение и у его сотрудников.
Он с самого начала подчеркивал, что для Межсоюзнической комиссии по Прибалтике и представленных в ней правительств нет будто бы ни «Западнорусского правительства», ни «западнорусских войск», а германское правительство несет полную ответственность за остающиеся в Прибалтике бывшие германские части.
В соответствии с этим он требовал:
1. Немедленного прекращения всех боевых действий и подвоза войск и военных материалов;
2. Скорейшего вывоза войск по железной дороге, причем безопасность этого он лично будет обеспечивать воздействием на литовское и латвийское правительства;
3. Оставление в стране всех не принадлежащих к непосредственному оснащению войск военных материалов».
10 ноября комиссия провела совещание с министром рейхсвера, а 11-го прибыла в Кёнигсберг. Первое ее заседание совместно с командующим 1-м военным округом генерал-лейтенантом фон Эшторфом и обер-президентом Виннигом388388
Именно Август Винниг заключал в свое время договор с латвийским правительством, обеспечивший последнему военную поддержку со стороны Германии. См.: Вывод войск. С. 188; см. прил. 1 к предыдущей части. Прим. ред.
[Закрыть] вследствие резкого выступления французского генерала окончилось большим скандалом. Адмирал Хопман посчитал себя вынужденным заявить резкий протест против данного излюбленного французами тона высказываний, результатом чего было то, что Ниссель стал вести себя сдержаннее и в конце заседания извинился. Второе заседание, проходившее 13 ноября в штабе 6-го резервного корпуса в Тильзите было по форме более умеренным, однако генерал Ниссель твердо придерживался мнения, что германское правительство, как и прежде, несет полную ответственность и за те войска, которые отказались подчиняться приказам и перешли к русским. Опасения, что после вывода германских войск Латвия и Литва окажутся под большевиками и тем самым возникнет угроза восточной границе Германии, генерал Ниссель отверг как необоснованные.
После этого и в последующие недели особую сложность представляло собой то обстоятельство, что помимо сплоченных немецко-русских частей в Прибалтике находился и интернациональный сброд, совершенно лишившийся почвы под ногами за 5 лет войны, а потому зараженный большевизмом. Латыши и литовцы, а также их межсоюзнические покровители были заинтересованы, чтобы на немецко-русские войска были возложены и бесчинства этих мародеров. Усилия германского командующего поддерживать порядок в его войсках и препятствовать всяким инцидентам так и не смогли преодолеть уже укоренившееся предубеждение.
Прибалтийская комиссия и Западная русская армияПо отношению к Западной русской армии Прибалтийская комиссия поначалу занимала совершенно отрицательную позицию. Командующий немецко-русскими частями Бермондт отклонил приглашение прибыть на совещание в Тильзит, справедливо указывая, что в связи с обстановкой на фронте никак не может уехать, а потому приглашает комиссию прибыть в Митаву при гарантии свободного проезда. Глава комиссии в ответ заявил, что мог бы вступить в контакт с Бермондтом исключительно по настойчивой просьбе германского правительства. Так как последней так и не поступило, да и не стоило ее ожидать, поначалу царило затишье.
Между тем положение на фронте изменилось в крайне неблагоприятную для Западной армии сторону. Западное русское правительство уже не могло откладывать необходимость ликвидации всего прибалтийского проекта. На заседании, прошедшем с участием военных лидеров 14 ноября в Митаве, оно решило уйти в отставку. В ближайшую ночь князь Авалов направил генерал-лейтенанту фон Эберхардту телеграмму, содержание которой столь характерно для обстановки и для резкой перемены настроения в штаб-квартире Западной русской армии389389
Не менее характерен текст и для уровня искажения фактов Бермондтом, как сознательного, так и вызванного неадекватной оценкой ситуации. Прим. ред.
[Закрыть], что мы здесь приводим его дословно:
«Латыши заключили союз с большевиками и, обнажив фронт против них, крупными силами наступают на Митаву, обходя ее с двух сторон. Северное и южное крылья армии в течение сегодняшнего дня оттеснены. Положение под Митавой поэтому стало нестерпимым. Западная армия отходит на линию Шавли – Муравьево – Прекульн и переходит под командование Вашего Превосходительства. В войсках нет ни довольствия, ни денег. Удержать их воедино можно лишь, если и то, и другое будет немедленно доставлено по железной дороге в Прекульн. Эвакуирующие составы должны оставить Митаву завтра в полдень. К этому момент необходимо погрузить 800 тяжело раненных и 1000 женщин и детей. В Торенсберге все оставшиеся там немцы и русские перебиты».
Генерал-лейтенант фон Эберхардт немедленно решил принять на себя эту осложнившуюся за время долгого ожидания задачу. «Требуются долг и честь, – писал он в отчете о своей деятельности, – чтобы в этот критический момент сохранить твердый контроль командования над войсками и провести очищение территории и вывод частей так, чтобы это соответствовало чести немецкого имени и репутации немецко-русских частей».
Трудности оставления территорииЗато те трудности, которые повсюду встречали замыслы генерала со стороны его явных врагов – Межсоюзнической комиссии и инстанций на Родине, должны были отойти на второй план. Только один вопрос, об амнистии для возвращающихся домой солдат, был тем временем улажен окончательно: решением кабинета министров всем бывшим германским частям, которые после повторного приказа последуют ему и вернутся, по предложению министра рейхсвера была обещана полная свобода от наказания, если только они не подпадают под ответственность за преступления или проступки общего характера. Германский уполномоченный в Прибалтийской комиссии настойчиво и энергично выступал против любых попыток отозвать и превратно толковать эти обещания, хотя и сам министр рейхсвера, по меньшей мере в отношении командиров фрайкоров, колебался.
Что касается командиров на местах, в особенности командующего 1-м военным округом генерал-лейтенанта фон Эшторфа, можно было рассчитывать на полное понимание с их стороны.
Самых больших трудностей генерал-лейтенант фон Эберхардт ожидал от частей, которые после вывода штаба корпуса остались более или менее беспомощными и предоставленными сами себе. Он учитывал возможность того, что «кое-где узы солдатской дисциплины были разорваны, а из фрайкоров получились банды грабителей, которые или проходят по стране с грабежами, или же перейдут к большевикам».
«Я попытаюсь, – писал генерал далее, – остановить движение в тыл, чтобы тем самым можно было вывезти по меньшей мере раненых, женщин и детей, а затем уже провести вывод войск в порядке и без катастроф».
Первые меры командования корпусаИсходя из этих соображений, штаб 6-го резервного корпуса и приступил к руководству над войсками Западной русской армии, причем с чрезвычайной энергичностью. Генерал-лейтенант фон Эберхардт немедленно установил связь с адмиралом Хопманом. Последний предоставлял любую, считавшуюся необходимой, помощь, в особенности столь нужные кредиты, а также снял блокаду границы для снабжения довольствием и обмундированием. Зато он полагал, что необходимо отложить начатые по инициативе генерал-лейтенанта фон Эберхардта мирные переговоры с латышами вплоть до возвращения Межсоюзнической комиссии, отправившейся в Ковно.
Затем последовал однозначный приказ войскам – вопреки переданному прошлым командованием армии распоряжению – всеми средствами удерживать позиции на Аа и на Эккау, а все боеспособные еще части стянуть под Митаву для нанесения контрудара. «Следует довести до сведения всех частей и командиров, – завершалась телеграмма, – только лишь удар сможет предотвратить полное крушение».
Кроме того, по железной дороге в Митаву был отправлен 1-й офицер Генштаба капитан фон Ягов, а 8-я военная железнодорожная инспекция получила приказ возглавить вывоз раненых и жителей страны.
Позиция инстанций рейхсвераПроинформированное штабом корпуса командование 1-го военного округа организовало из собственных средств формирование поездов со снабжением с 8-дневным запасом на 40 тысяч человек и 8 тысяч лошадей, а также предоставило транспортные средства для вывоза войск и немецкого населения. Помимо согласия на принятие командования генерал-лейтенантом фон Эберхардтом, оно запросило разрешения на переход границы частями 1-го военного округа390390
Они уже некоторое время стояли в районе Тильзита под командованием генерал-майора Небеля.
[Закрыть], что было необходимо для поддержки упорядоченного отступления организованных соединений, а также одобрение выплат и предоставления довольствия, при поставках обмундирования, запасов которого у командования военного округа не было.
Министерство рейхсвера лишь частично удовлетворило эти запросы. Однако оно заявило о своем согласии на принятие командования генерал-лейтенантом фон Эберхардтом, хотя отклонило выплату жалованья и отправку продовольствия за линию Шавли – Муравьево. Вступление частей германского рейхсвера на литовскую территорию министр со всей решительностью отклонил, предполагая, что подобный шаг вызвал бы немедленные контрмеры со стороны Антанты, в особенности на нашей западной границе, чем угрожали уже неоднократно. Адмирал Хопман поэтому должен был задержать уже выдвинутый командованием округа к границе отряд Небеля, однако он и сам в переходе через границу усматривал последствия, которые «при нашем тогдашнем положении будут куда тяжелее, нежели вся прибалтийская проблема». По этому поводу началась длинная переписка, не приведшая ни к какому результату. По другим пунктам адмирал Хопман на основании полученных им особых полномочий сумел помочь. В вопросе о выплате жалованья министерство рейхсвера в конце концов уступило.
Днем 16 ноября командующий корпусом вместе с оперативным штабом и необходимыми частями связи смог выехать по железной дороге в Митаву, куда прибыл в полдень 17-го.
Настроение войскКак это воздействовало на обстановку внутри частей, может показать описание настроения в то время, предоставленное автору адъютантом фрайкора Брандиса:
«Капитан был болен. На улице теперь было холодно, а наши солдаты страдали из-за своего дурного оснащения. Еще одна причина, по которой желали мира. Ведь как часто говорили: «Шинели, ах, мы их сняли с обезьян!», а довольно многие ходили уже и в американских теплых вещах391391
То есть из доставленной гуманитарной помощи. Прим. ред.
[Закрыть]. Однако это были еще не все заботы. Впервые слышалось: «Где же нам взять денег? Штаб больше не хочет давать их»392392
В такой формулировке это не верно. Штаб корпуса был связан распоряжениями правительства.
[Закрыть]. Брандис бушевал: если мы здесь защищаем немецкие магистрали и вывоз германских частей, нам должны предоставить и германские деньги. «Нет, – говорили нам опять, – мы тут будем тянуть с нашим отъездом, чтобы Бермондт там в Курляндии поскорее его закончил, так или иначе».
Русские или немцы? Кем же мы теперь стали, в этом сомневался и я. Было невозможно это определить. Более того, кем же мы хотим теперь быть? Лишь теперь это стало по-настоящему трудным вопросом. По отношению к литовцам мы вели себя, конечно, как немцы, однако при этом мы просто обязаны были так делать, ведь считая «колчаковцами», нас тут же норовили выставить за дверь. Если мы хотели получить денег, следовало обязательно быть немцами. Ведь у Бермондта ничего не было. А штаб корпуса потребовал в течение двух дней устно заявить, что мы подчинимся ему во всех отношениях, а тогда он даст денег. Я был решительно за такое заявление, ведь, в конце концов, хватит уже, Вульффен тоже, да и, собственно, все другие командиры ворчали на русских. Тяжелее всего это было для капитана. Сможет ли он бросить товарища на произвол судьбы? В самом категорическом тоне он заявил: «Это невозможно! Если мы здесь уйдем, гибель Бермондта предрешена. К неудачам на фронте добавится еще и нападение в тыл литовцев а от всякой связи мы будем отрезаны. Конечно, если господа желают…». Нет, этого они не желали. «Ну хорошо, тогда мы продолжаем делать свое дело». Требуемого заявления сделано не было. Следствием этого было то, что деньги получили только 1, 2-я и пулеметная роты, которые из-за репрессивных мер подтвердили свою готовность к отправке. Остальные терпеливо ждали».
Впрочем, командующий Железной дивизией цитировал такое свидетельство одного из своих подчиненных о том тяжелом времени:
«То, что положение безнадежно, а целей наших достичь уже нельзя, знал каждый доброволец в отдельности. И все же он держался! … Как же это было возможно, чтобы добровольцы, которые, по широко распространенному мнению, служат только за большие деньги, … продолжали верить командованию дивизии даже после явного провала?
Чисто материальные мотивы при такой нагрузке всегда оказываются бессильны; ведь должна быть еще одна причина, чтобы добровольцы связывали себя с черным знаменем. И это была та идея, которую дивизия преследовала до последней возможности, прямо и не отклоняясь».
Бои Немецкого легиона393393Схема 15.
[Закрыть]
При крушении Западной армии в самом опасном положении оказался Немецкий легион. Его 2-я бригада, командование которой вместо майора Гётце принял ротмистр Крауссе д’Авис, 12 ноября находилась в виде отдалившихся друг от друга групп под Шёнбергом, Фридрихштадтом, Гросс-Эккау, 1-я бригада майора Курца имела один полк под Радзивилишками, другой – к северу от Митавы. Слабые части под руководством командира артиллерии Легиона майора Миленца несли охрану железной дороги, растянувшись от Янишек до Тауроггена.
12 ноября был отдан приказ о сосредоточении Легиона в районе Бауск – Гросс-Эккау. Несмотря на сильные морозы, первые переходы прошли гладко. 13-го последовали удары латышей на станции Нойгут и Бирсгален, оба они были оставлены немецкими гарнизонами. А днем 14-го батальон полка Вайкманна был совершенно ошеломлен внезапным нападением и вынужден был, оставив часть военного имущества, отойти на юг. Одновременно на южном крыле при Салатах литовцы напали на полк «Баден» и частью рассеяли, частью взяли его в плен.
И все же еще 14 ноября удалось сосредоточить полк «Баден» в Бауске и его округе. Полк «Йена» на следующий день вышел к Радену и Рудзену. Еще западнее в тот же день отступавший из Митавы полк «Балтенланд» должен был сменить стоявший в Гросс-Эккау 2-й батальон Вайкманна, но еще до того как это произошло, последний был атакован превосходящими силами латышей. В Цоден смогли пробиться лишь небольшие его остатки. Полк «Балтенланд» подошел к Гросс-Эккау с запада лишь после окончания боя и, с учетом наступления темноты, отказался от атаки на этот пункт.
Тем самым Немецкий легион оказался рассечен на две части. Сосредотачивающаяся под Бауском 2-я бригада существенно потеряла в своей мощи, полк Вайкманна был фактически разгромлен. Единственно возможным подкреплением был отряд Петерсдорфа, перебрасывавшийся из района Шавлей, 16-го вечером он смог пробиться к бригаде Курца. 1-й батальон Брандиса сосредотачивался под Митавой.
16 ноября шли бои. Капитан-цур-зее Зиверт провел смотр сильно потрепанных частей. На обратном пути из бригады Крауссе под Цоденом его настигла смертельная пуля одного латыша, из гражданских, – какая тяжелая потеря для слепо веровавших в него солдат в такой момент!
В ночь на 17-е штаб Легиона отвел группу Крауссе из находившегося под угрозой со со всех сторон Бауска за ручей Берстель. Группа Курца продолжала прикрывать под Гарросеном правый фланг Железной дивизии.
Последняя занимала позиции по р. Эккау. Сильных атак на нее противник не предпринимал. Резервы были собраны под Митавой и в самом городе.
На левом крыле, на фронте русского корпуса имени графа Келлера, положение еще не прояснилось. Основные силы его, как считали, стоят в Туккуме, выдвинув отряды в Кеммерн, Тальсен и к Виндаве394394
См. карту 1.
[Закрыть].
Группа Плеве сосредотачивалась северо-западнее Прекульна и прикрывала железную дорогу Прекульн – Байорен. Она должна была сосредоточить под Прекульном батальон и бронепоезд в качестве резерва корпуса. В остальном же в эти дни связь группы со штабом корпуса почти полностью отсутствовала.
На востоке у магистрали Шавли – Лаугсцарген литовцы держались пока что спокойно.
Немецкий контрудар395395См. схему 16.
[Закрыть]
Генерал-лейтенант фон Эберхардт в этой ситуации счел, что сможет провести 18 ноября запланированный контрудар с Эккауской позиции.
Атаку вели с главного ее пункта – по дороге Митава – Олай. Отряд Россбаха и части 1-го Курляндского пехотного полка пробились вглубь вражеской территории на 10 км и захватили 5 орудий и множество пулеметов. А вот русскому отряду Купчинского396396
В тексте ошибочно «Купшинского». Прим. ред.
[Закрыть], наступавшему от Вольгрунда, одержать победу не удалось. Латыши в ходе контрудара вышли к местечку Плане к северу от Митавы. Атаки 19 ноября с привлечением частей корпуса Вырголича привели к тому, что Вольгрунд был взят, однако помешать дальнейшему продвижению латышей в направлении Ливен-Берзен – Шиукст не смогли.
Хотя тем самым решающего успеха добиться не удалось, генерал фон Эберхардт полагал, что должен попытаться достичь мирного урегулирования с латышами. 19 ноября он предложил им по радио полное прекращение огня, начиная с полуночи с 19 на 20-е, а также последующие переговоры о перемирии. Он рассчитывал на их согласие на это предложение, так как латышам должно было быть известно, что германское правительство ни в коей мере не согласно с действиями Западной русской армии, а также потому, что генералу Нисселю было бы очень легко добиться такого поворота, воздействуя на латышей.
Так как от латышской стороны не последовало никакого ответа, а Межсоюзническая комиссия ограничилась в высшей степени двусмысленным «призывом к умеренности», германский командующий должен был считаться с сомнительной двойной игрой комиссии или, по меньшей мере, ее председателя.
За это говорил и тот факт, что непосредственно после посещения генералом Нисселем Ковно литовцы стали действовать активнее. Повсеместно давали о себе знать банды и недавно мобилизованные. Даже в непосредственной близости от Шавлей нападали на команды по заготовке дров. Из Куршан выбили отряд жандармов, а в районе Шадова напали на роту из батальона Мальцана и вынудили ее с тяжелыми потерями отступить к Радзивилишкам. Сообщали о наступлении литовцев к Лидовянам, Кельмам и Батоцки.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.