Текст книги "Бои в Прибалтике. 1919 год"

Между тем вывоз войск продолжался. Приказ по корпусу от 10 октября определял порядок отхода всех немецких и русских вооруженных сил за линию Виндава – Дубисса на тот случай, если военно-политическая обстановка сделает необходимым такой маневр. Он должен был проходить одновременно по 4 дорогам, за Немецким легионом шел корпус Вырголича, за Железной дивизией – корпус графа Келлера372372
  Точнее, имени графа Келлера, к тому времени уже год как погибшего, в то время как Вырголич – имя действующего командира корпуса. Прим. ред.


[Закрыть], а группа Плеве обеспечивала в районе Шкуды фланговую защиту со стороны Либавы. Но практического значения этот приказ поначалу не имел.

То же касается и переговоров, которые продолжал вести генерал-лейтенант фон Эберхардт с Западнорусским правительством и его лидерами. У командиров Железной дивизии, а также у главы правительства графа Палена он встретил полное понимание своих вызванных военным положением сомнений, однако наткнулся на ожесточенное сопротивление полковника Бермондта. В то время как граф Пален надеялся на посредничество германского правительства перед Антантой, Бермондт тешился самыми амбициозными проектами и мечтами.

Поводом к продолжению боевых действий – помимо нашептывания отдельных безответственных представителей Антанты – стали также новости из лагеря окраинных государств относительно критического положения в Риге, о принятии главнокомандования стремившимся к соглашению полковником Баллодом, об отставке радикально настроенного полковника Земитана373373
  Ему вменялось в вину почти паническое отступление, которое едва не привело к взятию всей Риги войсками Бермондта. Прим. ред.


[Закрыть] и ему подобных. В конце концов, отправили через посредничество французского капитана телеграмму во французскую миссию в Берлине, в которой просили его признать Западнорусское правительство и о посредничестве перед Англией и Латвией, однако ответа на эту телеграмму так и не получили. Из-за этого было напрасно потеряно время, а оно было дорого. Граф Пален, наконец, решился в конце октября поехать в Берлин лично, чтобы там установить контакт с германским правительством и с миссиями Антанты – попытка, которая между тем также не привела ни к какому позитивному результату.

Так что у Западной армии еще оставалась надежда объединиться с литовцами. Этот замысел, который питал главным образом представитель графа Палена барон Нолькен, с тогдашним, полностью шедшим в фарватере Антанты, литовским правительством воплотить было нельзя. Поэтому Нолькен пытался опереться на прогерманские или пророссийские элементы в литовском народе и армии, а также установить связь с поляками, чтобы вести борьбу с большевизмом силами широкой коалиции. Эти планы, а также попытка привлечь на их сторону командующего Западной армией и большинство командиров фрайкоров, провалились из-за недостатка средств и противодействия Антанты.

Части Западной русской армии все еще были скованы на фронте, и, так как среди находившихся на контролируемой немцами территории магистралей рокадных дорог не было, они никак не могли быть сконцентрированы в сколько-нибудь важных пунктах. Еще одним важным источником ослабления было то, что в перспективе войска из Германии должны будут покинуть Литву, а после заключения договора в Радзивилишках это последовало бы совсем скоро. Тогда для Западной армии не оставалось бы ничего другого, как самой принять на себя охрану своей единственной жизненно важной артерии – магистрали Митава – Лаугсцарген, чем она оказалась окончательно скована.

На фоне всех этих устремлений и противоречий командование 6-го резервного корпуса оставалось в большей или меньшей изоляции. Оно могло рассчитывать на поддержку и понимание лишь в непосредственно руководившей ею военной инстанции. Однако и там вынуждены были приспосабливаться к часто меняющимся воззрениям зависящего от внутри– и внешнеполитических обстоятельств правительства. Ясность относительно его политики была лишь в той степени, что оно должно было обязательно приспособиться к пожеланиям Антанты, выраженным в ее ноте от 10 октября. Оно не остановилось бы и перед самыми строгими мерами по отношению к своим же землякам374374
  См. стр. 289.


[Закрыть]. Из осознания этого и возникали такие меры, как введение пограничного контроля чиновниками криминальной полиции, вмешательство правительства рейха в переговоры с литовцами, последовавшая 29 октября смена начальника штаба 6-го резервного корпуса на бывшего 1-го офицера Генштаба штаба 3-й группы войск рейхсвера майора барона фон Фрича375375
  Вернер барон фон Фрич (1880–1939), генерал-полковник, в 1935–1938 гг. был главнокомандующим сухопутными силами вермахта. Авторы, возможно, пытаются намекнуть на неизменно неблаговидную роль Фрича, со скандалом снятого в 1938 г. со своего поста, хотя и полностью оправданного впоследствии. Сомнительно, чтобы эти намеки имели под собой реальные основания применительно к событиям 1919–1920 гг. Прим. ред.


[Закрыть], отказ в крайне необходимом для защиты магистрали от литовцев снабжении, в особенности в поставках сапог, постоянное повторение требования вернуть штаб 6-го резервного корпуса в Германию, хотя само присутствие командующего корпусом в Прибалтике, по его глубокому компетентному мнению, было настоятельно необходимо особенно в этой, постоянно меняющейся, обстановке и по ходу важных переговоров с Западной русской армией. Лишь с трудом генерал-лейтенанту фон Эберхардту удалось добиться, чтобы его оставили хотя бы в связи с последним из этих аргументов, а перевод штаб-квартиры корпуса в Бернайтен под Тильзитом был отложен до 9 ноября.

Трудности, возникавшие из-за противоречивых мнений, лучше всего видны из двух записей начальника штаба 3-й группы войск рейхсвера376376
  Она была образована в Кольберге, вместо Высшего командования охраны границы «Север». См. стр. 288.


[Закрыть] полковника фон Тэра и самого генерал-лейтенанта фон Эберхардта.

Первый писал о результатах совещания с тогдашним начальником Войскового управления в министерстве рейхсвера генералом фон Сектом: генерал отнюдь не недооценивал катастрофические следствия крушения Западной русской армии377377
  Г. фон Сект уже тогда проявлял повышенный интерес к возможным вариантам развития событий на Востоке, что и привело в 1920 г. к активной разработке проектов взаимодействия с большевиками, хотя от вступления с ними в открытый альянс против поляков и Версальской системы в целом летом 1920 г., чего требовали некоторые военные и политики, Сект категорически отказался. Прим. ред.


[Закрыть]. Однако здесь уже ничего нельзя было изменить, только если ее представители не смогут найти общего языка с миссиями Антанты, а перспективы этого не было. Правительство рейха самым определенным образом заявило Антанте, что Германия не будет оказывать поддержки делу Западной русской армии. Все военные инстанции получили приказ непременно соблюдать это обещание. Если те, кто поддерживают германо-русский проект, выразят повиновение, то вернувшиеся солдаты будут без проблем вновь взяты в германские части. Санкции будут применены только в отношении старших офицеров. Снабжение для этих солдат можно будет иметь в виду, лишь если они по предложению Его Превосходительства фон Эберхардта (?) будут отведены за реку Мушу. Они будто бы и до сих пор в состоянии идти маршем и сражаться.

Для послушных и готовых к выводу частей можно было бы обеспечить снабжение в небольшом масштабе, который посчитает необходимым и предоставит Его Превосходительство фон Эберхардт, но таким образом, чтобы не передать доставленное в руки русским и балтийским немцам.

Генерал-лейтенант фон Эберхардт, в свою очередь, в своем составленном непосредственно после событий отчете о результатах писал дословно следующее: «Выполнение моей задачи было весьма существенно осложнено той неизвестностью, которая царила в Берлине относительно действительного положения дел в Прибалтике, и теми внутриполитическими трениями, что приводили к мерам, делавшим в худшем случае вывод даже сохранивших верность германских частей и вовсе невозможным. Таким образом, была не только закрыта граница, прекращено железнодорожное сообщение, остановлено или же поставлено под каверзный контроль, делавший всякую заботу о войсках невозможной, снабжение, но и оставлялись без всякого внимания все отчеты и обращения за помощью. Если бы не проявленное командованием 1-го военного округа в Кёнигсберге и командованием группы войск рейхсвера в Кольберге, а также 8-й инспекцией военных железных дорог понимание378378
  Таким образом, ряд германских военных инстанций, фактически прямо нарушая указания высшего военного и политического руководства, продолжали оказывать самое серьезное содействие войскам в Прибалтике, балансируя на грани саботажа и открытого неповиновения. Прим. ред.


[Закрыть] и нуждающаяся в самой серьезной благодарности поддержка штаба корпуса, катастрофа стала бы неминуемой».

Теперь, спустя некоторое время, уже тяжело определить, насколько оправданной была эта критика. Отечественные инстанции, в особенности министерство рейхсвера, очевидно, стремились следить за развитием ситуации. Начальник Войскового управления, генерал фон Сект, в конце октября лично отправился в Восточную Пруссию, чтобы обсудить с тамошними ведомствами и разъяснить им, «в чем, собственно, здесь дело». Однако ему не удалось «довести до находившихся там то тяжелое положение, которое вынуждает нас оставить Прибалтику, последовав требованиям Антанты»379379
  Из записок генерала пехоты в отставке Отто Хассе, тогда бывшего начальником 1-го отдела Войскового управления.


[Закрыть]. Здесь дошли до того пункта, в котором друг друга понять уже не могли.

Если же был необходим и еще один аргумент, его бы обеспечила отправка войск с востока Германии, которые могли быть двинуты в Прибалтику в момент, когда потребовалось бы добиться решительного результата по отношению ко всему западнорусскому проекту. В связи с царившими тогда настроениями может лишь удивлять, что нацеленный на это план был на деле реализован только фрайкором Россбаха.

С другой стороны, некоторые круги в правительстве, во главе с министром Эрцбергером380380
  Маттиас Эрцбергер, подписавший Компьенское перемирие и выполнявший множество дипломатических поручений и во время Великой войны и после нее, стал с 1919 г. одной из мишеней ненависти правых и обвинений в предательстве национальных интересов Германии. В августе 1921 г. он был убит ультраправым террористом из организации «Консул», где состояли многие офицеры фрайкоров и участники боев в Прибалтике. При всех недостатках Эрцбергера как политика и дипломата обвинения именно в его адрес в книге, вышедшей в Третьем рейхе, отнюдь не случайны. Прим. ред.


[Закрыть], только ухудшили положение ненужной грубостью. В том числе 30 октября он добился решения кабинета министров, согласно которому вывод войск должен был быть осуществлен к 11 ноября. Подобные решения, касавшиеся и тех частей, что перешли на русскую службу, остались в подвешенном состоянии, ведь их вовсе не собирались исполнять. Они вызвали протесты в Митаве, в ходе которых выпущенное правительством Германии воззвание было расценено как признак слабости. «Не следует нас удерживать от того, чтобы мы послужили Германии так, как сочли нужным, и так, чтобы будущая Германия поблагодарила нас за это. Умудренные тяжелым опытом, мы уже не можем полагаться на обещания германского правительства, столь же мало могут смутить нас и угрозы насилия».

О возможности своевольного выступления некоторых воинских частей в Прибалтику в инстанции 17-го армейского корпуса сообщали еще в середине октября. Основания таких намерений следует искать в предстоявшем сокращении армии, в опасениях угрожавшей безработицы и в разочаровании мирным договором. Усилия командных инстанций упредить выступление тех частей, которых подозревали в этом – штурмового отряда Россбаха и 3-го батальона 21-го пехотного полка, за счет их перевода из Торна в Пелплин и Прауст, успеха не имели. 20 октября и в ночь с 21 на 22 октября из Торна отправились 6 офицеров и около 120 солдат, а из Кульмзее выступил отряд Россбаха. Попытки остановить их на пути или же вернуть к повиновению провалились, так как даже оставшиеся в распоряжении командования части рейхсвера не желали применять силу против своих товарищей. Весь отряд, который за счет пополнений разного рода разросся до 1200 человек, под Тауроггеном 31 октября перешел границу и 11 ноября в самый драматический момент прибыл на участок фронта Железной дивизии. В качестве второй группы к этому маневру присоединились из Ангербурга по одному эскадрону из 9-го и 10-го конно-егерских полков общими силами в 3 офицера, 120 нижних чинов и 157 лошадей. Они уже вечером 4 октября выступили из гарнизона и усиленными переходами по 30 часов, когда покрывали по 120 километров, вышли к Неману севернее Гумбинена, переправились через него по бродам и при самых приключенческих обстоятельствах пробились через германские блокадные линии. Затем они погрузились в Батоцки и уже утром 11 октября прибыли в Митаву. 9-й егерский присоединился к Немецкому легиону, 10-й вошел отдельным 5-м эскадроном в Курляндский конный полк. Они верно держались все последние бои вплоть до самого трагического конца.

Министерству рейхсвера оставалось лишь вновь выпускать строгие запреты на переход чинов кайзеровской армии и рейхсвера на русскую службу, на вербовку третьих лиц к русским, на вербовку в лагерях русских военнопленных и на участие германских военнослужащих в сборе материалов для русских формирований.

VI. Последний акт

К началу ноября в обстановке в Курляндии назрел решительный перелом. Положение было во всех отношениях благоприятным для латышей. Кровавые потери, заболевания, мороз и недостаток во всем, что необходимо для ведения войны, значительно ослабили боеспособность Западной русской армии. Ее собственно русские национальные части показали себя не готовыми к требованиям, выставляемым такой войной, в особенности к эффекту от обстрела из тяжелых корабельных орудий. На пользу латышам пошло и то, что русские стояли именно на том участке, где еще было возможно воздействие с моря. Смена их на немецкие соединения или же только сосредоточение резервов за угрожаемым крылом были невозможны, ведь германское правительство запретило переброску войск по курляндским железным дорогам381381
  Не считая перевозки возвращающихся в Германию соединений.


[Закрыть].

Латышам следовало использовать эту ситуацию, чтобы собрать как можно большие трофеи перед предстоящими переговорами с все еще не прибывшей Межсоюзнической Прибалтийской комиссией.

До начала ноября подготовка к контрнаступлению шла при молчаливом содействии англичан. Однако на этот раз эстонцы уже были не готовы принимать участие в предстоящих боях крупными силами, тем не менее, поддержки бронепоездами, артиллерией и прочим оружием, а также угрозы обоим флангам Западной армии со стороны литовцев и флота союзников было достаточно, чтобы обеспечить латышам перевес над ослабленными выводом германских соединений русскими немцами. Они могли с известной уверенностью рассчитывать на успех при переходе в наступление на всем фронте от побережья до Фридрихштадта, так как Двина, из-за начала необычайно ранних и сильных морозов, уже очень скоро перестала быть препятствием.

Бои начались 1 ноября на нижней Двине ударом латышей под поместьем Дюнхоф юго-западнее Икскюля, который без труда сумели отразить части 2-го Курляндского пехотного полка.

3 ноября вслед за этим, явно в качестве отвлекающего маневра, последовала планомерно поддерживаемая флотом союзников атака на левое крыло Железной дивизии к северу от Торенсберга. Латыши, имея крупный перевес, порой наступая по замерзшим болотам, продвинулись вплоть до высоты под Даменсхофом382382
  Ныне часть г. Риги. Прим. ред.


[Закрыть], где их удалось остановить небольшим резервам дивизии. На восточном крыле немецко-русских позиций под Бирсгалленом и Бауском также состоялись в качестве отвлекающего маневра атаки на группу Гётце из Немецкого легиона.

На следующий день атаки продолжились. Войска, 1-й и 3-й Курляндские пехотные полки, держались, однако вследствие чудовищного напряжения и сильного мороза силы их были на исходе. Запрошенную майором Бишофом переброску отряда Россбаха по железной дороге штабу корпуса пришлось из-за блокады железной дороги по распоряжению правительства отклонить. Только лишь для защиты жителей Митавы немецкого происхождения штаб смог усилить Олайские позиции двумя батальонами Немецкого легиона383383
  Полк «Балтенланд».


[Закрыть], хотя и на фронте последнего уже было оживленно.

5 ноября и в последующие дни латыши вели атаку за атакой, переходя по льду и по торенсбергским мостам Двину. Однако все эти удары были отражены, хотя боевые силы Железной дивизии таяли на глазах. Кровавые потери и болезни, а также обморожения разъедали личный состав частей. Продолжающееся расширение обходного маневра латышей на Запад поставило под угрозу фланг и тыл сражающихся под Торенсбергом войск. Несмотря на это, бои с перерывами продолжались. Немецко-русские части порой добивались даже небольших успехов, однако натиск латышей постоянно возрастал. 9 ноября они вышли к дороге Рига – Кальнцем.

11 ноября передышку левому крылу Железной дивизии принес контрудар с участием прибывшего, наконец, пешим порядком отряда Россбаха. Но прежде, чем он последовал, 10 ноября в атаку под Торенсбергом и западнее перешли латыши. Начались яростные, с переменным успехом бои к юго-западу от города, в которых, в конце концов, одолели латыши. Помощи от стоявших восточнее Шлока русских не было. Не смог добиться перелома и подтянутый из Немецкого легиона полк «Балтенланд». Вечером расположенный на южной окраине Торенсберга дом для душевнобольных перешел в руки латышей, так что защитники города оказались отрезаны.

Но прибывший под Торенсберг и тут же брошенный в контрудар отряд Россбаха сумел все же отбить больницу для умалишенных и освободить окруженные в Торенсберге части. Существенных успехов добился и перешедший к контрудару на левом фланге фронта боев егерский батальон.

Несмотря на это, положение было не спасти. Командование Западной армии, где майор Бишоф принял обязанности начальника штаба, вынуждено было 11 ноября приказать очистить Торенсберг и распорядиться об отступлении на Олайские позиции. А именно: корпус графа Келлера должен был занять район Шлок – Туккум, Железная дивизия сосредотачивалась вокруг Паульсгнаде, Немецкий легион (без отряда Брандиса) держался на линии Нойгут – Гросс-Эккау – Бауск, отряд Брандиса и дальше обязан был обеспечивать защиту железной дороги у Радзивилишек, корпус Вырголича стягивался к Тауэркальну и обеспечивал тылы отряда Плеве, прикрывая со стороны Виндавы.

Ту же задачу под Тальсеном имел 2-й пластунский полк корпуса Келлера. Оставленные под Виндавой и в Митаве части корпуса, германский батальон Лютгенхауса и отряд Адамовича, были подтянуты.

На основании этого приказа были сначала очищены лазареты и склады в Торенсберге, а затем под защитой державшего мосты через Двину арьергарда отходили и сами войска. Егерский батальон прикрывал левый фланг, в то время как отряд Россбаха вплоть до вечера держался на южной оконечности Торенсберга. В самом городе весь день напролет шли яростные бои с вторгшимися туда с северо-запада латышами с тем результатом, что удалось без существенных помех отойти. Последним покинул Торенсберг штаб 3-го Курляндского пехотного полка. Причем, даже когда наша артиллерия открыла огонь по городу, примерно с 30 солдатами и всеми повозками ему удалось прорваться через наступающие цепи латышей.

В ночь на 12 ноября и в этот день Железная дивизия без дальнейших помех вышла на р. Эккау384384
  Журнал военных действий 6-го резервного корпуса на основании донесений из Западной армии предполагает, что на Олайской позиции в соответствии с приказом по армии остались посты. Однако, судя по дальнейшему ходу событий, куда более вероятной кажется версия майора Бишофа.


[Закрыть] по обе стороны от Митавы. Она была занята небольшими силами, большая часть войск разместилась на квартирах в тылу.

Так как противник по фронту не наседал, для сильно потрепанных частей Железной дивизии возникла, пусть и короткая, передышка. На обоих флангах латыши делали успехи. 15 ноября они хотели выйти к Шлоку и Кальнцему, а на востоке подошли к Бальдону.

Но и в тылу стала чувствоваться перемена положения. Уже 11 ноября в Митаве имели место проявления паники, к этому могли приложить руку агенты большевиков и латышей. Но сами германские войска сохранили их непоколебимо твердую позицию. С гордостью писал о своих людях командующий Железной дивизией: «На разбросанных по всей округе постах, голодая, наполовину замерзнув, без чулок, в разбитой обуви, зачастую даже без шинелей на 15-градусном морозе, с недостатком боеприпасов эти люди держались до последней возможности, при отступлении, если приближался противник, показывая ему зубы, поцарапав его так, чтобы он изошел кровью. Какому солдату и какому немцу из тех, кому пришлось пережить позор ноября 1918 г., не станет тепло на сердце от воспоминания об этих истинно немецких солдатах!».

У Немецкого легиона в ходе этих боев, не считая отдельных легко отраженных ударов гарнизона Фридрихштадта, все оставалось спокойно.

Несмотря на это, и у Немецкого легиона положение чрезвычайно обострилось. В донесении 2-й роты полка Вайкхманна от 11 ноября, после того как приводилась жалоба, что полевые кухни стали непригодны, говорилось дословно: «Легкие пулеметы уже не получается использовать. Все механика стучала и заклинивала из-за недостатка глицерина и керосина. 13 пулеметов более не функционируют, так как очистить их уже нельзя, да и смазки совсем нет.

Несмотря на благостные беседы и утешения, солдаты были угрюмы и недовольны, и с каждым днем все хуже. И сколь рады были наступлению и готовы служить поначалу, столь строптивее и удрученнее шли они на службу теперь. Наиболее остро стоял вопрос обуви, превратившейся в обрывки, так что не было ни одной пары в роте. Следствие этого: половина роты хромает, не способна к маршу. Более 25 человек из роты уже лежат в лазарете, почти ежедневно появляются новые случаи заболеваний. Солдат отправляют стоять на постах, но у них ни шинелей, ни накидок, по меньшей мере у 40% нет и сорочек. Отсюда чесотка, кашель и т.д. Ездовые тоже больше не могут, полуобмороженными и истощенными прибыли они из Бауска. По меньшей мере 60% роты хотят уйти в отставку… В основном это самые старшие по возрасту и испытанные солдаты, которые безропотно и терпеливо сносили все препятствия. Я более не осмеливаюсь проделать с ротой и одного-единственного перехода. Ведь люди просто полягут. О переходе в наступление нечего и думать…».

При оценке действий войск в последующие дни следует учитывать такое их состояние, в этом явно не преувеличивавшем донесении, причем в других соединениях ситуация не особенно отличалась.

С оперативной точки зрения, было, прежде всего, тревожно, что западный фланг немецко-русских частей был полностью открыт, а господство на море флота Антанты позволяло ее подопечным в любой момент начать наступление во фланг и тыл Западной армии. Однако до этого не дошло. Гарнизон Либавы также держался в целом спокойно. Несмотря на это, обстановка в западной Курляндии все более обострялась. Доказательством тому – деятельность слабого, применявшегося на службе в тылу егерского корпуса Гольдинген, о котором его командир капитан резерва Бердинг докладывал следующее: «Латыши постепенно становятся все враждебнее. Вновь доходит до перестрелок с латышскими патрулями, обходящими наши посты. По нашим солдатам, оставшимся в одиночку, стреляют и вооруженные латыши из гражданского населения. В ходе моих многочисленных инспекторских поездок я вынужден всегда иметь в автомобиле несколько солдат с винтовками наготове».

Поэтому капитан Бердинг принял решение ударить на Газенпот, что он описывает так: «Мы изготовились на линии Амботен – Вибинген – Мельдзерн – Нигранден и в ночь с 4 на 5 ноября в сильный мороз выступили на Газенпот.

Кавалерийский отряд, обойдя с востока и севера, отрезал латышам путь к бегству в Виндаву и вскоре с севера вторгся в Газенпот. Затем он был отправлен мною в преследование латышей, побежавших на северо-запад. Потери были невелики. На рынке я смог принять горячие проявления благодарности от только что освобожденных из темницы, куда они были отправлены за свое немецкое происхождение. Доставленные латышские чиновники были частью сняты, частью получили новые инструкции. Донесение об успешно проведенной, несколько рискованной операции в группе385385
  В группе Плеве.


[Закрыть] вызвало большую радость».

Вторая, также удачная операция была направлена против занятого тем временем латышами Гольдингена. Предпринятое латышами 15 ноября внезапное нападение на этот город было после первоначальных успехов отражено за счет быстрой переброски подкреплений из Газенпота.