Текст книги "Наследие"

Глава двенадцатая

Элли некоторое время пристально смотрела на бумажный лист, словно стремясь прожечь его взглядом, но интенсивность и сила последнего никак не отразились на содержании послания, и написанные черными чернилами два слова, не претерпев ни малейших изменений, продолжали, как два глаза, взирать на нее. Минутой позже Элли вздохнула и перевернула бумажный лист. Но с обратной стороны он оказался девственно чистым.

Помимо этого листа, Элли обнаружила в конверте картонную папку и вложенный в нее листочек с краткими инструкциями, отпечатанными на машинке.

Они гласили:

«Теперь вы знаете имя человека, которого будете интервьюировать, по причине чего должны лично поставить его в известность об этом. Постарайтесь сообщить эту информацию в дружелюбной манере. К примеру, предложите для начала интервьюируемому чашу чая. Можете также пригласить его на ленч, а затем в спокойной расслабляющей обстановке скажите о том, что вам поручено его интервьюировать и затягивать с этим не следует.

Во время интервью ведите подробные записи. Все записи передавайте своему куратору, как и написанный в конце недели отчет. Никаких копий – ни ваших записей, ни отчета, у вас быть не должно. Все не сданные куратору документы держите в папке, которую храните в потайном месте. Нарушение изложенных выше правил грозит вам отчислением из Ночной школы, а в некоторых случаях и из Киммерийской…»

Негромкий стук в окно не позволил ей дочитать инструкцию до конца. Вскинув голову, она увидела за стеклом Картера, примостившегося на карнизе с обратной стороны окна.

Элли быстро сунула бумаги в папку и секунду раздумывала, как ей быть. В какой-то момент ей даже захотелось сказать Картеру, чтобы он вернулся к себе.

Почему бы и нет? В таких случаях всегда можно сослаться на головную боль или желудочный спазм.

Поскольку она не двигалась, Картер стукнул в окно еще пару раз – куда сильнее, чем раньше, и изобразил на лице удивление.

Элли без большого желания поднялась с постели, подошла к окну и отодвинула задвижку. В следующее мгновение оконная створка распахнулась, и в оконном проеме показалась длинная нога Картера, ступня которой опустилась на поверхность стоявшего перед окном стола. Затем на этот же стол не без труда перебрался с карниза и сам Картер. На улице по-прежнему шел дождь, и с мокрой головы капала вода на голубой свитер, в который он был одет. Кроме того, судя по его красным щекам, он не только промок, но и замерз.

При всем том выглядел он просто отлично. Хотя и хмурил сердито брови.

– Что так долго возилась? На улице, между прочим, мокро и холодно.

– Извини, – сказала Элли, беспомощно разведя руками. – Задумалась… над одной проблемой.

Картер, заметив лежавший на кровати черный конверт, помрачнел.

– Я тоже думал… О том же самом.

– Ненавижу это задание, – сказала Элли. – Неужели мы обязаны его выполнить?

– Похоже, обязаны, – ответил он. – Но эти интервью не должны разрушить наши жизни. Ведь это всего лишь учебное задание. Сделаем это, получим другое. Главное, не уделять ему слишком много внимания. Не зацикливаться на нем.

– Легко так говорить, пока это не касается тебя лично. А что, если кураторы потребуют от нас выведать подноготную друг друга. Добраться до тайников наших душ? – заявила Элли, блеснув глазами. – Что, если нам придется поведать интервьюеру обо всех наших секретах, о которых мы никогда никому не рассказывали? И не забудь: при этом мы будем, пусть на уровне подсознания, подозревать друг друга во лжи! Полагаешь, после этого мы сможем… – Тут она вспомнила, что Картер еще ни о чем не знает, и тихим голосом закончила: – …остаться хм… друзьями?

– Если тебя назначили интервьюером, делай свое дело и ни о чем не думай, – ответил Картер. – Все должны пройти через это, так что мы с тобой в одной лодке вместе со всеми. – Он подошел к ней и притянул к себе. – И не волнуйся. Все будет хорошо… Кстати, кого ты должна интервьюировать?

Вместо ответа она приподнялась на цыпочках и поцеловала его. И целовала до тех пор, пока его руки не легли ей на бедра и он не притянул ее к себе еще сильней. Она не возражала и продолжала страстно целоваться с ним. И хотя губы у него были холодные, а волосы мокрые, ее это мало беспокоило, поскольку, как ей казалось, она нашла наиболее приемлемый способ ответить на его вопрос, предварительно основательно подсластив пилюлю.

Впрочем, дать ему ответ она так и не успела.

Картер неожиданно отстранился и посмотрел на нее в упор, после чего в его глазах проступило понимание.

– Боже мой, Элли! Неужели тебе придется допрашивать меня?

Опустив глаза, Элли кивнула.

– Вот сволочи, – тихо выругался Картер.

* * *

– Итак, ты следила за его физическим состоянием? К примеру, он потел, когда отвечал? – уточнила Элоиза.

– Еще как! – Элли опустила глаза, поерзала в кресле и намотала край футболки на указательный палец. Потом размотала. Потом снова намотала.

– И на месте, наверное, елозил, вел себя беспокойно… – Библиотекарша со значением посмотрела на свою подопечную. – Как-то это все слишком банально. Лично мне всегда казалось, что Картер по части реакций не столь предсказуем.

Элли вспыхнула.

– Что, собственно, вы хотите этим сказать?

Стояло позднее утро. Элоиза как куратор сняла Элли с урока математики, чтобы услышать о ее достижениях в плане интервью и рассказать кое-что о технике допроса, а также о том, как распознавать ложь.

При обычных обстоятельствах Элли бы только порадовалась возможности пропустить урок математики или хотя бы часть его, но она все еще злилась на весь мир за то, что от нее потребовали интервьюировать Картера, поэтому никаких положительных эмоций в этой связи не испытывала.

– Я хочу сказать, что Картер в Ночной школе прошел не один курс тренировок по самым разным предметам, – терпеливо объяснила Элоиза, – и может обладать определенным опытом в плане сокрытия истины.

Элли похолодела, как если бы слова библиотекарши были отлиты изо льда.

«Более правдивого человека, чем Картер, я просто не знаю. Он бы никогда…»

– Ладно. Попробуем зайти с другого конца. – Библиотекарша откинулась на спинку стула, положила на колено некий блокнот и принялась пролистывать его. Они находились в одном из кабинетов в задней части библиотеки, иначе говоря, маленьких комнат, где едва хватало места для стола и двух стульев. При всем том стены в этих комнатках от пола до потолка покрывала роспись шестнадцатого – семнадцатого веков. Художественная композиция в этом помещении, насколько помнила Элли, называлась «Мир». По крайней мере, изображенные на фресках люди все как один улыбались, а запечатленные на потолке херувимы представлялись пухлыми и довольными жизнью. Другими словами, здесь никто никого не убивал, и нарисованные герои вели себя чинно и благонравно – не то что на фресках в других кабинетах.

– Сама скажи мне, – неожиданно предложила библиотекарша, – какие физические признаки возможной лжи ты надеешься обнаружить во время следующего интервью с Картером.

Элли попыталась мысленно взглянуть на Картера сквозь такого рода призму и вспомнила, что он всегда опускал ресницы, когда бывал чем-то опечален.

– Потение, – выдохнула она. – А еще он, когда смущается, дотрагивается до рта или носа… Вот так. – Элли жестами показала, как это выглядит в случае с Картером.

– Уже кое-что. А знаешь ли ты, почему люди прикрывают рот, когда лгут?

Элли знала, но, сжав губы в нитку, отрицательно покачала головой.

Элоиза носила узенькие стильные очки, едва закрывавшие глаза. Их стеклышки сверкали в свете лампы, как позолоченные, при малейшем движении головы владелицы.

– Некоторые считают, что это происходит от подсознательного желания индивидуума скрыть свою ложь. – Библиотекарша пролистнула еще несколько страниц своего загадочного блокнота. – Тебе необходимо также наблюдать за его глазами.

– Правда? – осведомилась Элли. – Лично мне кажется, что когда человек говорит неправду, то глаза у него или быстро бегают, или он старательно отводит их.

– Все наоборот, – сказала Элоиза. – Ты должна следить за тем, не слишком ли часто он старается смотреть тебе в глаза. Когда люди лгут, они стараются почаще заглядывать собеседнику в глаза, не отдавая себе отчета в том, что при нормальном положении вещей никогда так не делают. – Тут она ткнула пальцем в Элли. – К примеру, когда я сказала, что тебе нужно следить за движениями его глаз, ты, прежде чем заговорить, подняла взгляд к потолку. Как думаешь, зачем ты это сделала?

– Не может быть! – Элли снова поерзала на сиденье. – По-моему, я ничего такого не делала… Или все-таки сделала?

Элоиза согласно кивнула.

– Люди имеют обыкновение делать так, когда обдумывают ответ на вопрос. Они, если так можно выразиться, стараются отвлечься от окружающей обстановки, чтобы ничто не мешало мозгу найти необходимую информацию для ответа. – Элоиза наклонилась к своей подопечной. – Так что если Картер ответит на вопрос сразу, не думая, то из этого можно сделать вывод, что он продумал ответ заранее.

Элли вздохнула и опустила глаза на свои лежавшие на коленях руки, которые, помимо воли, то сжимались в кулаки, то разжимались.

– Здорово, – пробормотала она после долгой паузы.

– Держи. – Элоиза протянула девушке листок, на котором написала три вопроса. – Когда будешь в следующий раз беседовать с Картером, обязательно включи их в свое интервью. И вопросы, и ответы на них непременно должны оказаться в твоем окончательном рапорте.

Элли бросила взгляд на первый вопрос, и у нее сжалось сердце.

«Говорил ли ты когда-нибудь обо мне с Натаниэлем или с кем-нибудь, кто на него работает?»

Когда она после секундного молчания снова заговорила с Элоизой, ее голос подрагивал от напряжения.

– Элоиза! Мы обе отлично знаем, что если в школе и есть шпион, то это кто угодно, но только не Картер. Так что считаю все эти интервью с ним бессмысленной потерей времени. Почему бы нам не сосредоточиться на поисках истинного предателя? Не обратить, к примеру, свой взор на Желязны или того же Джерри? И потом: никто еще не доказал, что лично вы не имеете к Натаниэлю никакого отношения. Кто интервьюирует вас, хотелось бы знать?

Хотя вопросы Элли прозвучали в маленькой комнате неестественно громко и отдавались в этих стенах эхом, Элоиза ответила не сразу. Вместо этого она поднялась с места, обошла вокруг стола и присела на стул рядом с девушкой. Затем сняла очки и положила на доску стола. Ее глаза без очков казались ясными и чистыми, а длинные темные волосы были небрежно завязаны узлом на затылке. Элли в который уже раз подумала, что она очень молодо выглядит. Ученица выпускного класса – да и только.

Наклонившись к девушке, Элоиза уже более мягким голосом произнесла:

– Понимаю, как тебе сейчас сложно. Но мы знаем, что ты справишься. Потому и попросили заняться этой работой.

У Элли от негодования сильно забилось сердце.

– Хотите разрушить мою жизнь?

– Нет, – сказала Элоиза. – Хотим защитить тебя, научить отличать правду от лжи. А лгать могут и друзья. Вернее, те люди, которые кажутся тебе друзьями. Вспомни Гейба. Ты ведь тоже дружила с ним, не так ли? И доверяла ему – мы все ему доверяли. Но он оказался не тем, за кого себя выдавал. Поэтому мы и решили поручить тебе интервьюировать одного из твоих ближайших знакомых.

– Но почему именно Картера? – спросила Элли страдальческим голосом. – Он не просто близкий знакомый. Он – мой бой френд. А это большая разница.

Элоиза положила ладонь на сжатые в кулаки руки Элли.

– Потому что самый близкий человек, если это скрытый враг, способен причинить максимальный вред.

По мнению Элли, библиотекарша сказала ужасную вещь. Вырвав ладони из ее пальцев, она открыла было рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но Элоиза вскинула руку, призывая ее к молчанию.

– Прежде чем говорить, послушай меня. Я знаю, что Картер – хороший парень. Мы все так думаем и считаем, что он менее всего походит на замаскированного врага. Но, во-первых, никто не знает, как у вас сложатся отношения в дальнейшем. И во-вторых: цель тренинга как раз и заключается в том, чтобы научить тебя отделять порученное тебе дело от личных отношений и уметь объективно оценивать субъекта, к которому ты неравнодушна. И которого даже, возможно, любишь.

Когда библиотекарша произнесла слово «любишь», Элли смигнула.

– Какая глупость! – воскликнула она, ткнув носком туфли ножку стула. – Никто не в состоянии допрашивать любимого человека, ставя под сомнение его честность и выведывая его тайны, а после этого, как ни в чем не бывало, идти с ним, к примеру, на танцы или вечеринку. Или, больше того, целоваться с ним и… так далее. Никто!

– А вот тут ты как раз и ошибаешься, – спокойно сказала Элоиза. – Люди постоянно делают это.

* * *

Вечером после обеда Элли, расположившись на постели у себя в комнате, делала домашнее задание по английскому языку. Вернее, пыталась делать, поскольку учебный текст казался ей неким бессмысленным набором слов, своего рода кодированной записью, ключа от которой у нее не было. А все потому, что никак не могла сосредоточиться. Ее мысли блуждали где угодно, но только не в сфере английской литературы. Кроме того, Элоиза заронила в ее сознание семена сомнений, которые теперь постепенно прорастали у нее в мозгу.

«Интересно, какие чувства я испытаю, если вдруг узнаю, что Картер мне лжет? – задавалась она вопросом, переворачивая страницу учебника, которую одарила лишь скользящим взглядом. Потом ей в голову пришла еще одна мысль, куда более неприятная: – А что, если он и в самом деле говорит мне неправду? Неужели он на такое способен?»

* * *

«Только не останавливайся… Беги, Элли, – и сохранишь жизнь!»

Элли мчалась по зимнему заснеженному лесу, повторяя про себя, словно рефрен, одну и ту же фразу: «Только не останавливайся… Только не останавливайся…»

«Беги, Элли, беги…»

Над ночным заснеженным лесом взошла неоновая луна, придавшая всем предметам, включая белую пижаму Элли, мертвенный голубоватый оттенок.

«И тогда, возможно, сохранишь жизнь».

«Девятьсот семьдесят один шаг… девятьсот семьдесят два шага…»

Она так замерзла, что даже удивлялась тому, что еще в состоянии двигаться. Тем не менее она продолжала бежать, согнув руки в локтях и стиснув замерзшие пальцы в кулаки. Тишину леса нарушали лишь ее натужное дыхание и скрип снега под подошвами тапочек.

В тусклом голубоватом свечении луны она видела высившиеся по краям тропинки ели с проступавшими из-под снега колючими синими ветками. Из уст Элли вырывалось похожее на белое облачко дыхание. Облачко, казалось, мгновенно замерзало и падало на снежный наст в виде крохотных частичек льда.

Она не знала, куда бежит. И потом: ей было так холодно… От жалости к себе она даже застонала, но потом устыдилась собственной слабости и стиснула зубы, чтобы запереть этот жалобный звук внутри своего существа.

«Этого еще не хватало… Расплакаться… Когда и где угодно – но только не сейчас!»

А потом она услышала звуки. Кто-то двигался напролом сквозь темный зимний лес навстречу ей, стряхивая снег с белых, словно покрытых ватой кустов.

Элли остановилась и прислушалась. Звук приближался. Тогда она приняла боевую стойку и приготовилась отразить нападение.

Неожиданно на тропинку выбежала лисица и тоже остановилась, глядя на Элли темными бусинками глаз. Ее пушистый ярко-рыжий, почти красный хвост казался особенно красивым и ярким на фоне белого снежного покрова.

Потом лиса понюхала воздух и вдруг оскалила зубы, словно желая напомнить девушке, что она не пушистая красивая игрушка, а все-таки хищница.

Неожиданно на глаза Элли набежали слезы, и она смахнула их резким быстрым движением.

– Ты такая красавица, – прошептала она и протянула к животному свою посиневшую от холода руку, чтобы погладить его.

Лиса снова оскалилась и, отпрянув, присела на задние лапы.

А затем с пронзительным воем прыгнула на нее, целясь зубами в горло.

* * *

Вскрикнув, Элли проснулась и вскочила с постели. И лишь окончательно придя в себя, обнаружила, что стоит, босая, на холодном полу, содрогаясь от страха и прижимая к груди покрывало. С расширившимися, как у безумной, глазами она подбежала к настольной лампе и несколько раз слепо хлопнула ладонью по кнопке выключателя. Наконец зажегся свет, и она смогла осмотреть комнату, но в ней, как и следовало ожидать, никого, кроме хозяйки, не оказалось.

Облегченно вздохнув, Элли закрыла окно на щеколду, снова легла в постель и до самого подбородка натянула на себя покрывало, как если бы это была некая броня, способная защитить ее от всех опасностей.

– Спасибо за ночной кошмар, – пробормотала она, обращаясь к своему подсознанию. – Я теперь вообще никогда спать не буду. Ты этого добиваешься, да?

И она действительно довольно долго не могла заснуть, а когда все-таки начала засыпать, намеренно оставила лампу включенной.

Глава тринадцатая

После ночного кошмара Элли спала плохо, часто просыпалась и проснулась окончательно, когда за окном еще было темно. Поэтому она спустилась на первый этаж много раньше семи и сидела за столом в почти пустом зале, глядя на то, как обслуживающий персонал расставляет на столах и буфете тарелки и большие кофейники с горячим свежесваренным кофе. Рейчел появилась в столовой несколькими минутами позже. Надо сказать, что подруги в последнее время виделись редко, поскольку Элли проводила почти все время после дневных занятий в Ночной школе.

– Мда… Выглядишь не самым лучшим образом, – констатировала Рейчел, швыряя портфель с учебниками на стул рядом. – Предлагаю для начала как следует поесть. Надеюсь, ты расскажешь за завтраком, как дошла до такой жизни?

Обставившись тарелками с яичницей, тостами и чашками с кофе и чаем, девушки принялись за еду во все еще почти пустой столовой. Элли есть не хотела, но все-таки решила позавтракать, поскольку ее ждал очередной трудный день. Ну и кроме того, она чувствовала себя в компании Рейчел куда лучше, чем в Ночной школе, и, признаться, основательно по ней соскучилась. Хотя она не могла рассказать ей все, что случилось с ней за последнее время, тем не менее болтать с Рейчел за завтраком было исключительно приятно.

Складывалось впечатление, что они общаются, как в добрые старые времена, когда Элли еще не посещала Ночную школу.

– Не знаю, как ты, а я жутко проголодалась, – заявила Рейчел. – Обед вчера, по моему мнению, обладал несколько странным вкусом. Особенно суп. Так что я проглотила всего несколько ложек, да и то с трудом. Все-таки наши повара слишком любят экспериментировать. Говорят, это в духе времени, но мне их эксперименты нравятся далеко не всегда. Кстати, а с чего ты сегодня так рано поднялась, если не секрет?

– Плохо спала и все время просыпалась, – сказала Элли, зевнув. – А главное, страшный сон приснился. Я бежала сама не знаю куда по заснеженному лесу. Тут из-за кустов выскочила лисица, набросилась на меня и вцепилась зубами в горло. Возможно, даже отъела кое-что… Я уже точно не помню. – Элли поморщилась и сделала несколько глотков чая, словно желая смыть мерзкий привкус страха, все еще остававшийся во рту.

– Лисица хотела тебя сожрать? – Похоже, рассказ подруги произвел на Рейчел сильное впечатление. – Она что – взбесилась? И много успела отъесть? Больно, наверное, было…

Элли, вспомнив, как стояла босыми ногами на холодном полу и тряслась от страха, ответила:

– Говорю же – точно не помню. Я проснулась, когда она начала обгладывать мне лицо.

– Хм… начала обгладывать лицо? Вообще-то, лисы людей не едят, и это, так сказать, исторический факт, – заметила Рейчел, отправив в рот кусок яичницы, но поскольку Элли даже не улыбнулась в ответ на ее ремарку, добавила: – Полагаю, это надо толковать иносказательно. Возможно, есть некто, считающий тебя чрезвычайно лакомым блюдом. Не в прямом смысле, конечно. Из чего следует, что он тебя очень любит.

Хотя Элли до сих пор вспоминала о ночном кошмаре с содроганием, но при этих словах не смогла сдержать улыбки.

– Он? А вдруг это была лиса-девочка?

– Какая ты у нас, оказывается, испорченная… Лесбийские эротические сны с лисицей – это что-то! Интересно, что сказал бы по этому поводу дедушка Фрейд? – пробормотала с набитым ртом Рейчел.

– Я бы предпочла, чтобы это оказался эротический сон. – Элли подняла глаза от тарелки и пристально посмотрела на Рейчел. – Кстати о сексе… У тебя с Лукасом ничего такого не происходит? А то мне все время кажется, что между вами что-то есть. И неудивительно: вы всегда вместе. И это, уверяю тебя, замечаю не одна я.

Рейчел вспыхнула. Да что там вспыхнула – покраснела как рак.

У Элли от удивления и любопытства расширились глаза.

– У вас точно что-то было! Я по лицу вижу. Ты просто обязана рассказать мне об этом во всех подробностях. Сию же минуту!

Рейчел застенчиво посмотрела на подругу.

– Да, мы с Лукасом действительно вместе. И сейчас я официально об этом заявляю!

– О Господи! – Элли взвизгнула, вскочила со стула и заключила Рейчел в объятия.

Рейчел, задыхаясь от смеха, пробормотала:

– Отцепись! Ты смяла в лепешку мой тост…

– Боже, Рейч! Ты просто не представляешь, как я за тебя рада! И когда это случилось?

– В прошлый уикенд. Не заметила, как я испарилась сразу после обеда? – спросила Рейчел. – А в воскресенье ходила вся такая мечтательная и словно малость не в себе? Со стороны, наверное, выглядело ужасно. Я очень надеялась, что ты ничего этого не заметишь.

На щеках у Элли проступил легкий румянец.

Она и вправду ничего не заметила.

Слишком была занята в Вечерней школе, а также выяснением отношений с Зои и Картером. Если разобраться, она и Рейчел почти не видела.

«Прошлый уикенд? Хм… Это как тысячу лет назад. Но почему Рейчел не пришла тогда ко мне и сама об этом не рассказала?»

И пока подруга со счастливым выражением лица щебетала о поцелуях при луне на берегу нежно журчавшего ручейка, Элли думала о том, что из-за Ночной школы они с Рейчел постепенно отдаляются друг от друга.

* * *

Хотя Элли от души поболтала с Рейчел за завтраком, на урок истории все равно пришла раньше всех, если, конечно, не считать Джу. Последняя помахала ей, предлагая обосноваться на соседнем стуле. Элли прошла к месту Джу через совершенно пустой класс. Из-за короткой стрижки в стиле мальчишка-сорванец ее лицо казалось худым и даже капельку изможденным. Или, быть может, оно и впрямь такое – худое и самую капельку изможденное, задалась вопросом Элли, окидывая подругу критическим взглядом, прежде чем бросить рядом с ней якорь.

– Так… отвечай быстрей, пока никто не пришел, – прошептала Джу. – Ты кого заполучила?

– Кого заполучила?.. – удивленно протянула Элли. – В каком это смысле?

Джу, казалось, не находила себе места от любопытства, была как на пружинках, а глаза у нее лихорадочно блестели.

– Сама знаешь, в каком…

– Ничего я не зна… – начала было Элли, но потом пришло осознание того, что имела в виду Джу, и у нее спазмом перехватило желудок.

– Откуда ты вообще узнала?.. – начала она.

– Не будь дурочкой, Элли, – хихикнула Джу. – У меня везде свои люди, и я в курсе всего, что здесь происходит. Итак, скажи мне: кого ты должна интервьюировать?

Джу слишком громко и визгливо смеялась, а ее ответ показался Элли слишком легковесным и общим. По этой причине у нее в груди зародилось страшное подозрение, ширившееся с каждой минутой.

Этот класс принадлежал Желязны, который, как известно, ненавидел Элли всеми фибрами своей души. И Джу, разумеется, тоже была осведомлена об этом. Так зачем же заводить столь двусмысленный и опасный разговор в самом неудачном и не приспособленном для этого месте?

– Я не могу тебе это сказать, – пробормотала охваченная ужасом Элли. – Не могу – и все. И ты отлично об этом знаешь.

– Ты это серьезно? – обиженно выпятила губы Джу. – Не бойся, я буду нема, как могила.

Неожиданно в голову Элли пришло уже не раз произнесенное кураторами слово «исключение», и она еще сильней замотала головой.

– Нет, Джу. Это не моя тайна, и открыть ее тебе я не могу.

Интересно, что хотя она сказала «не могу», на самом деле, ей не очень хотелось, чтобы Джу была в курсе ее секретов. С некоторых пор она перестала ей доверять. Совершенно. Вдруг Джу после этого разговора отправится к Желязны и донесет на нее?

– Сколь приятно видеть учениц, которые до такой степени стремятся к познанию, что пришли раньше всех! – Леденящий голос Желязны прервал размышления Элли, заморозив, казалось, самый ее мозг.

Обе девушки чуть ли не синхронно повернулись на звук этого крайне неприятного голоса, от которого у Элли на коже всегда выступали мурашки.

Желязны стоял у доски с прямой спиной, полностью раздвинув по военной привычке плечи, опустив руки и слегка расставив ноги. В его глазах крылась замаскированная угроза, и он настороженно на них посматривал.

«Интересно, он давно тут стоит?" – задалась вопросом Элли.

По счастью, Джу никогда в карман за словом не лазала.

– Мы просто хотели повторить домашнее задание перед уроком, – выпалила девушка. – Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Хотя Элли злилась на Джу и, возможно, не без основания, она не могла не восхититься ее находчивостью.

– Со стороны преподавателя как минимум недальновидно лишать учащихся возможности лишний раз просмотреть и подзубрить учебный материал, – произнес с непередаваемым сарказмом Желязны, после чего принялся доставать из портфеля и выкладывать на стол книги, обустраивая свое рабочее место. – Продолжайте работать, прошу вас. Извините, что прервал столь оживленный обмен мнениями по моему предмету.

Последние три слова он произнес с такой миной, как если бы съел что-то очень невкусное.

Джу и Элли со значением посмотрели друг на друга, после чего опустили глаза в раскрытые тетради. Через минуту, правда, Джу поднялась с места.

– Хочу сбегать в столовую, чтобы положить что-нибудь на зуб перед уроком, – громким голосом возгласила она, быстрым шагом направляясь к двери. – Клянусь, я не опоздаю.

– Если опоздаешь, будешь наказана! – крикнул Желязны ей вслед, а потом, чуть ли не с паническими интонациями в голосе, добавил: – И не вздумай притащить сандвичи в классную комнату!

После ухода Джу Элли стала просматривать эссе на историческую тему, которое должна была написать к сегодняшнему уроку. При всем том никак не могла абстрагироваться от того факта, что рядом Желязны. Она даже слышала его хриплое дыхание, и этот звук вызывал у нее нечто вроде мышечных спазмов. А еще ловила себя на мысли, что вновь и вновь перечитывает одну и ту же строку, но продолжала упрямо сверлить глазами свои записи.

Поэтому, когда Желязны обратился к ней, она едва не подпрыгнула.

– Ни о чем не хочешь меня спросить?

Элли медленно подняла на него глаза и встретилась с пристальным, устремленным на нее взглядом.

– Извините?.. Кажется, я вас недопоняла…

– Я сказал: ни о чем не хочешь меня спросить?

В его словах Элли почудилась угроза, и у нее в который уже раз на руках выступили мурашки.

«Что ему нужно? Или он что-то услышал?»

Элли отрицательно покачала головой.

– Кажется, нет… сэр.

– Ты уверена? – Он наклонился вперед, опершись ладонями о края кафедры.

Лицо Элли лишилось своих природных красок, но она старалась по возможности держаться спокойно, хотя в душе у нее уже начал пробуждаться гнев. Впрочем, вполне могло статься, что он именно этого и добивался: разозлить ее и спровоцировать на какую-нибудь необдуманную фразу или поступок.

«Нет, в самом деле, чего ему от меня надо? Ведь даже при худшем раскладе он мог услышать только то, как я отказывалась отвечать на вопросы о Вечерней школе. Тогда какого черта?»

Обдумав все это, Элли решила перехватить у Желязны инициативу.

С уверенностью, которой не чувствовала, она холодным голосом произнесла:

– В настоящее время у меня нет к вам никаких вопросов, мистер Желязны. Благодарю за проявленное внимание.

Вновь опустив глаза в тетрадь, Элли сделала вид, что с головой ушла в работу, и не расслышала, как Желязны с шумом втянул в легкие воздух и зло, со стуком захлопнул дверцу письменного стола.

Как раз в тот момент, когда она подумывала о том, чтобы смыться из класса, дверь неожиданно распахнулась и в помещение вошел Сильвиан.

– Август, – сказал он, обращаясь к Желязны без какого-либо приветствия. – У меня небольшой вопрос относительно задания… – Тут он заметил в классе Элли, почувствовал скопившееся в комнате напряжение и замолчал, не закончив фразы.

Элли встретилась с ним глазами, моля взглядом о помощи. При этом, как всегда при встрече с Сильвианом, сердце у нее забилось с удвоенной силой.

И как всегда в таких случаях, Элли не преминула отметить, какие у него удивительные сапфирово-синие глаза.

– Так какой у тебя вопрос, Сильвиан? – нетерпеливо осведомился Желязны. – Разве ты не видишь, что я занят?

Но Сильвиан, казалось, потерял всякий интерес к скорейшему решению проблемы.

– Я по поводу эссе… Не могли бы вы еще раз объяснить, какую задачу ставили перед учениками, давая эту работу. Задание показалось мне несколько неопределенным.

– Мне представляется, что с эссе все совершенно ясно, – недовольно произнес Желязны. – Какую неопределенность ты имеешь в виду?

Пока Желязны доставал из рабочего стола папку с заданиями и перебирал вложенные в нее бумажные листы, Сильвиан снова встретился глазами с Элли и подмигнул ей.

* * *

Весь день Элли пыталась выяснить, кому поручено выявить ее подноготную. Каждый раз, когда кто-то называл ее по имени или хлопал по плечу, она, повернувшись к этому человеку, ожидала услышать предложение пройти на интервью. Все, казалось, уже знали своих интервьюеров, только она одна пребывала пока в неведении.

Из-за этого она придумала и прокрутила в голове несколько так называемых «теорий заговора», надеясь хотя бы с их помощью объяснить тот факт, что ее продолжают игнорировать. Возможно, Изабелла вообще решила не подвергать ее этой процедуре, зная историю ее семьи и исходя из того, что она – пострадавшая сторона. Или же директриса решила лично интервьюировать ее, но в связи с большой занятостью так и не смогла пока выкроить для этого время.

В любом случае она не собиралась разговаривать на это тему ни с кем, кроме Изабеллы. И еще: эта процедура казалась ей столь неприятной, что она нисколько не торопилась подвергнуться ей, исповедуя в данном случае принцип «чем позже, тем лучше».

После инцидента в классе истории она стала избегать Джу. Их беседа представлялась ей как минимум странной. Но она никому об этом не рассказала, поскольку не хотела прослыть паранойяльной личностью с навязчивыми идеями. Тем не менее она до сих пор не могла понять, какую цель преследовала Джу, вызвавшая ее на опасный разговор, имевший все признаки провокации.