Текст книги "Наследие"

Глава двадцать вторая

Элли задавали вопросы еще несколько минут, после чего Изабелла положила конец процедуре дознания.

– Полагаю, мы собрали всю необходимую информацию для принятия решения, – сказала она. – Элли подожди, пожалуйста, за дверью. Когда мы будем готовы, тебя вызовут.

Когда Элли шла к выходу, ноги у нее, казалось, налились свинцом. В коридоре за дверью не оказалось ни единой живой души. Она оперлась спиной о стену и в полной тишине, представлявшейся ей зловещей, стала ждать решения своей участи.

Прошло десять минут. Элли никто не вызвал. Поэтому она, соскользнув по стене, села на пол, положила голову на колени и начала считать собственные вдохи и выдохи. Но по прошествии получаса и это привычное, в общем, занятие стало казаться ей скучным и бессмысленным, хотя раньше в подобных случаях помогало хорошо. Впрочем, время от времени, когда в комнате начинали говорить на повышенных тонах, до нее доносились отдельные звуки, но они упорно не хотели складываться в слова.

Элли уже начала задремывать, когда дверь наконец отворилась, и возникшая в дверном проеме Элоиза жестом предложила ей войти.

– Совещание кончилось, и все мы с нетерпением ждем тебя, – сказала она.

Элли не без труда приняла вертикальное положение и, неуверенно ступая затекшими от бесконечного сидения ногами, вошла в тренажерную «комнату номер один».

На этот раз Элли не сидела, а стояла перед столом, за которым расположился так называемый трибунал. В этот момент она представлялась себе преступницей, готовящейся выслушать приговор суда. Чтобы успокоиться, она старалась дышать глубже и реже, но легкие отказались сотрудничать с ней, и дыхание вырывалось из ее уст короткими неровными толчками.

Чтобы не упасть, она с такой силой впилась руками в трубчатую металлическую спинку складного стула, что оставалось только удивляться, как эта алюминиевая трубка не согнулась.

– Ты все сделала неправильно, Элли, – произнесла Изабелла. Пока она говорила, Джерри, избегая смотреть на Элли, протирал стеклышки очков белоснежным платком. Элоиза, наоборот, старалась поддержать девушку взглядом. – Поскольку нарушила правила, объединяющие коллектив Киммерии в единое целое. Хуже того, нарушив их, ты подвергла риску собственную жизнь и жизнь Сильвиана, не говоря уже о жизни членов команды Раджа Пэтела. Такое не может остаться безнаказанным. Тем не менее хорошо понимая, какая сильная внутренняя связь существует между близкими родственниками, мы попытались войти в твое положение и пришли к выводу… – тут она бросила взгляд на Желязны, который с недовольным видом смотрел от нее в сторону, – что в аналогичной ситуации, возможно, поступили бы так же, как ты. Только по этой причине мы и не исключаем тебя из школы. – При этих словах Желязны с таким отвращением швырнул на стол свою ручку, что она произвела немалый шум, от чего директриса поморщилась, но довела-таки свою речь до конца: – Вместо этого тебе назначается трехмесячный испытательный срок.

Элли смигнула, и стала переводить взгляд с директрисы на Желязн – и обратно.

– И что, собственно, это значит?

– А это значит, – сказала Изабелла, – что если ты на протяжении упомянутого срока не попадешь в какую-нибудь неприятность и будешь жить в полном соответствии с узаконенными здесь правилами, то наказание будет с тебя снято и изъято из твоего личного дела. С другой стороны, если ты за это время нарушишь хотя бы самое ничтожное из школьных правил, то исключение последует незамедлительно без каких-либо дальнейших обсуждений твоих действий. Тебе понятно принятое нами решение?

Элли согласно кивнула.

– Мы оценили твою честность, – сказала Изабелла, наклоняясь к Элли и встречаясь с ней глазами. – Надеемся, что ты сделала правильные выводы из произошедшего, и в том случае, если с тобой вновь попытается связаться сторонник Натаниэля, немедленно дашь нам об этом знать, чтобы мы могли помочь тебе.

* * *

Всю следующую неделю Картер полностью ее игнорировал. Поначалу Элли намеревалась поговорить с ним, еще раз объясниться и извиниться, если понадобится, но потом поняла, что никакой пользы все это не принесет. По крайней мере, в ближайшее время. Так что вместо этого она решила оставить парня в покое.

Однако из-за отсутствия Картера в ее жизни образовалась пустота. Садясь вечером за обеденный стол, она понимала, что ей не хватает будто бы случайных прикосновений его теплой руки, лежавшей прежде на спинке ее стула. Когда же заходила в комнату отдыха или в библиотеку, то по привычке первым делом начинала искать его глазами и лишь секундой позже понимала, что пообщаться им не удастся.

Ученикам Ночной школы предоставили еще одну неделю, свободную от тренинга, для написания докладов, связанных с проведенными интервью. Так что Элли, по крайней мере, не надо было находиться с Картером в одной комнате и наблюдать за тем, как он разговаривает и пересмеивается с Лукасом и Джулией, не имея возможности присоединиться к ним.

Но самой утонченной пыткой для нее стало написание доклада об особенностях существования и характера Картера в тот момент, когда он перестал быть частью ее жизни. К тому времени, когда она кончила работу, на страницах ее доклада проступила тщательно выписанная картина бытия одинокого подростка, стремившегося найти свой собственный путь в этом мире. Что и говорить, полотно получилось впечатляющее и патетическое.

И оно разбивало ей сердце.

«В моем представлении Картер Уэст заслуживает большего доверия, нежели какой-либо другой человек, встреченный мной в жизни. И каждое слово, которое он мне говорил, всегда являлось словом правды и не содержало в себе ни капли лжи…»

Элли дописала доклад и поставила точку в субботнюю ночь вскоре после того, как большие школьные часы пробили двенадцать. Как только она закрыла тетрадь и отложила ручку, у нее сразу защипало в глазах. Тогда она уселась на кровать, подтянула к груди ноги, обхватила колени руками и, проливая слезы, принялась медленно раскачиваться из стороны в сторону.

Неожиданно она услышала какой-то шум в соседней комнате и сразу вспомнила о Рейчел. Она скучала по своей лучшей подруге, не говоря уже о том, что ей требовался ее совет. При мысли о том, что Рейчел рядом, Элли сразу стало легче. Запретив себе думать о возможных последствиях серьезного разговора с ней, Элли соскочила с постели, выбежала в коридор и, преодолев в два шага отделявшее ее от комнаты Рейчел расстояние, прислонилась на секунду щекой к прохладной деревянной поверхности двери, после чего, подняв руку, дважды постучала в дверную стойку костяшками пальцев.

Сначала из-за двери послышался шорох бумаги, а потом возвысившийся до командного голос Рейчел произнес:

– Прошу!

– Рейч! Прямо не знаю, что и делать… – начала, запинаясь, Элли, не успев еще войти в комнату. В руке она комкала промокший от слез бумажный платочек и, честно говоря, производила впечатление человека, у которого не все в порядке с головой. Но Рейчел и бровью не повела. Подвинувшись на постели, она похлопала ладошкой по освободившемуся месту, предлагая Элли присесть, и сказала:

– Расскажи мне все.

– Есть вещи, о которых я не могу рассказывать, – пробормотала с несчастным видом Элли, продолжая комкать платок, постепенно превращавшийся в мокрый бумажный шарик.

– Расскажи, что можешь. – Рейчел протянула подруге свежий бумажный платок и одарила ее оценивающим взглядом, словно пытаясь определить, что привело Элли к ней в столь неурочный час.

– Картер и я…

– Вы расстались, не так ли?

Элли замерла.

– Сейчас все только об этом и сплетничают, – объяснила Рейчел причину своей осведомленности. – Я хотела расспросить тебя, но… – Она вскинула над головой руки, словно в знак капитуляции, и Элли расшифровала этот жест следующим образом: «…но мы с тобой давно уже ни о чем не разговариваем». Осознание этого вызвало у Элли новый обильный поток слез, и Рейчел ничего не оставалось, как сочувственно похлопывать ее по плечу в ожидании, когда поток иссякнет и Элли вновь обретет способность говорить.

– Он жутко на меня разозлился, – наконец произнесла Элли, – поскольку считает, что я сделала кое-какие нехорошие вещи, которые невозможно простить.

– Это как-то связано с Сильвианом?

Элли чувствовала, что Рейчел прилагает немалые усилия, пытаясь изгнать из своего тона неодобрение, которое, впрочем, так или иначе прорывалось в ее интонации.

– Люди болтают, что вас с Сильвианом однажды ночью… когда его избили… видели, так сказать, вместе в лесу. Фактически народ считает, что ты закрутила интрижку с Сильвианом за спиной у Картера.

Элли словно пырнули ножом в живот, когда она попыталась представить, что испытывал Картер, слыша все эти сплетни. Она догадывалась, что ее случай давно уже обсуждают все, кому не лень, поскольку одно только избитое лицо Сильвиана не могло не возбудить самых широких толков. Не знала лишь, что сплетни примут именно такое направление.

«Несчастный Картер… да и я тоже… не самая счастливая на свете…»

– Мы не делали ничего такого, о чем говорят люди, Рейчел. – Она едва не задохнулась от эмоций, произнося эти слова – уж так хотела, чтобы ей поверили. – Сильвиан и я не… Мы не… Короче, он просто помогал мне… в одном деле. – Из-за того, что она не могла сказать правду, ее сбивчивые отрывистые объяснения было нетрудно принять за ложь. Чтобы этого не произошло, ей требовалось поведать всю историю целиком.

«Интересно, я вправе рассказать ей о Кристофере? Если разобраться, его уход из дома не имел никакого отношения к Ночной школе, по крайней мере, до недавнего времени. Нарушу ли я правила, если расскажу о нем?»

Приняв решение, что может сообщить об этом Рейчел, она испытала такое облегчение, что, объясняя ситуацию, в которую попала, застрочила как пулемет. Через минуту Рейчел уже знала и о письме Кристофера, и о ее сомнениях насчет Картера, и о решении обратиться за помощью к Сильвиану.

– Ох, Элли… – только и сказала Рейчел, когда та добралась в своем рассказе до этого места.

– Знаю, – прошептала Элли, комкая бумажный платок в пальцах. – Возможно, я допустила ошибку. А может, и нет. Но Сильвиан из-за меня чуть не погиб. А потом Картер послал меня к черту.

Сказав это, она вновь ощутила опасное пощипывание под веками, но, похоже, израсходовала весь отпущенный ей на этот день запас влаги, поэтому не проронила даже слезинки и сидела с сухими и воспаленными глазами.

В течение секунды, показавшейся вечностью, Рейчел внимательно исследовала ее взглядом. Элли знала, что Рейчел не больно-то жалует Сильвиана из-за инцидента во время летнего ночного бала и не доверяет ему.

«Потому что плохо знает его».

– Что вообще происходит между тобой и Сильвианом? – спросила наконец Рейчел. – Он тебе нравится? Ты испытываешь к нему теплые чувства? Я это к тому, что никто тебя за это не осудит. Как-никак во время пожара он спас тебе жизнь. А теперь еще и это… – Она помахала в воздухе рукой. – Такие вещи не забываются и по идее должны создать между вами сильное взаимное притяжение. Своего рода тесный дружеский союз. А такие вещи со стороны можно принять за союз совсем иного рода. Поэтому ничего удивительного нет в том, что многие рассматривают ваши отношения как… хм… любовные.

– Нет, – сказала Элли с уверенностью, которой не чувствовала, – никакого тесного союза между нами нет. И вовсе он мне не нравится… С чего ты взяла? – Потом, минуту помолчав, воскликнула: – О Господи! Ничего-то я не знаю и ни в чем не уверена… – Подтянув ноги на кровать, она обхватила колени руками и уже более спокойным голосом произнесла: – Полагаю, я действительно испытываю к нему некое притяжение. Тут ты права. Но наши отношения с Картером пошли прахом не из-за этого. Иногда я думаю… – Тут она помолчала, будто раздумывая, какие чувства испытывает в реальности. – Рейч! Мне безумно хочется быть с Картером, но одновременно я чувствую, что в его отсутствие мне стало легче дышать. А вот когда он рядом, мне словно не хватает воздуха.

– Почему? Он перебарщивает с заботливостью? Слишком печется о твоей пользе и безопасности и это на тебя давит?

Элли с несчастным видом кивнула.

– Хочешь, верь, хочешь – нет, но мне кажется, что я люблю его. Но он вечно указывает мне, что я должна делать, и все время спорит. Складывается такое впечатление, что он не верит в меня, и из-за этого я сама начинаю в себе сомневаться. Но я-то знаю, почему он это делает. Долго об этом думала и наконец поняла. У него никого нет. Ни родителей, ни брата с сестрой, ни бабушек, ни дедушек. Короче, какое-то время он был совершенно один и, когда у него появилась я, обрушил на меня все свои нерастраченные запасы любви, тепла и приязни. Ему хочется постоянно заботиться обо мне и защищать меня, но когда он это делает, я начинаю задыхаться.

– Неужели все так плохо?

– Возможно… Да… Нет… Не знаю… – Элли беспомощно развела руками. – Похоже, я слишком налегала на дурное в наших отношениях. Но бывали и прекрасные моменты. Тем не менее вывод все тот же: я без ума от Картера, но без него чувствую себя свободной.

Рейчел медленно выпустила из легких воздух.

– Значит, вам надо существовать раздельно и дальше. Если испытываешь такие чувства по отношению к человеку, которого, как тебе кажется, ты любишь, то ничего другого просто не остается.

– Может, ты и права, но я не знаю, как жить без Картера. – У Элли в который уже раз защипало в глазах. – Все время только о нем и думаю. Типа: вот здесь Картер и я стояли вместе и о чем-то болтали. Или: а здесь мы с ним вместе над чем-то смеялись. И смешно и грустно. – Предательская слеза все-таки выкатилась из глаза и потекла по щеке, и Элли сердито смахнула ее рукой. – Но я не в силах прекратить это. Прямо наваждение какое-то!

– Потому-то разрыв отношений и вызывает такую боль, – мягким тоном произнесла Рейчел. – И люди стараются этого не допускать. А чтобы справиться с последствиями, нужно время. Полагаю, тебе необходимо отвлечься от всего этого. Попробуй сотворить что-нибудь такое, чего никогда не делала, когда рядом находился Картер. Например, прогуляйся с Джу, несмотря на то, что у нее не все в порядке с мозгами. Или со мной. Или с Зои. Но при этом всячески избегай каких-либо контактов с Картером и… Сильвианом, – торопливо добавила она. – Неудачная замена нужна тебе сейчас меньше всего. Для начала следует понять, какой ты теперь стала, а уж потом решать, на кого направить свой взор. Откуда мне знать? Может, тебе и впрямь нужен Сильвиан. А может, и нет. Попытка как можно быстрей заполнить вакуум, оставшийся после разрыва, обычно ни к чему хорошему не приводит. Так что никуда не спеши и, медленно взмахивая веслами, плыви себе на лодочке по течению, обозревая берега реки Элли-ривер.

Элли, хотя глаза у нее и были на мокром месте, чуть не расхохоталась.

– Бог знает, какую ерунду ты иногда говоришь, – сказала она. – Даже не верится!

– Мне тоже, – рассмеялась Рейчел. – Так что можешь считать эту психотерапевтическую сессию законченной. Счет я тебе пришлю позже.

* * *

Элли пыталась следовать совету Рейчел. К примеру, заставила себя отправиться в комнату отдыха и играть в шахматы с Джу. Вернее, проигрывать Джу, поскольку последняя играла великолепно. Потом пошла в зал кикбоксинга с Зои, которая любила боксировать, но еще больше драться ногами. После этого сидела во время обеда за одним столом с Лукасом и Рейчел и разговаривала о естественных науках, которые, скажем так, ее не слишком интересовали.

После этого занялась аутотренингом, с тем чтобы, войдя в помещение, не вертеть во все стороны головой в надежде увидеть Картера. А если Картер все-таки входил в комнату, опустить глаза и не поднимать их, пока он не удалится.

По счастью, Картер теперь сидел во время обеда за дальним столом и болтал с Джулией и ее друзьями. Все их общие знакомые пытались общаться с ними по отдельности, стараясь не становиться на ту или иную сторону, хотя разделение лояльностей рано или поздно должно было произойти.

– Меня бросает в дрожь при мысли, что со временем образуется команда Картера и команда Элли, – сказала она однажды Джу, когда они играли очередную шахматную блиц-партию в переполненной после обеда комнате отдыха. – Тем не менее это происходит.

Девушки сидели на полу у низенького шахматного столика, так что со стороны двери и стоявшей в центре софы их практически не было видно. Сидевший за фортепиано молодой человек наигрывал джазовую интерпретацию какой-то песенки в стиле рок. Некоторые ученики танцевали в центре комнаты перед выстроившимися в ряд книжными шкафами. Шум в комнате отдыха стоял оглушительный, поскольку каждый говорил и делал, что хотел. Элли неожиданно почувствовала, что ей нравятся царившие в комнате вольный дух и анархическая обстановка.

– Так всегда бывает, – с важным видом сказала Джу. – Шах! Пора тебе, дорогуша, научиться наконец правильно использовать ладью. Что она у тебя без дела стоит?.. Возвращаясь же к затронутой тобой теме, могу сказать, что это еще не самый плохой случай. Когда мы с Лукасом разбежались… Короче, поскольку мы страшно злились друг на друга, здесь создалась обстановочка почище, чем в Палестине. Раскаленная, одним словом. – В голосе Джу проскользнули драматические нотки, и Элли не смогла удержаться от улыбки. Интересное дело: в последнее время подруга вела себя довольно спокойно, на крик почти не срывалась, и все больше походила на прежнюю живую, веселую и обаятельную Джу. И это не могло не радовать Элли. – Бывшие приятели, ставшие на мою сторону или на сторону Лукаса, вели себя по отношению к представителям противоположного лагеря враждебно. Но вы, ребята… – В этот момент Элли решила пустить в ход ладью, как ей советовала подруга, и сделала ход. – Шах и мат! Господи, Элли, ты, наверное, никогда не научишься… Но вы, ребята, вроде как особой вражды по отношению друг к другу не демонстрируете. Просто игнорируете один другого, а это облегчает жизнь. Вашим друзьям и подругам, хочу я сказать. Тебе, я знаю, сейчас не сладко приходится.

– Слушай. – Элли начала вновь устанавливать шахматы на доску. – А ты с Картером разговариваешь?

– Разумеется! Каждый день. В этом-то и заключается главная мерзость расставаний. Все друг с другом общаются, кроме вас двоих.

Эта мысль как-то не приходила прежде Элли в голову, и она замерла, зажав в кулаке своего короля. Потом спросила:

– Ну и как он там?

Джу ответила ей сочувственным взглядом.

– Как-как? Мается. Но делает вид, что у него все отлично. Вы с ним похожи – изображаете на людях оптимистов, а в душе страдаете. Лукас следит, чтобы он не наделал глупостей. Не убил, к примеру, Сильвиана. А Джерри Коул рассаживает их на уроке как можно дальше друг от друга. – Когда фигуры вновь выстроились на шахматной доске, Джу повеселела. – Кстати, не хочешь немного развеяться? Тут на следующей неделе намечается вечеринка. В развалинах замка на вершине горы. Не желаешь присоединиться?

Элли меньше всего хотелось идти на какую-то вечеринку. Тем не менее она придала лицу заинтересованное выражение.

– Какая вечеринка? Почему я ничего о ней не слышала?

– Потому что ты здесь сравнительно недавно. А вообще такие сборища устраивают в развалинах каждый год. Нынешнее состоится в следующую пятницу. Я точно пойду. Там весело, к тому же привидения, говорят, появляются. Но позже. Сначала посиделки вокруг костра. Народ поджаривает на огне сосиски и хлеб, пьет вино, потом я начинаю рассказывать истории о призраках…

– А это не… – Элли прикусила язычок, поскольку едва не выпалила: «А это не опасно?» – имея в виду угрозу со стороны Натаниэля, Гейба и их сторонников. Кроме того, хотела спросить, как отнесется к подобному мероприятию Радж Пэтел. Но не спросила. О таких вещах с Джу лучше не разговаривать. – А это дозволяется правилами? – произнесла она не совсем то, что хотела. – И как к этому относится Изабелла?

– Вечеринка только для продвинутых учащихся, – уклончиво ответила Джу, пропуская мимо ушей вопросы Элли. – А ты как раз такой являешься. Да там все будут, сама увидишь. Лично я считаю, что тебе обязательно надо туда прийти.

– Я подумаю, – сказала Элли, которой, признаться, совершенно не хотелось об этом думать.

* * *

Каждые два-три дня Элли встречалась с Изабеллой и расспрашивала ее о Натаниэле, и всякий раз та отвечала, что ничего нового ни о нем, ни о его шпионе в стенах школы ей неизвестно. Элли в свою очередь говорила, что новых посланий от Кристофера не получала. Надо сказать, что теперь, зайдя к себе в комнату, она всякий раз бросала взгляд на поверхность стола в надежде обнаружить письмо в конверте из плотной, цвета слоновой кости, бумаги с начертанным в углу знакомым почерком с левым наклоном ее именем. Но писем все не было.

Дни шли один за другим, и все это время Элли неукоснительно придерживалась школьных правил. Теперь она всегда находилась в спальне в одиннадцать часов вечера, никогда не опаздывала на приемы пищи и на занятия. Поскольку занятия в Ночной школе возобновились, она сосредоточилась на тренировках и занятиях по стратегии, всегда держала спину прямо и то и дело спрашивала взглядом у Раджа Пэтела, правильно ли она все делает, и по существу ли отвечает на поставленные вопросы. Блокируя печальные мысли об одиноком Картере и Сильвиане, спасшем ее от Гейба в темном лесу, она вкладывала всю свою душу и силы в отработку приемов, которые позволили бы ей победить врага без посторонней помощи.

Именно этого и хотела от нее Изабелла, и Элли уже начала подумывать, что директриса готова простить ее.

Направляясь как-то во второй половине дня на встречу с Изабеллой, Элли заметила на главной лестнице роскошную рыжую шевелюру Кэти Гилмор, подрагивавшую в такт с ее шагами и, как обычно, собиралась обойти красавицу по широкой дуге, но Кэти, к большому ее удивлению, резко повернувшись, двинулась ей наперехват.

– Привет, Элли, – сказала она, приблизившись и обнажив в приветливой улыбке ровные белые зубы.

«Господи, – подумала Элли, – она даже блеск для губ наносит идеально. И как только это у нее получается?»

– У тебя ко мне дело? – дружелюбно спросила Элли, стараясь изгнать из своего тона малейшие отголоски подозрительности.

– Группа учеников старших классов собирается в пятницу на посиделки у костра в развалинах замка наверху горы, – сказала Кэти. – Это традиция старшеклассников Киммерии. Тебе тоже нужно к ней приобщиться.

Элли в изумлении уставилась на нее.

– Ты приглашаешь меня на вечеринку? – Она сделала паузу, чтобы придать моменту больше драматизма. – Что с тобой, Кэти? Уж не зашел ли у тебя ум за разум?

– Прекрати говорить глупости, Элли, – улыбка на алых устах Кэти трансформировалась в гримаску раздраженного ангела. – Это крупное общественное мероприятие, а не банальная попойка. Но поскольку у вас с Картером проблемы, я сделаю все возможное, чтобы вы сидели подальше друг от друга, и не испортили праздник, выясняя отношения. Так ты придешь?

Услышав имя Картера, Элли напряглась. Что-то в словах и интонации Кэти заставило ее насторожиться. Похоже, та намеренно упомянула ее экс-бойфренда, чтобы дать ей понять, что имеет на него какие-то виды.

Помни, что у тебя испытательный срок, сказала себе Элли и, вместо того, чтобы съязвить или, того хуже, послать Кэти к такой-то матери, очень спокойно, даже меланхолично пожала плечами. И откуда что берется?

– Может, и приду. Но не уверена. Учеба замучила. Слишком много задают.

– Ты уж постарайся, – сказала Кэти, вновь расцветая улыбкой. Казалось, настроение у нее резко улучшилось. – Мы даже раздобыли официальное разрешение, позволяющее находиться за пределами школы после комендантского часа. Так что будем тебя ждать. Приходи, не пожалеешь.

Наблюдая за удаляющейся рыжеволосой красавицей, Элли почувствовала, как ей в сердце снова закралось подозрение.

«Что же у тебя на уме, ах ты рыжая голландская корова?»