Текст книги "Наследие"

Глава двадцать восьмая

После духоты и жары школы ледяной воздух улицы показался ей даже приятным. По крайней мере, он охладил выступивший у нее на коже пот. Вздрогнув одновременно от холода и приятного чувства свежести, Элли помотала головой, чтобы холодный воздух смог забраться ей под волосы и остудить шею.

На открывшейся ее взгляду извилистой подъездной дорожке аккуратными рядами стояли припаркованные автомобили. Водители, сбившись в стайку у западного крыла здания, курили, болтали и листали журналы и, казалось, не обратили на нее никакого внимания, когда она двинулась в обход здания, покачиваясь на непривычно высоких каблуках туфель, одолженных ей Джу. Укрываясь во тьме, она двинулась по неосвещенной тропинке в направлении обнесенного стеной сада. До нее доносились приглушенный смех собравшихся у заднего входа людей и запах сигаретного дыма, но она уже скрылась за деревьями, и те, кто, подобно ей, вышли подышать свежим воздухом, не могли ее увидеть.

Через некоторое время она стояла перед выложенным мрамором небольшим искусственным гротом с куполообразной крышей и любовалась на скульптуру облаченной в хитон танцующей женщины. Губы на лице статуи изгибались в улыбке, и можно было подумать, что она вовсе не прочь танцевать сколь угодно долго в своих легких развевающихся одеждах, несмотря на холод и пронизывающий ветер.

Протянув руку, Элли прикоснулась к ледяной поверхности камня, вспомнив о том вечере, когда Сильвиан обнаружил ее в этой самой беседке, после чего стал отрабатывать с ней приемы самозащиты.

– Надеюсь, ты догадываешься, что забыла надеть пальто?

По какой-то странной причине она не удивилась, услышав его голос, хотя совершенно не слышала звука его шагов. Затем на секунду прикрыла глаза, не зная, на что решиться, и лишь после этого повернулась.

Сильвиан находился от нее на расстоянии нескольких футов и стоял рядом с лесенкой, которая вела к статуе. Когда их глаза встретились, Элли вздрогнула, словно от удара током. Потом, указав на его смокинг, деланно небрежным голосом произнесла:

– Похоже, ты тоже забыл его надеть.

– Да, но смокинг – это, в сущности, пиджак, к тому же на подкладке. – Он скинул с плеч подбитый шелком смокинг и протянул ей. Крахмальная белоснежная рубашка, казалось, засветилась в темноте ночи.

– Но теперь ты точно замерзнешь, – заметила Элли, не сделав даже попытки взять у него смокинг.

Он ухмыльнулся.

– Ничего, переживу как-нибудь.

Поколебавшись еще секунду, Элли наконец взяла смокинг у него из рук. Как она и думала, этот черный пиджак с атласными лацканами хранил еще тепло его тела и запах дорогого одеколона.

– Ты покрасила волосы. – Он рассматривал ее красные локоны, падающие на плечи. – Тебе идет.

– Спасибо. – Она коснулась своих волос нервно подрагивавшими пальцами. – Но это не моя идея. А Джу иногда бывает очень убедительной…

– Об этом уже ходят слухи… Да, чуть не забыл. Хочу извиниться перед тобой за родителей, – сказал он. – Но они и в самом деле испытывали сильнейшее желание с тобой познакомиться.

Она пожала плечами. Дескать, понимаю твоих родителей.

– Твоя мама прекрасно выглядит.

– Обязательно передам ей твои слова. Ей нравится, когда люди говорят, что она красивая, – сухо сказал он.

Затем пришло ощущение, что светский разговор о пустяках закончился, и им просто не о чем говорить. Воцарилось неловкое молчание. Элли перенесла вес тела на другую ногу, отчего высокий острый каблук наполовину ушел в грязь. Сильвиан же, не сводя с нее глаз, оперся о каменную лестницу.

– Почему ты бродишь здесь на холоде в полном одиночестве? – неожиданно спросил он.

Ты знаешь, почему. Иначе не пришел бы сюда.

– Не знаю, что и сказать… Полагаю, просто захотелось глотнуть немного свежего воздуха. – Она с вызовом на него посмотрела. – А ты-то как здесь оказался?

Он, видимо, напрягся, а после паузы заговорил очень тихим голосом, почти шепотом:

– Пошел за тобой следом.

У нее перехватило горло.

– Зачем? – сказала она так тихо, что сама едва услышала собственные слова.

– Le coeur a ses raisons que la raison ne connait point[3]3
  У сердца свои причины, неведомые рассудку (фр.).


[Закрыть]. – Он произнес эту фразу по-французски слишком быстро, и Элли замотала головой.

– Не понимаю. – Незнание того, что он сказал, едва не заставило ее запаниковать. – Что это значит?

Но когда он посмотрел на нее, проступившее в его взгляде желание стало ответом на ее вопрос.

– Это значит, что я хочу быть с тобой. Что не могу заставить себя не думать о тебе. – Он с силой постучал кулаком по каменной опоре. – Господь свидетель, я пытался. Приложил максимум усилий, чтобы выбросить тебя из головы. Но не смог.

Два глубоких вдоха, один медленный выдох.

– Я… тоже о тебе думаю. – Она едва разобрала собственные слова – так сильно и громко стучало у нее сердце.

Потом она, помимо воли, перенеслась мыслями к летнему балу. По тому, как блеснули у него глаза, Элли поняла, что он догадался, о чем она вспомнила.

– Знаю, что совершил тогда плохой поступок. Глупый поступок. Но люди меняются, Элли. – Он говорил страстно, почти с отчаянием. – Люди учатся. Если бы не учились и не становились умней, какой тогда смысл во всем этом? – Он ткнул пальцем в здание школы, проглядывавшее сквозь деревья. – Какой тогда смысл в жизни? Ты, к примеру, сильно изменилась за время пребывания в Киммерии. И я наблюдал за этим процессом. Ну, и сам тоже изменился, разумеется. И чертовски сожалею о том, что сделал тогда. Если бы существовал способ вернуть и переиграть совершенное в прошлом, то я…

Неожиданно Элли стало наплевать на летний бал – да и на все остальное. Она провела слишком много времени, размышляя о том, чего хочет Картер и какие чувства испытывает. А как насчет того, чего хочет она?

В любом случае Картер, как это ни прискорбно, сейчас с Джулией. И я ему больше не нужна.

При таком раскладе почему бы ей и не закрутить с Сильвианом? Вне зависимости от ее слов и поступков, Картер считал, что она испытывает сильное влечение к Сильвиану. Что ж, теперь она сама может узнать, так ли это.

По крайней мере, Сильвиану она нравится, и он хочет ее.

– Ты можешь переиграть то, что сделал летом, – неожиданно сказала она. Сильвиан с удивлением воззрился на нее. Но Элли, словно опасаясь того, что может изменить решение, преодолела в два шага разделявшее их с Сильвианом расстояние и приникла к нему. При этом смокинг упал с ее плеч и остался лежать, как ненужная тряпка, на подмороженной земле.

– Давай все вернем и исправим.

Она заметила промелькнувшее в его глазах сомнение. Казалось, он не верил, что такое возможно, и она готова вернуть ему свою благосклонность. Элли же протянула руку и провела кончиками пальцев по контуру его губ. Он закрыл глаза. Элли, обхватив Сильвиана за шею руками, с силой притянула его к себе.

Поначалу ее поразило то, что он целовался совсем не так, как Картер. Его губы оказались мягче, и представлялись ей более опытными и уверенными. Элли испытала странное чувство, что она зря все это затеяла. Потому что… потому что это неправильно.

Но решила пойти наперекор внутреннему голосу. И вместо того чтобы отпрянуть от Сильвиана, притянула его к себе за шею сильней, чем прежде. Поцелуй же, который оказался поначалу сравнительно робким, сделался куда более крепким и страстным. Пока он длился, Сильвиан положил руки ей на талию. Сначала не очень уверенно, но, поскольку протестов со стороны Элли не последовало, притиснул ее к себе с такой силой, что та едва могла вздохнуть. Когда же она раздвинула для него губы, издал глубокий горловой звук и с силой стиснул ее в объятиях. Теперь они были настолько близки, что она слышала стук его сердца так же хорошо, как если бы оно билось в ее груди.

Элли излила в этом поцелуе все запасы одиночества, накопленного ею за пять недель, огромную душевную боль от разрыва с Картером, чувство вины за собственные неправедные поступки, принесшие боль другим людям, и страдание от невозможности сблизиться с человеком, которого по идее ей было нельзя хотеть.

Словно прозрев обуревавшие ее чувства, Сильвиан положил ей ладонь на затылок, чтобы их поцелуй сделался еще глубже и проникновенней. От его тела исходил такой сильный жар, будто у него начался приступ лихорадки, и Элли забыла в этот момент и о холодной погоде, и о пронизывающем ветре, и о том, что всего несколько минут назад ею владело чувство одиночества и безысходности.

Происходившее не содержало в себе никакой логики, никакого плана. Возможно, скоро выяснится, что сама идея сближения с Сильвианом глубоко ошибочна. Но сейчас Элли было наплевать даже на это.

Его губы двигались по ее лицу сверху вниз, спускаясь от уха к шее. Когда же он стал покрывать поцелуями ее шею, она запрокинула голову, чтобы предоставить ему полную свободу движений. И в этот момент ощутила, как нечто мягкое и нежное, но холодное, словно ледяные перышки, стало опускаться ей на лицо.

Тогда, открыв глаза, она увидела белые кристаллики, которые, вращаясь в воздухе от ветра, падали прямо из беспредельности черного неба на промерзшую землю. Распрямившись, она тихонько вскрикнула:

– Снег пошел! Снег пошел!..

Продолжая сжимать друг друга в объятиях, они подняли головы к небу и некоторое время в абсолютном молчании наблюдали за падавшим в ночной темноте снегом. И будто приветствуя первый в сезоне снегопад, мир вокруг них тоже, казалось, замер в торжественной тишине.

– Это знак, – сказал Сильвиан. Несколько снежинок спланировали ему на ресницы, а белые зубы блеснули, когда он раздвинул губы в радостной улыбке.

– Знак чего? – осведомилась Элли, одновременно задаваясь вопросом, неужели она представляется ему такой же счастливой.

– Того, что все, происходящее здесь и сейчас, правильно.

* * *

Когда они двинулись сквозь падающий снегопад к дверям школы, Элли, очень аккуратно ставя ноги в неудобных и чуточку вызывающих туфлях Джу, рассказала Сильвиану о своем плане встретиться с Люсиндой.

– И о чем же ты собираешься говорить с ней? – поинтересовался Сильвиан, держа ее за талию так крепко, что она чувствовала исходившее от него тепло.

– В том-то все и дело, – сказала Элли, когда они добрались до двери. – Я не имею об этом никакого представления.

– Ну, она как-никак твоя бабушка… Думаю, все поймет и сама что-нибудь придумает.

Элли с удовольствием вошла в теплое помещение, которое совсем недавно представлялось ей душным и каким-то тесным.

Вечер продолжался, и оглушительный шум окатил их, словно огромная волна.

– Сбегаю наверх, чтобы поправить… – Элли указала на размазавшуюся местами косметику на лице.

Сильвиан смахнул снег с волос, одарил ее теплой улыбкой и прикоснулся губами к ее щеке так нежно, что она едва заметно вздрогнула.

– Найдешь меня потом, хорошо?

– А где ты будешь?

– В большом зале.

Протолкавшись сквозь толпу, Элли помчалась по лестнице на этаж, где находились спальни девочек в надежде, что ей еще удастся побыть наедине с Сильвианом. Быть может, они найдут другое место, где смогут уединиться – потеплее, чем улица. И продолжат свои эксперименты с поцелуями.

Я только приведу в порядок косметику, а потом…

Додумать эту мысль до конца ей так и не удалось.

Наверху лестницы стояла Изабелла и с кем-то разговаривала. Элли различила в ее тоне напряжение даже с того места, где находилась. Потом до ее слуха донеся голос собеседницы директрисы – властный и неожиданно знакомый. Элли подняла глаза, всмотрелась в беседующих дам и вдруг поняла, что рядом с Изабеллой находится Люсинда.

Элли словно примерзла к ступенькам, испытав одновременно сильнейшее волнение и неподдельный страх. Дамы говорили слишком тихо, чтобы Элли могла понять, о чем они разговаривают. Тем не менее у нее не оставалось никаких сомнений в том, что они ссорятся. Она продолжала стоять на месте, размышляя, как ей быть, как вдруг услышала яростное стаккато каблучков Изабеллы. Определенно она покидала место встречи, пребывая в гневе.

Элли затаила дыхание и прислушалась. Судя по всему, после ухода Изабеллы на лестничной площадке никого не осталось. Кроме Люсинды. Неужели возможно такое, чтобы Люсинда хотя бы на миг оказалась в одиночестве?

Сначала медленно, а потом со все увеличивающейся скоростью Элли устремилась вверх по ступенькам. Но когда достигла верхней лестничной площадки, сердце у нее упало. Там никого не было. Должно быть, Люсинда удалилась так тихо, что Элли ничего не услышала.

Пораженная и сокрушенная отсутствием бабушки, Элли повернулась, чтобы идти, но донесшийся до нее тихий шелест заставил ее оглянуться. И тут она увидела Люсинду, стоявшую у оконного проема и почти скрытую шторой. Вероятно, прежде чем уйти, та решила полюбоваться видом из окна.

Собираясь с духом, Элли на секунду прикрыла глаза, после чего подошла к Люсинде, и сказала:

– Снег пошел…

Собственный голос показался ей хрипловатым и даже как будто чужим от волнения, и она откашлялась, чтобы прочистить горло.

– Ничего удивительного, – проговорила Люсинда, не оборачиваясь. – Снегопад обещали в сегодняшнем метеопрогнозе.

– Я очень хотела… встретиться с вами. – Элли очень старалась говорить спокойно и ровно.

– Я тоже хотела встретиться с тобой, Элли Шеридан. – Люсинда наконец повернулась к ней лицом. – Моя потерявшаяся в этой жизни внучка.

Глава двадцать девятая

– Подойди ближе, – произнесла Люсинда, – чтобы я могла получше тебя рассмотреть.

Секунду поколебавшись, Элли сделала так, как ей было велено.

– А ты, знаешь ли, прехорошенькая. – Холодные серые глаза Люсинды – почти такие же, как у Элли, осмотрели ее с ног до головы. – Мне только твои волосы не нравится. Зачем, скажи на милость, ты покрасила их в такой ядовитый красный цвет?

– Это… хм… временное явление, – пробормотала Элли. – Краска смоется… Через несколько недель.

– Слава Создателю. – Люсинда обладала величественными манерами и держала голову так высоко и с такой гордостью, как если бы носила королевскую корону. – А татуировок ты себе не делала?

– Нет еще, – признала Элли с некоторым разочарованием.

– «Нет еще», – повторила со смешком ее слова Люсинда. – Если соберешься, сто раз перед этим подумай. То, что выглядит импозантно в шестнадцать лет, производит удручающее впечатление в пятьдесят. Я постоянно подмечаю такие вещи… Кстати, мне сообщили, что ты хорошо учишься и продолжаешь прогрессировать в этом плане.

Элли поразила ее способность на одном дыхании перескакивать с темы на тему. Она также заметила, что Люсинда с легкостью доминирует в разговоре, не предоставляя ей возможности высказать свое мнение. До сих пор она лишь отвечала на ее вопросы и не знала, как подвести разговор к тому, чтобы получить возможность задать свои собственные. С другой стороны, в данный момент она была слишком занята разглядыванием Люсинды, так что сосредоточиться на чем-то серьезном представляло для нее проблему. Люсинда была одета в длинное серое платье, достававшее до щиколоток, и такой же серый жакет с поднятым воротником. На среднем пальце правой руки красовался перстень с изумрудом внушительных размеров. В ушах висели платиновые серьги с бриллиантами, полускрытые седыми волосами. Несмотря на возраст и седину, Люсинда обладала атлетическим сложением и удивительно моложавым лицом.

– Мне нравится здесь, – сказала Элли, стремясь перехватить инициативу в разговоре. – А если мне нравится школа, то я и учиться стараюсь как можно лучше. – Вспомнив, что без содействия Люсинды она бы здесь не училась, Элли сочла нужным добавить: – Спасибо, что помогли мне перевестись в Киммерию.

– Это не составило мне никакого труда, – произнесла Люсинда, пронизывая внучку взглядом. – Ты умна. Так, по крайней мере, мне сказала Изабелла, и теперь я вижу, что она права.

От ее слов щеки у Элли покрылись румянцем, но бабушкины похвалы не могли сбить Элли с намеченного пути. Вполне возможно, второго такого шанса ей не представится. Глубоко вздохнув, она сделала еще шаг по направлению к Люсинде и посмотрела на нее, взывая взглядом о понимании.

– Люсинда… Бабушка… – Последнее слово Элли словно попробовала на вкус и пришла к выводу, что ей понравилось. – Помогите мне понять, что происходит. А то я прямо не знаю, что и делать. Натаниэль забрал у нас Кристофера, который, в свою очередь, пытается завлечь в свои сети меня. Вы могли бы защитить меня от их происков? Я вас очень прошу…

Пока она говорила, взгляд Люсинды смягчился – правда, не слишком. Но ее слова успокоили девушку еще меньше.

– Ты уже давно находишься под моей защитой. И к чему вопрос «что происходит?» Разве Изабелла тебе не сказала?

Смущенная и обескураженная услышанным, Элли развела руками и произнесла:

– Изабелла сказала, что Натаниэль хочет захватить власть в организации и…

Бросив напряженный взгляд через плечо, Люсинда приложила палец к губам, приказав таким образом Элли замолчать, после чего жестом предложила проследовать за ней в оконную нишу – этот своеобразный альков, где до определенной степени можно было укрыться за стенами и шторами от людских глаз и ушей. По ту сторону оконного стекла снег валил с такой силой, что окружающий мир, казалось, исчез за его белой стеной.

– Сейчас обстоятельства складываются далеко не лучшим образом, и ситуация может представлять опасность. – Люсинда говорила тихо и быстро. – Особенно здесь. Среди тех, кто присутствует сегодня на балу, есть люди, которые выступают против меня и поддерживают Натаниэля. – Так что ты, прежде чем говорить, должна обдумывать каждое свое слово.

– Но почему? Почему они его поддерживают?

Люсинда оперлась локтем о подоконник, и Элли неожиданно для себя заметила, как от утомления и беспокойства углубились и стали более резкими окружавшие морщины вокруг ее глаз.

– Всю свою жизнь я работала, чтобы сделать жизнь в этой стране лучше. Но мир постоянно меняется. Некоторые люди становятся слишком богатыми, слишком могущественными. И огромная власть, которой они обладают, разрушает их. Кроме того, размываются границы дозволенного. А это очень опасно. – Она повернула голову через плечо и осмотрелась. – Я не в состоянии сейчас объяснить тебе всего, Элли. Неподходящее место и время. Но могу дать совет: не верь ни единой живой душе. Пока мы не узнаем, кто среди нас работает на Натаниэля, никто не может чувствовать себя в безопасности.

Пока она все это говорила, Элли стало казаться, что в коридоре с каждой минутой становится все холоднее. И хотя она совершенно не знала бабушку, заметила тем не менее проступивший в ее глазах страх. Элли вспомнила, что такое же выражение лица было у ее матери, когда она впервые спросила у нее о Люсинде.

– Мне очень жаль, – сказала она, – что мы с вами до сих пор не встречались.

– К сожалению, иначе и быть не могло, – вздохнула Люсинда. – Такое решение приняла твоя мать, а мне не хотелось давить на нее или делать что-либо вопреки ее воле. Мы с ней, в своем роде, подписали соглашение о невмешательстве в дела друг друга.

– Вероятно, вы испытывали сильную душевную боль, когда она, если так можно выразиться, отдалилась от вас.

Люсинда одарила ее оценивающим взглядом.

– Жизнь исполнена боли, детка, и я на твоем месте начала бы приучать себя к этой мысли прямо сейчас. И боль эта, увы, не уходит, а обладает свойством аккумулироваться, накапливаться. Как… снег. – Люсинда посмотрела в окно. – Так что надо привыкать жить с болью, уметь договариваться с ней, чтобы не слишком давила. Такой подход сильно облегчает существование.

Неожиданно до их слуха донесся звук шагов, приближавшийся к ним со стороны лестничной площадки.

Люсинда расправила плечи, вышла из-за шторы и сделала шаг навстречу к двигавшимся в их сторону трем мужчинам. Определенно это были ее телохранители.

– Баронесса. – Мужчины окружили ее со всех сторон, словно стеной. – Нам пора ехать.

– Что-то случилось? – В холодном голосе Люсинды не прозвучало даже намека на страх.

Один из телохранителей отвернулся и произнес несколько странных слов в скрытый в рукаве микрофон.

– Орион протокол двести тридцать семь. Чисто.

Когда они торопливо двинулись с Люсиндой вниз по лестнице, оставшаяся на месте Элли напрягла слух и разобрала еще несколько слов, сказанных телохранителем:

– Имело место нарушение режима безопасности…

* * *

Внизу царило настоящее столпотворение. Гости, надевая на ходу шубы и пальто поверх декольте, бриллиантов и смокингов, бесконечным потоком текли из дверей на улицу. Телохранители и водители провожали их до машин по снежному покрову, который местами достигал в глубину не менее пяти дюймов. Некоторые ученики уезжали вместе с родителями, прочие стояли в холле и на ступенях главной лестницы с потрясенным выражением лица.

Когда Элли спустилась на первый этаж, на нее волной нахлынула паника, и ей, чтобы успокоиться, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Но несмотря на проблемы с дыханием, ей хотелось кричать во все горло от злости и разочарования.

«Я знала, что произойдет нечто ужасное. Почему никто ко мне не прислушался?»

Как Элли ни всматривалась в толпу, высмотреть Изабеллу или Желязны ей не удалось. Зато она увидела Зои, Джу и Рейчел. Они стояли в углу главного холла, наблюдая за повальным бегством гостей. У Джу от страха побелели губы.

– Что случилось? – спросила Элли, подходя к девочкам.

– Какой-то тип во всеуслышание сделал заявление, – произнесла Рейчел. – Сказал что-то по поводу снега. Но при этом произнес нечто загадочное, похоже, кодированное слово, и все разом бросились к двери.

– Ты где была? Я тебя заждалась. – Голос Зои вибрировал от нетерпения. – Нам тоже надо идти. Сию же минуту.

Элли даже не спросила куда. Повернувшись к Рейчел и Джу, она сказала:

– Мы собираемся… хм… прогуляться… – Она кивком указала в сторону двери.

Рейчел одарила ее озабоченным взглядом:

– Смотри, будь осторожнее.

Прыгая на одной ножке, Элли стащила с ног одолженные у Джу туфли на высоченных каблуках, после чего припустила вслед за Зои. Когда они бежали по лестнице, их пышные юбки вздулись и трепетали от потока воздуха, как корабельные паруса.

Пол в подвальном этаже показался бежавшей босиком Элли словно отлитым из шершавого льда. Когда они влетели в «Комнату номер один», помещение уже гудело от возбужденных голосов, будто улей. Все или почти все ученики Ночной школы по-прежнему были одеты в вечерние костюмы, и это казалось столь неуместным в бетонных стенах тренировочной комнаты, что Элли наверняка рассмеялась бы, если бы обстановка не представлялась ей такой серьезной.

Желязны и Джерри Коул стояли в противоположном от двери конце комнаты. Говорил Желязны:

– …охрана обнаружила следы проникновения за ограду в районе главных ворот. Охранники сейчас исследуют периметр во всех направлениях. Ваша задача прочесать территорию в поисках нехарактерных для данной местности разного рода отметин. К примеру, отпечатков ног, не принадлежащих членам нашей группы, разрезов или прорех в металлической сетке забора, следов того, что кто-то перелез через сетку или каким-либо иным образом преодолел ограду без повреждения последней. Короче, вам предстоит сделать все то, чем вы всегда занимались, отправляясь на патрулирование.

Желязны отступил на шаг, после чего, образно говоря, ораторской трибуной завладел Джерри.

– Каждая команда получит собственный сектор для ведения поисков. Команда будет состоять из четырех человек, которые обязаны держаться вместе. – Он оглядел своих подопечных, чтобы убедиться, что все услышали и правильно истолковали данные им инструкции. Потом продолжил: – Если следы проникновения на нашу территорию будут обнаружены, два человека из команды должны вернуться в штаб и доложить об увиденном. Оставшиеся два продолжат патрулирование. Составы команд здесь. – Он отвернулся от слушателей и с помощью липкой ленты приклеил к стене бумажный листок с отпечатанным на печатной машинке текстом. – А теперь идите и готовьтесь к работе. И побыстрей.

Когда Элли и Зои пробирались сквозь толпу к тому месту на стене, где висел список, к ним подошла Джулия в черном вечернем платье с разрезом сбоку и избавила от ненужных усилий, сказав: «Вы пойдете с нами». При этом она ткнула большим пальцем через плечо, указывая на стоявшего чуть поодаль своего партнера, которым, конечно же, оказался Картер. Он, как и большинство парней в этой комнате, был облачен в смокинг, хотя галстук уже снял и в данный момент складывал, чтобы положить в карман. Темные прямые волосы падали ему на глаза, и он привычным жестом отбросил непокорные пряди, одаривая Элли холодным взглядом, лишенным каких-либо эмоций.

«Вот дьявольщина, – подумала Элли.

– Здорово! – сказала Зои. Выпрямившись и расправив плечи, она уже проталкивалась к двери впереди остальных, чем-то напоминая легкий танк, прокладывающий дорогу более крупной и тяжелой боевой технике. – Пошли переодеваться!

– Увидимся на улице через пять минут, – коротко проинформировала Джулия напарника и последовала за Зои.

Времени, чтобы сказать Картеру хоть что-нибудь, не оставалось. Чувствуя себя не лучшим образом, Элли повернулась и поспешила за подругами.

В комнате для переодевания царил настоящий хаос, когда девушки, сбрасывая шелковые и бархатные вечерние платья, натягивали на себя утепленные костюмы. Элли старалась не смотреть на Джулию, пока та переодевалась, и не думать о том, кого из них Картер считает более привлекательной.

У Элли не оказалось под рукой ничего, чем она могла бы скрепить волосы на затылке. Поэтому она схватила одну из ленточек из прически Зои и попыталась перевязать ею волосы, но у нее неожиданно онемели пальцы и она никак не могла заставить их работать.

Стоявшая неподалеку Николь, одетая в данный момент лишь в черный кружевной бюстгальтер и трусы, протянула руку и вручила девушке эластичную резинку для волос. Элли машинально взяла ее, приходя к выводу, что «француженка» никогда ничего не упускает из виду.

– Думаю, эта штука куда удобнее, – прокомментировала свои действия Николь и подмигнула ей. Поскольку Элли молча смотрела на нее и ничего не делала, Николь, одарив ее понимающим взглядом, взяла у нее из руки резинку, подошла к ней сзади и, собрав волосы у нее на затылке, аккуратно и умело перетянула их. – Не волнуйся, Элли. Все будет хорошо.

– Знаю, – прошептала Элли, хотя чувствовала обратное.

Когда девушки выбежала из здания в снежную морозную ночь, Картер уже стоял на улице, одетый в теплую черную куртку и тренировочные брюки, и подпрыгивал на месте. Как более опытная пара в команде, они с Джулией возглавили движение. Зои и Элли, перейдя на ровный, ритмичный шаг стайерского бега, устремились за ними.

Снег падал так часто и обильно, что в его белой круговерти трудно было что-либо разобрать, и они начали более-менее нормально ориентироваться лишь тогда, когда вступили под раскидистые кроны лесных деревьев. Здесь они увеличили темп бега, двигаясь среди запорошенных снегом кустов и засохших папоротников в сторону протоки за часовней, где Элли встретилась с Кристофером месяцем раньше.

У Элли сжалось сердце, когда она поняла, в каком направлении они бегут.

Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо…

Элли повторяла эти слова про себя, словно некую мантру, пока их команда не достигла заснеженного берега протоки и она не получила наконец возможность оглядеться. Оглядывая берег, она, опасливо поеживаясь, думала о том, что Кристофер или Гейб могут в любой момент выскочить из-за какого-нибудь прибрежного куста и наброситься на них.

Но снег на берегу протоки и около него казался девственно чистым, и на его поверхности не было видно ни единого следа. Сторонний наблюдатель мог бы с уверенностью сказать, что здесь никто не проходил и не стоял как минимум час. Члены команды растянулись в линию и, двигаясь на расстоянии около пяти футов друг от друга, принялись исследовать окружающую местность, постепенно приближаясь к каменному арочному мостику, через который Элли мечтала перепрыгнуть в один из жарких летних дней.

Но сегодня погода определенно не располагала к подобным упражнениям, поскольку черная вода казалась чертовски холодной, а сам мостик был засыпан снегом и покрыт сосульками и ледяными наростами. При всем том им предстояло так или иначе пересечь протоку, и первой шагнула на мостик Джулия, которая с ловкостью и грацией прирожденной гимнастки прыгала с одной покрытой ледяной коркой ступеньки на другую. В одном месте она поскользнулась и едва удержалась на ногах, но все-таки выправилась и сошла на другую сторону со словами: «Поосторожнее тут!»

После нее на мост ступила Зои, преодолевшая его с удивительной легкостью.

Картер повернулся к Элли:

– Теперь твоя очередь. Будь максимально осторожной. – Картер так долго на нее смотрел, что Элли не выдержала, повернулась и заторопилась к переправе.

Шум воды у моста оказался гораздо громче, чем когда она стояла на берегу, да и вся обстановка здесь представлялась куда менее идиллической, чем при взгляде со стороны. Тем не менее Элли, собравшись и сосредоточившись на выполнении задания, храбро ступила на мост и стала медленно продвигаться по его заснеженной и обледеневшей поверхности. На пятой ступеньке камень выступил из кладки и покачивался, и именно о нем предупреждала Джулия. Элли приняла это к сведению и преодолела пятую ступеньку весьма успешно, но, к несчастью, поскользнулась на шестой и, чтобы не свалиться в воду, принялась преодолевать одну ступеньку за другой в ускоренном ритме в надежде, что быстрое движение не позволит ей упасть. Она оказалась права и действительно потеряла равновесие лишь после того, как сбежала с моста. На другом берегу к ней на помощь поспешила Джулия, но ее опередил Картер, подхвативший Элли на руки еще до того, как Джулия успела до нее дотянуться.

Оказывается, когда Элли переходила мост, он все время находился у нее за спиной, о чем девушка не имела ни малейшего представления.

– Спасибо, – пробормотала Элли, стараясь не встречаться с ним глазами.

Переправившись через протку, они продолжили путь к ограждению периметра. Впереди бежала Джулия, за ней Зои, потом двигалась Элли, и замыкал цепочку Картер. Но и на этой стороне протоки снег представлялся девственно-чистым и белым и напоминал наброшенное на землю ничем не замаранное белое бархатное покрывало.

– Здесь никто не проходил, – прошептала Элли, обращаясь к Картеру. – По крайней мере, сегодня ночью.

Картер посмотрел на нее:

– Согласен. Тем не менее порученный нам сектор все-таки придется проверить.

– Есть идеи, из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор?

Сорока, испуганная движением группы, вспорхнула с дерева, сбросив снег с ветки, на которой сидела.

«Одна – источник печали», – вспомнила Элли и озабоченно посмотрела на Зои. Но та ушла далеко вперед и не заметила птицу.