Текст книги "Бал виновных"

Та с изумлением взяла письмо и очень внимательно его прочитала.

– Передать ему отель! – воскликнула она с возмущением. – И что ты планируешь сделать?

– Я смотрю на Лукаса и вижу, что в его руках все семейное богатство будет растрачено направо-налево, – задумчиво произнес дон Игнасио, отхлебнув из кружки.

– Думаешь, что в его руках оно уцелеет?!

– Думаю, что человек, проживший в бедности, как никто другой умеет ценить деньги, – заключил мужчина, а после схватился за горло, посинел и под испуганный вопль доньи Канделарии замертво повалился на пол.

Глава 7. Потерянный сын

После допроса Альба отправилась проведать Йона. На душе было тяжело, но она старалась держаться. Постояв около двери и смахнув остатки горьких слез, она глухо постучала и вошла в комнату, застав Йона одного.

– А где Иван? – спросила она.

– Его вызвал дон Мигель, – кинул Йон, отложив в сторону утреннюю газету.

На секунду Альба удивилась, ведь она никогда не видела Йона читающим. По правде, она даже не знала, что он умеет читать. Но девушка тут же одернула себя за такие мысли. Если он не из высшего общества, то это не значит, что он не смог выучиться этому полезному навыку. Некоторые горничные, которые приходили устраиваться на работу, неловко признавались, что не умеют ни писать, ни читать. И дон Игнасио их сразу гнал взашей, потому что отель «Гарсиа» – слишком роскошный отель, чтобы держать тут неграмотную обслугу. А Йон здесь вырос и никакие собеседования не проходил, так что никто не знал, что он умеет, а что нет. Однако рядом с такой замечательной женщиной как Кристина Ривас он наверняка приобрел все важные навыки, которыми должен обладать хороший официант.

– Неужели все это время рядом с тобой никого не было?! – с беспокойством произнесла Альба.

– Нет. – Он приподнялся, поставив повыше подушку, чтобы было удобнее сидеть. – Зачем ты всем сказала, что я тебя спас? Это ведь было не так.

– Не знаю, – смутилась девушка. – Я просто не хотела, чтобы кто-то узнал о… нас.

– Тот урод в маске стрелял в меня. Полиция должна это знать, потому что это может повлиять на расследование.

– Я сказала об этом детективу Монтойе. Он уверен, что все эти убийства связаны с тобой. Но я понять не могу, как это может быть связано с тобой. Зачем кому-то убивать тебя? И если хотят навредить тебе, то зачем убили Матео и дядю Хавьера? Я просто не понимаю… – В ее голосе слышалась боль, и Альба едва сдержала слезы. Перед глазами вновь возникло бледное лицо умирающего дяди, который проснулся на несколько секунд, а после вновь уснул. И на этот раз уснул навечно.

– Иди сюда, – чуть слышно сказал Йон, и Альба, недолго думая, села на кровать и утонула в его объятиях, роняя горькие слезы скорби. – Дон Хавьер наверняка скоро поправится. Иван говорил, что доктор прогнозировал ему скорейшее выздоровление…

– Не поправится! – горячо воскликнула девушка. – Он умер. Сегодня. Его убили морфием!

– Что? – Внутри у Йона все словно сковало льдом. Из всех Гарсиа – помимо Альбы, которую он всю жизнь любил, – ему больше всего нравился дон Хавьер. И он просто не верил, что судьба может оказаться настолько жестокой, что, не моргнув, будет забирать из этого мира самых хороших людей. Мама, дон Хавьер… даже сеньор Матео – все эти люди были хорошими и уж точно не заслуживали того, что получили.

Альба всхлипнула, и Йон обнял ее покрепче, забыв о больном плече, которое в тот момент не имело никакой важности. Он мягко поцеловал ее в висок, почувствовав на губах соленый привкус слез, и провел рукой по ее темным волосам.

– Я даже представить не могу, что было бы, если бы тот человек в маске попал чуть левее, – сквозь слезы проговорила девушка. Чуть левее – значит, в самое сердце. От этой мысли стало невообразимо страшно, и Альба заплакала ещё сильнее. Она никогда не позволяла себе плакать при других людях, но наедине с Йоном она не боялась показывать свои эмоции и чувства.

– Не попал бы, – попытался успокоить ее Йон. – Вот увидишь, мы его найдем. Я его найду. И уничтожу. За то, что он сделал, казни ему будет мало.

– Йон не смей! – испугалась Альба, вырвавшись из его объятий и заглянув в его лицо. – Ты не можешь уподобиться ему! Ты ведь не такой!

– Посмотрим.

– Нет! Пообещай мне, что ты ничего не сделаешь! – потребовала девушка, но Йон с мрачным лицом, от которого уже отошла болезненная бледность, смотрел куда-то сквозь нее. – Пообещай!

Йон поднял на нее глаза и, заметив ее перепуганный взгляд, поспешил сказать:

– Хорошо.

Но не был уверен, что сдержит это обещание.

***

Семья Гарсиа снова облачилась в траур. Они потеряли Хавьера и Матео, а теперь и главу семейства. Бразды правления перешли донье Канделарии. Теперь в её правах было определять наследника отеля, её муж сам так указал в первом – и единственном – завещании. И женщина решила для себя, что наследником станет тот, кого выбрал ее покойный муж. Точнее тот, кого он выбрал перед смертью.

***

Ближе к полудню в отель пожаловал Монтойя в сопровождении маленького мужчины в смешной шляпе. Это был агент Сиприано, который набился детективу в помощники, словно пытаясь исправить ошибки, совершённые в вечер бала. По пути Сиприано что-то тараторил, но Монтойя его практически не слушал – лишь изредка кивал и улыбался, делая вид, что болтовня агента ему очень интересна, – а сам в это время думал об убийце в маске. Все то, что происходило в отеле, никак не выходило у него из головы. Полночи он не мог уснуть, все пытаясь понять, у кого мог быть мотив совершить эти страшные преступления. Но чем больше он думал, тем сильнее запутывался.

Когда Монтойя входил в отель, он был морально настроен на допрос обслуги, чьи имена вчера назвали члены семьи Гарсиа. Однако в вестибюле его встретил дон Хоакин и сообщил шокирующую новость – вчера вечером не стало дона Игнасио.

– Бедный отец. Его сердце не выдержало после всего, что свалились на семью за последние недели! – горько объяснил мужчина.

Эта новость стала серьезным ударом для детектива, потому что он искренне восхищался этим человеком, который собственным трудом смог создать такое больше и прибыльное дело. Отель, который совсем нескромно – но заслуженно! – он назвал в свою честь, стал одним из самых крупных отелей не только страны, но и всей Европы.

– С вами хочет поговорить моя мать, донья Канделария. Она в кабинете, – напоследок сказал дон Хоакин и тяжелой походкой двинулся в сторону лестницы.

Донья Канделария провела в кабинете мужа всю ночь. Она не пожелала оставаться в комнате с трупом, но и спать в какой-нибудь другой комнате отеля не стала. Ей в принципе не спалось, и она решила погоревать в одиночестве, неуверенная в том, что вообще когда-то сможет спокойно спать.

– Добрый день, донья Канделария. Мне сказали, что вы хотели со мной поговорить, – сказал Монтойя, пройдя в кабинет.

– Знаете, моя семья говорит, что Игнасио якобы хватил сердечный приступ, – мрачно начала донья Канделария, даже не поздоровавшись. Детектив неловко приземлился на стул напротив директорского стола и обратился в слух. – У него никогда не было проблем с сердцем. Я почти уверена, что его убили. К тому же я была там. Он словно начал задыхаться. На сердечный приступ это не было похоже.

– Думаете, ему могли вколоть морфий?

– Вряд ли. Он бы явно это заметил и не стал бы молчать. Накануне нам принесли чай. Я этот чай не пила. Возможно, он был отравлен. Я запретила официантам его уносить, он до сих пор стоит в нашей комнате. Проверьте, может, там действительно есть яд.

– Сию же минуту я распоряжусь, чтобы чай доставили нам в участок. Если там есть яд, то мы его найдем, – заверил детектив.

– Хорошо, теперь идите, – устало сказала женщина, откинувшись на спинку кресла. Ей казалось, что за эти дни она постарела на целых десять лет, горе не только добавило кучу новых морщин, но и испортило здоровье. Но она надеялась, что сможет прожить ещё какое-то время, чтобы успеть защитить семью и отель.

Детектив поднялся со стула и с поклоном удалился, от потрясения даже забыв спросить, кто из официантов приносил этот чай. Но Монтойя не отчаялся – он все равно это выяснит, ведь ему еще предстоит допросить пять человек из обслуги.

– Агент Сиприано, – сказал мужчина своему помощнику, который терпеливо ждал его в вестибюле. – Сейчас мы идем в комнату дона Игнасио. Донья Канделария подозревает, что ее мужа могли отравить.

– Что же в этом отеле происходит?! – испуганно произнес агент, поспешив за детективом. Монтойя ему ничего не ответил. Ему самому хотелось это знать.

Когда агент и детектив поднялись на третий этаж и прошли в самую большую и дорогую комнату – королевский люкс, в котором однажды останавливался сам Альфонсо XIII11
  * Альфонсо XIII – король Испании в 1886—1931 годах.


[Закрыть], – они обнаружили тело дона Игнасио, лежащее прямо посреди гостиной. Детектив на всякий случай решил его осмотреть, наказав агенту взять чай и позаботиться о том, чтобы его отправили в участок на экспертизу.

– Но детектив Монтойя, – промямлил Сиприано. – Чая нет.

– Как нет? – удивился тот.

Детектив подскочил на ноги и глянул в сторону стола. Там на самом деле ничего не было, кроме вазы со свежими цветами, которые, очевидно, принесли утром. Либо кто-то из персонала недобросовестно выполняет свою работу, либо кто-то намеренно унес чай, чтобы избавиться от доказательств. Монтойя выпрыгнул в коридор и стал оглядываться. Из комнаты дона Хоакина какой-то официант неуклюже выкатывал тележку, и детектив бросился к нему с громким вопросом:

– Извините, это вы входили в комнату дона Игнасио?

Официант опешил. Разумеется, он знал, что вчера вечером не стало хозяина отеля, но заходить в его комнату не решился бы, особенно, если это было строго-настрого запрещено.

– Н-нет, – чуть слышно пролепетал он. – А что-то случилось?

– Донья Канделария приказал никому не убирать чай. Но кто-то его все-таки убрал. Может быть, вы что-то видели?

– Я не видел. Но спросите у дона Мигеля, дворецкого. Он поможет вам это выяснить.

– Спасибо, – кинул Монтойя и вернулся к агенту Сиприано, что стоял в дверях комнаты и с непониманием смотрел на него.

– Закройте комнату, Сиприано! – возмутился детектив. – Не дай бог, если кто-то из постояльцев увидит тело!

– Да-да, – закивал мужчина и поспешил выполнить приказ Монтойи.

– Сообщите донье Канделарии, что чая нет. А я пойду на кухню узнавать, кто распорядился, чтобы его убрали.

– Будет сделано, детектив. – Сиприано понесся вниз по парадной лестнице, а Монтойя пошел в обратную сторону, к лестнице для обслуги, чтобы как можно быстрее оказаться на кухне.

Кухня встретила звоном посуды, криками горничных и запахом гари. Очевидно, у кухарок что-то пригорело, и сейчас все пытались как можно скорее устранить проблему. Официанты в суматохе бегали с серебряными подносами и взволнованно восклицали, что их клиенты уже несколько минут не могут дождаться свои заказы.

Эх, – думали многие слуги. – Если бы сеньоры знали, что происходит на этой кухне и каких трудов стоят их идеальные обеды, то не были бы столь требовательны к каждой мелочи.

Детектив нашел дворецкого без труда. Седовласый старик с усами спокойно стоял в сторонке и с неким превосходством смотрел на своих подопечных, иногда делая им замечания. Но и без его замечаний все прекрасно знали, что у них все катастрофически плохо.

Монтойя внимательно оглядел кухню, а после ушел, решив подождать, когда уладят все проблемы. Он вернулся в вестибюль, где пересекся с агентом Сиприано, который только-только покидал директорский кабинет.

– Донья Канделария сказала, что если мы не найдем этот чай, то она согласна на вскрытие тела мужа, – сообщил тот. – Она сказала, что мы должны выяснить, что это был за яд, и обязательно найти убийцу.

– Думаю, что чай мы не найдем. Я был сейчас на кухне. Там суматоха, но вся посуда была уже помыта.

***

Когда обед закончился, детектив и агент появились в кухне, где уже было относительно спокойнее. Монтойя отыскал дворецкого и понесся к нему так быстро, что Сиприано на своих коротких ногах еле смог его догнать.

– Дон Мигель, – сказал детектив.

– Да?

– Вы не знаете, кто из работников входил сегодня в комнату дона Игнасио?

– Донья Канделария приказала туда не входить, – ответил тот.

– Я знаю. Но унесли чай и…

– Как?! – ахнул тот, не веря в то, что кто-то из этих бестолковых официантов нарушил приказ владелицы отеля. – Я распорядился, чтобы ни одна живая душа не заходила в его комнату и тем более не трогала этот чай! Я сейчас же узнаю, кто это был!

Дворецкий понесся в коридор и через минуту уже вернулся с доньей Валенсией. Они вместе построили всю обслугу на кухне и смерили всех грозным взглядом, словно родители, которые собирались наказать своих детей.

– Что произошло? Зачем нас собрали? – обеспокоенно спросила Кармен.

– Кто-то сегодня нарушил распоряжение доньи Канделарии, – грозно начала экономка. – И вам будет лучше, если виновный быстро сознается. Кто зашел в комнату хозяев отеля и унес оттуда вчерашний чай?

Горничные стали с непониманием поглядывать на официантов, а те в свою очередь точно так же поглядывали на них. Все, кроме одного. Один из официантов опустил голову и чуть заметно попятился назад. Сердце перехватило, а в голове появился ворох вопросов. Неужели нельзя было этого делать? Но ведь его попросили. И что теперь делать? Сознаваться или нет? Если он сам не сознается, то его вскоре сдаст другой. Лучше сделать это самому.

– Это был я, – тихо сказал он.

– Иван! – ахнул дон Мигель.

Попался! – подумал детектив.

– Но я не знал, – начал оправдываться тот. – Мне сказал Родриге, чтобы я помог ему с работой наверху.

– Я не говорил такого! – возмутился долговязый официант с копной каштановых волос.

– Как это не говорил?! Ты сам утром подошел и сказал мне это!

– Я попросил тебя помочь с комнатой дона Хоакина, а не с комнатой дона Игнасио!

– Как так?.. – проговорил Иван, потупившись. Неужели он все перепутал?! Как он мог совершить такую ошибку? Ошибку, из-за которой он выглядит в глазах детектива еще большим преступником. Когда он вошел в комнату, ему в глаза сразу бросилось безжизненное тело хозяина отеля. Он знал, что тот вчера вечером погиб от сердечного приступа – об этом много кто судачил с самого утра. Было жутко убирать сервиз со стола, Ивана потом несколько часов передергивало от ужаса. Но он и подумать не мог, что ничего в комнате трогать нельзя. Это ведь был сердечный приступ, а не убийство.

Или все же нет?

– Эррера, а где вы были, когда я велел не приближаться к комнате дона Игнасио? – гневно спросил дон Мигель. – Я говорил это утром, прямо перед завтраком!

– Я не приходил на завтрак, – неловко сказал молодой человек. – Я помогал Йону.

Все замолчали. Дворецкий и экономка не знали, стоит ли винить Ивана за эту оплошность или нет. С одной стороны – он помогал больному другу, но с другой стороны – он совершил ужасную ошибку, из-за которой сейчас у всех будет много проблем.

– Мне нужно поговорить с некоторыми горничными и официантами, – сказал Монтойя, нарушив напряженную тишину. – Виктория, Кармен, Иван, Родриге и Мартин. Следуйте за мной.

Детектив направился в сторону обеденной комнаты для прислуги и распорядился, чтобы никто туда не входил на протяжении всего допроса. Пять человек, бледные от испуга, засеменили за ним. Последним зашел агент Сиприано и закрыл дверь изнутри.

– Зачем вы нас позвали, детектив? – с непониманием спросила Виктория. – Лично я сегодня даже не поднималась на третий этаж.

– Я тоже, – сказала Кармен. – Во всем виноват Иван, мы тут вообще ни при чем!

– Я позвал вас всех по другому вопросу, – начал детектив. – Как вы все знаете, вчера не стало не только дона Игнасио, но и дона Хавьера. И все вы пятеро в тот вечер были в его комнате.

Эти слова заставили всех заволноваться. Викки с округленными глазами посмотрела на Ивана, потом перевела взгляд на подругу Кармен, а после на агента Сиприано, что скромно стоял около двери, словно он был ни при делах. Родриге вопросительно уставился на Монтойю, Мартин от страха позеленел, а Иван устало выдохнул, потому что понимал, что детектив почти наверняка хочет обвинить в случившемся его.

– Я буду допрашивать вас по очереди, а начать хочу с Ивана. Остальные выйдите, я вас после позову.

Иван с беспокойством глядел вслед друзьям, когда их выпроваживал агент Сиприано. Дверь захлопнулась, и он остался один на один с представителями закона. Монтойя внимательно оглядел его с ног до головы, словно пытался увидеть, что творится у него внутри, и этот взгляд заставил Ивана съежиться.

– Давайте присядем, – произнес детектив.

– Конечно, – ответил молодой человек, и они разместились за обеденным столом. Детектив и агент сели прямо напротив Ивана, чтобы ни одна его эмоция не проскочила мимо их пристальных взглядов.

– Вы вчера приходили брить дона Хавьера, так ведь? – спросил Монтойя, раскрыв свою маленькую черную книжицу.

– Ну да, мне поручили.

– И вы совсем не знаете, кто мог вколоть ему в шею морфий?

– Если вы намекаете, что это мог сделать я, то вы сильно ошибаетесь.

– Может быть, кто-то из ваших друзей мог это сделать, как думаете?

– Не уверен, что кто-то из них способен на такое.

– А что скажите насчет отравленного чая?

– Отравленного?.. – изумленно спросил Иван. – Вы думаете, что дона Игнасио отравили? И вы думаете, что это сделал я?!

– Как вы говорите, сеньор Эррера, вы унесли отравленный чай по чистой случайности. Но знаете, я не верю в случайности. И я совсем не удивлюсь, если окажется, что этот самый чай – разумеется, по чистой случайности, – приносили вчера именно вы.

Иван покрылся испариной. Этот чай действительно приносил он! Все на самом деле указывает на него! Неужели кто-то хочет его подставить или это просто жестокая судьба решила сыграть с ним злую шутку?..

– Значит, это вы приносили чай?! – воскликнул детектив, заметив реакцию молодого человека.

– Да, я приносил его! Но я никого не убивал! – отчаянно вскричал тот.

– Тогда почему вы все время оказываетесь в гуще событий?

– Не знаю я, не знаю! Но я не убивал никого! Я не способен на убийство!

– Будьте уверены, сеньор Эррера, правда рано или поздно все равно всплывает.

– Я очень на это надеюсь! – ответил юноша. – Если у вас есть ко мне еще какие-то вопросы…

– Вопросов больше нет, – отрезал детектив, и Иван молнией вылетел из столовой.

***

Поступил заказ. Иван подскочил от звонящего колокольчика и сразу же побежал собирать чайный сервиз. Красивая фарфоровая чашка на блюдечке, чайник, воздушные пирожные и маленькая ваза с ароматными цветами. Все должно было выглядеть идеально, ведь это была двести пятая комната – комната, которую сняла сеньорита Фернандес.

Детектив ушел еще полтора часа назад, так ничего и не выяснив, но Ивана до сих пор трясло. Он старался взять себя в руки и полностью отдаться работе, что у него очень хорошо получилось, когда заказ сделала сеньорита Фернандес.

Иван часто приносил ей заказы и всегда старался взять ее комнату на себя раньше всех, потому что эта девушка ему очень нравилась. Конечно, он понимал, что у него с ней ничего не выйдет, к тому же она, вроде, была потенциальной невестой сеньора Лукаса. Но все-таки мельком смотреть на нее и делать для нее что-то полезное не возбранялось. Иногда она даже с ним разговаривала, что обычно не делают постояльцы. Для большинства сеньоров прислуга сродни предмету декора. Но сеньорита Фернандес не пренебрегала разговорами с официантами, чем нравилась Ивану еще больше.

Он быстро катил тележку по второму этажу отеля и старался не выглядеть взволнованным или недалеким, что в его случае было почти одно и то же, потому что как только кровь в венах закипала от переживаний, то он сразу же становился дурачком.

Около белой двери с золотистыми цифрами он стоял около минуты, и это немного напрягло других официантов, которые развозили заказы в соседние номера. Они искоса на него поглядывали, но старались об этих странностях быстро забыть. Если Йон в глазах других официантов выглядел пьянчугой и повесой, то Иван был мямлей и недотепой. Многие не понимали, как эти двое смогли поладить, ведь они были совсем разные. Однако во внешности они все же имели некоторые сходства. Хоть Иван и был на пол головы ниже Йона, и стригся ежиком, они оба могли похвастаться выразительными скулами и большими карими глазами. Иногда их даже принимали за родных братьев, но они, в общем-то, и считали друг друга таковыми, только форма родства у них была другая – не кровная, а душевная.

Наконец Иван сжал руку в белой перчатке в кулак и тихонько постучал.

– Да? – раздалось из-за двери.

– Обслуживание номеров. – Голос дрогнул, но молодой человек очень надеялся, что сеньорита Фернандес этого не заметила.

Через секунду дверь открылась, и из-за нее показалось приветливое лицо молодой девушки. Она улыбнулась светлой улыбкой и произнесла:

– Проходите.

Иван спохватился и покатил тележку к обеденному столику. В комнате приятно пахло парфюмом и шоколадом. А теперь к этим запахам примешался еще и аромат свежих цветов. Юноша стал аккуратно расставлять все предметы на столик, поглядывая боковым зрением на сеньориту Фернандес, которая уже сидела в плетеном креслице с книгой в руках. Но книгу она не читала. Она смотрела на Ивана и, кажется, собиралась что-то сказать.

– Вы слышали о трагедии в семье Гарсиа? – спросила она неуверенно.

– Да, – ответил он. Сердце в груди застучала так громко, что Ивану показалось, что этот стук слышит даже сеньорита Фернандес.

– Говорят, что кто-то хочет принести вред их семье. Как думаете, может, это конкуренты?

– Не знаю, сеньорита Фернандес. Если это конкуренты, то зачем они напали на Йона и убили нашу маму?! – воскликнул Иван, но тут же с округленными глазами уставился перед собой. Обслуга не должна ничего говорить клиентам и уже тем более рассказывать о личных проблемах!

– Убили вашу маму? – испуганно спросила девушка. – Мне очень жаль.

– Спасибо, – смущенно ответил Иван.

– А Йон – это ваш брат? Извините, если это не мое дело…

– Нет-нет. Все в порядке. Да, это мой брат. На него напал убийца в маске, и детектив уверен, что этот убийца – кто-то из отеля.

– А сейчас с ним все хорошо?

– Да, с ним уже все нормально.

– Я слышала, что детектив подозревает какого-то официанта.

– Да. Он подозревает меня, – признался Иван. Но тут же одумался. После этих слов сеньорита Фернандес наверняка выставит его и прикажет, чтобы заказы приносил ей кто угодно, но только не он. Зачем он это сказал? Лишиться единственной возможности на нее смотреть и иногда разговаривать с ней…

– Но почему? – искренне удивилась она. – Я не верю, что вы способны совершить что-то ужасное! Тем более если пострадала ваша семья!

– К сожалению, детектив думает не так как вы, – понуро сказал Иван. Он уже расставил чайный сервиз на столике, и продолжать этот разговор было невообразимо странно. Еще ни одна сеньорита и ни один сеньор так просто с ним не разговаривали и уж тем более не интересовались его жизнью. – Если вы позлите, сеньорита, я пойду. – Иван поклонился и поспешил к двери, но сеньорита Фернандес неожиданно его окликнула:

– Иван, постойте!

Неужели она запомнила мое имя? – удивился он. Однажды, когда он в очередной раз приносил ей заказ, она спросила, как его зовут. Иван ответил, но был уверен, что через десять минут после его ухода сеньорита Фернандес не только забыла его имя, но и как выглядит он сам. Но, видно, она все помнила! И от этого в его душе стало очень тепло.

Сеньорита Фернандес подлетела к двери, где Иван застыл с изумленным лицом, и произнесла:

– Если у вас будут какие-то проблемы с полицией, то не стесняйтесь, обратитесь ко мне. Я знаю несколько хороших адвокатов.

– Спасибо, сеньорита Фернандес. Но почему?.. В смысле, зачем это вам?

– Я вижу, что вы хороший человек. А если хороший человек попадает в беду, то я всегда стараюсь ему помочь. – Она улыбнулась, и Иван понял, что за последние две недели это был первый случай, когда он искренне улыбнулся кому-то в ответ.

***

Был вечер. Йон сидел один. Горничная Марга, которую оставили с ним в качестве сиделки, ушла пару часов назад и так и не вернулась.

Странная девица, – думал Йон.

Но зато эта странная девица успела рассказать ему последние новости. Вчера погиб не только дон Хавьер, но и дон Игнасио. Йон не представлял, что сейчас испытывала Альба. Хотя… Наверное, представлял. Он сам испытывал невыносимую боль от потери матери. Эта боль била под дых, скребла по сердцу и раздирала душу на миллионы частей. И не знаешь, получится ли когда-нибудь собрать себя заново из этих частей, а если и получится, то вряд ли вновь станешь таким, каким был раньше.

А ещё Йон не мог понять, что же за кошмар происходит в этом отеле. Как будто кто-то проклял его. Всю жизнь это место было идеальным и тихим, но теперь тут даже страшно оставаться одному в собственной комнате.

Когда Йон понял, что Марга больше не придет, он оделся и побрел на кухню. Очень хотелось есть и пить, и он был уверен, что кто-нибудь из обслуги поможет ему с ужином. Ему повезло, потому что на кухне он встретил Викки, которая не только положила ему огромную порцию каши, но и составила компанию.

– Как дела? – мрачно поинтересовался Йон.

– Сегодня нас допрашивал детектив, – начала рассказывать девушка. – Было немного страшно. Но я уверена, что никто из нас не мог вколоть дону Хавьеру морфий. Кармен моя подруга, я в ней уверена. Мартин вообще боится собственной тени, так что не думаю, что ему бы хватило смелости такое совершить. Родриге хоть и странный, но добрый. Он личный официант сеньора Лукаса, так что он не стал бы причинять вред его семье. А Иван… Ну мы же его знаем! Он даже не сердился на тебя, когда ты ему разбил нос! Добрее человека я ещё не встречала. Однако детектив почему-то подозревает его.

– Что?! – удивился Йон. – Детектив подозревает его? Но в чем?

– Во всем.

– Иван не говорил мне этого!

– Возможно, он не хотел тебя тревожить.

– Ты хочешь сказать, что детектив подозревает Ивана во всех убийствах, в том числе и в убийстве нашей матери?! – не верил он.

– Видимо, да.

– Почему он не допрашивал меня?! Я видел убийцу в маске, и с уверенностью могу сказать, что это был не Иван. Человек в маске был, наверное, на голову выше меня, а Иван, наоборот, очень низкий. Ты не знаешь, где сейчас детектив?

– Он уже ушел.

– А где он работает?

– В полицейском участке в Камтадере, но я не позволю тебе туда идти, ты еще очень слаб.

– Я уже в порядке, – сказал Йон, отодвинув тарелку с недоеденной кашей. После новости о том, что детектив подозревает его брата, аппетит бесследно исчез.

– Нет, Йон. Завтра поговоришь с детективом. Наверняка, он снова придет.

– А если не придет? Я должен сообщить ему обо всем немедленно!

– Йон! – раздался голос Мартина. Официант влетел в обеденную комнату так неожиданно, что Йон и Викки подскочили от испуга. – Йон, я тебя потерял!

– Что такое? – спросил юноша. – Я пришел поужинать, потому что моя якобы сиделка ушла и не вернулась.

– Я только что встретил сеньориту Гарсиа в коридоре, и она попросила привести тебя, сказала, что тебя хочет видеть донья Канделария.

– Зачем? – удивился Йон.

– А мне откуда знать? Такой был приказ, так что пошли. Я помогу тебе дойти.

Йон нахмурился, но решил не противиться. Возможно, донья Канделария хочет расспросить его об убийце в маске, ведь с того момента, как он проснулся, ни одна живая душа даже не вспомнила, что он был не только жертвой, но и свидетелем.

Мартин закинул здоровую руку Йона себе на плечо и повел его к лестнице для обслуги. В считанные минуты они добрались до комнаты родителей Альбы и в нерешительности остановились перед дверями.

– Почему сюда? – спросил Йон.

– Донья Канделария там. Она, наверное, пока не может находиться в своей комнате, ведь там погиб ее муж, – попытался объяснить Мартин.

– А тело уже унесли?

– Детектив забрал его в участок.

– Зачем? Это ведь был сердечный приступ.

– Они подозревают, что его отравили.

Йон лишь удивленно ахнул. И пока он осознавал эти слова, Мартин постучал в комнату. Дверь распахнулась, и на пороге оказался дон Хоакин, который с непониманием оглядел официантов.

– Я привел Йона, как вы и просили, – сообщил Мартин.

– Спасибо, Мартин, – произнесла Альба, которая вынырнула из-за спины отца.

Она помогла Йону пройти в комнату и усадила его за стол в то время, как её отец запер комнату изнутри, оставив ничего не понимающего Мартина за дверью.

– Зачем меня позвали? – тихо спросил Йон.

– Не знаю, бабушка хочет с тобой поговорить, – так же тихо отозвалась Альба.

Вся семья Гарсиа сидела за столом, во главе которого была донья Канделария. Никто не понимал, что происходит и зачем на семейное собрание привели одного из официантов отеля.

– Мама, что это значит? – спросил дон Хоакин, первым нарушив напряженную тишину.

– Вчера, перед своей смертью, Игнасио сообщил мне одну новость, – начала старая женщина, вытащив из-за пазухи смятую бумажку. Донья Беатрис сразу поняла, что к чему, и во все глаза уставилась на Йона. Это была та самая бумажка, которую дон Игнасио нашел в портсигаре ее мужа. – В общем, дорогой мой, просто прочитай. – Донья Канделария протянула Йону письмо. Тот аккуратно развернул его и принялся читать, ощущая, как сердце в его груди делает болезненные скачки.

Альба, которая сидела рядом с Йоном, наклонилась к письму и стала читать вместе с ним, иногда плохо разбирая слова, потому что листок прыгал в его дрожащей руке.

Вот что там было написано:

«Много лет – если быть точным, то двадцать три года, – я хранил один секрет. Этот секрет мог разрушить наш с Беатрисой счастливый брак. Но теперь я не вижу другого выхода, кроме как, наконец, выложить все карты на стол. Я изменял Беатрисе. Много раз. И даже не задумался, к каким последствиям это может привести. А привело это к тому, что у меня родился еще один сын, который все эти годы прожил среди обслуги. Его зовут Йон, и я хочу признать его своим законным сыном. Если дорогой отец выполнит свое обещание и передаст наследство мне, своему первенцу, то отель „Гарсиа“ по праву наследования достанется моему второму сыну Йону. Но не думайте, что я обделяю Матео. Матео сам отказался от отеля, и мы договорились, что он получит мои апартаменты в Мадриде. Я хочу, чтобы Йон получил мою фамилию и фамилию своей матери, которая поступила мудро, не став рассказывать о нас всем подряд и не потребовала ничего взамен».

Все перед глазами поплыло. Йон не знал, как реагировать. Плакать, смеяться? Верить, не верить? Весь мир полетел из-под ног, посыпался прахом и похоронил под собой двадцать два года его жизни. Всю жизнь он был Гарсиа, но вместо того, чтобы нежиться в белых простынях и есть на завтрак шоколадные пироги, он прислуживал собственному отцу, собственным братьям, всей собственной чертовой лживой семье!