Текст книги "Красная монархия. Династия Кимов в Северной Корее"

Флирт с капиталистами

Корейцы получают девять килограммов продовольствия в месяц на человека. Это меньше физиологической нормы. Ситуация в Пхеньяне лучше, чем в провинции. В столице еды дают больше. Хуже всего в северных горных провинциях. По словам китайских коллег, которые бывают в Северной Корее и с которыми я говорил, бедность становится все более ужасной. Один китайский кореец, иногда бывающий в КНДР, рассказал мне, что когда он приезжает в деревню навестить родственников, ему достаточно вручить каждому из соседей по одной сигарете, и это уже огромный подарок.

Взрослому корейцу в день положено 700 граммов продовольствия (ребенку – 300 граммов), из них должно быть 250 граммов риса, остальное – ячмень или кукуруза. Вернее, кореец расписывается за килограмм, а получает около 700 граммов – остальное «жертвует» в какой-нибудь фонд. Еще дают литр растительного масла в месяц, маринованную капусту кимчи и немного рыбы. Коллеги, работавшие в Пхеньяне, рассказывали, что отвратительно видеть, как происходит раздача продовольствия: за квартал по мерзкому запаху понимаешь, что делят еду, которая валяется на земле в грязи.

Ни чая, ни кофе большинство корейцев никогда не пили. Мясо и что-то сладкое – только в праздничных пайках. Это постоянное голодание определило судьбу страны. По данным ООН голод угрожает шести миллионам северных корейцев. Хроническая (десятилетиями!) нехватка белков и витаминов губит народ, подрывая не только его физическое здоровье, но и интеллектуальный потенциал. Какими реальными достижениями – помимо военно-прикладной сферы – может похвастаться Северная Корея?

Нормальную еду можно раздобыть на рынках, куда поступает контрабандный товар из Китая. Торговцы перетаскивают товар небольшими порциями из Китая и продают его: одежду, швейные машинки, мыло, обувь.

Корейцы получили большую свободу в передвижении по стране и могут что-то продавать и покупать на рынках. Разрешили расформировать коллективные хозяйства – на небольшие бригады из семи-восьми семей. Этим бригадам дается право, как и в Китае, вырастив урожай, сдать положенное, а остальное продать на рынке. У дорог крестьяне торгуют фруктами, овощами, травами. Прежде это было строжайше запрещено.

Множество людей, несмотря на запреты, фактически нелегально передвигаются по стране – в поисках еды. Перед станцией, где проверяют документы, они спрыгивают с поездов и разбегаются.

Несколько лет назад казалось, что страну изменит приход иностранных инвесторов, создание совместных предприятий, появление большого числа иностранцев.

Флирт с капитализмом начал еще Ким Ир Сен в 1984 году, когда приняли закон о совместных предприятиях и основали зону свободной торговли «Раджин-Сонбон», в 1986 году было создано специальное министерство для привлечения инвестиций. В 1990-м организовали чартерные рейсы из Гонконга для привлечения туристов.

Северные корейцы прикалывали обязательные для ношения значки с портретом Ким Ир Сена на новенькие пиджаки и заключали сделки с иностранными предпринимателями. Капитализм бродил по Северной Корее. Как минимум он проник в отдаленный северо-восточный угол страны, где создали зону свободной торговли и экономики.

В Кэсонской свободной экономической зоне планировалось разместить 300 южнокорейских компаний, на которых будут трудиться 100 тысяч северных корейцев. Рассчитывали, что они станут выпускать продукции на 2,5 миллиарда долларов. Расчеты оказались чересчур оптимистическими.

Северная Корея гарантировала инвесторам разнообразные льготы. Южным корейцам не требовались визы, но надо было получить разрешение на въезд: на неделю или на год. Южным корейцам, работающим в свободной экономической зоне, приходилось либо каждый день пересекать границу, либо останавливаться в общежитии, но не больше чем на две недели.

Этот летаргический уголок нисколько не напоминает живую и стремительную Азию. Первое впечатление – тишина. В соседних Вьетнаме и Китае люди шумят, кричат, смеются. Здесь такое ощущение, что люди практически не говорят. Местные жители, которые, вероятно, впервые видели иностранцев, не выказывали ни малейшего любопытства. На улицах ни одной машины, кроме тех, что были выделены для гостей. Нет и велосипедов, на которых ездят во всей Азии. В Северной Корее ходят пешком. В любой стране дети с интересом разглядывают иностранцев, здесь они мгновенно убегают, завидев иностранца. Когда двое иностранцев вошли на железнодорожный вокзал, все пассажиры сгрудились в дальнем углу.

Власти исходят из того, что общение с иностранцами опасно. Поэтому даже в специальной экономической зоне северные корейцы, напуганные сотрудниками госбезопасности, держатся от них подальше. В Северной Корее люди не имеют права ездить из города в город без разрешения. Власти ограничили выезд местных жителей за пределы зоны, чтобы они не рассказывали другим о том, как ведут себя иностранцы.

Иностранцы, побывавшие в специальной экономической зоне, убедились, что общение с местными жителями ограничено. Местные жители немедленно исчезали, как только с ними пытались заговорить. Фонарей на улицах нет. Зато в одной из рекламных брошюр, подготовленных для инвесторов, сказано: «Отсутствие искусственного освещения на улицах предоставляет гостям, которые интересуются астрономией, возможность наслаждаться видом ночного неба».

Корейцы назвали цену на земельные участки под предприятия, которые оказались в пять раз дороже, чем такая же земля в близлежащих районах Китая, где уже есть асфальтированные дороги, телефоны и аэропорт. Попытки объяснить корейцам, что цена немыслимая, натолкнулись на непробиваемую стену: «Цену установил великий вождь». Но на следующий год цены были снижены, и в новой рекламной брошюре говорилось, что «цены на землю ниже, чем в других районах».

Северные корейцы из всех сил старались убедить инвесторов, что готовы делать дело и что иностранцам открыта зеленая улица. Появился ночной клуб для иностранцев с массажем и караоке.

Для инвесторов самым привлекательным в Кэсонской зоне была дешевая рабочая сила. В КНДР шестидневная 48-часовая рабочая неделя. Но продолжительность трудового дня легко можно увеличить. Положенные северянам доллары они, разумеется, не получали – только расписывались за свою номинальную зарплату в ведомости. Валюта передавалась властям КНДР. А рабочим выдавали небольшие суммы в северокорейских вонах и – что самое ценное! – в купонах на право приобрести какие-то товары. В КНДР это величайшая ценность. Право работать в свободной экономической зоне надо было заслужить, оно предоставлялось только проверенным согражданам.

Может ли что-то изменить легкий флирт КНДР с капитализмом?

Большинство компаний, которые заинтересовались свободной экономической зоной, это южнокорейские компании. А они зависят от политических отношений между Пхеньяном и Сеулом. Как только возникло очередное обострение, южнокорейских бизнесменов попросили вернуться домой.

Иностранная пресса, которая пишет о тяжелом положении в КНДР, именуется «политической служанкой Южной Кореи».

«Наша система такова, что она не рассыпется по чьей-то воле. Наш социализм уникален. Он основывается на идеях чучхе и выбран нашим народом. Все наши студенты готовы стать бомбами и винтовками, чтобы охранять партию и нашего великого вождя, поэтому единство нашего общества нерушимо».

Разве катастрофа, постигшая северокорейскую экономику, не требует радикальных перемен?

«Те, кто считает, что наша страна откажется от нашего социализма, от наших убеждений и нашего долга из-за временных трудностей, просто глупы. У нас есть великий лидер, великая партия, мужественные люди, сплотившиеся вокруг партии и великого вождя, самостоятельная экономическая база и мощная армия».

Один из российских миллиардеров президент «Альфа-Банка» и бывший министр Петр Олегович Авен в небольшой компании совершил туристическую поездку в Северную Корею. Он рассказал главному редактору русского издания журнала «Форбс»: «Мне-то представлялось, что я увижу там Советский Союз начала оттепели, 1950-е годы, есть спекулянты, фарцовщики, есть модный бар… Ничего нет. Никто даже не подходит к иностранцам на улице. Но есть те же колхозные рынки. Как только появляются вещи, которые можно купить, появляются люди, у которых есть деньги. Я не видел хорошо одетых кореянок, но я видел на рынке корейцев, покупающих мясо и фрукты…»

Совсем лишить людей каких-то потребностей не удалось. Возникла теневая экономика, тайное перераспределение жизненных благ, в которое вовлеклись те, кто в силу должности ими распоряжается. Спиртное, сигареты, изделия из бронзы – единственные предметы роскоши в стране – можно купить на черном рынке. В Пхеньяне был казнен человек, который снимал порнографические фильмы и продавал их за валюту. Говорят, что многие молодые люди мечтают уехать за границу учиться и работать. Судя по количеству желающих поработать на лесоразработках в Сибири, это так и есть. Появляются сообщения о людях, которые занимаются каким-то частным бизнесом в районе границы с Китаем. Но много ли таких людей и в какой степени их образ жизни влияет на умы северных корейцев, сказать трудно.

В Пхеньяне давно открылись магазины, которые торгуют на иностранную валюту. Такие магазины есть и в других городах. Единственный источник валюты для корейцев – подарки родственников, живущих за границей. Японские корейцы приезжают на историческую родину с подарками стране и родственникам, за что государство дает им огромного размера, с тарелку, ордена.

Валюту граждане КНДР должны обменять в специальных обменных пунктах в банке на специальные сертификаты – боны (советским людям памятны магазины «Березка», где все товары продавали за чеки). Ситуация напоминает советскую: по правилам покупать товары на боны могут только те, кто получил валюту и официально ее обменял. На практике эти боны перепродаются на черном рынке, и в валютные магазины ходят самые разные люди. Власти, которые нуждаются в валюте, закрывают на это глаза. Означает ли это, что власти не хватает сил для того, чтобы задавить черный рынок, что власть тоже устала?

Возможно ли экономическое сотрудничество Севера и Юга на нынешнем этапе?

Сочетание технологий Юга и дешевой рабочей силы Севера теоретически могло бы иметь успех.

В июле 2002 года КНДР приступила к новой экономической политике. Разрешили крестьянские рынки, где торговали всем, чем можно, в том числе китайскими товарами.

14 июня 2003 года были символически соединены железные дороги Севера и Юга – впервые после войны. Но 22 апреля 2004 года на станции Ренчхон прозвучал взрыв – погибли 140 человек. Через эту станцию проехал бронепоезд Ким Чен Ира. Подозрительные северные корейцы решили, что это было покушение на любимого вождя. Немедленно власти прервали телефонное общение с внешним миром и отобрали мобильные телефоны у всех, у кого они были.

Перспективными казались поездки южных корейцев в северокорейскую туристическую зону в горах Кымгансан. Этот туризм начался в ноябре 1998 года по инициативе президента Ким Дэ Чжуна, который провозгласил политику «солнечного тепла» в отношении Севера. За семь лет в горах побывали около миллиона южан. Но 11 июля 2008 года на курорте в горах Кымгансан северокорейский солдат застрелил туристку из Южной Кореи. Северяне, как обычно, отказались признать вину и принести извинения. Туризм прекратился.

Президенты Южной Кореи в июне 2000 года и в октябре 2007 года приезжали на Север, встречались с Ким Чен Иром. Но ничего, кроме разочарований, их попытки не приносили.

Президент Южной Кореи Ли Мен Бак, который обосновался в Голубом доме в 2008 году, предложил Северу значительную экономическую помощь в обмен на открытость страны и отказ от создания ядерного оружия. Пхеньян ответил отказом. Президент Ли Мен Бак потерял интерес к проектам на территории Северной Кореи, придя к выводу, что это пустая трата времени и сил.

26 марта 2010 года был потоплен южнокорейский корвет «Чхонан». Погибли 46 моряков. В Сеуле не сомневаются, что это дело рук северных корейцев. Потопление корвета практически прервало все отношения между Пхеньяном и Сеулом.

А 23 ноября 2010 года северяне обстреляли южнокорейский остров Енпхендо в том районе Желтого моря, на который претендует Пхеньян. Это едва не привело к настоящей войне между Севером и Югом. Сеул требовал от Пхеньяна извинений, наказания виновных и твердых гарантий, что подобное не повторится. Разумеется, Северная Корея отказалась признать свою вину, заявив, что к гибели военного корабля она не имеет отношения, а обстрел острова – законная самооборона. Перед смертью Ким Чен Ир посетил воинскую часть, атаковавшую Юг, и вручил награды отличившимся…

При этом настоящей войны никто в династии Кимов не желает. Сменяющие друг друга властители понимают, что войну они проиграют и лишатся чудесной возможности править этой маленькой империей, передавая власть по наследству.

Властителям Северной Кореи не нужна процветающая страна. Они боятся не голода и нищеты собственного народа, а «чуждого влияния», проникновения иностранцев. Попытка приоткрыть страну приведет к падению династии Кимов… Во время поездки по России Ким Чен Ир говорил, что у него в стране частная собственность невозможна и не нужна: «Чтобы прокормить людей, нужна административная система управления».

Уже после смерти Ким Чен Ира в январе 2012 года в КНДР запретили использование иностранной валюты на рынках, где торговали с помощью китайского юаня. Это плохой сигнал, свидетельствующий о желании держать все под контролем, а не дать возможность людям кормиться.

Печать, радио и телевидение неустанно пропагандируют успехи в социалистическом строительстве, призывая «пробудить творческую активность и революционный энтузиазм масс». Люди читают о «непрерывном подъеме в экономике», «крупных победах во всех областях революции и строительства».

В экономике рекомендуется «решать все вопросы главным образом путем политической работы с людьми с целью повышения их сознательности». Хотя и говорится теперь о необходимости «правильного применения экономических рычагов», но партия советует «ставить на первое место по сравнению со всеми другими методами политическую работу, чтобы организовать и мобилизовать трудящиеся массы на безграничную самоотверженность и массовый героизм в социалистическом экономическом строительстве».

По-прежнему рабочих призывают «учиться у незаметных героев», следовать примеру «скромных заслуженных трудящихся». Задача: «воспитать безграничную верность вождю и коммунистическое отношение к труду с тем, чтобы каждый мог посвятить все – и молодость, и жизнь – целиком партии и вождю». То есть человека призывают работать, не претендуя ни на какие материальные блага и даже отказываясь создавать семью в расчете на то, что со временем «незаметного героя» заметит вождь. Вся газетная лексика, все речи партийных руководителей свидетельствуют о том, что серьезные перемены в стране не ожидаются.

А вот жизнь номенклатуры явно улучшается.

Несколько лет назад в Государственном Кремлевском дворце прошла торжественная церемония вручения международной общественной премии «Добрый ангел мира». Этой премии удостаиваются крупнейшие меценаты. Первым меценатом был назван Ким Чен Ир, который как раз отмечал свой день рождения. На сцену поднялся посол Северной Кореи в окружении троих подручных. Послу переводили слова ведущих, и он тщательно записывал на бумажке, что происходит, чтобы доложить в Пхеньян. После трехчасовой церемонии благотворительный фонд «Меценаты столетия» устроил торжественный ужин. Северокорейский посол не отказывался от горячительных напитков. С бокалом в руке фотографировался с гостями и даже охотно потанцевал под «Подмосковные вечера» с красивой девушкой. Его подчиненные откровенно разглядывали девочек в коротких юбках на сцене. Прежде это было невозможно. Одеты северокорейские дипломаты были значительно лучше, чем прежде.

На чем зарабатывает нищая страна? На всем.

Самурайские мечи и фальшивые доллары

30 марта 1970 года самолет авиакомпании «Джапан эйрлайнс» совершал обычный рейс из Токио в Фукуоку. Через несколько минут после взлета, когда пассажиры любовались вершиной горы Фудзи, несколько молодых людей вскочили со своих мест и вытащили самурайские мечи. Стюардесса, разносившая горячие освежающие салфетки, остолбенела. Один из молодых людей закричал: «Руки вверх! Мы летим в Северную Корею!» Террористы ворвались в кабину пилота и потребовали изменить курс: «Когда мы долетим до Пхеньяна, отпустим всех. Мы никому не причиним вреда». Командир корабля, бывший офицер императорской армии, объяснил, что не сумеет долететь до Северной Кореи без дозаправки – ведь самолет совершал внутренний рейс. Угонщики о топливе не подумали и согласились на дозаправку. Помимо мечей и кинжалов у террористов были запаянные с двух концов обрезки металлических труб, которые можно было принять за самодельные мины.

Это было первое похищение японского самолета. Правительство в Токио было застигнуто врасплох и не знало, как действовать. Самолет сел в Фукуоке. Аэропорт оцепила полиция, которая попыталась вступить с угонщиками в переговоры. Освободить заложников силой полиция не решалась. Во время дозаправки террористы отпустили двадцать трех пассажиров – детей, женщин и стариков.

Один пассажир-американец, оказавшийся в этом самолете, рассказывал позднее, что террористы были вполне вежливы. Связывая пассажирам руки, сняли у всех часы, но не забрали их, а аккуратно положили каждому в карман.

Когда самолет опять взлетел, пилот сообщил угонщикам, что держит курс на Пхеньян. Самая опасная ситуация возникла в момент посадки. Террористы собрались у выхода и стали поздравлять друг друга. Один из них открыл люк… Аэропорт не был похож на пхеньянский! Правда, на взлетном поле выстроились солдаты в форме северокорейской армии и девушки в национальной одежде. Но не было ни флагов КНДР, ни портретов великого вождя Ким Ир Сена. Насторожившиеся угонщики потребовали показать им большой портрет Ким Ир Сена. Требование оказалось невыполнимым, потому что самолет приземлился не в северокорейском, а в южнокорейском аэропорту Кимпо возле Сеула!

Южная Корея попыталась оказать Японии услугу, но безуспешно. Форма северокорейской армии в Сеуле имелась – для нужд специальных служб, но хранение портретов Ким Ир Сена приравнивалось к тяжкому преступлению.

После долгих переговоров угонщики согласились отпустить заложников в обмен на гарантированную возможность вылететь в Пхеньян. Японские власти с трудом связались с властями КНДР, изъявившими желание принять «японских революционеров». Живой гарантией согласился стать заместитель министра транспорта Японии Синдзиро Ямамура. Он немедленно прилетел в Кимпо. Его доставили к угнанному самолету на армейском «джипе» под белым флагом. Люк самолета открылся, появилось усталое лицо стюардессы. Она удостоверила личность заместителя министра. Начали выпускать заложников. После того как половина пассажиров вышла, Ямамура поднялся на борт, и тогда отпустили остальных.

В Пхеньяне они еще раз встретятся на приеме – экипаж, террористы и заместитель министра. Заместитель министра и экипаж вернутся на родину, в Японию. Похитители останутся в Северной Корее, некоторые из них – навсегда.

Японская полиция составила список воздушных пиратов: Такамаро Тамия, 27 лет – руководитель операции; Есими Танака, 21 год – его помощник; Такахиро Кониси, 22 года – студент Токийского университета; Кинтаро Есида, 22 года – рабочий; Кимихиро Абэ, 24 года – студентка университета Кансай; Такэми Окамото, 26 лет – студент Киотского университета; Мориаки Вакабаяси, 28 лет – студент университета Досися; Сиро Акаги, 24 года – студент Осакского университета. Последним в списке был шестнадцатилетний школьник Ясухиро Сибата, за несколько месяцев до этого бежавший из дома. Тогда полиция не назвала его имя журналистам – права подростка строго охраняются законом. Через восемнадцать лет, в мае 1988 года, его арестуют в Токио по обвинению в подготовке террористических актов во время летней Олимпиады в Сеуле. К огорчению японской полиции, выяснилось, что Сибата еще три года назад сумел вернуться в Японию и преспокойно жил по фальшивому паспорту…

Все эти люди принадлежали к террористической организации «Фракция Красной Армии». Успешный угон самолета в Северную Корею принес японским «красноармейцам» долгожданную известность.

Молодые люди с самурайскими мечами, которые угнали самолет, чтобы присоединиться к великому корейскому революционеру Ким Ир Сену, были порождением угасавшего студенческого движения. 1960-е годы стали временем его расцвета. Во взрослую жизнь входили юноши и девушки, чье детство пришлось на трудные послевоенные годы, когда разрушенная войной Япония восстала из пепла.

Неустроенность, ломка социальных структур, война во Вьетнаме, американское военное присутствие на Японских островах, злившее левых, – причины молодежного бунта были примерно теми же, что и во всех развитых странах Запада. На пороге нового десятилетия этот бунт кончился.

Весной 1969 года на собраниях коммунистического союза молодежи радикально настроенные юноши стали настойчиво говорить, что студенческое движение побеждено правительством, что массовые демонстрации бесполезны и нужна новая радикальная тактика – с применением оружия. Пора создавать настоящую армию для борьбы с японским империализмом. Нужно вступать в союз с такими же антиимпериалистическими группами по всему миру, потому что грядущая революция в Японии станет частью мировой революции. Более осторожные руководители коммунистического союза молодежи считали, что страна еще не созрела для вооруженной борьбы, и исключили экстремистов из его рядов.

Исключенные не пали духом, а создали собственную организацию – «Фракцию Красной Армии». Они выбрали то же название, что и их западногерманские единомышленники, создававшие примерно в то же время свою «Роте Армее Фракцион».

Все члены «Фракции Красной Армии», которые в 1970 году угнали японский самолет в Северную Корею, получили там политическое убежище. Они оказались в голодной, мрачной и отрезанной от всего мира стране. Двое из угонщиков умерли. Один вернулся в Японию. Четверо остались в Северной Корее с семьями. Одного из них северные корейцы использовали для получения вожделенной валюты.

В январе 1996 года в фотомагазин в таиландском курортном городке Паттайя зашли два человека и попросили обменять пачку стодолларовых банкнот. Владелец лавки занимался нелегальным обменом денег. Он считал себя знатоком в выявлении фальшивых купюр, но купюры показались ему подлинными. Он отсчитал 225 тысяч батов. Чуть позже он понял, что его надули: доллары оказались поддельными. После некоторых колебаний он обратился в полицию, которая по его наводке обнаружила пятерых человек, сбывавших фальшивые стодолларовые банкноты в Паттайе. Один из них признался, что получил их от японского бизнесмена.

Полиция была обеспокоена тем, что поддельные купюры отличались превосходным качеством. «Японского бизнесмена» быстро нашли – им оказался Есими Танака, бывший террорист из «Фракции Красной Армии», получивший убежище в Северной Корее. Он жил в Пномпене и торговал подержанными автомобилями.

Бежавшие из Северной Кореи чиновники и дипломаты утверждали, что фальшивые купюры печатаются в Пхеньяне, потому что КНДР отчаянно нуждается в валюте. Перебежчики уверяли, что фальшивые купюры раздают корейским дипломатам, которые должны сбыть их с рук. Верность родине определяется способностью раздобыть свободно конвертируемую валюту.

Когда полиция вышла на след Танаки, северные корейцы попытались его спасти. Два дня он не покидал здание посольства КНДР в Камбодже. Затем из ворот посольства выехал «мерседес» с дипломатическими номерами и затемненными окнами. В нем сидели четыре человека. Машина двинулась в сторону границы с Вьетнамом. На границе пограничник попросил всех выйти, чтобы он мог сравнить фотографии на паспортах с оригиналами. Трое согласились, четвертый наотрез отказывался. Пограничнику предложили взятку в 10 тысяч долларов со словами: «Мы друзья короля Сианука.[16]16
  Нородом Сианук – Великий король Камбоджи, Великий глава Независимости, территориальной целостности и единства кхмеров.


[Закрыть] Если вы нас не пропустите, у вас будут неприятности».

Если бы они предложили обычные 100 долларов, возможно, все бы получилось. Но размер взятки напугал пограничника. Теперь уже задержали «мерседес» и всех, кто в нем находился. Северокорейский посол в Камбодже обратился за помощью к королю Сиануку, который поддерживал дружеские отношения с Ким Ир Сеном. Но скандал с фальшивыми долларами получил огласку, и король сказал послу, что ничего не может сделать.

После переговоров Танака был передан властям Таиланда. У него изъяли фальшивый дипломатический паспорт и 30 тысяч подлинных долларов. Судебные власти пришли к выводу, что Танака был отправлен в Камбоджу заниматься сбытом фальшивых денег. Поддельные купюры доставлялись дипломатической почтой. Фальшивок на полмиллиона Танака должен был сбыть в Камбодже, остальное – в более богатом Таиланде.

Официальное информационное агентство КНДР реагировало так: «Мы не можем отвечать за поведение членов японской „Красной Армии“, которые бежали к нам. Они по-прежнему являются гражданами Японии». На самом деле бывший красноармеец Танака исполнял поручение Пхеньяна. И не был единственным, кого поймали на месте преступления.

Советник северокорейского посольства в Непале был выслан из страны за попытку нелегально вывезти 100 килограммов золота. В аэропорту Хараре (Зимбабве) северокорейский дипломат был задержан, когда выяснилось, что он пытался вывезти большой груз слоновой кости. Несколько северокорейских дипломатов были задержаны в Замбии при попытке вывезти контрабандой всю ту же слоновую кость и еще рога носорогов.

Японские таможенники заинтересовались грузом северокорейского судна, которое вошло в порт. По документам в его трюме находились банки с медом. Таможенники удивились: голодающие корейцы экспортируют продовольствие? Велели вскрыть банки и обнаружили наркотики на много миллионов долларов. Двое корейцев, которые пытались получить этот груз, жили в Японии и были связаны с японской мафией – якудза.

Корейцы в Японии получали из Северной Кореи наркотики и продавали их на черном рынке. За два года японская полиция перехватила полтонны амфетаминов, поступивших из Северной Кореи. Внешнеторговые организации Северной Кореи закупают за границей 50 тонн эфедрина. Для медицинских целей, исходя из численности населения, стране нужно не более 2,5 тонн. Остальное, по мнению специалистов по борьбе с наркоторговлей, идет на производство амфетаминов. И в нашей стране не раз задерживали северных корейцев, которые пытались провезти наркотики.

Однажды в Шереметьево попались два северных корейца с дипломатическими паспортами. Они были сотрудниками посольства в Мексике. В их багаже нашли 35 килограммов кокаина. По просьбе посольства КНДР их просто выслали из России. И таких историй множество.

Третий секретарь посольства КНДР в Монголии Ким Чер Мин был задержан при попытке обменять на черном рынке фальшивые стодолларовые купюры, изготовленные на очень хорошем уровне. Северокорейский дипломат, аккредитованный при Всемирной организации по продовольствию, был выслан за попытку провезти наркотики…

Страна зарабатывает и наркотиками, и производством поддельных стодолларовых купюр. Говорят, что в этом бизнесе корейцы сотрудничают с китайскими преступными синдикатами Тайваня. Корейцы используют военные корабли небольшого водоизмещения для доставки товара в те порты, где его принимают китайские синдикаты.

Расследование, проведенное в 2005 году объединением крупнейших американских, европейских и японских табачных компаний, показало, что Северная Корея нашла новый способ добывать валюту – выпуск поддельных сигарет. Подделываются все известные марки, от «Мальборо» до «Давидофф». Считается, что этим заняты 10–12 корейских фабрик, которые выпускают в год больше 40 миллиардов сигарет. По подсчетам, это дает Пхеньяну от 80 до 160 миллионов долларов в год.