Текст книги "Отрицательные линии: Стихотворения и поэмы"

 
Не было дня
для Дон Жуана,
В котором,
как в фокусе,
предстали бы чувства,
Пока не вошла
в его жизнь Анна
Проще,
чем повествует искусство.
В тот день
и птицы пели иначе,
И мечты
гнездились в душе
простые –
Он такую
любовь вынянчил,
О которой знают
святые.
Перед ней
ничтожны муки ада,
Полнота
не терпит
движенья –
И никак
нельзя
отвести взгляда
От собственного
творения.
Уже нелепы
слова укора,
Все поступки
радостны и легки,
А спасительные
шаги командора
Желанны
и близки…
 

1945 сентябрь 9

Даркемен

 
– Что вы скажите, Дульцинея,
Если я напишу вам стансы? –
Думает,
смутясь и бледнея,
Поэт,
пришедший на танцы.
Он Рыцарь
Печального Образа,
У него душа,
как на ладони,
чиста!
Нежная Мадонна
сходит с образа
И целует спящего
в уста.
Днём
поэт
стихи и прозу
Слагает,
сидя
подолгу дома,
Слушает внимательно
и нюхает розу
Золотокудрая,
светлая Мадонна.
Младенец ловит
лучики света
И никак не может
познать греха,
Ибо какие грехи
у поэта,
Кроме
кощунственного стиха.
Поэт питается
не единым хлебом,
Утоляет жажду
живой водой,
Единственный,
как птица под небом,
Он даже
не вьёт
себе гнездо.
А если помнит
о ночном Даркемене,
Это значит –
душа у него
светится!
И он продолжает
жить
вне времени
С той,
с которой
никогда не встретится.
 

1945 сентябрь 9 – октябрь 4

Даркемен – Гумбинен

 
Я люблю, когда Мадонна
Спать укладывает сына,
И младенец, засыпая,
Шепчет ей слова любви.
 
 
Я люблю, когда Мадонна
Перед сном целует сына,
И, склонившись над кроваткой,
Говорит слова любви.
 
 
Я люблю, когда Мадонна
Убаюкивает сына,
Сядет рядом, чтобы слушать
Нежные слова любви.
 
 
Я люблю, когда Мадонна
Видит будущее сына,
И во сне младенец слышит
Светлые слова любви.
 

1945 октябрь

Эйдкунен

 
Страстью к женщине пылая,
Золотым прольюсь дождём,
Будешь помнить ты, Даная,
О пришествии моём.
Словно молния из тучи,
Я блесну и обожгу,
Упаду большой и жгучий,
Обману и не солгу.
Буду звонкими струями
Припадать к ногам твоим.
Будешь ты искать губами
И ловить меня руками,
Но для смертных бог незрим.
Он играет своевольно
И уходит в облака.
А тебе смешно и больно.
Спи, постель твоя мягка!
 

1945 октябрь 14

Эйдкунен

 
Мы все переживали
Виденье Ангела с крылами.
Он приносил нам тёмные скрижали
И обводил широкими кругами,
А мы стояли за своим пределом
И любовались крупными звездами,
Которые, казалось, слиты с телом.
В день Он, когда из чаши круглой выпит
Был радостный напиток очищенья,
Нам были дороги лучей прикосновенья,
Громами говорил сей небожитель:
– За мною Вавилон, Египет!..
Отчизны колыбель – моя Обитель!..
И огненные языки пылали
Над обнажёнными смиренно головами.
Мы говорили разом, прорицали.
А Сей стоял с разверстыми крылами,
И у него в руках тяжёлые скрижали
Со звоном, золотые трепетали.
Он Обвинитель был и Утешитель!
 

1945 декабрь

1946

В.М.

 
Кто зажигает светочи
На тёмном небе
И убирает звёздами
Ночную бездну?
 
 
Древними поверьями
Душа утешена.
Вот я слышу лёгкую
Поступь Богоматери.
 
 
От покрова тёмного,
Шитого золотом,
Как падучие звёзды,
Сыплются блёстки.
 
 
И уже не снится,
А совсем рядом
Солнечная, ясная
Родина Богоматери.
 
 
Древняя Галилея
Из тьмы времён
Свет твой немеркнущий
К нам доходит.
 
 
Неугасимый огонь
Раздувает разум.
Воспылала память
О тебе, Галилея.
 
 
Свет от дальной звезды
Коснулся земли.
Звездою лучистою
Горит Галилея.
 
 
И пока живы
На земле люди –
Ярче звёзд иных
Звезда – Галилея.
 

1942 октябрь

 
Птенцы мои милые,
Птенцы мои малые,
Одни вы у матери,
Но сколько ей радости.
 
 
Заботливо свитое
Гнездо не заброшено,
И радостным щебетом
Пташка утешена.
 
 
Едва оперённые,
Неугомонные,
Доброе сердце
Полнят заботами.
 
 
Как не завидовать
Счастью такому?
Без детского гомона
Нет милости дому.
 
 
В старости, твёрдой
Не сыщешь опоры,
Ждут одиноких
В жизни укоры.
 
 
Будет на совести
Грех нераскаянный,
Век доживут они
Богом оставлены.
 
 
Только бы снять его,
Злое проклятье,
Только бы снять его,
Только бы снять его…
 
 
Горькие слёзы
Мои неутешны.
О, не лишай меня,
Боже, надежды!
 
 
Знаю, любимого
Ласкаю младенца.
Вот он у самого,
Самого сердца.
 
 
Вот он ручонками
Пухлыми тянется.
Нежный и ласковый,
Верю, останется.
 
 
Резвая пташка,
Утеха для матери –
Птенцы твои милые,
Птенцы твои малые.
 

1942

 
Кто тебя в бесчадье
Упрекнуть посмеет?
Если Бог печали,
Словно дым, развеет.
 
 
Возвестить я послан
Чудное рожденье
И Господним словом
Увенчаю рвенье.
 
 
Дочь твоя умножит
Радости земные,
Все надежды мира
Воплотит Мария.
 
 
Кроткие деянья
Людям во спасенье.
Все мы будем славить
Чудное рожденье.
 

1942

 
Государыня пустыня,
Милостива будь!
Надрывается от скорби
Старческая грудь.
 
 
Неужели, так греховна
Жизнь моя была,
Если Богу не угодны
Скромные дела?
 
 
Над моими сединами
Поднимают смех.
И лишён я самых чистых
В старости утех.
 
 
Все мои единоверцы
Нянчат сыновей,
Я, судьбою обездолен,
Сгину, как злодей.
 
 
Не посмею в божьем храме
Жертву принести,
И расходятся всё шире
С ближними пути.
 
 
Государыня пустыня,
Извела тоска,
Заключи в свои просторы
Горе старика.
 

1942

 
Не сетуй, добрый Иаким,
Любовь твоя сильна,
Спеши скорей в Иерусалим,
Где молится жена.
 
 
Настало время превозмочь
Печаль ваших сердец.
Жена родит, как солнце, дочь,
Возрадуйся, отец!
 
 
Дитя, лаская седины,
Вам будет, как весна,
Спеши, у городской стены
Стоит твоя жена.
 
 
Она, как девушка, тебя
Нетерпеливо ждёт,
Пылая страстью и любя,
У Золотых Ворот.
 

1942

 
Красивая, стройная девочка
Идёт по ступеням в храм.
Встречают её там
Седые священнослужители.
 
 
Гимны благодарственные
Поёт церковный хор.
Радостью кроткой светится
Детский, ясный взор.
 
 
Ангелы белокрылые
Над ней попускают сень.
Ближе к престолу господнему
Каждая ступень.
 
 
– Надежда наша, Мария,
Древней веры оплот,
Вместе с тобой по ступеням
Громкая слава идёт.
 
 
– Хвала тебе, Мария,
Входи по праву в чертог,
Где с избранными беседует
Строгий еврейский бог.
 
 
Каждое твоё слово –
Н о в ы й з а в е т –
Ты, нежная, у престола
Неугасимый свет.
 

1942 декабрь

 
Ещё прежние силы
Не покинули тела,
И у края могилы
Дружно спорится дело.
 
 
Ещё крепкие руки
Не болят от работы,
Вместе дети и внуки
С тобой делят заботы.
 
 
Ещё твёрдая поступь,
Ещё пышная проседь –
Расцветёт ли твой посох
В древнем храме, Иосиф?
 

 
Расцветающий посох
От престола Господня
Ликующий пастырь
Выносит сегодня.
 
 
Воркующий голубь
Садится на посох.
И слышится голос:
– Мною избран Иосиф!
 

 
Всю семью прокормит
Плотничья работа,
Но тебя коснуться
Не должна забота.
 
 
Данного обета
Не страшись, Мария,
В сердце укрепи ты
Помыслы святые.
 
 
В тихом Назарете,
В стороне от шума,
Как на ниве, зреет
Радостная дума.
 
 
Не смущайся ясного,
Солнечного света –
Будешь ты лучами
Жаркими согрета,
 
 
Над тобой витают
Ангельские силы,
И твои рассказы
Детские так милы.
 
 
На людей истаяла
Давняя обида,
За работой радостно
Петь псалмы Давида.
 
 
И согрет я в старости
Лаской и приветом.
Дивная, Иосифа,
Ты одарила светом.
 

1943 март

 
Детские годы мои
Скромно прошли.
Однообразные дни
Дороги мне.
 
 
Тихо я в храме молюсь,
Пряжу пряду,
Знаю давно наизусть
Все свои сны.
 
 
Ты мне защита, Господь,
Прибежище – храм,
В нём поборовшая плоть
Мир обретёт.
 
 
Свитки священных книг
Только я разверну,
С трепетом мой язык
Произносит слова:
 
 
– Се, Дева во чреве зачнёт
И Сына родит,
Имя ему наречёт –
ЭММАНУИЛ!
 
 
– Кто эта Дева, открой
Тайну, Господь.
Сын возлюбленный твой,
Это мой – Сын.
 
 
Нянчу его, берегу,
Песни пою…
Я Матери той помогу,
Где эта юная Мать?
 
 
Всё проникающий свет
Меня ослепил.
Слышу я голос в ответ:
– Ты Сына родишь!..
 
 
Дева во чреве зачнёт
И Сына родит,
Имя ему наречёт:
С нами Бог!
 

1942 декабрь 12

 
Ликуют ангелы на небесах,
Внимая радостным словам:
– Благословенна, ты, в женах,
Кроткая Мариам!
Отцом небесным благословен
Плод чрева твоего.
И будет много перемен
И вечно торжество.
Недаром тихий Назарет
Радостью просветлён –
И благодатный, солнечный свет,
Как золото, распылён.
Точно расплавленное тепло,
Животворной струёй,
Золото это, звеня, текло,
С утра, как дождь, над тобой.
Благие солнечные лучи
Ласкают твоё лицо.
Они подобрали к сердцу ключи,
Куют для тебя кольцо.
Свет живой к груди приник,
Целует края одежд,
Дух Святой, словно Жених,
Исполнен жарких надежд.
– Благословенна, ты в женах,
Кроткая Мариам!
Ликуют ангелы на небесах,
Внимая радостным словам.
 

1943 март

Не тебя ли, крылатый вестник,

Терпеливо все дни ждала?

Тихо тонкую пряжу пряла,

Не смыкая сонные вежды,

В забытьи тревожном была.

И пришёл мой крылатый вестник,

Чтоб исполнить былые надежды.

Полыхают под солнцем латы,

В ножны вложен карающий меч,

Вдохновенно он держит речь:

– Будь покойна, душа Мария!

Приготовься для радостных встреч!

Твой Архангел, закованный в латы,

Знает – сбудутся сны земные.

И когда родится Младенец,

Будешь девственна и чиста.

Не померкнет твоя красота –

За любовь твою свыше награда,

Ты даруешь миру Христа.

В скромных яслях родится Младенец

И забота тебе, и отрада.

– Пощади моё сердце, Архангел,

Так теснят его добрые вести.

Сядь со мной, побеседуем вместе –

Почему я богом хранима,

Удостоена царственной чести,

Вся от страсти пылаю, Архангел,

Но в огне том неопалима?

Как хочу я чудесного Сына

Каждой частью юного тела,

Чтобы помыслов тьма отлетела,

Чтобы жизнь преисполнилась света.

Нет предела моим желаньям.

Понесу я радостно Сына,

Не нарушив святого обета.

1943 март-июль

 
Нетороплива смерть моя,
Иерусалимскими садами
Идёт чуть слышными шагами,
Чтобы утешилася я.
Уже одежд её края
Касаются травы дорожной.
Такой доступной и возможной,
Она ни разу не была.
Дыханьем жарким обожгла
Кустарник с красными плодами.
Сухими, падшими листами
Следы незримо замела.
Как я рыдала у креста
Распятого позорно Сына.
Мне всё казалось, что кручина
От сердца будет отнята,
Что я превозмогу, забуду
И унижение, и страх,
Когда провисло на гвоздях
И никло тело. Верить чуду
Я опасалась. Но потом
Сын камни отвалил от гроба,
И мы в лучах стояли оба,
Я в белом вся, он в золотом.
А дальше в доме Иоанна
Тянулись скромно дни мои,
Где я следила неустанно
Шаги чуть слышные твои.
На годы долгие скорбей,
Ты краски осени положишь.
Единственная, всё ты можешь!
И шепчет смерть, склоняясь к ней:
– Но, ты и в старости тверда,
Движения твои степенны,
Как будто протекли без смены
Над тихой женщиной года.
Сын за тобой придёт с дарами
И сонмом ангелов своих.
Он душу белую руками
Воспримет сам из рук моих.
 

1943–1946 январь

 
Ты приходишь опять Гавриил,
В славе царственной, весь горя,
И размах твоих мощных крыл
Горизонт от меня закрыл,
Где тускнеет тихо заря.
Осень дней моих подошла,
Обострились земные черты,
Но приблизила всё чем жила –
Детство, храм и былые мечты.
Всё опять потянулось назад,
Словно не было медленных лет –
Вижу в прежней красе Назарет,
Перезвон твоих кованных лат
Слышу, точно живу прожитым.
И опять мы, как прежде, стоим,
Только ты опускаешь взгляд,
Потому что смертных удел
Увяданье, а я – стара…
Смерть меня посетила вчера,
Дням моим положила предел.
Гавриил, ты исполнен щедрот,
Ты принёс благодатную весть,
Что-то прежнее, бурное есть
В нисхожденьи твоём с высот.
Кто прислал эту райскую весть?
Уж не Сын ли мой Иисус
Ждёт седую, скорбную Мать?
И, ты послан о сроке сказать?
Что тебе повелел Иисус
Говори, Гавриил, говори…
И склоняясь пред ней до земли,
Так, что крылья касались пыли,
До звезды говорил Гавриил.
 

1946

 
Не смерть, а долгожданное Успенье
Ты ожидала радостно, легко.
И было под отверстым потолком
Тебе одной доступное виденье.
Ты тихо приподнялась от одра
И, стройная, вдруг потянулась выше
И так заговорила: – Тише, тише…
Мой час настал…Мне уходить пора…
Толпились люди, ждали у дверей,
Весть обошла дворы Иерусалима.
Апостолы стояли недвижимо,
Нагар снимая с оплывающих свечей.
Лучи и птицы пели за пределом.
Ты чувствовала свежий воздух телом
И слабое дрожание земли.
Лучи на миг озолотили крыши,
Весь праздничный стоял на страже сад.
Ты устремила неподвижный взгляд
Под своды тёмные, ты говорила: – Тише!..
 

1946

 
Свод расступается.
Свет настилается.
Иисус
по ступеням
спускается.
За ним ангелы,
архангелы,
серафимы,
херувимы,
праотцы
и пророки,
и всё небесное воинство.
 
 
– Приди, Ближняя,
Приди, Голубица,
драгоценное сокровище!
Ждут тебя обители
вечной жизни.
 
 
Поднялась с одра
Богоматерь,
перед Сыном
склонилась:
– Величит душа моя
Господа,
в его бессмертной
славе.
Вижу Сына,
в свете,
одетого
в солнце,
готово сердце моё,
Боже,
готово
сердце!..
 
 
И запели тут
ангелы,
архангелы,
серафимы,
херувимы,
праотцы
и пророки,
и всё небесное воинство:
– Радуйся благодатная,
Господь с тобою!
 
 
Поднял
душу белую
Иисус
к небу,
как свечу тонкую,
в храме.
Пеленами
душа повита,
возносится,
как молитва.
С телом прощается,
сама умиляется:
– Сын мой, тихий!..
– Сын мой, крепкий!..
– Сын мой, бессмертный!..
 
 
С улыбкой приветной
целует
душу Матери
Иисус
в уста:
– Летим, Мать моя,
во святые места,
где жизнь вечная,
бесконечная
в чертогах
Отца!..
 
 
Где
Бог
один –
 
 
Пресвятая
Троица.
 

1946 июнь – июль

1.

 
В начале сотворил Бог землю
И небо – всемогуще слово –
И ждал, что будет. Был повсюду хаос,
Была над бездной тьма и были массы
Воды и тверди, не имевшей формы.
Тогда Бог произнёс: Да будет свет!
И сразу эти массы озарились
Безликим светом, поглотившим тьму,
И всё приобрело объём от светотени.
Так вспыхнул первый день. От ночи
Бог отделил его и был доволен.
 

2.

 
Был день и ночь, и смена между ними.
Дух Божий властвовал над хаосом и всюду
Вносил порядок, в полноту творенья
Бесформенное претворяя. Сам от тверди
Он воды отделил; они отпали
С могучим шумом, омывая сушу.
Но были голы, неприступны массы,
Безжизненны и непокорны воды,
И надо всем равно пустое небо
Провисло низко и казалось чёрным.
Лишь от уступов и камней струился
Свет отражённый и тонул в пучине.
 

3.

 
Земля была пустынна и черна,
Но берега её топило море,
И сетью рек избороздила скаты
Кипучая вода, крошила камни
И в прах молола, раздробляя почву.
И Бог сказал: – Пусть тучно из земли
Подымут травы согнутые стебли,
Пусть распрямятся и растут деревья,
Широколиственною сенью сокрывая
Былинки малые и шумные побеги.
Пусть зелень сочная впитает силы,
И злаки спелое роняют семя,
Пусть из цветка, что образует завязь,
Плоды возникнут и приносят семя,
Пусть будет мир осеменён и тучен
От зелени растущей буйно, щедро.
Дохнул, и к жизни пробудило слово
Сокрытые в коре земные силы.
 

4.

 
Земля, как сад цветущий, вся была
Одета зеленью, толпились тесно
Кругом побеги, а над ними небо
Лежало чёрным уплотнённым слоем.
И Бог сказал: – Вот я рождаю солнце
И высоко подъемлю плод творенья,
Несущий свет и ясную прозрачность.
Он будет свет дневной, светильник мощный
Ума и правды, видящее Око.
В прозрачном небе, в чистой синеве
Его поставлю, как источник жизни.
А ночи дам луну, светильник тихий,
Горящий тусклым, отражённым светом,
И рои звёзд сотку в рисунок сложный
И золотые по ночному своду
Рассыплю, словно ангельские очи.
Пусть небо глубину получит, краски.
Пусть знает ход светил, как смену
Бегущих дней – живые письмена
В предвечной книге моего Завета.
 

5.

 
Бог солнцу повелел дать водам
Пары горячие, ползущие туманы
И создал ветры, чтобы ввысь подняли
И гнали облака для орошенья
Земли сухой обильными дождями.
Луне велел приливам и отливам
Срок ведать и вручил стихиям,
Ему подвластным, управленье миром.
Из водных недр Он животворным словом
Воззвал чудовищ и подводных рыб.
И были расточительными воды,
Рождая из кипучих брызг и пены
Живые существа, что тут же
Плодились и просторы населяли.
А выше всех подкинутые брызги,
Под облаками белыми крутяся,
В пернатые творенья обращались.
Так стаи птиц парили над землёю
И опускались на деревья с криком,
Где вили гнёзда и птенцов плодили.
И Бог сказал: – Вот это хорошо,
Когда живое славит день творенья!..
 

6.

 
А ты, земля, из недр своих роди
Животных тварей и ползучих гадов,
Пускай они твоим подобьем будут,
Произведённые из горсти праха.
Пусть множатся, терзают землю,
Пьют каждое трущоб дыханье,
Из нор глядят, грызут и удобряют
Телами тлеющими почву, чтобы
В круговороте неизменно было
Теченье смен и жизни торжество.
Венец творенья – чистый человек
Наследует пусть небеса и землю.
И взявши ком земли, Бог вдунул
В сырую плоть своё – дыханье Духа
И сотворил тем самым душу, к славе
Призвав её, и утвердил господство
Над миром. Сам пытливый ум
Дал человеку и благое слово,
Чтобы в творении иметь подобье.
Сей человек познает мир, который
В начале у Бога был не сотворён, но им
Замышлен, нежели начало
Положено животворящим словом.
Мир прежде был, чем Бог его создал.
Но он возник, когда явилось Слово,
А Слово было Бог и означало быть.
 

1946 январь – апрель

 
Целую небо,
Целую землю,
Огонь приемлю
И волны хлеба.
 
 
Где токи жизни
Живые воды
Вливают в годы
На шумной тризне –
 
 
Поминовенье,
Как символ вечный.
Не смерть – конечный
Исход – Успенье.
 
 
Дары приемлю
Вина и хлеба.
Целую небо,
Целую землю.
 

1946 март

 
Безумие тебя подстережёт,
А жизнь обманет раз – и всё солжёт.
И будет только в горсти скудный прах,
Да горькая улыбка на губах.
 

1946 март

 
Добрая смерть, у нас особые счеты,
Мы ведем натощак беседу,
Неторопливая, ты садишься рядом
И читаешь утреннюю газету.
 

1946 март

 
Долго длится поминальный список,
А в конце я теряю надежду,
Что будет время, и канут в вечность
Триста граммов хлеба и атомная бомба.
 

1946 апрель

 
Положите меня в коридоре
На белые, белые простыни!..
В белом белье положите меня в коридоре!
Ко мне званы из ванны
Голуби мои, зайчики мои…
Лежу я, суженый-ряженый,
В покоях госпожи моей,
Госпожи Смерти!..
Положите меня омытого
В коридоре на диване.
Сини, сини белые простыни!
Белы, белы синие воздухи!
Вольно мне, просто мне!
 

1946 апрель

 
Хожу я по кругу,
Как сизый голубь,
Клюю крупку,
Пью воду,
На голубятню
Жду друга.
Друга не будет,
С утра дождик,
Плохая погода,
Летать трудно.
Друг дома
Клюёт крупку,
Пьёт воду,
Бранит погоду.
 

1946 апрель

 
Сестра Вода, пролей свои струи
В ладони обращённые мои,
Они подобие ковша, ладьи…
 
 
И в чашу из простёртых рук
Ты опрокинешь гулкий звук,
Он растекается и выплеснется вдруг.
 
 
Сестра Вода, прильни ко мне нежней
Всей влажностью и кротостью своей,
Подобно быстрому теченью дней.
 
 
Нам смена дней стремительный поток,
Где позабыт во времени исток,
И в устье влиться не показан срок.
 
 
Сестра Вода, скорее напои!
Живительны источники твои,
Целебные, прозрачные струи…
 
 
Я пью, чтоб жажду утолить, и рад,
Когда струи лепечут невпопад,
И в белых брызгах утопает взгляд.
 

1946

 
Сияние от света
Трепещущих крыл –
То шумная свита
Маленьких птиц.
Они остаются
Лишь миг на весу,
Но миг этот длится,
И Дух невесом.
Не так ли взлетают
Стихи в высоту,
Как малые птицы,
Покинув уста.
И дивно сиянье
Трепещущих крыл
У птиц и у плавно
Взлетающих строф.
 

1946 июнь 16

 
Июня жаркое дыханье,
Сирени душные цветы
И тихие слова признанья
Животворят мои мечты.
Они полны благоуханья
И тянутся к твоим рукам,
Подобно ломким стебелькам.
Сорви и размести в порядке
На маленьком своём столе,
Мечты, что я растил в тетрадке,
Цветы, что на родной земле
Я собирал прилежно, скромно.
 
 
А были дни, когда бездомно
Я пребывал в чужом краю
В тенистом парке Ackerau,
Где прятался в густую траву,
Как первородные в раю.
Там были редкие забавы
Так неожиданно просты,
Что пахли домом, садом травы,
А рядом проходила ты.
 
 
Есть у любви очарованье
Цветущих трав, и от земли
Обратное припоминанье
Доходит внятно издали.
Всё тело чувствует и ждёт
Ответной ласки и привета,
Покуда плотной массой лето,
Прозрачное, с небес течёт.
 
 
Но дни разлуки отступили,
Уж вместе мы, как прежде были,
Живём одним единым днём,
Идём в цветущий сад вдвоём.
Полупрогнившие ступени
Выносят нас в кусты сирени.
И синий, синий водоём
Небесного, большого свода
Подхватывает и несёт,
Как на крылах, вперёд, вперёд,
Неторопливо, без исхода…
 
 
Весёлым, непривычным звоном
Гудит листва. Прильни к стволам –
Нерукотворный рядом храм,
И молимся мы не иконам,
А солнцу и земле – они
Преображают в мире дни.
 
 
И в Духов День, когда огнями
Предвиденья опалены,
Мы властны над своими днями,
Они в один сопряжены,
Единым восхищаться вправе.
 
 
Всё сущее предвосхитя,
Ведёт нас малое дитя
К любви, трудам и вечной славе,
А Духов День являет нам
Родимый дом и дальний храм.
 

1946 июнь

 
Залог любви и вечной полноты
На пальцах кольца золотые,
Благополучной круглоты
И жизни символы литые,
Вы заключаете в свой круг
Восторженное вдохновенье,
Труды совместные, досуг,
Ребёнка близкое рожденье.
Коль сами мы обручены
И Духом съединёны в браке –
От сердца трепетные злаки
К тебе, Отец, обращены.
Вселяя трепет богомольца
В день радостного празднества,
Нам солнце освещает кольца
Предвечной силой божества.
Отец, обильными дарами
Дай усладиться нам в пути.
Благоволенье пламенами
Над головами опусти.
Да будут нам лучи венцами,
А кольца мы наденем сами.
 

1946 июль

В.М.

 
Когда не презираешь ты
Мои минутные сомненья,
Полна любви и всепрощенья –
Мне дни отрадны и просты,
Тогда я жадно поглощаю
Души ответной прямоту
И, отметая суету,
Себя во прах не повергаю.
Приветный огонёк в глазах
Я примечаю с восхищеньем,
Он светит мне всегда прощеньем
И гонит малодушный страх.
И есть в душе твоей кипучий
Не замирающий родник –
Устами я к нему приник –
О, напои меня, могучий!..
Но тихо говорит вода:
– Младенца я собой питаю
И если душу возмущаю,
Ты дерзко не касайся дна.
Обереги жену, приветом
И лаской кроткой укрепи,
Тревожных дней не торопи,
Будь твёрдым, поддержи советом.
И раздели любимый все
Восторженные упованья,
Чтоб не крутиться без сознанья,
Подобно белке в колесе.
Как верю я в твою любовь
Непреходящую, большую,
Твой лоб, глаза твои целую,
Целую губы, вновь и вновь…
Стихи, признанья и цветы
Несу, исполнен умиленья,
Едва минутные сомненья
Развеешь добрым словом ты.
 

1946 июль 15