Электронная библиотека » Лиланд Модезитт » » онлайн чтение - страница 19

Текст книги "Башни Заката"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 22:24


Автор книги: Лиланд Модезитт


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 19 (всего у книги 36 страниц)

Шрифт:
- 100% +
LXIX

– Нынешней зимой шторма в заливе оказались необычайно суровы.

– Настолько суровы, что потопили три наших шхуны, не повредив при этом герцогский шлюп? – с сарказмом спрашивает Дженред.

– На борту шлюпа находился Клеррис, – произносит чей-то голос.

– А как насчет целительницы? Его сообщницы?

– И я должен поверить, что парочка целителей вдруг научилась вызывать такие смертоносные бури? – голос Дженреда звучит громче. – И не надо отговорок, вроде той, что ему будто бы помогла та Белая сука. Она с ним только потому, что у нее нет выбора.

В комнате воцаряется тишина.

Наконец из последних рядов собравшихся доносится усталый голос:

– Ладно, ты не согласен ни с кем из нас. А сам-то что предлагаешь?

Дженред улыбается холодной, истинно Белой улыбкой:

– Ничего.

– Что?..

– Спустить герцогу такое?

– Да ведь последователи Предания...

Высший Маг спокойно ждет, когда уляжется шум, а потом говорит:

– Давайте обдумаем сложившуюся ситуацию. Чтобы свести на нет результаты упорных трудов поколений наших с вами предшественников, Черные с помощью измены и коварства взрастили-таки для нас достойного противника. Но этот противник не нашел ничего лучше, как бежать из Кандара на совершенно никчемный, пустынный остров. К тому же он связан с Белой колдуньей, а до континента ему, по существу, мало дела, не считая того, что он кое-чем обязан герцогу Монтгрена. Не приходится сомневаться в том, что со своего острова Креслин сможет отразить нападение любого посланного против него флота. Наверное, ему под силу защитить оба корабля герцога и несколько других, но не более того. Золота у него или вовсе нет, или совсем немного, да и приверженцев не густо. Итак, мы оставляем в покое корабли герцога и те наверняка весьма немногочисленные суда, которые Креслин, возможно, купит или построит сам. Но любой другой корабль из Кандара при попытке приблизиться к Отшельничьему будет потоплен. Со временем мы можем подтолкнуть восточные державы к нападению – это обойдется нам совсем недорого и надежно свяжет Креслину руки. Пока он будет сидеть на своем пустынном острове и отбиваться от тех, кого удастся на него натравить, мы завершим строительство Великого тракта, укрепив таким образом власть Белых. Ну а потом Креслин умрет, и Отшельничий придет в упадок сам по себе.

– Но Черные повалят туда валом, – возражает один из членов Белого Совета.

– А как насчет Нолдры и Хамора? – спрашивает другой.

– Ну повалят, и что? Как они туда попадут? Кое-кто может и проберется, но на это потребуются годы, и все эти годы они будут слабеть, а мы крепнуть, – Дженред фыркает. – Что же до Нолдры или Хамора, то они согласятся помочь Креслину лишь в расчете на золото или товары. Но золота у него нет, никаких ценных товаров на острове не производят и добывать там нечего, да и некому.

– А как насчет западных правителей?

– Много они помогали герцогу, своему предполагаемому союзнику? Думаете, им захочется посылать войска на Отшельничий?

– Ну, маршал наверняка пошлет.

– Прекрасно. Пошлет небольшой отряд, больше она себе позволить не сможет. Так же, как и тиран. Ну и пусть, нам это на пользу. Они станут только слабее оттого, что будут вынуждены выделить часть необходимых здесь сил для обороны бесполезной пустыни, захвата которой мы вовсе не планируем. Подумайте об этом, друзья, – с улыбкой заключает Дженред. – Подумайте хорошенько.

LXX

Проводив Креслина и Мегеру к хижине, Джорис, торопливо извинившись за отсутствие лучшего помещения, исчезает. Следом уходит Клеррис, выразивший желание взглянуть на другую пустую хижину. Оставшись вдвоем с Мегерой в единственной комнате, Креслин поворачивается к ней.

– Ты самый настоящий злодей, подгоняемый демонами убийца! – заявляет она.

Креслин отступает.

– Можешь не беспокоиться, – продолжает Мегера. – Я не причиню тебе вреда, пока сама не захочу умереть, а смерть привлекает меня сейчас меньше всего на свете. У меня нет желания доставлять дражайшей сестрице такое удовольствие. Так же, как и дорогому кузену. И уж, конечно, мне бы не хотелось огорчать своего ненаглядного супруга.

– Что ты имеешь в виду? При чем тут смерть?

– Надо же, он не понимает! Родился в краю, где почитают Предание, но все равно не понимает! А все потому, что ты мужчина! Дайте мужчинам волю, и они тут же начнут сеять смерть. Как сеешь ты мечом или бурей. Вот и этот бедняга погиб от твоей руки, хотя он, возможно, тебя бы и не тронул.

– Ты не права.

– Но ты подбил его на поединок специально, чтобы убить. Разве не так?

– Не так. Дело не в этом.

– Так расскажи мне в чем, суженый. Расскажи, чем ты отличаешься от других мужчин. Солги, как лгут они все!

Креслин вздыхает.

– О, мы, кажется, выказываем признаки сожаления. Или просто усталости?

– Ты выслушаешь меня, или уже все для себя решила?

– Этот человек мертв! Разве не так?

– Мегера! – Креслин теряет терпение, повышает голос, и ее имя звучит как раскат грома. – Это не обычный гарнизон, а место ссылки. Каждый здешний солдат убил по меньшей мере одного человека. И не в бою – совершил умышленное убийство. Сюда отправляли только преступников, но даже среди них герцог выбрал не самых закоренелых и отозвал обратно в Монтгрен. Здесь же остались только отъявленные головорезы, такие как Зарлен. Он так или иначе искал бы случая меня убить, вот я и предоставил ему эту возможность с самого начала. Да, я действительно вызвал его на поединок и сделал это намеренно, на глазах у всех, чтобы остальные солдаты поняли: ни я, ни ты не станем для них легкой добычей. Да, я родился и вырос в Западном Оплоте. Я чту Предание, но тем не менее убиваю. Должен заметить, что Предание Рибэ запрещает не кровопролитие вообще, а бессмысленное кровопролитие. По-моему, разница весьма существенная. Кроме того, ты, по-видимому, забыла, что я едва ли не умираю вместе с каждым, кто гибнет во время сотворенной мной бури. Можешь считать, что я в какой-то мере эгоистичен, ведь если бы Зарлен вынудил меня использовать против него ветра, мне пришлось бы прочувствовать его смерть. А я и так уже перенес их слишком много.

– Смерть есть смерть, какова бы ни была ее причина! – гневно сверкая глазами, возражает Мегера.

– Не знаю, но я устал. И все время оказываюсь загнанным в угол. Будь у меня возможность тщательно продумывать каждый шаг, мне, наверное, удалось бы избежать большей части тех разрушений, к каким привело использование моих способностей. Но я всякий раз оказываюсь перед необходимостью немедленно реагировать на угрозу. Жажда мести, вожделение, злоба – вот что нес в себе этот человек – Креслин впивается в Мегеру взглядом. – И я не заметил с твоей стороны особого стремления унять или урезонить его.

– Ты так ничего и не понял, – сердито ворчит Мегера. – При чем тут я?

– Мне нужно сходить за лошадьми, – устало говорит Креслин. – Надеюсь по возвращении застать тебя здесь.

– А куда мне отсюда деться, о ненаглядный супруг?

Он выходит за дверь, сопровождаемый ее гневным взглядом.

«А куда мне отсюда деться, о ненаглядный супруг?..» – эти слова звенят в его ушах, когда он закрывает за собой обшарпанную дверь. Куда могут деться они оба?

– Ты в порядке? – спрашивает стоящий возле неказистого каменного домишки Клеррис.

Креслин молча качает головой и смотрит в сторону пристани, туда, где находятся «Грифон» и кони, которых ему надлежит забрать.

Направляясь навстречу юноше по усеянному камнями песку, немолодой маг с усмешкой говорит:

– Женщины... Я знаю Лидию невесть сколько лет, но до сих пор не могу сказать, что ее понимаю.

– «Невесть сколько лет»... – повторяет за ним Креслин. Он отводит взгляд от пристани и, повернувшись к Клеррису, спрашивает: – А Лидия, она твоя ровесница?

Смущенная улыбка на миг делает мага похожим на мальчишку:

– Ну... ей лучше удается контролировать внутреннюю гармонию, и... В общем, она чуточку постарше.

Креслин прощупывает собеседника своими чувствами, но слова звучат правдиво и сам Клеррис совершенно спокоен: его отличает та неизменная уверенность, которую юноша уже привык связывать с гармоническим началом.

– А на что ты способен, кроме продления жизни и исцеления?

Клеррис поджимает губы:

– Помимо управления погодой – а лишь очень немногие из нас, если такие вообще найдутся, способны соперничать в этом с твоей природной силой, – магия гармонии сводится в основном к упорядочению, то есть исцелению и укреплению. Правда, мы умеем создавать некоторые не связанные с хаосом иллюзии, скажем, исчезновение, и можем погружать людей в сон, не причиняя им вреда. Ну и, конечно, мы все знаем толк в растениях.

– Растениях?

– Смотри внимательно, – Клеррис указывает на чахлый голубой цветок, распустившийся на оплетающей груду камней колючей лозе. – Это не бросается в глаза, но...

Креслин ощущает направляемый Клеррисом к крошечному цветку поток силы и видит, как медленно, в размеренном темпе капель, падающих после дождя с уголка крыши, стебелек крепнет, лепестки наливаются соком, и цвет их становится ярче.

– А вот Лидия или Марин – те могут взять саженец ябруша и повлиять на него так, чтобы плоды со временем стали крупнее или мельче, кислее или слаще... Но большинству людей не интересны чудеса, результаты которых видны лишь спустя годы.

– Наверное, – соглашается Креслин. – Но ведь предполагается, что магия действует мгновенно.

На губах Клерриса вновь появляется мальчишеская улыбка:

– Действует-то она мгновенно, но вот чтобы результаты этого действия проявились со всей очевидностью, требуется время. Но зато, в отличие от содеянного нашими Белыми «друзьями», сотворенное нами долговечнее, и уничтожить плоды наших трудов довольно трудно.

Креслин замечает, что Мегера выглядывает в узкое окошко. Фрейгр спускается по пыльной дороге к пристани, где привязаны кони.

– Тут есть над чем подумать, – со вздохом говорит юноша. – Но в свое время. Сейчас я, пожалуй, все же схожу за лошадьми. Сдается мне, нашему славному капитану не терпится покинуть Отшельничий.

LXXI

В центре подернутого белым туманом зеркала видна высящаяся на черном утесе черная башня с мерцающими, словно они не из настоящего камня, стенами.

Губы вперившего взгляд в зеркало Высшего Мага шевелятся, но слова не слышны. Потом он хмурится, и изображение исчезает. В серебре зеркала отражается лишь потолок комнаты.

Слышится стук в дверь.

– Заходи.

Протиснувшись бочком в маленькую комнату, Хартор с порога спрашивает:

– Ты слышал?

– Ба, я это почувствовал. Да и кто бы не почувствовал, когда закричал весь мир. Мне просто не хотелось поднимать этот вопрос перед всем Советом.

Высший Маг указывает визитеру на ближайший к двери стул и сам садится на кресло с прямой спинкой. Хартор косится на пустое зеркало:

– Ну, есть у тебя какие-нибудь соображения?

Дженред медленно кивает и, скривив губы в гримасе отвращения, отвечает:

– Да. Мы оставим его в покое.

– Ты был единственным, кто утверждал...

– Неважно, что я там утверждал. Я ошибся в оценке его сил, но не относительно его склонностей.

– Но все-таки как с этим разбираться?

– МЫ оставим его в покое, но МЫ – еще не весь мир. Намекните послу Хамора, что Креслин вывез на Отшельничий сокровища Небес, похищенные им из Западного Оплота. А лазутчики Оплота непременно должны проведать о намерении Хамора напасть на Край Земли.

– Думаешь, это сработает?

– Имея дело с хаморианцами, используйте Принуждение. Они ничего не заподозрят, потому что вовсе не верят в магию.

– Наверное, тут потребуются какие-нибудь особые образы.

– Как тебе правится идея копий зимы? Помнишь, из Предания?

– Думаешь, они когда-нибудь существовали в действительности?

– Кому ведомо? – пожимает плечами Дженред. – Главное, что-то в этом роде наверняка должно им понравиться. Возможно, у них хватит смелости и вправду напасть на остров. А маршал, надо полагать, вышлет туда несколько отрядов, и никто из посланных ею не вернется.

– Ты можешь быть в этом уверен?

Дженред кивает:

– Креслин – из тех, кто ведет людей за собой и за кем они следуют.

– Но не значит ли это, что он будет опасен?

– Нет. Не для нас. Возможно, через одно-два поколения нас обвинят в недальновидности, но мы больше не можем позволить себе терять магов и союзников. Так что займись Хамором. Сделай, что сумеешь. Впрочем, можешь для начала подбросить эту мысль норландцам.

LXXII

Рыжеволосая женщина, прервав упражнения, поднимает глаза и касается своими чувствами утреннего воздуха за пределами комнаты.

Она улыбается, ощутив бурундука, снующего под камнем, служащим хижине ступенькой крыльца. Но улыбка тут же исчезает.

– Работать, Мегера! – приказывает она себе. – Не отвлекаться! Креслин – не единственный, кто может быть упорным, как молодой дубок.

Пот струится по разгоряченному лицу, мускулы горят огнем, но Мегера выполняет упражнения до тех пор, пока тело не перестает ей повиноваться. Тогда она выпрямляется, делает несколько глубоких вздохов и принимается медленно расхаживать по комнате.

Через несколько минут ей предстоит встретиться с Креслином для занятий основополагающей теорией, которую ее соправитель, похоже, с презрением отвергает. Чтобы поскорее охладиться и привести себя в должный вид, она обтирается мокрым полотенцем, бормоча под нос, что нужно будет непременно выучиться у Клерриса умению сводить грязь не только с одежды, но и с тела.

Скрепив локоны двумя гребнями, чтобы не падали на лицо, надев линялые штаны и рубаху, Мегера выходит за дверь и замирает, почувствовав таящуюся за углом хижины угрозу.

Напрягшись, Мегера улавливает ее суть. Она чувствует похотливое нетерпение поджидающего ее с ножом в руках мужчины. Покачав головой, рыжеволосая поднимает с земли тяжелый камень. Холодная ненависть скручивает узлом ее желудок.

Мысленно зафиксировав место, где стоит человек, она движется вперед, зажав булыжник в поднятой руке. В тот миг, когда бородатый малый бросается на нее, Мегера изо всех сил обрушивает камень на его голову.

Оглушенный, сбитый с ног, этот человек все же силится подняться и схватиться за выпавший из руки нож. Даже сейчас его переполняют вожделение и враждебность. Отбросив ногой нож, Мегера вновь поднимает камень. Второй удар оказывается точнее, и распростертый на земле бородач больше не шевелится. Лишь внутри, в его угасающем сознании, корчится и буйствует сплетенная воедино с хаосом, устремленная на нее злоба.

Мегера сглатывает подступившую к горлу желчь, но не колеблется ни секунды. Креслин научил ее не терять времени, и она тянется за ножом.

Первым делом ей приходит в голову лишить нападавшего мужского достоинства, но это кажется ужасным... просто отвратительным. И вместо этого она перерезает ему горло, что оказывается совсем нетрудно, благо нож прекрасно отточен.

Вернув камень к порогу и засунув нож за пояс, Мегера тащит тело волоком к башне, благо она расположена совсем недалеко, в нескольких шагах. У входа женщина приводит в порядок прическу и одежду. Теперь она выглядит (по крайней мере, со стороны) совершенно спокойной. Хотя на самом деле это далеко не так.

На ее стук выходит Джорис, за ним Креслин и Хайел.

– Свет!

Из всех троих лишь Креслин не произносит ни слова. Он просто смотрит на Мегеру, и в его зеленых, как тяжелые морские волны, глазах невозможно ничего прочесть.

Остановив взгляд на Хайеле – ей хотелось бы прожечь его насквозь! – Мегера говорит:

– Я не одобряю склонности некоторых твоих солдат совершать попытки изнасилования и надеюсь, что впредь мне не придется восстанавливать дисциплину самой. А если придется, я уже не буду столь снисходительна, чтобы ограничиться использованием холодной стали.

От последних слов ее желудок скручивается узлом, и она мысленно проклинает Креслина, от которого ей передалась неспособность лгать не испытывая тошноты.

Женщина старается не замечать его легкой улыбки, хотя больше всего ей хотелось бы надавать ему оплеух. За то, что он знает, какие ощущения она сейчас испытывает.

Мегера буравит Хайела взглядом, пока тот не опускает глаза.

– Да, регент... – выдавливает наконец начальник гарнизона.

– Позаботься о теле, капитан. И об укреплении дисциплины. Доброго вам дня, господа, – она изображает улыбку, за что вознаграждается побледневшими лицами Хайела и Джориса. Креслин, так и не проронивший ни слова, едва заметно кивает, словно в знак одобрения, и ей хочется опалить его всем пламенем хаоса, какое она способна вызвать. В кого он ее превращает?! Как он может не понимать?! Поймет ли он хоть когда-нибудь? На последнее особо надеяться не приходится.

Повернувшись, она нарочито размеренным шагом направляется к самой неказистой развалюхе на склоне, облюбованной Клеррисом. И старается при этом не обращать внимание на доносящиеся слова:

«...раскроила череп и перерезала глотку...»

«...руки-то, должно быть, что твоя сталь...»

«...как ты вообще с ней живешь?..»

– Как? Она просто позволяет мне жить рядом, – холодный ответ Креслина несколько охлаждает и ее. Неужели он действительно не понимает, что сделал с ней? С помощью тех сил, ради овладения которыми она так долго жертвовала столь многим!..

Глаза Мегеры горят, но она, стиснув зубы, продолжает идти размеренным, неспешным шагом.

LXXIII

Когда разгневанная Мегера уходит и трое мужчин остаются стоять на крыльце башни над мертвым телом, Хайел качает головой:

– Никогда... не сталкивался ни... ни с чем подобным.

Креслин громко фыркает.

– Ты находишь это забавным, господин регент? – спрашивает Джорис, указывая на труп.

– Нет, но этот малый получил по заслугам. Если не меньше – Мегера противница ненужного насилия, – юноша говорит устало и тихо, словно для себя.

– Разве можно убивать человека за то, что ему стало невмоготу обходиться без женщины? Ты не находишь, что это слишком?

Для Креслина, которому самому приходилось убивать, чтобы предотвратить убийство, вопрос о том, можно ли лишать человека жизни за попытку изнасилования не так уж прост, и отвечает он медленно, не сразу:

– Женщины скоро здесь появятся. Что же до твоего солдата, то он наказан смертью не только за вожделение, но и за тупость. Всякий, вздумавший напасть на чародея, должен быть готов к худшему. Мегера – Белая волшебница, она могла бы изжарить его на месте, – Креслин умолкает, но видя, что Джориса его ответ не убедил, – продолжает: – Присмотрись как-нибудь, только незаметно, к ее запястьям. Там шрамы. Они появились оттого, что она практиковала свое искусство, скованная холодным железом.

Джорис ежится:

– Неужто она так сильна?

– Может быть, мы еще слишком молоды и во многих отношениях неопытны, – со вздохом отвечает Креслин, – но неужели ты думаешь, что герцог взял бы и доверил нам остров просто так?

Джорис прокашливается:

– Ты что-то говорил о женщинах?

– Все будет, и женщины, и припасы, – кивает Креслин.

– Интересно, господин регент, а чем ты собираешься за эти самые припасы платить? – язвительно любопытствует Хайел. – Вяленой рыбой? Никаких других богатств на нашем острове не водится.

– Часть припасов мы получим в подарок. Часть... – Креслин пожимает плечами, вспомнив про золотую цепь, что сберегла Лидия и вернул ему Клеррис. – Часть придется оплатить мне.

– Как я погляжу, ты строишь насчет этого пустынного острова большие планы.

Глаза Креслина вспыхивают. Он сыт по горло предостережениями, сомнениями и скептицизмом. Резко повернувшись к рослому капитану, он несколько мгновений молчит, а когда начинает говорить, его слова звучат преувеличенно мягко:

– Ты сомневался в моих способностях, пока я не уложил твоего громилу. Ты сомневался и в возможностях моей соправительницы, пока и она не оставила у твоих ног труп. Долго ты еще собираешься сомневаться? Сколько трупов я должен приволочь тебе, чтобы ты в меня поверил?

Хайел отводит глаза, но упрямо бормочет:

– Еще ни одному человеку не удавалось толком освоить и обжить Отшельничий... господин регент.

– А я тебе не «один человек», Хайел, – со смехом заявляет Креслин. – А уж Мегера тем более, – он кивает обоим собеседникам и добавляет: – Мне бы хотелось получить пергамент и перья, да поскорее. И подумай над моими словами, хорошенько подумай.

Юноша направляется следом за Мегерой, хотя встречаться с ней особо не рвется. Как бы рьяно ни выступал он в ее защиту, в голове его продолжает звучать вопрос Джориса. Справедливо ли карать смертью вожделение, пусть даже сопряженное с насилием? Но какой выбор был у Мегеры? И чем отличается одна смерть от другой? «Смерть есть смерть», – она сама говорила что-то в этом роде.

Ноги сами несут юношу по тропе, взбирающейся к восточным утесам, а он думает о том, так ли уж отличается сам от того безымянного стража. Ведь и ему случалось смотреть на Мегеру с... особыми мыслями. И насколько тонка грань между мыслью и действием?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации