Текст книги "Копия"

– Некоторые люди считали то, что мы делали, неправильным. Может, так и было. Но вместе с тем это было чудо. Возможно, первое настоящее научное чудо, – казалось, она вот-вот заплачет. – Приходится делать выбор. Приходится идти на жертвы. Иногда выбор оказывается неправильным. Тогда приходится работать над тем, чтобы все исправить. Это и есть наука.

Девушка хотела возразить, потому что чувствовала, что эта логика – какая-то ошибочная. Кто угодно может дать имена кому или чему угодно. Доктор О’Доннелл научила ее этому, когда назвала Лирой. Теперь выходит, можно делать что угодно и оправдывать это тем, что «делаешь, что можешь». Но где-то же должна быть правда. Где-то должен быть конец.

Внезапно она обнаружила, что не может вымолвить ни слова. Она видела образы, четко представляла их себе, ощущала нужное слово в глубине горла, но произнести не могла. Это была какая-то новая дыра. Она не падала в нее – сам провал приближался, угрожая ее поглотить. Лира подумала об обрывках книги, которые съела в ванной у Себастиана. Теперь она об этом жалела. Ее тошнило. Казалось, именно буквы отравляли организм, не уступая прионам, и постепенно приближались к сердцу. Слова могут все. В этом их величайшая сила. И величайшая опасность. Теперь Лира это поняла:

Доктор уже направилась к двери, когда заговорил Орион.

– У меня еще вопрос.

Она обернулась, положив ладонь на ручку двери.

– Хэвен подожгли именно из-за идей Бога, – сказал он. – Вы знали об этом?

Доктор нахмурилась.

– Я слышала об этом.

– А в Хэвене все делали ради науки. И людей убивали тоже.

Доктор О’Доннелл молчала. Орион сделал к ней шаг, потом еще один. Все ее тело напряглось.

– Вот мой вопрос, – он остановился всего в нескольких дюймах от нее. Лира видела, что женщине хочется отступить, открыть дверь и убежать. – Если можно убивать людей ради науки или ради Бога, то можно ли убить человека, если чувствуешь, что это необходимо?

– Конечно, нет! – резко ответила она.

– Почему? – он спросил очень мягко, но она вздрогнула.

– Я… боюсь, вы не поймете, – она больше не могла держать себя в руках. Распахнув дверь, она вынудила Ориона отступить на пару шагов. – Мир не черный и белый. Простых ответов не существует.

Но Орион еще не закончил.

– Мир не черный и белый. И все же он не такой, как вы думаете, – тихо сказал он.

Доктор О’Доннелл застыла.

– Я все наблюдал и наблюдал. Иногда столько, что мне самому казалось, я весь превратился в сплошные глаза. И даже я понимаю, что, если давить и давить в одно и то же место, рано или поздно получишь сдачи.

Доктор О’Доннелл очень медленно обернулась.

– Ты мне угрожаешь, Орион?

– Зачем мне это? – ответил он. – Просто так устроен мир, – он улыбнулся. – Мы делаем, что можем, как вы и сказали.

Доктор открыла рот, чтобы ответить, но Лира ее уже не услышала. В ушах зазвенела пустота, словно звук ветра в пустыне, и тело исчезло вместе с комнатой, Орионом и доктором О’Доннелл. Ее захватила и унесла волна темноты.

Глава 21

Какое-то время Лиры просто не было, но потом она вернулась к реальности. Лира пила воду, ощущая прохладу на губах и во рту, прямо на языке. Вместе с водой в нее возвращалась жизнь. Она едва не подавилась.

Доктор О’Доннелл исчезла. Орион тоже.

Лира не помнила, откуда взялась вода. Она была в бокале с надписью, но сфокусироваться на буквах не удавалось. Они представлялись ей бессмысленным набором линий. Она не понимала, куда делись Орион и доктор. На самом деле она даже не помнила их имен и лиц, и только внутреннее чувство подсказывало, что с ней были люди. А теперь они ее покинули.

В комнате плохо пахло. В пластиковом мусорном ведре в углу была рвота с вкраплениями крови. Она знала, что ее рвало, и все же некоторое время недоуменно смотрела в корзину. Она хотела подойти к окну, но вместо этого врезалась в дверь. Открыть ее не получилось: дверь была заперта на замок.

Лира обернулась, и комната завертелась вместе с ней. Внешний мир утратил какой-либо смысл. В воздухе, словно крылья птицы, закружились линии и углы. Остановить их не удавалось. Она хотела позвать на помощь, но не вспомнила нужных слов. В ушах громко стучало. Через какое-то время она поняла, что слышит биение собственного сердца.

Из черной дыры в ее сознание наконец начали возвращаться слова. «Комната», «стулья», «ковер». Каждый раз, когда она вспоминала слово, объект переставал мелькать и, вернувшись на свое место, становился знакомым.

Она все еще была в том же кабинете. Орион был с ней, но он поругался с доктором О’Доннелл, и теперь его не было. Снаружи света почти не осталось, он лишь сквозил между ветвей деревьев. Наступил вечер. А ссора произошла утром.

Она потеряла целый день.

Нужно думать. Кто-то принес стакан с водой. Раньше его здесь определенно не было. Значит, поблизости кто-то есть. Лира смогла различить приглушенные голоса, когда подошла к двери и прислонилась к ней.

Доктор О’Доннелл не причинит Ориону вреда, ведь он ей нужен. Значит, его или поместили в другую комнату, или вообще перевезли в другое место. Сначала ей нужно найти Ориона.

А потом – бежать.

Новая волна тошноты сбила ее с ног. Лира скорчилась на полу, ожидая, пока это пройдет. По крайней мере, ее не вырвало.

Когда стало лучше, она подошла к металлическим шкафам и стала открывать ящик за ящиком в надежде обнаружить там что-то, что поможет сбежать. Но ящики были абсолютно пусты. Удалось найти только колпачок от ручки. Но даже если получится открыть замок и проскользнуть в коридор, понадобится электронный ключ, чтобы открыть дверь. А доктор О’Доннелл, где бы она ни была, конечно же, забрала ключ с собой.

Думай, думай.

Вместе со стаканом воды кто-то оставил ей пачку жвачки. Видимо, потому, что ее вырвало. Лиру словно током ударило.

Маленькая, отчаянная идея пробилась сквозь туман в мозгу.

Она засунула жвачку в рот и прожевала. Затем снова подошла к двери. Из соседнего кабинета все еще доносились голоса. Кто-то смотрел телевизор. Лира подняла кулак и пару раз сильно ударила по двери. После короткой приглушенной дискуссии послышались приближающиеся шаги. Она быстро вытащила жвачку изо рта и разделила на две части.

Кто-то повернул ключ в замке. Когда дверь открылась, Лира увидела девушку. У нее были темные пряди и очки с толстыми стеклами.

– Ой! – вскрикнула она и отступила, словно не ожидала увидеть в кабинете Лиру. – Ой! Мне показалось, ты стучала.

– Мне нужно в туалет, – сказала Лира и сделала несколько уверенных шагов к двери.

Девушка попятилась. Лира поняла, что она напугана и пытается избежать любого прикосновения. Лира заняла место в проходе и, не глядя, затолкала жвачку в замок на максимальную глубину. Этому трюку ее научила Рейна.

В холле было сумрачно, и Лира догадалась, что большинство сотрудников отправились на ночь домой. Кое-где слышно было тихое клацанье пальцев по клавиатуре. Окна нескольких офисов отбрасывали на ковер полосы света.

В маленьком кабинете напротив сидел парень за ноутбуком. Он быстро убавил звук. У Лиры защемило сердце: рядом с ним на краю стола лежал электронный ключ. Ее так и подмывало стащить ключ.

– И чего она хочет? – спросил парень, кивая в сторону Лиры. И хотя это прозвучало грубо, девушка понимала, что он просто боится и не хочет этого показывать.

– Ей нужно в туалет, – прошептала девушка в очках, словно это был какой-то секрет. – Где О’Доннелл?

– Все еще на телефоне, – ответил парень. – Она сказала, это примерно на полчаса.

Итак: доктор О’Доннелл еще здесь. Это скорее хорошо. Значит, вероятнее всего, она еще не успела куда-нибудь увезти Ориона. Но если доктор вернется через полчаса, времени на то, чтобы осмотреться, у нее совсем немного.

– Мне отвести ее?.. – спросила девушка, все еще стараясь держаться подальше от Лиры, словно та была носителем какой-то инфекционной болезни.

Парень удивленно моргнул.

– Ну не я же пойду с ней в туалет.

– Но доктор О’Доннелл велела никуда не отлучаться, – неуверенно возразила девушка.

Страх всегда можно обернуть в свою пользу. Медсестры в Хэвене всегда их боялись. Они вели себя так, будто на коже реплик было нечто заразное, что может передаться им через прикосновение и превратить в монстров. Но тогда Лира еще не знала, как использовать их боязнь в своих целях.

Теперь все изменилось.

– Меня вырвало в мусорную корзину, – сказала она. – И на пол тоже.

– Мы слышали, – ответила девушка, не глядя ей в глаза.

Лира знала – девушка боится, что посмотрит на нее и не сможет найти разницы между ними. Не найдет причин, почему лишь у нее есть ключ от комнаты, где Лиру рвет кровью, и не наоборот.

– Орион принял лекарство? – спросила она. Парень и девушка дружно уставились на нее. – Тот, что был со мной, – пояснила она. – Парень.

– Какое лекарство? – громко спросила девушка, словно Лира могла ее не понять. Она заметно нервничала.

– Он должен принимать лекарства, – сказала Лира. – Он всегда их принимает. Без них у него случаются приступы похуже, чем мои.

Девушка задумчиво покусывала палец. Лира затаила дыхание. Если она отправится за инструкциями к доктору О’Доннелл, придется признать, что она все выдумала.

Она считала удары своего сердца: один, два, три.

– Можешь сходить за Соней? – в конце концов попросила девушка, обращаясь к парню. Лира выдохнула. – Можешь спросить ее, говорил ли тот, другой, что-то про лекарства?

– Сейчас?

– Просто спроси, – настаивала девушка. – Мне не нужны лишние неприятности.

Парень неохотно поднялся на ноги и взял со стола свой электронный ключ. Лира едва сдержала вздох разочарования.

– В одном из холодильников? – спросил он.

– Минус второй, – кивнула девушка. Лире пришлось сдерживать улыбку. Теперь понятно, где нужно искать Ориона.

Но она очень старалась изобразить на лице максимально тупое выражение, чтобы их не разочаровывать. Чтобы казалось, что ей дела нет до происходящего.

– Мне очень нужно пописать, – повторила Лира.

Она видела, что девушка уже готова сдаться.

– Ладно, – согласилась та. – Только быстро.

Лира, опустив голову, словно послушная корова, проследовала за ней в холл. Тупая, покорная и безобидная. Парень, прежде чем запереть дверь кабинета, бросил на нее взгляд, полный нескрываемой жалости.

Краешек пластиковой карты – того самого электронного ключа! – торчал у него из кармана. Все, что ей нужно было, незаметно подцепить его двумя пальцами, проходя мимо.

Она сходила в туалет и прополоскала рот над раковиной. Времени было в обрез. Если доктор О’Доннелл вернется, Лира упустит свой шанс.

Девушка ждала ее в холле. Выйдя из уборной, Лира увидела, как парень возвращается, чтобы обыскать коридор.

– Он же был у меня с собой, – недоумевал тот. Еще одна сотрудница вернулась в свой кабинет. Она выглядела сонной и заторможенной, словно прилегла вздремнуть, а ее внезапно разбудили. – Лежал в этом кармане…

Он поднял глаза и уставился на Лиру. Она уже начала паниковать, но он быстро перевел взгляд на ковер у нее под ногами.

Конечно. Ему и в голову не придет обыскать ее или проверить ее карманы. Они все считают, что она на такое не способна. Слишком тупая, чтобы лгать. Или планировать.

Вслед за девушкой Лира вернулась к пустому кабинету и тихо присела, наблюдая за тем, как та тщетно пытается открыть замок. Она скривилась, когда обнаружила в замке липкую жвачку.

– Поверить не могу, – произнесла она подозрительно, – это ты сделала?

– Что сделала? – спросила Лира с тупым выражением лица.

Девушка закатила глаза.

– Ну и ночка, – проворчала она. – Стой здесь.

Лира кивнула, словно послушное животное.

Она считала шаги девушки, пока ковер их окончательно не поглотил.

Тогда она встала, опираясь о стену. Нужно быть очень внимательной. Очередной приступ ей сейчас ни к чему.

В коридоре было чисто. Она быстро зашагала по нему, попутно замечая любые темные углы и ниши, легонько нажимая на ручки дверей в поисках открытых кабинетов, где могла быстро спрятаться в случае необходимости. Когда неподалеку послышались голоса, она нырнула в туалет, но вскоре звук закрывающейся двери их заглушил. Кто бы то ни был, они зашли в кабинет.

До лестницы она добралась без всяких проблем. Дверь все еще была приоткрыта и заложена той же самой книгой, страницы которой совсем растрепались от времени и влажности.

Этажом ниже было по-прежнему темно. Лира могла различить лишь размытые силуэты старого оборудования. Она продолжила свой путь, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли шаги, так как из-за поворотов пролеты лестницы были от нее скрыты. Девушка в очках наверняка уже обнаружила ее исчезновение. Значит, у Лиры есть минута, максимум две, до того как так запаникует и начнет поиски. Она спустилась на минус второй к той самой двери, снабженной электронным замком.

Лира едва не расплакалась, когда увидела, что для входа требуется ввести числовой код. Она совсем забыла про это. Ладони вспотели, и голова уже начинала кружиться. Она прислонилась к двери, с силой втягивая воздух. Собственные легкие казались бумажными.

Лира представила себе, как все ее тело разом вспыхивает от страха и гнева. Словно у той женщины, которая пробралась на Еловый остров и подорвала себя, используя самодельную взрывчатку. Она вообразила, как кричит – так, что стекла в здании лопаются, крышу сносит, а все люди вокруг вспыхивают от звука, словно спички.

Представила, что все вокруг объято огнем.

Лира отскочила от двери и бросилась обратно, вверх по лестнице, цепляясь за перила. На минус первом она с легкостью нашла то, что искала. Маленький красный рычаг пожарной тревоги. В Хэвене такие рычаги и кнопки были прикрыты пластиковыми колпачками, затуманенными от прикосновений рук: реплики любили трогать их на удачу.

«Потяните вниз» – гласила надпись.

Лира потянула.

От звука сирены у нее застучали зубы. По всему телу шла вибрация.

Почти мгновенно со всех сторон послышались крики. Лира проскочила лестничный пролет и спряталась в темноте нулевого этажа.

Оттуда, где Лира стояла, был виден нескончаемый поток людей. Но Ориона среди них не было. Она ждала, что он пройдет мимо, но толпа состояла сплошь из незнакомцев, торопливо шагающих по лестнице с одинаково потерянными выражениями на лицах.

Она пересчитала их всех: два, семь, девять, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать. Но Орион так и не появился.

Поток людей поредел. Она отсчитала три удара сердца. На лестнице больше никто так и не появился.

Тогда она с замиранием сердца выбралась из своего укрытия и спустилась на минус второй. Она уже не думала о том, что ее могут поймать, только об Орионе, о том, что она должна его найти, не упустить свой шанс.

Спустившись на нужный пролет, Лира заметила, что дверь еще не захлопнута до конца. Между створками остался небольшой зазор. Девушка бросилась к нему и быстро просунула руку в щель, чтобы не дать створкам захлопнуться. Во рту у нее появился привкус облегчения, смешанный с металлическим привкусом крови. За этой дверью обнаружилась еще одна, с надписью «Охраняемая зона – живые образцы». Лира открыла ее ключом, который стащила у парня.

За дверью было очень холодно.

На секунду Лира застыла, покрывшись с ног до головы мурашками, пораженная развернувшимся перед ней видом Хэвена. Будущее и прошлое смешались. Но это была лишь иллюзия. Просто здешний коридор напоминал многочисленные коридоры Хэвена.

Кабинетов здесь не было видно. Ковровое покрытие тоже отсутствовало. Только длинный коридор, пол которого был покрыт линолеумом, и окна темных лабораторий с металлическими дверями и табличками «Не входить». И камеры на потолке. Желудок у Лиры сжался. Она совсем забыла про Стеклянные глаза и теперь одновременно чувствовала не только страх, но и некоторую ностальгию.

Как только она двинулась вперед по коридору, из одной лаборатории выскочил мужчина. Он что-то кричал. Лира испугалась, решив, что он разозлился или хочет ее поймать. Но он всего лишь задал вопрос.

– Это учебная, или как? – спросил он, и Лира с облегчением осознала, что он понятия не имеет, кто она такая. Доктор О’Доннелл сказала, в КАСЕК работает около ста пятидесяти человек. Значит, мужчина просто принял ее за одну из сотрудниц.

– Не учебная, – сказала она и повторила громче, чтобы перекрыть шум: – Все уже вышли. Я делаю обход, – и прошла мимо него по коридору. Может быть, в этом и есть секрет, почему доктора и медсестры в Хэвене могли так легко и долго лгать. Люди привыкли верить.

Лира заметила еще две небольшие лаборатории. Часть оборудования казалась ей знакомой. Просторные стерильные лаборатории, где доктора проводили свои исследования и хранили человеческую ДНК и клетки.

Но в КАСЕК не делали реплики. Доктор О’Доннелл сама так сказала, и Лира склонна была думать, что она не солгала. Если бы существовали другие, доктор не нуждалась бы так отчаянно в Орионе в качестве главного доказательства своей правоты.

Доктор О’Доннелл сказала, КАСЕК помогает и другим проводить исследования. Но Лира не догадалась спросить, какого рода.

А может быть, глубоко внутри она и так знала ответ. И не хотела слышать его.

Понимание – это своего рода предупреждающая сирена, такая громкая и надрывная, что ее можно было лишь игнорировать.

В коридоре осталось всего три двери, и одна из них не открывалась. Но вторая поддалась, и внутри Лира обнаружила Ориона. Он сидел на полу, поджав колени и положив голову на руки.

Лира окликнула его, и в момент, когда сигнал тревоги на секунду затих, ее голос прозвучал гулко и громко в пустой комнате.

– Ты ранен?

Глупый вопрос. Когда он распрямился и встал, она заметила на его бледном лице новые синяки и порезы.

– Охранники, – только и сказал он.

Он не обнял ее, но с расстояния в несколько шагов протянул руку и коснулся ее лица, улыбаясь.

– Нужно уходить, – сказал он, и она кивнула.

Но, увидев огромные холодильники с аккуратно приклеенными значками и этикетками, она заколебалась. Комната была забита ими. Промышленные морозилки, в которых хранили эмбрионы до тех пор, пока они не понадобятся.

Внезапно она все поняла.

«Кто знает, может, источник вечной жизни выйдет из холодильников Аллентауна в Пенсильвании?»

«Мы даем возможность больницам, лабораториям и даже правительствам проводить свои собственные исследования».

– Они не делают реплики, – подытожила Лира. – Они их продают.

– Они продают технологию изготовления, – подтвердил Орион.

Лира вспомнила объяснения Анжу по поводу лицензий: «Представьте, что я изобрела новый способ изготовить стул…»

– Они создают новые Хэвены по всему миру. – Лира улыбнулась, но улыбка ее была ужасна и напоминала скорее открытую рану. – Они клонируют Хэвен.

Часть третья

Глава 22

Будучи копом, Рейнхардт умел распознавать ложь. Но он также знал, что бывают и совпадения. Они случались везде и всюду. Многие полицейские теряли время, придавая слишком большое значение изучению совпадений, которые встречались им среди обстоятельств какого-то дела, чьей-то жизни или смерти.

Совпадения случались везде и всюду. Но они не могли все время случаться в одном и том же месте.

Это уже называется закономерностью.

Девушка, которая назвалась Джеммой Ивз, та самая худенькая пташка с огромными глазами, никакого отношения к нему не имела. У него была куча других дел, которые требовали его внимания, настоящих Дел. За последние полгода ему поручили расследование трех исчезновений. В двух случаях пропали подростки, проживавшие в том самом неблагоприятном районе, в котором вырос он сам. Третий случай – исчезновение сорокапятилетней мамочки-домоседки, которая в феврале отправилась в спортзал и не вернулась. Никаких признаков похищения, но, с другой стороны, никакой активности по ее кредитным картам. Никаких зацепок, которые могли бы помочь понять, жива она или мертва. А вчера он нашел ее во Флориде, где она счастливо проживала со своим новым дружком. В прошлом году он ремонтировал крышу ее дома. Рейнхардт все еще не придумал, как сказать об этом ее мужу.

Насколько он знал, девушка была в порядке. То, что она назвалась чужим именем, вовсе не означает, что она солгала и насчет визита к своему врачу в Пенсильвании. Конечно, она не могла направляться к доктору Саперштайну, потому что он умер. Об этом рассказали в утренних новостях. Вот вам и первое совпадение.

Может, насчет имени врача она тоже солгала. Но все же забавно, что девушка выбрала именно Саперштайна и именно Джемму Ивз. Потому что, после того как Рейнхардт увидел фото родителей настоящей Джеммы Ивз и немного покопался в Интернете, он обнаружил, что Джефри Ивз и доктор Саперштайн были знакомы через место под названием Хэвен. Научно-исследовательский институт на побережье Флориды.

А девочка, та, худенькая, с большими глазами, сказала, что она из Флориды.

И если поразмыслить (но Рейнхардт-то, конечно, этого делать не стал, потому что, во-первых, это не его дело, а во-вторых, какое значение для него может иметь тощая отчаявшаяся незнакомка), если все же поразмыслить, насчитаешь целых три совпадения.

А три совпадения – это на два больше, чем норма.

Конечно, несложно вообразить значительные совпадения там, где их нет. Это только вопрос желания. Если сильно захотеть, можно даже найти связь между убийством Джона Кеннеди и появлением НЛО в небе над Нью-Мексико.

Но детектив Рейнхардт не стремился найти эту связь. Он не пытался установить закономерность. Напротив, он хотел забыть девочку с большими глазами, забыть Джемму Ивз и ее отца, от которого пахло деньгами и ложью, его потерянную жену, имевшую вид человека, внезапно проснувшегося от ночного кошмара в незнакомой комнате.

Он ни капли не хотел замечать, что в тривиальном расследовании дела об исчезновении девочки-подростка принимают участие федералы. Он не хотел замечать и еще одну странность: федералы расспрашивали его о девушке, которую он подобрал на улице той ночью, и о ее кузене (или кем он там на самом деле ей приходится). А незадолго до этого мистер Ивз уверил его, что его дочь не знакома ни с кем, кто подошел бы под это описание.

Он не хотел также находить подозрительным то, что его босс, обычно такой благожелательный, заткнул Рейнхардта, как только он начал задавать неудобные вопросы.

Он не хотел всего этого замечать и не хотел об этом думать. Еще меньше он хотел потратить среду, свой единственный выходной, на двенадцатичасовую поездку в Филадельфию.

Рядом с Нэшвиллом он остановился заправиться.