Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 2 Федра и Ариадна – Тьма и свет, могут ли они быть одна без другой?

 
Одна наивна и светла,
и словно ночь темна другая,
Одна из них царя спасла,
сама над пропастью шагая.
Вторая бросилась во тьму,
чтобы былое уничтожить,
И обе вновь придут к нему.
И беспокойно спит на ложе
 
 
Своем Афинский грозный царь и
ничего не замечает,
А призраки в борьбе, как встарь,
и трое все они страдают.
И нет спасенья и тепла,
и вздрогнул он, почуяв холод.
– О, Ариадна, ты пришла, прости,
я был строптив и молод.
 
 
О Федра, ты меня прости,
в тебе всегда искал другую.
И снова долго он молчит,
и смотрит вдаль, о них тоскуя.
– О если б обе вы в одной
сошлись однажды в час счастливый.
И снова там, в Афинах, зной,
но мерзнет грозный сиротливо.
 
 
И даже Ад ему, как рай,
когда приходят в полночь снова
И просят дерзко: – Выбирай.
А он смущен, а он взволнован.
Одна наивна и светла,
и словно ночь, темна другая.
Душа вдруг по углям прошла
от страшной доли изнывая.
 
 
И где-то воет Минотавр,
и грозный царь опять лютует.
В Афинах лето, страшный жар,
и об ушедших он тоскует.
И видится ему во тьме
то светлый лик, то мрак суровый.
– Зачем же вы пришли ко мне? —
он тихо вопрошает снова.
 
 
И ни о чем не говорят,
и так еще глядят устало.
И звезды, как костры горят.
И знает царь, что жизни мало,
Чтоб искупить его вину.
Он слишком поздно спохватился
 

И все зовет он то одну, то за другою устремился.

Пора и нам вместе с королевой Гертрудой послушать старого мага и вспомнить эту старинную историю.

Всем известно, что много детей было у царя Миноса и своих, и чужих, и тех, кого он считал своими и не считал таковыми.

Одним из них вообще было чудовище Минотавр, которому скармливали прекрасных юношей и девушек из Афин самих. Но не о нем речь, а о двух прекрасных дочерях царя Миноса.

Старшей из них была прекрасная, романтичная и добрая, может слишком добрая, Ариадна, а младшей – вредная капризная и взбалмошная Федра. Зависть была одним из самых неприятных ее качеств.

Наверное, Федра родилась такой, всегда ей казалось, что ее обделили чем-то, а уж Ариадна была для нее чуть ли не злейшим врагом, потому что все она делала не то, не так, а между тем все у нее было, все получалось, как такое могла простить Федра своей сестре?

И если Ариадна любила всех, кто был рядом, то Федра никого, и на всех волком смотрела.

Но самое страшное в их жизни началось, когда приехал к ним на прокорм их Минотавру юный Тезей – Афинский царевич. И взглянув на него, Ариадна тут же и влюбилась, да так, что уже ни о чем другом думать не могла, как только о том, чтобы уберечь его от беды. Конечно, чары влюбленности наслала на нее сама Афина, чтобы своего царя спасти, но какая разница, кто заставляет нас влюбиться?

Бросилась царевна тогда к волшебнице Цирцее, к которой даже Медея обращалась, чтобы спасти своего неверного возлюбленного Язона, и много бед она тогда натворила.

Но с этой девицей у Цирцеи особенных забот не было, только клубок она дала ей, и сказала, что этого достаточно, чтобы он назад дорогу нашел да невредим остался.

– Но если все так легко и просто, почему ты так на меня смотришь? – удивилась Ариадна.

– Да это ведь только начало.

– Он спасается? – невольно вырвалось у девицы.

– Спасается, но когда спасается один, то гибнет другой.

Побоялась спросить девица, что бы эти слова значить могли, она подумала о том, что погибнет Минотавр, но про себя рассудила, что может это не так и плохо, потому что тогда не надо будет губить остальных пленников. Больше жертв приносить некому будет.

На том они и расстались.

Цирцея еще долго думала, что и как может у нее в судьбе все сложиться, но решила, не торопить события, и подождать, пока все это закончится.

– Раз уж на роду у нее написано спасти Тезея, то пусть и делает это, а там, как получится.

Федра не знала, что творится там, как ни старалась подслушать и посмотреть, но ничего у нее не вышло. Про себя она злорадно решила, что у Ариадны просто мозгов не хватает, чтобы все это решить, вот и пусть он погибнет, а она страдает и казнит себя из-за этого всю оставшуюся жизнь.

Каково же были ее удивление, когда поползли слухи о том, что герой не только выбрался и братца их прибил, но еще и с Ариадной вместе до рассвета покинул остров. Афинский корабль исчез, царь Минос был слишком беспечен, уверенный, что они погибли, а теперь не догнать и не вернуть их назад.

Федра тоже спокойно спала в это время, словно ничего такого не случилось?

Как такое можно спокойно пережить такое?

Не скоро порадоваться пришлось бедной Федре. Только когда узнала она, что сестрица ее осталась на острове Диониса, а сам Тезей спокойно отправился дальше. Тогда ей показалось, что она отомщена, хотя откуда такое чувство возникнуть могло – этого никто бы не смог объяснить бедной царевне.

И еще одно желание было страстное и неодолимое – она хотела стать царицей Афин и женой Тезея, только это как-то поможет ей во всем обойти свою сестрицу, ни о чем другом и мечтать ей вовсе не хотелось.

Тогда на острове Цирцеи Федра и появилась.

Та единственная знала, о чем думает и чем дышит эта девчонка. И она решила ей помочь, хотя и сама не ведала, почему именно.

Так и появился во второй раз на острове грозный царь, чтобы побывать в местах, где он когда-то едва не погиб, да взглянуть на вторую царскую дочку.

Его мучили раскаянья (Ариадна погибла уже к тому времени, и он знал это точно – Гермес сам явился и сообщил ему, что случилось с той, которая спасла его в юности), но если он не сможет сделать ее счастливой, то есть ведь младшая сестра.

Царь твердо решил жениться, не в силах забыть той, которая была кроткой, любящей и ласковой, а этого так ему не хватало в последнее время.

Он и предположить не мог, что две родные сестры могут оказаться такими разными.

Много еще чего не ведают грозные наши цари, а потом, когда случится беда, будет уже поздно.

Только усмехнулась Цирцея, наверное, ей на девице этой хотелось проверить поговорку о том, что надо опасаться своих желаний, потому что они сбываются.

Улыбнулась после этого Федра, да и отправилась вместе с Тезеем в Афины.

Много чего случилось потом, после свадьбы Тезея, но об этом мы напомним вам в другой раз, а пока надо сказать только, что эти страстные, мятущиеся и часто темные души снова возвращались в этот мир. И они не очень менялись со временем, а потому могли совершить разные страшные поступки.

Глава 3 О чародее, который решил отомстить двум братьям и что из этого вышло

 
Этой ночью мне снились волки, растревоженные луной.
Этот путь был в пустыне долгим,
только призрак мечты со мной.
В этой полночи маг усталый не смыкал до рассвета глаз,
И русалка во мгле плясала, и я слышала древний сказ,
О таких прекрасных и юных девах в полночи, в тишине.
Этой ночью мне снились волки, и стремились они к луне,
И в глазах их, таких печальных, было много силы лихой.
И давно завладевший тайной, чародей потерял покой.
 
 
Эти сказки и эти мифы расскажи нам в такой тиши.
Снова где-то кружили птицы, и любви отдавшись в глуши,
Нас не слышали те, другие, лес все тайны от глаз укрыл,
Только волки устало выли, и душа, лишенная сил,
Оставалась такой печальной и такой далекой была,
И бессильная боль и тайна, и уже лишенный тепла,
Он метался, он знал, что скоро та стрела или острый нож
Прекратит с этой жизнью споры, от судьбы своей не уйдешь.
 
 
И в просторе, залитом светом, и в печали немых затей
Только волки воют об этом. И молчит во тьме чародей.
Это сказка не будет долгой, устремится во тьму душа.
Этой ночью мне снились волки, и лежала я, не дыша.
И куда-то спокойно даже Берегиня во мглу плыла.
И потом она мне расскажет, как любила и как жила.
К миру дивному прикасаясь, и теряясь в его глуши,
Понимаю, что мы остались и без сказки, и без души…
 
 
Но однажды она вернется в этом блеске ленивых лун,
И очнется, и рассмеется чародей, он красив и юн.
Белый волк вдруг шагнет навстречу, снова скажет:
– Я пригожусь.
Снова вспыхнут звезды, как свечи, и вернется, очнувшись, Русь.
 

А теперь, побывав на прекрасной греческой земле, перенесемся мы с вами в просторы древней Руси. Потому что оттуда однажды придет беда в датское королевство.

В те времена, когда мир был мал и тесен, люди могли легко оказаться где угодно, а уж о чародеях и говорить нечего. Они метались порой по всему свету, особенно если дела их были темными.

А начиналось все с чародея Всеслава.

И вообще, если где-то начинают происходить странные события, то искать надо не женщину, как привыкли думать мы теперь, а могучего чародея.

В мире древних славян много всего случалось разного, но вот что произошло на этот раз.

Не поделил князь чародей с братьями своими земель, а особенно власти, да и рассорился со всеми, с кем только мог.

И когда произошло это, то пришлось ему спасаться бегством. Исчез он бесследно.

Но ведь всем понятно, что если в одном месте исчез князь, то в другом он обязательно появится.

И появился он на этот раз ни где-нибудь, а на землях датского короля Генриха, шел сам не знал куда, куда глаза глядя, вот туда они видно и глядели.

Не стал чародей особенно рассказывать о том, кто он такой и зачем сюда пожаловал, боялся, что не оставят его тут и придется дальше двигаться непонятно куда, сразу заметил, что король хоть и вспыльчив да отходчив, и с ним договориться можно, особенно когда в языке чудом не особенно силен. В общем, понравилось там Всеславу вполне, уже о другом мире он и помышлять не стал.

Только недолго в мире и согласии жил и служил здесь королю своему таинственный чародей.

Уж не знамо из-за чего, а повод всегда найдется, поссорился он и с добрым и с отходчивым королем. Да так, что только о мести теперь и думал князь Всеслав, ни о чем другом думать он не мог и не хотел.

Король уже и думать перестал о том, что могло с ним такое приключиться, а сам он все об одном только и думал.

А на ловца и зверь бежит. И понял Всеслав, как отомстить королю, когда познакомился на охоте с братом его королем Клавдием. Наши они друг друга, словно только о том и думать могли.

Правда, долго не решался Всеслав заговорить о главном, но в ту ночь, когда ему приснились волки с такими человеческими глазами, и он снова все вспомнил и почувствовал себя одним из них, в то самое время он ни о чем другом и думать больше не хотел – только о мести.

Надеялся ли на что-то Всеслав, кто его знает, но волк дикий и коварный уже встрепенулся в его душе, и только одного хотел он – отомстить за все, что было и чего не было с ним сотворено.

И когда появился он на пиру у короля мрачнее тучи, то должен был почувствовать Генрих, что он должен быть очень осторожным, а король наоборот подлил масла в огонь, приблизив к себе другого воина, и как-то отстранив Всеслава. Не знал он, что надо держать врага как можно ближе, тогда может, что и выйдет у него, сам жив останется.

Ничего чародей не сказал, но волки выли уже не только во сне, а как только на небе засеребрилась луна, и он вышел в сад, так все и началось в один миг.

Откуда-то вырос Клавдий, и они долго говорили в темной аллее неведомо о чем. Хотя догадаться о чем шла речь вполне можно.

Судьба короля была решена. Только знали пока о том эти двое, да ленивая луна, но скоро, когда беда придет в королевство, о том станет известно всем.

А пока взвился орлом в небеса князь Всеслав, и волком серым он по лесу рыскал, чтобы все приготовить, и все у него получилось.

Клавдий же обрадовался только в самом начале, что у него такой соратник нашелся.

Потом он испугался и решил, что не стоит в это ввязываться, да было уже поздно. Между добрым братом и злым чародеем выбор невелик. Даже объединившись, они не смогут расправиться с ним. А проигрывать брат короля не любил, кто же любит оставаться побежденным?

В глазах его король грядущего уже прочитал собственную гибель в случае, если откажется быть с ним. И он понял, что не сможет отказаться.

Задуманное надо было доводить до конца.

Поединок страстей. Федра и Офелия

Глава 4 Федра врывается в реальность

 
Триумф пораженья изведав,
И все оставляя другим.
Уходит в отчаянье Федра
к истокам печальным своим.
Ей больше не надо ни жизни,
ни славы, ни власти самой,
И черные тучи нависли.
И хочется только домой.
Обиженна, дико страдая,
мальчишку в бессилье кляня,
Все видит она, как сгорает
душа в этих всплесках огня.
Но после, когда отпылала,
когда отгорела вдали,
О, как же она тосковала
без верности и без любви.
 
 
О, как же она все хотела,
вернуться, прорваться, прийти
И гибкое легко тело
стремиться покой обрести.
Но там, на земле, в суматохе,
где страсти уже не унять,
Где царь и лихой и жестокий
пред нею смиряет коня.
И этом внезапном порыве
в объятьях его оказаться.
И стать на мгновенье счастливей,
самою собою остаться.
 
 
О, как ей захочется снова
вернуться к реальности вдруг,
И мир этот дерзкий и новый
принять, но бессильно из рук
Свирепые кони уздечку
беспечно ее вырывают,
И снова рыдает по-детски,
и снова к богине взывает.
А та лишь молчит, усмехаясь,
и Федра проносится мимо.
В какую-то пропасть срываясь,
мечтая остаться любимой.
 

Федра не случайно приснилась нашей королеве.

Она уже давно хотела вернуться в этот мир, потому что слишком мало прожила и глупо умерла, и ей хотелось и отомстить обидчикам и наверстать упущенное.

Когда мы покидаем мир в обиде и тоске, мы почти ни о чем не думаем, осознание приходит только потом, когда уже время перестает течь, и становится понятно, что ничего больше в этом мире не случится и случиться не может. А сразу же хочется и того, и другого и третьего.

Пока ее туда не пускали, и она не знала, как прорваться, все бесы от нее шарахались и даже слушать ничего не хотели, пока птицей в небеса не поднялся чародей Всеслав.

Там они и столкнулись. Сначала она страшно разозлилась. А потом взглянула в глаза его темные и поняла, что он может ее увести туда, куда ей больше всего и хотелось, а за это она могла много чего отдать.

Чародей и царица снова оказались на земле, сначала в заповедном лесу, а потом он увлек ее в Датское королевство, куда и сам направлялся.

Ему проще и легче было путешествовать с кем-то, а уж ей такой маг и волшебник и вовсе нужен был больше всего. Так они нашли вдруг родственные души.

Страшно побледнела Федра, когда она впервые увидела в саду королеву Гертруду.

Всеслав взглянул на нее удивленно и спросил:

– Что с тобой, ты словно призрака какого разглядела, но ведь это наша королева, она жива и очень даже не дурна собой, хотя и не молода давно.

– Ариадна, – прошептала бессильно Федра

Он не расслышал того, что она сказала, она часто и прежде произносила незнакомые слова, которые звучали, как какие-то заклятия и проклятия одновременно.

Но Федра как-то сразу замолчала и ничего больше говорить не стала.

И на самом деле она узнала в королеве свою старшую сестру, которая одним только появлением своим и тем, что она жила в этом мире, отравила ей жизнь и исковеркала судьбу.

Думать о том, что все это она сделала своими руками, она никак не хотела, нет, уж пусть лучше эта несчастная за все ответит.

А пока она думала, что встреча с чародеем и полет ее сюда – все это было не случайным, они послали ее на землю для того, чтобы она встретилась с Ариадной, расправилась с ней и, наконец, успокоилась, ведь муки и страдания ее не могут продолжаться вечность, не должны продолжаться.

Так, чародей, сам того не ведая, привел в этот мир такое зло, которое было значительно могущественнее его собственного.

Но добродушный король пока ничего не ведал. И даже честолюбивый Клавдий еще не мог знать о том, что случится завтра, что подарит им судьба, посылая эту странную парочку, прямо с неба к ним и свалившуюся, на их беду.

– У нее на этот раз родился сын, – думала Федра, – вот и пусть он ее своими руками и прикончит, и это будет справедливо. Пусть она переживет то, что в проклятых Афинах мне пришлось пережить. А ведь там должна была жить и погибнуть сестрица, а не я, – злобно думала Федра.

Глава 5 Берегини бессильны помочь

 
Офелия – светлая дева любви.
О, кто тебя снова забросил во мрак.
И эти сомненья и грезы твои —
Предвестники страшные яростных драм.
Зачем тебе люди, твой принц одинок
И только о мести мечтает в тиши.
О, бедная дева, отчаянный рок
Опять по следам твоим дерзко спешит.
И если богини затеют игру,
То плохо придется всем в мире страстей,
И только Офелия там, на пиру,
Все смотрит на смутные лица гостей.
И кубки с отравой уже принесли.
И кто-то случайно погибнет в тот час.
О странные песни далекой земли,
Они в наших душах сегодня звучат.
Отпели давно их во мгле короли.
И что нам до странных и страшных страстей?
И только Офелия тает вдали.
И Гамлет стремится за тенью своей.
И странные грезы врываются в мир,
Какое столетье сегодня у нас?
И он продолжается, горестный пир,
Где души и думы без всяких прикрас.
И странные тени садятся к столу.
И снова они воплощаются в нас.
И судьбы и знаки сквозь полночь и мглу
Слагают преданья без всяких прикрас.
И будет мой принц до рассвета убит.
И рухнет на каменный пол королева.
Богиня раздора упрямо следит
С улыбкой вершит свое черное дело.
А мне говорили – добро победит.
Но как же наивны былые сказанья.
И кубок берет, и упрямо молчит.
И пьет, улыбнувшись нам все на прощанье.
 

Мы уже слышали с вами об Офелии.

Кто-то говорил, что она была дочерью одного из королевских вассалов, на самом деле это не так.

Была она феей лесной – волшебницей берегиней, которая однажды в своем заповедном лесу и встретила принца Гамлета, такого юного и прекрасного, что не влюбиться в него было невозможно. В тот момент она обо всем и забыла.

И сколько говорили ей и мать и подруги о том, что ничего кроме беды он ей не принесет, но ничего не хотела слушать Офелия.

Она устремилась за ним туда и стала его возлюбленной, как только он снова на какой-то весенний праздник появился у них в лесу.

Гамлет тоже любил ее очень сильно. Только он был человеком и принцем к тому же, а потому память его была так же коротка, как и жизнь сама.

Он любил Офелию и обещал не обижать ее, потому что знал, что по законам того мира, если только замахнется он на нее, она исчезнет и больше никогда не вернется в этот мир.

Но пока все тихо да мирно было, то вроде бы и нарушать заповеди эти не стоило, но никто не знал, как поведет он себя, если беда случится, и что-то будет не так, как хотелось бы.

Но вскоре им всем предстояло это узнать.

А пока Офелия заглянула в тот самый лес, который всегда считала своим родным домом, чтобы немного повеселиться, с подругами поболтать и рассказать, как они любят друг друга.

Но еще не успела дойти она до полянки в середине леса, как уже разговор их и услышала.

– Бедная, бедная Офелия, она и не представляет себе, что ждет ее скоро. Я смотрела в зеркало старинное, там все так страшно, так страшно.

Ей хотелось еще послушать, но они уже замолчали и куда-то упорхнули.

Офелия узнала их голоса, и она кинулась за ними, если бы не наткнулась в тот момент на Всеслава и Федру.

Откуда в лесу взялись эти два чужака? Мелькнуло у нее в голове, и она забыла о недавнем разговоре, о том, что ей какая-то беда грозит.

В это так трудно было поверить.

И какими они злыми были оба, ей аж дурно стало от того зла, которое от них исходило.

– Кто ты такая? – обратилась она к Федре.

Та оглянулась на своего сурового спутника, словно спрашивая у него разрешения рассказать обо всем, да и заговорила:

– Я та, которую погубил твой возлюбленный.

Еще больше удивилась Офелия. Как странно эти слова прозвучали.

– Мой Гамлет причинил тебе боль, но этого не может быть.

– Здесь и сейчас он еще не успел этого сделать, но тот, кто спокойно рассказал отцу о том, что я хотела его и овладела им насильно, когда в мыслях у меня ничего такого не было, это ли не преступление?

Она молчала, не в силах этому поверить, но и не верить совсем тоже не могла, потому что в глубине души, и глядя на эту темную деву, она чувствовала, что это могло быть и правдой.

Откуда ей было знать, что случалось в другом времени и в пространстве совсем другом?

– Он и тебя так же погубит. Ничего не меняется в мире, и тот, кто это однажды сделал, сотворит снова.

– И ты так и не смогла простить его? – удивленно спросила Офелия.

Федра расхохоталась очень громко:

– А почему я должна его прощать. Может ты и прощаешь своих обидчиков, но я не могу этого сделать. И более того, я вернулась сюда не для того, чтобы кого-то прощать.

И тогда поняла Офелия, о чем говорили совсем недавно Берегини, они уже видели ее, они знали, почему и зачем она тут появилась, но что же делать и как быть ей?

Она была совсем одна, растеряна и несчастна, и не знала, что еще может сделать и как поступить теперь.

Как быстро в небесах перестало сиять солнце, и черные тяжелые тучи нависли над ее головой.

Такого и придумать было страшно. Она не понимала, как быть и что можно сделать еще?

Но что же произошло там и тогда. Этого не знала не только Офелия, но и сама Федра знала далеко не все. Откуда это было известно чародею, кто его знает, только он, когда в смятении фея ушла, стал рассказывать ей то, что было сокрыто от глаз в те времена, когда она жила и любила.

И удивленно слушала его Федра. Она понимала, что, наконец, все встанет на свои места и будет ясно и понятно.