Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 28 Последний подарок Эриды

Никто никогда не смог бы узнать и понять, что задумала Эрида для того, чтобы осуществить свою месть. Но на этот раз все было не то, и не так, как ей того хотелось.

А уж когда богиня любви со своим огненным драконом появилась, так это совсем чуть не вывело ее из себя, она едва сдержалась, но если вы думаете, что она остановилась и изменила свое решение, то вы глубоко заблуждаетесь.

Лишние трудности только вдохновляли ее еще больше.

А когда после ужина во дворце короля, где было удивительно многолюдно на этот раз, она улыбнулась и оглянулась на всех собравшихся, даже королева странно побледнела, хотя она умела владеть собой.

Угрюмо молчал Всеслав, метался в одиночестве Гамлет. Каждый думал о своем, только они сходились на одном, должна разразиться гроза и случиться беда – к этому все неуклонно и шло.

Если бы какой дракон унес подальше Эриду, тогда можно было надеяться на что-то хорошее, но наверное и их драконы бы с ней связываться не стали, а Огненный старался держаться от нее подальше.

Коварная чужая богиня была ему не по зубам, да и куда ее интересно потом девать прикажете, не к себе же тащить, и что она устроит, не придется ли потом умолять ее вернуть назад, да еще все богатства в мире отдать.

Не бывать этому, это вам не девицу украсть, Эрида все-таки, и сам Зевс бы не стал этого делать, а куда Велесу.

Как не гадал Огненный, но он считал, что во всех отношениях прав. Эрида ему не нужна.

– Да и попробуй только, – взглянула на него Эрида – на куски порву и места от тебя живого не останется.

Но больше думала она не о драконе, а о принце Гамлете и о своем последнем подарке.

Даже себе не призналась бы богиня в том, что и половину сил от прежних у нее не осталось, потому и была она грустна, и хотела хоть как-то утвердиться в этом мире.

№№№№№№№№

Все с тревогой взглянули на принца, когда он поднялся, и, не глядя ни на королеву, ни на Офелию (король к ужину не вышел, предупредив, что болен), он отправился в сад за богиней.

– Мог бы для свидания кого помоложе выбрать, – проворчал кто-то из вассалов, лиц которых не различить в сумерках.

– Да какой там моложе, если бы он хоть любовными утехами занимался, – второй покосился на Офелию, – это бы полбеды, но не обломиться ему этого, а вот что там будет происходить, это одной только Эриде и известно.

Это было правдой, никто, даже чародей не смог бы предугадать, что она замышляет, но точно ничего хорошего.

Королева стремительно поднялась, и, кивнув собравшимся, отправилась к себе, остальные замерли на месте, словно и не живые были, а фигуры на картине знаменитого художника.

№№№№№№

А между тем Эрида вышла к фонтану, и заставила принца остановиться.

– Ты все увидишь и услышишь сам, – твердо заявила она, – подожди немного.

Принц взглянул на нее в тревоге. Что она ему могла показать, что он узнает?

Только мутный свет луны заливал это место, он вглядывался и вслушивался, но ничего там не было.

Богиня заволновалась, что-то сказала ворону, но так ничего около фонтана и не происходило.

Принц присел на каменный его край.

Богиня побыла еще немного, потом не прощаясь исчезла.

А ему показалось, что он Тезей в Аиде, перед входом в царстве Властелина тьмы. Только откуда ему было все это известно. Даже не история сама, она много раз рассказывалась, а именно ощущения окаменелости.

Понять этого он не мог, но чувство было таким сильным и ясным.

Уж не это ли хотела ему показать Богиня, хотя вероятно было еще что-то, о чем он, скорее всего никогда не узнает.

Он поднялся только когда Офелия вместе с незнакомкой подошли к нему.

Принц взглянул на нее и потерял голову, как же она была великолепна.

Но ведь ничего удивительного, хотя и чужая, но перед ним была богиня влюбленности.

Бедная Офелия все сразу поняла, и хотела бежать прочь, но ноги не слушались ее.

Леля смутилась, как она могла забыть, что в нее влюбляются все, и зачем она здесь. Но она что-то говорила Офелии, уверяла, что это быстро пройдет, и он все забудет. Кажется, фея поверила ей. Она сама стольких Золушек к принцам отправляла, и тем, кто был почти принцами, и надо же было такому случиться, чтобы и сама оказалась в таком положении.

– Полюбить, так богиню, разве не так должно быть, а если это еще и богиня влюбленности.

Нет, это было слишком, стоило только одно испытание пройти, как тут же возникало второе, и так бесконечно.

Принц смертен, только этого она для него меньше всего хотела, а как жить и что с ними будет дальше? Этого никто знать не мог. Но она почувствовала себя несчастной и раздавленной.

Глава 29 Король Клавдий

Никто, кроме королевы пока еще не понял, что не только старого короля, наделавшего столько шуму в последнее время, но и нового не было во дворце.

Не просто так не вышел к ужину король Клавдий.

Несколько знаков было ему прежде, и теперь понял он, что нет у него другого выхода, а должен он в Пекло отправиться, чтобы встретиться там со всеми, кто страдал во тьме, а особенно с братом своим убиенным, и призвать их спасти и мир этот и наследника.

Нас, как и их тогда запугали муками и кругами адскими, а на самом деле все не так дико и страшно было в подземном мире, куда отправлялись души людей, покинувших этот мир.

Об этом вам и чародей Всеслав, успевший вместе с серым волком туда заглянуть, и духи, проводившие в Пекле всю зиму, рассказать могли.

А накануне о том рассказывал Всеслав своей спутнице – царице Федре, историю про страсти и радости, которые переживали боги их. Говорил он и про грозного Ния – повелителя тьмы, и про Ягу, чародейку и хозяйку заповедного леса и двух миров, утверждая, что никого никогда она не ела, а только границы хранила, и часто героям помогала.

– Они порой сами туда отправлялись, иногда она их вместе с чертями отправляла, но одно ясно и понятно, что перепекались они там, лучшие становились, по – другому мыслить начинали, и находили ответы на самые трудные вопросы.

Клавдий покинул лес так же незаметно, как и появился в королевстве. Он умел, когда хотел, быть незаметным.

– Там, кто-то ходит, – вздрогнула царица.

– Это волк из Пекла, он часто в лесу появляется, – заверил чародей, хотя он прекрасно знал, какой там волк находиться может.

Но для него в первую голову и рассказывал он историю свою, чтобы толкнуть его туда, и на путь верный наставить.

Спасти или погубить хотел короля чародей, этого он и сам не знал, но что-то все одно делать надо было, не сидеть же просто так, сложа руки.

Вот и рвался он во тьму, решив, что там свет и обретет, а уж как там получится, это и видно будет со временем.

№№№№№№

Король пробирался по Пеклу, туда, где должны были в долине забвения обитать родных и близких его людей.

И первой, кого он встретил там, была царевна Лебедь.

Оглядела она новоиспеченного короля, решила, что не так он труслив, как могло сначала показаться ей на земле. Один упрямо идет вперед, словно тут у них уже и опасности все перевелись, а ведь было их видимо-невидимо.

Но она его без труда довела до того места, где и столкнулся он со многими из покинувших мир, хотя видел пока только одного, и был это брат его убиенный.

– Зачем ты здесь? – устало и отрешенно заговорил король Генрих.

Он мог ожидать чего угодно, только не этого наглого вторжения.

– А где мне еще быть, когда в королевстве все рушится? – отвечал ему Клавдий.

– И я тебе должен помочь жить и радоваться? – искренне удивился убиенный.

– Тебя уже не вернуться назад, мы оба это знаем, а помочь ты должен сыну своему и наследнику, ведь ему королем быть после меня.

– Ты издеваешься, или и на самом деле так считаешь? – король прошлого не скрыл своего непонимания и презрения к брату.

– А как еще я могу считать. У меня нет детей, и вряд ли они будут, если мы с тобой тут будем спор продолжать. Но я не хочу, чтобы мы потеряли и Гамлета.

Король молчал. Живой и мертвый не знали больше, что сказать, и что им делать нужно было.

Лебедь внимательно за ними следила.

Она не могла знать всего, что там происходило, и все-таки понимала, что все не так просто, как хотелось бы страдальцу, а тот, который сюда явился так смело, наверняка уверен в собственной правоте и ничто его в том не разубедит.

– Не смей лгать своему сыну, пока еще он верит тебе.

Ничего на это не ответил король Генрих, но когда он услышал глас Эриды, и волк из Пекла, ею посланный с позволения Ния самого, готов был перенести его туда, куда она звала, он не двинулся с места.

Тогда Клавдий на том самом волке помчался назад.

И там, где богиня ждала одного короля, появился другой. Заметила она это уже довольно поздно, когда ничего исправить было нельзя.

– Какие сатиры там тебя носили, а волк что одного от другого не может отличить? – зловеще приблизилась она к ним.

Но ничего не ответил ей Клавдий, когда прошел мимо нее, и к себе направился.

Такой бессильной богиня не чувствовала себя никогда прежде, это настал ее закат, а за ним уже не наступит рассвета.

– Этого не может быть, – говорила она Пану – хранителю природы.

Этот веселый дух, порой наводивший настоящий ужас в такой позорный для нее момент тут и оказался, а где ему еще было быть?

– Только так здесь и происходит, – добродушно улыбался тот, – это совсем другой мир, и в него нельзя со своими старыми капризами и законами идти.

– Но что тогда можно?

– Здесь все по-другому.

– Этот король заблуждается, если уверен, что он со мной так просто справится.

– Он не так как слаб, как о нем потом поэты напишут, и тебе на то не стоит шибко надеяться.

Эрида молчала. Пан все видел и знал больше, чем ей всегда казалось, и не стоило с ним даже спорить, но как же обидно было все это сознавать.

Глава 30 Таинственный остров Велеса

Никто не ожидал такого от короля Клавдия.

Чтобы такой человек отправился в Пекло и прошел его до конца, это было что-то невероятное и для поклонников, и для врагов его лютых.

Но много чего не знаем мы о ближних и дальних своих.

И пока в заповедном лесу все узнали, что же случилось, и почему не было на ужине короля, а Эрида не дождалась призрака своего, в то время Велес на своем острове тоже внимательно следил за тем миром, в который направился его чародей.

Мир этот был ему неведом до поры до времени, но теперь только к нему и был прикован взор бога всего земного.

Вместе с ним в то время была и богиня влюбленных – юная и прекрасная Леля, она и рассказывала ему о мире, в который успела заглянуть, о том, что там теперь происходило.

Взглянул на нее Велес и понял, что это не просто рассказ о каком-то интересном событии.

Она и сама смутилась, когда встретилась с ним взглядом, да и говорит:

– Ты прав, о, Велес, я хочу спасти Гамлета.

– Но почему, для чего тебе это, ведь он чужак из чужого мира.

– Больно грустно все, что с ними происходит, не должно так быть.

– Может и не должно, – согласился тот, – только это уже не наша жизнь и не наш мир, и тебе не нужно туда отправляться.

– Я должно там быть, – упрямо говорила она, – если вмешался наш чародей, то и мне там надо все уладить.

Властелин всего живого понимал, что она просто хочет приобщиться к миру и пожить там какое-то время их жизнью.

Ему и самому этого хотелось, только никак не мог он и из собственного мира вырваться, и туда пробраться.

Здесь слишком все изменилось и переменилось за эти века. Не позволила бы ему гордость с черными монахами рядом быть, а там, там был чужой мир, и если Локи когда-то блуждал по этим мирам, да и то вечно в истории и смешные и печальным попадал, то уж он-то никак не мог себе позволить стать нелепым посмешищем.

Но и Лелю он тоже удержать не мог, если она рвалась туда, то и должна была там оказаться. Потому только улыбнулся он, пожал плечами, и сказал ей, что поступать она может так, как ей вздумается.

Они не стали прощаться, исчезла Леля и больше не появлялась.

Загрустил Велес в одиночестве, но знал, что когда вернется Леля, то много интересного и важного она рассказать ему сможет.

№№№№№№

Ний на остров Буян нагрянул неожиданно. Можно было сказать, как снег на голову свалился. Хотя на самом деле он вырвался из тьмы на свет.

И хотя во все времена с ним общался Стрибог – старший из братьев Сварожичей, но после того, когда все они были удалены из мира, Ний часто словно свою удаль желая показать, появлялся и на острове, и в мире этом.

Вот и на этот раз он черной глыбой ввалился в чертоги Велеса.

– И ты за ними следишь, – забавные там дела творятся, – загрохотал его голос в чертогах каменных, странным эхом разносясь в разные углы замка.

– Да уж, все там, и наши и чужие, Лелю удержать никак не мог, – признался Велес, он почему – то был рад вторжению повелителя Тьмы, наверное, одному оставаться не хотелось.

– А что ее держать, пусть идет, я вот на короля их на живого и мертвого полюбовался, может быть у них там черные не смогут так орудовать как здесь, на нашей земле они хозяйничают.

Это было что-то новое, Ний его попрекал за то, что они вот так легко отдали все, что имели черным монахам нового бога.

А ведь все время гордо заявлял, что возмездие совершилось, и ему все равно с кем быть тут, в его подземный мир они не доберутся.

Но видно допекли и его, если он ищет, хотя бы кого-то, из тех, кто сможет бороться с ними, чтобы и самому отправиться в последний и решительный бой.

До рассвета вспоминали они о старых временах и никак не могли понять, отчего тут такое творилось, что происходило, когда они были властителями в этом мире. Но как хорошо говорить теперь, когда все потеряно, а ведь не могли ценить то, что было, и позволили чужеземцам себя победить.

Глава 31 Любовники в веках

Но в одиночестве Велес провел не так много времени, как сам рассчитывал.

Скоро появилась здесь таинственная Незнакомка.

Он вздрогнул и повернулся, и сначала не узнал ее, или решил, что этого просто не может быть.

Властелин всего живого всегда думал так, когда она появлялась, и это продолжалось веками.

Странно, только что от него ушла юная и прекрасная Леля, и даже не дрогнуло его сердце, она ушла, не скрывая своей досады, спасать смертного. А он просто сидел неподвижно и думал о вечном.

И напрасно юная богиня сетовала, что его уже ничто не сможет взволновать – могло, да еще как.

Вот в тот момент Ясуня, а это была та, которую в страшных сказках Ягой называли, она и появилась.

Но напрасно вы пытаетесь представить себе безобразную старуху, все это глупости, она была молода (хотя и не так юна, как Леля) и удивительно хороша собой. Хотя только такой мудрый бог как Велес и мог понять, чем отличается юность от молодости, и насколько она великолепнее, когда врывается в ваши чертоги.

Она загадочно усмехнулась:

– Тебе не следует влюбленность нашу обижать.

– Сам знаю, что не следует, – согласился он, – только пусть не дует, что на ней свет клином сошелся. На какой-то срок, пока тебя нет, она может увлечь, но это только временно и мимолетно, пусть лучше о принцах подумает, их век так короток, что ее достаточно будет, чтобы очаровать и увлечь.

– И тебе когда-то было достаточно, – таинственно улыбнулась Ясуня.

– Не было, – говорил он, – потому что даже при ее приближении я все время ждал совсем другую.

Она едва смогла скрыть улыбку. Велес не лгал и не лукавил, когда она появлялась, он говорил только то, что думал и чувствовал. Так оно и случилось в древности.

Потому иногда, бросив свою устрашающую маску, она и появлялась тут внезапно, чтобы вспомнить о былом и грядущем. Вот именно грядущем.

Ничто не вечно. И это проходит. Яга ведала, что наступит время, когда чары, обратившие ее не в лягушку или птицу (это казалось слишком мягким наказанием), а в безобразную старуху – лучшего Лада придумать не могла, падут, и она станет снова прежней Небесной Ясуней, единственной из всех, кого любит и будет любить всегда самый страстный и самый желанный из всех богов в этом мире – гордый и непобедимый Велес.

Что говорить о Перуне, даже Ний, который никогда никому не завидовал, на него не может взирать с обычной невозмутимостью.

А он только улыбается, и ничего больше не говорит, потому что он не только страстен и прекрасен, но еще и мудр невероятно.

Она приблизилась к нему, и в те минуты откровенной страсти, которой никогда и нигде не было равных, он замер и затрепетал, совсем как сын его вечно юный Ярила.

Но это были иные чувства, сколько в них было вечного и прекрасного порыва нежности, радости и света. Велес мог мимолетно увлекаться, и испытывать с другими что-то подобное, но это только мгновения, только штрихи, и тени тех чувств, которые переживал Велес здесь и сейчас.

 
Есть странная страсть и надежда у бога,
Когда она снова приходит в объятья.
И смотрит он нежно, и смотрит он строго,
И все отступили. И солнце так ярко
Вдруг вспыхнет, и снова внезапные грозы
Грохочут над этим растерянным миром.
И что это там, только радости слезы.
Когда ты осталась с веселым кумиром.
Когда до утра вы вдвоем пировали
И вновь предавались любви и печали.
Какие-то звезды победно сияли,
И вы их с победной улыбкой встречали
 

Когда наступил рассвет в замке Велеса, и она только оглянулась, на миг остановившись у двери, он молча задыхался от грусти и восторга.

– Так было, – произнесла Незнакомка, – и так будет.

Он ничего не ответил, хотя и знал, о чем она говорит. Ему ли не знать, как в такой же вот вечер, какой был накануне, она снова появится здесь, чтобы оставаться с ним всегда.

И старость, и безобразие больше никогда не коснется ее тела и души. И тогда он больше не расстанется с ней.

– Так будет, – каркнул ворон, ведь он украдкой заглядывал в ту самую Книгу Судеб, которую читал Велес в свое время.

№№№№№№№

Но, покинув Велеса, Ясуня остановилась по пути в другом замке у волшебника Мерлина, к которому иногда тайком заглядывала прежде, и теперь не могла пронестись мимо.

Волшебник задумчиво смотрел на свой стеклянный шар – любимую игрушку, к которой Яга относилась с насмешкой, куда лучше и надежнее обычное волшебное зеркало, Но не запретишь им тянуться к новому, яркому, хотя и бесполезному….

– Ты была у него? – спросил он, словно бы хотел проявить свою ревность.

– А у кого мне еще быть? – отвечала она, – вот и к тебе заглянула. И тебя стороной не обошла. Спросить хочу у тебя, ангел мой, (она порой так насмешливо называла его новым именем того, кто у них был в женском роде и назывался берегинями), и этого Мерлин терпеть не мог. Ведь к тем самым ангелам никогда никакого дела не имел, но она на это и внимания не обратила, а может, тайком просто над ним издевалась.

Воцарилось на миг молчание, потом Яга заговорила снова:

– Я вот все думаю, как мы все могли допустить такое.

– Какое? – глухо спросил он.

– Чтобы они стали такими злыми и несчастными. Не буду говорить, как все было распрекрасно у нас там, всякое было, только, только такими злыми, мстительными и яростными люди не были никогда прежде.

– Ты так говоришь, словно этого уже никак не поправить, – спросил он.

– Ну отчего же, поправить можно, только как потом сохранить то, чего мы еще сможем добиться?

Мерлин вздрогнул, словно он увидел что-то невероятное, так почти и было – Эрида стояла за ее спиной, еще более древняя, и яростная, чем сама Ясуня.

– Ты зря его пытаешь, спрашивай у меня, как и что в этом мире было.

Ясуня повернулась к ней.

Она ничего не боялась. Но на этот раз неуютно себя ощущала.

– Когда о ком-то забывают или не хотят видеть и слышать, так чаще всего и бывает, – говорила она. Почему мы должны прощать тех, кто пытается нас обидеть?

Много чего могла припомнить и Яга, но она запротестовала:

– Нет. Так не должно быть…

– Так было, и так будет, – повторила ее недавние слова Эрида.

Тогда две богини вступили в негласный поединок. И полем их битвы на этот раз и стало датское королевство.

Если Ясуня и думала сначала, что она спешит в объятья к Велесу, оставив на время заповедный лес, то теперь она понимала, что торопилась она именно к Эриде, чтобы сойтись с ней, помериться силами.

Это оказалось не так просто, но даже думать о трудностях не хотелось.

Бедный принц, метавшийся между живыми и тенями, и представить себе не мог, какие силы стоят за его спиной.

И хорошо, что он не мог этого представить, иначе бы он упал замертво от бессилия и ужаса, на него обрушившегося.

Глава 32 Чужой бог

А тем временем, видя, что все рушится и ничего нельзя вернуть, Офелия ушла от Гамлета.

Да, да, она понимала, что больше не сможет, да и не хочет с ним оставаться, а когда появилась Леля, и подавно, фея посчитала, что ей рядом с ним нечего делать.

Принц не ожидал такого предательства любимой и преданной ему девы, хотя до сих пор на нее никакого внимания не обращал и вспоминал о ней только тогда, когда она ему была нужна.

– Она ушла, – злобно произнесла Эрида, – ушла и никогда больше не вернется назад.

– Этого не может быть, она любила меня. Она будет любить меня всегда.

– Я и сама этому дивилась, – говорила богиня, – только видно нельзя любить так безрассудно и безответно. А если и можно, то лучше на приличном расстоянии. Они всегда любят далеких, тех, кто не сможет им причинить вреда, не подарит нестерпимую боль.

Он взирал на нее, странно вращая глазами. Перед ним была богиня раздора, но ведь она ему не лгала, Офелии нигде не было, все вопило о том, что ее нет в его мира, они никогда не встретятся.

– Но как же так.

Принцу показалось, что все силы в один миг его покинули, он больше ничего не видит и не слышит.

– Бедный, бедный Гамлет, – передразнила богиня королеву, – и как только такое могло случиться, словно с тобой еще что-то приключиться могло.

Она не знала, что сказать, что сделать, а потому просто развернулась и отправилась прочь.

Богиня раздора, и богиня влюбленности сыграли свою злую шутку, теперь от той пылкой и жертвенной любви в душе Офелии и следа не оставалось, только обида горькое разочарование.

Это и застала Ясуня, недавно с Эридой столкнувшись, а теперь и дело рук ее обнаружившая. Но как же такое могло случиться?

Кто сказал, что богиня слаба, если она без труда такую любовь разрушила, то, что же будет дальше?

А дальше, уже без Офелии надо было что-то делать в мире, который подвергся таким жестоким испытаниям.

И они отправились туда, где раздавленный и несчастный метался Гамлет.

№№№№№№№№

Сурово смотрел Велес на юную и прекрасную деву, которая и утонуть, и погибнуть, и ожить сумела.

– Я не могу и не хочу больше с ним оставаться, – это единственное, что и сказала она, столкнувшись с властелином.

Но почему таким суровым и непреступным казался этот бог.

Наверное, Ясуня много раз могла сказать подобное, но не сказала, и он никак не мог поддержать Офелию, хотя и оттолкнуть ее тоже не мог, как ни пытался.

– Хорошо, оставайся, там и без тебя хватит душ, все мои любимые девы туда устремились, а ты оставайся тут.

Странно вздрогнула и немного отстранилась она от него. Словно бы он ударил ее хлыстом, так прозвучали его слова.

Но Офелия, хотя и обиделась на него, никуда не ушла, так и оставалась на острове, рядом с ним. В чужом мире ей оказалось проще и легче, а в свой после всего пережитого возвращаться она не собиралась