Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 22 Лебедь, ставшая царевной

 
И незнакомка дивная явилась,
В лесной глуши бессильно озираясь.
Кого искала, и какую милость
Пыталась подарить, идя по краю.
И озеро, в нем лебеди теснятся
И в нем давно ярятся Водяные.
– Зачем ты здесь, они тебя боятся.
И отступили молча остальные.
 
 
Русалки перепугано смотрели
На ту, которая была богиней.
О чем она, чего еще хотели,
Далекие, забытые отныне.
И где-то там, где души на свиданье
Идут к живым, она со всеми рядом
Офелия, о дивное создание,
Не надо оживлять ее, не надо.
Для новых мук? Упрямо Афродита
Исправить хочет то, что прежде было.
И только там ее мечта разбита,
Но как она страдала и любила.
 

Напрасно надеялся чародей Всеслав, что все будет так, как ему хочется.

В последнее время славянский чародей вообще страх потерял, потому что в какой-то момент свободу почувствовал.

Но это случилось до того дня, пока к ним не пожаловала и ни какая-нибудь богиня тьмы Никта, а сама богиня любви Афродита.

В те глухие времена они прорывались из своего времени в реальность и появлялись.

Они так много слышала о том, что с ними со всеми происходит, и так жалела, что тогда не смогла спасти Ипполита, и какая-то захудалая царица просто расправилась с тем, кто ее так любил, что не выдержала Афродита, вот и решила вмешаться.

Она поняла сразу, что в этом мире есть ее любимый в двух своих ипостасях, один из них живой и невредимый, а другой – только дух, и надо было ей на этот раз сделать выбор.

Ипполит сразу ее увидел, и двинулся к ней.

– О, моя Богиня, как же я тосковал без тебя, – услышала она его голос.

– Подожди, дорогой, я тоже рада тебя видеть, но ведь есть еще Гамлет.

– Ты тоже заметила? – спросил он.

– Да что же замечать, и ты тут не случайно, он – это ты, вот мы и должны ему помочь.

– Но стоит ли? – не выдержал он, понимая, что теперь она приблизится к тому, и отдалится от него. Чувство ревности охватило душу. Оно перерастало в настоящую ярость.

– Конечно, иначе они снова одержат победу, а такого не должно случиться.

– Но есть я и ты.

– Мы с тобой никуда не денемся, а Гамлет пока жив – это самое главное. Ему нужна помощь.

Юноша не слышал этих слов, только заворожено смотрел на нее. И в тот момент готов был на все согласиться.

№№№№№№№

Когда утром лебедь сбросила оперенье и шагнула на берег, то все отступили перед Офелией.

Казалось, что она вернулась с того света, да так примерно оно и было на самом деле. Дева и сама удивленно озиралась по сторонам и никак не могла понять, что с ней случилось.

Афродита приблизилась и взглянула ей в глаза:

– Иди туда, – заявила она решительно, – ты еще можешь спасти его.

И она пошла, повинуясь воле богини любви.

Царевич не понимал того, что там творилось. Он задыхался от радости – Афродита была тут. И это вдохновляло его на новые подвиги.

Только теперь они оба и заметили черного ворона на ветке дуба.

Этот чужак казался таким злым и страшным, хотя внешне он был даже приятен, что богиня невольно отошла в сторону.

Но страха не было в ее душе. Она вообще давно разучилась кого-то и чего – то бояться.

Глава 23 Волшебник столкнулся с Гамлетом

Чародей долго бродил по заповедному лесу.

Он пытался сосредоточиться и обдумать все, пытался понять, что и как можно было предпринять. Но ничего у него не получалось.

Подлетел черный ворон – его вечный спутник и деловито уселся ему на плечо. Он только с яростью взглянул на птицу.

– Тошно мне, ворон, – произнес он.

– А кто говорил, что будет легко? – спросил его ворон.

То, что птица умеет разговаривать – это нимало не удивило чародея. Здесь разговаривали и духи, и коты, а ворону сам бог велел быть говорящим.

Да и беспокоило его совсем иное, и болтливая птица была даже какой-то находкой.

А потом случилось то, что и должно было произойти.

Всеслав столкнулся с самим принцем, хотя тот так долго его избегал. Но рано или поздно они должны были встретиться, и тот взглянул ему в глаза.

Что с ним могло произойти, кто его знает. Только понял суровый чародей, что он должен остановить принца.

Это как-то странно звучало по отношению к нему, но он это понял, в отличие от самого принца, и двинулся к нему стремительно.

Принц смотрел на него заворожено, но ни слова так и не смог произнести.

– Откажись от мести, – потребовал тот, и так пристально посмотрел в глаза, что Гамлет пошатнулся.

Но еще более странным оказалось то, что покачнулся и сам чародей. Хотя Гамлету показалось, что рядом никого не было.

Только то, чего не мог видеть принц, было очевидно для Всеслава:

Эрида и Афродита, столкнувшись здесь и тая и обиду и зло, вовсе не собирались отступать.

О чем они думали, чего хотели, это никому не было ведомо. Но и просто так сдаваться ни одна из них не собиралась.

Чародей оказался между и ними, и между мирами, и между принцем и всеми остальными обитателями и гостями королевского замка.

Большей глупости от чародея ждать было невозможно. Но когда он понял главное, то продолжал стоять на своем.

Эрида хихикнула, наверное предчувствуя, что может ждать чародея, который в отличие от принца все видит и слышит, но бездействует, да и Афродита вовсе не была его богиней Ладой– капризам и строптивости ее можно было позавидовать.

А он обманулся, всегда видя перед глазами сильную богиню Любви, творившую справедливость и гармонию. Он даже и предположить не мог, что богиня Любви не собирается о гармонии думать.

Вот как трудно было в чужом мире оставаться. Одни заботы да волнение, да непонимание его и ждали. Но и эти открытия не остановили бы Всеслава, он стремился вперед, не собирался отступать. И еще какая-то сила (кроме ворона на плече) все время его подстегивала и бросала в Пекло.

Гамлет смотрел на чародея.

После того, как Офелия все время исчезала и возвращалась, и он понимал, что не по своей вине, что там кто-то и с кем-то боролся, и она была игрушкой в руках. О том, что он сам такая же игрушка, принц не собирался думать, после этого он и брался за все яростно, хотя силы его и этих теней были не равны. Все и рушилось в один миг.

Но с кем и против кого он должен идти. Если бы это можно было узнать?

Нет, на этот раз ничего принц не знал, и знать никак не мог.

Ему хотелось узнать, что и как случится в его судьбе и в его королевстве дальше..

 
И вот тогда Всеслав в тиши звенящей
Увидел принца, замер на мгновенье.
О эта месть, и нет уже не зрячий —
Слепой ему подарит вдохновенье.
И он замрет, у прежнего предела,
И принца он решится воскресить.
И разве ты не этого хотела
О, Афродита, так о чем грустить.
 
 
И женщина с печальными глазами,
Нет, не богиня, только божество,
Играет эту роль, в забытой драме,
Опять спасает от беды его.
И он уходит, пусть мечта разбита,
И пусть никто не любит, что тут лгать.
Но Гамлета спасает Афродита
И будет снова верить и спасать.
 
 
– Мой принц, тогда я не спасла другого,
Теперь не в силах просто отступить.
И вот она из тьмы выходит снова,
Чтоб вечно верить, радостно любить.
Когда мечта в отчаянье разбита,
И остается только месть в душе.
К нему опять выходит Афродита
И остается с ним она уже.
 

Глава 24 Ний или Аид – властелином тьмы. Обратной дороги нет

Говорят, что не стоит будить даже спящего пса, а уж пса Цербера, тем паче, плохо потом будет всем, когда он вырвется на свободу, никого не пощадит.

Так наступил конец света для гордых и бесстрашных викингов, что-то подобное испытывал теперь и принц вместе с чародеем, когда они стали будить, выяснять, допытываться, кто и в чем был виноват в этом мире.

Не только богиня любви появилась в их мире, когда луна вышла из-за туч, они так ясно увидели черного всадника, и он совсем не был похож на тень – слишком реален для этого.

Даже чародей Всеслав содрогнулся, а что говорить о бедном Гамлете, он как только взглянул на Федру, так и сник, никакая сила больше не смогла бы его в чувства привести, в реальность вернуть

Но тогда недавно воскрешенная Офелия и возникла.

Все пропало бы, если бы она не появилась вовремя. Как они должны быть за это благодарны богине.

Но та, которая недавно еще была лебедью, то черной, то белой, теперь, отделившись от них, (они еще не видели, что она оказалась рядом), она и пошла туда, где стояли неподвижно принц и чародей в мутном блеске луны.

Они смотрели на то, как медленно шла к всаднику Офелия, как там остановилась, а потом услышали ее голос (слов не разобрать, ветер уносил их куда-то прочь), и его смех.

Им казалось, что он хотел подхватить и унести ее, или смести с лица земли, но нет, всадник только немного склонился к ней и что-то сказал, а потом снова спина его распрямилась.

– Горе тем мужам и королям, которые посылают девицу, а сами остаются в стороне, погибло королевство.

– Кто это? – упавшим голосом спросил принц.

– Повелитель тьмы, – неопределенно ответил его спутник,

– Что он от нас хочет?

– А кто его знает, издевается, видать, – говорил тот, не отрываясь, глядел он в ту точку.

Между тем Офелия уже отошла в сторону, и остановилась между ними, не присоединившись ни к тем, ни к другим, а он оборотился в черный столб и почти в тот же миг и растворился, словно его и не было.

Только после этого она развернулась и направилась куда-то в чащу леса, даже не взглянув на них.

Они еще оставались стоять на месте, даже не окликнув ее. Сказать им было нечего.

Но ведь не каждый день встречаются они с такими всадниками, и все же, все же было что-то горькое, обидное и странное, в том, что творилось в их королевстве.

 
Но ей навстречу черный всадник скачет,
Он призван кем-то сон нарушить твой.
И смотрит в пустоту устало мальчик.
Казалось мертвый, но еще живой,
За этими печальными стихами
Родятся песни дивные и сны,
И только там, во мраке перед нами
Являться снова призраки должны.
 
 
О нет, останови его, волшебник,
– Я не могу. – Ты можешь в этот час.
И станет мир теплей и совершенней,
И снова тайна проступает в нас.
И где-то там, где тени снова бродят,
И ищут выход в тот прекрасный мир,
Печальный Гамлет ад и рай находит.
Луна нависла мутная над ним.
 
 
Забыв о мести, Дивом ослепленный,
Он видит этот дивный свет луны.
И остается светлый и влюбленный
И воскрешает призраки и сны.
О нет, останови его, волшебник,
– Я не могу. – Ты можешь в этот час.
И станет мир теплей и совершенней
И снова тайна проступает в нас.
 

Глава 25 Богиня охоты

 
И вот тогда выходит Артемида,
Из тьмы на свет идет она опять.
И дрогнет принц от яростного вида
И будет снова в пустоте стоять.
И если эта боль ее забыта,
И если никого нет на пути.
Она совсем одна, мечта убита,
Но по углям к нему она идти
Готова снова, где-то в поднебесье
Взлетают песни, рушатся миры,
И знаю я, что мира нет чудесней,
Чем этот славный миг ее игры.
 

После исчезновения черного всадника Офелия шагнула в глубину дремучего леса – любимого обиталища богини охоты Артемиды, которую славяне называли Зеваной. Правда, у них она вовсе не была девственницей, и не оберегала яростно себе подобных. Наоборот, она была любимой женой повелителя всех лесов Святобора и смеялась над теми, кто не собирался продолжать свой род и готов был против своих богов тайно или явно идти, не по-людски это было, как утверждала богиня.

Но все объяснялось очень просто, в бессмертии богов и первое и второе имеет право быть. Если сначала она была такой вот непорочной, то потом поняла, что и в союзе с другим богом есть своя прелесть.

Она и встретила Офелию, хотя той ничего не нужно было объяснять, Артемида прекрасно слышала все, что происходило вокруг.

Она с самого начала была уверена, что, избрав Гамлета, Офелия совершила ошибку, а уж теперь и вовсе в том не сомневалась, но что говорить о случившемся.

– Почему ты не пошла к ним? – спросила она о волшебнике и Гамлете.

– Не могу и не хочу.

– Придется идти мне.

Офелия ничего не ответила, что бы она ни сказала, богиня ведь все равно по-своему поступит. Потому она и молчала. И тогда она шагнула на поляну.

Всеслав и прежде чувствовал ее присутствие, но ему казалось, что она ушла, презренно усмехнувшись, потому что гордая охотница не могла быть довольна тем, как все у них повернулось.

– Ну что же ты и обо мне так плохо думаешь?

– Так выходит, – говорил он.

– Плохо выходит, Офелия бедняжка не знает, что ей делать с вами дальше, а я знаю, я помогу вам на этот раз.

Странное молчание повисло над деревьями.

– Помогу, хватит этой тьмы и уродства, только и ты должен что-то сделать для того, чтобы все было по-другому, я все за вас делать не буду.

И с этими словами она и удалилась, не оставив им никакого выбора.

Она понимала насколько чародей и принцы могут быть нерешительными и какие доводы они могут привести, как только такие трудные испытания им выпадают. Она не могла себе позволить такой роскоши, вот и они пусть остаются твердыми.

Ний от ворона уже знал, что Артемида бросила ему вызов.

– Мальчишка родился под счастливой звездой, – только и сказал он, – но посмотрим, что из этой затеи получится.

Он больше ничего не сказал, но думал, что всегда так было, когда он ощущает победу, то обязательно возникает кто-то могущественный, кто не оставляет от его победы камня на камне. Но почему так странно устроен этот мир? Ему хотелось у богини судьбы о том спросить, но ведь она ему ничего не скажет. Потому и не спрашивал. Только так было всегда, и когда он пытался цепи порвать, то получалось еще хуже.

Всеслав распрямил плечи и улыбнулся, от растерянности его и сомнений не оставалось следа, богиня была с ними. И можно было жить и уверенно смотреть в завтрашний день.

Гамлет всего этого знать не мог, но настроение такое передалось и ему тоже, и он только гадал, что еще может случиться.

№№№№№№№

Тем временем Артемида вернулась к Офелии.

Она молча смотрела на свою богиню.

– Почему ты хочешь помочь обреченным?

– Потому что они только кажутся обреченными, но это совсем не так.

Спорить с богиней она не собиралась, и только упрекала себя за то, что проявила слабость, а ведь она убеждала весь мир, что любила принца, но какой-то странной и слабой оказалась ее любовь. И если бы не богиня.

– Не печалься, – говорила та, – мы для того и существуем, чтобы наши Берегини становились сильнее.

Больше они друг другу ничего не сказали. Странная тишина нависла над этим миром.

Глава 26 Столкновение

Наверное, даже богиня не могла предполагать, что он станет здесь искать Офелию.

Принц и был непредсказуем в тот момент. Да и кто и когда, и что в этом мире мог предсказать. Но ему так захотелось хоть одну родную душу рядом обрести. Он вдруг понял, после разговора с матерью, что никто его не любит, и только Офелия, наверное, любила, но если даже и не любила, она была тем единственным и близким человеком, без которого (он это понимал теперь) ему никак не обойтись. А потом он и стремился к ней всей душой.

А после всех последних событий смел надеяться.

И только поблуждав хорошо по этому лесу, и чуть не дойдя до той самой середине, где мог оказаться вход в ад, как уже было написано гением, он понял, что все может перемениться в один миг, и пошел назад, понимая, что от своего мира теперь он отдаляться никак не может.

Конечно, герои былых времен туда спускались, и даже узнавали что-то для себя, и для него искушение было велико, чтобы кто-то ему рассказал из теней, о том, что было и что будет, и чем сердце успокоится, но нет, не мог он так поступить. Вот и повернул принц назад, не разбирая дороги, побрел в замок, в котором был еще более одиноким и несчастным, чем в чародейском лесу. Потому что там были люди.

И не просто люди, а те, кого он считал близкими по духу и по крови.

Когда бесшумно над головой его взлетела сова, расправив огромные крылья, принц присел от неожиданности и тревоги.

Тогда он и вспомнил, или почувствовал, что его удерживает что-то странное. Любовь, чувства совсем к иному созданию. Он не мог даже понять, кто это создание. Не мог объяснить, что он к ней испытывает, и в каком мире все это происходило, но ведь было.

Хорошо, что Офелии не было поблизости, теперь он понял, что ищет не ее, а богиню Любви. Что за бред такой, какая богиня, откуда она могла тут появиться, но он вспомнил те чувства, которые испытывал когда-то прежде.

А когда к нему неожиданно вышла Федра, он тоже узнал Незнакомку и отшатнулся от нее в тот самый миг.

– Кто ты, и что делаешь, в моем лесу?

– Настоящий принц, если бы Ипполит был таким.

И имя казалось странно знакомым, но Гамлет не только спрашивать, даже в глаза ей смотреть боялся.

– Ты и на самом деле даже не помнишь меня? – изумилась царица.

– Кони, я убегал от тебя к богине, и кони несли меня прямо к обрыву, а потом все пропало, больше не было ничего.

Она повернулась к чародею, который стоял с ней рядом.

– Странно все это, – только и произнесла Федра.

– Ну что ты хочешь от него. Я и в этой жизни половины припомнить не могу, а тут столько воды утекло.

Принц постоял перед ними. Он вспомнил, что недавно собирался спуститься в Аид. А вот у них так и не решился спросить, что ему делать и как быть дальше.

Странно, но лес ли заповедный хранит тайны, или что-то другое, если бы он мог вспомнить то, что в этой жизни с ним не случалось. Но нет, все оставалось где-то за чертой.

А Федра уже ушла. Он не помнил ее, и царица не собиралась терпеть такого унижения от юнца, пусть и другого, и чужого, она была спесива и горда.

Принц снова оставался в лесу, без женщины.

Тогда богиня, которую одни звали Артемидой, а другие Зеваной и появилась.

Она слышала накануне разговор юной и прекрасной Лели с Велесом. Та рассказывала ему о принце и просила, чтобы он позволил ей помочь ему.

После этого Зевана и решила на него взглянуть. Хотя тревога не оставляла ее душу. Но она шагнула к нему навстречу.

Зеване хотелось понять, что нашла в нем Леля, почему она не может отпустить его с миром. Вот она и отправилась к принцу на свидание.

Офелия следила за богиней.

Она могла разделить судьбу бедняжки Ариадны, хотя и не помнила, откуда знала странную эту историю.

Но вовсе не хотела этого, как бы ни хорош был принц, и как бы она его не любила, она не хотела быть преданной и брошенной в объятьях того, кто ничего кроме веселой жизни и свободы не ценит. Только много ли от нее зависело?

Что на этот раз было начертано в ее судьбе?

Фея не знала этого, а Гамлет был так близко, что до него можно было и дотянуться, но она никак не могла с собой справиться.

Глава 27 Велес и Леля. Происшествие

Слишком многие боги и духи уже были втянуты в эту странную историю.

И как она могла обойтись без Лели – боги влюбленных?

Только в то время Леля была на таинственном острове Велеса – единственном месте в мире, где он мог оставаться самим собой и сбросить медвежью шкуру.

Тишина и покой со всех сторон окружали таинственный остров, и никакие ни добрые, ни дурные вести до него не доходили.

Велес и юная богиня беседовали, читали мудрые книги, и так бы все и шло, если бы не понадобился Велесу колдун Всеслав.

Тогда он вызвал Огненного дракона и потребовал, чтобы тот ему Всеслава и принес.

– Чего ты медлишь, я непонятно сказал? – спросил Велес

– Да понятно, что чародей тебе нужен, – согласился он, – только лететь больно далеко.

– А куда это его занесло на этот раз?

Дракон не хотел этого говорить, только и выкрутиться он уже никак не мог, так слово за слово и рассказал о том, что чародей исчез, что находится он в датском королевстве, а что в иноземье творит, о том его богу лучше не знать.

Насторожилась Леля, она не любила чародеев вообще, а этого особенно, но ей хотелось знать, что же там происходит. И помочь она готова была любому, против кого свои козни творил чародей.

– Принц Гамлет, – задумчиво произнесла она незнакомое имя, ей неведомое.

Но она уже вскочила на дракона, и потребовала, чтобы он нес ее туда.

– Чего же ты стоишь, поднимайся вверх, и давай, пошевеливайся.

Не только сам неповоротливый дракон, но и Велес ничего не успел сказать юной богине, а когда Дракон развел лапами, слов у него не хватало, Велес только улыбнулся;

– Пошевеливайся, не каждый день богини сами в твои объятья падают.

– А если Яга или Леший какой меня узрит и решит, что я ее украл? – стал то ли торговаться, то ли ломаться Дракон.

– Ничего, как-нибудь оправдаем тебя.

Но богиня уже била его по бокам, и вздрогнув всем телом, он набрал высоту.

Велес остался совсем один. Ему вовсе не хотелось так быстро прощаться с Лелей, только разве ее удержать, если она что-то важное узнала.

– И принесла нелегкая дракона, – проворчал он,

А черт Захар, тоже гостивший на острове, напомнил ему:

– Вроде ты ему сам велел прилететь.

– Велел, не велел, какая разница, кто же знал, что так получится.

Захар хотел ему напомнить, что он бог, и такую мелочь должен предвидеть, но не решился, хотя Велес это не Ний, и не злопамятный вроде, но злой и память у него хорошая.

Так они еще постояли на берегу и смотрели туда, где уже растворился вместе с богиней дракон, словно бы их не было.

– Хоть бы он не уронил ее, – сетовал черт.

– Самое главное, чтобы она его не покалечила, – ответил ему Велес, и это тоже могло оказаться правдой.

№№№№№№№№№

Леля устремилась в иноземный мир, и Огненный очень бережно донес ее до того самого леса, где уже довольно давно обитал Всеслав вместе с Федрой и остальными духами.

Она оглянулась вокруг и сразу же поняла, как только Эриду увидела, что все будет хлопотно и очень сложно. Надо было увидеть глаза Эриды, чтобы забыть о легкой победе.

Леля тоже была не так слаба, как казалась, но уж с богиней раздора ей никак не сравниться.

Когда она заметила усмешку Федры, то как-то сникла еще больше. Хотя она и не знала, кто такая спутница чародея, но то, что не простая смертная, не сомневалась.

Хотя Огненный тоже был здесь, только на него она не надеялась. Он годился так, разве что для устрашения. И хорошо, что Змей не знал этого, иначе бы он очень сильно расстроился и обиделся.

Но пока он готов был, защищая свою богиню, спалить любого, ну кроме чародея, которого к Велесу надо было доставить в целости и сохранности, а вот пожара здесь только не хватало.

Офелию, о которой Змей ей по дороге рассказывал, Леля узнала сразу и мягко улыбнулась, зная, столько всего она уже перенесла, и даже трудно представить, что ей еще предстояло.

– Не бойся, я с тобой, чтобы они не замышляли.

Офелия лишь догадываться могла, что богиня связана с коварным чародеем, но была печальной и задумчивой.

Слишком много оказалось здесь народу, и стоило только поднести факел, как все загорится. А в пожаре, как известно пепелится все, и чаще всего страдают невинные и влюбленные.

Кроваво – алая заря нависла над лесом, над миром и над нашими героями.

Огненный пытался уговорить Велеса отправиться с ним, хотя он понимал, что сейчас улететь у них не получится, даже если Всеслав бы и согласился, то Лелю ему не уговорить и не утащить туда. И потому придется остаться, если он не хочет, чтобы Велес его в скалу оборотил. А он еще жить и летать хотел, потому Змей и не настаивал особенно.

Чародей только усмехнулся, все на Эриду оглянулись.