Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 11 У огненной реки

Лирическое отступление

РОЖДЕНИЕ БОГИНИ

 
И огненная речка полыхала
Там, на краю земли, она была,
Началом и концом и даль сияла,
И стало тошно от ее тепла.
– Не перебраться нам, – кричала птица,
Упала и сгорела без следа.
– Ну, надо, королева, воротиться, —
Твердил ей черт, ведь ты так молода.
 
 
И только там, где небо, став землею,
И где земля воспрянет до небес
Ты, одолев сомненья, снова с боем
Пройдешь огонь и небеса, и лес.
И в хохоте внезапном утопая,
Расправишь плечи, словно два крыла,
И стихнет тот огонь, и затихая,
Пропустит. Только скажешь:
– Я смогла.
И будет бес устало копошиться,
И будет лес, там за спиной шуметь.
– Мне без него домой не воротиться.
Мне лучше с ним во мраке умереть.
 
 
И этот смех, и смерть одолевая,
В безмолвии снегов, во мраке слез.
Шагает в пропасть девочка босая.
Не падает, взлетает в сумрак грез.
 

И растаял златорогий олень в тумане. И странная тишина окутала последнее пристанище в этом мире, то место в заповедном лесу, где оставалась богиня Судьбы Мокошь. Она первой встречала тех, кто с того света возвращался в этот, и последней провожала тех безумцев, которые решили проделать обратный путь. Но какие же веские для того должны быть причины, чтобы шагнуть к огненной реке.

Да и Марена в тот час, когда королева встречалась с Мокошью, не дремала. Она метнулась туда, особенно приближаться не стала, с Мокошью она никогда не ладила, зато точно знала, что с ней не договориться никогда, потому лучше держаться подальше. Ведь для нее и судьбы богинь немного значат. Как она захочет, так все и будет.

Но она приблизилась настолько, чтобы видеть и слышать все, что там происходило.

– Как она упряма, негодница, прямо ничего ее остановить не может, – пропела она своему ворону.

– Стрибог, – каркнул тот.

– Что Стрибог? А! Повелитель ветров, это ты хорошо придумал, дорогой, я не видела того, которого он остановить не мог, это правда.

Стрибог появился перед ней, как только они о нем заговорили.

– Помяни Стрибога, он и явится, – каркнул задорно ворон, но богине было не до шуток.

– Ты видел королеву?

– А то, – согласился он, – и ничего особенного, королева, как королева, и что вы все с ней носитесь, ну мила и упряма, больше, чем остальные королевы, только какая разница.

– Она за моим Генрихом идет.

– И пусть забирает, он тебе нужен, свистни только, мой Соловей тебе дюжину Генрихов притащит, девать некуда будет.

– Мне один нужен, а всех остальных оставь себе, – говорила она.

– Ничего кроме капризов в тебе не осталась, моя богиня, – усмехнулся Стрибог

– Да ты знаешь, кто под маской этого короля скрывается?

– И знать не хочу, меньше знаешь, летать легче, а так, как твои драконы ползать начнут, да убьют меня так же короли твои ненаглядные.

– Ты и должен ее остановить, – топнула ножкой богиня, – иначе будешь у Ния на Сером волке носиться, а не в просторах этих.

Больше она ничего ему не сказала, не стала слушать его возражения, и быстро исчезла.

Стрибог покрутился на месте немного, поднимая целую бурю, так, что небо с землей перемешалось, и полетел догонять путников, которые уже к Огненной реке приближались, и страдали от жара, от нее исходившего немилосердно.

№№№№

Черт Макар завозился на месте. Он все время прежде верил, что жар костей не ломит, но тут было еще что-то, потому что от его рогов стали искры сыпаться. И он понимал, что это не с огнем, а с другой опасностью связанно.

– Стрибог, легкий на помине, Стрибогом пахнет, – верещал он.

А между тем, снег поднялся до небес, и Герда только куталась сильнее в одеяние свое.

И пал олень, мгновенно окоченев и превратившись в ледяную фигуру. Она остановилась на миг, и потом только вспомнила, что можно к Сказочнику за помощью обратиться.

– Дай мне другого оленя, – услышал он, склонившись над водой.

Сказочник удивленно взглянул на Ягу:

– Мне казалось, что она попросит вернуть ее назад.

– Ну и глупец, до ее короля значительно ближе, чем до нас с тобой, да и разве может она выбирать нас с тобой, а не его, ведь надежда – то у нее осталась, она не стала меньше с той поры.

Стрибог кружился вокруг нее, думая, что же еще можно сделать, но когда он увидел нового оленя, то сначала хотел заморозить и его, а потом отступил, понимая, что бесполезно. Ему же еще от Яги и достанется. А вступать в поединок с этой старухой чародейкой Повелитель Ветров так и не решился бы никогда.

Бес перевел дыхание,

– Лети, лети дорогой, Морена с тобой разберется потом.

Но он злорадствовал напрасно, потому что им самим предстояли не меньшие испытания.

Глава 12 Снова медведь

Олень донес Герду прямо к вратам снежного дворца. И они остановились перед ними.

Она поблагодарила его и отпустила пока в заснеженное поле.

– Прости, я не знаю, когда вернусь оттуда.

Огненная река давно полыхала позади, она и не заметила, как одолела ее на олене. Как хотелось ей погреться хоть немного у того огня, как его не хватало теперь здесь.

Морена уже укрылась, ей хотелось взглянуть на их встречу.

Король выехал навстречу. Он взглянул на нее с любопытством, дивясь тому, что здесь мог появиться кто-то еще. Но он не узнал ее. Марена радовалась, Герда чуть не разрыдалась, когда почувствовала это.

Макар понял, что надо что-то предпринимать. Но что именно. Бес оглянулся по сторонам.

– Кто ты, Прекрасная Дама? – спрашивал Генрих удивленно, – и как ты здесь оказалась.

– Я пришла за тобой?

– Но здесь мой мир, мне никуда не нужно отправляться. Я решил навсегда остаться в этих просторах.

Морена успокоилась. Она почти торжествовала, только этот маленький и рогатый дух, она слишком хорошо знала как упрямы и коварны черти, он суетился все время, а пока он будет тут, нечего ждать покоя.

И в тот самый момент он заметил медведя, бродившего вдали, и погнал его сюда, понимая, что это может пробудить память короля. Правда, медведь был белый, но все-таки похож на того, каким он сам был когда-то в заповедном лесу.

– Да шевелись ты, – подгонял его черт, – из-за тебя моя королева будет несчастна. Можешь ты двигаться быстрее, совсем тут в снегах разленились, скоро лапами перебирать перестанете.

Медведь не понимал, как он может помочь Незнакомке, но легче было исполнить то, о чем просил бес, чем отделаться от него. Не первый раз они сталкивались, и черт знал, о чем говорил.

Король сначала мельком взглянул на медведя, потом задержал на нем взор.

– Ну, посмотри, какой медведь, это ни о чем тебе не говорит, ты ничего не можешь вспомнить? – королева поняла замысел Макара.

Морена вспыхнула, хотя она не понимала, при чем здесь медведь. История с чудовищем не была ей знакома, да и сказки она если и слушала, то очень невнимательно, все успела забыть, это и сыграло с ней злую шутку чуть позднее.

– На медведя посмотри, разве он не таким был когда-то, я, что зря будил медведя и гнал сюда. Он меня чуть не сожрал, а ты хоть бы, что, как тебе Морена голову-то задурила, – искренне возмущался черт.

– Но медведи могут быть другого цвета, я помню бурого медведя.

Король что-то вспомнил, но недостаточно для того, чтобы они смогли его спасти и вернуть в свой мир.

Морена позвала их к столу, медведь отправился к себе. Но в душе Генриха возникло смятение.

Бессилие, это самое страшное, что оставалось Герде в награду за все, что она пережила. Но неужели все страдания были напрасными, и ее Генрих не вспомнит ничего, кроме того, что медведи бывают не только белыми, но и бурыми.

Король и Морена – они были красивой парой. Бессильно взглянула на них Герда, но что еще удерживало ее здесь? Если бы не усилия Макара, она бы бросилась к Сказочнику и попросила его вернуть их назад, в этом холоде больше невыносимо было оставаться.

№№№№№№

Сказочник взглянул на Ягу, посмотрел на кота Баюна. Он никак не ожидал такого поворота. Теперь, когда она прошла весь этот путь, ее король оставался с Мореной, он ничего не вспомнил. Какая странная, неправильная и грустная сказка у них получалась на этот раз.

– Еще не вечер, – говорила Яга задумчиво, хотя не похоже было на то, что она сама во что-то верила.

– Но разве мы не сможем помочь? – не унимался он.

– Нет, теперь только она одна и может что-то изменить, только любящее сердце заставит его опомниться и вернуться.

Стрибог заглянул к ним, он решил, что это самое подходящее время для того, чтобы помириться с богиней.

Морена торжествовала. Он тоже радовался тому, что все заканчивалось, хотя не стоило делить шкуру неубитого медведя.

Но в случае их короля эта старая поговорка имела и еще один смысл. Морена могла о том только догадываться, но ведь черт недаром белого медведя приволок, а все остальные точно знали, что там такое творилось тогда.

Глава 13 Последняя попытка

Лирическое отступление

Зачарованный сон

 
И странный сон сковал его внезапно.
Что виделось, чему он улыбался,
Поляна и медведь в пылу азарта
С русалкою веселой развлекался,
И бабочки порхали, и стрекозы,
Жужжали где-то толстые шмели,
Но морок снега, и медведь уходит,
Куда – то в бездну страсти и любви.
 
 
И поцелуй принцессы в час заката,
И девочки влюбленные глаза.
– Она теперь ни в чем не виновата,
Иди за ней, веди ее назад.
Дракона-тучи страшное сиянье,
И смерть его, но кто в том виноват,
И рыцарь улыбается на прощанье.
От крови станет розовым закат.
 
 
Пролита кровь дракона и расплата-
Объятия Марены при луне.
– Она с тобой, она не виновата.
Проснись король. Смеется он во сне.
И хочет он проснуться, и не может.
Безмолвье снега навевает мрак.
И мягкое его качает ложе,
Душа горит на снежных тех кострах
 

Морена торжествовала рано. Черт Макар в том был уверен.

Впрочем, и она не дремала, зная, что они что-то предпринять захотят, чтобы увести у нее короля, а связываться со смертной и с чертом ей положение богини никак не позволяло. Вот она и решила поступить проще, чтобы потом посмешищем не стать, она напустила самые сильные чары на короля. И спал он теперь беспробудным сном, его можно было только схватить этим двоим, и тащить на себе. Только далеко ли утащат, уж она точно сумеет остановить. В белом безмолвии даже на олене далеко не уедешь, а там еще и огненная река, как интересно они смогут ее одолеть?

Правда, если сам Генрих захочет уйти от нее, то она будет бессильна его остановить. Но с чего бы ему этого захотеть, а королева Герда должна признать свое бессилие и с миром убраться в свой мир, там без нее давно скучают и старухи – чародейки, и сказочник, и все ее подданные.

Об этом она и говорила черту, когда поймала его за хвост, тот выворачивался, верещал, и что-то твердил о том, что она много хочет, но мало получит.

И надо же быть таким наглецом, чтобы ей угрожать, хотя, что еще с черта можно взять.

Морена снисходительно усмехнулась, и выпустила его хвост, хот стоило бы его оторвать и выбросить, черт этого заслужил. Но если что-то случится, сделать это никогда не поздно, – решила мстительная богиня, потирая ладошки.

– Иди и передай своей королеве все, что я тебе сказала. Но насколько поглупели черти, мухоморов видно объелись, если они смертным так служить рвутся, как будто богинь на всех не хватило, ворчала Морена довольно громко, чтобы он все это услышал.

Эти слова, да и все остальные, слушать Макар больше не стал, потому что ночь таяла на глазах, а им еще так много надо было сделать, чтобы усилия их не пропали жаром, страдания не были напрасными.

Королева не в силах больше ждать и терпеть этого, пробралась в покои Генриха. Он спал. Она взглянула на него, каким же спокойным и красивым он казался, даже улыбался во сне.

– Хватит любоваться, – услышала она слова черта, – буди его, надо вызывать оленя и бежать отсюда, пока мы все тут не заснули рядом с ним вечным сном.

Она подчинилась ему поспешно. Хотя сама Герда и согласилась бы с ним остаться, но черт не заслужил такой участи. Она должна думать о тех, кто помогал ей во всем.

Вот тут и началось самое страшное. Они оба скоро поняли, что не смогут его разбудить. Это так странно было сознавать, но чтобы они не делали, все напрасно, Генрих не просыпался.

Черт даже попрыгал на нем хорошенько, верещал так, что мертвого поднять можно было. Вот именно мертвого, но не того, кто оставался бесчувственен в зачарованном сне.

Морена появилась в дверях покоев. Она молча смотрела на Герду (Макар успел спрятаться), а потом и произнесла.

– Ну и что? Ты убедилась в том, что он мой, и я никогда тебе его не отдам больше. Ты даже разбудить его не можешь, бедняжка, не говори потом своей старухе, что я не позволила тебе это сделать – он просто не стал просыпаться и все, я победила в честном поединке.

Герда не поворачивалась к ней. Даже черт Макар молчал. Он попрятался немного и решил появиться, стыдно стало прятаться, да и чего ему было бояться?

Черту впервые нечего было сказать, он просто уселся на грудь короля и копыта свесил, покачивая волосатыми ножками в разные стороны, думал, что можно еще сделать, но ничего придумать не мог. Оставалось только достойно встретить поражение и признать, что она победила.

Но неужели его сюда за этим отправили? Когда и в какой жизни он признавал поражение, пусть и над Мореной.

– Думай, Макар, думай, как развеять ее чары, разве можно с ней оставить короля, тем более, если они прошли весь этот путь от начала до конца.

Вот тогда разрыдалась впервые за все время королева Герда. Она поняла, о чем говорила Мокошь, она глаза Яги вспомнила, и танец Живы не могла забыть. Все три богини остались за чертой, и никто и никогда не сможет ей помочь.

Она рыдала и никак не могла остановиться. И это та, которая с самого рождения ни разу в детстве не плакала, и никогда бы не заплакала и потом, если бы не случилось всего этого, если бы ее поражение не было таким сокрушительным.

– Да мы потонем, ты снега растопишь, – возмущался бес.

Он и на самом деле не знал, как остановить поток слез. Не было ему конца и края.

– Герда, – сначала ей показалось, что звал ее бес, но она увидела, что проснулся Генрих.

– Ты здесь, о, моя Герда. Но где мы, и что со мной случилось, почему ты плачешь, мы уже на том свете или еще на этом?

Морена готова была развернуться и уйти, но в последний момент замерла на месте, ей показалось, что она ослышалась, и это черт передразнивает короля, чтобы успокоить рыдавшую королеву. Разве мог он еще как-то помочь этой упрямой девчонки, она все испробовала, и решила теперь добиться своего при помощи слез – обычные женские штучки.

Но Генрих действительно проснулся. Черт ничего не говорил, Макар бросился к нему на шею первый, опередив королеву, и стал с ним обниматься, да так радостного, что от смеха его и топота копытами по льду все зазвенело вокруг, словно странные колокольчики взвизгнули, и этот звон эхом отозвался под сводами дворца.

А она сидела перед ним и не говорила больше ни слова, только смотрела на него, не отрываясь и молчала.

– Чего рассеялась, зови оленя, пока нас не заморозили здесь окончательно, уж зуб на зуб не попадает, лучше огненная река, чем эта холодина, – не унимался черт, он и на самом деле озяб в это время страшно, стал высоко прыгать и бить в ладоши, чтобы согреться.

Опомнилась и королева Герда, хотя она не чувствовала холода от такой радости, но ведь скоро ощутит его, ветер стал завывать еще сильнее.

А потом все закрутилось в один миг, и олень, взлетев вместе с седоками своими, понесся в мир живых.

С миром снега и льда они попрощались без всякого сожаления.

Путешественники очень быстро оказались во владениях Живы, приземлившись на лесной полянке.

Олень тут же убежал к своей хозяйке, черт пока еще задержался, он лежал в траве и любовался бабочками и стрекозами, порхавшими перед его носом, их было так много, они были такими разноцветными и красивыми, но он стал отгонять их от влюбленных, пусть летят, а то еще чего доброго помешают.

Но как же хорош, как великолепен этот мир.

Жива сама подвела к ним коней, и улыбнулась.

– Вам давно пора возвращаться. Это там, в мире снегов и льдов время замерзло и остановилось, а здесь оно течет своим чередом.

Они вернулись домой без происшествий, только черный всадник промелькнул около заповедного леса. Но тут же исчез.

Но влюбленные ничего не слышали и не видели. Светило солнце и зеленела трава – король вернулся домой цел и невредим – это главное.

Да здравствует король. И с ним рядом ехала та, которая любила его больше жизни самой, они дожили до любви, миновав все страсти, и это называлось счастьем.

Глава 14 Тень от черного крыла

Лирическое отступление Монолог Властелина Тьмы

 
В этом мире только ночь простирается над бездной.
И туман лежит у ног. С тьмою спорить бесполезно.
В этой вечной темноте очень просто заблудиться.
На незримой высоте бьется призрачная птица.
 
 
И никто не сможет мне указать или ответить.
Как прекрасен мир во тьме, только вам ничто не светит.
Братья младшие мои. Вам не вырваться из плена.
Все твердите о любви. Только если есть измена,
 
 
Что любовь, во тьме она слепо, глухо, тихо стонет.
Мрака черного волна чувства навсегда хоронит.
И навек из забытья вам пути назад не будет.
Вечно торжествую я, в суматохе грез и буден.
 

Когда в мире царила тьма, и не было ни одной звездочки на небе, ни одного лучика света, то неведомо откуда появился Повелитель Тьмы. Это останется для остальных вечной тайной, где он был до того, что творил, откуда ворвался в наш мир. Одно известно точно – он был ПРИШЕЛЬЦЕМ из другого мира.

Долго бродил он по свету, искал себе пристанища. Только этот мир ему вполне подошел в тот момент. И он остался, найдя в дремучем лесу, огромную пещеру. Там и устроил свое жилище, еще не подозревая, что лабиринту этой пещеры не было конца и края.

Ее согревали Огненные пещеры, там жили летучие мыши, обитали черти, туда сосланные на каторжный труд для того, чтобы земля не остыла, и не вымерло на ней все, что и без того едва выживало в этой тьме.

Там были и первые волки-отшельники, не ужившиеся в стае и изгнанные из нее, или сбежавшие сами, потому что очень любили одиночество, и не хотели подчиняться вожаку.

Зачем и от кого надо было прятаться тому, кто сам назвал себя Нием? Казалось ли ему или на самом деле в этом мире уже были звери и чудовища, об этом тоже ничего не известно.

Но та самая пещера и стала входом в его таинственный мир. Он занял ее и никому не собирался отдавать.

Хотя взор его был устремлен и на весь остальной мир, но уж этот точно ему всегда принадлежал. Недаром говорится, каждый выбирает по себе.

Здесь были корни всех растений, хотя большая их часть оставалась на земле, а некоторые и до небес доставали. Но что эти растения без корней?

Если он прикажет чертям и змеям перегрызть эти корни, то что станет с самим растениями? Вот именно, они погибнут. Потому, как бы не гордились те, кто были наверху, над ним, но они понимали, что он может погубить тот мир, а его собственный -подземный все равно останется цел и невредим.

– Вероятно, он много страдал, и от кого – то прятался, если выбрал себе в пустом и темном мире такое укрытие.– так говорил мудрец Велес, когда речь заходила о Ние.

Но все они появились позднее, значительно позднее, чем Ний, потому могли только гадать о том, что и как было в самом начале.

А в начале было его неожиданное пришествие и полное одиночество. Общался ли он с кем-то там, откуда пришел, кто его знает, но здесь Властелин тьмы не утруждал себя, подчеркивая, что он чужак, волк-одиночка. И не стоило тем духам, кто ругались с одними и объединялись с другими к нему приближаться, пустая это затея.

Долго мир в темноте оставался, но потом золотое яйцо появилось, еще какой-то свет возник ниоткуда, но не пропадал больше на небесах. И как не стремился Повелитель тьмы свои владения сохранить, но он не мог этого сделать. Свет все больше и больше места отвоевывал для себя. То звезды загорались, то огонь вспыхнул в кузне Сварога, то пожар разгорится, и хотя это была капля в море тьмы кромешной, и погасить удавалось все очень быстро, но как не метался Ний, а один он сладить с нарождавшимся всегда неожиданно светом не мог. Потом, когда появились Сварог и сыновья его на небесах, стало немного легче или труднее, это когда как у них получалось.

Тогда поймал он за плащ Стрибога, и заставил себе служить. Только тот оказался созданием странным, он был со всеми, и свет ему нравился не меньше, чем тьма, потому он и не расстраивался, когда Сварог его предупредил, что спалит, если он будет с Тьмой, а не с ними останется.

– Я ни с кем не буду, – только это и могу тебе обещать.

После всех схваток и поединков все-таки пришлось мир разделить пополам, и так все устоялось со временем. Но нет, нет, да вспомнив о власти своей безмерной, и рвался Ний в неравную схватку.

У него всегда находились помощники, те, кто был унижен и обижен и обделен чем-то в Ирии, и уходил оттуда без оглядки. Только они не могли против света устоять. А Боги света в решающий момент могли объединиться и рвануться в схватку. И рано или поздно побеждали. А потом у них еще и сыновья рождались, в мир приходили молодые и дерзкие боги. Да и трудно было этот мир без света представить. Тьма уже не устраивала никого, кроме него самого. А в одиночку против всех не пойдешь. Черти в Пекле, и те старались ближе к огню держаться.

Только сам Ний никогда не появлялся днем, в сумерках и ночью стрелой вылетал на землю черный конь. И чаще всего он в заповедном лесу и останавливался, всегда по особенно важному делу. А перед рассветом исчезал его черный конь в провале, словно его и не было.

Вот и на этот раз, когда появилась взволнованная и яростная Морена и рассказала о том, что в ее мире произошло, ему очень хотелось увидеть королеву. Да и рассказы об Аиде и Персефоне никак не давали ему покоя.

Правда, он был другим, он знал, что лучше ему в одиночестве оставаться. Надо учиться, на Морену глядя, какие несчастия и страдания чувства и страсти приносят. Только кто и когда на чужих ошибках учился.

Вот и Ний, когда услышал эту историю про похищенного и освобожденного Гердой короля, все по-своему воспринял. И напрасно надеялась Повелительница метелей, что он бросится ее защищать и мстить Королю. Он отправился туда, только совсем по-другому делу, ему хотелось взглянуть на такую отважную королеву. За все время его жизни здесь, немного было среди людей таких королев.

Но почему она Генриху досталась. Волк рассказывал что-то о том, что был он медведем, она полюбила его и расколдовала, да и он не промах был тогда– Дракона убил и освободил их мир от любимца Морены. Но потом к той же Морене в плен и попал, и не переживал из-за этого, зато, она прошла и леса дремучие, и огонь и все сокрушила на пути своем. А ведь такой хрупкой и беззащитной казалась.

И после всего этого, вдруг страстно захотелось Повелителю тьмы, чтобы кто-то его так же любил, как королева этого медведя, был рядом и оставался во тьме с ним в вечности. Возможно, это был только минутный каприз, а может и сильное страстное желание, но это проверится только со временем.

Как и все остальные боги, Ний сталкивался с Мокошью и пряхами, знал, что против них боги устоять не могли, только себя он к ним не относил, считая, что его это никак не касается.

Но в такие ночи полнолуния какой-то дьявол овладевал его душой, и тогда казалась ему, что никакая Мокошью не страшна, и все он одолеет. И после возвращения Герды и короля Генриха, такая ночь внезапно и наступила. Он даже, вопреки всему и среди света появился, а уж той лунной ночью, стрелой, выпущенной из лука вылетел Повелитель тьмы, и стрела та (всадник с конем), и оказалась прямо на лужайке сада, куда и выскочил он, покинув подземный мир.

Король в это время пировал со своими вассалами, обсуждал грядущую охоту и поход против воинственных соседей.

Ничто не предвещало беды, когда конь метнулся, и не успела даже воскликнуть королева, как она оказалась в седле, рядом с всадником, лица которого никак не могла разглядеть, оно было скрыто под каким– то капюшоном.

Пронзительно закричал ворон, его крик тут же подхватили другие вороны. И слуги, выглянув в сад, чего это птицы раскричались, только и увидели удалявшегося всадника, и белое платье королевы, многие потом были уверены, что она была там.