Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 3 Рыцарь и Прекрасная Дама

Наступил рассвет.

Это был для нашего королевства рассвет новой жизни рядом с драконом. Воины не исключали, что для многих он мог стать последним. И от этого им становилось грустно. Только такова уж судьба у королевских воинов. Хотя, оглядываясь друг на друга, они не теряли надежды на то, что погибнет тот, кто рядом. Сожрет его Дракон, и подавиться, а они все назад домой вернутся, целы и невредимы.

Хорошо было так думать, только, как оно на самом деле окажется?

А вдруг он именно тебя и выберет и тобой и подавится, а все остальные на победный пир побегут, не оглядываясь, и будут славить тебя, и за подвиг твой пить, как свиньи напьются, радуясь тому, что остались целы и невредимы. Такое и прежде бывало, только тебе от этого ни тепло и не холодно будет, хотя в брюхе у Дракона может, и тепло, только не особенно удобно, да и не хочется совсем там век свой вековать, а потом землю удобрять и исчезнуть без следа в той самой земле.

Такие вот грустные мысли посетили многих, в то время, когда почернело небо, и днем, словно ночью, стало темно и страшно. И дрожащие руки сжимали мечи, понимая, что не всем они пригодятся, как только Дракон разозлится, да пламенем адским дохнет. Вот тебе Бабушка, и новый день, а как все хорошо начиналось, солнышко светило, птички пели, и трава вроде бы зеленая была, хотя Дракон его знает, какая была трава, и какая теперь разница, зеленая она или серо-буро – малиновая.

Дракон, прослышав, что король отправил против него воинство, не то чтобы рассвирепел, но разозлился сильно. Вот и пошел взглянуть туда, куда ворон ему указывал на то самое воинство, против него мечи и пики навострившее. И что за люди такие, нет, чтобы просто ему принцессу отдать и жить спокойно, так они воевать собрались.

Но охота пуще неволи, и ему размяться давно не мешает, а то засиделся в горах своих в одиночестве, ни королей тебе, ни принцесс. А схватка с ними все-таки забава. Вот и решил наш Дракон немного позабавиться.

Так шел Дракон, смотрел себе под ноги и ворчал потихоньку, чтобы воинов не спугнуть, не сдуть, а то и не сжечь случайно. Ведь если дракон икнет или чихнет, например, то, что от них останется – пустое, может и мокрое место и все. Только смотрел, смотрел Змей Горыныч, да так никого и разглядеть не мог, то ли обманул его ворон старый, то ли спрятались они хорошо, долго искать придется.

И тут какой-то всадник прямо на него несется, весь в латы забранный, лица не разглядеть, а с другой стороны еще один такой же, и еще и еще, и все они одинаковые, так, что и не отличить одного от другого, что за чертовщина такая?

Дракон глаза протер, думал, что ему все это только мерещится, но нет, воины как две капли воды похожие друг на друга, прямо на него надвигались толпой.

Пока вертелся дракон, да лапами махал, воздух сотрясая, и пыль поднимая до небес, начиная понимать, что только призраки это каким-то чародеем сотворенные, тут один из них и врезался в него, и копье настоящее оказалось, и очень даже не маленькое и железное. И не понял еще Дракон в начале, что тот наглец, который среди призраков затерялся, и посмел его насквозь, как иголкой прошить.

Для него это и на самом деле иголка была, только очень неудобно и больно она насквозь его пронзила, кровища потекла рекой, когда в ярости крутанулся он и то ли лететь, то ли бежать бросился. А этот, настырный да дерзкий, герой одним словом, за ним, не отстает. Наверное, копье свое вернуть решил, или убедиться в том, что расправился он с драконом. Прыткий герой был, как только успел угнаться, непонятно было дракону, но почти догнал.

В панике наступил дракон на кого-то, в яме спрятавшегося другого лапой придавил, но убежать успел.

Остановился Ланселот, огляделся. И тут такой треск и шум раздался, что казалось – землетрясение началось. А это дракон около самой речки рухнул, немного не добежал до воды, попить хотел перед погибелью верной, но не успел. Так, не пивши, и испустил дух.

Нельзя быть таким самоуверенным, даже если ты большой и сильный уродился, потому что всегда найдется Рыцарь и Чародей, которые, если объединятся, то с любым драконом расправиться запросто могут.

И на той стороне леса шевелиться начали. Одного раздавленного воина обнаружили, другого немного помятого. Но пострадавшие сами виноваты, если бы надежнее спрятались, да рты не разевали, в минуту опасности, да не паниковали, то и этих бы потерь не понесли. Но любое сражение, видно без жертв не обходится, вот и это тоже не обошлось.

И войско королевское в то время возвращалось домой. Гонцы уже сообщили королю о том, что с Драконом покончено, и если осталась проблема, то только одна – Леший в панике, не знает, куда девать его теперь, потому что всю поляну занял он, да еще и деревьев с кустами повалил немало.

Но об этом король решил после пира хорошенько подумать, а пока надо было победу отметить. А самое главное, хотелось ему на того неведомого воина посмотреть, которого он готов был в рыцари тут же посвятить, дочку с радостью отдаст в жены, и с меньшей радостью – половину королевства. Но если обещал полкоролевства за победу, то куда деваться. Когда это короли слова своего не держали, и где они теперь – те короли.

Воин был хорош собой, – это издалека видно, высок, строен, мускулами играет, глаза – синие озера, в которых можно утонуть. Только откуда он мог взяться, вот вопрос.

Король, откручивая в памяти события назад, вспомнил, что появился какой-то сказочник, когда он с охоты вернулся. С тех пор этот Мерлин наших дней во дворце его и оставался. Медведь был, которого Принцесса не дала убить, вот и все из новых лиц и морд, а этого и среди прежних женихов он не видел, иначе бы точно вспомнил, такого и захочешь, так не забудешь.

Но сколько не ломал себе голову король, а так ничего у него и не сошлось. Но самое главное, что Рыцарь цел, Дракон убит, королевство спасено, и дочку замуж можно выдавать.

Так победный пир и стал свадебным, а рядом с Рыцарем восседал Сказочник, который и был свидетелем всему, что там в те дни и происходило.

Во все времена сказки заканчивались свадьбами, а жизнь с них только начиналась.

Но что же было дальше? После того, когда отшумел пир, и пристроили тело убитого дракона так, чтобы оно не мешало всем Лешим и Водяным, ведь это вам не простого смертного похоронить? Дракон все-таки. Сколько места надо, а костер разводить нельзя, тогда ему на небеса прямая дорога, это каждому известно, а оттуда он опять вернется вскорости, и грозить всем начнет. Нет, его надо поглубже в землю закапывать, чтобы точно не выбрался да не воскрес на беду всем.

В сказке все заканчивается свадьбой. Но ведь потом наши герои еще живут долго и счастливо, и с ними много что случается. Спасла принцесса медведя, и стал он юным и прекрасным принцем и рыцарем, потом и королевство и жизнь ее спас, но ведь и после спасения жизнь не бывает безоблачной, уж Сказочнику о том все хорошо известно.

А еще Мудрецы говорят, что убивший Дракона, сам становится драконом. И наш принц, став королем, как – то, когда его расспрашивали о дальнейшей судьбе, произнес загадочно:

– Я человек до того легкий, что меня, как пушинку, носит по всему свету. И я очень легко вмешиваюсь в чужие дела. Я был из-за этого двенадцать раз ранен легко, пять раз тяжело и три раза смертельно. Но я жив до сих пор, потому что я не только легок, как пушинка, а еще упрям, как осел.

Так что же случилось потом с Медведем, который стал Принцем, а потом и Рыцарем, и королем? Но это уже совсем другая история.

И услышите Вы ее как-нибудь в другой раз.

ПЛЕННИКИ СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮБВИ

Лирическое отступление

 
Пленники счастливые любви
Даже ад нам раем может стать,
Пусть чужие в призрачной дали
Остаются, нас уводит страсть
К рекам забытья в снега и льды,
И улыбка так твоя нежна,
Только где-то на кострах беды
Души догорают, и она
Кружится – богиня и судьба,
Нравится ей нас пленить до срока.
Где-то там гарольдова труба
Нас зовет, красиво и высоко
 
 
Будут все Драконы сражены,
Будут наши рыцари прекрасны.
Пленники счастливые любви,
Не зовите нас, и все напрасно.
Мы не с вами неразумны мы,
Нам до мира дела очень мало,
Все равно сумы или тюрьмы,
Избежать, и снова нас бросала
В пропасть тьмы неведомая страсть.
И наивно мы блуждали где-то
Только нежность, только свет и власть
Позволяли нам дожить до света.
 
 
И погибнув, воскресали вновь.
Чтобы в объятьях снова оказаться.
Пленники, но нас вела любовь
Мы готовы за нее сражаться.
Пусть чужие в призрачной дали
Остаются, нас уводит страсть.
Пленники счастливые любви —
Даже ад нам раем может стать.
 

Глава 4 Проклятие для победителя

Ничего не проходит даром, за все приходится платить. Один мудрец как-то изрек, что убивший Дракона сам становится драконом. И во все времена обязательно нужно было смыть пролитую кровь с рук своих, даже если это кровь дракона или какого-то другого чудовища.

В свое время даже прекрасному богу Аполлону приходилось расплачиваться за такие кровавые подвиги, а что говорить об остальных?

А между тем, отшумел свадебный пир в королевском дворце. И надо было жить и радоваться нашему Генриху вместе с Гердой своей, ставшей королевой, только странные видения и сны стали его одолевать. Самые тревожные мысли в душе теснились, и это стало передаваться и его королеве, которая была в него влюблена и пленена им, а потому дышала тем же отравленным воздухом.

А когда мудрый ворон непонятно откуда взялся и на ветку дуба уселся, и вовсе тоскливо и страшно стало, а ведь Герда никогда и ничего не боялась прежде, но как все в мире меняется, когда ты выходишь замуж за героя и чувствуешь себя защищенной и почти счастливой.

В душе оставалось предчувствие беды, но ведь они были так молоды и так прекрасны, что же такое могло с ними случиться?

Однажды, король возвращался с охоты. Конь его остановился как вкопанный, и Прекрасная незнакомка появилась, возникла из воздуха перед ним. Невозможно было взгляда от нее оторвать. В темных глазах ее таилось что-то величественное и страшное одновременно, но оттого манившее еще сильнее. И какой мужчина, даже верно и преданно любивший свою королеву, откажется заглянуть в бездну таких изумрудных глаз?

И спрыгнул с коня своего король, когда трусливо разбежались верные слуги его кто куда. Они – то не решились бы к ней приблизиться, осторожные и осмотрительные кожей за версту беду чувствовали. Если недавно им посчастливилось, и Дракон не растоптал, то оказаться в ее объятиях и вовсе не хотелось, жизнь за ночь страсти из них никто отдавать не собирался, это не про них песни и легенды слагали.

Но Генрих оставался рыцарем и королем, а потому был безрассуден, как все рыцари и благороден, как многие короли.

А он остановился, да что там, остолбенел на месте.

– Что ты от меня хочешь, – только и спросил он, не скрывая того, что очарован, пленен, сражен девой с изумрудными глазами.

– Я пришла долг забрать, – говорила она.

– Но какой долг? – удивился король.

Дева усмехнулась, помолчала немного, ей нравилось мучить королей.

– Была пролита кровь нашего дракона. Повелитель Тьмы в гневе, он забирает тебя с собой.

И так она это произнесла, что и слова не мог он возразить.

Это правда – Дракон, которого недавно убил король, был не только ее любимцем, но и единственным утешением. Он все, что у нее осталось от тех времен, когда она была молода и счастлива, и влюблена. И потому сам Ний – Властелин Тьмы, позволил ей делать с победителем то, что вздумается, когда она бросилась к нему, в слезах жалуясь на героя.

– Он твой, можешь его казнить или миловать.

Она еще не знала точно, как поступит, но за королем поспешила сразу.

Если кто– то думает, что злодейками рождаются, то он заблуждается. Ими становятся от всех несчастий, которые на них свалились, от всех ударов судьбы и потерь. Только когда женская душа перестает верить в добро, она решает мстить за себя и за все то зло, которое ей было причинено, потому что никак по-другому не избавиться от нестерпимой боли, не найти покоя.

Людям только кажется, что богини судьбы, небесные пряхи против них одних ополчились.

Это заблуждение, боги и богини страдают точно так же и еще больше, ведь они бессмертны, и на их долю дней и ночей, а значит и испытаний, достается намного больше, чем тем, у кого жизнь и без того коротка, а порой обрывается внезапно и становится почти мгновенной.

Чародейка печально улыбнулась и еще раз взглянула на красавца короля. Тот, кто отнял ее Дракона, должен был остаться с ней, на какой-то срок. Так просто она его отпускать не собиралась. И как только узнала она о том, кто он такой, так и поняла, что он останется с ней надолго. Говорят, он был медведем, и нашлась принцесса, которая полюбила и поцеловала его. Эта бесстрашная девица и стала его женой и королевой. Но даже интересно, захочет ли она теперь пойти за ним, попытаться спасти его, а может, еще спасибо ей скажет, за то, что она его увела, разве поймешь этих капризных королев?

И забыл король обо всем на свете, словно из кубка воды Забвения он испил. И когда поцеловала его богиня, которую он стал называть Снежной королевой, во второй раз, то оставил он все, сел в карету ее, стоявшую на другой стороне заповедного леса, и растворился где-то. Они летели без оглядки туда, в страну снегов и льдов, где и жила повелительница метелей – самая загадочная из всех богинь на всем белом свете. У нее была своя печальная история любви. Но никто даже шепотом не отважился бы рассказать ее. И она заморозила бы любого, кто посмел ей напомнить о том, что случилось когда-то с ней. Но сейчас, глядя на красавца – короля, она воспоминала молодого и неотразимого бога, который так был похож на этого парня.

Глава 5 Любовь и ненависть – сестры

История королевы метелей

Как юна и прекрасна была Марена. Никто от нее глаз отвести не мог. Но больше всех любил ее юный Кащей, сын Яги. Ни на шаг от нее не отходил прекрасный юноша. И все у них было ладно, пока не появился в этом мире сын Перуна и Росси Даждьбог – сиятельный и лучезарный, но любви лишенный.

И настоял Перун на том, чтобы рассталась она с Кащеем и женой его сына стала. Не могла она противиться такому натиску Громовержца, простилась с Кащеем и пошла за Даждьбогом. Да и в Ирии жить Марене хотелось, вот и решила, что стерпится и слюбится, как обычно во все времена бывало.

Но сразу же поняла бедная девица, как неприступен и холоден муж ее Светозарный, куда там до тех страстей, которые ей уже пережить довелось. Он не появлялся в ее покоях вовсе, а когда приходил усталый, то сразу засыпал и слова от него не услышишь ласкового, не говоря о большем, а она-то страсти хотела, и нежности, и любви.

Какое-то время мирилась с этим Марена, пока воспоминала Перуна, и грозный вид его в трепет ее приводил, а как только Кащей вернулся, так и к нему на шею и бросилась.

– Увези меня, хоть на край земли, хоть в вечный холод, только бы тут не оставаться больше одинокой и постылой в этом золотом дворце, нет мочи больше терпеть все это, не стану его женой, твоей быть хочу.

Кащей, конечно, на Перуна оглядывался, только не очень долго, не мог он без любимой своей жить, как ни старался, не мог. Вот и схватил ее и бросился туда, очертя голову.

Только недолго они вместе были, настиг их Даждь, убил Кащея, видно и без Перуновых молний тут не обошлось, и забрал Марену назад. Он не скрывал того, что не любит ее, только и отпускать не собирался, с какой радости должен он со своей женой расставаться, почему его огромный дворец должен быть пуст?

Но теперь она уже возненавидела его, если раньше едва терпела, то тут и терпеть не стала. Бросилась к Яге, потребовала, чтобы та Кощея оживила.

А куда деваться было, все, что могла, чародейка сделала, и ожил Кащей. Только не сказала счастливой Марене Яга о самом главном, о том, что не было у нее молодильного яблока, и ожить-то Кащей ожил, только скоро он будет Стариком безобразным, в то время как она всегда молодой да прекрасной останется.

– Почему ты не сказала ей о том, – каркал ворон.

Он следил за всем, что происходило на поляне, где только что Кащей из мертвых воскрес и на белый свет снова радостно взглянул.

– А что раньше срока – то каркать, пусть немного жизни порадуется, ей же легче и проще будет, и вспомнит что потом, а так всю жизнь короткую слезами да жалостью отравит, а если ничего изменить нельзя, то и слезы лить не стоит.

Ворон не мог с ней согласиться, но и против нее не решился идти. Так и была какое-то время еще Марена счастлива, да не особенно долго. Скоро она заметила перемены в любимом своем. Даждь по-прежнему сиял, а Кащей из прекрасного безобразным становился. Сначала она не понимала того, что произошло, а потом догадалась.

Бросилась к Яге, расспрашивать стала. И узнала страшную тайну о его воскрешении, о том, что не получил он молодости и безобразным стариком останется навсегда.

Кащей за стеной был, все подслушал и сбежал в мир вечных холодов, решив, что там ему будет лучше, и стареть перестанет, когда заморозится. А он на все был готов ради того, чтобы не стареть, и дряхлым не делаться.

Так они и поселились в мире снегов, и стала Морена королевой метелей. И вольно или невольно стали мстить они всему остальному миру, и правым, и виноватым.

Правда, Морена все-таки добрее была, она только предупреждала людей о гибели, для него же все это было без возврата потеряно. Уж больно зол он был на весь этот мир, и на Громовержца, и на сына его, и все время готов был броситься с ним в сражение. Остановиться не мог, иногда побеждал, чаще проигрывал, но все оставалось неизбежным для него.

Так любовь и превратилась постепенно в ненависть в душе прекрасной Морены, она первая узнала, что от одной до другой, только один шаг, верить не хотела в это, да куда деваться было, а потом уже и мстить начала беспощадно и яростно.

Вот и на этот раз, когда сына Велеса увидела, то и решила, что он и станет орудием мести в ее руках против Дажьбога, кому нужен его свет, если всего живого в мире этом не останется, если заморозит она, заманив к себе, и Велеса самого. И что тогда от Даждя останется?

План ее был коварен, но верен, она могла и хотела так поступить, и пока ей все легко удавалось.

Глава 6 И снова Сказочник в пути

А тем временем в королевском замке поднялась страшная тревога.

Трусливые слуги бросились к королеве, чтобы рассказать ей о том, что случилось этим странным утром.

И обмерла Герда.

Но разве не ждала она чего-то подобного, не видела во сне, как тянет к нему руки, а он исчезает. Растворяется в метели, и она напрасно рвется туда, в мир, окутанный вьюгой.

– Она что-то про убитого дракона говорила, – твердил один из вассалов, у которого слух был лучше, чем у остальных.

– Конечно. Про дракона. Он был ее любимцем, теперь Королева метелей осталась совсем одна.

И Герда поняла, что сон ее сбывается, с ее королем случилась беда. На слуг надеяться не приходилось, люди оставались людьми, поговорят, поплачут даже о своем короле и тут же забудут. Только она не могла и не собиралась забывать, и плакать ей было некогда. Да и о чем рыдать, он жив, он вернется назад, даже если для этого ей придется сразиться с Королевой Метелей самой.

И снова исчезли все страхи, она больше ничего не боялась, только надо было выслушать совет Мудреца-Сказочника, потому что мир огромен, и надо знать, куда ей путь держать, чтобы не заблудиться, и отыскать его.

Она позвала голубя белого, оставленного ей на прощание Сказочником, и отпустила его в небо.

– Найти Одда, и приведи его сюда, только он может сказать, что делать надо, только ему я могу доверять.

И взмыл к облакам голубь, только его и видели.

А она осталась ждать, что еще ей оставалось?

Какой печальной в те дни была молодая королева, нет ничего страшнее, для любящей женщины, чем ждать и теряться в догадках. Она видела взгляды вассалов своих и понимала, что там была замешала другая, кто бы она не была, что он ушел с ней. Но не просто ушел, его жизнь наверняка подвергается лютой опасности, и самое страшное, увидит ли она его живым, смогут ли они быть вместе?

Все эти мысли так пугали и терзали Герду, что ни минуты сна и покоя не было больше у нее.

Только когда Сказочник соскочил с коня своего, лишь после этого она немного успокоилась, хотя понимала, что мало утешительного будет в речах его. Слишком все горько и тяжело складывалось в последнее время.

Он улыбался, но какой грустной была улыбка.

Он полюбовался немного, глядя на нее, заметил, как она изменилась за эти дни, и понял, что не должен томить ее своим молчанием.

– Королева снегов не могла простить убитого Дракона, – только и сказал он о том, что произошло. Она забрала его с собой, но любовь спасет его, хотя никто не может от тебя требовать таких испытаний.

– О чем говоришь ты, я пойду туда, я все смогу, что от меня потребуется, но мой король вернется назад.

Другого и не мог услышать Сказочник от маленькой принцессы, когда-то не позволившей убить медведя. Как же она могла оставить своего красавца-короля в объятьях тьмы и холода?

Она собралась в дорогу поспешно, и повернулась к Сказочнику.

– Куда же мы путь держим?

– Если бы я знал это, но нам надо добраться до одной старой моей знакомой, заповедного леса нам не миновать, – он ласково улыбнулся, чтобы как-то скрасить те страхи, которые возникали в душе..

– Она ведьма? – спросила королева.

– Если бы, Яга сама – гордая королева ведьм.

Он смотрел на нее с вызовом. Но она только улыбнулась в ответ:

– Яга так Яга, почему бы и нет?

Пока они двигались по дороге к заповедному лесу, Сказочник и рассказал ей историю о том, как появились эти леса.

№№№№№№№№№№

И слушала Герда лесное повествование.

Когда Жива – богиня света и жизни, спустилась на землю, там не было ни одного леса. В чистом поле она нашла перепутный камень и села отдохнуть. Жара стояла страшная, солнце пекло нещадно, а укрыться от него негде было. Сморило богиню, и заснула она тут же.

А надо сказать, что жили в те времена великаны, люди еще народиться-то не успели в мире этом.

Мало их было, вот и скучали они, и по земле нашей бродили, как неприкаянные. А тут еще и страсти Ярила разжег в больших да горячих сердцах их, куда деваться? Бродили они, словно искали чего-то, никак не могли понять, что с ними творится.

Один такой и набрел на богиню нашу.

Спящую ее заметил великан Волот и сразу влюбился в богиню. Проснулась она от его дыхания жуткого и страстного, испугалась и бросилась бежать без оглядки. Стал он преследовать богиню. Она разожгла такую страсть в душе, что он не мог остановиться. Да и то сказать, прекрасна была богиня наша. Долго бежала богиня, не разбирая дороги, куда глаза глядят. Да жара и песок кругом. И все-таки Она смогла от него убежать, но он все время настигал ее. Что было делать, тогда она бросила гребень и ленту у него на пути, чтобы как-то задержать влюбленного.

Появился лес, через который Великан никак не мог пробраться, а когда выбрался, то упал в реку и чуть не утонул.

Лес стал для него лабиринтом, из которого он так и не смог выбраться.

А сама богиня заметила, что в жаркий день там хорошо укрыться от палящих лучей солнца, да и звери там разные и птицы появляться стали, и духи появились быстро, теперь им было где укрыться и спрятаться.

Роща, которая спасла Живу от насилия, стала священной и была ей посвящена.

В лесах, чтобы спасти их и уберечь, боги поселили и первых духов – берегинь, чтобы их Жива охраняла, а они не чувствовали себя одинокими и беззащитными.

Она оставила там первых своих русалок, они оставались с людьми вместо нее, и творили заклятия, чтобы все цвело и зеленело.

Она отправила туда и птицу, кукушку из Ирия, та и стала определять судьбы людей, и передавала им волю своей богини.

– Но если бы не тот великан, – спросила у Сказочника Герда, – то у нас и лесов бы не было совсем?

– А кто его знает, не это происшествие, так другое какое случиться могло, всякое бывает ведь не так, так эдак.

Но теперь она знали, как все начиналось, как леса на земле появились