Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 18 Схватка во тьме

Никто из обитателей Пекла не помнил, чтобы происходило что-то подобное здесь в какие-то времена, а все они были долгожителями, да еще какими. Черти, конечно, дрались и часто шли пещера на пещеру, особенно когда самого Ния не было поблизости, и он где-то в заповедном лесу прохлаждался, но чтобы явился тот смертный, пусть и король, кто Властелину Тьмы бросит вызов – не бывало такого.

А вот наступило.

И волк, и Макар гордились своим королем Генрихом, только боялись, что гордиться им придется недолго еще. Правда, чертей прошли они удачно, от Морены отделались, хотя и с трудом, но теперь Ний все-таки перед ними. Говорят, если его сильно разозлить, никто не пробовал в обозримом прошлом, то он может быть страшно жесток, беспощаден. Вот они это на своей шкуре и испытать должны.

– Меч, не забудь про меч?

– О чем это черт говорит? – загрохотал под сводами каменными голос Ния.

И король поспешно вырвал из ножен меч.

Странный блеск его отразился в глазах Повелителя Тьмы. Он опустился на трон свой и замер.

– Ты заколдовал его, – шепнул испуганно Макар, страшно вращая глазами.

Самого короля это удивило еще больше, чем черта, он точно помнил, что брал свой обычный меч, тот, с которым во все сражения ходил, и ничего в нем особенного не было – оружие, как оружие.

Но волк, все здесь знавший лучше, чем остальные рванулся мимо Повелителя Тьмы в покои, и там он и обнаружил спящую Герду.

– Он успел усыпить ее, наверное, она не соглашалась предать тебя, – услышали они голос волка.

Но уже и король бросился к ней, забыв об окаменевшем Властелине.

– Неси ее, нам некогда будить королеву, никто не знает, когда Ний одолеет сон свой, и в погоню бросится. А уж тогда никому не поздоровится.

Черт помогал королю стаскивать Герду с ложа, и они по знакомой уже дороге бросились прочь из мрачных чертогов, где продолжали полыхать только два факела перед троном зачарованного Ния.

Им пришлось проделать весь обратный путь. На этот раз Мокошь не помогала им перебраться из одного мира в другой. Но Генрих готов был бежать сколько угодно, впрочем, волк теперь потребовал, чтобы он уселся на спину его и держался покрепче. Пока Ний пребывал в очаровании меча, запреты его не действовали..

Но волк остановился около корней священного дерева и рухнул. Король поднялся, и они, уже не оглядываясь, стали подниматься наверх.

– С ним ничего не сделается, – заверил Макар, – а нам надо торопиться, Ний не превратит своего волка в камень.

Он вовсе в том не был уверен, но какая теперь разница.

Когда вдали послышался камнепад, он положил спящую Герду на опушку леса около самого дуба и подтянулся на руках, вытаскивая и себя и черта, который, как обычно не терялся и уцепился за плащ короля

Это потом, глядя на Сказочника, Генрих подумал, что на все это у него не должно было остаться сил, и откуда они только взялись?

№№№№№

– Это настоящее чудо, – говорил тот, – так и не верится, что вы добрались, но он скрывал немного лукавую улыбку.

Ему одному было известно, что в этом месте Ний не смог бы выбраться на землю, тут мог только черт или человек пройти, а не тот, кто с конем своим не расставался, когда чертоги покидал. Но ему еще какое-то время хотелось подержать короля в напряжении. Пусть он почувствует величие своего подвига.

Впрочем, не особенно долго томил короля Сказочник. Он передал ему перстень с рубином.

– Вот то, что разбудит королеву, ты достойно прошел все испытания, теперь он принадлежит тебе. У этого кольца есть длинная и не особенно приятная история.

Сам батюшка Сварог когда-то для Лады своей любимой ковал его дни и ночи, и передал ему часть своей силы, а Морена, когда завладела им на время, коснулась чела младенца Велеса, таким красивым он ей показался. И воспылал юноша страстью, которая затмевала разум. Все беды из-за этой страсти потом и случились. Впрочем, он стал богом всего живого на земле, обрел мудрость, и с тех пор перстень передается только наследникам его по прямой.

А Герда между тем открыла глаза и оглянулась вокруг.

– Что это, я слышала голос нашего Сказочника? – спросила она, – а мне показалось, что я во мраке была.

– Ты была там, – подтвердил Сказочник, – но твой король спас меня.

– Но где же король? – удивленно спрашивала она.

И на самом деле и странно молчаливый Макар, и Сказочник только сейчас заметили, как изменился Генрих, странный свет исходил от него. И внешне он был совсем другим, ничего общего с их королем, которого они все знали недавно.

– Но меня -то ты хоть узнаешь, – спросил бес.

– Как тебя не узнать, ты Макар, но где король.

– Так я тебе говорю, что ходил с нами Генрих, а кто вернулся, не знаю.

Бес придурялся, он прекрасно видел, что сгорел и возродился новый Велес– бог всего живого, лишь он мог одолеть Повелителя Тьмы, никому из смертных это не по силам, только ему перстень рубином мог передать Сказочник, но решил пока не выдавать тайны. Тем более чутье ему подсказывало, что Яга близко, а ей это наверняка не понравится.

Тот, кто сразился с Нием, и вышел из тьмы на белый свет, перестал быть королем. Они присутствовали при рождении бога.

Глава 19 Рождение Бога

 
И тьму пройдя, и одолев соблазн
Не оглянуться, к свету выходя.
Он снова рядом, проступает в нас
Прекрасный лик небесного вождя.
И потому окаменеет Ний
Он понял – под личиной короля
Сражался за любовь сам Велес с ним
И победил, и к небу воспаряя,
Вернулся в мир и растворился в нем,
Он оживил любимую и свет.
И нам пора проститься с королем,
Есть новый бог, и свет, а смерти нет.
 

Тогда поднялся с травы тот, кого еще недавно называли королем Генрихом, и произнес он ту самую фразу, ее первым, заглянув в грядущее, услышал Сказочник, а теперь слышала Герда, черт Макар и выпрыгнувший из пропасти тьмы Серый волк. Он очнулся и решил взглянуть на тех, кого спасал недавно.

– Я человек до того легкий, что меня, как пушинку, носит по всему свету. И я очень легко вмешиваюсь в чужие дела. Я был из-за этого двенадцать раз ранен легко, пять раз тяжело и три раза смертельно. Но я жив до сих пор, потому что я не только легок, как пушинка, а еще упрям, как осел.

Что-то необычное происходило в мире.

За спиной Сказочника в тот миг появились три всадника, они ехали с трех сторон. И когда герои оглянулись, то узнали сразу Ягу, Живу и Мокошь.

Три богини остановились перед ними, и удивленно смотрели они на короля и королеву.

– Велес и Лада с нами.

Сначала Герда решила, что говорят они о ком-то другом, но потом поняла, что это ее называют они тут и теперь. Богини проводили их до замка, который, как все увидели, и стоял на том месте, где навсегда будет располагаться таинственный град, сокрытый от взора смертных,

Они ушли туда вместе с чертом Макаром, и волком и вороном, но обещали вернуться в назначенный срок, все еще не веря в то, что они и есть боги всего живого, любви и гармонии в этом странном мире.

Даже то, что было доказано на деле, и в это не так просто было поверить, а что уж об остальном говорить.

А там, во дворце, вечно молодого Велеса встречали князья и герои всех времен, они спустились с небес, чтобы встретить возродившегося своего бога.

И он встал во главе стола, и поднял кубок с вином, и обратился к ним ко всем:

– Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прелестно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы, наконец!

И взлетели к небесам кубки, и радостно заговорили все, молчала и улыбалась только Лада. Она думала о минувших и грядущих радостях и бедах. Сколько их еще будет впереди, что с ними со всеми случилось и случится?

Но пока не стоило грустить, и душа поднималась к облакам, и вдохновение передавалось туда, в мире смертных.

Они жили, они пировали вместе совсем остальными, они были молоды и прекрасны.

И люди – сыновья и дочери богов, глядя на них, должны были рваться к звездам, искать и защищать свою любовь, постараться стать счастливыми.

Жизнь на земле продолжалась, она была прекрасна и неповторима.

Эпилог

ПРЕКРАСНЫЙ ПРИНЦ

 
Три девы прекрасных над миром парили вдали.
Искали напрасно, и счастья они и любви.
В истерзанном мире, так трудно, так страшно найти
И вот уж устали, и сбились те девы с пути.
И нити судьбы человека отдали ему.
А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.
 

Это был самый прекрасный и самый несчастный принц на всем белом свете.

Нет, нет, его любимая не стала лягушкой по воле злого чародея.

Он был несчастен, потому что у него не было любимой.

В королевстве, конечно, было немало девиц, готовых заключить нашего принца в объятья и замуж бы выскочили за него с большим удовольствием.

Только ему этого совсем не хотелось. Он не был уверен, что хоть немного сам нравится тем самым девицам, а не брильянты в короне и власть над остальным миром ослепили их и лишили разума.

А когда так думаешь обо всех, кто тебя окружает, то становится очень грустно.

Принц танцевал на балах то с одной из девиц, то с другой, но те не могли надеяться на что-то серьезное.

– Он слишком юн, – говорили одни.

– Он слишком горд и заносчив, – отмечали другие.

– Он никогда не женится и останется в одиночестве, – твердили третьи.

Слушая эти речи, а девицы старались говорить так громко, чтобы он их расслышал, принц только загадочно улыбался.

Как смешны ему были все эти нелепые разговоры.

– Лучше и на самом деле оставаться в одиночестве, – говорил он королю, -чем стать мужем одной из них. Никогда не будет этого, дорогой мой отец.

Король вовсе не собирался терпеть такого безобразия. Ему нужен был внук-наследник. Только убедившись в том, что он мог появиться на свет, старый король собрался покинуть этот мир.

Юноша мог жить, как ему вздумается, если бы он не родился в королевской семье. На этот раз от его желаний почти ничего не зависело.

– Хорошо, если ты не хочешь жениться на наших девицах, давай сделаем так, пусть наши гости привезут тебе невест. С каждой из трех девушек ты проведешь по одной ночи, но ни она не увидит тебя, ни ты ее. Ты выберешь самую лучшую из них после этого, она и станет королевой.

– А две другие? – удивленно спросил принц.

– Они тоже не останутся без мужей.

Король надеялся на то, что на свидание вслепую все будет по-другому. Глаза нам часто лгут, то украшая, то уродуя тех, кого мы пытаемся разглядеть. Вот и выбор мы чаще всего делаем неправильный. А потом страдаем всю жизнь.

Принц согласился, да и попробовал бы он отказать своему королю. Он надеялся, что хоть одна девушка ему понравится, а если нет, то что же делать?

В первую ночь была прекрасная дева, которая обнимала и целовала его так, что к нему вернулась Вера.

Он перестал смотреть на мир грустными глазами, теперь все немного преобразилась.

От его разочарования и равнодушия и следа больше не осталось.

С замиранием сердца он ждал вторую ночь.

На этот раз, когда ласки стали нежнее, и он пережил страсть и наслаждение, в душе его вспыхнула Надежда.

После этой ночи он улыбался всем и решил, что и для него не все еще потеряно.

На третью ночь он бежал с величайшей радостью.

Экстаз, полет, торжество, и счастье.

Он только шептал в упоении:

– Я знал, я знал, что так будет.

– Но что же делать с двумя другими девушками.

Принц оторопел, он понял, что ему хочется всех трех девушек взять в жены, и более того, он понимал, что без них и последняя не будет так прекрасна, обретая одно, неизменно теряется другое.

Король с любопытством смотрел на него, ему хотелось бы узнать, какое решение примет его сын, кого из хозяек ночи он захочет выбрать?

– Я не могу сделать этого выбора, – прошептал он обреченно. – Прежде не из кого было выбирать, а теперь, когда девушек три – так же тяжело и невыносимо.

– Но что же нам делать? – спрашивал король.

– Пусть они появятся, я хочу взглянуть на них, – не унимался принц.

– Хорошо, но они будут выходить к тебе по одной, таково мое условие, – отвечал король. Ему не хотелось, чтобы сын сравнивал девушек.

Первая дева была в черном, темная и загадочная, она только улыбнулась и исчезла, не желая оставаться долго. Ей не нравилось то, что принц разглядывал ее так пристально.

Вторая стремительно пришла в белом, рассмеялась, закружилась так, что не очень и разглядишь, и тоже исчезла.

Все больше смятение охватывало его душу.

Третья дева – огненно-рыжая, вся в красно– желтом, сделала круг перед ним и исполнила какой-то дивный танец.

Голова принца кружилась все сильнее.

Король не отступал от него ни на шаг.

– Если ты не сделаешь выбора, они исчезнут все сразу, больше никогда не вернутся.

– Я не могу выбрать между ними, – говорил принц, – мне каждая нравится по-своему, видно мне придется оставаться в одиночестве.

Так и после трех ночей ничего не решилось.

Теперь Принц страдал сильнее прежнего. Страсть, разбуженная в его душе, не давала покоя.

И в тот миг, когда принц сидел у пруда в королевском саду и думал о том, что жизнь ему не мила, когда исчезли все три его невесты, вдруг на озерной глади появилась русалка.

Одеяние ее было черно – белым, волосы рыжими, чем-то таким знакомым и близким от нее повеяло, что принц бросился к воде.

Но в это время его позвала какая-то девушка, она тонула в том самом озере, непонятно как там оказавшись.

Разглядеть ее было невозможно, красавица или дурнушка, как понять, она тонула, разве мог допустить этого наш принц?

Принц бы и пальцем не пошевелил ради нее прежде, но после трех ночей он стал совсем иным.

Он бросился спасать девушку. У нее должна была оставаться надежда, да и веры в этот мир должно прибавиться. А он станет со временем ее королем, как же он мог бросить бедняжку в беде?

Когда он вытащил ее на берег и, наконец, разглядел, то увидел, что это та самая девушка, одна из трех, между которыми он недавно делал выбор.

– Ты спас меня? – удивленно спросила девушка.

– А что мне было делать, если ты тонула.

– Но тебя звала прекрасная русалка, а ты спас меня, хотя и в глаза не видел на этот раз, – девушка не скрывала своего удивления.

– У тебя должна была оставаться вера и надежда на этот мир.

– А любовь? – тихо спросила девушка.

– Любовь, – это слишком много, я не знаю, что ответить, мне бы не хотелось тебя обманывать…

– Но если есть Вера и Надежда, то можно дождаться и Любви, – подсказала ему девушка, – А почему ты никого из нас не выбрал тогда?

– Потому что мне хотелось всех трех, я не мог выбрать одну из вас и отказаться от остальных.

Девушка во второй раз улыбнулась.

– И все-таки ты спас меня.

Они не заметили, что на берегу того самого озера стоял король вместе со своей свитой.

– Это одна и та же девушка, сынок, – говорил король, иногда она дарит Веру, тому, кто с ней рядом, порой оставляет Надежду, ну еще реже ты и Любовь получаешь, если сам ради нее совершишь что-то необычное.

– Но я провел три ночи, так и не понял, что это одна девушка, – удивился принц.

– Вот и прекрасно, она прошла проверку и смело можно объявлять о свадьбе.

– О свадьбе? Но разве я ее уже полюбил? – спрашивал принц.

– Ты забыл о красавице русалка, хотя она чаровница, но бросился спасать ее, хотя и не мог разглядеть, как же это называется, по-твоему, если не любовью. Ты можешь не знать о том, но это и есть любовь. А породили ее в твоей душе Вера и Надежда.

Они помолчали немного. Потом король вдруг сказал:

– Жаль.

– Чего же тебе жаль? – удивился принц.

– Того, что не все девушки могут быть со своими любимыми такими разными, тогда возможно и бед в этом мире было меньше. Но тебе повезло больше, чем многим, твоя девушка способна так меняться и увлекать тебя, что ты никогда ее не оставишь.

Принц подхватил свою любимую на руки и понес во дворец.

Он улыбался, хотя все еще не верил в собственное счастье.

Но в душе его и на самом деле жили после трех ночей Вера, Надежда и Любовь. Их подарила ему таинственная незнакомка, которая и должна была стать его любимой женой. А еще говорят, что короли не могут жениться по любви.

 
Иногда такое случается, хотя и очень редко.
Три девы прекрасных над миром парили вдали.
Искали напрасно, и счастья они и любви.
В истерзанном мире так трудно, так страшно найти,
И вот уж устали, и сбились те девы с пути.
 
 
И нити судьбы человека отдали ему.
А сами в печали, забывшись, ушли в эту тьму.
И что ему делать с судьбою не знает с тех пор.
То бесится с жиру, то снова стреляет в упор.
 
 
То пишет доносы, то лучшие строки поэм.
О, Демон измены, измаялся бедный совсем.
И понял, что он не способен без них обойтись,
И видит, что надо вернуть, и прощенья просить.
 
 
Поди же туда, а куда? И не ясно ему.
Как больно и страшно решать это все самому.
Три девы прекрасных следят за ним снова в тиши.
О, только б не продал души своей он за гроши.
 
 
О только б остался собой, не транжиря дары,
Но слаб человек, и не знает он правил игры.
И нити судьбы выпускает небрежно из рук,
Ошибки свершает, страдает от диких разлук.
 
 
И снова в пустыне любовь он желает найти.
Измаялся бедный и сбился внезапно с пути.
Но девы обиды не могут простить и забыть,
И все завершилось, и рвется в отчаянье нить.
 
 
И кто-то завяжет вдруг узел опять на судьбе,
Грядет испытанье, и быть пустоте и беде.
А пряхи все ждут, и витают в небесной дали.
Как хочется Веры, Надежды и Пылкой Любви..
 

Послесловие

Смерть иногда отступает

Или МУДРЫЙ СКАЗОЧНИК

Иногда наши сны реальнее жизни, а реальность похожа на сон.

Мы давно не заглядывали к Алине и Тарасу. Но пора бы там провести вечерок и послушать эту историю.

Когда в полночь Сказочница, наконец, отошла от рукописи и опустилась на постель, Тарас уселся рядом перед зеркалом и достал золотое блюдечко и наливное яблочко, совсем, как в старые и добрые времена.

В век спутникового телевидения и Интернета в музее бы им храниться, но эти двое знали, что именно там они могут увидеть то, чего нет в суперсовременных средствах связи. Все они могут показать нам только вчерашний, но не завтрашний день. Даже новости – это то, что в мире уже совершилось.

Тарас все время стремился нарушить запрет не заглядывать в будущее и при каждом удобном и неудобном случае именно это и делал. И Алину он всегда привлекал к своим проказам.

Было у него то самое блюдце и яблоко, они туда и на этот раз должны были заглянуть. Там они видели завтрашний день.

Алина хотела спать, но это было нереально, когда Тарас вот так усаживался в кресло вместе со своими волшебными вещами.

При помощи этих диковинок он посылал вещие сны своим любимцам и ужасы тем, кого терпеть не мог. Многие заметили, что сбываются чаще всего сны с четверга на пятницу. Что при этом было первично, его ли действия или их догадки, о том, что с четверга на пятницу сон сбудется, этого никто не знал. Но часто так и было – примета верная, проверено не раз на практике.

Хотя телевидение наше, вероятно, дарило не меньше ужасов, чем его сны, только были они иными.

– Скажи, что-то должно случиться завтра или на днях? – стала пытать его Алина.

– Я, конечно, не сфинкс, но не хочешь же ты, чтобы я все взял тебе, да и выложил так просто. Сама лучше посмотри да угадай, мозгами пошевели, кто меня уверял, что лучше один раз увидеть, чем сто услышать или как там?

Алина поднялась из мягкой и теплой постели.

Блюдце увеличилось до размеров обычной антенны – тарелки средних размеров, таких везде было полно. Ну, обычный телевизор, только совершенно круглый.

Там прокатилось наливное яблочко, одно из тех, из Ирия, которое богов и делало богами и дарило бессмертие. Появилась картинка – зала какого-то старинного замка.

– Мы к королю Артуру на этот раз, – спросила Алина, она увидела круглый стол, и узнала все, ведь совсем недавно закончила свой лучший любовный роман из жизни в ту эпоху. Тарас тогда ей помогал во всем.

– Ну, что-то около того, что мелочиться – то, – заверил Тарас.

Стол пока был совершенно пуст, и стояло там 12 стульев – ровно дюжина.

Как Алина так быстро сосчитала, сказать трудно, зачем – понятно – ей хотелось посмотреть сколько народу туда приведет Тарас, и что это будут за люди.

– Не все, кто идет тебе навстречу на шумной улице или проселочной дороге люди, – изрек он. И прибавил: – Кажется, так говорит твой таинственный маг?

Алина не прислушивалась к словам Тараса.

А за столом появились фигуры, каждая из которых была больше похожа на глыбу мрака – разглядеть в полутьме их было нереально, да и не откроет их Тарас так быстро, можно не надеяться.

– Ты хочешь мне фильм «12» показать, – гадала она.

– Фильм на диске посмотришь, если так уж хочется, стану я из-за него суетиться.

Он даже обиделся немного – столько усилий, чтобы просто прокрутить фильм, разве для этого Тарас требуется?

Перед каждым из сидящих за тем столом стояла табличка, как на пресс-конференции, но разглядеть, что на ней написано, было тоже проблематично, словно бы он решил издеваться над ней дальше.

И тогда по движению его руки на стол упал луч света, выхватывая только одну фигуру.

– Кто это? – спросила Алина.

– Митрополии Филипп, – охотно ответил бес.

Она даже удивилась тому, как быстро он это сказал, уже думала, как его обмануть и узнать желаемое.

Эпоха Ивана Грозного, он, что решил рекламную кампанию сериалу сделать или ее саму в жены жуткому этому царю отправить?

– Хорошо, хоть не самого Ивана или Малюту привел, ты же знаешь, что я всегда хотела на Андрея Курбского взглянуть, – упрекнула его Алина.

– Прости, Курбский– то здесь при чем? Значит, пока даже не потеплело, ладно, даю тебе вторую попытку.

Митрополит опять стал неотличим от всех, они повернулись к другому человек. Разглядеть его лица было невозможно, но он явно был ее современником, если не из 21 то из 20 века точно.

– Это Андрей Горчаков – писатель, – пояснил бес, она это и на табличке прочитать умудрилась, только ничего так и не вспомнила.

– Вероятно, этот человек написал сценарий к фильму об Иване Грозном и всем, кто с ним был там, – предположила Алина.

– И да, и нет, я рад, что ты хоть в каком-то направлении мыслишь, – говорил Тарас, иронично усмехаясь, – но не связывай этих двоих, они небо и земля.

– Зачем же ты их связан?

– Так я тебе и сказал. Что хочу, то и делаю.

Они не продвинулись ни на шаг, но луч света уже вырвал из тьмы лик императора Николая 2. Она узнала его, хотя лицо было в тени, но его-то она узнала бы при любом освещении, потому что он был очень похож на ее любимого отца и не только внешне, но и по характеру они странно совпали.

– Психологи бы с тобой замучались, недаром говорят, что женщина и логика – две вещи несовместные. У тебя так и не появилось никаких соображений? —поинтересовался бес.

Вопрос был излишен.

– Ну, это просто Дракон, – небрежно перевел он луч прожектора, – тут много не скажешь, хороший дракон, с чувством юмора.

– По-моему ты издеваешься, – не выдержала она, – твои рыцари выдернуты из разных эпох, времен, книг, я не знаю, что между ними общего.

– Может этот Булгаковский профессор поможет – ткнул пальцем Тарас в следующую фигуру.

Он все рассчитал точно, как и все, кто мог оказаться на ее месте – Алина подумала о профессоре Преображенском.

Женскую логику бес знал лучше всех мужчин, и теперь точно ее знакомил с новыми персонажами.

– Профессор занимался омоложением, ты хочешь сказать, что он оживит всех остальных и должно произойти нечто фантастическое? – размышляла Алина, почти уверенная в том, что она была на правильном пути.

Он не разубеждал ее, если женщина виновата – у нее надо попросить прощение, разве не так? А может из других соображений?

– И что мы имеем? – половина уже посмотрели и набрали ноль баллов. Хорошо, вот посмотри, это писатель Свифт, по-моему, ты его очень уважаешь, читала раньше других.

– Да, с профессором Преображенским это связанно, если кого-то и стоило оживить, вернуть в реальность, то моего любимого писателя, – согласилась Алина.

– Да что ты к профессору привязалась, его мы уже проехали, а результаты плачевные, – со скорбной физиономией говорил он.

Тарас помолчал, а потом спросил:

– Может, угадаешь, кто будет следующий?

– Гулливер, вероятно, если появился писатель, то и герой нужен.

– Ну, почти так, – это барон Мюнхгаузен, правда, я не понял, писатель он или литературный герой, это тебе виднее, только получай его вместо Гулливера.

№№№№№№

Близился рассвет.

Наверное, все мы уже какие-то объяснения придумали для этого круглого стола, кто-то даже угадал загадку беса.

Только это случается обычно тогда, когда с нами нет того, кто мешает думать и размышлять, обретя душевное спокойствие. Да и вообще, когда смотришь за любой викториной со стороны, то диву даешься, почему же игроки еще не догадались.

Но там происходит что-то такое, что тормозит размышления.

– Ладно, Сказочника тебе еще покажу, – согласился бес.

– Просто сказочника? – удивилась она.

– Мудрого сказочника, если тебе этого хочется. Но больше ничего не скажу.

– Андерсен, – предположила она, – писатели, цари, митрополиты, герои. Правильно он говорил, что не все люди, кто здесь собрались, даже дракон завелся.

А может быть, он хочет ей помочь сюжет для новой сказки подсказать, ведь писали же они вместе о 12 жизнях людей, которые встречаются, то в одном времени, то в другом. И появились очень даже интересные истории, тогда Тарас так же приводил героев, рассказывал о них такое, чего не узнаешь из каких-то книг. И он мог бы сказать:

– Я был на балконе у Понтия Пилата.

Да что он, даже она могла сказать что-то подобное.

– Хорошо, вот тебе Городничий, если хочешь.

– Гоголь, но при чем здесь все остальные, как они связанны с ним, конечно, был юбилей Н.В.Гоголя, но не слишком ли сложно все здесь, чтобы напомнить о нем, хотя когда бесу игрушки, любому слезки часто бывают.

Или это месть Тараса за того черта, которого Вакула нарисовал? Месть – она блюдо, которое подают в холодном виде, но что-то верилось с трудом, чтобы даже из-за Гоголя они всех этих персонажей разглядывали. Хотя и Свифт, и барон ему сродни, но верилось с трудом.

И только когда заиграл знаменитый вальс и появился предпоследний герой, вернее, он не появился, он кружился пока в саду с дочерью лесника, только после этого странно вздрогнула Алина.

Догадка ослепительная, как луч прожектора, осветила ее сознание.

Музыка, конечно, только музыка и могла как – то ее удивить, пленить, но она быстро все расставляла по своим местам.

И снова взглянула Алина на всех персонажей, что-то вспоминая, что-то расставляя по своим местам.

– Да, конечно, как я могла не догадаться сразу, – говорила она задумчиво.

– Ты меня разочаровала, ангел мой, – притворно твердил бес, – но может быть, угадаешь, кто сидит на 11 стуле, ну не разочаровывай совсем.

Сказочница на этот раз думала недолго, назвала первое имя, которое пришло ей в душу:

– Генрих Шварцкопф, – выпалила Алина

– Хорошо пусть будет он, хотя вписывается сюда плохо, но этого героя привела ты сама, если бы был другой, я бы тоже согласился, – говорил Тарас.

Смолк чудесный вальс, благородный дворянин уселся на свое место, рядом с ним и был Генрих, которого посадила туда она, по своей воле.

– Теперь ты приведешь его? – спросила Алина, уже догадавшись о самом страшном.

– Нет, это не в моей власти, – развел руками бес. – Всех могу вернуть за этот стол, а о нем не проси, не могу.

Он твердил это, как заведенный.

Алина боялась произносить это слово, но по глазам Тараса, она поняла, что это правда.

– Он умер сегодня утром. Они остались, а он умер, – только и произнес Тарас то, о чем она бы так и не сказала.

Круглый стол теперь осветился каким-то пронзительным светом, так, что Алина прищурилась.

Хотя она была по эту сторону зеркала – тарелки, но прекрасно видела все, что там происходит.

Да, это были его герои – самые любимые, те, с которыми они жили все эти годы, которых они так самозабвенно любили.

Слезы текли по ее щекам, в тот момент, когда поднялся мудрый сказочник, подошел к той самой тарелке и взглянул на нее.

А потом она услышала знаменитое:

– Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока – ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Ты со мной. Я с тобой.

Слава храбрейшим, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец! Слава безумцам, которые живут себе, как будто они бессмертны, – смерть иной раз отступает от них…. Отступает…

Сколько раз она слышала этот монолог, но сегодня он звучал совсем по-другому.

Тарас подошел к ней и похлопал по плечу.

– Ну, ты чего? Это только сон.

Она смотрела, как таяли сначала фигуры за столом, а потом и сам стол, блюдце затянулось пеленой, а потом стало просто обычным блюдцем, ничего там уже нельзя было разглядеть.

– Это сон не с четверга на пятницу, но ты сам говорил, что он умер.

– Я соврал, прости, неудачно пошутил.

Наступил рассвет, странно пролетела эта ночь 20 мая – какой короткой она показалась Алине.

Еще ночью начался дождь, он шел и шел, навевая страшное уныние. Небеса рыдали с самого утра и до вечера в тот день.

– Хочешь, я точно угадаю, какой будет первая новость? – спросила у Тараса Алина.

– Не хочу, – отвечал он.

Тогда она отвернулась, села и написала несколько строк

20 мая 2009 года не стало Олега Янковского

 
Мудрый сказочник с грустной улыбкой
Растворился в тумане дождя.
Но известие было ошибкой.
Без него нам сегодня нельзя.
Пусть солгут в одночасье газеты,
Пусть нам скажут, что все это бред.
С черной лентой родные портреты,
И улыбки растерянной свет.
 
 
И уже не понять, не поверить.
Как нам жить, и куда нам идти.
И Дракон, усмиряющий зверя,
Не возникнет во тьме на пути.
Ланселот его встретит во мраке,
Ну а нам промокать под дождем.
Мы и знали о том, и не знали,
Только свечи сегодня зажжем,
 
 
Дождь не кончится, солнце погасло,
Никого ничего впереди.
И душа замирает безгласно,
Остается тоска и дожди…