Текст книги "Снежный король. Сны об Александре Блоке"

Глава 6 Ипполит. Старая история

 
Любой обезумеет от страсти такой небывалый,
А юный и дерзкий к богине стремится опять.
И Федра тогда в одиночестве зло лютовала,
И так не хотела она Ипполита понять.
Ее охватила и боль, и внезапная сила
Заставит дерзить, и бросаться словами во тьму,
И только Эрида, она хохотала, бесилась.
Друг друга они с полуслова, я знаю, поймут.
 
 
И вот уже где-то над бездной ретивые кони
Замрут и повиснут, спасение будет едва ли,
А он хохотал над царицей и даже не понял,
Что дикие кони любовь его там оборвали.
И жизнь поглотила внезапно лихая пучина,
И только взирала на этот простор Афродита.
Влюбленный мальчишка, о нет, он не станет мужчиной,
И снова душа его носится где-то сердито.
 
 
И в жизни другой отомстит за предательство снова,
И будет Офелия молча и долго страдать.
Разломленный мир, он не знал еще горя такого.
И там, в Ипполите, вдруг Гамлет проснется опять,
Из бездны морской он однажды, я знаю, восстанет
И будет метаться над Данией тихой своей.
И снова богиню и Федору угрюмо помянет,
Придержит на миг взбунтовавшихся диких коней,
 
 
И кубок с отравой невинной спокойно протянет:
Все женщины в мире за этих ответить должны.
О, бедный мой Гамлет, от мести и ярости пьяный,
Триумф пораженья узнаешь, и рокот волны.
 

Чего только не происходило в том странном античном мире, когда все только начиналось.

Разве случайно принято считать греков славными детьми этого мира.

И богини у них было им под стать – задиристые, коварные, и не злопамятные, но злые, и память у них была хорошей, а уж Эриду так ту просто богиней раздора и определили, не за красивые глаза, конечно, а за то, что она в этом мире творила.

И как сегодня некоторые очень умные философы утверждают, что все начинается с любви. Я бы сказала, что все тогда в Греции и начиналось, и отголоски всех бед и трагедий оттуда к нам пришли, только в мрачное и дикое средневековье они совсем иными казаться стали.

Но что же было в Афинах в самом начале.

Прекрасный царевич Ипполит, сын Тезея и царицы амазонок, еще до появления Федры, молодым и ранним видать уродился, был влюблен и не в какую-нибудь там царевну, уж не говоря о Золушке, сказки все это, а был он влюблен в саму Афродиту.

Полюбить Афродиту было любому легче легкого, вот в Эриду бы он попробовал влюбиться, тогда бы поплясал. Хотя и история с Афродитой для него скверно закончилась, впрочем, как и для Париса, и для Адониса тоже, что и свидетельствует о том, что не должны смертные и герои, и даже боги так уж сильно в богинь влюбляться.

Только когда это они и кого слушали в этом мире?

Богиня любви благосклонно улыбалась, а если она радовалась да улыбалась, то всегда находились те, кто рвали и метали. Так было и на этот раз.

И уж Эрида, как только о том узнала, а земля слухами полнится, так и взбеленилась прямо.

И теперь ни сама спать и жить спокойно не могла, ни другим, а Ипполиту в первую очередь, не давала.

Если кто-то и был спокоен в этой истории, так это царь Тезей.

Вернее, он не то, чтобы совсем спокоен был. Умерла к тому времени его жена, и он думал о новой царице, и все время в сторону острове Миноса смотрела. А вот чтобы остановить сына, поинтересоваться, чем он собственно занят, до этого ему не было никакого дела, хотя цари в таких вот случаях мало, чем сыновьям своим помогали, чаща даже мешали.

Долго думала Эрида, что бы ей такого сделать, помнила, что месть – это закуска, которую лучше в холодном виде подавать, а тут и Федра появилась во дворце царском.

– Любовь? – спросила она, – пусть это будет любовь, только тошно всем им от такой любви станет.

Правда, в чем перед ней повинна была Федра, этого богиня Раздора сказать никак не могла, она просто ее не любила и все, но этого уже довольно было.

Тогда Федра влюбилась в юношу, да так, что и свет белый не мил ей стал, все в этом мире переменилось, и стала царица рабыней своей страсти, хотя противилась она яростно, да куда там смертной, хоть и царице с ней справиться.

Эрида пока еще и сама не знала, чем это кончится, но в том, что ничего хорошего для них не случится, она не сомневалась.

Когда Ипполит все понял, он возмутился страшно, как она может себя с богиней, да не с Герой, а Афродитой самой ровнять?

Тогда он в ярости к царю и бросился, желая отомстить и ему тоже, за смерть матери и показать, на ком он был все это время женат.

Что случилось тогда с Федрой?

А что может быть, если к злобе и зависти еще такая страсть примешается, она уже ни о чем не думала, ничего сообразить не могла. Она слышала, как Тезей, так ее не полюбив, обвиняет черт знает в чем. Она решила просто уйти, чтобы не видеть и не слышать всего этого.

И насмешка парня, словно он подвиг совершил, когда ее обличил во всем.

Это все, что она видела, когда кубок с сильнейшим ядом поднесла к губам.

В отместку ей, Федру так и не полюбили и писатели тоже, они написали, что она повесилась – вот уж не дождутся.

Зачем такое вытворять, если яд всегда есть под рукой, хотя все вокруг знали, что умерла она не просто так, не потому что заболела или час ее пришел.

Но напрасно думала Федра, что она решит все махом, обретет покой. Она тогда не задумывалась о том, что в этот мир придется возвращаться снова и снова. А с того первого прихода он не стал ни лучше, ни краше, и любви по отношению к ней не прибавилось у них у всех, вот в чем беда была.

Когда она поняла это в первый раз, то пришла в бешенство, творила там в той жизни бог весть что, и все напрасно, теперь она решила поступать более осмотрительно.

Она должна была избавиться от этих пут, у нее будет помощник верный и преданный. А кто, как не чародей таким помощником и может стать.

Он прямо под ногами у нее оказался – все сошлось.

Так эта парочка из разных миров в датском королевстве и оказалась в тот самый роковой и злополучный час. И теперь даже страшно представить, что могло с этим миром случиться.

Она понимала прекрасно, а чародей подтвердил, что не только с новыми, но и со старыми своими знакомыми встретится здесь Федра. Она не боялась Тезея, ему всегда не было до нее никакого дела, а вот Ипполит. Ведь на него намекал этот парень наверняка.

Этого она не хотела вовсе, но понимала, что избежать не сможет, она чувствовала кожей, как дикий зверь, что он где-то рядом, совсем близко.

Глава 7 Условие Федры

Искать ее пасынка здесь долго не пришлось. Как только Федра взглянула на того, кого называли принцем, она поняла, что это он.

Нет, конечно, выглядел он совсем иначе, этот белокурый красавец с такими синими и печальными глазами, тонкими пальцами и совершенно великолепными манерами. Он шел прямо в короли.

Но душа Ипполита, которую она когда-то прекрасно знала, она жила в нем, и ошибиться Федра не могла, и, улыбаясь загадочно, Всеслав только подтвердил ее догадку.

Это был он. И она пошла к нему навстречу, не собираясь останавливаться.

Принц удивленно взглянул на незнакомку, и тоже узнал ее сразу.

Хотя он был уверен в том, что они не встречались прежде. Он силился что-то вспомнить, но никак не мог этого сделать.

Но каких только привидений не появляется в старом королевском замке, хотя она казалась почти реальной.

Да ведь не это главное. У них было что-то общее, и они должны были поговорить.

Он не заметил, как следила из маленького окна в своих покоях за ними королева. Он вообще мало чего замечал, когда появилась Федра.

Что это? Почему его так тянет к ней. Если есть Офелия, да если бы и не было, между ними ничего не может быть. Он даже понять не может, откуда она взялась и человек ли. Чего только не померещится в предвечернем тумане.

– Потом, я напомню тебе о прошлой жизни. О нашей прошлой жизни, – заговорила снова она, – а пока ты должен убить королеву и Гамлета.

Странно сверкнули глаза юноши.

Ему казалось, что Гамлетом был он сам, почему она, зная что-то об этом мире, так странно выражается?

Как это вообще можно было понять?

Нет, он не понимал определенно.

Но он знал, что даже ничего не понимая, сделает все, что требует от него эта странная дама.

С ней рядом был какой-то чародей (это сразу чувствовалась, как и то, что он был из другого мира)

И странное чувство ревности не давало ему покоя.

Надо было бы выяснить, когда и что между ними было, но он не стал этого делать, а просто смотрел на нее и спрашивал, что он должен сделать, чтобы все прояснилось.

– Этот мне нравится больше, – наклонилась Федра к своему спутнику, у него такие красивые глаза.

– И он влюблен, – иронично заметил тот.

– Да нет, он просто не знает ничего. А потому и теряется в догадках, и это порождает невольно массу чувств.

Она снова вернулась к принцу, коснулась ладонью его щеки и улыбнулась.

– Мы совершили столько ошибок когда-то, все могло быть по-другому, может быть и теперь, но сначала тебе следует отомстить.

Она тоже говорит о мести.

Весь мир требует от него мести, словно ничего другого уже и не существует, он что, рожден для того, чтобы всем и за все отомстить?

Это казалось невероятным и таким странным открытием. Но принц уже не принадлежал себе.

Это двое, объединившись так воздействовали на него, что и сам Ярила бы устоять не мог, а он был только человеком, хотя и окутанным тайнами, и они еще добавляли этих тайн, но он оставался человеком, подверженным сомнениям и слабостям.

И от этого ему никуда не деться.

– Хорошо, я сделаю то, чего тебе хочется, если потом ты объяснишь, что это было.

– Непременно, – согласилась она, – но сначала ты должен это для нас для всех сделать.

Принц только молча кивнул и отошел в тень.

№№№№№

Никто, даже чародей, не заметил, что Офелия все это видела и слышала.

Сначала она не хотела подслушивать, но потом забыла обо всем и пыталась понять, кто они такие и что там происходит.

– Собрались все вместе, голубчики, – раздался рядом голос Эриды, хотя видеть ее она не могла, но голос был такими до боли знакомым.

– Кто они.

– Ты узнаешь это. Когда мир существует так долго, то все становятся не теми, за кого себя выдают. Это не всегда обман, вы ведь искреннее считаете, что ты Офелия, а он Гамлет.

– А на самом деле?

– Так я тебе все и выложила, узнаешь сама, если успеешь узнать, – заговорщицки прошептала старуха.

Хотя почему старуха, просто она такой казалась, хотя все возможно, ведь и она наверняка не та, за кого себя выдает.

Но там уже никого не было, тени или люди или кто-то еще исчезли.

Принц побрел в свой замок.

Она хотела догнать его, но осталась на месте, не в силах понять, что же происходило, что было сказано, а самое главное, что с ними со всеми будет дальше. И в чем виновата королева, почему он должен убить сам себя, и странно поспешно на это согласился, что вообще в их королевстве творится?

Глава 8 Неразделенная любовь

 
Офелия, фея, влюбленная в призрак былого.
Была Афродитой, а стала волшебницей здесь.
И помня вину свою, ты попытаешься снова
Спасти его, знаю, дурную неся ему весть.
Но Гамлет не слышит тебя, о, моя Афродита,
Любовь так хрупка и беспечна, а ненависть люта.
И вот уже дева в том озере, дерзко убита
Любовь так наивна, и снова русалки смеются.
 
 
Он после поймет, но не сможет в былое вернуться,
Лягушечья шкура твоя сожжена, дорогая
И только русалки все плещутся там и смеются,
Их тоже убили однажды, но прежде терзали.
Ты все отдала за веселую силу мужчины
А он только принц, и мужчиной в той жизни не станет.
И снова Офелия сцену бессильно покинет
И больше свой лес никогда – никогда не оставит.
 
 
В лесу заповедном ее охраняют до срока,
Печальные девы, познавшие силу обмана.
И только твой Гамлет, пьянея, все бьет их жестоко,
И только Эрида все помнит обиды и раны.
Прости их, сегодня, они в забытьи и тумане
Они не способны понять эту дикую силу
И снова Офелия где-то во власти обмана
Останется лилией белой, такою красивой.
 

Мы с вами уже знаем о том, что Офелия оказалась в заповедном лесу среди своих подруг – берегинь.

И она слышала весь разговор, который происходил между чародеем, незнакомкой и какими-то признаками.

Она бы не стала так волноваться, если бы в том не был замешан ее Гамлет и королева, которую она уже считала своей родственницей.

Но главное даже не это, а то, что эти заговорщики уж совсем никакого доверия внушать не могли.

И более того, она слышала и историю юноши, которую чародей Федре рассказывал, уж если начала подслушивать, то надо было и продолжить, тем более, что делать ей особенно нечего было.

Она жалела этого парня искреннее, только никак не собиралась ему помогать в чем-то. Он виноват был во всем, но разве это значило, что она должна предать своих ради чужака.

– Что им нужно? – спрашивала она у богини охоты, которой историю эту и рассказала, – они только призраки, почему они вмешиваются в жизнь живых людей?

Кто и что мог на это ответить бедной девице.

– Я не стану ему помогать. Прошлое не должно нас доставать и влиять на нашу жизнь, – говорила она сердито.

– Они хотят отомстить и успокоиться, – задумчиво говорила Зевана.

– А мы хотим жить, и не оборачиваться на прошлое.

Она чувствовала за собой какую-то вину и ответственность и понимала, что может для своих любимых сделать даже больше, чем они сами.

– И что ты станешь делать? – спросила ее богиня.

Она и сама уже прониклась странными перипетиями этой истории и хотела понять, что тут творится и что случится дальше.

– Я не знаю как, но я должна спасти моего Гамлета. Мне не нужен никто другой.

– Но она права в одном, переселение душ существует, и твой Гамлет и твой парень, они родственные души, они одно целое.

– Даже если и так, он не должен отвечать за то, что до него было сотворено.

– Не должен, только ему не отделаться так просто от груза того, что происходило.

Офелия никак не могла понять, почему они оказались в такой мышеловке, кто и как мог загнать их в такие клетки, из которых никак не выбраться даже при желании.

№№№№№№№№

Зевана удивленно смотрела на берегиню. Странная сила в ней ощущалась, хотя почему она думает, что сможет для них что-то сделать, разве это было так просто. Разве только от нее все зависело, и зависело ли от нее вообще что-то.

Нет, ничего этого даже богине знать не дано. Прежде они могли подняться к Мокоши и поговорить с ее пряхами, но с тех пор как крест над костром восстал, и пришел другой бог, это было бесполезно. Ничего не помогало больше.

Оставалось только ждать и смотреть за всем, что тут творилось в их мире. И богиня тяжело вздохнула.

Ничего не ускользнуло от взора Офелии, а этот вздох поверг ее в уныние.

– Она что-то ведает, а мне просто говорить не хочет, – подумала Берегиня и молча ушла в тот мир, которому она никогда не принадлежала, и только на короткий срок он оставался ее миром.

Но самые главные события будут там происходить в ближайшее время, в этом и богиня не сомневалась тоже.

Глава 9 Тень отца

 
Когда к нему явилась тень отца,
Почти неразличимая в тумане,
То отшатнулся, прядь волос с лица
Откинул, и надеялся – обманет
Его в тот миг и зрение и слух.
Таким казалось все невероятным.
Но он стоял среди костров и слуг.
И говорит о чем-то, но невнятно.
И за его спиной возник Тезей.
Могучий царь, все в мире потерявший.
Теперь метался средь иных теней.
И женщине в глаза взглянуть боялся.
 
 
Ведь он поверил сыну в этот час,
И он убил не только Ариадну.
О, как сердца властителей стучат.
– Ты отомсти, – король твердит.
– Как странно, не надо мстить,
о, мальчик мой, и вот
Два короля сошлись на поединке.
А он молчит. И он не разберет,
Кому внимать. Как на боксерском ринге,
Они его бросают в пропасть вновь,
И плечи не расправить. Не подняться.
О чем твердит в тот грозный час герой?
О чем король молчит, и снова снятся
Ему и схватки эти и пиры.
Но если жизнь уже невыносима,
То все нарушив правила игры,
Берет он шпагу, и летит незримо
Туда, где королева на пиру
Так улыбнулась, словно понимала,
Какую вдруг затеял сын игру.
Но кубок, улыбнувшись, допивала.
– Ты отомщен, отец, но почему
В сиянии луны ты так скривился?
И только царь все смотрит на луну.
Он в ярости, он не прощает принца.
 

Гамлет возвращался домой в недобрый час.

Небеса и подземный мир твердили об одном: там случилась беда.

Никто не мог ему сказать, что именно произошло, одно только было понятно всем – отец был мертв.

Говорили, что его вероломно убили, но так говорили даже о тех, из королей, кто долго и мучительно умирал на глазах у всего двора. Всегда возникали какие-то странные подозрения. Вот и на этот раз тоже.

Гамлет возвращался, и видел во сне, как только прилег немного отдохнуть под открытым небом, он видел себя на тройке резвых коней, они не неслись, они летели, окрыленные, и летели прямо в пропасть.

То ли это был обрыв морского берега, то ли еще что-то, но кони сорвались вниз и исчезли.

Он вскочил на ноги в ужасе.

И какой-то голос, доносившийся из кроны дуба, под которым он спал и произнес:

– Не бойся, он погиб за дело. Ты должен быть благоразумнее, и тогда такой беды не случиться. Ты должен на этот раз пройти отрезок пути, который погубил его, в этом смысл своей жизни.

Какой-то черный барс (откуда тут мог быть барс) взирал на него, и глаза странно блестели во тьме.

Больше сомкнуть глаз он так и не смог, как ни старался, весь мир полетел в пропасть, от него и следа больше не оставалось, хотя трава была где-то рядом, и луна медленно плыла среди облаков.

– Это знак, – размышлял он, вглядываясь в темную крону дерева, хотя теперь точно знал, что там больше нет никого.

И принц, несмотря на глубокую ночь, поднялся и поехал дальше.

Принц не боялся ночи, ему казалось, в отличие от многих других, что именно в такой час все скрыто от посторонних глаз, и никто не сможет его тронуть, потому что не разглядит в темноте, побоится перепутать с другим. А вот днем, это совсем иное дело, там все происходит иначе, там всегда на виду, и столько злоумышленников вокруг появляется, что остается только защищаться.

Враги и злодеи особенно часто появляются среди близких и знакомых, тех, кому мы доверяем, а должны верить еще меньше, чем остальным.

И в тот момент тень и появилась. Он был совсем один в чистом поле, когда пролетел черный всадник.

Это был не человек.

Где-то рядом взвыли волки и пронзительно закричали вороны, что и подтверждало, что столкнется принц с призраком.

В том, что кто-то из живых его вздумал обмануть – такой и мысли не возникло.

– Отец, – тяжело вздохнул он, еще не видя, но уже догадываясь, что это был за всадник.

– Там чародей, сынок, и твой дядя полностью в его власти, ты должен быть очень осторожен. Он пришел из иного мир, и ненавидит почему-то всех нас, я так и не понял, что мы ему сделали, но будь осторожен, на его челе есть знак Смерти для всех нас, не стоит надеяться на то, что тебя он пощадит. Он убьет всех, как расправился со мной. Это только вопрос времени.

Отец был какими-то странным, далеким и не только холодным, что совершенно понятно было с его стороны, но еще и безрассудным, разве таким был король, который только о наследнике своем и заботился, теперь он просто кидал его в пропасть ни о чем не думая, почему?

Так ли велика была жажда мести, или какая-то дьявольская сила так изменила его.

На эти вопросы, как и на многие из тех, которые появятся, у него не было, да вряд ли и будут когда ответы.

Но принц повернулся, хотел его о чем-то еще спросить, хотя и не сделал этого – там никого больше не было. Никаких всадников – только пустота.

Слишком странно и больно все это врезалось в память Гамлета.

И как назло луна скрылась где-то за тучами.

Стало совсем темно.

Разумно было остановиться, но он только сильнее погнал коня, словно бы за ним кто-то гнался или сам он хотел обогнать время.

Но замок королевский уже вынырнул из мутного тумана.

Глава 10 Царевна Лебедь

 
И дева строптивая лебедью белой предстанет,
На глади озерной увидит свое отраженье.
Сперва не поверит, и молча, и тихо отпрянет.
Потом повернется, вглядится и станет мишенью.
Для тех, кто охотится просто забаве внимания,
Для тех, кто убьет эту чудную, белую птицу
И снова она над кувшинками дерзко взлетает
И хочет остаться в объятьях и может разбиться.
 
 
Офелия, где-то, – в тумане, в тревоге, в обмане
Твой Гамлет сегодня все бродит один до рассвета.
Но черная дева, его, улыбаясь, обманет.
И он ей поверит, но спросит: – Офелия, где ты?
И черная туча над ними в небесном просторе
И белые лилии знают о тайне и зле.
А что остается, лишь тьма, и бессилье и горе,
И в стае небесной одна лишь стремится к земле.
 

Мы с вами оставили Гамлета по дороге в свое королевство.

А что же в то самое время стало с обитателями того королевства?

Ипполит прибыл сюда исключительно для того, чтобы отомстить за свое прошлое, а потому первой, кому ему хотелось отомстить, и оказалась Офелия, на которую он тут наткнулся.

Он еще не понимал, откуда возникло такое желание, и почему она, но ему хотелось расправиться с ней.

С этим немым вопросом он к Федре и повернулся.

– А не кажется ли тебя, о, мачеха моя, что мы с тобой успокоимся только тогда, когда она будет убита?

– Ну, уж сразу и убита, – удивленно произнесла Федра, – она раздумывала, как ей быть и что еще можно сделать.

– Она не простая смертная, и если она станет защищать его и встанет у нас на дороге, то мы ничего сделать не сможем, а тебе нужны напрасные хлопоты.

На самом деле, увидев в ней свою возлюбленную богиню Афродиту и вспомнив о том, что она не собиралась его тогда, когда кони в пропасть несли, защищать, он и решил той в лице этой отомстить. Теперь, когда она была вовсе не так могущественна, как прежде, сделать это было не так трудно. А месть, как всем известно, это закуска, которую подают в холодном виде.

– Хорошо, – произнесла Федра, и повернулась к чародею.

– Не ты ли у нас в стране птиц жил, пусть станет она одной из них, чтобы ни нам, ни мальчишке не мешала.

Глаза Всеслава странно сверкнули, но он ничего не сказал.

Только когда он вернулся от озера, песня Офелии резко оборвалась, и никого там больше не было.

Чародей злорадно усмехнулся.

– Что ты сделал?

– То, о чем ты и просила, ее нет больше.

– Но где она, не темни, мне надо это знать. Я не могу подвергать себя такой опасности, – странно заволновался он.

– И тогда чародей кивнул на озерную гладь и усмехнулся.

– Лебедь? – удивленно спросила королева.

– Да, в нашем мире это девы из подземного царства – Пекла, для твоей феи -красотки как раз самое подходящее место – там отказаться. Не этого ли ты от меня требовала?

Ипполит посмотрел на этих двоих, они вели какую-то свою странную игру и не собирались от нее отказываться.

Но пока он убрал Офелию, и этого достаточно.

Правда чародей не стал говорить о том, что это не так надежно, как им хотелось бы, на ночь она может избавиться от своего оперения и тогда станет прежней. И только к утру ей надо снова облачиться в перья.

А за ночь многое можно сделать успеть.

Но этого ей лучше пока не знать, а то еще чего требовать начнет, а ему и без того было неудобно перед богиней любви, а теперь и подавно – во всем он виноват. Она ему ничего дурного не сделала и он не может и не должен так с ней поступать.

Но и отказать Федре чародей никак не могу, хотя почему он вообще должен ей подчиняться, вот что мучило Всеслава.

№№№№№№№

А между тем Офелия взглянула на свое отраженье в воде и замерла.

Перед нею была птица – белая лебедь прекрасная и величественная, откуда она тут могла появиться? И где сама Офелия?

И только потом поняла девица, что это она сама и есть.

Затрепетала, забила крыльями по воде, но ничего не могла сделать – лебедь не исчезала, девица не появлялась.

Русалки подплыли к ней, кто-то старался утешить, одна из них сказала, что все не так страшно, как ей кажется, но она больше ни о чем не думала, ничего делать не хотела, только все смотрела в бездну воды и не могла пошевелиться.

Так горько и так страшно было ей оставаться там.

– Гамлет, – вырвалось у нее, – что теперь будет с ним? Что станет с ее миром?

Словно бы он должен был погибнуть только потому, что она стала прекрасной птицей.

Ворона сообщила ей о том, что принц появился в королевском дворце.

И еще больше заметалась она, не зная, куда мчаться, что делать и как быть.