Текст книги "Танго с тенями"

Глава 29

Вот, смотрите, объявление дано на месяц. Веселовская Анна сама его подала, предъявила паспорт. У нас с этим строго, – отводя взгляд, сказала полная женщина с криво нацепленным на несвежую блузку бейджем.

– Ну хорошо, – примирительно сказала Наташа. – Значит, к вам пришла женщина, предъявила паспорт на имя Веселовской Анны, подала объявление сроком на месяц, оплатила его. Так?

– Нет, не так. Не так. Не «пришла женщина и предъявила паспорт на имя Веселовской», а пришла Веселовская. Чувствуете разницу? – взгляд толстухи внезапно стал острым. – И вообще, пусть приходит та самая Анна, я ей и в глаза об этом скажу.

– Хорошо, – с угрозой в голосе проговорила Наташа, поднимаясь с колченогого стула. – Придет, не сомневайтесь.

Она вышла на улицу и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Свежий пушистый снежок, спокойно и основательно падающий с неба, помог ей примириться с действительностью. Ну что ж! Вокруг ее любимой подруги ведется отвратительная игра, но она не даст Аньку в обиду, не на ту напали. Поразмышляв еще немного, она села в машину и поехала в полицию.

Алексеев никак не ожидал ее увидеть. Он вскочил с места, засуетился, бросился помогать Наталье повесить шубу, подвинул ей стул, дождался, пока она усядется, и только после этого сел сам.

– Добрый день, Наталья Станиславовна. Чем могу служить?

Кречетова удивилась метаморфозе его поведения: неделю назад он разговаривал с ней как с убийцей, а сегодня словно провинившийся ученик.

– Андрей Павлович, очень нужна ваша помощь. Может, конечно, то, что я вам расскажу, не стоит выеденного яйца, но все-таки.

И она выложила на стол газету.

– Вот, посмотрите, пожалуйста. Вот это объявление.

Алексеев взял таблоид и стал вслух читать обведенный маркером текст.

«Интересная опытная женщина среднего возраста без материальных проблем познакомится с мужчиной для редких и приятных встреч».

Он отложил листок и уставился на Наталью.

– Вот это объявление якобы подала Веселовская, – сказала Наташа.

– А она не подавала, – утвердительно сказал Алексеев.

– Не подавала, – согласилась с ним Наталья. – И эта филькина грамота была опубликована на следующий день после того, как Анна попала в больницу.

Андрей Павлович потянул газету к себе, еще раз внимательно перечитал объявление, посмотрел на дату выпуска и снова пробежал глазами текст.

– А почему вы думаете, что это не шутка? – приподняв брови, спросил он.

– А потому, что объявление подать просто так, абы кому, невозможно. Нужен паспорт. И это объявление, – Наташа постучала по нему пальцем, – подали по всем правилам. И женщина, которая его принимала, утверждает, что его принесла именно Анна. Мне кажется, что для шутки это слишком.

– Хорошо, с периодикой мы разберемся.

Наташа поднялась со стула.

– Андрей Павлович, вы уже выяснили, кого хотели убить в «Поэтике»? – задала она беспокоящий ее вопрос.

– Давайте не будем делать поспешные выводы. Мы работаем, прорабатываем все версии.

– А уж как мы прорабатываем, – пробормотала Наташа.

– Что, простите? – вскинулся Алексеев.

– Хорошо, говорю, что прорабатываете.

И Наташа попрощалась со следователем, который сегодня показался ей совсем не страшным.

Глава 30

Дачный домик Кречетовых прогрелся очень быстро, Аня разложила на столе бумаги и стала дожидаться подругу.

Анна в который раз задумалась: почему им с подругой не дают покоя эти документы? Зачем им влезать в эту грязь? Ну ладно, влезли, но был бы в этом смысл. Имеет ли это вообще отношение к убийствам?

Даже если имеет. Что они узнали из материалов?

Допустим, с Такшиной Юлией все более-менее понятно: она убила своего мужа.

Но на этом все ясности заканчивались. И «непонятки» начинались по нарастающей. Лихолетова и мальчик из детдома – о чем это? А Ралдугин? Куча его грехов – с ними бы разобраться. А тут еще три фамилии из обворованного депозитария выделены жирным. И это точно важно, иначе зачем на них акцентировать внимание.

Лиловая папка – просто ящик Пандоры. Откроешь ее – а оттуда все грехи человеческие. Вот и четвертый конверт содержал такую информацию, от которой хотелось умыться.

Вечером появилась Наташа. Найда соскучилась за день и требовала к себе внимания: гулять, чесать, валять, играть… Пришлось выполнять, а что делать?

Только после этого подруги смогли заняться своим расследованием.

– Вот смотри, Натусик. Объект очередного шантажа – Дина Волк.

– Это которая знаменитая эквилибристка? – уточнила Кречетова.

– Ну да. Правда, от эквилибристики мало что осталось, только ее знаменитая растяжка. Она сейчас светская львица. Да бездельница, одним словом, – махнула рукой Веселовская. – Так вот, тут про целую кучу ее мужиков, но это неинтересно. Главное вот что: доведение до суицида супруги олигарха Эдуарда Хомовского.

Наташа хорошо помнила эту трагедию. Все ток-шоу пару месяцев только о ней и говорили.

Вопреки тому, что богатых и знаменитых не любят, Катерину Хомовскую народ жаловал: она не лезла на экраны, не шлялась по тусовкам и патронировала какой-то благотворительный фонд. Поэтому, когда она вскрыла себе вены, люди соболезновали совершенно искренне. Не прошло и девяти дней, как Эдуарда Хомовского увидели с Диной Волк. Соцсети взорвались! Троллинг достиг такого масштаба, что мог бы более впечатлительного человека ввести в депрессию.

Но только не эту парочку: мнение окружающих их мало волновало. Фото любовников то и дело всплывали в интернете. То они отдыхали в Доминикане, то путешествовали на яхте близ Карибских островов, то полуголые валялись на белых песках какого-то затерянного в океане острова. Их роман продолжался почти год, а потом то ли Дина нашла кого-то другого, то ли Эдуард… Но их отношения разладились.

– А как можно доказать доведение до самоубийства? Я где-то читала, что это очень сложно, – сказала Наташа.

– Для кого-то сложно, а для кого-то раз плюнуть. Вот запись, слушай…

Анна щелкнула мышкой, и в комнату вплыл голос особого притягательного тембра, часто звучащий в скандальных телевизионных передачах. Голос Дины Волк.

«Катя, вы зря не верите в наши чувства. Мы с Эдиком встречаемся достаточно долгое время и поняли, что созданы друг для друга. Ну согласитесь, что свою роль в его жизни вы уже выполнили: вы не можете украсить его выход в свет, вы не блещете ни лицом, ни фигурой. Вы даже умудрились не родить ему наследников! И потом, Эдуард говорил, что вы уже не женщина, ну, в том смысле, что у вас недавно была операция и у вас там все вырезали. Эдичка – порядочный человек. Он не хочет сделать вам больно, поэтому прошу вас, если вы еще любите вашего… почти бывшего мужа, откажитесь от него сами. Во всяком случае, не препятствуйте его уходу».

– Кошмар! Вот ведь тварь! И этот ее Эдичка тоже не лучше. Взял и растрепал любовнице об операции жены. Мрак! – поежилась Наташа.

– Тут еще несколько монологов, – сказала Аня. – Только слушать нет смысла, такая же гадость. Вот последняя запись. Это диалог, – и она снова щелкнула мышкой, чтобы воспроизвести разговор соперниц.

– Что вы от меня хотите? – усталый вздох, пауза и снова вздох.

– Я не хочу, я прошу вас: не мешайте нашему счастью.

От знаменитого ласкового голоса, который знала вся страна, осталась одна оболочка. Сам же он вдруг стал подвижным: поменялась его сила, высота и темп. И только звук «ш», который произносился как что-то среднее между «ш» и «ф», выдавал принадлежность его Дине Волк.

– А я не мешаю. Живите, рожайте детей, я отпускаю его! – в голосе Катерины Хомовской появились отчаянные нотки.

– Что значит «вы его отпускаете»? А состояние? Вы же претендуете на якобы свою часть. Побойтесь бога, какая ваша часть?! Эдик же взял вас голую и босую. А теперь что? Вы хотите оттяпать себе половину его, а теперь, можно сказать, наших с Эдуардом денег.

– Я заберу все, что положено мне по закону. Дадут половину – возьму половину, дадут меньше – пусть будет меньше.

– Не хотите, значит, по-хорошему?! – тон эквилибристки стал угрожающим. – Ну, в таком случае сегодня Эдик получит флешку с вашими похождениями.

– Какую флешку? – не поняла Катерина. – Что за бред?

– Откройте дверь, на пороге лежит посылочка. Если не откажетесь от имущества, завтра это будет у вашего мужа и во всех социальных сетях.

Слышно было, как щелкнул замок, потом какие-то шумы – видимо, Катерина вставляла накопитель в компьютер, а следом понеслись «ахи-вздохи».

– Ну как? Нравится? – в голосе Дины снова появилась вкрадчивость.

– Что это? – замороженным голосом спросила Катерина. – Но это же не я!

– А докажи, – перешла на «ты» Волк. – И запомни, жду отказа завтра до обеда. Если нет, пеняй на себя. К вечеру станешь порнозвездой.

Веселовская остановила запись.

– Ну, вот такие пирожки, – грустно сказала она. – Я посмотрела – этот разговор от четвертого августа, а пятого Катерины не стало. Вскрыла себе вены.

Наташа потрясенно молчала.

Аня вынула флешку и положила ее в конверт.

Наконец Наташа заговорила:

– Получается, что Катерина сняла свои претензии по имуществу… Освободила своего благоверного. Все, не хочу говорить ни про эту гадину Дину Волк, ни про гадского Эдика. Мне хотелось бы узнать, откуда у Федотовой все это. Она что, объявление давала: «Куплю компромат. Дорого».

Анна пожала плечами и обняла Найду за огромную голову. Та обрадовалась, стала лизаться, подсовывать голову под ладонь и весело махать хвостом. Наташа не выдержала и тоже присоединилась: подруги трепали собаку за ушами, валяли по ковру, целовали в щеки. Счастью псины не было предела. Наконец все трое устали.

– А самое главное, при чем здесь ты? – продолжала рассуждать Наталья. – С какого перепугу ты во всей этой схеме?

– Мне кажется, что в этой истории какие-то неувязки, как будто это два дела, а не одно, – задумчиво сказала Веселовская. – Мы как-то все время забываем про Верхову. Допустим, Федотову убили по ошибке, но почему в таком случае Жанне подарили отравленные конфеты? Причем подарили их в пятницу, как утверждают девчонки из ее салона, то есть до убийства ее косметолога в «Поэтике».

– Да, логично, – протянула Наташа. – Как это я не подумала? Получается, что сначала Верховой принесли конфеты, причем она могла их съесть не сразу. Значит, вопрос убийства был не настолько острый. А потом что-то случилось, и Федотову пришлось убирать быстро. Получается, что преступник знал, что Альбина отправилась к косметологу. Возможно, она позвонила кому-то из шантажируемых, сказала, что идет на процедуру, и ее моментально прикончили, – медленно высказала предположение Кречетова.

– Тогда ее точно убила баба. Откуда мужик мог знать, что Регина наложит маску, а потом выйдет из кабинета? – щелкнула пальцами Анна.

– Ой, – махнула рукой Наталья, – сейчас такие мужики, что они могут знать.

Снова зазвонил Анин телефон, но та скинула вызов. По объявлению ей звонили с завидным постоянством. Еще бы! Не женщина – мечта! Без материальных проблем, которой от мужчин нужно только исполнение ее эротических фантазий, да и то пару раз в неделю.

– Буду звонить Завьялову. Пусть узнает, с кем разговаривала перед смертью Федотова. Вдруг это кто-нибудь из нашего списка, – сказала Наташа.

Она выпустила Найду во двор, сама посильнее запахнула телогрейку и стала наблюдать, как радуется собака. Та стала носиться кругами, хватать снег зубами, трясти мордой, отфыркиваться, лаять в пустоту. Наталья подумала о том, что скоро Новый год, самый любимый ее праздник. Интересно, что с годами она стала еще больше его любить. Ей нравилось готовить под неизменную «Иронию судьбы», нравилось сновать из кухни в комнату, нравилось натыкаться взглядом на елочные гирлянды, спохватываться, что не хватает майонеза и посылать мужа в магазин.

Перед самыми курантами приходила дочь, они провожали старый год, потом, торопясь, писали желания на салфетках, сжигали их, пепел размешивали с шампанским и старались успеть выпить до последнего удара часов. Сергей ворчал, посмеивался над ними, но тоже принимал участие в ритуале. Делал вид, что поддается женщинам, а на самом деле – Наташа была в этом твердо убеждена – верил в магию Нового года.

Вот бы вся эта детективная история закончилась до праздника!

Наташа замерзла, кликнула собаку, которой все было нипочем, и они поспешили в теплый дом.

Глава 31

Утро началось с телефонного звонка. Наталья протянула руку, пытаясь нащупать выключатель лампы, щелкнула им и посмотрела на часы, высветившиеся в бледном свете. Было восемь. Звонок был неурочным, поэтому ее сердце сразу тревожно сжалось. В ванной лилась вода – муж собирался на работу.

– Наталья Станиславовна, у нас проблемы, – раздался голос администратора «Поэтики».

Кречетова резко села на кровати и прижала руку к груди. Неужели еще один труп?

– Что? – помертвевшими губами спросила она.

– Наша клиентка, Роза Козырева, которая ларьки с цветами держит, говорит, что в нашем салоне ей испортили норковую шубу.

Первым чувством Натальи было огромное облегчение, и только потом дошло: то, что случилось, – тоже проблема, и решать ее придется незамедлительно.

Она бросила трубку, вылезла из уютной постели и побежала поторапливать мужа выходить из ванной.

Через час Наталья уже была на месте. Сегодня Татьяна была в темно-синих брюках и василькового цвета блузке, обтягивающей ее, словно вторая кожа.

Роза сидела в фойе «Поэтики» с поджатыми губами и прямой спиной и неодобрительно косилась на администратора. Увидев Наталью, сухо кивнула головой.

Кречетова мгновенно пожалела, что рядом не было Сергея, он был мастером по улаживанию проблем с такого рода дамочками.

– Роза, очень рада вас видеть, – улыбнулась Наталья.

Та хмыкнула и еще сильнее сжала губы.

– Давайте пройдем ко мне в кабинет, – несмотря на явную невежливость клиентки, Наташа ей приветливо улыбнулась. – Татьяна, зайди, – коротко бросила она Корнеевой.

Сотрудницы салона испуганно юркнули по своим местам. Им хорошо был известен крутой нрав Розы: истерики по поводу и без она устраивала регулярно.

Козырева была давней клиенткой салона «Поэтика». Каждый месяц она оставляла здесь кругленькую сумму, поэтому мастера к ней относились с особым трепетом, несмотря на ее невыносимый характер.

В конце девяностых Роза занялась челночным бизнесом: возила шубы из Греции и торговала ими на рынке, где арендовала небольшой ларек. А пять лет назад из такой поездки привезла с собой мужа-грека. Тот прижился на родине жены и вложил деньги в цветочный бизнес. С этого времени характер Козыревой изменился до неузнаваемости: она стала спесивой и хамоватой.

– Давайте разберемся в нашей проблеме и как можно скорее, – Наталья включила кофемашину.

– Это проблема ваша, – разжав наконец губы, прошипела Роза.

– Хорошо, наша, – примирительно сказала Кречетова, в очередной раз пожалев, что Сергея нет рядом.

– В вашем салоне испортили мою норковую шубу за десять тысяч долларов. Я хочу получить компенсацию в этом размере, – презрительно скривила губы Козырева.

Татьяна ахнула и стала сбивчиво рассказывать, что случилось. Роза повесила шубу в шкаф, который предназначался для сотрудниц салона, а клиентам предлагалась вешалка на стене. Но Роза требовала для своей верхней одежды плечики и место только в шкафу. Обычно она скидывала манто с плеч прямо на руки администратору, и та уже размещала облачение капризницы среди вещей персонала. А вот сегодня Татьяна разговаривала с клиентом по телефону, поэтому должного внимания Козыревой не уделила. Та в бешенстве отправилась сама в гардеробную комнату, мстительно скинула чью-то куртку с плечиков, разместила на них свою шубку и захлопнула дверцу шкафа, прижав петлями рукав из голубой норки. Роза дернула за него, пытаясь поправить, и нежный мех расползся под руками.

Наташа разложила шубу на столе, увидела дырку между шкурками и завела с проблемной клиенткой тяжелый, изматывающий разговор. В конце концов Наталья согласилась отремонтировать рукав шубы и в качестве моральной компенсации подарить Козыревой курс массажа.

Как только та, гордо задрав подбородок, покинула салон, Наталья позвонила Завьялову.

– Привет, Мегрэ, что на сей раз я должен разузнать?

– Прошлый раз я, по-моему, была мисс Марпл, – засмеялась Кречетова.

– Помнишь, – одобрительно сказал Станислав. – Это хорошо, у сыщика должна быть хорошая память.

– Стасик, мне очень нужно узнать, с кем разговаривали Федотова и Верхова накануне своей смерти и в день гибели. По телефону, разумеется.

– Ладно, постараюсь. Полиция, наверное, уже в курсе. Даже и не знаю, как ты будешь со мной рассчитываться, – хмыкнул Стас.

– А я знаю – баней. Приезжай к нам в субботу, привози Терезу. Она, по-моему, у нас еще ни разу не была.

Кречетова знала, что делала. Тереза, вторая супруга Завьялова, была старше его на восемь лет. Чтобы на ней жениться, Стас оставил молоденькую Дарью. Его родители объявили молодоженам бойкот, друзья встали на сторону брошенной жены. Знакомые устроили Завьялову обструкцию, перестали приглашать его с новой супругой на мероприятия, которые когда-то были общими. Своим «фи» показывали, что народ не одобряет его выбора, народ хочет, чтобы он жил с первой женой, народ демонстрирует: смотри, мол, на наших жен, они у нас правильные, а у тебя нет. И если совсем недавно все вместе осуждали Дашу, потому что та «стреляла глазками» налево и направо, то теперь над ней был ореол жертвы. Поэтому приглашение семьи Завьяловых в гости было сродни признанию Терезы в общем кругу их знакомых.

– Что, правда? – как-то расстроганно спросил король информации.

– Правдивее не бывает.

Не успела Кречетова распрощаться с другом, как раздался звонок от Виктора. Наталья смотрела на дисплей телефона и не спешила снимать трубку. Звонок все не унимался и, слегка поморщившись, Кречетова все-таки ответила.

– Алло, Наташа! – выкрикнул Виктор. – Ленку арестовали.

Кречетова сначала не поняла, о ком речь. Начала рыться в памяти, вспоминая своих знакомых с таким именем, арест которых мог так потрясти звонившего.

– Да супругу мою арестовали, Ленку! – нервничал Виктор. – Говорят, это она хотела убить Аню.

– Что? – теперь уже закричала Наталья. – Ты орешь потому, что Аньку чуть не убили, или потому, что твою жену арестовали?

– Да от ужаса я кричу, от ужаса! Я сейчас около полиции, ты можешь приехать?

Наташа не стала выяснять, почему Виктор позвонил именно ей. Она быстро накинула на себя дубленку, намотала на шею шарф и, не застегиваясь, кинулась из салона, не прекращая разговаривать с Воробьевым.

– Так это она и Верхову с Федотовой убила?

– Не знаю я. Лена позвонила уже из полиции, ей разрешили сделать один звонок. Это я во всем виноват, – заявил он.

– Уж, конечно, виноват, это точно, – заявила Наташа, выруливая на трассу. – И я точно знаю, в чем.

– Лена же из ревности покушалась на Анютку.

– Да ты что?! – иронично спросила Кречетова.

Несмотря на то что Виктор был расстроен, он уловил и ернический тон, и неприязнь, сквозящую в голосе собеседницы.

– Ну бес попутал! Не знаю, что со мной было, кризис среднего возраста, может. Загулял, да еще и женился зачем-то! Как в тумане все было. Но ты же знаешь, что потом я каждый вечер бежал в свой бывший дом. А там тихо сходил с ума: Аня все время выходила замуж. Потом этот молодой… Максим, кажется. И я понял: все, баста. И принял решение. А Ленка все это видела, страдала, закатывала мне скандалы.

– Да, это, конечно, повод убить соперницу. Прямо оправдание Иуды какое-то.

– Да я не оправдываю ее, я просто говорю, что знаю, из-за чего это, – повысил голос Виктор.

Наташа положила трубку и позвонила подруге. Та ни в какую не соглашалась, что это дело рук соперницы.

– Натка, ну это просто Шекспир какой-то! Убийство из ревности! Убивать из-за Витьки… Он кто? Олигарх? Секс-символ? Ему под полтинник. Зарабатывает неплохо, но Димке деньги регулярно подкидывает, поэтому остается не так уж и много. У него уже брюхо появилось, в конце концов! – не могла поверить в случившееся Веселовская.

– Все, Ань, я подъехала к полиции, потом тебе позвоню. О! Вот и твой бывший тут как тут, – Кречетова выбралась из машины, закинула на плечо шарф, захлопнула дверцу и, делая вид, что не замечает стоящего на крыльце виновника разыгравшихся событий, гордо прошла в здание.

Глава 32

Поздно вечером приехал Сергей, и Наташа снова повторила ему всю историю, услышанную от следователя. Аня чувствовала себя вполне здоровой, поэтому сегодня ужин приготовила сама и суетилась, накрывая на стол. Найда крутилась рядом, преданно заглядывая ей в глаза.

Кречетов слушал очень внимательно, лишь изредка вставляя какое-либо замечание или вопрос.

– Понимаешь, для Ленки очень был важен статус замужней женщины. Вот кому-то просто важно, а кому-то супер-пупер важно. Ее мать пила как сапожник и мужиков к себе тягала. И все время была беременной, рожала Ленке братьев и сестер. Поэтому она сама стала устраивать свою судьбу. Загуливала постоянно с кем-нибудь, женатых каких-то цепляла. Потом связалась с владельцем забегаловки. «Голубой Дунай» называлась. Прелесть, а не название! Ну и стала наглеть, а кто-то вызвал жену хозяина; та то ли в Узбекистане жила, то ли в Таджикистане… Короче, пришлось Ленке улепетывать из поселка под общий восторг его жителей. То, что она Виктора увела из семьи, – это прям предмет ее особой гордости. Она его к себе на родину привозила, чтобы все видели, что она мужика себе оторвала, городского, с машиной. Поэтому, если бы Витька вернулся к своей бывшей… Вот она и придумала ночные звонки в дверь, молчание в телефон. Чтобы Аня стала нервной, срывалась на близких, в том числе и на Викторе. А вот когда умерла любимая тетя Виктора, Ленка решает действовать более решительно.

– Не понял. Какая связь? – спросил Сергей.

И Наташа рассказала о том, что ей стало известно после похода в полицию.

После смерти мужа, уехавшего за кордон, которого Ольга Павловна безумно любила, но так и не простила за «измену Родине», она оказалась богатой вдовушкой. По завещанию все досталось ей.

От наследства она не отказалась, но к деньгам на счетах не притрагивалась и недвижимость иностранную не использовала. Это все делал душеприказчик, которого назначил ее муж.

Она жила как бы в двух реалиях: с одной стороны, она была богатой вдовой, деньги которой крутились, прирастали процентами, недвижимость сдавалась внаем, принося ежегодный рентный доход, а с другой стороны, она жила своей прежней жизнью, получая небольшую пенсию и доплату как блокадница. Да подрабатывала репетиторством.

– Когда она умерла, Ленка сходила в нотариат, чтобы узнать, о чем написано в завещании. Ведь Ершова, сами знаете, человек непредсказуемый, могла все завещать, например, партии, – продолжила Наталья.

– Ясно, бабок нотариусу дала, – знающе кивнул головой Сергей.

– Ну, наверное, – пожала плечами Наташа. – И узнала, что все свое состояние Ольга Павловна завещала Виктору. И речь не только о квартире в центре Питера, но и плюс все зарубежное состояние ее муженька. Золотые украшения она оставила Анютке.

– Ни фига себе, – присвистнул Сергей, – так это что же получается, что сейчас Воробей – богатенький Буратино?

– Вот в том-то и дело. Теперь представляете масштаб трагедии в случае развода?! Лена понимала: если ее муженек вступает в наследство, пока они в браке, то при разводе ей отвалится солидный кусок. А если он вернется к Ане, тогда Лена останется на бобах. Поэтому, пока Витя не знает, что он наследник, Ленка решает убить соперницу. Так и представляю, как Воробьева говорит, хлопая глазами: «У меня просто не осталось выбора».

Наташа так похоже передразнила супругу Виктора, сделав невинные глаза и похлопав ресницами, что Сергей с Анной, несмотря на драматичность рассказа, прыснули со смеху.

– А дальше, Анютка, рассказывай сама, а я наконец поем, – Наташа пододвинула к себе тарелку, положила на нее три большие ложки салата, потом немного подумала и добавила еще одну.

Аня взяла у подруги блюдо, ножом отполовинила его содержимое и со стуком поставила на место.

– Ох, ну не начинай, ты же знаешь: я, когда нервничаю, всегда ем, – покаянно сказала Наталья.

– И что? Нервничает она! А что тогда делать мне? – возмутилась Аня.

– Ладно, ладно, девоньки. Хорош, рассказывайте дальше, – Сергей налил себе чай и приготовился слушать.

Веселовская присела на табуретку, положила полотенце на колени и стала рассказывать.

– Ну что говорить? Ленка приехала из Питера раньше меня, дождалась, когда я пошла в магазин и увязалась за мной. Я уже говорила, что почувствовала: кто-то за мной идет. А дальше вы знаете. Лежала за мусорниками, такая апатия накатила. Потом то ли уснула, то ли сознание потеряла. Очнулась только в больнице.

– А как полиция узнала, что это сделала Воробьева? – поинтересовался Сергей.

– Да так элементарно, что даже неинтересно. Когда я лежала после операции, Виктор постоянно у меня ошивался. А время шло. Ленка решила, что нужно Витьку быстро от меня изолировать, пока он не узнал текст завещания, и настроить его против меня. Хотя бы временно. Воробьева подала в газету объявление от моего имени, что я хочу познакомиться… короче, вы знаете, о чем речь. И показала это Витьке. Он, конечно, не поверил, но телефон мой, имя тоже. Как говорится, «ложечки нашлись, а осадок остался».

Поэтому он пару дней ко мне не ходил – сделал паузу. Стал ждать, когда я выйду из больницы, чтобы снова серьезно поговорить.

– А я рассказала Алексееву об объявлении, что оно было подано, когда Аня лежала в больнице, он и раскрутил это дело, – сказала Наташа.

– Да, они там, в полиции, спецы по этому делу, – согласно покачал головой Кречетов.

– А вот и нет. Я ж говорила, что раскрутили они это дело по щелчку. Короче, тетка, которая на объявлениях сидит, следователю призналась, что приходила такая длинная, тощая, рыжая и сказала, что ее подруга сама не может объявление подать – стесняется. И вроде она пожалела.

Алексееву показалось, что по описаниям эта «длинная, тощая, рыжая» на Ленку похожа, он ее вызвал к себе, ну и там расколол.

– А откуда Алексеев ее знает? – спросил Сергей.

– Ну ты даешь! Ее же на допрос вызывали по поводу покушения на Аню, – сказала Кречетова.

– Кошмар какой-то! – Анна собрала со стола пустые тарелки и сложила их в раковину. Потрясла средством для мытья посуды. – Пусто. Сода-то в этом доме есть? – обратилась она к подруге.

– Кто его знает, что есть в этом доме. Поищи на полке, – Наташа махнула рукой и встала, чтобы идти в комнату. – Меня интересует, что сейчас тебе скажет Витька?

– А он уже сказал. Звонил. Говорит, что мы поженимся, только ему нужно время, чтобы найти адвоката для Ленки. Он считает непорядочным бросить ее в беде.

– Надо же. Никогда бы не подумала, что у него такое обостренное чувство чести, – скривившись, сказала Наташа. – А что ты надумала?

– Известно что, – усмехнулся Сергей. – Такое богатство в руки плывет!

– Иди ты в задницу, Кречетов! – обиделась Аня. – Просто он меня удивил. Не оставил свою полоумную жену. Носится по городу, адвоката ищет.

Она сердито отвернулась и стала яростно вытирать вымытую посуду. Наташа стала ей помогать.

Кречетов подхватил псину и отправился с нею на прогулку.