Текст книги "Танго с тенями"

Глава 24

Вон в Индии все в белом и радуются, когда человек умирает, даже молодой. А тут развели неизвестно что. Сколько ей лет было-то… – прошептала Елена на ухо Анне, когда они убирали со стола.

Веселовская мыла посуду и молчала.

– Нет, ну я понимаю, у нас менталитет такой… блины на поминки пекут. Можно же салатиков готовых купить. Правда? – Лена попыталась заглянуть Ане в глаза.

Анна пожала плечами. Поддакивать Елене она не хотела, спорить тем более. Вообще, ситуация была странной: вот так, почти по-дружески, общаться с женщиной, которая увела у нее мужа и которого Аня собиралась вернуть?

В целом Елена оказалась не такой противной, какой ее себе представляла Веселовская. На похоронах стояла рядом с организаторами, была у них под рукой – чуть что, сразу бросалась помогать. На поминках суетилась: докладывала еду на тарелки, подрезала хлеб, убирала посуду. Одним словом, вела себя как хозяйка.

И совсем непонятно, почему Виктор хочет с ней развестись. Да и хочет ли? Сегодня он ни разу не подошел к Ане; похоже, он вообще забыл о ее существовании.

Ну что ж, может, это и к лучшему – получится избавиться от иллюзий.

Аня закончила мыть посуду, оставила Елену вытирать тарелки, а сама вышла к гостям.

На поминки пришли соседи, бывшие ученики Ершовой – она преподавала в университете языкознание, современный русский язык и диалектологию. Предметы сложные, и студентам Ольга Павловна спуску не давала, а молодежь ее просто обожала. На похороны пришли и преподаватели, и однопартийцы по КПСС. Еще бы, такой пламенный и верный боец!

Веселовской очень не хватало Наташи. Только с ней она бы от души поплакала и только с ней выпила бы рюмку водки, поминая Ольгу Павловну. Без подруги она чувствовала себя одиноко, несмотря на то что на похороны приехали ее дети, Артем и Димка. Им удалось вырваться буквально на день, и если бы не Елена, иллюзия того, что в их семье все по-прежнему, была бы полной.

Анна сидела за столом, пока печаль гостей не стала сменяться некоторым весельем. Она вышла в коридор – больше места для уединения в квартире не нашлось – и позвонила Кречетовой. Шмыгая носом, рассказала о событиях дня и пообещала вернуться как можно скорее.

В прихожую вышел Виктор. Прислонился плечом к стене и стал смотреть, как Анна одевается.

Подошел, приобнял ее за плечи, немного постоял, а потом прошептал куда-то в плечо:

– Ань, смотрю, какой Димка стал взрослый, – его голос дрогнул, – и красивый, как ты.

Несмотря на трагичность ситуации, Анна не выдержала и фыркнула:

– И умный, как ты.

– Ань, мне очень нужно с тобой поговорить. Не здесь, конечно, а дома, – не отреагировал он на иронию.

– Ну, дома так дома, – Веселовская хотела поскорее свернуть разговор: ей показалось, что кто-то стоит около коридорной двери.

Попрощавшись с Виктором, она отправилась гулять по Санкт-Петербургу. На улице было холодно: порывистый ветер задувал в рукава, трепал волосы, ледяной дождь колол лицо, руки моментально замерзли, а замшевые сапоги служили слабой преградой слякоти, чавкающей под ногами. И тем не менее на улице было лучше, чем там, в квартире Ольги Павловны. Да и город, несмотря на не совсем комфортный климат, имел необъяснимое очарование.

Она бродила по улицам, а когда совсем замерзала, заходила в кафе, где было тепло и уютно, пахло сдобой и кофе. Телефон звонил не переставая – пытался дозвониться Виктор. Она ответила только тогда, когда на дисплее высветилось имя сына Димки. Анна пообещала, что скоро вернется домой, и в эту же минуту почувствовала, что смертельно устала. Она остановила такси, села в его теплый прокуренный салон и отправилась в квартиру Ершовой.

Глава 25

Наташа вся извелась: она ждала Аню утром, но та не приехала, а телефон не брала. Пришел вечерний поезд – ее не было. Не выдержав напряжения, она позвонила Воробьеву.

– Вить, привет. А что Анька моя там загостилась?

– В смысле? – не понял тот. – Где загостилась?

У Наташи похолодело в подложечной области. Предчувствие беды, которое недавно прочно поселилось у нее в душе и которое она изо всех сил пыталась сдерживать, вырвалось наружу.

– В Питере, Витя, в Питере! – заголосила она в трубку. – Где Анька?

– Она домой поехала еще вчера, – заволновался Виктор. – Ее что, нет?

– Так, спокойно. Рассказывай, на чем она отправилась. Поезд, автобус, машина знакомых? – Наташа попыталась взять себя в руки.

– На поезде. Я ей билет покупал. Аня мне с вокзала позвонила, сказала, что все в порядке, она уже в вагоне. А потом я ей позвонил, она сказала, что уже дома, что добралась. Может, она у подруг каких-нибудь? – спросил Виктор неуверенно.

– У каких? – паниковала Наташа. – У каких, Витя?! Я ее подруга, единственная!

– Все, выезжаю, – выкрикнул Воробьев. – К утру буду. На созвоне.

Наташа вызвала мужа, они взяли с собой Найду и отправились искать Веселовскую. Ее автомобиль был припаркован на автостоянке, в квартире висела куртка, в которой Анна уезжала в Санкт-Петербург, под вешалкой валялись сапоги с еще не просохшей грязью на подошвах.

Кречетовы обошли все близлежащие дворы – Ани нигде не было. Только поздно вечером, когда Наташа совершенно обезумела от ужаса, раздался телефонный звонок.

– Наташ, привет. Это Людка Коновалова, соседка подружки твоей. У нас тут такие ужасы творятся, ты в курсе?

Наташа почувствовала, что сейчас сойдет с ума. Она ничего не могла ни сказать, ни спросить. Язык стал тяжелым и сухим.

Не дожидаясь ответа, Людмила продолжала говорить:

– Полиция приходила, сказали, что Аня в больнице. Говорят, в тяжелом состоянии. Ходили допрашивали всех. Жуть!

Кречетова стала оседать на пол. Сергей вовремя подхватил ее под руки, перехватил телефон и выслушал путаное сообщение соседки.

– Эта Люська – старая дура. Навела панику… – он старался говорить спокойно, но у самого внутри все тряслось от страха. – Аню нашли какие-то пацаны. Одному из них приспичило, он забежал за мусорные баки, что на пустыре. Аня там и лежала. У нее раны вроде от ножа. Много. Но не очень глубокие. Просто она потеряла много крови и переохладилась. Самое главное – Аня жива.

Наташа выпрямилась на диване и стала раскачиваться, глядя на мужа остановившимся взглядом.

– Это я виновата, Сережа, – наконец произнесла она. – Это из-за меня с Аней такое произошло.

– Наташ, ну что ты несешь? – с жалостью глядя на нее, сказал супруг. – Что ты всегда во всем ищешь свою вину… Ну не до такой же степени! Ну при чем здесь ты?! – вспылил он, видя, что Наталья никак не реагирует на его слова.

– Говорю тебе – из-за меня. Просто я решила, что в «Поэтике» прикончить хотели не Аню. Наверное, мне так было удобнее думать.

– Ну и что? Ты-то тут при чем? Почему ты виновата? Ты что, как-то повлиять могла на преступника? Поймала бы его? Нет, ну в самом деле…

Кречетова не знала, что ей делать: стоит ли говорить Сергею о затеянном ими расследовании. Если она расскажет, трудно даже представить, что он может устроить, и домашний арест будет для нее самым маленьким наказанием.

Еще немного поколебавшись, она решила, что спешить не стоит. Пусть полиция разбирается в мотивах покушения на подругу. А она, Наташа, продолжит параллельно заниматься найденными документами.

– Поехали к Аньке, – жалобно попросила она мужа.

– Нельзя, она после операции. Завтра с утра поедешь. А ты, кстати, Виктору не звонила?

– Блин! – Наташа набрала номер Воробьева.

Тот выслушал сбивчивый Натальин рассказ, сообщил, что он в дороге и с утра будет в больнице у Анны.

– Пятьсот раз с ним сегодня за день созванивалась, а тут забыла! – с досадой сказала Наташа. – Вот интересные у Ани отношения с бывшим своим…

– Так это не у нее интересные отношения, а у него. Это ж его на молодуху потянуло… – почесал затылок Сергей.

– А вдруг Анька его простит, а он потом опять загуляет? – предположила Наташа.

– Всякое, конечно, может быть, – пожал плечами Кречетов.

– А вот выйдет она из больницы, куда ей деться?

Наташа старалась не думать о том, что ее подруга «потеряла много крови и переохладилась».

Как хорошо говорить о том, что скоро Аня выйдет из больницы и ей нужно будет куда-нибудь «деваться».

– Возьмем ее пока к себе. У нас же Найда, с ней ничего не страшно, – сказал Сергей.

Казалось, собака только и ждала, чтобы на нее обратили внимание. Она вскочила со своей подстилки, запрыгнула на кровать, лизнула хозяйку в лицо и улеглась, радостно высунув язык.

– Да, Найда у нас сторож, – поддакнула мужу Кречетова.

Глава 26

Наташа открыла глаза. Какой смысл пытаться заставить себя поспать еще немножко, если с полночи от мыслей лопается голова? Она встала и поплелась на кухню. Сделала кофе и поставила на огонь кастрюлю с курицей.

За окном было тускло, безрадостно. Стена соседнего дома, окутанная мокрыми сумерками, высилась серой громадой. До утра было еще далеко, и Наталья не выдержала – позвонила в больницу. Сонный недовольный голос пробурчал что-то о бесстыжих полуночниках, но главное Кречетова узнала: состояние подруги стабильное.

Медленно, неохотно выползло тусклое утро. Но настроение после сообщения об Анином здоровье внезапно улучшилось, поэтому Наташа в серой заоконной мгле сумела разглядеть подобие блеклого солнечного глаза.

Хочешь не хочешь, а придется дождаться начала приемного времени в больнице. Кречетова прилегла на диван и не заметила, как уснула. Вскочила, мужа уже не было. На столе стояла чашка с остатками кофейной гущи, и на блюдце лежал сиротливый кусочек хлеба. Все как всегда.

Она налила только что сваренный бульон в термос, сунула в пакет пару апельсинов и поехала к подруге. Вот ведь интересно, почему в больницу все время возят бульон? Она, кстати, где-то читала, что он содержит огромное количество вредных веществ, потому что любой суп, в котором варится мясо, – выварка из трупа. А зачем его тогда возят?

В палате рядом с кроватью больной сидел Воробьев. Он нарезал очищенное от кожуры яблоко на аккуратные дольки и складывал их на блюдце.

– Боже мой, какая идиллия! – тихонько пробормотала Наташа.

«Уж не ревную ли я? – подумала Кречетова. – Недостойно, матушка, недостойно».

Она наклонилась над подругой и нежно коснулась ее щеки.

– Ну вот, молодцом, а то я боялась увидеть прикрепленные к тебе трубочки.

Анна слабо улыбнулась:

– Да нет, у меня порезы неглубокие, что-то такое странное. Не знаю, может, просто попугать меня решили.

– Ну как «попугать»?! Если бы не пацан, ты бы замерзла. Может, преступника спугнули или это был непрофессионал, – вступил в разговор Виктор.

– Что значит «непрофессионал»? Большинство убийств совершается как раз непрофессионалами, – возразила Наталья.

– Я имею в виду, что он в первый раз убивал, вернее, пытался убить. Сами посудите: порезов много и ни одного глубокого, – уточнил свою мысль Воробьев.

– Мне просто повезло, что я дубленку надела. Она мне большевата, плотно к телу не прилегает. Может, это меня спасло, – предположила Анна.

Воробьев помялся немного, махнул рукой и отбыл.

– Ой, Натусик, тут такие дела творятся! – стала рассказывать Веселовская. – Я приехала из Питера. Дома шаром покати, ну и решила сгонять в магазин. Это же быстро, даже телефон брать не стала. Я когда из подъезда выходила, мне показалось, что там кто-то прячется. Еще себя параноиком обозвала. А все равно не по себе стало. Я бегом-бегом, через дворы не пошла. А назад решила все-таки сократить путь, завернула сразу за универмаг.

– Ань, ну ты что?! – всплеснула руками Наташа. – Ну как можно?

– Да я всегда так хожу, если не темно. Там же люди постоянно крутятся: продавщицы курят, грузчики товар тягают. Иду и вдруг слышу шаги. Ну, шаги и шаги, не ночь же еще. И только оглянуться захотела…

Кречетова осторожно погладила ее поверх одеяла.

– А ты не увидела, кто это был? – с надеждой спросила Наташа.

– Не увидела. Ветрюга был страшный, я накинула капюшон, а когда голову на шум повернула, получилось, что глаза оказались в капюшоне. В смысле, не сами глаза… ну ты поняла. В этот момент меня и пырнули. Один раз, другой, третий… Боль такая… Потом я упала. Меня куда-то поволокли. А я думаю, скорей бы уж, а то такая боль.

В палату вошла медсестра с белой треногой. Приладила на нее прозрачный пузырь с лекарством и стала массировать Анне руку.

– Ну вот, моя хорошая, сейчас капельницу поставим, сразу легче станет. И поспишь, и отдохнешь, и сил наберешься. А то уже с утра посетитель за посетителем, – и она доброжелательно улыбнулась Наташе. – Еще минут пять погостите – и на выход.

– А кто к тебе еще с утра приходил? – удивилась Наташа.

– Так полиция, кто ж еще. Выспрашивали, может, пропало у меня что-нибудь. Думали, может, ограбление. Но кошелек на месте, пакет с продуктами нашли, валялся на месте нападения. И знаешь, я тут думала, это была баба, – неожиданно сказала Анна.

– Что?! Какая баба? – удивилась Наташа.

– В смысле женщина меня резала. Во-первых, рост. Она была чуть выше ростом, дышала мне в висок.

– Ань, ну это несерьезно. Разве нет маленьких мужчин? – не согласилась Наташа.

– Во-вторых, духи, – не отреагировала на ее несогласие подруга. – Запах женский. В-третьих, руки. Пару раз она до меня дотронулась, они небольшие. В-четвертых, у того, кто меня тащил, сил было маловато, да и кряхтел преступник по-бабьи.

– С ума сойти… Хотя… – задумчиво протянула Наташа, – вот и в телефоне тоже баба молчала. Помнишь, я тебе говорила, как она пискнула, когда я полицией пригрозила? Я голову сломала, кому ты могла так насолить, что тебя захотели убить? Не Федотову, а тебя? Ты увела кого-то из семьи, тайно владеешь недвижимостью в Каннах?

– Почему в Каннах? – удивилась Аня.

– Ну хорошо, не в Каннах. А где? Или у тебя имеются миллионы? Ревность, деньги, страсть?

– Да перестань. Ты знаешь все мои страсти, вернее, страстишки. Убивать меня не за что. Разве из-за квартиры, так у меня два наследника есть. Да и невелика недвижимость-то! – отмахнулась Веселовская.

– Ну, тогда я не знаю, – протянула Наташа. – А может быть, ты знаешь что-то очень важное? Знаешь, а сама не догадываешься? Узнала какую-то секретную информацию прямо перед тем, как идти в «Поэтику»? Поэтому тебя решают срочно убрать, прямо в салоне! Пока ты не догадалась и не рассказала кому-нибудь тайну. Давай, вспоминай, кто знал, что ты идешь к косметологу?

– Девчонкам с работы говорила, со всеми своими мужьями говорила, с Максимом, будь он неладен, говорила. С тобой, в конце концов! В салоне твоем все знали, что я буду у Регины, – с досадой сказала Анна. – Вообще, я очень устала, мне плохо, а ты со своими допросами.

– Ну, прости, прости, Анечка, давай поменяем тему. Что Витька?

– Даже не знаю, что тебе и сказать. Он предлагает… нам опять пожениться, – смутилась Анна.

– В смысле? – приподняла брови Кречетова. – Он вроде как женат!

– Сказал, что разведется.

– Снова рокировочка, – пробормотала Наташа.

– А я сказала, что если хочет, то пусть разводится. Только я тут ни при чем.

– Ты что, не хочешь с ним жить? – удивилась Наталья.

– Хочу, – в уголках Аниных глаз показались слезы. – Но он меня променял на малолетку сто лет назад, а я за это время ни моложе, ни красивее не стала. У него просто жизнь с Ленкой не сложилась, и он хочет пустоту мною заполнить. Временно. Пока новую не подыщет.

Анна решительно вытерла слезы.

– Ладно, Натусик, я правда устала. Буду спать. Мне действительно очень страшно, – вдруг неожиданно сказала она, – вот усну, а меня прикончат.

– Ну что ты, не бойся, – Наташа обняла подругу. – У тебя там пост полиции организовали, так что ты под охраной нашей доблестной. А хочешь, я у тебя ночевать останусь?

– Не надо, – не разжимая челюстей, зевнула Аня. – Хватит полиции.

Глаза ее внезапно осоловели, она спрятала руки под одеяло, попробовала повернуться на бок, поморщилась от боли, снова легла на спину и глубоко вздохнула.

Наташа на цыпочках вышла из палаты и осторожно прикрыла за собой дверь.

Глава 27

Весь хорошо задуманный план летел к чертям собачьим. Анна должна была умереть, исчезнуть, сгинуть с планеты Земля. Но все пошло не так.

Она оказалась на удивление живучей. Столько ударов ножом – и все зря. И кровь, там же была кровь – целая дорога из кровавого снега. И холод, стылый, ползучий, пробирающий до самых костей. И грязь – миллионы бактерий за мусорными баками, – и ничего к ней не прилипло. Да, как говорится, зараза к заразе не пристает.

Она оказалась на удивление везучей. Да, пожалуй, именно везучей. Откуда взялся этот малолетка? Почему именно за этими урнами он остановился, чтобы отлить? Почему не испугался, не убежал, а вызвал ментов?

К утру она должна была быть трупом. А она отлеживается в больнице под охраной полицейского поста. И это полная катастрофа – как теперь до нее добраться? Подкупить врача? Нет, не пойдет. Пробраться в больницу под видом медработника и вколоть ей какую-нибудь дрянь? Не вариант, там, скорее всего, всех лекарей знают в лицо. Прийти гостем тоже не прокатит, полиция при входе документы проверяет, сразу попадешь под подозрение. А рисковать не хочется, слишком высока ставка. Что же делать?

И тут блеснула спасительная мысль, еще и не мысль, а так, бесформенно-расплывчатый аморфный промельк. Тихо, не шевеля головой, чтобы не спугнуть видение, человек прикрыл глаза и попытался задержать в памяти этот всплеск. Понемногу фрагменты пазла начали занимать свои места, и мозаика сложилась. Мысль приобрела абрис. Задумка, конечно, проблему не решит, но, во всяком случае, даст дополнительное время. А это самое главное! Время. Да, это вариант, со всех сторон вариант.

Глава 28

Мороз высушил воздух, при малейшем ветерке легкие снежинки поднимались крошечной хлопотливой стайкой, кружились в причудливом веселом хороводе.

Впервые за много дней солнце почтило своим присутствием декабрьский небосвод и лениво появилось в почти прозрачном мареве.

Кречетова привезла Веселовскую к себе на дачу. Целую неделю Наташа не занималась своим расследованием, без подруги, как говорится, руки не поднимались.

– Ну вот, выходи. Смотри, осторожно, сегодня очень скользко, – Наталья помогла подруге выбраться из машины.

Та опустила ноги на снежную дорожку, вдохнула полной грудью свежий морозный воздух и зажмурилась от блеклого солнца.

– Какой кайф! – восторженно произнесла она. – Вот так живешь-живешь и не замечаешь красоты вокруг. Все тебе не так: то денег мало, то муж ушел к другой, то с подругой поссорилась, то дети плохо учатся… И ведь всерьез переживаешь. А жизнь проходит мимо: ты не замечаешь нежно-розового утра, синего дня и графитового вечера.

– Боже мой, Анютка, да ты поэт! – улыбнулась Кречетова.

– Станешь тут поэтом, когда смерти в лицо посмотришь да за вонючими мусорниками поваляешься, – сказала Анна.

Найда подбежала к пустым мискам, быстро их понюхала и с удивлением посмотрела на хозяйку: мол, ты чего это?

– Располагайся, – Наташа сдернула с кресла забытый халат. – Домой, пока все не выяснится, не пойдешь. Оставляю тебе собаку, потом вот, – она протянула подруге газовый баллончик. – Ну, и самое главное – это тревожная кнопка. Сережка вчера подключил сигнализацию, так что дом под охраной. Смотри, вот эта зеленая кнопочка – звонок на пульт охраны. Нажмешь – и «мальчики по вызову» тут как тут. Самое позднее – через двадцать минут.

– За двадцать минут меня замочат, – удрученно сказала Веселовская.

– А чтобы тебе продержаться эти двадцать минут, существует красная кнопочка. Тюкнешь по ней – и завоет так, что сразу все любители мокренького разбегутся.

Аня легла на разобранный подругой диван и натянула поверх одеяла плед. Наташа включила котел, и дом начал медленно вбирать в себя тепло, потрескивая сухими балками. Найда вскочила на диван и скрутилась клубочком у Ани в ногах.

– Ну вот, с такой грелкой не замерзнешь. Ночевать мы с Сергеем будем здесь, днем я тоже постараюсь побольше здесь околачиваться, – успокоила подругу Наташа.

Раздался телефонный звонок, Аня сняла трубку. Пока она слушала, лицо ее стало покрываться розовыми пятнами.

– Вы ошиблись номером. Я не подавала никакого объявления.

– Что, опять? – возмутилась Наташа. – Вроде же все поутихло.

– Нет, это новая фигня. Представляешь, мне уже несколько дней звонят мужики и говорят, что я дала объявление в газете, где предлагаю «редкие и приятные встречи».

– Иди ты! – хмыкнула Наташа. – А ты предлагаешь?

– Ты у меня сейчас получишь! – махнула Аня на подругу рукой.

– Сначала молчали по телефону, потом звонили в дверь, потом это покушение. Сейчас интим! Все! Я еду в город, буду разбираться.

– Да брось, Натусик. Это просто какая-то ошибка или дебильная шутка, – неуверенно сказала Аня.

– Разберемся. А что Витька? – перевела она разговор на другую тему. – Все еще хочет на тебе жениться?

– Наверное, нет, не хочет. Он уже целую неделю не звонит. Вот как я ему сказала в больнице, что его развод – его проблема и я здесь ни при чем. Он ушел и с того раза не звонит и не приходит. Обиделся, наверное. Ай, ну и пусть, – сказала она вдруг решительно, мотнув головой, как конь, которому мешают удила, – как говорится, все, что ни делается, – к лучшему.

– Это точно. Наконец все твои бывшие отвалятся, освободят место для новых отношений. Все, давай спи. Найда остается с тобой, тревожная кнопка и газовый баллончик на столике. А ты, когда будет время, поработай с нашим четвертым подозреваемым. Вернее, подозреваемой. Пока ты была в больнице, я ничего не расследовала. А сейчас мы снова вместе, а когда мы вместе, мы – сила.

Наташа почесала Найду за мягкими бархатными ушами, приказала охранять подругу и поехала в город.