Текст книги "…в этом мире несчастливы… Книга вторая"

…в этом мире несчастливы…
Книга вторая
М. А. Черносвитова
Е. А. Самойлова
Е. В. Черносвитов

Il n’y a que les sots et les betes de malheureux dans ce monde

(«В этой жизни несчастливы лишь скоты и дураки». Михаил Сергеевич Лунин. Акатуй. 30 января 1842 года)

© М. А. Черносвитова, 2016

© Е. А. Самойлова, 2016

© Е. В. Черносвитов, 2016

© Оксана Альфредовна Яблокова, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

История пятидесятая. Короткое замыкание

Он жил недалеко от дома и поэтому обедать всегда ходил домой. В этом году жара в июле стояла невероятная – 25 в тени! А тут еще постоянный суховей. Но он жил в центре города, на улице Шмидта, и ветер сюда практически не проникал: густозаселенный район Мелитополя. Ему 36 лет, а жениться не собирается. Мать с отцом, которые живут в 10 минутах ходьбы, и то нет времени навестить – постоянные командировки… Такая у него работа!

…В Москве образован оперативный штаб МВД: в стране, в разных городах происходят странные убийства. Некто убивает людей разного возраста и обоего пола, в разное время дня и ночи одним и тем же способом: ударом тупого твердого предмета по голове. Жертву не грабит и не насилует. Удар наносит всего один с невероятной силой – все черепа проломлены! Очевидцев нет. Словесный портрет составить невозможно. Убийца не оставляет никаких улик. Первые два убийства были совершены в Мелитополе. Одно убийство в Москве. Два убийства в городах Подмосковья. Одно убийство в Саратове, Одно убийство в Горьком. Два убийства в Чите, два на Алтае – в Барнауле и Бийске. Одно убийство в Благовещенске. Два убийства в Хабаровске. Одно убийство в Биробиджане. Одно – в Комсомольске-на-Амуре, одно убийство в Магадане…

Лучшие сыщики, психологи и психопатологи не находят ничего, повторяю, за что можно зацепиться. Все жертвы – ничем друг с другом не связаны. Социально положение их с огромным размахом: от работника исполкома, полковника МВД, директора средней школы (женщина 40 лет), до 18-ти летнего юноши и горничной гостиницы (женщины 54 лет). По распоряжению оперативного Штаба МВД во всех города страны работали в режиме ЧП. В крупные города были направлена подмога из оперативников. Тем не менее, убийства продолжались, и никакого следа! Не возможно даже предположить, в каком следующем городе будет совершено убийство! Не говоря уже – кто будет новой жертвой…

…В небольшом ночном ресторане поселка Мыс Шмидта, расположенного прямо на берегу Чукотского моря, почти напротив острова Врангеля, собралась небольшая компания. Гуляли от души! Музыка гремела. Ресторан для посторонних был закрыт. Лил дождь, холодный, почти вертикальный, охранник выглянув в стекло двери увидел мужчину, без плаща, без зонта. Он сжалился, и впуская мужчину, предупредил: «Пройди по стенке и садись за столик официантки. Она – моя сестра, тебя обслужит. Не напивайся. Не шуми: поешь и тихо уходи… Из геологов? Мы вашим никогда не отказываем, хотя не обязаны…» И впустил мужчину…

…Компания стала расходиться под утро. Первый, выходивший из ресторана мужчина, едва державшийся на ногах от выпитого за ночь, вмиг протрезвел, когда увидел громадину охранника, лежавшего на полу в огромной луже крови с расколотым черепом. А в поселке тоже был введено «ЧП»! За полчаса прочесали весь поселок с помощью отряда пограничников. На вертолете догнали уходившее японское грузовое судно… Убийцу или хотя бы «подозрительное лицо» не нашли!

Через сутки обнаружили труп еще одной горничной в гостинице, в свободном номере. Она была голой. Лежала на полу в луже крови с проломленным черепом на своем рабочем халате, пропитанном ее кровью. Горничной было 20 лет. Местная девушка, собиралась выйти замуж через неделю. Наконец-то убийца оставил «след» – сперму во влагалище убитой. Но никаких следов насилия на девушке не было, а в номере – следов борьбы. Дверь была открыта, ключ торчал в замочной скважине. На ключе были отпечатки пальцев нескольких лиц, кроме отпечатков горничной…

…В самолете, совершающем рейс: Москва – Хабаровск – Владивосток труп стюардессы, с проломленным черепом был обнаружен почти сразу, так как лужа крови не успела образоваться. Это произошло, когда командир лайнера вышел последний и наткнулся в проходе на труп. Пассажиры давно были развезены автобусами. Команда уехала также. Командир задержался по своим делам. Минут пятнадцать ушло на попытку командира оказать «первую помощь» стюардессе. Он растерялся. Еще минут пятнадцать ушло на то, чтобы он смог вызвать врачей. Оперативники появились на месте происшествия только минут через 45, не раньше. Этого времени было вполне достаточно, чтобы пассажиры, не имевшие багажа, могли разъехаться на такси в город и прилегающие к Владивостоку населенные пункты – санатории, дома отдыха, военно-морские базы и т. д. В Москве решили, что начинать снимать отпечатки пальцев с пассажиров, задержавшихся в аэровокзале, значит вызвать панику, которая легко перенесется на город и пригороды. То есть, и в этом случае знали только одно: паспортные данные пассажиров. А зачем, и куда во Владивосток они прилетели – можно только было гадать на кофейной гуще! Зато начальник Оперативного Штаба приказал, чтобы во всех транспортных средствах дальнего и местно следования – от самолетов, поездов, пароходов, до межрайонных автобусов летали, ехали, плавали оперативные работники, не имеющие никаких примет убийцы. Они даже не знали, мужчина это или женщина? И женщина, если захочет убить и ударит по голове, например, килограммовой гирей, то череп расколет! В больших города сотни таксистов были заменены на оперативных работников. Прежде всего заменили таксистов, обслуживающих аэропорты и вокзалы. Все это было, по неоднократному признанию начальника штаба: «Ловлей черной кошки в темной комнате, в которой кошки никогда не было!»

Прогулочный катер «Ом», который доставлял немногочисленных туристов, добравшихся до Николаевска-на-Амуре, а, в основном, местных жителей в выходные на роскошные пляжи озер Орель-Чля, прекрасные, как на островах Бали, пришвартовался к пристани Николаевска-на-Амуре под вечер. Приятно уставшие, но счастливые, наполненные впечатлениями красот озер и тайги, протоки, которая местами была такая узкая, что можно было руками касаться громадных кустов черной смородины, усыпанных огромными, но еще бурыми ягодами. Тихо и медленно, цепочкой, страхуемые матросами, пассажиры катера спускались по узкому трапу на пристань. Вдруг одна молодая женщина, подняв ногу, чтобы вступить на трап и поддерживаемая за локоть матросом, упал, как подкошенная. Матрос и несколько пассажиров, которые шли за ней, бросились ее поднимать, верно, думая, что она оступилась. И тут все заметили, что из-под копны ярких рыжих густых волос женщины быстро потекла струйка крови! А широко открытее карие глаза с остановившимся взглядом, стала заволакивать мутная пелена. Матрос подсунул ладонь под голову женщины и тихо сказал: «Она сильно ударилась о палубу… Голова разбита!» «Почему не было слышно удара?» – кто-то в ужасе прошептал, инстинктивно отодвигаясь от мертвой женщины…

Через полчаса в Москве, начальник оперативного Штаба стоял навытяжку перед министром и робко пытался оправдаться: «Я же не могу на каждый прогулочный катер посадить оперативника! Итак, уже курсантов вызываем с отпуска!» Это были его последние слова в должности начальника оперативного Штаба и в звании генерал-лейтенанта…

Прошло еще два дня. Новых трупов с проломленным черепом от сильного удара тупым твердым предметом не обнаружилось. Штаб работал под новым руководством. «ЧП» не снимали. Все были на своих местах. В городах ввели круглосуточное патрулирование солдатами в/в, по три человека в группе. Официально было объявлено, что из колонии N-ской бежали особо опасные преступники. В поселке Мыс Лазарева Николавского района, в пятницу после тренировки возвращался из спортклуба боксер-перворазрядник. Настроение у него было прекрасное: впереди два дня выходных! Соревнования не предвидятся, можно расслабиться и поехать порыбачить с друзьями. Шел он по безлюдной тропинке по парку и на ходу боксировал с воображаемым противником. Увидел, что на встречу идет мужчина среднего роста быстрой походкой и прямо на него. В левой руке у него что-то было крепко зажато. Получалось так, что мужчина должен был как раз столкнуться с боксером левым боком. Боксер улыбнулся, сказал «Привет», когда они поравнялись. Мужчина, сближаясь, уперся в боксера взглядом, но тоже улыбнулся. Дальше… Дальше, боксер делает профессиональный нырок от молниеносного удара левой рукой незнакомца, в которой, как мелькнула мысль у боксера, был кастет. Удар был боковым в голову. Уходя через нырок от удара, боксер правой прямой нанес сильный удар нападавшему мужчине в солнечное сплетение. Мужчина охнул и присел. Второй удар боксер нанес ему левой рукой снизу в подбородок. Мужчина с кастетом был в нокауте: упал навзничь, руки вдоль туловища. Боксер спокойно наклонился, чтобы разглядеть нападавшего, и увидел, что он не местный. Да и кто из местных, напал бы один на один на чемпиона Края по боксу в первом среднем весе! Боксер повернулся к левой руке, в которой предполагал, что был кастет. Как он был удивлен, когда увидел в кулаке крепко зажатую с вмятинами от пальцев… нераскрытую банку… сгущенки!..

Так как мужчина не приходил в сознание, боксер взвалил его на плечи и понес до ЦРБ (центрально районной больницы). Главный врач был родственник боксера. И когда выслушал его рассказ, внезапно задумался. Ни нашатырный спирт, ни инъекция кофеина – не привели нокаутированного незнакомца в чувства. Вторая сложность была – высвободить его руку от смятой банки сгущенного молока. Главный врач был опытным хирургом. Он понял, что придется надрезать сухожилия, чтобы освободить банку, и что кисть, вероятнее всего больше не будет работать. «Нужно вызывать психиатра» из Края…» – неожиданно для собравшихся медиков сделал заключение глав. врач. И, видя недоумение на их лицах, продолжил: «Он бегает с банкой уже не первый месяц! Ты, – повернулся он к боксеру, избежал смерти от психически больного человека. Вероятно, убивает, да, убивает он по бредовым мотивам!» Освободив банку путем надреза сухожилий, он приказал незнакомца переодеть в больничную одежду, фиксировать простынями к койке – а то, очнется и сиганет в окно, и начал звонить в отделение милиции…

В Хабаровской Краевой психиатрической больнице, куда перевезли под спец. охраной мужчину, которого судебно-медицинские эксперты и криминалисты идентифицировали как разыскиваемого пор всей стране убийцу, после наркоза закись азота и других психотропных препаратов, мужчина …проснулся!.. Все его путешествия по городам и весям, все его неумышленные убийства, были совершены им в состоянии глубокого сна. Есть такое психическое расстройство, крайне редко встречающееся, до конца не изучено, которое сродни лунатизму, но гораздо сложнее – амбулаторный автоматизм. Это состояние возникает как правило у психически здоровых людей. Без всякой к тому причины. Человек как бы раздваивается. Один – глубоко засыпает. А другой продолжает жить своей привычной жизнью…

…Мужчина был коммивояжёром. Читаем в Википедии: «Коммивояжёр (фр. commis voyageur) – разъездной сбытовой посредник, который, перемещаясь по рынку, выполняет роль простого посредника или действует по поручению своего клиента (продавца); разъездной торговый агент какой-либо фирмы, предлагающий покупателям товары по образцам и каталогам.

Коммивояжёр выступает посредником между продавцом товара и покупателем. Действует, как правило, по поручению фирмы. Занимается сбытом товара за определённое вознаграждение, которое зависит от количества или суммы проданного товара, разъезжая по указанным адресам (в том числе и иногородним, иногда зарубежным).

Коммивояжёр вправе сам получать деньги за товары и устанавливать сроки платежей». Он пришел домой в обеденный перерыв, и готовя себе еду, начал открывать банку сгущенного молока, которую держал в левой руке. В это время и произошло расстройство (раздвоение) сознания. Убивал он механически всех, кто попадал, в прямом смысле, под левую руку на его пути, где бы он ни был, и что бы он ни делал! Любая «помеха» в левом «поле» зрения, автоматически вызывала в нем реакцию удара рукой к освобождению от помехи. Так были убиты все люди. А он, «другой», разъезжал по стране, по своим обычным маршрутам. Покупая билеты на все виды необходимого транспорта, обедая в ресторанах и кафе, снимая номера в гостинице… Так, он соблазнил горничную, переспал с ней в номере, в которой она его привела. Они проснулись, она встала, чтобы одеть свой халатик и попала в «левое «поле сознания (так вернее!). Он, другой, мгновенно среагировал и ударил, проломив череп, свою ночную возлюбленную консервной банкой по голове. Бил он только по голове, когда «преграда» была в положении стоя. Женщина на трапе тоже «закрыла» его «левое» сознание и была убита…

Амбулаторный автоматизм может длиться секунду, а может год, два… больше! Никто от него не застрахован. Это расстройство не лечится… «Доктор Джекил и мистер Хайд» – романтизированная история о человеке, страдающем приступами амбулаторного автоматизма…

P.S. В учебниках по психиатрии можно прочитать разное об амбулаторном автоматизме… Истинно в них пишут только одно: «АМБУЛАТОРНЫЙ АВТОМАТИЗМ – помрачение сознания, проявляющееся а) непроизвольным „блужданием“ б) с упорядоченным поведением, выполнением достаточно сложных действий и последующей амнезией…»

P.P.S. Читатель, ты уверен, что не находишься в состоянии амбулаторного автоматизма здесь и сейчас?

История пятьдесят первая. Банальная история

Прабабушка и прадедушка – потомки львовского шляхетства – пан Тодос и пани Ярина. Они успели запечатлеть себя на фотографии, в ателье, только что появившемся в Львове. Фотография подписана женской рукой. Подпись гласит: «Память об рiдних украiнских мiстах I роднi буде вiчною I незабутнею». И приписка: «Палкий, горячий привiт Вам рiднi земляки I дорога рiдня…». На вид чете Любарскi за 70. Но оба старика крепки, бодры и не лишены куража. Умерли они не в один день, а в один год. Тодосу было 92 года, а Ярине 90 лет. Сначала умер Тодос. Ярина хоронила мужа сама, встав во главе огромной, съехавшей на похороны, родни. В этом же году, не более и не страдая, умерла сама. Похоронены они на Лычаковском кладбище, там, где польско-литовские склепы.

Образ их дочери сохранили три фотографии. Одна – 40-го года. В закрытом элегантном купальнике сидит на бревне, посреди пруда, слегка опершись правой рукой на бревно. Стройные ноги вытянуты и напряжены, что подчеркивает их красоту и изящество. Фигура безукоризненна. Все формы идеальны. Лицо кажется немного надменным. Возможно, это реакция на фотографа-профессионала. Ядвиге 21 год, но она уже прима Львовского театра. Через полгода она выйдет замуж за командира пограничной части и уедет на границу, которая примет один из первых ударов гитлеровцев, еще 2 июня 1941 года. Беременной Ядвиге удается спастись. А вот капитан Сотников погибнет смертью храбрых в первом бою с армадой фашистских танков и самолетов.

На второй фотографии Ядвига запечатлена на крыльце дачи в Тучково, что под Москвой, 20 июня 1946 года. Лицо прекрасно и кажется безмятежно. Черты его безукоризненны. Глядя на это идеальное лицо, на густые, спадающие на узкие плечи волнами темно русые волосы, поражаешься природному чудесному творению. Ни тени искусственной «красоты». Все – свое. Тонкая длинная шея почти спрятана за стоячим воротничком глухого платья. Воротничок застегивается на большую пуговицу – единственное украшение Ядвиги. Прекрасная головка подперта со сложенными ладонями руками. Ядвига смотрит куда-то вдаль, и улыбается. От снимка веет тишиной, покоем, и… женской особой силой. На обороте фотографии такая вот надпись карандашом: «Это я, прошло чудесное время. Так скоро уходят годы, молодость. Так много прожитого… Разбита жизнь, нарушена семья. И вот так много лет я одна в одиночестве». Одна в одиночестве. Вспоминаются слова еще одной несчастной и прекрасной женщины – Эльзы Триоле: «Не тот одинок, кто один, а тот, кто чувствует себя одиноко». Одна в одиночестве – это посильнее! Ядвига еще не знает всю меру своего одиночества.

Беременной Ядвиге как жене героя-пограничника предоставили сразу жилье и средства к существованию в Москве. Здесь и родилась у нее дочь Ирина. Возникла новая семья – мать и дочь. Ядвига порвала с артистической карьерой полностью, окончила химический факультет московского института. Училась на вечернем, поступила работать на химический комбинат. Сделала карьеру, от разнорабочей, до начальника производством. Одновременно занималась воспитанием и образованием дочери. Женихов у Ядвиги до преклонных лет было множество и разных. Но, любое ухаживания твердо обрывала сразу. За всю жизнь ни разу не пошла на свидание. Других мужчин, кроме своего героя, с которым прожила меньше года, Ядвига не знала, ибо знать не хотела. Можно написать увлекательный и трагический роман о жизни и переживаниях этой выдающейся физически и духовно женщины.

Ирина была красива, хотя пошла не в мать, а в отца. Сохранилась лишь одна его фотокарточка – он загорает на берегу реки. Красавец. Чистокровный ариец, чистокровный славянин. Белокурый, голубоглазый, орлиный нос, с глубокой ямкой выступающий мощный подбородок. Атлетически сложен. И это тоже от природы. Ирина была физически в отца. Первая ее фотография – у флага на площадке в пионерском лагере МВД СССР. Полуголые (лишь трусики прикрывают наготу) подростки-девочки стоят полукругом перед фотографом. Держась за руки. В центре – самая высокая и самая стройная Ирина. Вот она, опять в центре, у зажженной елки в наряде снегурочки, стоит на одной ножке, лихо, подняв в шпагате другую, прижимая туфелек к правому виску. Совсем не напряжена. Пристально смотрит в объектив фотоаппарата. Лицо прекрасно, но очень серьезно. Ей лет 11—12. Фотографию, где Ирина запечатлена среди высоких полевых цветов в полнотравье с венком из ромашек и васильков на голове, с обнаженными шеей, плечами и руками, лишь в маячке, плотно обтягивающей прелестную фигурку, не скрывающей очертание упругой груди и твердых сосков. Поражает опять же очень серьезный и сосредоточенный на объективе взгляд. Этот же взгляд на всех других фотографиях, где Ирина непременно в центре, лучше всех, ловчее всех, и серьезнее всех: на водной дорожке, на волейбольном поле, в открытом детском купальнике на спине лошади, на хрупкой ветке у самой макушки огромной березы. Фотографию, где Ирина сидит, спрятав колени под широкой юбкой, но почти вся открыта сверху, чуть погрузившись в стог свежескошенной травы, наклонив головку и скрестив руки, со все тем же пристальным взглядом в объектив, по завершенности сюжета и яркости образа можно принять за рисунок гения. Прекрасней портрет дородной славянки – трудно представить. Только на одно фотографии Ирина в обнимку с матерью. Удивительное фото: две таких разных красавицы смотрят друг на дружку и улыбаются. Но, взгляд Ядвиги чист и лучезарен, а взгляд Ирины – все также напряжен и направлен, минуя мать, в объектив. Фотографий Ирины в разных позах и ситуациях – не один фотоальбом!..

Ирина окончила среднюю школу и медицинское училище. Получила специальность операционной сестры. Обучаясь в училище, сделала два аборта. Мужчины начали овладевать ее мыслями, волей и телом чуть ли ни с 13 лет. Ядвига ничего не могла поделать. Ирина словно хотела парализовать ее волевое воздействие на себя внешним послушанием, нежностью, ласковостью и демонстрируемым чувством вины после каждого сексуального приключения. В 17 лет Ядвига выдает замуж Ирину за майора милиции, который по возрасту подошел бы ей самой, надеясь на его жесткий характер и сильную волю. Остается жить в семье дочери. От майора Ирина родила двух девочек-погодок. Девочки были похожи друг на друга, как однояйцовые близнецы, а когда стали подрастать – то на мать, повторяя в каждом возрастном периоде полное внешнее сходство с матерью. До такой степени, что на фотографиях матери и дочек одного возраста была одна девочка, девушка, молодая женщина. Так как воспитанием внучек занялась Ядвига, майор мог позволить себе делать карьеру сыщика союзного значения, а Ирина – окончить театральное училище, после которого в театре не играла, но стала сниматься во второстепенных ролях во многих фильмах. Ее охотно приглашали разные киностудии СССР. Но главной роли никто не предлагал, ибо талант актрисы был у Ирины сугубо внешний. Ирина не подавала на развод с офицером МВД, да и ему это было не нужно, ибо могло повредить карьере, а он был честолюбив и на пенсию собирался уйти непременно генералом. Но постоянно гуляла с другими мужчинам. От какого-то любовника родила девочку – олигофрена, которая достигла двухметрового роста в 16 лет, страдающую врожденным диабетом и ослепшую в 18 лет. Это дочь осталась жить у родителей «переходного мужа». Скоро о ней забыли (закончила она жизнь в тридцать лет в доме-интернате для умственно отсталых инвалидов). Всего Ирина сделала 18 медицинских абортов и с десяток криминальных. Фактически она бросила семью, прожив «без эксцессов» в ней не больше трех лет. Когда ей было 35 лет, она на съемках фильма, играя очередную эпизодическую роль, упала с мотоцикла, получила ушиб мозга и потеряла глаз. Ушла из семьи, развелась официально с генералом-пенсионером, который через год также покинул семью Ядвиги с детьми и ушел к новой жене. Ирина в годы «перестройки», пропив квартиру, стала бомжом, и сгинула где-то в Ярославской губернии. Девочки оканчивали среднюю школу.

Ксения (старшая на год и три месяца сестры) и Юлия были всесторонне одаренными созданиями. Обе учились только отлично. Ксения в 16 лет стала мастером спорта по дзюдо, выиграла ряд крупных соревнований. Одновременно – лауреатом отечественных и международных конкурсов скрипачей. Юлия побеждала в математических Олимпиадах и в соревнованиях по верховой езде. Имела 1 разряд по мотогонкам. Однако, после окончания школы с золотыми медалями, учиться дальше не стали. Легко овладели двумя языками самостоятельно: Ксения – английским и немецким, Юлия – английским и французским. Свободно говорили также на польском и украинском языках. Много читали, в основном, историческую литературу и современные английские бестселлеры. После школы стали работать манекенщицами, сниматься в модных отечественных и зарубежных журналах. Ксения некоторое время вела молодежную программу на телевидении. Юлия несколько раз выступала по «Маяку», читая рассказы Сэлинджера, Бунина, Шукшина, Жоржи Амаду.

К мужчинам у девушек было особое отношение. Половой жизнью начали жить с 13 лет. Но подходили к «этому делу» серьезно и грамотно – всегда и со всеми предохранялись, чтобы не забеременеть и не заразиться. Больше двух-трех встреч связь с мужчинами ни у Ксении, ни у Юли не продолжалась. Девочки спокойно и регулярно обменивались партнерами, занимались групповым сексом – мужчин могло быть «сколько угодно», но вот посторонней женщины – никогда. Ядвига как-то попыталась с ними поговорить на «эту» тему, но была остановлена на полуслове двумя прямыми и холодным, в упор, взглядами: «Не вмешивайся в нашу жизнь! А то будем – как мама!», – прочитала в их взглядах первый раз в жизни напуганная Ядвига. В 25 лет молодые женщины покинули бабушку и уехали из России: Ксения вышла замуж за гражданина Израиля и теперь проживает в Тель-Авиве. Юля вышла замуж за гражданина Германии и проживает в Мюнхене. Детей обе не заводят. Сестры между собой никаких связей не поддерживают. Обе не работают. Тратят как представители западной элиты свою молодость и миллионы своих мужей. Ядвига недавно умерла в возрасте 95 лет в доме престарелых в Москве. Умирала в ясном сознании и здравом рассудке. Ее труп сожгли в ближайшем крематории. Пепел смешали с пеплом таких же, как она, «безродных» и вывалили на городскую свалку…

The womb shall forget her;

The worm shall feed sweetly on her;

She shall be no more remembered…