Текст книги "…в этом мире несчастливы… Книга вторая"

История семьдесят вторая. В царстве пламенного Ра

Недавно мы с мужем гостили в Лондоне у наших друзей, известных британских палеоантропологов, профессоров Сони и Срболюба Живановичей. Вечерами, сидя у камина, обсуждали разные научные проблемы, волнующие современный мир. Много говорили о филологии и древних языках: в это время мы изучали арамейский язык и сакральные тайнописи. Естественно, зашла речь и о Древнем Египте. Наши друзья поведали о раскопках, которые ведутся сейчас международными археологическими экспедициями на территории современного Египта, в долинах царей и цариц, где хоронили фараонов и их жен. Рассказы были захватывающими, и нам захотелось окунуться в первоисточники по египтологии.

Как известно, Британский музей в Лондоне – их главное хранилище. Поработав в Британском музее, мы поехали в Египет с твердой уверенностью, что нужно писать новую книгу, несмотря на то, что современная литература по Древнему Египту необозрима. В Египте нам повезло: представитель туристической фирмы «Eagle Travel» Адель Мохамади, помогавший нам с гостиницей и транспортом, оказался филологом, получившим образование в Москве и Париже. Его хобби был Древний Египет.

Сейчас, вернувшись в Москву, мы обрабатываем обширный материал, привезенный из Лондона и Египта. Готовим книгу, которая будет называться «Жрецы и фараоны». Отрывок из нее предлагаем читателям «Учительской газеты».

…Аменхотеп IV вступил на трон в последних лучах заходящего солнца славы великих городов-государств Ханаана, Шумера, Аккада, минойцев-критян и микенцев. Тогдашняя письменность была представлена рисунками предметов и животных, окружавших человека Тайнопись – толкованием рисунков, появляющихся на поверхности верблюжьих лопаток, черепаховых панцирей или просто глиняных дощечек, трескавшихся при нагревании (прототип «невидимых чернил»). Современников Аменхотепа – по отношению к письменам – можно условно поделить на «грамотных», «неграмотных», то есть умеющих или не умеющих читать, и «посвященных», то есть умеющих толковать тайнопись. Жрецы были грамотными и посвященными. Фараоны – грамотными. Ближайшее окружение фараонов представляли неграмотные и грамотные.

Солнце Египта, когда восходил на трон Аменхотеп IV, находилось в зените в результате завоеваний XVIII династии Египет стал мировой державой, в состав которой входили, на юге – Нубия, на севере – Ханаан, Сирия и часть шумеро-аккадской территории. Великая египетская империя развалилась при Эхнатоне. После него наступил период смуты и военная диктатура полководца Хоремхеба XVIII династия выродилась. Тутанхамон, неизвестно, чей сын, – Эхнатона или его приближенного Семнехкара и одной из младших дочерей – жен Эхнатона, взошел на трон в 8 лет при регентстве военачальника Хоремхеба, умер загадочной смертью в 17 лет.

Эхнатон – первый правитель в мировой истории, о котором с уверенностью можно сказать, что он поклонялся единому Богу. Больше того, в результате своей религиозной реформы он сделал монотеизм государственной религией, в результате чего Египет должен был стать тоталитарной державой. Таким образом он, видимо, старался удержать завоеванные его предшественниками земли под единым началом. В Древнем Египте было свыше 2000 богов и богинь. Половина из них были боги универсальные, которым поклонялись во всем Египте, а не только в одной или нескольких областях-номах. Все боги так или иначе были порождением или ипостасью главного бога – Солнца Ра. И Атон, и Амон – в сущности разные лица Ра, и сами по себе они, таким образом, не конфликтовали. В особом положении находился бог мертвых Осирис, имея собственную сферу правления – подземное царство. До того, как Аменхотеп IV провозгласил Атона единственным Богом -для всех, этим богом – для всех был Осирис. До Аменхотепа IV отношение к богам, собственно, было не религиозное, а культовое. Для того чтобы отношение к Атону стало религиозным, то есть духовным (Атон в отличие от Ра, Гора – не солнечный диск с лучами, тем более не сокол или жук, а животворящая сущность солнца. Старое название «бог» -нут предполагало множественные числа; Бог-Атон только в единственном числе), Аменхотеп IV сам написал два гимна в честь Атона, в которых неистово утверждалось, что только Атон – Бог, других богов нет. Любопытно, что Атон до Аменхотепа IV был солнцем заходящим (солнцем Запада); восходящее солнце (солнце Востока) олицетворял навозный жук скарабей. Боги земные и небесные до Аменхотепа IV только присутствовали на земле и на небе и как бы покровительствовали людям. Правил только Осирис.

Основные источники сведений о богах – «Тексты пирамид» – заупокойные ритуалы царей, вырезанные на стенах внутренних помещений пирамид, «тексты саркофагов», сохранившиеся на саркофагах, и «Книга мертвых» – опять же сборники заупокойных текстов. В подземном царстве не было каких-то особых богов – там все те же небесные и земные боги. Древнего египтянина готовили (да и сам он готовился) к смерти с рождения: фараон начинал строить пирамиду, как только объявлялся царем. Аменхотеп IV не воевал с Осирисом, просто «забыл» о нем и приказал забыть своим подданным. Он ушел из Фив – столицы Египта, где властвовал Амон, и основал новую столицу Ахетатон – горизонт Атона. В этой столице не было ни слова, сказанного об Осирисе или подземном царстве. Преследуя Амона, вытравив его имя из своего (вместо Аменхотепа фараон стал Эхнатоном), разрушив храмы Амона и сбивая его изображения с каменных стен, вместе с тем этот фараон никак не изображал своего Бога: «подлинного Бога нельзя видеть, он не имеет форм» – это убеждение он пронес через всю жизнь.

Но точно так же, по Эхнатону, нельзя было видеть и смерть, ибо загробной жизни нет. Нужно сказать, древние египтяне имели далеко не отвлеченное представление об уходе из земной жизни Судя по росписям стен гробниц в Долине царей (Рамсеса IX, Рамсеса VI, Аменофиса II, Рамсеса II, Тутмоса III, Сети I, Тутанхамона и др. фараонов), отражающим тексты «Книги мертвых», «Молитв Солнцу» и «Книги Дуэты», им были хорошо известны и классифицированы феномены жизни после жизни, вновь открытые реаниматологами и психопатологами во второй половине нашего века: черный длинный туннель, этапы движения по нему с огромной скоростью (в ладье, как полагали египтяне) в сопровождении с «уплывающим» его охраняющей тени – огромного черного жука скарабея. Свет в конце туннеля – ослепительно яркое солнце. Им было известно и состояние умирающего, переживающего эти видения, – что-то вроде предэкзаменационного. Экзамен нужно было держать на страшном суде перед лицом самого Осириса, перед которым происходит психостазия – взвешивание сердца умершего на весах, уравновешенных истиной Маат (грешника пожирало и медленно переваривало страшное чудовище Амт – лев с головой крокодила; праведника ожидало оживление для счастливой жизни на полях иару).

Эхнатон обо всем этом «забыл»: ничего не хотел слышать о загробной жизни. Осириса нет в памятниках Телль-эль-Амарны (так называются ныне развалины Ахетатона). Фараон ничего не хотел знать о преисподней и запретил мистические, магические и колдовские ритуалы, то есть всякую деятельность жрецов Амона. Нужно сказать, колдуны, маги и прорицатели Древнего Египта обслуживали одного бога – Осириса, хотя назывались служителями Амона или других богов. Задача этих жрецов была одна – помочь человеку умирать и выдержать суд Осириса. Они помогали умирающему преодолеть все пороги на реке смерти. Целительством египетские маги и колдуны не занимались. Лечили человеческие душевные и телесные недуги другие – жрецы храмов Тота, Сохмета, Исиды и Имхотепа, покровители медицины и здоровья, которые были профессиональными докторами по образованию. Докторам Эхнатона было запрещено упоминать своих богов.

Эхнатон, особенно в конце своей жизни, жестоко преследовал магов, прорицателей, гадателей и колдунов. А доктором считался лишь тот, кто мог оперировать, принимать тяжелые роды или лечить лекарствами – фармацевтика как отрасль медицины сформировалась при этом фараоне. Жизнь египтян как бы упростилась – все таинственное и всякие таинства исчезли. Такой период, судя по записям, длился недолго – около пяти лет. Так как загадочное как таковое из жизни не пропало – не все можно было объяснить и не всем можно было управлять, Эхнатон вынужден был мистическое и магическое отнести к своему Богу: служение Атону стало обрастать магическими ритуалами. В это время Эхнатону пришлось выступить не только главным заклинателем Атона, но и его адвокатом: Бога ведь никто не видел, а верить в него предписывалось. Отсюда фараон вынужден был неистово подчеркивать, что Бога видеть нельзя. (До Эхнатона все боги были зримы и осязаемы и понятны).

В этот момент человеческой истории произошло знаменательное событие: запретив поклоняться богам Атона-Осириса, Эхнатон запретил изображать их в письменности, то есть запретил в письме пользоваться рисунками животных и птиц. Запрет был гениальным толчком к возникновению невиданного миром письма – словесного. Появился первый алфавит. Финикийцы – самый практичный народ – быстро подхватили новую идею и распространили, торгуя, на севере материка и пограничных землях письмо, получившее название финикийского. Вместе с ним появились первые летописцы, правда, века через три после смерти Эхнатона. Финикийское письмо – предок арамейского, квадратного и греческого письма – вытеснило не только иероглифику Древнего Египта, но и находившееся в развитии так называемое линейное письмо минойцев-критян, письмо геометрических фигур и знаков (ветвь этого письма коротка: Крит-Кипр, возраст 3 тысячи лет до н.э. – II век до н.э.), вероятно, линейное письмо А также письмо ханаан. Религиозная реформа Эхнатона обернулась глобальной перестройкой здания человеческой культуры: в слове знак отделился от значении. Тайнопись также радикально изменилась (трескающиеся на жиру лопатки и панцири было запрещено толковать – магическое ушло в слово, которое стало мистифицироваться, пока не было написано: Вначале было Слово. И Слово был Бог и Бог был Слово. Эхнатон правил 17 лет. Ровно столько господствовал в Древнем Египте монотеизм. После смерти фараон был объявлен еретиком. Его религию запретили, последователи подверглись преследованию. Маленький Тутанхатон вынужден стать Тутанхамоном: Амон победил Атона В Египте началась смута. На земном шаре вслед за смертью Эхнатона произошли важнейшие события, предопределившие ход человеческой истории: ИСХОД евреев из Египта. СОЮЗ их в Мребат-Кадеше, ЗАКОН, по которому они начали жить. Начался библейский период. На землях минойцев-микенцев стал господствовать ЭПОС.

В Каирском национальном музее находится каменный колосс Эхнатона – мужчины с женскими животом и бедрами. В Египте в наши дни на каждом углу можно купить голову Эхнатона – огромный череп за счет непомерно больших теменных костей. Сохранившиеся изображения Эхнатона представляют его с крупными губами, носом и ушами. Если учесть, что скульпторы и художники Древнего Египта были крайне щепетильны в изображении тел своих фараонов (там же, в Каирском музее, есть каменный колосс фараона Рамсеса II. Скульптура отображает болезнь вен левой голени фараона, что подтвердилось при изучении его мумии), то Эхнатон страдал двумя серьезными врожденными болезнями: черепа, получившей название «череп штеттинского ткача», и желез внутренней секреции, в результате которой недоразвиты яички (отсюда женоподобность). Огромный череп Эхнатона выходит далеко за пределы искусственно деформированного (фараоны-новорожденные подвергались, как и вожаки, например, инков, направленной деформации черепа за счет сдавливания височных костей новорожденного деревянными дощечками). Психология и психопатология «штеттинского ткача» хорошо изучена: в силу своего уродства он не мог смотреть вверх и вынужден был смотреть постоянно себе под ноги. Он даже не мог смотреть в глаза собеседнику. Эти больные обладают мрачным, замкнутым характером, постоянно испытывают различные страхи и прежде всего страх смерти, неспособны к умственному напряженному труду; бывают слабоумными, всегда слабодушны, волевое усилие им также неведомо. Вдобавок фараон не мог иметь детей. Тем не менее фараон оказывается инициатором и исполнителем грандиозной реформы. К тому же у него было восемь дочерей и, возможно, сын. Сие предстает весьма загадочным, если не принять во внимание особую роль, которая отводилась жене фараона – Нефертити и его «серому кардиналу» Семнехкару.

Некоторые исследователи полагают, что Нефертити – родная сестра Эхнатона. Благо, есть изображения, на которых они похожи чуть ли не как близнецы. Царица принимала активное участие в общественной и политической деятельности супруга. Достаточно сказать, что именно благодаря Нефертити фараон изменил «царскую» форму общения с подданными на «демократическую» – выходил в народ под руку с царицей и гулял по улицам Ахетатона как простой смертный. Даже изображать себя велел в позах «демократических» – в объятиях жены, на руках с ребенком, за обеденным столом, целующимся, играющим и т. п. Возможно, страной правил не безвольный, больной и пугливый фараон, а его блистательная красавица Нефертити. Не случайно он даровал ей свой титул фараона – Нефернефруатон! В отношении женщины это было недопустимо. Палеоантропологи и палеопсихологи полагают, что Нефертити обладала особыми чертами – отсюда ее божественная красота, – не характерными для древних египтян и народов, тесно общающихся с египтянами. Компьютерный сравнительный анализ облика Нефертити приводит к заключению, что ее образ является как бы архетипом идеала красоты европейцев в последующие тысячелетия, вплоть до современности. Короче, женщина для европейца прекрасна и желанна настолько, насколько она похожа на Нефертити. Только Леонардо да Винчи в своей «Джоконде» отступил от этого, используя мужской прототип. Красота женская и впредь будет развиваться в сторону Нефертити. Воистину в имени Нефертити: красавица грядет!

А теперь о Семнехкаре. На политической арене он появился в разгар реформ Эхнатона. Его изображения никому не известны. Некоторые исследователи полагают, что Семнехкар – сама Нефертити, правящая страной и мужем. Но Семнехкар также получает титул Нефернефруатон (как и Нефертити), но спустя почти десять лет после того, как этот титул получила царица. Спрашивается: зачем фараону дважды одним и тем же титулом награждать одного человека? Семнехкар был чрезвычайно близок Эхнатону. Скорее всего именно он был архитектором реформ, а не больной и безвольный фараон. Возможно, Семнехкар действовал вместе с Нефертити. Не он ли был и отцом детей Эхнатона? Возможно, с этой фигурой связана и еще одна тайна. В настоящее время существует три образа великого Моисея – законодателя и просветителя: библейский образ, запечатленный Микеланджело в камне, и Моисей Зигмунда Фрейда. Все три отличаются друг от друга. Совпадают они лишь в деянии. Фрейд, предполагая, что Моисей – египтянин (об этом – отдельный разговор), искал ему место среди приближенных Эхнатона: «…возможно, принца, жреца, высокопоставленного сановника…» (Зигмунд Фрейд «Человек по имени Моисей и монотеистическая религия». М. «Наука», 1993, стр.16). Он не знал ничего о Семнехкаре (в источниках по египтологии, которые Фрейд цитирует, имя Семнехкара отсутствует). Возникает проблема идентификации Семнехкара и фрейдовского Моисея. Но это уже другая история.

Семнехкару принадлежат слова: «Все боится времени. Время боится пирамид». Самым красивым цветом Семнехкар считал зеленый, любимый цвет Осириса.

История семьдесят третья. Валентинка

В ночь с 14-го на 15—ое февраля 2003 года, когда еще Москва и пригороды продолжали весело праздновать День всех влюбленных, Вселенский День Любви, который в англоязычных странах успели окрестить Unlimited Love. Когда еще люди продолжали дарить друг другу «валентинки», из окна общежития одного из Московских Вузов, с 20-го этажа, в 23 часа 00 минут, выбросилась студентка.

Из протокола судебно-медицинского вскрытия трупа и материалов следствия известно: 1) ей недавно исполнилось 22 года, 2) она заканчивала ВУЗ с отличием и была претенденткой на «красный диплом», 3) место постоянной прописки ее – город Тверь, 4) из близких родственников у нее была только бабушка, 75 лет, пенсионерка, постоянно проживающая в Твери. Еще то, 5) что в крови трупа не было обнаружено ни алкоголя, ни каких-либо других наркотических или психотропных препаратов; 6) что студентка была девственницей.

Мотивы самоубийства девушки, а это было самоубийство по предварительным данным следствия, изложены в посмертной записке, которую студентка озаглавила «Валентинка».

Из материалов следствия прокуратуры, также было известно, что бабушка самоубийцы, узнав о ее смерти по телефону от следователя, скоропостижно скончалась, не успев повесить телефонную трубку.

У девушки был жених, спецназовец, герой войны в Чечне. За ним установлено наблюдение, ибо он поклялся перед следователем, что «разыщет виновных в самоубийстве невесты и расправится с каждым в отдельности, по-своему». Посмертная записка девушки была написана после принятия решения, покончить с собой. Она никому не адресовалась. В ней нет просьбы, найти и наказать ее «убийц». Вот с некоторыми сокращениями содержание этой «Валентинки».

«У меня нет другого выхода, я не смогу дальше жить! Страх, который я пережила, прошел, но я потеряла все. Внутри – пустота. Сердце болит нестерпимо. Постараюсь взять себя в руки…

Я предчувствовала беду. Если бы не нужно было бы завтра быть в Москве, ничего бы не произошло… А, может быть, произошло что-нибудь другое, такое же страшное? Если не со мной, то с бабушкой или с моим любимым? Это предчувствие возникло тогда, когда я была на вершине счастья! Мне было так хорошо, как, наверное, бывает у человека раз в жизни… Наверное, так хорошо никогда не должно быть. А, если все же бывает…, то бывает и расплата!

Хорошо, что со мной, а не с бабушкой, не с тобой, мой дорогой, мой любимый! Прости, что я не сдержала слова! Прости меня, что я бросаю тебя! Простите меня! Бабуля, и ты, прости, прости, прости!

Да, все по порядку. Я выехала из Твери в 17 часов 55 минут. Вагоны электрички были почти пусты. В моем вагоне ехали молодые ребята с девушками, несколько мужчин средних лет, две женщины и один старичок…

Электричка шла быстро. Я погрузилась в чтение. Ребята громко смеялись, но их смех мне не мешал. Очнулась, когда на мое плечо положил руку мужчина и потребовал билет. Я подняла голову и увидела еще двух мужчин, которые проверяли билеты у ребят. Все трое были в форме, которую носят контролеры. Я показала проездной билет. У меня потребовали студенческий. Было видно, что контролеры хотят придраться, но у меня все было в порядке. Ребята, не прекращая смеяться, расплачивались с контролерами десятками. Они, собрав с них деньги, подошли к старичку. Он что-то сказал им, и. видимо, показал пенсионное удостоверение. Но они требовали с него деньги. Я часто езжу на этой электричке и не помню, чтобы контролеры подходили к пожилым людям. Но эти… эти взяли у старичка десятку…

Прошло минут пять-десять, не больше, ибо я не успела сосредоточиться на чтении, сердце тревожно билось. Я подумала, что это из-за старичка. Было жалко его! В глазах остановилась картина: старичок трясущейся рукой протягивает в огромную лапу контролера, скомканную десятку!

Я услышала шум со стороны молодых людей и подняла глаза. Около них стояли контролеры и требовали деньги, угрожая «выбросить из электрички». Это были другие контролеры, с бляхами на форменной одежде (первые были без блях), женщины средних лет. Рядом с контролерами стояли два милиционера. Один большой, широкоплечий, с красным, одутловатым лицом. Он еле держался на ногах. Был пьян. Грубо шутил, и сам выхватывал из рук ребят десятки. Другой невысокий, держался несколько в стороне от группы, коренастый, был трезв. Этой группой руководила контролерша, среднего роста, толстая, лицо ее также было красное и было видно, что она тоже выпившая, ибо говорила очень громко, грубо. Взяв десятки у ребят, они направились к старичку. Я еще ничего страшного, что скоро со мной произойдет, не осознавала. Тревога усилилась, но предчувствия беды еще не было!

Я не слышала голоса старичка, но по крику контролерши поняла, что он отказывался платить. Говоря, что заплатил только что прошедшим контролерам. Контролерша требовала показать ей квитанцию. Предыдущие контролеры забирали деньги, не предлагая квитанций. Старичок показал контролерше потрепанный пустой кошелек. Тогда она грубо вцепилась в его плечо и, обругав матом, заставила его встать, приговаривая: «Сейчас в тамбуре ты другое запоешь!» Другая контролерша и пьяный милиционер громко хохотали. Они повели старичка в тамбур.

Когда проходили мимо меня, я не выдержала и спокойно сказала, но сердце мое уже было не на месте: «Отпустите старичка! Я видела, как он платил штраф предыдущим контролерам. Вы можете их догнать, они только что прошли».

Дальше я не могу связно писать! Все произошло, как в кошмарном сне, и я не могла проснуться! Не помню, как оказалась в тамбуре. Сильно болели плечи. Я стояла, окруженная контролершами и милиционерами. Краснолицая что-то громко кричала, ударяя меня кулаком в грудь. Пьяный милиционер хохотал. Вдруг я ясно расслышала… Это сказала воинственная, выпившая контролерша, при этом она отвернулась от меня и повернулась к пьяному милиционеру: «Ты хотел трахаться? Трахай ее, – она больно ткнула меня в грудь пальцем. Но, пусть сначала от… сет!» «А, что, это идея, – сказал пьяный милиционер, – она – ничего! За проезд надо платить!» «Вот и заплатит!», – захохотали контролерши. Сознание мое было ясное. Не хотелось верить своим ушам, но, ужас! Пьяный милиционер стал расстегивать брюки, а контролерша схватила меня руками за шею, и, повиснув на мне, стала меня сгибать! Ужас. Меня затрясло. И я закричала изо всех сил: «Спасите! Помогите!» Рванувшись, я выскользнула из рук контролерши и вбежала в вагон, продолжая кричать: «Спасите! Спасите!» Вслед за мной в вагон забежали контролерша и пьяный милиционер. Контролерша громко сказала: «Все в порядке! Мы задержали безбилетную наркоманку!» Ни один из пассажиров не вскочил с места. Но в вагоне стало тихо, ребята замолчали и опустили головы. Я лихорадочно искала глазами кого-нибудь, кто мог бы за меня заступиться. Но все смотрели в окна…

…Я вновь оказалась в тамбуре. Помню, как меня втаскивали, я цеплялась за кресла, двери… Дальше я не знаю, что со мной сделали, кто сделал! Меня выбросили из вагона в «Химках». Я очнулась, сильно болели кисти: ногти были сломаны, я лежала на животе в месиве грязи, льда и соли…

…Совсем не помню, как добралась до Москвы, до общежития. Как открывала дверь комнаты… Мне хотелось одного – умереть!.. В голове гудело. В ушах стоял хохот контролерши и пьяного милиционера. И слова: «Трахни ее!..» «Я – могу!.. За проезд надо платить!..»

…Я не знаю, что они сделали со мной. Не хочу знать, что произошло! Хочу умереть!»