Текст книги "Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3"

После отбоя Гриша, лежа на своей шконке, самой близкой к окну и «дороге», частенько становился свидетелем переговоров «дорожника» с другими камерами.

– Ноль восемь! – кричали соседи по блоку.

– Говори! – отвечал «дорожник».

– Магу подтяни!

– Кто говорит?

– Саха из один-ноль

– Он отдыхает.

– Пусть «глаза откроет»!

– Привет, Саха! Как сам? – уточнял Володя Рыжий, передавая Магомеду, чтобы тот подошёл к телефону и ответил на звонок из десятой камеры.

– Пойдет! Как у вас в «хате»?

– Всё на должном, брат! Нужда в чём есть?

– Заварить, закурить.

– Та же канитель! По возможности тусанём.

– От души, братуха! Братве салам. Расход!

По началу Тополев не всё понимал из этих переговоров и частенько переспрашивал «дорожника» о смысле тех или иных слов и выражений. К примеру, этот разговор был просьбой смотрящего за 10-ой камерой Сахи прислать им по «дороге» чай и сигарет. Для этого он звонил по телефону Маге и пытался попросить об этом, но Магомет не брал трубку, так как имел свой взгляд на подобные просьбы. Он считал, что тех сигарет и чая, что он отправлял в котловую «хату» – камеру, в которой сидел смотрящий за продолом и собирал на общее со всего этажа, было вполне достаточно, чтобы обеспечить всех желающих. Поэтому просьбы не таких состоятельных соседей он попросту игнорировал и требовал того же от остальных. Только поэтому Саха и просил через «дорожника», чтобы Мага «открыл глаза», то есть ответил на его звонок.

Иногда какой-нибудь стремящийся к воровскому делу пацанёнок подходил к открытому окну и во всеуслышание кричал: «Тюрьма-старушка, дай мне „погремушку“! Не простую, а воровскую!» После этого клича из соседних камер ему начинали предлагать разные погоняла, и он старался выбрать для себя подходящее. Больше всех усердствовал в этом вопросе «Кичал» – кладезь различных прозвищ и кликух, поэтому его предложения чаще всего заслуживали одобрения начинающих вороваек. Последнее погоняло, которое он предложил, было «Путёвый». После этого ему пришёл небольшой «кабанчик»121121
  Передачка, пакет с продуктами.


[Закрыть] по «дороге» от благодарного соседа. Таков закон тюрьмы.

Как-то раз Гришу сразу после утренней проверки забрал на разговор опер Володя, который очень интересовался его персоной – всё выспрашивал, как ему живётся в камере, не вымогают ли у него деньги. Для большей открытости и откровенности поделился информацией, что Мага вымогал у Володьки «Рыжего» 25 тысяч рублей за его мошенническую статью. А оперативный сотрудник его спас и перевёл в другую камеру, где его больше никто не трогает. Григорий ответил, что у него с сокамерниками проблем нет, и о затруднительном положении, в которое попал «дорожник», он ничего не слышал. По возвращении он расспросил об этой истории Сашу Ткаченко, который подтвердил факт вымогательства и реальную причину перевода «Рыжего» на Большой спец, отметив, что за этот перевод Володя получил с Рыжего полтинник.

– Видимо, Мага хотел эти двадцать пять тысяч пустить на биржевую торговлю, – подумал Гриша. – Но оперок оказался проворнее…

– Или можно предположить, что наш смотрящий работает в паре с этим опером, делая «обезьяну»122122
  Фиктивный наезд с целью заработка


[Закрыть] сокамернику, вынуждает его жаловаться Володе, который за деньги переводит пострадавшего на Бэ-эС, а затем заработок делят пропорционально, – слишком уверенно сказал в ответ Ткаченко.

Новым «дорожником» временно стал Баха, всегда мечтавший об этом месте. Но у него постоянно случались разные косяки, поэтому всерьёз его кандидатуру на столь ответственный пост никто никогда не рассматривал. Так, к примеру, когда он сидел на «тормозах», он проворонил «пожар» – заход шмона. Тогда «отлетели» две заточки и канат для «дороги». В результате он отдал пять пачек сигарет Виталику за производство новых ножей, а сам всю ночь плёл веревку из своей простыни. Зная о хронической несобранности Бахтияра, Мага решил поставить его на ответственный участок в надежде на очередную его оплошность, чтобы затем заставить того раскошелиться на столь заманчивый для него международный финансовый рынок. Долго ждать не пришлось. В первую же ночь Баха отдал предназначенную для Романа Панова «маляву» другому человеку. Тот на ней написал ответ и вернул обратно новоиспечённому «дорожнику», который снова не проверил получателя и направил её обратно отправителю. Ромин подельник, получив своё письмо как не нашедшее адресата, поднял бучу, и Баху с позором изгнали. Панов, будучи благородным человеком, не дал блатным спросить с несчастного Памирца, как с понимающего, и спустил скандал на тормозах. Но Магомед не упустил своей возможности и подтянул Баху к себе в «танк». Через десять минут тот уже звонил своей жене и объяснял, что надо сделать для открытия инвестиционного счёта. Так Баха стал первым клиентом финансовой компании Гриши и Маги. Он принёс тысячу долларов и за несколько дней Тополев сделал на них тысячу триста.

Гриша торговал после 8 вечера и до утра, а иногда Мага просил, чтобы его телефон достали днём и отдавал его Тополеву для работы. Как оказалось, семья Бахтияра взяла эти деньги в кредит. Поэтому Гриша настоял, чтобы в первую очередь был возвращен займ, и только потом начиналась делёжка прибыли. Мага, конечно, был очень недоволен решением партнёра по бизнесу, но не мог с ним спорить, поскольку боялся потерять курицу, несущую для него золотые яйца. Слух о феноменальных способностях Григория зарабатывать деньги быстро разошлись по «хате», и многие стали подумывать о вступлении в пайщики столь доходного предприятия. Однако Тополев пресекал эти стремления, ссылаясь на свой скорый суд и высокую вероятность уйти с условным сроком.

Глава №6. Суд

Первое заседание суда по уголовному делу Тополева состоялось 5 февраля 2015 года. Заказали Григория вечером предыдущего дня. Выводной пришёл около 10 и, не открывая кормушку двери, выкрикнул фамилии тех, кому завтра предстояла поездка в суд. Роман Панов и Гриша были в списке заказанных. Бывший заместитель министра ездил на каждое заседание в выглаженной рубашке, костюме и галстуке. Готовиться начинал за сутки прямо с утра. Гладил рубашку горячей лампочкой, а костюм разогретой в кипятке стальной кружкой, развешивал вещи на вешалки рядом с кроватью и накрывал их старой простынёй. Весь день изучал материалы дела, писал себе реплики для выступления и составлял вопросы следствию, а вечером мылся на «дальняке» под пятилитровой баклажкой. Панов был примером для сокамерников во всём: в гигиене, образе жизни и мысли, поведении и отношении к жизни. Он был всегда открыт для общения и терпеливо старался донести до окружающих те христианские постулаты, которые подчистую забываются в местах лишения свободы. Всегда с удовольствием помогал более слабым и беззащитным и очень достойно выглядел на фоне блатных. Его непросто уважали – он был гордостью «хаты», и частенько молодые парни хвалились на «сборках», что сидят в одной камере с Пановым.

Наблюдая, как Рома готовится к судебному заседанию, Гриша тоже решил взять с него пример и постирал заранее свои джинсы и рубашку, а затем под надзором Романа погладил одежду таким же малоизвестным простому обывателю способом – горяченной кружкой.

– Ты всегда должен быть одет так, как будто приехал из дома: хотя бы для того, что твои враги не должны радоваться твоему временному заточению, а семья должна видеть тебя в здравии и спокойствии, хорошо одетым, причёсанным и солидным, – частенько поговаривал Панов.

У Гриши теплилась надежда, что прямо на первом заседании ему присудят условный срок, и он сможет покинуть зал суда свободным человеком, поэтому мысленно он уже прощался с камерой и её обитателями. Однако Мага и Егор убеждали его в обратном и говорили, что он точно вернётся.

– Если тебя посадили, то об условном сроке можешь забыть! – говорили они. – Это система. Какой-то реальный срок точно получишь: неважно – виновен ты или нет! Судью не интересуют доказательства твоей вины или невиновности, у неё есть такой же, как у всей правоохранительной системы план: сколько посадить и с какими сроками. Поэтому, если ты изучал статистику по вынесенным приговорам и срокам наказания, то очень чётко прослеживается тенденция, что в конце года «крепят» гораздо сильнее, чем в начале, потому что судьи в последнем квартале сверяют свои плановые показатели с фактическими и выравниваются за счёт более суровых сроков наказания. Кто знает про эту особенность нашей судебной системы, стараются всегда оглашение приговора перенести с декабря на январь, чтобы не попасть под этот сроковой гнёт. Да, кстати, и по той же статистике у нас в стране всего 0,3 процента оправдательных приговоров, и, поверь нам, ты точно в эти проценты не войдёшь – денег не хватит! Твоя судьба решается следователем в первые часы твоего задержания – если отпустили под подписку о невыезде, то есть шанс отделаться условкой или минимальным сроком, если сразу посадили, то, извини, будешь сидеть, ну, а если борешься со следствием и доказываешь свою невиновность, то получишь по максимуму. У каждого свой выбор.

В 7 утра «тормоза» открылись, и выводной громко объявил: «На суд!». На «сборке» Григорию и Роману предложили выбрать камеру: курящая или нет. В курящих топор можно было вешать от едкого табачного дыма, глаза начинало резать аж в коридоре за метр от двери, и народу там было под завязку. А в некурящей оказалось намного легче – и свежий воздух из открытого окна, и контингент поинтеллигентнее, и даже свободные сидячие места случались. Естественно, ребята выбрали более удобную камеру, тем более что оба спокойно обходились без этой вредной привычки. Со «сборки» открывался душевный вид на внутренний двор Бутырского замка со старинными тополями, побеленными специальным раствором с белой глиной на метровую высоту от земли, очищенными от снега дорожками, ведущими в разные корпуса СИЗО, фигурно примятыми деревянными лопатами сугробами и маленьким золотым куполом православной часовни, увенчанным большим ажурным христианским крестом. Точное время можно было определять по завораживающему пению заключённых, добровольно выполняющих роль муллы и читающих нараспев через выбитые стекла окон мусульманские молитвы в определённое время суток по лунному календарю. Ожидание подачи автозака продлилось больше трёх часов. Основные разговоры на «сборке» были за делюги, про судей и следаков. «Бродяги и стремяги»123123
  Высокая иерархия в воровском мире, следующая за ворами в законе


[Закрыть]судачили за положуху и воров, бывалые зэки выискивали в толпе морально слабых и пытались развести их на бабло. Гриша, как заключенный, нередко покидающий камеру «налегке» и «по сезону», встречал много знакомых лиц с БС и из общих корпусов. За разговорами время летело быстро. «Тормоза» часто открывались, и продольный выкрикивал фамилии, после чего один-два человека выходили в коридор. Опытные ездоки на суд брали рядом с дежурной частью белые картонные коробки с сухим пайком, но Гриша решил отказаться от положенной ему еды, так как надеялся на получение условного срока сегодня в суде, да и не очень-то хотел приобщаться к казённой пище.

После переклички очередной партии зэков у дежурки перед выходом во внутренний двор СИЗО охрана начала заводить по одному в большой судовой автозак. Вот ведь действительно, как всё познается в сравнении. Еще недавно Тополев возмущался отвратительными условиями в маленькой ГАЗели, в которой его возили на «продлёнку», а теперь она для него была пределом мечтаний на фоне огромного КамАЗа, в котором возят подсудимых и осуждённых. По 11—14 человек, как повезёт, в каждой их двух камер, расположенных в глубине кузова, плюс четыре одиночных «стакана» для «обиженных» и бывших сотрудников. В остальном всё похоже – те же решётки вместо дверей, такие же железные лавки, только очень холодно и тесно. Хорошо, что Рома предупредил Григория, о том, чтобы он надел шерстяные носки под сапоги, термобельё и тёплый свитер, а также взял бы с собой одеяло, чтобы в сложенном виде положить под попу – без этого утепления он точно бы замёрз и заработал воспаление легких. Также обязательно надо было ограничить себя заранее в питье и позаботиться о стуле, чтобы в автозаке не мучиться животом или желанием опорожниться, потому что ближайшая возможность посетить туалет может быть предоставлена только по приезду в суд, и то не сразу. Конвой тоже отличался большей строгостью и суровыми выраженьями лиц. Никаких разговоров с контингентом, всё только по команде, быстро и чётко – шутить здесь опасно и даже вредно для здоровья.

В одной камере с Григорием были ребята, которых доставляли вместе с ним в Замоскворецкий суд и в Мосгорсуд. Различия между ними были заметны сразу – в районный ехали с тоненькими папочками для документов, а в «Мосгор» с громоздкими коробками своих дел. Пока ехали, мужики рассказали о тамошних «стаканах» – малюсеньких каморках для ожидания судебного заседания – помещении 2 на 2 метра на двух человек с узкой лавкой напротив двери, где даже лечь, вытянув ноги, человеку высокого роста практически невозможно, о долгом пребывании в этих «стаканах», жёсткости приставов и конвоя, о передвижении от камеры до зала суда в полусогнутом состоянии с высоко задранными руками в наручниках за спиной.

До Мосгорсуда ехали больше часа, потом столько же по времени ожидали выгрузки клиентов, а затем уже начали движение в сторону районных судов. Повезёт, если твой будет первым по дороге, а то можно кататься в холоде и тесноте по 3—4 часа, а иногда и все шесть. Григорию с его длинными ногами было совсем тяжко – вытянуть их было некуда, и от неподвижного положения ноги затекали и жутко болели. А когда соседи с разрешения конвоя закуривали все сразу, то дышать становилось вообще нечем, и очень хотелось поскорее уже куда-нибудь доехать, во всём признаться, получить любой срок и навсегда закончить эту пытку.

Ещё через два часа автозак въехал в Замоскворечье и достиг промежуточной точки своего маршрута. Снова охрана по одному вывела несколько человек, приковав наручниками каждого. После спуска по маленькой приставной металлической лесенке вниз из КамАЗа ФСИН Григория пристегнули к конвоиру ещё одними оковами и сопроводили до транзитного «стакана» в конвойной Замоскворецкого суда – полуподвального помещения, очень чистого и светлого по сравнению с Таганским судом. Когда всех доставленных разместили по камерам, судебные приставы начали дергать по одному на личный досмотр. Гришу заставили снять самодельный пояс, связанный им из кусков простыни и кожаных лент, оставшихся после раздела сумки для «дорожного бандюка». Он лично изготовил его для того, чтобы с него не сваливались штаны – он очень сильно похудел за последние четыре месяца. Также изъяли все бумаги, обещая вернуть по дороге в зал судебных заседаний, предупредили о стрельбе в случае попытки бегства. Сотрудники долго изучали его кроссовки на липучках, прощупывали каждый предмет одежды, раздев его до трусов. Весь процесс происходил очень добродушно и с большим уважением со стороны приставов. Во время обыска они расспрашивали Тополева о его уголовном деле, чтобы впоследствии понимать, в какую камеру конвойки и с кем его можно распределять, да и как с ним себя вести в целом – строго или стандартно.

Гришу отвели в самый дальний от входа в камерное помещение «стакан». Он оказался намного просторнее, чем на Таганке, но при этом гораздо темнее – читать было практически невозможно. Стены ровные, без привычной уже «шубы» в качестве штукатурки, лавки настолько широкие, что можно было с комфортом лежать на спине и, самое главное, очень тепло. Вентиляция работала отменно, и Григорий сразу же снял с себя весь утеплитель и остался лишь в выбранной для нахождения в судебном зале одежде. Шерстяные вещи сложил в пакет, захваченный с собой для этих целей, и положил на скамейку в качестве подушки. Вскоре к нему завели ещё одного мужчину лет пятидесяти пяти – лысого, невысокого, коренастого славянина. Мужчины, естественно, разговорились.

– У меня 160-ая статья Уголовного кодекса – растрата, – начал свой рассказ после знакомства сокамерник Тополева. – Я бывший директор научно-исследовательского института, занимающегося космической тематикой, который находится у метро «Калужская». Пару лет назад к нам пришла новая команда управленцев от Чубайса и после изучения состояния дел захотела забрать институт под себя, а мне предложили покинуть мой пост и не мешать процессу приватизации. Я, разумеется, отказался и начал во всех возможных инстанциях бить в колокола и требовать оставить важнейший научный центр отрасли в лоне государства и избавить его от посягательства рейдеров, желавших лишь обанкротить институт и продать выгодно для себя наше шикарное здание. В результате через несколько месяцев появилось уголовное дело. Меня арестовали прямо в рабочем кабинете. Я сижу в следственном изоляторе уже год. Сегодня моё первое судебное заседание. За это время я успел выиграть арбитражный суд, подтвердивший, что договор, по которому мне вменяют растрату, выполнен полностью и претензий по нему нет. Сердцем верю и надеюсь, что оправдают, хотя умом понимаю, что это маловероятно.

За разговорами прошло около двух часов, пока лысого не забрали первым на заседание, и Григорий остался один в своих мыслях и переживаниях. Он неоднократно прокручивал в голове свою речь, ответы на возможные вопросы судьи и прокурора. Затем поймал себя на мысли, что пенитенциарная система так построена, чтобы узник поднимался в зал суда уже выжатым, как лимон, с единственным желанием сдаться на милость этой системы. Он снова с большим уважением вспомнил Романа Панова, который три раза в неделю на протяжении вот уже девяти месяцев ездил на суд и при этом всегда был собран, сконцентрирован и даже не думал о сдаче своих незыблемых позиций невиновного человека.

Когда за Григорием пришли, он уже был морально готов и, несмотря на жуткое волнение, спокоен. Ему разрешили надеть самодельный пояс и взять его пачку с бумагами.

– Руки за спину! – скомандовал конвоир.

– Не могу! – ответил Гриша. – Плечо сломано, и рука назад не заходит, – он продемонстрировал сотрудникам суда ограниченность своих возможностей.

– Ладно. Тогда руки спереди, – абсолютно спокойно отреагировал конвой на увечье подсудимого.

Его вывели на скрытую от посетителей здания суда боковую лестницу и повели на третий этаж. Пролеты были слишком узкими и крутыми, и идти вдвоём в связке с конвоиром было очень сложно. «Наверное, только с руками за спиной тут можно пройти», – подумал Гриша, протискиваясь еле-еле на поворотах со своим сопровождающим. Когда они вышли в коридор из потайной двери, то сразу же наткнулись на адвоката Шахманова. Тот был сильно взволнован. Причину этого волнения Тополев сразу же разглядел за его спиной – это был Андрей Южаков со своим представителем. Григория завели в клетку скамьи подсудимых, сняли наручники и застегнули ими проушину на двери для навесных замков. В зале он сразу же заметил Валеру Смирнова, который сидел в дальнем углу в чёрном пальто, нахохлившись, как воробей, и стараясь не обращать на себя внимание. Почувствовав на себе взгляд Гриши, он слегка повернулся в его сторону и еле заметно улыбнулся, продолжая сохранять свою анонимность. К решётке подошел Шахманов.

– Они хотят отменить особый порядок и принесли гражданский иск! – не скрывая своей досады, сказал он и показал рукой на Андрюшу с товарищем.

Помахав рукой, Тополев подозвал к себе Южакова.

– Пусть привезут сюда мои деньги, и тогда я соглашусь на особый порядок! – выпалил Андрей, подходя к клетке, даже не поздоровавшись и не выяснив причину возникшего у Григория желания поговорить.

– Ты же прекрасно знаешь, что я эти деньги отдал в «Азимут-Гео» в счёт твоего долга, – спокойно, но твёрдо пояснил Тополев.

– Какого такого долга?! – нервно, с истерическими нотками в голосе, зашипел Южаков.

– Ты снова меня записываешь что ли?! – засмеялся Григорий.

– Пусть тогда они отдадут! Позвони им, – зашипел снова Андрей.

– А ты рискни! Дай мне провести суд в особом порядке, тогда, может быть, судья смилуется и даст мне условно, и вместе поедем после заседания в «Азимут-Гео» и потребуем вернуть твои деньги. Других вариантов я не вижу.

– А я вижу! – злобно произнёс Южаков. – В камере дожмут тебя, и отдашь как миленький. Ты же в восьмой сидишь, на первом этаже?! От Гинзбурга и Тростанецкого тебе большой привет, – прошептал он напоследок и вернулся на свое место.

Начался суд. Судья Коробченко Елена Сергеевна – молодая красивая женщина с тёмными волосами и стрижкой под каре в судейской мантии выглядела сногсшибательно. Её приятный бархатный голос вызывал доверие, а размеренные женственные движения рук успокаивали и вводили в легкий транс. Толстенький прокурор в синем форменном кителе с трудом поднимался из-за стола, поэтому делал это не до конца, комично сгибаясь в тот момент, когда от него ждали реплики. Выглядело это так, будто он кланяется судье каждый раз, когда она к нему обращается. Молоденький секретарь судьи был похож на проныру и пройдоху. Худой, невысокого роста, он так быстро перебирал пальцами по клавиатуре, что вызывал удивление и уважение окружающих.

Григорий зачитал ходатайство о проведении судебного заседания в особом порядке уверенно и спокойно, так же, как они репетировали с адвокатом в СИЗО. Судья спросила мнение сторон по этому поводу. Адвокат и прокурор были не против, возражал только потерпевший.

– Я могу у вас поинтересоваться, почему вы против? – спросил прокурор, со зло стью посмотрев на Андрея. Его гнев можно было понять – Южаков ломал ему весь процесс, который должен был пройти, во-первых, одним днем, а во-вторых, без предоставления доказательств виновности подсудимого. Теперь же после такого зигзага неудачи надо было начинать всё заново – приглашать свидетелей, собирать доказуху, а, не дай Бог, подсудимый откажется от признания своей вины, тогда вообще всё пропало.

– Пусть вернёт деньги! – жалобно проблеял Андрюша.

– Вы думаете, что если вы его посадите, то он вам деньги вернёт?! – не унимался прокурор.

– Думаю, что пока от меня зависит особый порядок, то он вернёт.

– А как вы себе это представляете? – заинтересованно вступила в разговор Елена Сергеевна.

– Я дам ему телефон, он наберет своим подельникам, и они привезут деньги сюда, а мы все подождём немного, – уверенно выпалил потерпевший.

– Может быть, ещё девочек ему сюда закажем и пиццу с кока-колой!? – строго и очень спокойно отмела это бредовое предложение судья. – Если вы откажете, то вам придётся являться на каждое заседание суда. Вы с этим согласны? Сможете?

– Смогу! Буду являться! – произнёс с надрывом Южаков, смотря на Коробченко, как на икону.

– Подумайте ещё раз. Заседание мы сегодня проведём в любом случае, независимо от вашего решения. Но так оно будет одно при вашем согласии в особом порядке, а при отказе – не одно.

– Отказываю в особом порядке! – гордо и громко продекларировал потерпевший.

– Тогда объявляется заседание в общем порядке, – так же спокойно, как и до этого произнесла судья. – Прокурор, зачитайте обвинение!

Подполковник юстиции встал, взял в руки пачку листов и зачитал обвинительное заключение:

«Тополев Г. В. обвиняется в том, что он совершил покушение на мошенничество, то есть умышленные действия, непосредственно направленные на хищение чужого имущества путём обмана, в особо крупном размере, при этом преступление не было доведено до конца по независящим от него обстоятельствам.

Преступление совершено при следующих обстоятельствах.

Так, он (Тополев Г. В.), имея преступный умысел и корыстную цель, направленные на хищение чужого имущества путём обмана в особо крупном размере, получив информацию от потерпевшего о выездных налоговых проверках, проводимых ИФНС России №34 по г. Москве, в отношении ООО «Метео Премьер», ООО «Медиа Мир», ООО «Телекомпания Метео ТВ», в которых потерпевший является участником и генеральным директором, в неустановленное следствием время, но не позднее июля 2014 года, вступил в преступный сговор с неустановленным следствием лицом, распределив преступные роли и разработав план совершения преступления, согласно которому под предлогом оказания содействия потерпевшему в положительном завершении указанных проверок и передаче с этой целью денежных средств должностным лицам ИФНС России №34 по г. Москве, намеревался похитить принадлежащие потерпевшему денежные средства. При этом неустановленный соучастник преступной группы с целью придания большей убедительности его (Тополева Г. В.) словам должен был при необходимости на его (Тополева Г. В.) встречах с потерпевшим представляться заместителем руководителя ИФНС России №34 по г. Москве Новиковой Еленой Михайловной и сообщать потерпевшему о возможных отрицательных последствиях указанных выездных налоговых проверок в случае не передачи потерпевшим ему (Тополеву Г. В.) денежных средств.

Во исполнение совместного преступного умысла и достижения преступной цели он (Тополев Г. В.) примерно в июле 2014 года в неустановленные следствием время и месте, не имея намерений и реальной возможности выполнить принимаемые на себя обязательства, обманывая таким образом потерпевшего, сообщил последнему заведомо для него (Тополева Г. В.) ложные сведения о якобы имеющейся у него возможности посредством личного знакомства с заместителем начальника ИФНС России №34 по г. Москве Новиковой Е. М. повлиять на результаты проверок, проводимых указанной налоговой инспекцией в отношении руководимых потерпевшим ООО «Метео Премьер», ООО «Медиа Мир», ООО «Телекомпания Метео ТВ», а именно на получение положительных актов налоговых проверок без начисления налогов, штрафов и пеней, за вознаграждение в размере пятидесяти тысяч евро.

Будучи обманутым и введенным в заблуждение им (Тополевым Г. В.) относительно возможностей и истинных намерений последнего, потерпевший, боясь приостановки деятельности ООО «Метео Премьер», ООО «Медиа Мир», ООО «Телекомпания Метео ТВ», с целью избежания возможных отрицательных последствий по указанным выше выездным налоговым проверкам, в июле 2014 года в неустановленное следствием время, находясь по адресу: г. Москва ул. Куусинена 21Б, передал ему (Тополеву Г. В.) в качестве предоплаты денежные средства в сумме один миллион двести тысяч рублей, которые он совместно с неустановленным соучастником похитил, распорядившись ими по своему усмотрению.

Видя, что его преступные действия не вызывают у потерпевшего сомнений, продолжая реализацию совместного преступного умысла, он (Тополев Г. В.), действуя с ведома и согласия своего соучастника, в августе 2014 года в неустановленное следствием время, находясь по адресу: г. Москва ул. Куусинена 21Б, под вышеуказанным предлогом, якобы для передачи заместителю руководителя ИФНС России №34 по г. Москве Новиковой Е. М., для получения положительных результатов вышеуказанных налоговых проверок, получил от потерпевшего принадлежащие последней денежные средства в сумме семьсот тысяч рублей, которые он (Тополев Г. В.) совместно с неустановленным соучастником похитил, распорядившись ими по своему усмотрению.

Продолжая выполнение своего преступного плана, с целью придания большей убедительности его (Тополева Г. В.) словам о возможности влиять на результаты проверок, проводимых ИФНС России №34 по г. Москве в отношении руководимых потерпевшим Обществ и о близком знакомстве с заместителем руководителя указанной налоговой инспекции Новиковой Е. М., в августе 2014 года в неустановленное следствием время он (Тополев Г. В.) организовал встречу в ресторане «На мельнице», расположенном по адресу: г. Москва, Садовая-Спасская улица, 24, потерпевшему со своим неустановленным соучастником, которая, представляясь заместителем руководителя ИФНС России №34 по г. Москве Новиковой Е. М., подтвердила потерпевшему его (Тополева Г. В.) слова о возможных отрицательных последствиях указанных выездных налоговых проверок, в случае не передачи потерпевшим, ему (Тополеву Г. В.) оставшихся денежных средств в сумме 10 000 Евро.

Завершая реализацию совместного преступного умысла, он (Тополев Г. В.) 08 октября 2014 года в период времени с 13 час. 50 мин. до 15 час. 35 мин., находясь в помещении ресторана «Эль помидорро», расположенного по адресу: г. Москва, Садовническая ул., 52/45, продолжая обманывать потерпевшего относительно своих истинных намерений, не имея реальной возможности выполнить принимаемые на себя обязательства, под вышеуказанным предлогом получил от потерпевшего, действовавшего в рамках оперативно-розыскного мероприятия – «оперативный эксперимент», для получения положительных результатов вышеуказанных налоговых проверок, денежные средства в сумме пятьсот тысяч рублей, которые совместно с соучастником намеревался похитить, однако довести совместный преступный умысел до конца не смог по независящим от него обстоятельствам, так как при получении вышеуказанных денежных средств был задержан сотрудниками полиции.

Таким образом, он (Тополев Г. В.) путем обмана совместно с неустановленным соучастником похитил принадлежащие потерпевшему денежные средства на общую сумму один миллион девятьсот тысяч рублей и пытался похитить принадлежащие последнему денежные средства на сумму пятьсот тысяч рублей, то есть пытался похитить денежные средства потерпевшего в общей сумме два миллиона четыреста тысяч рублей, что составляет особо крупный размер, однако довести свой преступный умысел до конца не смог по независящим от него обстоятельствам».

– Подсудимый! – обратилась к Григорию Коробченко. Он встал. – Вы признаёте свою вину в содеянном?

– Да, признаю! – громко ответил Гриша. Прокурор мысленно перекрестился.

Далее следовал допрос потерпевшего. Южакова пригласили встать за трибуну, стоявшую напротив кафедры судьи.

– Андрей Арнольдович! – обратилась к нему Коробченко. – Вы согласны с предъявленным подсудимому обвинением?

– Да, согласен! – довольно ответил Андрей.

– Вам есть, что добавить по существу дела?

– Нет, Ваша честь.

– Тогда у меня есть к вам несколько вопросов. Ответьте суду, за что вы предавали деньги подсудимому?

– За решение вопросов в налоговой инспекции, – с такой же гордостью продолжил отвечать потерпевший.

– А вы понимаете, что это незаконно? – довольно резко и строго отреагировала судья.

Андрюша скукожился, затрясся и понёс какую-то чушь про то, что на тот момент у него не было другого выхода, что он верил Тополеву, как себе, что он вообще и никогда больше…

– Вы понимаете, что по-хорошему это вы должны сидеть на скамье подсудимых, а не Тополев, ну, либо, по крайней мере, вместе? – прервала мудовые рыдания Южакова Коробченко. Тот сопел и, уткнувшись в пол, переступал с ноги на ногу, перебирая в руках клочок бумаги.