Текст книги "Частные начала в уголовном праве"

Полагаем, что проблема соотношения оснований освобождения от уголовной ответственности (примирение с потерпевшим и заглаживание причиненного вреда) должна быть разрешена путем указания в ст. 76 УК РФ только на примирение с потерпевшим. При этом процедура примирения предполагает, на наш взгляд, возмещение физического, имущественного, морального вреда, а также вреда деловой репутации в объеме и способами, оговоренными сторонами и не противоречащими требованиям законодательства.

3.2. Институт частного обвинения как проявление диспозитивности в уголовном праве России

Отечественное уголовно-процессуальное законодательство предусматривает три вида уголовного преследования: осуществляемое в публичном, частно-публичном и частном порядке. Выделение различных способов процессуального разрешения криминальных конфликтов обусловлено, на наш взгляд, различным характером охраняемых интересов и благ.

Части 2 и 3 ст. 20 УПК РФ гласят: « 2. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115, 116, 129 частью первой и 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя и представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора.

3. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 131 частью первой, 136 частью первой, 137 частью первой, 138 частью первой, 139 частью первой, 145, 146 частью первой и 147 частью первой Уголовного кодекса Российской Федерации, считаются уголовными делами частно-публичного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат, за исключением случаев, предусмотренных ст. 25 настоящего кодекса».

Очевидно, что законодатель, установив порядок частного и частно-публичного преследования, по сути разграничил сферы реализации частного интереса и расширил диспозитивные начала в уголовном и уголовно-процессуальном праве.

О том, что институт уголовного преследования, осуществляемого в частном порядке, является очевидным проявлением диспозитивности, свидетельствует ряд обстоятельств:

– во-первых, указанные в ч. 2 ст. 20 УПК РФ деяния в большинстве своем посягают на личные права и свободы. Их уголовно-правовая оценка всецело зависит от субъективного восприятия вредоносности посягательства самим потерпевшим;

– во-вторых, возбуждение и прекращение уголовного преследования по делам частного обвинения зависит исключительно от воли потерпевшего. Примирение по делам частного обвинения является обязательным основанием для неприменения к виновному уголовно-правовых репрессий;

– в-третьих, при осуществлении уголовного преследования по делам частного обвинения не имеют правового значения факт, тяжесть и количество ранее совершенных лицом преступлений.

Предоставляемая потерпевшим в рамках рассматриваемого института самостоятельность обусловливается, на наш взгляд, тем, что преступления частного обвинения совершаются обычно на основе личных, бытовых конфликтов, участниками которых становятся близкие друг другу люди. Вмешательство государственных органов в разбирательство подобных случаев лишь обострит отношения между сторонами. «Обоюдовыгодным» способом разрешения конфликта является примирение в частном порядке, сопровождающееся добровольным возмещением вреда потерпевшему, восстановлением его интересов, нарушенных в результате преступления.

Более того, передача потерпевшему права на разрешение конфликта по делам частного обвинения свидетельствует «об уважительном отношении законодателя к его интересам и соответствует цели восстановления социальной справедливости – высшей задаче вмешательства уголовного закона»[340]340
  Келина С. Г. Освобождение от уголовной ответственности как правовое последствие совершения преступления // Уголовное право: новые идеи. М., 1994. С. 22.


[Закрыть].

Иными словами, нет смысла осуждать лицо за совершение указанных в ч. 2 ст. 20 УПК РФ преступлений, если потерпевший этого не хочет и при этом не страдают общественные интересы.

Нельзя обойти вниманием и экономическую выгоду института уголовного преследования по делам частного обвинения. Предоставление потерпевшему права самостоятельно решать вопрос о применении к виновному уголовно-правовых репрессий существенно снижает затраты на судопроизводство и уменьшает загруженность суда.

Вместе с тем, понимание данного института в теории и практике уголовного права не бесспорно. Дискуссии вызывает вопрос о правовой природе уголовного преследования в частном порядке.

На основании того обстоятельства, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не содержит указаний на материально-правовое основание анализируемого института, ряд авторов делают вывод о его процессуальной природе.

В частности, С. А. Шейфер и Н. Е. Петрова сводят институт частного обвинения к обвинительной деятельности потерпевшего, который «является полноправной стороной в процессе и наделен достаточными полномочиями по осуществлению уголовного преследования»[341]341
  Шейфер С. А., Петрова Н. Е. Проблемы реформирования производства по делам частного обвинения в духе расширения частных начал в уголовном процессе РФ // Государство и право. 1999. № 6. С. 51.


[Закрыть].

А. М. Ларин, Э. Б. Мельникова и В. М. Савицкий[342]342
  Ларин А. М., Мельникова Э. Б., Савицкий В. М. Уголовный процесс России: Лекции-очерки. М., 1997. С. 156.


[Закрыть] также рассматривают частное обвинение сквозь призму признания потерпевшего самостоятельным субъектом уголовно-процессуального преследования.

В целом, сторонники «чистоты» процессуальной формы института частного обвинения опираются на специфику процессуального порядка рассмотрения уголовных дел и формы уголовного преследования[343]343
  См.: Рубинштейн Е. А. Нормативное регулирование института прекращения уголовных дел в связи с примирением сторон: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2004. С. 14; ХалиулинА. Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры РФ: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1997. С. 18.


[Закрыть].

При этом за рамками анализа остается основание уголовного преследования, которое, безусловно, имеет уголовно-правовую природу.

В пользу материального характера института частного обвинения свидетельствует тот факт, что процессуальное по форме уголовное преследование в частном порядке является не чем иным, как способом разрешения уголовно-правового конфликта.

Придерживаясь аналогичной позиции, А. В. Сумачев замечает: «Материальное (уголовное) право определяет юридическое основание конфликта (вид преступного поведения) и возможные виды реакции заинтересованных сторон на него, в то время как процессуальное закрепляет формы деятельности уполномоченных законом субъектов по установлению факта конфликта и реализации видовой, обозначенной в законе реакции»[344]344
  Сумачев А. В. Публичность и диспозитивность в уголовном праве. М., 2003. С. 232—233.


[Закрыть]. Отсюда: «частное уголовное преследование в материальном смысле – это совокупность уголовно-правовых норм (правовой институт), определяющий правовую возможность лица, пострадавшего от определенного преступления, решать вопрос о разрешении возникшего конфликта в форме инициирования возбуждения уголовного преследования или отказа от него»[345]345
  Там же. С. 233.


[Закрыть].

В соответствии с прямым указанием закона первичным при решении вопроса о допустимости уголовного преследования в частном порядке является установление факта совершения деяния, указанного в ч. 2 ст. 20 УПК РФ. Иными словами, основанием (т. е. «сущностным признаком») данного института является характер преступного деяния (вид преступления), но никак не специфика процессуальной деятельности субъектов.

Об изначально материальной природе института частного обвинения свидетельствует также уголовно-правовой характер средств разрешения криминального конфликта.

Рискнем предположить, что право потерпевшего в рамках института частного обвинения самостоятельно решать судьбу виновного есть не что иное, как определение границ употребления репрессивной (наказательной) власти государства, которая составляет сущность материального права[346]346
  Справедливо в этом плане высказывание Т. Г. Понятовской: «Если целью наказательной власти является охрана “ненарушимых” естественных прав частных лиц, то в законе должны быть предусмотрены гарантии беспрепятственного распоряжения этими правами. Такой гарантией является закрепление в законе права лица (потерпевшего) самому решать уголовно-правовую судьбу посягательства на его ненарушимые права частного лица, ради охраны которых государству и была предоставлена наказательная власть» (Понятовская Т. /.Концептуальные основы системы понятий и институтов уголовного и уголовно-процессуального права. Ижевск, 1996. С. 43).


[Закрыть].

При этом способами реализации этой власти выступают уголовная ответственность и наказание.

УК РФ, устанавливая основания и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений (ч. 2. ст. 2 УКРФ).

Наказание при этом является наиболее распространенной реакцией государства на совершение общественно опасного деяния, однако из общего правила закон делает исключения. Речь идет об освобождении от уголовной ответственности, правилах о добровольном отказе и пр.

Существование в УК РФ отдельных видов освобождения от уголовной ответственности и наказания свидетельствует о том, что «процессы привлечения к ответственности и назначения наказания имеют по сути объективно-субъективную природу и производны от предписаний закона, субъективного усмотрения правоприменителя и в некоторых случаях от волеизъявления потерпевшей стороны»[347]347
  СумачевА. В. Публичность и диспозитивность в уголовном праве. М., 2003. С. 229.


[Закрыть].

При этом не вызывает сомнений тот факт, что условия, влияющие на освобождение от уголовной ответственности и наказания относятся к области материального права. Так почему право частного обвинения должно составлять исключение?

Здесь, как и в случаях освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим, желание потерпевшего определяет наступление для виновного правовых последствий – уголовной ответственности и наказания как одной из форм ее реализации. Как мы видим, речь идет не об отсутствии преступности и наказуемости деяния, а о фактической реализации уголовной ответственности и наказания.

Данную точку зрения поддерживают, однако, не все исследователи.

В частности, К. Ф. Гуценко материальное проявление института частного обвинения видит в отсутствии преступности деяния, поскольку волеизъявление потерпевшего на возбуждение уголовного дела он рассматривает как один из необходимых признаков преступления[348]348
  Гуценко К. Ф. К вопросу о частном обвинении в советском уголовном процессе // Правоведение. 1959. № 4. С. 137.


[Закрыть]. Похожей позиции придерживается А. О. Резон. Он отмечает: «По всем неофициальным делам государство отказывается, в пользу потерпевшего, от принадлежащего ему абсолютного права наказания, и ставит свое право на наказание, а следовательно, и наказуемость деяния, в зависимость от привнесения жалобы»[349]349
  Резон А. О. О преступлениях, наказуемых только по жалобе потерпевшего, по русскому праву. СПб., 1882. С. 65.


[Закрыть]. Приведенные выше позиции не бесспорны.

Очевидно, что существование института частного обвинения уже само по себе свидетельствует о расширении государством прав и интересов потерпевшего в уголовном праве. Однако это расширение не предполагает отрицания институтов преступления и наказания, которые носят сугубо публичный характер и существование которых обусловлено охранительной природой уголовного законодательства.

По этой причине отрицание наличия признаков преступления в случае нежелания жертвы обращаться с заявлением о возбуждении дела представляется не только нелогичным, но и противоречащим сущности уголовного права в целом.

Так, если в отношении определенного лица были совершены действия, предусмотренные ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129 и ст. 130 УК РФ, а равно ч. 1 ст. 131, 132, 136, 137, 138, 139, 146 и ст. 145 УК РФ, однако потерпевший не обращается с заявлением о возбуждении уголовного дела, это не означает, что действия виновного перестают быть преступными в силу отсутствия признака наказуемости. Потенциально данный признак сохраняется, поскольку вышеперечисленные деяния запрещены в УК РФ под угрозой наказания. Неподача заявления в этом случае свидетельствует лишь о том, что потерпевший не воспользовался своим правом на привлечение виновного к уголовной ответственности[350]350
  Важно отметить, что в данном случае речь идет о реализации уголовной ответственности, а не о юридическом факте ее возникновения (независимо от воли потерпевшего уголовная ответственность возникает с момента совершения преступления).


[Закрыть].

Все вышеизложенное дает основание утверждать, что институт частного обвинения относится к сфере материально-правового регулирования, поскольку от волеизъявления потерпевшего на возбуждение уголовного дела зависит решение вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности и о применении к нему наказания.

Признавая то обстоятельство, что освобождение или непривлечение к уголовной ответственности является правовым способом разрешения конфликта, ряд авторов рассматривают частное обвинение как одну из разновидностей института, закрепленного в ст. 76 УК РФ.

В частности, Е. В. Давыдова, А. Г. Кибальник, И. Г. Соломоненко выделяют два вида примирения с потерпевшим:

1) примирение, в котором волеизъявление потерпевшего является обязывающим для государственного органа условием освобождения от уголовной ответственности (ч. 2 ст. 20 УПК РФ);

2) примирение, в котором волеизъявление потерпевшего не является обязывающим для государственного органа условием освобождения от уголовной ответственности лица, совершившего преступление по делам публичного обвинения (ст. 76 УК РФ)[351]351
  Тамже. С. 35—36; аналогичную позицию занимает также А. В. Ендольцева (Ендольцева А. В. Институт освобождения от уголовной ответственности. Проблемы и пути их решения. М., 2004. С. 110).


[Закрыть].

Данная позиция представляется необоснованной по двум причинам.

Во-первых, согласно буквальному толкованию уголовного закона примирение с потерпевшим есть дискреционное основание освобождения от уголовной ответственности, в то время как примирение по делам частного обвинения – обязательное условие для исключения уголовного преследования.

Во-вторых, в уголовном процессе институт примирения с потерпевшим реализуется на основе положений ст. 25 УПК РФ «Прекращение уголовного дела в связи с примирением сторон», имеющих ряд существенных отличий от положений ст. 20 УПК РФ, которые предусматривают процессуальные механизмы возбуждения и прекращения дел частного обвинения.

На основании изложенного можно сделать вывод, что примирение с потерпевшим и частный порядок уголовного преследования – совершенно различные по своей правовой сущности институты, что, однако, не мешает говорить о материально-правовой природе частного обвинения и необходимости отражения этого обстоятельства в уголовном законе посредством закрепления принципиально нового института освобождения от уголовной ответственности.

Целесообразным видится закрепление в УК РФ исчерпывающего перечня преступлений, допускающих непривлечение к ответственности ввиду отсутствия заявления потерпевшего (речь идет о деяниях, предусмотренных ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130, ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132, ч. 1 ст. 136, ч. 1 ст. 137, ч. 1 ст. 138, ч. 1 ст. 139, ст. 145, ч. 1 ст. 146, ч. 1 ст. 147 УК РФ) или допускающих освобождение от ответственности в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым (ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ).

Введение соответствующих поправок в УК РФ позволит разрешить ряд противоречий, связанных с применением института частного обвинения.

Во-первых, будет проведена граница между материальной сущностью освобождения от уголовной ответственности и процессуальной формой уголовного преследования в частном порядке.

Во-вторых, станет возможным разграничение институтов частного обвинения и примирения с потерпевшим (ст. 76 УК РФ).

В-третьих, определится сфера частного интереса в уголовном праве и сложится система диспозитивных начал, состоящая из трех взаимосвязанных институтов: согласия потерпевшего, примирения с потерпевшим и института частного обвинения.

Признание материальной основы уголовного преследования в частном порядке обусловливает необходимость исследования правовых отношений, возникающих при его осуществлении.

В отличие от классических уголовных правоотношений, в которых участвуют лишь преступник и государство, рассматриваемые отношения являются трехсторонними.

Расширение диспозитивных начал в уголовном праве вызвало появление нового участника уголовно-правовых отношений – потерпевшего. В рамках реализации института частного обвинения он поставлен перед выбором: реализовать свое право на привлечение виновного к уголовной ответственности или нет.

Подчеркнем, что уголовно-правовые отношения между преступником и жертвой возникают в момент совершения преступления и существенно изменяются в трех случаях: когда потерпевший отказывается от подачи заявления, подает заявление или идет на примирение с виновным.

В первой ситуации отказ от жалобы прекращает уголовно-правовые отношения «преступник—потерпевший»; во второй – подача заявления инициирует возникновение уголовно-правовых отношений ответственности между государством и преступником.

И, наконец, в случае прекращения дела частного обвинения в связи с примирением потерпевший своим волеизъявлением прекращает классическое правоотношение «виновный-государство» по реализации уголовной ответственности.

Но в любом случае свобода выбора потерпевшего в решении вопроса о привлечении виновного к уголовной ответственности есть субъективное юридическое право лица, пострадавшего от определенных в законе преступлений, которое характеризует правосубъектность потерпевшего в конкретном уголовном правоотношении.

Важным в практической деятельности является вопрос о возрасте и вменяемости потерпевшего.

При решении данной проблемы необходимо исходить из того, что в материально-правовом смысле круг потерпевших, имеющих право на частное обвинение, не ограничивается вменяемостью или каким-либо возрастным порогом. Что касается уголовного процесса, то при осуществлении процедуры подачи заявления от лица несовершеннолетнего или невменяемого потерпевшего выступают его законные представители (ч. 2 ст. 20 УПК РФ). Они же от имени потерпевшего принимают участие в процедуре примирения с обвиняемым.

Обращаясь к вопросу о способах реализации права на частное обвинение, следует отметить, что современное законодательство учитывает волеизъявление потерпевшего в следующих случаях:

– при решении вопроса о привлечении к уголовной ответственности лица, совершившего предусмотренное ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129 или ст. 130 УК РФ преступление;

– при решении вопроса об освобождении виновного от уголовной ответственности за совершение указанных выше преступлений.

В первой ситуации потерпевший вправе подать или отказаться от подачи заявления в суд.

Думается, односторонний отказ пострадавшего от подачи заявления целесообразно обозначить как «прощение потерпевшего». Уголовно-правовая сущность такого прощения проявляется в том, что воля жертвы гарантирует непривлечение виновного к уголовной ответственности.

Государство позволяет потерпевшему самостоятельно оценить вред, причиненный его частным правам, и только на основании проведенной оценки и процессуально выраженного решения государственные органы вправе возбуждать уголовное дело.

Если рассматривать институт прощения более широко, следует признать, что государство в сферу преступлений, посягающих на частные интересы лица, включает деяния, предусмотренные ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130, ч. 1 ст. 131, 132, ст. 136, ч. 1 ст. 137, 138, 139, 146, 147 и ст. 145 УК РФ.

Более того, от усмотрения потерпевшего зависит также возбуждение уголовных дел по ст. 201—204 УК РФ. В соответствии с ч. 2 примечания к ст. 201 УК РФ, если деяния, предусмотренные ст. 201—204 причинили вред исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или унитарным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия.

Напротив, во второй ситуации, когда согласие жертвы является основанием для освобождения виновного от уголовной ответственности, имеет место не прощение, а примирение потерпевшего с обвиняемым. Правовым последствием примирения является освобождение виновного от уголовной ответственности. Но в отличие от примирения, предусмотренного ст. 76 УК РФ, разрешение конфликта сторонами – уже само по себе достаточное основание для прекращения уголовного преследования.

В соответствии с прямым указанием УПК РФ, уголовные дела по преступлениям, предусмотренным ч. 1 ст. 131, 132, 136, 137, 138, 139, 146, 147 и ст. 145 возбуждаются не иначе, как по заявлению потерпевшего, но прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежат. Вместе с тем, все вышеперечисленные деяния, за исключением предусмотренных ч. 1 ст. 131 и 132 УК РФ, относятся к преступлениям небольшой тяжести и, следовательно, могут прекращаться в порядке ст. 76 УК РФ. Но в таком случае освобождение от уголовной ответственности носит дискреционный характер.

Проведенный анализ уголовно-правовых признаков частного обвинения позволяет однозначно говорить о том, что рассматриваемый институт имеет под собой материально-правовую основу и должен получить соответствующее отражение в уголовном законе.

Заключение

Подводя итог настоящему исследованию, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что уголовное право, выполняя функцию охраны общественных интересов, не должно оставаться костным и статичным.

Законодательство может быть эффективным только тогда, когда оно конструирует социальное пространство возможностей развития социальных отношений в обществе с учетом изменения политических, правовых и культурных условий, развивается в том же направлении, в котором идет развитие общества.

Признание приоритета прав и свобод человека в России обусловливает необходимость системного расширения сферы частного интереса в уголовном праве, которое осуществимо только на основе всестороннего научного анализа проблем реализации частного интереса в сфере охранительных отношений. Собственное видение данной проблемы мы раскрыли в настоящей работе. Насколько была успешной эта попытка и насколько обоснованы наши выводы – судить читателю.

Своеобразным итогом проведенного исследования явились следующие выводы.

1. Частный интерес в уголовном праве можно определить как право, нацеленное на организацию и регулирование в сфере уголовного права деятельности частных лиц, индивидов и групп индивидов, рассматриваемых с точки зрения ихличной независимости, и как благо, предполагающее специфические методы правового регулирования.

Среди частных интересов целесообразно выделять здоровье как личное неимущественное благо; личную и половую свободу; честь и достоинство личности; конституционные права человека и гражданина; право собственности.

2. Диспозитивность (частные начала) в уголовном праве можно определить как юридический режим уголовно-правового регулирования, обусловленный спецификой правоотношений в сфере реализации частных интересов и предполагающий особые приемы правового регулирования.

Помимо классических субординационных отношений между государством и преступником по поводу совершения преступления, в уголовной сфере существуют и горизонтальные правоотношения между потерпевшим и преступником, потерпевшим и государством.

3. Способом регулирования частных начал в уголовном праве следует назвать прием юридической децентрализации (метод координации), а средствами – определенные нормы и институты.

4. В числе институтов, отражающих частные начала в уголовном праве, целесообразно выделять институт согласия потерпевшего на причинение вреда собственным интересам; освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим и институт частного обвинения.

5. Согласие пострадавшего может быть охарактеризовано как уголовно значимая, добровольная, конкретная, истинная и предварительная форма выражения волеизъявления лица, достигшего предусмотренного в уголовном законе возраста и способного осознавать характер и значение совершаемых действий, на причинение вреда его законным и находящимся в свободном распоряжении личным имущественным или неимущественным интересам.

6. Исследование правомерных способов причинения вреда с согласия пострадавшего позволяет выделить способы причинения вреда при производстве медицинской деятельности в отношении больных (лечение, врачевание) и в отношении здоровых людей (искусственное оплодотворение или прерывание беременности, донорство, медицинский эксперимент, производство аборта и пр.).

7. Под примирением с потерпевшим следует понимать соглашение, компромисс между потерпевшим и преступником, закономерным итогом которого являются возмещение виновным вреда потерпевшему и заявление потерпевшего в государственные органы об отказе от заявления о привлечении лица, совершившего преступление, к уголовной ответственности либо о прекращении уголовного дела, возбужденного по его заявлению.

8. Институт частного обвинения имеет материальную природу и представляет собой не что иное, как правовой механизм, дающий потерпевшим возможность самостоятельно решать вопрос о привлечении виновного к уголовной ответственности и освобождении от нее.

Характерно, что уголовно-правовые отношения по делам частного обвинения возникают между преступником и жертвой в момент совершения преступления и изменяются в трех случаях: когда потерпевший отказывается от подачи заявления, подает заявление или идет на примирение с виновным.

В первой ситуации отказ от жалобы прекращает уголовно-правовые отношения «преступник-потерпевший»; во второй – подача заявления инициирует вмешательство государства в правоотношения, результатом чего становится привлечение лица к уголовной ответственности. И, наконец, при прекращении дела частного обвинения в связи с примирением потерпевший своим волеизъявлением прекращает классическое правоотношение «виновный—государство» по реализации уголовной ответственности.

9. Потребность государства в создании правового механизма реализации частного интереса в уголовном праве требует совершенствования закона в двух основных направлениях: редактирования имеющихся и конструирования новых правовых норм.

В рамках первого направления целесообразным видится четкое определение границ между правомерностью и преступностью деяний, совершенных с согласия пострадавшего, посредством более конкретного указания на признаки противоправности. В частности, в работе предлагается редактировать диспозиции ст. 120 УК РФ «Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации», ч. 1 ст. 126 «Похищение человека», ч. 1 ст. 131 «Изнасилование» и ст. 132 «Насильственные действия сексуального характера» УК РФ, а также изменить формулировку примечания к ст. 122 УК РФ «Заражение ВИЧ-инфекцией». Существенных изменений требует также редакция ст. 76 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим».

Второе направление предполагает конструирование в УК РФ специальной нормы-дефиниции «Понятие пострадавшего и потерпевшего»; введение в главу 8 УК РФ статьи 42¹ «Согласие пострадавшего» и закрепление в главе 16 УК РФ составов ст. 106¹ «Убийство по волеизъявлению потерпевшего» и ст. 113¹ «Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью по волеизъявлению потерпевшего».