Текст книги "История русского шансона"

Иван Иванович Октябрев

Победная эйфория, как известно, быстро сменилась долголетней «холодной войной».

После Второй мировой на Западе оказалось довольно большое количество наших граждан, не пожелавших возвращаться в «коммунистический рай». Напротив, они захотели всеми силами сражаться со сталинизмом. Одним из первых «бойцов» на этом фронте стал Леонид Пылаев (Павловский, 1914–1992). «Я вернулся из лагеря на родину, от меня шарахались, как от чумы, записался на прием к Калинину, – рассказывал Пылаев-Павловский. – Вводят в кабинет.

– Отсидел свой срок, – говорю, – искупил вину, на работу не принимают.

Старик Калинин сощурился: – Поезжайте в свой город и скажите всем: мы не дадим никому обижать советскую власть. Раз Калинин послал куда подальше, то просить нечего. Посадят опять».

Леонид Пылаев.

Июнь 1941-го. Через несколько месяцев, в окружении под Можайском, красноармеец Павловский попал в плен, где его завербовали эмиссары генерала Власова. Кончилась война, заметались по Западной Европе СМЕРШевцы, пошли массовые высылки на восток. Избитые сталинщиной, испытавшие нацистские лагеря россияне шли обратно, в лагеря советские. Павловский, ставший Пылаевым, чудом избежал ареста и осел в Западной Германии.

Образования у него не было никакого, но случайно (за утрированную русско-крестьянскую внешность) попавший на съемки фильма «Дорога», Леонид затмил знаменитую голливудскую звезду Юла Бриннера. Пылаев дал столько идей, предложил столько диалогов и ситуаций, что продюсер фильма распорядился переписать роль Пылаева в одну из главных.

Леонид Пылаев стоял у истоков создания радио «Освобождение» (будущей «Свободы»), где вел авторскую программу: «Я, дорогие друзья, в Советском Союзе по радио никогда не выступал. У нас там простому трудящемуся по радио говорить не разрешают. Дорогие граждане Советского Союза, дорогие земляки, однополчане! Находясь сейчас за границей, я шлю всем вам пламенный беспартийный привет. Зовут меня Иван Иванович Октябрев, родом я из Горького, так что мои друзья-горьковчане меня знают. Ну, а я сегодня хочу всему советскому народу представиться. Я бы очень хотел, чтобы все советские граждане ко мне сочувствие и внимание имели, потому что ведь я утек не от своего народа и не от своих друзей и боевых товарищей, а только благодаря мудрому издевательству коммунистического режима…»

В конце 40-х годов он издавал в Германии сатирический журнал «Иван», где печатал антикоммунистическое продолжение «Василия Теркина». В Германии в конце 50-х – начале 60-х годов «самородок» записал две пластинки с песнями, резко критикующими советский строй. Вероятно, они не стали широко известны в СССР из-за того, что в то время реакционные настроения властей были очень сильны, и граждане не рисковали, как это стало происходить в 70–80-е годы, провозить столь наглую антисоветчину через таможню, а тем более тиражировать ее.

Хотя некоторые авторские песни Пылаева вполне могли понравиться слушателю. Вот, например, «Песенка эмигранта»:

 
Я по-немецки научился жить, как жмоты,
Я по-французски двадцать лет такси водил,
По-негритянски я танцую все фокстроты,
А по-английски, как сапожник виски пил.
А почему? А потому, что я покинул Ленинград,
А потому, что я сегодня эмигрант…
 

Но основной лейтмотив музыкального творчества Пылаева ясно виден из титула дебютной пластинки: «Песни сталинских лагерей» с композициями вроде: «Рабы советских лагерей», «Срок за сроком», «Новый год – порядки старые».

В мемуарах А. Окулова «КГБ против русской эмиграции» автор вспоминает о своих встречах с еще одним «диверсантом», сотрудником антисоветской организации «Народно-трудовой союз» по имени Борис Брюно (1910–1995): «Старик прекрасно пел и играл на гитаре. Мне повезло: он пел на моем 20-летии и на моем 30-летии. Именно от него я услышал большинство песен Белого движения – «Алексеевский марш», «Дроздовский марш», «Корниловский марш». Он часто исполнял романсы Вертинского, эмигрантскую лирику. Очень красиво и трогательно у него получался «Монмартрский шофер», мелодекламация на стихи эмигрантского поэта Евгения Тарусского:

 
От холодных лучей многоцветных реклам
Закрываю глаза и душою я там.
С молчаливым вождем прохожу по степям,
По кубанским станицам, донским берегам.
 
 
На груди моей знак – меч в терновом венце!
И застыла печаль на усталом лице…
 

Я слышал один раз его пластинку, изданную в Марокко в пятидесятых. Знакомые записали несколько кассет, но у меня ни одной не осталось».

* * *

После смерти Сталина, эпохального ХХ съезда, развенчавшего культ личности и начавшего процесс реабилитации, меняется тематика антисоветских пластинок.

В конце 60-х, актер и певец Теодор Бикель (р.1924) выпустил диск «No more silence» («Не могу больше молчать»), основной идеей которого был призыв к властям разрешить свободную эмиграцию евреев в Израиль.

 
Люблю тель-авивскую тетю,
Всех тетей дороже она,
Прислала племяннику вызов,
К ОВИРу направился я…
 

В инструкциях КГБ Бикель проходил как ярый пропагандист сионизма:

 
Здесь нет капитализма и право есть на труд,
Но все же на работу евреев не берут,
Здесь право есть на очередь за водкой и мацой,
Но права нет на очередь за визой выездной…
 

За такую пластиночку, найденную при досмотре во Внуково, можно было быстро отъехать в прямо противоположном Тель-Авиву направлении.

Фата-моргана «шансона по-русски»

Одним из самых заметных проектов, направленных на разрушение «железного занавеса», стал диск «GULAG SONG» («Песня ГУЛАГа»), выпущенный в Германии весной 1974 года неким человеком по имени Слава Вольный.

На заднике обложки была помещена фотография А.И. Солженицына с припиской: «Самый известный советский заключенный». Опальный писатель как раз в год выхода «музыкальной прокламации» оказался на Западе, где годом ранее впервые был издан массовым тиражом «Архипелаг ГУЛАГ», что породило домыслы о причастности самого нобелевского лауреата или его покровителей к этой пластинке. Да и подборка песен строго соответствовала тематике: «Эшелон», «Товарищ Сталин» (Юза Алешковского), «За туманом», «Париж» (обе – Юрия Кукина), «Нынче все срока закончены», «Все позади…» (обе – Высоцкого), «Пара гнедых» и т. д.

Статья из западногерманского журнала о гастрольном туре Славы Вольного по случаю выхода его пластинки «Песня ГУЛАГа». Мюнхен, 1974 г.

Всего в альбоме было одиннадцать композиций.

В советское время альбом разошелся в записях, но в урезанной версии, где было только десять вещей. Дело в том, что в известной «Красной коннице» звучал переделанный текст, с резким антисоветским содержанием и люди просто боялись ее писать, а тем более тиражировать для других. Та же ситуация и с обложкой диска. Ввезти в страну его было практически невозможно из-за портрета Солженицына и аршинных английских букв – GULAG SONG. Тогда рвали конверт, подменяли его на безобидную обложку «из-под Карела Гота», но ухитрялись протащить раритет через советскую таможню. Удавалось не всем. Некий спортсмен и большой любитель музыки пытался провезти пластинку и был пойман бдительным стражем границы. Результат – год исправительных работ. Еще легко отделался. Недавно он купил этот виниловый диск на Горбушке за бешеные деньги. На память.

До недавнего времени отсутствовала практически любая достоверная информация о создателе альбома. Ходили и продолжают циркулировать самые нелепые слухи о его судьбе. Но волею случая (или, как считает, сам Слава, провидения) незадолго до завершения работы над книгой с Вольным удалось установить контакт.

Его настоящая фамилия – Мазур, он родом с Украины. Одним из первых в СССР семья Славы эмигрировала в Израиль, откуда впоследствии они перебрались в Германию.

Мазур-старший получил должность на радио «Немецкая волна». Короткое время там же работал и Слава. Затем он начал учебу в Кельнском университете на юридическом факультете, усиленно учил немецкий. В студенческом общежитии Слава не расставался с гитарой, привезенной еще из Киева, и пел песни, которые узнал, по его словам, от друзей и знакомых и которые все знают и поют в СССР, но только для своих, на кухне и очень тихо.

В 1970 году Слава с друзьями открыл в Кельне русский трактир «Тайга».

Посетители могли не только отведать русской кухни, но и купить сувениры а-ля рюс. Место пользовалось большой популярностью среди немецкой молодежи.

По многочисленным просьбам завсегдатаев Слава и решился записать пластинку.

Дизайн обложки делал известный и популярный сегодня немецкий художник и скульптор Херб Лабусга, но делиться воспоминаниями он, по неясным причинам, отказался. Наверное, боится, по старой памяти, происков вездесущего КГБ.

Немецкий продюсер связался с Солженицыным, и тот поддержал идею выпуска диска «лагерных песен» и дал добро на размещение своего портрета. Альбом был признан лучшим проектом месяца, и Слава весь 1974 год провел, разъезжая с гастролями по городам Западной Европы.

Газетные заголовки, приглашая посетить концерт русского барда, кричали:

«Слава Вольный поет песни, призывающие выжить»

Песни политические, песни лагерные. Слава Вольный, проживающий в Кельне, поет песни о лагерной действительности, которая, в особенности со времен появления книги Солженицина «Архипелаг ГУЛАГ», стала известна широкой общественности. Если сравнить произведения Солженицина и Достоевского, то невозможно не заметить, что условия заключеных того царского времени и сегодня вовсе не изменились. Поэтому и «лагерные» песни в Советском Союзе официально умалчиваются. Часто никто не знает, кто написал их музыку и текст, однако каждый знает их.

…Русский фольклор? Под таковым у нас известны, в лучшем случае, очаровывающий гул добрых, старых донских казаков, а в худшем – резкий бас папаши Ивана Реброва. Однако в Советском Союзе существует еще и другой фольклор. Этот фольклор официально умалчивается потому, что он вызывает ненужное неудобство…»

В конце 70-х успешный артист и ресторатор открыл новый клуб «Калинка». Заведение стало центром русской тусовки, туда приходили не только добропорядочные бюргеры», но и лихие «мальчики» из набирающей мощь русской мафии. Случалась там и «легкая стрельба», как прокомментировал сам Слава Вольный сплетню о своей мнимой смерти в ресторанной перестрелке.

«Калинка» цвела. Гостями шикарного кабака побывали все советские звезды: от Аллы Пугачевой до Владимира Высоцкого, с которым Слава как-то сразу сошелся и провел три незабываемых дня в Кельне. Владимир Семенович слышал, как Слава исполнил две его песни, и остался доволен.

До конца 90-х Вольный занимался ресторанным бизнесом, но недавно отошел от дел и в качестве юриста занимается организацией крупных экологических проектов. Недавно он выпустил книгу, где немного рассказывает о своей, полной приключений и встреч, жизни, а также о высших силах, ведущих нас по пути судьбы.

* * *

«Песня ГУЛАГа» – культовый проект. Аранжировка здесь еще тяготеет к манере псевдорусской эмиграции 60-х в лице Татьяны Ивановой, Ивана Реброва или оркестра Фрица Шульца, но подбор песен, подача материала делают работу именно жанровой, а не русским лубком для Запада. Между прочим, диск хранится в коллекциях многих европейских университетов, где изучают русский, а песни Вольного до сих пор можно услышать по немецкому радио.

Через год во Франции вышел альбом Дины Верни «Блатные песни». Судьба этой великой женщины заслуживает отдельного рассказа.

Русская муза Франции

Дина Яковлевна Верни (Айбиндер, 1919–2009) родом из Одессы, откуда ее родители эмигрировали в 1926 году в Париж.

Дина Верни.

Пятнадцатилетней девочкой на Монмартре она случайно познакомилась с Аристидом Майоллем. Гениальному скульптору было на тот момент семьдесят три года. Дина стала его «последней музой», вдохновив на создание большого количества работ. Их сотрудничество продолжалось вплоть до смерти художника в 1944 году. Сегодня в парижском парке Тюильри можно увидеть скульптуру «Гора» и еще полтора десятка статуй, моделью для которых выступила Дина Верни.

В начале Второй мировой войны она жила с Майоллем и его семьей в маленьком городке неподалеку от Испании. Дина вошла в движение Сопротивления. Отважная девушка укрывала бегущих от нацизма людей в мастерских художника и переводила их через границу. В начале 1941 года ее арестовала французская полиция, был судебный процесс, но Майоллю с помощью хорошего адвоката удалось оправдать юную патриотку. По настоянию скульптора она уехала в Ниццу к Матиссу, где несколько месяцев работала у него натурщицей, выжидая, пока утихнет шум. Невзирая на первый арест, Дина продолжила участие в антифашистской деятельности и в 1943 году была задержана снова. На этот раз все было серьезнее: в Париже ее арестовали немцы. Полгода девушка провела в тюрьме, где допрос следовал за допросом. Не надо объяснять про методы, какими пользовалось гестапо. И на этот раз к ней на выручку пришел Майолль. Он был хорошо знаком с любимым скульптором Гитлера Арно Брекером[56]56
  Арно Брекер (1900–1991). Закончил академию художеств. С 1927 года шесть лет жил во Франции. В 1934 году вернулся в Берлин, проявив полную лояльность к новому режиму. Через два года скульптор получил медаль за статуи «Десятиборец» и «Победительница» на олимпийской выставке. В 1937 году работы Брекера украшали павильон Германии на Международной выставке в Париже, членом жюри которой он являлся. До конца войны занимал пост профессора Высшей школы скульптурного искусства в Берлине. Известен его барельеф Гитлера 1938 года. После окончания войны 90 процентов работ Арно были запрещены к показу. Лишь в 80-х годах скульптор обрел мировое признание. Правительство ФРГ открыло близ Кельна Музей Арно Брекера, а в США было создано международное общество его имени.


[Закрыть]. Вождь нацистов считал последнего немецким Микеланджело.

Майолль отправил ему письмо, в котором объяснил, что значит для него юная модель.

Фаворит Гитлера относился к Майоллю с большим уважением и был знаком с ним со времен работы во Франции. Он напряг все свои связи и добился таки освобождения «последней музы» гения. Но история на этом не заканчивается. Дина Верни получила возможность «вернуть долг» Брекеру. После поражения Германии тот сам оказался в фильтрационном лагере в американской зоне, и теперь уже Дина использовала свои знакомства для его освобождения.

Дина Верни и Аристид Майоль. Франция, конец 30-х годов ХХ века.

Со смертью Аристида Майолля предприимчивая женщина унаследовала все его работы.

Она стала известнейшей галерейщицей, проявив незаурядный вкус и талант бизнесмена. В 1995 году, благодаря усилиям нашей героини, в Париже торжественно открылся Дом-музей А. Майолля.

Знаете? как звучит жизненный девиз Дины Верни? Она говорила так: «Я никогда ничего не планировала. Надо просто держать глаза открытыми».

* * *

В 1959 году, в статусе успешной бизнес-леди, Верни первый раз приехала на историческую родину. СССР того времени произвел на нее тягостное впечатление: страна еще не оправилась от сталинского режима. Целью поездки было найти новых талантливых художников, но сразу это сделать не удалось. Следующий вояж состоялся почти через десять лет. Теперь она знакомится с И. Кабаковым, О. Рабиным, Э. Неизвестным, Э. Булатовым, другими художниками. Первой устраивает персональные выставки Сержа Полякова и Михаила Шемякина.

Вспоминает М.М. Шемякин: «Дина Верни, бывшая одесситка, встречала меня в аэропорту. Мне были предложены все условия, о которых только может мечтать человек, плюс контракт на десять лет, но с одним пунктом: что я работаю только под ее контролем. «Метафизику забудь, дорогой мой, – сказала она мне, – это на сегодняшний день не товар. Будешь делать натюрморты… Я тебе покажу весь мир, я тебе сделаю карьеру».

Но я отказался: «Мадам, я не для того сбежал из одной клетки, чтобы променять ее на золотую. Для меня свобода превыше всего. Я ухожу».

На второй день пришел служащий и сказал: «Мадам Верни приказала вас выгнать из отеля, потому что она отказывается платить за вас». Дина была в меня влюблена. Она мне мстила и мстит по сегодняшний день… Но она сделала мою первую персональную выставку, за что я ей благодарен…»[57]57
  Интервью Игоря Свинаренко с М.М. Шемякиным. – «Медведь» № 8 (101), 08.06.


[Закрыть].

В 60-е годы Дина начала общаться с «советским подпольем» – диссидентами. В этих кругах было принято петь под гитару блатные песни. Эта музыка настолько полюбилась ей, что она решает сделать пластинку с «запрещенными песнями». Но записывать их было нельзя, за ней пристально следило КГБ, и тогда она решила запомнить их. Смелая парижанка отобрала два десятка вещей. В 1975 году вышел проект под названием «Блатные песни». После выхода диска въезд в СССР закрылся для Дины Верни на долгие годы.

На пластинку легли тринадцать композиций: «Течет речка», «Ванинский порт», «Советская лесбийская», «Товарищ Сталин», «Окурочек» и другие.

Авторство трех последних песен принадлежит известному писателю Юзу Иосифовичу Алешковскому (р.1929 г.). В 1979 году он оказался в эмиграции, успев побывать в СССР в армии и за «лагерной колючкой» (по статье «угон автомобиля») и почувствовать себя признанным литератором – автором книг для детей и киносценариев.

В программе «Живая струна» на радио «Шансон» Юз Ефимович рассказывал о знакомстве с Диной так: «Дина Верни – наш очень близкий друг. И вообще, она была первым человеком, который мне позвонил на Западе. Еще в 1975 году ею был записан целый диск моих песен, потом в Париже, у нее в замке (под Парижем, точнее), мы так, под «балдой», вместе с ней пели (смеется), было очень смешно. С Диной дружу до сих пор, иногда видимся, когда я приезжаю в Париж. Она совершенно замечательная женщина, замечательной судьбы и настоящая культуртрегерша…

Ну, сейчас уже не до песен ей стало, потому что в возрасте человек.

Автор легендарных песен «Окурочек» и «Товарищ Сталин» Юз Алешковский. Начало 50-х годов.

В Россию она, по-моему, больше не ездит, но ездила в свое время, да.

Еще Миша Гулько поет «Окурочек», я знаю, поет хорошо и достаточно по-кабацки, меня это расслабляет. Мне несколько немножко не нравится, когда он там покашливает, как Ив Монтан в финале.

А с Монтаном была история, кстати. Дина Верни ему посоветовала перевести пару моих песен, он их спел. И должен был мне заплатить, естественно, гонорар, но не платит ни фига. Я Дине сказал: «Дина, где же бабки?» А бабок тогда не было, между прочим. Да. Она говорит ему: «Послушай, Монтан, ты трогаешь моих людей!»

Такой наезд, разборка. «Почему ты не платишь Алешковскому за «Окурочек»? Это он написал, между прочим». Он сказал: «Это было при царе еще написано». Она говорит: «При каком царе, когда с Ту-104 кидается окурок вообще, как это могло быть при царе?». А он говорит: «У русских может быть все» (смеется). Тем не менее бабки заплатил. Да, ну просто Дина двинула это дело. Мне это было чрезвычайно приятно – ну, все-таки всемирно известный певец… Честно говоря, он поет плохо, потому что у него и русского нет (изображает пение Ива Монтана), и что-то драматизирует, когда надо было просто петь и все. Есть мелодия, и есть текст, переведенный. И «Лесбийскую», по-моему, он пел тоже там. Но тем не менее это мне было приятно. Потом сам момент легализации песен и интереса к ним как-то льстил, потому что я никогда не думал, что кто-то будет петь.

А вот песню о Сталине я впервые услыхал из уст Высоцкого. Первая моя жена, царство ей небесное, говорит: «Эй, послушай, послушай-ка!».

Я слушаю, а Высоцкий поет песню о Сталине. Мне было тоже необыкновенно приятно. А когда мы познакомились вскоре, просто через месяц, наверное, ну поддали, разговорились. Поговорили о песенках, я ему еще чего-то, какие-то песенки свои спел. И он перестал петь. Не то чтобы я ему сказал: «Не пой!», вообще об этом разговора даже не было. Наоборот, я ему сказал, что мне это чрезвычайно приятно. Он сам прелестный, умный был чувак, я его очень любил.

Однажды человек, вхожий во властные круги, сказал, что песенки мои Брежнев пел по пьянке в Завидово, когда они гуляли там, хавая оленя убитого…»[58]58
  Фрагмент расшифровки эфира программы «Живая струна» радио «Шансон» от 27.03.2008 (выполненной В.М. Солдатовым), ведущий Олег Булгак.


[Закрыть]

В эмиграции Алешковский продолжил карьеру литератора – хотя песен больше не сочинял. Но сольный диск под названием «Окурочек» все же был сделан им в 1995 году в Нью-Йорке при содействии Андрея Макаревича, а не так давно вышел еще один проект – «Песенки о Родине» – это запись домашнего концерта, напетого Юзом накануне отъезда из СССР в 1978 году.

В 2008 году Юз Алешковский на церемонии в Кремле был удостоен премии «Шансон года».

Юз Алешковский. 1979 г.

Но вернемся к личности Дины Верни. Хотя она и прекратила поездки в Союз с середины 70-х годов, ей было чем заняться и во Франции. За время работы в сфере искусства она собрала одну из лучших на планете коллекций кукол, которая недавно была продана с аукциона за пять миллионов долларов! Действуя по принципу «я покупаю, то, что не в моде», Дина собрала крупнейший в мире парк карет, среди которых есть даже экипаж Шатобриана. Где кареты, там и лошади. Много лет Дина содержала огромную конюшню, дрессировала лошадей и предоставляла своих питомцев киношникам для съемок.

За заслуги в области искусств она неоднократно отмечалась различными наградами Франции, среди которых есть даже орден Почетного легиона.

Дина Верни несколько раз была замужем, у нее двое взрослых сыновей, которые продолжают семейный бизнес.

В последние годы в России было снято три документальных фильма об этой незаурядной фигуре. Автором первого был Эльдар Рязанов, второго – Ольга Свиблова, а третьим – владелец петербургской студии «Ночное такси» Александр Фрумин.

Его картина стала последним кинодокументом о великой женщине, в январе 2009 года она тихо скончалась в Париже.

* * *

В 70-е годы вообще было много антисоветски-направленных музыкальных проектов на Западе, но большая часть из них искусством не считается, а является именно «листовками» для населения Страны Советов. Про «Песни самиздата Советской России» Бикеля я уже говорил. Стоит, наверное, вспомнить «Песни советского подполья» Нугзара Шария и диск Александра Калецкого[59]59
  Шария Н. (р. 1933 г.) – актер и режиссер, друг С. Параджанова. В 1972 году эмигрировал в США. Работал в театре и на ТВ, в том числе совместно с Юлом Бриннером. В 2006-м вернулся в Грузию.
  Калецкий А. (р. 1946 г.) – актер, художник, писатель. С 1975 года в эмиграции.


[Закрыть] с женой «Письмо из СССР».

И для этих парней, и для Верни, и для Вольного выпуск тематических альбомов был не просто творчеством, но формой борьбы с режимом.

Уникальность альбомов «Песня ГУЛАГа» и «Блатные песни» в том, что, тоже преследуя пропагандистские цели, они сумели при этом сделать качественный продукт и с точки зрения музыки. Они записывали альбомы не в расчете сделать себе имя и пожинать потом плоды в ресторанах или на концертах, поэтому получился неповторимый сплав, образец того, что теперь называют «шансоном по-русски».