Текст книги "Темный лорд. Заклятье волка"

Глава двадцать седьмая
Сокрытый тьмой

Луис шел к Нумере. Был вечер, точнее, то время суток, когда полагается быть вечеру, но небо было черное, а свет давала только лампа, которую несли двое стражников, сопровождавших его, да такие же лампы других жителей, шагавших по улицам.

Туман теперь едва ли не хватал за горло, и рассмотреть что-либо было невозможно. Тюрьма из дворца была совсем не видна, даже с восьмидесяти шагов. Луис прошел вдоль дворцовой стены, затем по памяти пересек площадь перед тюрьмой. Несколько шагов через мутное пространство, и Нумера выплыла перед ним, словно зловещий айсберг на пути корабля.

Все это время Луис держал руку на рукояти короткого ножа, заткнутого за пояс. Он прихватил его из своих покоев. Это был обычный столовый нож, однако остро заточенный. Луис подошел к воротам тюрьмы. Перед решеткой стояли четыре женщины, они передавали стражникам хлеб и вино, деньги и даже одежду. Единственным способом выжить в Нумере было иметь друзей и родственников, которые старались бы ради тебя на воле, подавали прошения о твоем освобождении, приносили пищу, подкупали стражников, чтобы те отдавали передачи. Луис решил, что далеко не все, предназначенное узникам, доходит до них.

Через ворота можно было попасть в маленький двор, где с трудом разминулись бы два человека, а уже из него войти в саму тюрьму. Луис подошел к воротам и прижался к решетке. Один стражник сообщал новости о заключенных тем, кто ждал снаружи. Луис привлек к себе внимание, окликнув стражника, и тот вразвалочку подошел.

– Сейчас же приведи сюда Мелетиоса, – приказал Луис.

– Ты мне тут не груби.

Луис распахнул плащ, показывая наряд из синего шелка. Стражник изумленно присвистнул и ушел в тюрьму. Луис ждал, постукивая носком башмака по решетке. Затем из темного дверного проема выплыл громоздкий силуэт Мелетиоса, за ним шли два охранника с обнаженными мечами.

Мелетиос глазами указал на ворота, и один из тюремщиков отпер их.

– Быстрее! – сказал Мелетиос, когда ворота открылись.

Стражники, приставленные к Луису, шагнули вслед за ним, чтобы войти, но их опередила старуха, попытавшаяся протиснуться перед ними. Один из тюремщиков тут же ударил ее по лицу, она на мгновение отшатнулась, и этого мгновения хватило, чтобы запереть ворота.

– Мы должны войти с квестором, – заявил один из телохранителей Луиса.

– Ты же знаешь, друг, по закону сюда допускаются только нумери, – ответил Мелетиос.

Охранники Луиса возмущались напрасно. Мелетиос уже подводил Луиса к входу в Нумеру. Луис улыбнулся про себя. Он-то думал, как бы ему потерять своих телохранителей в недрах тюрьмы. Теперь проблема разрешилась сама собой.

– Стоит приоткрыть эти ворота, и нас сметут толпы народу, – сказал Мелетиос.

– Мне казалось, обычно люди стремятся выйти из тюрьмы, – заметил Луис.

– Плебеи – идиоты, – сказал Мелетиос. – Они думают, что могут просто войти и вывести отсюда своих друзей. Они даже не представляют, чем мы здесь занимаемся.

– А чем вы здесь занимаетесь? Лично мне кажется, что вымогательством, а не охраной заключенных, – сказал Луис.

Мелетиос опустил глаза.

– Все готово, чтобы ты мог спуститься вниз, – сказал он. – С тобой отправятся двое лучших моих воинов. Мне пришлось как следует заплатить им – заметь, я немало потрудился ради тебя.

Луис проглотил «спасибо», готовое сорваться с языка. Слуги начальника священных покоев должны принимать всякую любезность как должное.

Он вошел вслед за Мелетиосом в темную дверь. Из-за нее пыхнуло жаром и несносной вонью. Луису показалось, что он входит в гнилой рот на уродливом лице.

Они миновали короткий коридор. Откуда-то доносилась музыка: пронзительная дудка и барабан. Мелетиос отпер внутреннюю дверь.

Они оказались в большом помещении со сводчатыми потолками, где горели камышовые факелы и ниточки дыма от благовоний висели в спертом воздухе. В одном углу играли несколько музыкантов и танцевала девушка. Она была очень красивая, с темными глазами и волосами, все ее тело было закутано в длинные шарфы из блестящего шелка. Мужчина в кандалах, на богатом ложе, обтянутом зеленым бархатом, смотрел на танец. Девушка гнулась и извивалась перед ним, падала на пол, снова поднималась, сбрасывая с себя шарф.

– Нет, подумать только, – сказал Мелетиос. – Даже здесь некоторые не могут удержаться и не кичиться своим богатством. Это, надо думать, какой-то обряд.

– Это танец семи покрывал или что-то вроде него, – сказал Луис.

– Что это такое?

– Есть одна языческая легенда. Богиня Иштар сходит в подземный мир в поисках мудрости. Она проходит через семь ворот, которые ведут туда, и каждый раз привратник заставляет ее снимать с себя что-нибудь, пока она не остается нагой. Она находит способ выйти из мира мертвых, по пути забирая свою одежду. Она поднимается на землю, но по уговору обязана оставить в нижнем мире кого-то, кто заменит ее. Она выбирает своего брата, который пьянствовал все время, пока она была внизу.

– Ну, эта девица отсюда не вышла бы, если бы не вон те двое, – заметил Мелетиос. Он кивнул на двух мужчин в углу. Луис узнал в них норманнов. Явно телохранители девушки. Раньше он не встречал этих воинов, возможно, и они не узнают его.

– И ты позволяешь узникам нанимать вооруженных охранников?

Мелетиос пожал плечами.

– Мы позволяем все, если цена подходящая.

– Даже свободно ходить по тюрьме?

– Зависит от того, насколько влиятельные у тебя враги, – ответил Мелетиос.

– Значит, у этого купца воистину могущественные враги.

– Еще какие.

К ним присоединились шесть тюремных стражников.

– Неужели нам надо столько народу? – удивился Луис.

– Слухи просочились, – пояснил Мелетиос. – Мне это нравится не больше, чем тебе, но они явились из дворца и с императорской печатью. Кто-то очень не хочет, чтобы с тобой случилась какая-нибудь неприятность.

Луис счел себя ловкачом, когда избавился от приставленных телохранителей. Теперь он уже не чувствовал себя таким уж ловким, осознав, что тот, кто наблюдает за ним, всегда ступает на шаг впереди.

– Кто их прислал?

– Не знаю, печать императора. Кто угодно мог.

Луис окинул стражников взглядом. Никакой узнаваемой униформы.

– Кто вас прислал?

– Главнокомандующий, господин, – ответил тот, что стоял первым. – Мы здесь, чтобы тебя защищать.

– Ну, с вами шестерыми мне ничего не грозит, даже если все узники навалятся скопом. Что ж, тогда пошли.

Они миновали еще две двери, прошли по очередному узкому коридору и вышли в просторное, темное и сырое помещение, своды которого поддерживали колонны. Здесь уже никто не танцевал, только люди в кандалах пели, взывали к Христу и к любимым.

Кто-то выводил высоким, чистым голосом пасхальный гимн:

 
– Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ,
и сущим во гробех живот даровав.
 

– Человек-волк прячется здесь? – тихонько спросил Луис у Мелетиоса.

– Нет, в нижних коридорах.

Луис сглотнул комок в горле. Ясно, что это не самое страшное место в темнице. Еще одна дверь, ступеньки, и вонь ударила в лицо, как тяжелый кулак.

Мелетиос снял со стены факел, явно нисколько не смущенный затхлым воздухом.

– Вниз.

– Он здесь?

– Гораздо дальше.

Они спустились по лестнице и оказались как будто в ожившей картине Страшного суда, в адской пасти, разверзнувшейся на земле: люди в оковах, обессиленные и умирающие, не могли даже позвать на помощь, лежа в собственных испражнениях.

Луис был не в силах помочь им, и это его злило. Он мог бы своей властью освободить одного, может, двух, но он не мог приказать, чтобы выпустили всех. Кроме того, они оказались здесь по какой-то причине. Государство перестанет существовать, если преступники смогут избежать наказания.

– Тоннели начинаются дальше, господин, – сказал Мелетиос.

Каждая клеточка тела Луиса отчаянно стремилась вернуться на поверхность. Какое-то глубинное животное отвращение, инстинктивное желание отказаться подальше от грязи и заразы. Он заставил себя успокоиться и пошел за Мелетиосом, перешагивая через больных и мертвых.

Помещение, точнее, природная пещера, приспособленная под нужды тюрьмы, было гигантским, оно тянулось куда-то в кромешную тьму. Когда факел Мелетиоса осветил дальний угол, Луис увидел, что потолок резко опускается, смыкаясь с полом. И только узкая щель в стене у самого пола подсказывала, что на этом все не кончается. Щель была такая, что войти или хотя бы заползти туда на четвереньках было невозможно. Всякий, кому пришла бы охота попасть на другую сторону, должен был протискиваться, лежа на животе, веря, что не застрянет, что за кругом света от факела его не поджидает бездонная пропасть. Луис прошел между заключенными, чтобы поближе рассмотреть щель.

– Это спуск, – сказал Мелетиос, – именно через него ушел чародей.

– Почему же эта щель не заделана? – спросил Луис. – Разве заключенные не могут бежать таким путем?

– Куда?

– Куда-нибудь.

– Они, как ты сам видел, в кандалах, – сказал Мелетиос. – Но даже если бы не были, это верный путь к смерти. Там можно заблудиться, можно упасть, можно повстречаться с призраками из тоннелей.

– Тем более необходимо заделать эту щель! – возмутился Луис.

– Она была заделана, – сказал Мелетиос, – только Господь осерчал и сотряс землю, чтобы вернуть все, как было. Поговаривают, это вход в ад, и лично я не собираюсь проверять, правда ли это.

Луис-то представлял себе пещеры высокими и широкими, а вовсе не такими. Неужели ему придется лезть за человеком-волком в эту дыру?

Мелетиос видел, что Луис колеблется.

– Так ты хочешь пойти туда, господин?

– Дай мне твою лампу.

– Или, может, ты хочешь допросить узников?

– Зачем?

– Они были здесь, может, видели что-нибудь.

«Будь осторожен». Ему вспомнились слова Беатрис.

Мелетиос поглядывал на Луиса с насмешкой. Он не сомневался, что у того кишка тонка лезть в щель.

– Я все же загляну. Ты знаешь дорогу – веди.

– Дороги я не знаю, – возразил Мелетиос. – Не знаю я! Я никогда не спускался туда сам.

– Наверное, самое время попробовать. Ведь это из-за тебя опасный волкодлак бродит где-то на свободе.

– Он не опасный. Между ним и нами несколько крепких дверей.

– Полезай.

– Шесть человек уже погибли.

– Ах, так теперь ты уверен, что они погибли. Ты же говорил, что заблудились.

– Заблудились, погибли, какая разница! Почему бы тебе не допросить узников? Один из них видел волка.

– Кто?

– Ученый, монах. Давай я поищу его.

Мелетиос поднял факел и огляделся по сторонам.

– Он же был здесь. Погоди-ка! – В его голосе звучало смятение.

Кавалларий затопал к лестнице, перепрыгивая через тела, которые мешали проходу, и взбежал по ступенькам. Спустя миг вернулся с охранником.

– Где он? – Мелетиос едва не визжал, волоча охранника вниз по ступенькам.

– У нас здесь много монахов.

– Особенный заключенный. Узник госпожи.

– Нормандец Аземар? – переспросил охранник.

Луису показалось, что он сейчас задохнется.

– Да, он.

– Он должен быть здесь.

Они оба забегали между заключенными, переворачивая лежавших, всматриваясь в изможденные, бледные лица.

– Как, ты говоришь, его звали? – уточнил Луис.

Мелетиос подошел нему и бухнулся на колени.

– Клянусь жизнью, господин, я говорю сейчас чистую правду и надеюсь на твое снисхождение. Я подозревал, что ты лично знаком с этим человеком. Я надеялся, что ты увидишь его, и я заслужу от тебя награду за то, что привел сюда и освободил его. Но его нет. И теперь я в большой опасности.

– Кто был тот узник?

– Аземар, северянин. Он умолял сообщить о нем тебе, когда я принял его. Он говорил, что пришел предостеречь тебя. Я…

– Почему же ты не сообщил мне? – Ледяная ярость клокотала в нем. Аземар? Его друг?

– Мне запретили. Я получил четкий приказ от имени императора.

– Но за что он попал сюда? Кто… – От известия, что Аземар оказался в этой кошмарной тюрьме, у Луиса путались мысли.

– Я слуга, я тюремщик, я ничего не знаю.

– Ты точно тюремщик? Разве ты способен на что-нибудь, кроме как брать взятки? Почему ты ничего не сообщил мне?

– Он был заключен сюда от имени начальника священных покоев. Пленника привела сестра начальника. Если бы я сказал тебе, то был бы уже покойником. Но вот если бы ты сам нашел его, тогда…

Луис окончательно убедился, что кто-то водит его за нос. Почему Аземар оказался в темнице? Вероятно, он действительно хотел предостеречь его от чего-то, но кто-то не дал это сделать. Только кто? Угрожает ли опасность Беатрис? Нет, Луис, давай, думай. Кто бы ни были его враги, они не уничтожили его за тот месяц, что он прожил во дворце. Убийство или похищение во дворце императора вызвало бы такую бурю, что не стоило даже пытаться.

Он обязан помочь другу.

– Прости меня, – Мелетиос уже ползал на коленях.

– Как думаешь, куда он пошел?

– Есть только одна дорога, господин, – ответил Мелетиос, – туда, вниз, в пещеры. Он каким-то образом освободился от кандалов и попытался бежать этим путем.

Луис ударил Мелетиоса в грудь и впился взглядом в его лицо.

– Этот человек был мой друг и наставник, – сказал он, – и мы его найдем. – Он развернулся к шести стражникам. – Вас тут целая толпа, – добавил он. – Будет хоть какая-то польза!

Глава двадцать восьмая
Волк на свободе

Темнота не пугала Аземара, когда он полз по тоннелям, потому что эта темнота была ненастоящей.

Прикосновений к камням, отдаленного шума воды и запаха волка, заглушавшего все прочие запахи, было достаточно, чтобы у него в голове сложилась полная картина окружающего мира и он увидел путь. Все это вовсе не показалось ему необычным, наоборот, он даже подумал, как странно, что до сих пор никогда не обращал внимания на подобные ощущения.

Пока он шел, ему казалось, что он входит в иные пещеры, пещеры своего разума. Он вспомнил, что пришел сюда не просто так. На самом деле у него было несколько причин. Он попытался изложить их по порядку. Он в Константинополе. Для чего? Чтобы найти жилье. Нет, не то. Это тоже было целью, только не главной. Что еще? Убить кого-то. Нет. Спасти кого-то. Спасти кого-то и убить кого-то. Одного и того же человека. Эта мысль показалась ему едва ли не смешной. Он в пещерах. Почему? Потому что кто-то отправил его сюда. Нет. Он сам сюда пришел. Кто-то другой хотел, чтобы он пришел. Кто хотел, чтобы он пришел? Волк. Волк, который не совсем волк.

Он вспомнил свою юность. Он был найденыш, из милости воспитанный в монастыре. В своих самых ранних воспоминаниях он бежит по берегу реки с мальчишками, кругом густая зелень, летний день. Он уже бегал по этому берегу раньше, много лет назад, в прежних жизнях – теперь он чувствовал это.

Воспоминания ворочались в сознании, но когда он пытался понять их, это было все равно что читать страницу, залитую чернилами. Он помнил поле, зреющие под солнцем колосья, искры на речных волнах, и еще рядом с ним была женщина в черном платье и с волосами цвета горящего золота. «Не ищи меня», – сказала она. Но он все равно искал ее – ему казалось, он знает ее целую вечность.

В последние годы он переносился во сне в удивительные места. Он видел себя в низком крестьянском доме с дерновой крышей, которая едва доходила ему до пояса, женщина с золотистыми волосами развешивала под крышей травы для просушки. Он хотел поговорить с ней, сказать, что любит ее. Но она убегала от него – всегда она убегала, а он догонял, умоляя ее остановиться.

Всю свою жизнь он был счастлив в монастыре. Пищи было вдоволь, компания отличная, и он был прирожденный ученый. Его орден требовал беспрекословного подчинения, постоянства и строгого следования обетам. Это было нетрудно. Он жил по монашеским правилам с самого детства.

Однажды он работал в поле. Мимо проезжал местный правитель с детьми. И вот тогда он увидел ее с другого берега реки, дочь герцога на сером коне, в окружении воинов. На секунду перед ним промелькнула иная жизнь, он представил себя одним из этих воинов, которому предстоит жениться, завести детей, отправиться на войну. А в следующий миг он вернулся к своей работе.

Его друг Луис бежал, если не сражаться, то любить, а Аземар остался со своими книжками, соблюдать часы богослужения, выращивать пищу, убирать и готовить.

Он полз вперед на животе.

– Кем я был? Кем же я был?

Он чуял воду.

За спиной замелькали огни, послышались голоса. Он поднялся, длинная тень упала на стену. Откуда-то из недр тоннеля его звал еще один голос. Девочка?

Перед ним была вода. Вода связывает ее с ним. Он припал ртом к воде и напился.

– Это поток…

Он сам произнес эти слова, придвигаясь к воде еще ближе. Губы зашевелились, выговаривая другие слова:

 
– Слиянье вод в источнике мира,
Где мертвый бог взял свою мудрость.
 

Течение увлекало его куда-то. Это течение в настоящем мире или в мире его грез?

Раздался крик.

– Что ты делаешь? Это он тебе нужен!

– Ты совершил уже немало ошибок, Мелетиос!

– Именем начальника священных покоев, приказываю остановиться!

Аземар узнал один из голосов у себя за спиной. Этот голос как будто вызывал в памяти картины из прошлой жизни, жизни до Нумеры, до того, как он ел кровавую пищу, высасывая знания из человеческих костей, до того, как увидел мир таким, какой он есть, в пятнах и поту, в грязи и вони, каким не видит его человек.

Раздался еще один крик и треск.

– У него нож! У этого негодяя нож!

– Куда он побежал? Зажигайте факел. Вы, болваны, зажигайте факел!

Безумные голоса доносились откуда-то с верхних ярусов, наплывали горячей волной страха, который Аземару казался аппетитным, словно запах из котелка.

«Ты рядом с ней. Приведи ее. Я стану твоим спасением». Это снова звучал голос девочки, звучал в его сознании так отчетливо, как будто она стояла рядом с ним.

– Кто ты такая?

«Та, которая сидит и ждет. Та, которая отдала за мудрость все».

– Так ты демон.

«Нет».

– Ты тварь из темноты.

«Это ты из темноты, из страхов и фантазий».

– Кто ты такая?

«Приведи ее ко мне».

– Кого?

Ответа не последовало.

– Зажигайте! Зажигайте скорее! – Это снова голоса сверху.

Вопль, крик боли внезапно вернул его в прежнее «я».

Он вспомнил Луиса, его друг был совсем ребенком, когда они познакомились, он так боялся засыпать в просторном дормитории, плакал от тоски и одиночества. Аземар рассказал, что и сам чувствовал то же самое в первую ночь в монастыре. Луис входил в круг его друзей, добрых и милых людей, помогавших ему.

– Найдите его. Сюда. Вот так-то лучше. Вон туда, по коридору, еще дальше. – В грубых голосах угадывался страх.

Аземар заговорил:

– Я не стану тем, кто я есть.

«А кто ты есть?» Это снова спросила невидимая девочка.

– Я голод, – сказал Аземар.

«Ты волк».

И вот тут он побежал на свет, мерцающий в верхних коридорах, на крики и вонь страха, сочившуюся вниз.

Шесть человек: один лежит мертвый на камнях, один убегает, остальные догоняют.

Аземар не рассуждал и не задавал вопросов. Его обострившиеся чувства разделили мир на две части: врагов и всех остальных. Человек, пробежавший мимо него в темноту, был ему не враг. Остальные, от которых разило острым запахом пота, чьи сердца стучали в ритме волнения и страха, а ножи ярко блестели в свете лампы, были такими же стражниками, как и те, что притащили его в темницу, бросив гнить заживо.

Он выпрыгнул из темноты, невидимый, неслышный, схватил двоих за руки, оторвал от пола и с силой швырнул на камни. Оставшиеся двое бросились на него. Нож летел Аземару прямо в живот, но движение показалось ему медленным, как будто противник просто протягивает ему оружие, а вовсе не пытается убить. Аземар шагнул в сторону, уходя от ножа, и наотмашь ударил стражника по шее, разорвав дыхательное горло и бросив его на пол задыхаться.

Другой стражник попытался ткнуть его ножом, замахнувшись сверху. Аземар перехватил руку с ножом, дернул на себя, ударив коленом по голове и вышибив из противника дух. Затем он развернулся к первой паре. Стражники приходили в себя, с усилием поднимались на ноги, пошатываясь, словно стояли на палубе корабля в качку. Аземар набросился на того, что стоял ближе, схватил за голову и вцепился зубами в горло. Стражник завалился на спину, голову и грудь залило фонтаном крови. Последний умер совсем легкой смертью – Аземар быстрым движением свернул ему шею.

Аземар опустился на колени, придерживая голову стражника.

– Я голоден, – сказал он.

«Ты голод», – произнес голос у него в сознании.

Ногтями он быстро сорвал кожу с груди, обнажая мясо, и принялся есть, упиваясь вкусом крови.

– Аземар! Аземар!

Тот голос. Он узнал его. Кто же это?

– Это я, Луис. Брось его! Ты столько натерпелся здесь. Ты сошел с ума. Брось его!

Аземар попытался заговорить.

– Я… – Это слово было подобно якорю для его сметенных бурей мыслей.

– Аземар, прошу тебя. Это же я, Луис. – Человек держал в руке факел.

– Да, я знал тебя в Руане.

– Знал? Да я же твой друг, Аземар! Разве ты не помнишь?

– Ты боялся, и я утешал тебя. – Его голос звучал откуда-то издалека.

– Я пришел, чтобы спасти тебя, вывести отсюда. Ты сам не свой. Тебе надо отдохнуть.

– Да.

– Пойдем. Пойдем со мной.

– Стражники снова свяжут меня.

– Нет. Я могу приказывать им. А эти были не тюремными стражниками, они только притворялись. Их подослали мои враги, чтобы убить меня. Идем же. Я выведу тебя отсюда. Тебе нужна нормальная еда и питье, тебя надо вымыть.

– Да.

Луис обыскал тела. При них почти ничего не было, но у одного оказалась маленькая печать, привязанная к поясу. Луис срезал ее. Зачем она ему?

– Как же ты меня нашел? – спросил Аземар.

– Нам показалось, что мы заметили тебя, и мы пошли вниз.

– Я не двигался.

– Значит, это был кто-то другой. Идем наверх. Ты сможешь найти дорогу?

Аземар ткнул пальцем в конец коридора.

– Сначала надо идти на плохой запах, – сказал он, – а потом на хороший воздух. Разве ты не чувствуешь сам?

– Нет, отсюда не чувствую.

– Я чувствую. И остальное тоже, воду, камни, кровь и разложение. Я чую все эти запахи. Я ощущаю их кожей. Я не знаю, что со мной случилось. Я сам не свой.

– Не будем об этом говорить. Никто не обязан отвечать за свои поступки здесь. Сюда не проникает свет Господа.

– Но глаза Его видят?

– Испытание, какое Он послал тебе, было слишком сурово. Идем наверх. Забота и любовь помогут тебе стать таким, как прежде.

Луис протянул руку Аземару, тот взял друга за руку, позволяя поднять себя с пола.

– Луис.

– Да?

– Луис.

Аземар произнес имя друга, как будто не понимая смысла. Он просто ощущал рядом знакомое присутствие, это некто, кто выказывал ему доброту и кому он, в свою очередь, хотел выказать доброту.

– Луис? – Это имя. Он его знает. Он произнес его не случайно.

– Аземар, друг мой, мы нашли тебя, нашли.

– Спаси меня, – проговорил Аземар, тьма сомкнулась вокруг него, и он упал на руки Луису.