Текст книги "Темный лорд. Заклятье волка"

– Кто ты такой?

– Я не знаю. Я знаю, что делаю здесь, но кто я такой, я не знаю.

– Это ты приходил во дворец к моему мужу.

– Да, меня зовут Змееглаз. Это, совершенно точно, одно из моих имен, хотя я начинаю подозревать, что имеются и другие.

– Как это?

– Внутри меня кое-что есть, такие живые существа. Они проснулись, когда я обратился к Христу. Теперь я крещеный. Меня крестили в воде, а потом я сам крестился в крови священника, чтобы добавить святости. Разве я не святой теперь?

– Я пришла сюда за ответами. Кто тот человек, которого мой муж спас из Нумеры? Что означает это почерневшее небо? И все эти смерти?

– Три вопроса. Подходящая цифра для бога. Я знаю только один ответ.

– Который?

– Смерти ничего не значат. Мне так захотелось, вот и все.

– Так это ты сделал?

– Да. Я пришел туда в своих грезах и задул свечи. Люди умерли. Сейчас я вижу четыре огонька, один маленький принадлежит твоему ребенку. Здесь с тобой есть кто-то еще?

– Да.

– Покажи их мне.

– Они в лесу.

– Кто?

– Две женщины. Они привели меня сюда.

– Пожалуй, мне нет нужды видеть их, чтобы убить. Вот! – Он придвинулся к стене и задул один огонек. Он поднес руку к уху. – Не слышу, чтобы кто-то упал. Я задую еще одну свечу, а ты слушай. Если, конечно, в следующий миг ты сама не упадешь. Интересно, если я убью ребенка, тебя это тоже убьет? Гм…

Беатрис попятилась. Этот мальчишка сумасшедший, не сомневалась она. Он задул еще одну свечу, и символ, живущий в ней, зазубренная, угловатая руна, которая умела красться и припадать к земле, завыла, издав пугающий скорбный вопль, похожий на плач по покойнику.

– Что это? – спросил Змееглаз.

Беатрис всегда подавляла руну в себе. Теперь она знала, что делала раньше у этой реки, отчего слегла тогда от болезни. Она услышала вой руны и пришла к стене, пытаясь загасить ту свечу, которая была ее жизнью, чтобы никогда больше не слышать зова этого страшного символа. Тогда у нее не получилось, поэтому ее одолела лихорадка, болезнь и безумие. Беатрис пыталась умереть, но не смогла. Это было еще до Луиса, до любви, и сейчас, стоя перед жутким подростком, она хотела жить.

Она не стала удерживать руну, она отпустила ее, раскрыв свое сознание, словно убрала огромную запруду на реке, течение которой до сих пор сдерживала всеми силами. Руна взвизгивала и подвывала, ярилась, как загнанный в угол волк. Деревья заколыхались, но не от ветра. Из леса надвигалось что-то.

Змееглаз завороженно смотрел на оставшиеся на стене огоньки. Из леса донесся раскатистый рык, звериный крик, несущий угрозу, пробуждающий древние страхи, немедленно заставляющий собраться.

Из-за деревьев вышел Аземар, только это был не Аземар. Беатрис видела человека, однако перед мысленным взором стоял образ волка. А потом она увидела и его, огромного, черного с проседью зверя со сверкающими зелеными глазами, который низко рычал, угрожая.

Змееглаз указал на стену.

– Здесь нет огня этого волка, – сказал он. – Если это ты призвала его, госпожа, то лучше прогони обратно, а не то я задую твою свечу так же запросто, как и остальные.

– Меня никто не может призвать, – заявил волк, и его голос был подобен грохоту лавины.

Змееглаз попятился по тропинке, отодвигаясь от стены.

– Уходи, – велел волк, который был Аземаром и – Беатрис посетила одна из тех странных мыслей, что кажутся разумными только во сне, – еще несколькими людьми разом.

– Я могу сразиться с тобой, – сказал Змееглаз. – Я…

Волк набросился на подростка, опрокинул его на землю, зарычал ему в лицо, скаля громадные зубы.

– Я еще не свободен, – сказал волк, – а ты пока лишь часть целого.

– Я мужчина не хуже других.

– Ты отыщешь воды. Ты найдешь источник. Ты пройдешь по мосту из света и доберешься до места, где тебя постигнет обещанная смерть.

Волк отпустил мальчика и отодвинулся от Беатрис.

– Кто ты? – спросила Беатрис волка.

– Твой убийца, – сказал волк, – нынешний и прежний, во многих других жизнях.

– Я должна умереть?

– Я связан, пленен и связан.

– Но ты же свободен, господин.

– Я отправил свой разум в путь через девять миров. Отвяжи меня от скалы, к которой привязали меня злобные боги, и тогда освободишься от своих вечных страданий.

– Кто ты?

– Спроси-ка лучше, госпожа, кто ты?

– И кто же я?

– Различны рожденьем норны, я знаю, – их род не единый: одни от асов, от альвов иные, другие от Двалина[22]22
  Речи Фафнира. Старшая Эдда.


[Закрыть].

– Не говори загадками. Кто я?

– Сон бога. Сон того, кто стоит выше любых богов. Ты прядешь судьбы людей и богов.

– Я женщина, рожденная женщиной, и я умру как женщина.

– Ты ведешь меня к назначенной судьбе, и только ты можешь спасти меня от нее.

– Как же я могу тебе помочь?

– Освободи меня. Вперед, к источнику, а оттуда по мосту из света.

– Госпожа Беатрис!

У нее за спиной стояла Стилиана с широко распахнутыми от страха глазами.

Перед Беатрис замелькали картины, она увидела себя такой, какой была раньше, в прежних воплощениях. Она была деревенской девчонкой, стояла рядом с низенькой хижиной, развешивая под крышей целебные травы; она была знатной дамой, облаченной в воинский доспех, скачущей верхом под весенним небом; она была какой-то странной женщиной и сама несла в себе яркие руны, которые только что кружились вокруг безумного подростка на берегу реки; она брела по лесу, держа за руку мужчину, которого знала в прежних жизнях, которого будет встречать снова и снова. Аземар, волк, ее убийца.

– Госпожа, уходи отсюда. Не следовало нам сюда приходить. – Стилиана тянула ее, пытаясь увести за собой.

Беатрис услышала волчий рык, услышала его голос, низкий, яростный.

– Она моя, в жизни прошлой, настоящей и будущей, я ни за что не дам тебе ее увести!

– Нет, Аземар! – выкрикнула Беатрис, но слишком поздно. Волк бросился на Стилиану, Беатрис ринулась защитить ее, и мир погрузился в темноту.

Беатрис очнулась на плоской крыше маяка. Обе ее спутницы лежали неподвижно, угли в жаровне слабо светились. Луна скрылась, и ночь снова была непроницаемо черной, единственный свет давал фонарь на маяке.

Она поднялась, держась за стену, чтобы не упасть. Голова шла кругом. Ее вырвало, и она немного постояла, тяжело дыша. Подошла к Арруде. Старуха была мертва, даже успела закоченеть. Тело Стилианы было теплым, она дышала, но Беатрис не смогла ее поднять.

Она уселась и зарыдала. Что с ней происходит? Но затем она взяла себя в руки. Стилиане необходима помощь. Беатрис перевесилась через заграждение на крыше. Лодка по-прежнему покачивалась у причала. Она подошла к краю лестницы и крикнула вниз:

– Скорее наверх! Госпоже нужна помощь!

Рабы спешно затопали по лестнице, а Беатрис привалилась спиной к стене, чтобы не упасть, и поглядела на ночные огни Константинополя. Она увидела достаточно, чтобы признать: Аземар – демон. Как только она вернется во дворец, тут же перережет ему горло.

Глава тридцать шестая
Под чужими именами

Солдаты с факелами и мечами маршировали под черным небом по широкой Средней улице. Луис, держа перед собой лампу, рванулся вперед, обгоняя их, чтобы предупредить гадателей. Он будил их в переулках и на ступенях домов, где они обычно собирались, кричал, чтобы они вставали и бежали. Шаманы и ясновидцы, гадатели по костям и грошовые предсказатели будущего осыпали его проклятиями, требовали оставить их в покое, пока не заметили, что приближаются солдаты. Тогда они кинулись бежать к городским воротам.

Луис побежал к больнице, и в голове у него отдавались эхом слова начальника священных покоев: «У нас почти не осталось времени».

Начальник явно верил, что все эти странности не случайны, более того, они подстроены с определенной целью. Еще Луис вспоминал слова, сказанные им Змееглазу. «Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут».

Господь никого не защитил в церкви. Луиса била дрожь. Что, если это явился не дьявол, а сам Господь, покаравший своих приверженцев за грехи? Как там в Библии, в Откровении? Сначала явится всадник на белом коне. Он придет как царь или завоеватель. Что ж, Василий вполне подходит под это описание, хотя и многие другие повелители, известные истории, тоже. Потом прибудет Война на красном коне. Войн было множество. Следующий – Голод на бледном коне. Души мучеников возопят из-под алтарей, требуя отмщения. У него в памяти всплыли мертвые тела из Святой Софии.

Луис приказал себе успокоиться. Простолюдинам подобное мерещится то и дело: стоит только разразиться буре или случиться наводнению, как они вопят, что настала година страданий и Христос возвращается в свое царствие. Аббат постоянно уговаривал прихожан не придавать слишком большого значения разным вполне обыденным явлениям. Любой голод, засуха или эпидемия кажутся народу предвестниками конца света. Луису пришлось сосредоточиться на насущном. Если Христос идет, тогда Луису лучше всего заняться преследованием демонов, чтобы отыскать свой путь к Господу.

Кроме того, ему необходима ясная голова, чтобы верно истолковать поступки начальника священных покоев. Неужели он действительно подозревает Караса? Да, тот казался испуганным, он был почти в отчаянии, однако же император наверняка захочет услышать ответ, отчего его подданные упали мертвыми посреди самой большой церкви, и если препозит не сможет ответить, то он окажется в такой же опасности, как и все остальные. Кроме того, есть еще Стилиана. Она выступает против брата, и она ясно дала понять Луису, что начальник священных покоев прибегал к помощи дьявольских сил, чтобы укрепить свое положение при дворе. Однако можно ли ей доверять?

Луис дошел до больницы и вошел внутрь. Там было суетно, как на рыночной площади, полной народу. Пациенты прослышали о том, что случилось в соборе, они обливались слезами и кричали. Луис отыскал врача и начал расспрашивать о выжившем в церкви. Тот не понял, о чем толкует Луис, однако вызвал помощника, который и разыскал нужного ему доктора.

– Как он выглядел?

– Варяг. Совсем еще мальчик, – сказал врач.

Луис вспомнил мальчика, который приходил к нему. Не может быть, чтобы тот же самый. Однако он посоветовал ему пойти в церковь и принять крещение. Святая София была ближайшей к дворцу церковью.

– Он говорил тебе что-нибудь?

– Только потребовал обратно меч и заявил, что хочет принять крещение, – ответил доктор.

Очень похоже на его знакомого.

– А он разговаривал с кем-нибудь еще?

– Мы поместили его в отдельную палату. Там было еще два пациента.

– Мне необходимо переговорить с ними.

– Но не среди ночи же!

– Мне необходимо переговорить с ними.

Доктор пожал плечами и провел Луиса через всю больницу, мимо целых семей, которые жались друг к другу, словно ища спасения от урагана. Они прошли по коридору до закрытой двери. Доктор постучал и, не услышав ответа, вошел.

В одной постели спал молодой человек, на соседней кровати лежал на спине мужчина постарше, с полотенцем на лбу.

– Разбуди их, – велел Луис.

– Но…

– Я из официи начальника священных покоев, мы занимаемся делом государственной важности. Разбуди их.

Доктор наклонился и потряс за плечо молодого человека.

– Господин, ты не мог бы…

Он замер, сунул в рот палец и поднес к носу молодого человека. Затем перекрестился.

– Он мертв!

Луис придвинулся ближе, чтобы осмотреть тело. Коснулся руки юноши. Холодная как лед, как те тела в соборе.

Доктор кинулся к мужчине на соседней койке.

– Этот тоже мертв! Господи, этот юноша из влиятельного семейства, они меня прикончат за него!

– Мальчик, который здесь был, – сказал Луис, – как он выглядел? Мне нужно подробное описание.

Доктор заметался по палате.

– Да не знаю я, варяг как варяг. Совсем еще ребенок, хотя и в военном облачении. У нас тут полно больных и тех, кто воображает себя больными из-за почерневшего неба. Мои врачи пытаются выяснить, что же убило народ в Святой Софии. Не могу же я помнить в лицо каждого из тех сотен, что приходят сюда! Что нам делать с этими двумя? В их смерти я-то уж точно не виноват.

Из коридора послышался шум, кто-то звал на помощь, люди кричали, поторапливая друг друга.

– Что там? – Врач вышел из палаты, узнать, что случилось. Когда он вернулся, на нем не было лица.

– Теперь еще и на Средней улице. Новые погибшие, – сказал он.

– Уличные предсказатели? – cпросил Луис.

– Да, но и хитаерос пострадали. Там сотни погибших.

Луис выскочил из больницы и что есть сил помчался вниз по склону холма, едва ли не спотыкаясь на бегу. Ему необходимо найти странного мальчика. Тот побывал в соборе, побывал в больнице, он сможет рассказать ему, что там случилось.

Народ на улицах был охвачен паникой. Лампы чертили в темноте яркие линии. Мимо катили запряженные ослами повозки с целыми семьями рыдающих, кричащих людей. Некоторые бежали, некоторые тащили на себе слабых и больных. Средняя улица была усеяна мертвыми телами. Собакам передался ужас людей, они непрерывно лаяли в темноте.

Луис увидел, что солдаты направляются к воротам. Он помчался обратно во дворец, задыхаясь, пробиваясь через толпу бегущих людей. В этой странной темноте, с лампами и факелами в руках, они напомнили Луису о той небольшой процессии, которая карабкалась по склону холма за городской стеной, чтобы принести ягнят в жертву старинной покровительнице города. Уж не ее ли это рук дело? Может, ненавидящий свет демон, которому веками поклонялись в этой местности, явился, чтобы собрать кровавую жатву? Геката вырвалась из ада, чтобы терзать людей за их грехи?

Луису необходимо поговорить с человеком-волком. Ведь сам император требовал, чтобы его допросили. Человек-волк сказал, что его смерть положит конец всем бедам, однако император ему не поверил. Луису придется спуститься в тоннели под Нумерой, но один он пойти не может. Варяги уже помогали ему раньше, и он попросит их о помощи еще раз. Только ему не дойти до их лагеря по Средней улице и через главные ворота – слишком многие хотели выбраться из города этим путем.

А вот через военные ворота будет проще, обычно они заперты, и народ туда не пускают. Но он придумает что-нибудь и пройдет. Луис затопал вверх по склону к громадной стене Феодосия. Чем дальше от Средней улицы, тем меньше было паники. Далеко не все решили бежать, наверное, только те, кто видел все ужасы своими глазами или же был напуган истреблением уличных гадалок. Остальные сидели по домам, запершись на все засовы, некоторые дома стояли темные, в других светились окна – народ не знал, чего бояться сильнее – тьмы или ненужного внимания, которое может привлечь свет. Окна светились тускло, и Луис понял, что скоро ему придется раздобыть себе лампу.

Добравшись до городской стены, он побежал вдоль нее, пока не оказался под сторожевой башней. Внутренние ворота были заперты – он видел, как впереди темнеют крепкие деревянные створки. У ворот толпилось несколько испуганных семей, которые дожидались удобного момента, чтобы выскочить за стену. Луис догадался, что богачи не бегут, опасаясь лишиться состояния, и на демонов им плевать.

– Слуга начальника священных покоев! Слуга начальника священных покоев! – прокричал он, задрав голову к башне.

На зубчатой стене появился стражник.

– Чего ты хочешь?

– Мне необходимо выйти за стену.

– Сегодня ночью не выйдет никто. Пока колдовские силы не будут уничтожены.

– Именно этим я и занимаюсь! Взгляни на мое платье и туфли. Я же квестор Луис, и я требую, чтобы ты открыл ворота.

Последовало молчание, а затем во внутренних воротах распахнулась маленькая дверца.

Вышли три стражника с копьями наперевес.

– Никто, кроме квестора не пройдет! – прокричал крепко сложенный солдат, и Луис вошел в дверь.

Люди умоляли и плакали, однако никто не сделал ни шагу вперед, чтобы испытать решимость стражников.

Солдат с лампой подвел Луиса к запертым внешним воротам, в которых не было маленькой дверцы.

– Неужели все эти предосторожности необходимы? – спросил Луис.

– Мы не хотим рисковать, когда лагерь варягов стоит так близко, – пояснил служивый.

Однако же ворота были заперты на сравнительно небольшой засов – огромные бревна, которыми их закладывали на время осады, лежали рядом, обвязанные веревками и готовые в любой момент встать на место. Створки ворот были немыслимой толщины, и Луис знал, что врагам ни разу за долгие годы не удавалось прорваться в город. В некоторых сторожевых башнях припасов хватило бы на три года, и там же имелись собственные источники воды. Город так просто не сдастся, если сдастся вообще.

Солдат чуть приоткрыл тяжелую створку и жестом предложил Луису выходить.

– Дай мне лампу, – велел Луис.

– Только верни потом, у нас их и так мало, – сказал солдат.

– Верну.

Выйдя за ворота, он оказался прямо в лагере варягов. Луис не стал терять времени даром, сразу пошел через лагерь, выкрикивая на ходу:

– Император Василий ищет надежных воинов в помощь своему слуге! Император Василий ищет надежных воинов в помощь своему слуге!

Он подошел к костру, и викинги поднялись, здороваясь с ним.

– Я схоластик Михаил, прощу варягов о помощи, как и несколько дней назад. – Луис решил, что на всякий случай будет и дальше соблюдать конспирацию.

– Я тебя не знаю, друг, – проговорил кто-то, – однако мы с радостью возьмемся за любую работу.

Луис поднес лампу к лицу говорившего.

– Я ищу следопыта, – уточнил он. – Не знаешь, где здесь воин по имени Рагнар, который сражался в поединке за Змееглаза?

– Я знаю, – проговорил другой человек у костра. – Рагнар прославленный воин. Подожди с нами до утра, и я отведу тебя к нему.

– Он нужен мне сейчас.

– А что взамен?

Луис уловил в голосе угрожающие нотки. И внезапно осознал, насколько он сейчас уязвим. Одно дело нанимать воинов, будучи небогатым ученым, который платит, покуда жив, и совсем другое – явиться, представляясь императорским чиновником. Одних шелковых одежд, подаренных начальником священных покоев, достаточно, чтобы многие захотели убить его.

– Моя благодарность и благодарность моих друзей. Среди которых и Вандрад, – проговорил Луис.

Варяг засмеялся.

– Не бойся, схоластик. Нам пригодятся любые друзья в городе. Подходи, присаживайся к огню. Я отправлю мальчишку за Вандрадом и Рагнаром. Они, без сомнения, и есть те воины, которых ты ищешь.

– Ты не видел Змееглаза?

Его собеседник тут же уставился в землю.

– Нет, не видел.

Луис присел к костру, подстелив плащ, чтобы шелковый наряд не намок. Он находился среди настоящих дикарей, однако они были куда дружелюбнее, чем обитатели дворца. Северяне не строили против него заговоров, не распускали сплетни у него за спиной. Если бы он им не понравился, они бы честно и открыто перерезали ему горло.

– Ты звал меня.

После всех переживаний Луис успел задремать, сморенный усталостью.

Рядом с ним сидел воин с седыми волосами, коротко остриженными на нормандский манер, только он не был нормандцем. Воин обратился к нему на старинном языке скандинавов, на руках и на шее у него были татуировки – змеи и волки, – и держался он как истинный викинг. В его поведении не было даже намека на придворную галантность. Луис достаточно повидал таких воинов в Руане, чтобы понимать: за их грубоватостью далеко не всегда стоит враждебность. Его собственный отец был точно таким, пока, сознательно заставляя себя, не превратился из северного морского разбойника в нормандского торговца.

К костру подошли три викинга во главе с Вандрадом.

– Михаил! – обрадовался Вандрад. – Михаил, который говорит тихо, но когда нужно, действует решительно.

– Слишком длинно для прозвища, – заметил кто-то.

– Дайте мне время, я найду слова, – пообещал Вандрад.

Луис узнал викингов и в их присутствии почувствовал себя увереннее.

– Я слышал о тебе, Рагнар, – сказал Луис, – говорят, что ты хороший следопыт.

– Так и есть.

– Я хочу, чтобы ты выследил для меня кое-кого.

– У меня уже есть работа, – ответил Може.

– Я тебя награжу.

– Моя награда – честное имя, – сказал Може, – и право служить господину.

– Я слуга начальника священных покоев Константинополя, квестор, назначенный выявить причину, по которой над городом повисла тьма и погибло столько людей.

– Звания ничего не значат. Как высоко ценят твой труд?

– Взгляни на этот богатый наряд. Не забывай, что я на короткой ноге с самим препозитом. Я живу во дворце в роскошных покоях. И живу я там лучше правителей варваров. У меня имеется охранная грамота, городские ворота открывают по моему приказу. Люди боятся меня.

Луис понимал, что разговаривает с человеком простым, поэтому для доказательства своего высокого положения приводил доводы, которые были понятны викингу: золото, жилище, возможность свободно передвигаться.

Може внимательно поглядел на Луиса.

– И ты сможешь провести меня во дворец?

– Смогу. А зачем тебе?

Большой викинг задумался на пару секунд.

– Говорят, там есть металлические деревья, на ветвях которых сидят золотые птицы.

– Это правда.

– Хочу своими глазами увидеть дворцовые чудеса.

– Я смогу это устроить, если поможешь мне найти одного человека.

Луис не мог поверить, что викинг настолько простодушен. С другой стороны, разве сам он не мечтал взглянуть на фонтаны и поющие деревья? Ему пришлось напомнить себе, что всего одно поколение отделяет его самого от таких людей, как Рагнар.

– И где мне его искать?

– Он в городской тюрьме. Но он ушел в пещеры под ней.

– Значит, он беглый арестант?

– В некотором смысле.

Може похлопал по рукояти меча.

– И ваши греки не смогли его найти?

– Или же не захотели.

Луис сам удивился, что у него вырвалось такое признание. Действительно, искал ли начальник священных покоев волкодлака? Или отправил туда своих людей, чтобы они уже не вернулись?

– А дело опасное? – спросил Вандрад.

– Да. Этот беглец убил нескольких греков.

– Значит, здесь пахнет славой, – заметил Вандрад.

– Я уверен, император вас щедро наградит, – сказал Луис.

– Нам обязательно надо удивить императора, – пояснил Вандрад. – Уж слишком долго мы морозим зады на этом берегу. Необходимо напомнить ему, какие мы.

– Я найду твоего беглеца, – сказал Може, – если ты обещаешь провести меня во дворец. Там ведь могут не обрадоваться приходу северянина.

– Никто и слова не скажет, если ты будешь под моей защитой, – пообещал Луис.

Може сказал, что это ему подходит.

– Еще один вопрос, друг. Откуда ты услышал обо мне?

– Переводчик императора Змееглаз говорил о тебе, – пояснил Луис. – Он сказал, ты человек полезный.

– Это верно, – согласился Може. – Дай мне минуту, чтобы взять питья и еды, – продолжал он, – и я иду с тобой.

– Поторопись, – сказал Луис. – Странные дела творятся в городе, и чем дольше промедление, тем хуже.

Хорошо хоть, что Беатрис сейчас во дворце, хотя он знал, что она беспокоится за него. Как только они войдут в город, он отправит к ней какого-нибудь мальчишку с запиской. Если его гонца не пустят, то это будет добрый знак. Значит, она надежно защищена копьями хитаерос. Пока ничто не предвещало внезапных смертей во дворце. И все же, что ему сделать, чтобы уберечь ее? Заниматься и дальше своим делом, искать ответы на вопросы начальника священных покоев, или же императора. Стены города были почти неразличимы из-за мороси в воздухе. На стенах висели фонари, и можно было запросто представить их парящими призраками или мстительными ангелами. Он отыщет волкодлака и положит конец этому безумию. Если кто и годится для такого дела, то эти закаленные северяне. Он получит положенное вознаграждение, уйдет со службы и поселится среди оливковых рощ на каком-нибудь плодородном острове, где они с Беатрис будут защищены от зла этого мира. Ему представился сверкающий голубой океан, темный берег. Но прежде чем забрезжит свет, необходимо прогнать тьму. Он сжал рукоять ножа, готовясь отправиться в подземелья Нумеры.