Текст книги "Темный лорд. Заклятье волка"

Глава пятьдесят четвертая
Сильнее смерти

«Нас трое». Голос звучал в голове Беатрис.

Рана в боку чудовищно болела. Она старалась подняться, помочь Луису, но рана была слишком серьезна. Она плакала от бессилия и боли.

Покрытый татуировками дикарь, двойник Аземара, стоял в озере, бубня заклинания и удерживая под водой тело валы, чудовище, похожее на волка, раздирало труп Може, а мальчишка шлепал по воде, выкрикивая:

– Да вот же ответ, здесь полным-полно рун!

«Ты единственная. Настоящее. То, что сейчас». Снова голос в ее голове. Это ее голос? Нет, девочки. На ум пришло имя. Эли. И еще одно имя. Скульд.

– Что было? – Беатрис не знала, откуда приходят слова, но знала, что произносит их сама.

«Я отпускаю это».

– Что будет?

«Я не боюсь этого. Вот источник, источник преображения. Источник, где прядутся судьбы».

– Но что будет с нами, сестра Будущее? – Откуда Беатрис знает ее имя? Теперь она видела ее, девочку, белеющую в воде.

«Одни будут жить, другие умрут».

– И нить спрядена?

«Ты сама прядешь ее».

– Где Луис?

«Он умрет ради тебя. Давным-давно был проведен магический обряд, живущий в недрах сознания странных сестер из темноты, подобной здешней темноте, живущий в твоем сознании – вот так ты спасешься от бога. Он умирает. Он умрет, значит, и бог умрет. Добавь своей крови к водам источника и увидишь. Это твоя кровь позволяет тебе видеть».

Беатрис зажимала рану в боку. Руки ее были в крови. Она знала, что делать. Она опустила в поток правую руку.

«Что ты отдаешь?» Она не понимала, кто задает вопрос. Казалось, будто она спрашивает сама себя.

– Я отдаю своего любимого и свою кровь, – сказала она.

«Тогда смотри».

Беатрис увидела черные холмы; увидела, как викинги Болли Болисона и великаны сражаются с двумя богами; увидела, как Змееглаз уклоняется и отпрыгивает, спасаясь от ударов громадного молота; увидела свою сестру Урд, ту, с обожженным лицом, лежащую на земле, и Луиса, глядящего снизу вверх на рычащего волка, который рвал и грыз свои путы.

Она все поняла, поняла, как богу удалось избавиться от ее сестры. Женщина с обожженным лицом была прошлым. Однако победить других женщин ему будет не так легко. Богам удалось схватить Беатрис, проклясть ее, обречь на мучения, но не более того. Здесь она была сама себе хозяйка. Она не думала о прошлом, о стольких жизнях, проведенных в мучениях. Она не думала о будущем, стольких жизнях, в которых предстоит страдать и терпеть лишения. Она думала только об этом миге и своей любви к Луису.

– Я пойду к нему.

«Что ты отдаешь?» Теперь в сознании звучал ее собственный голос, только она знала, что спрашивает источник.

– Свою жизнь.

«Этого мало».

– Что тогда?

Змееглаз, который бродил по воде, как будто отыскивая потерянную монетку, внезапно поднял голову.

– Я могу подойти к стене, – объявил он. – А что это за маленький огонек? Ребенок! Сдается мне, что эти воды хотят, чтобы я задул пламя!

– Нет! – воскликнула Беатрис.

Кровь с ее пальцев струилась в воды источника, багровые нити закручивались вокруг Змееглаза, удерживая его. Мальчишка завалился на спину в тот миг, когда протянул руку, будто собираясь загасить фитилек. Чудовищная судорога прошла по телу Беатрис. Теплая жидкость полилась по ногам, и от боли она перегнулась пополам.

– Полезай в воду! – завизжал Змееглаз. – В воду! Воды хотят твоей крови, они хотят крови твоего ребенка. Лезь в воду! Тогда волк не учует меня!

Он зашлепал к ней по воде, дернул за ноги, и Беатрис съехала в озеро. А потом Змееглаз затащил ее под воду.

Кровь Беатрис капала в источник, превращаясь в полотнище света, и она скручивала свет в многоцветную нить, которая уходила в недра источника, вилась между листьями доходящего до звезд дерева и уходила еще дальше, к свету за его пределами.

Беатрис возникла за порогом пещеры, бледная девочка стояла рядом с ней, они держались за руки. Луис никак не мог снять с волка оставшиеся веревки, потому что зверь дергался, вертелся, пытался броситься, угрожая раздавить человека огромным телом.

Женщина с обожженным лицом говорила что-то, но сама она таяла, ее присутствие было все труднее замечать. Только что она была, а в следующий миг осталось лишь воспоминание, еще мгновенье – и не осталось вовсе ничего.

– Вынь меч у него из пасти. Он сам перегрызет оставшиеся веревки, если ты вынешь меч.

Однако Луис не сводил глаз с жены.

– Ты умерла, Беатрис, – сказал Луис.

– Да, кажется. Но ради тебя я найду способ вернуться к жизни. Я выбрала тебя, Луис, и я буду с тобой. Не с этими призраками из прошлого. С одним тобой.

– Я должен пойти к волку, чтобы защитить тебя в вечности.

Бледная девочка уже стояла рядом с ним. В руках она что-то держала, вроде бы нити, или струйки крови в воде, или потоки света. Она пропускала их сквозь пальцы, и они расползались, опутывая Луиса.

– Это твоя судьба. Теперь уже не разорванная и убитая, теперь без слез, разлук и смертей, – сказала девочка. – Умри ради ее покоя, умри, чтобы мы смогли навеки освободиться от этой муки.

Боги перебили викингов и великанов и теперь с воплями поднимались по склону холма. Волка удерживало всего несколько веревок, хотя меч по-прежнему торчал в пасти.

– Я не могу добраться до последних веревок, волк отшвыривает меня.

Заговорила девочка:

– Тогда вытащи меч.

Боги приближались. Рыжий воин с боевым молотом. Одноглазый старик с петлей на шее галопом несся на восьминогом коне. Его призрак, топтавшийся у входа в пещеру, исчез.

Луис поглядел на меч и понял, что погибнет, если вытащит его.

Зверь рвался вперед, его ужасные челюсти были на расстоянии вытянутой руки от Луиса. Ему стоило лишь взять и выдернуть меч.

– Она родится снова?

– Снова и снова.

– Луис, спасайся сам. Еще не поздно. Так сказали мне воды источника. Ты сможешь жить.

Беатрис подошла к девочке и потянула к себе нити из ее рук, стараясь обуздать их: спряденная в нить кровь, кровавый свет, свет жизни в один миг струились над Луисом, а в следующий – уже позади него.

Луис обратился к девочке:

– Я просто человек, – сказал он, – я не вечный. Вы, как вы сами говорите, богини судьбы. Значит, вы заботитесь о судьбе этих демонов. Вы просите, чтобы я положил конец правлению дьяволов, выпустив на свободу Сатану. Я не стану этого делать.

– Держите волка!

Девочка громко вскрикнула, когда Беатрис вырвала нити из ее рук. А потом она упала и исчезла.

Боги пробежали мимо Луиса, набросились на волка, прижали его к земле, схватили веревки, чтобы снова связать его. Зверь рванулся вперед, к Луису, громадная голова с треском ударилась о землю на расстоянии вытянутой руки от него. Он все еще мог бы вынуть меч, если бы захотел.

Веревки, которые удерживали волка, были достаточно длинны, длинны настолько, что голова зверя высунулась из пещеры, он дотянулся до того места, где странный мертвый бог творил свою магию. Он мог бы разорвать Луиса в клочья, но, кажется, чувствовал, что сам уже обречен. А в следующий миг Луис заглянул в зеленые глаза волка и остолбенел. Земля как будто ушла у него из-под ног, он увидел, как в бескрайней бездне над ним кружат звезды. Страдания волка стали его страданиями, жажда битвы стала его жаждой битвы, вскипающая враждебность клокотала в нем, бурлила неприкрытая ненависть и злость. Волк вложил свое сознание в сознание Луиса, вселился в его плоть.

Луис стал волком. Между ними больше не было разницы. Луис видел богов такими, какими они были на самом деле – своими злейшими врагами. Он сбросит свои путы, разорвет их в клочья, упьется их кровью.

Рагнарёк – это слово полыхало в мозгу, шипело, словно опущенное в воду раскаленное клеймо. Сумерки богов. Вот в чем его предназначенье, вот для чего он рожден!

Но в следующее мгновенье бог с боевым молотом ударил зверя по голове, одноглазый старик обмотал ему передние лапы веревками, и странного вида призраки – наполовину вороны, наполовину женщины, рассмотреть которых было невозможно, так быстро они метались вокруг – налетели со всех сторон и затащили волка обратно в пещеру.

Луис хотел броситься за ним, сделать то, чего не сумел сделать, выхватить меч из пасти волка и освободить его, освободить себя.

– Луис. – Рядом с ним стояла Беатрис. Она взяла его за руку и поцеловала.

– Мы встретимся снова, – сказала она, – в вечности. Ищи меня. Найди меня.

– Я никогда не покину тебя.

– Однажды ты уже привязал меня к жизни, – сказала она, – теперь я отпускаю тебя, чтобы ты жил.

Она выпустила его руку, и его потащило вверх через нити света, через сияющую радугу, он увидел под собой корабль из ногтей мертвецов, услышал свист ветра в ушах, пока несся между ветвями древа из света. А потом он снова оказался в пещере с источником.

Глава пятьдесят пятая
Дитя крови

Элиф видел, что Змееглаз затащил Беатрис в озеро, под воду, однако он был поглощен ритуалом и тем, что приказывал ему источник. Он не мог подойти к ней. Волкодлак обязан был довести обряд до конца, помочь Луису снова подняться по мировому древу в свой собственный мир. Человек-волк не мог даже закричать на Змееглаза, он продолжал бормотать заклинания, оставив часть своего сознания на берегу в ожидании Луиса, а часть – в пещере.

Луис сначала сопротивлялся, но вскоре затих, и держать его было легко. Элиф так и держал, глядя прямо на волка. Зияющая рана тянулась по боку чудовища до самой груди. Голова свесилась набок, он тяжело дышал.

– Давай, ну давай же! – говорил Элиф Луису. – Сделай то, что требуется. Сделай то, что ты должен.

Волк теперь лег в озере на бок, опустив голову под воду. Он не двигался. Когда Элиф пригляделся в мертвящем свете переливающихся камней, то увидел, что из брюха зверя тянется что-то, похожее на белую веревку. Седовласый воин все-таки расправился с ним. Неужели волк погиб раньше бога? Змееглаз-то до сих пор жив. Элиф ослабел от восторга. Готово, дело сделано, волк погиб, а бог остался в живых в Мидгарде.

Ученый возвращался, словно сгусток света, заключенный в свет, словно сверкающая рыбка в неводе из нитей света. Элиф взял его за руку, полностью вернул свое сознание в пещеру, и Луис, отплевываясь, поднялся из вод источника. Элиф оттащил его к ближайшему месту, где он мог лежать, не погружаясь в воду с головой. Он протащил его над задними лапами волка, уложил на тело зверя, а затем развернулся к Змееглазу. Мальчишка выпустил Беатрис и посмотрел на Элифа.

– Все мои друзья вернулись ко мне! – сообщил он. – Все чудесные руны танцуют, чтобы порадовать меня!

Элиф бросился на мальчика, опрокинул на спину, вцепившись ему в голову, и ткнул большим пальцем ему в глаз. Змееглаз упал в воду под тяжестью человека-волка, однако Элиф уже скоро обмяк и разжал руки. Мальчик поднялся. Один глаз у него превратился в кровавое месиво, однако лицо сияло от счастья.

– Они здесь! Руны, которые убивают и истребляют! Я повелитель смерти! Я истребляю все живое! Я О́дин, обретший плоть на земле, а мой враг, волк, лежит мертвый!

– Ты убил ее, – сказал Луис.

Змееглаз смотрел, как Луис слизывает кровь с пальцев.

– Убил. И тебя убью. Только у тебя, господин, нет огонька на стене. Умоляю, скажи, кто ты такой. Отвечай быстрее, мне предстоит истребить целый мир!

Луис наклонился над водой и вынул что-то блестящее, изогнутое и опасное. Меч Болли Болисона. И побрел по воде к мальчику.

– Почему мои руны бегут от тебя? Почему они не поют? Кто ты такой, господин? Отвечай мне!

– Я волк, – сказал Луис и снес мальчишке голову с плеч. Тело Змееглаза рухнуло на колени, из шеи забил фонтан крови, голова скатилась в воду у него за спиной. А в следующий миг свет, яркий-преяркий свет, залил пространство, слепя глаза.

Луису показалось, что вокруг замелькали какие-то знаки, буквы, которые были чем-то большим, чем буквы, некие сущности, отображающие истинную природу людей, богов, животных, стихий и еще того, что намного удивительнее и непонятнее всего этого.

Руны разбросало по каменным тоннелям, некоторые упали в источник, некоторые осели на каменном выступе, где лежала Стилиана, некоторые с воплями разнеслись по темным пещерам.

Луис поморгал, привыкая к новому свету, прошел через озеро, забросил меч в каменный коридор и вытащил Беатрис из воды. Поднимая ее, он ощутил себя необычайно сильным.

Он вытащил ее на сухое место и прижал к себе. Она не дышала. Он послушал сердце. Уловил слабое биение, но оно тут же затихло.

– Не уходи, – попросил он. – Помнишь, я привязал тебя к жизни. Я привязал тебя к жизни.

Но она уже ушла, и он обнимал безжизненное тело. Лампа в конце концов заморгала и погасла, вместе с ней исчезло и свечение камней. Луис сидел в темноте, прислушиваясь к собственному дыханию, замерзая и готовясь умереть. Темнота здесь была не совсем темнотой, понял вдруг он, точнее, в нем зародились какие-то новые чувства. Скалы источали аромат, он чувствовал запах воздушных потоков, спускавшихся в подземелья сверху, мог попробовать на вкус дымное небо над Константинополем. И он совершенно не чувствовал усталости. На самом деле, он чувствовал себя совершенно здоровым и бодрым, несмотря на все пережитое.

– Я побывала в темноте и вернула обратно светящиеся знаки. – Голос у него за спиной. Стилиана. Он услышал, как она бредет по воде.

– Как ты меня нашла?

– Я вижу тебя, я вижу, кто ты, каким ты стал. Я тоже вплела себя в легенду.

– Но я стал пустым местом.

– Волк посмотрел на тебя. Теперь он в тебе. Точно так же, как эти символы – во мне. Здесь, в темноте рядом со мной, их три штуки. По одной на каждую ипостась богини. Интересно, куда подевались остальные.

– Что такое эти руны?

– Магия. Полученная за жертву источнику.

– И что ты отдала?

Стилиана взяла руку Луиса и поднесла к своему лицу. Под одним веком он ощутил глазное яблоко. Под другим – провал.

– Вот это, – сказала она, – и еще все свое счастье. Я видела в источнике свою сестру. Она по-прежнему здесь, как мне кажется, но она не добилась успеха. Она теперь безумна, а наше будущее в ее руках.

– Как это?

– Мы с тобой, схоластик, будем вечно находить друг друга. Боги связали нас одной нитью.

Луис даже думать не хотел о смысле того, что она говорит.

– Ты можешь помочь моей жене?

– Нет, но ты найдешь ее снова. Она возродится. Такова уж ее судьба. И всегда будет такой, если ты не найдешь способ положить этому конец.

– Но перерождение – это ересь.

– Для нее, как ты и сам знаешь, это истина.

Луис ничего не ответил, однако в глубине души он знал, что Стилиана совершенно права. Когда волк посмотрел на него, на него снизошло понимание, понимание прошлого, прежних жизней, будущего, уходящего вдаль.

– А дитя будет жить?

– Вероятно, ему нет необходимости умирать. Дитя еще живо. И эти блестящие руны могут придать младенцу сил.

Луису на миг показалось, что он лишился чувств. Ему представился он сам, он лежал на поросшем травой речном берегу, согретом солнцем. В носу стоял запах луговых трав, в ушах – гуденье насекомых. Она, такая красивая, была рядом с ним. А в следующий миг он оказался в каком-то ином месте, где-то очень высоко в горах, у костра, и глядел сверху на просторную долину. Она снова была рядом с ним, и ему хотелось, чтобы так было вечно.

Но в следующий миг вернулась темнота, каменный тоннель и сырость.

Кто-то хныкал. Ребенок. Стилиана сунула ему младенца, и Луис ощутил его живое тепло на своей заледеневшей груди.

– Кровавые воды все показали. Он пытался убить ребенка. Змееглаз не знал, для чего оказался здесь, он был безумной ипостасью бога, а вот ребенок был жертвой, которая позволила бы ей выжить. Она погибла, защищая свое дитя.

Луис не мог вымолвить ни слова, он сидел, обливаясь слезами, и прижимал к груди младенца.

Стилиана сунула ему в руку что-то еще. Камешек на кожаном ремешке.

– Сохрани его, – посоветовала она. – Он позволит тебе жить так, как ты захочешь.

Луис ощупал вещицу в темноте и понял, что это такое.

– Это языческое колдовство.

– Это твое спасение.

Луис не стал надевать амулет, но и не выбросил его.

– Встать сможешь? – спросила Стилиана.

– Наверное. Только без света нам ни за что не найти выход отсюда.

– Найдем, – пообещала Стилиана. – Я ясно вижу путь. Вот, держи третий подарок за то, что ты сделал. – Она вложила ему в руку меч.

– Тогда веди меня, – сказал Луис.

Здесь, внизу, явственно ощущались запахи сверху. Мхи, минералы в горной породе – все они имели свой неповторимый аромат, и он различал даже запахи тех камней, которые находились гораздо ближе к поверхности. Отовсюду разило кровью, от Беатрис, от него, от младенца. Дитя жалось к нему и хныкало.

Он отыскал в темноте тело жены и поцеловал на прощанье.

– Если ты вернешься, – сказал он, – я тебя найду. Мы не дадим демонам и даже смерти разлучить нас. Любовь сильнее смерти. Ты обязательно вернешься. – Он сжал ее руку и поцеловал в последний раз.

Он не сможет вынести ее отсюда, не сможет сам вернуться сюда еще раз. Это место будет ее могилой. Он помолился:

– Вместе с Иисусом Христом, умершим и ныне живущим, да войдет она в царствие Твое, где иссякнут все слезы горечи. Пока мы не воссоединимся снова, чтобы возносить Тебе хвалу во веки веков.

А потом он пошел за Стилианой. Она двинулась вверх по тоннелям тем путем, которым ее мать, сестра и брат спустились сюда много-много лет назад. Луис прижимал к груди ребенка, под мышкой он нес меч, а в руке – волчий камень. Они выбрались на свежий воздух среди холмов, усеянных валунами, и здесь Луис поцеловал свою дочь, дитя крови, и поглядел вниз на великий город Константинополь, сияющий под светлеющими небесами.

Слова благодарности

Больше спасибо профессору Джудит Геррин, чудесная книга которой, «Византия. Поразительная жизнь средневековой империи», легла в основу моих изысканий и которая любезно согласилась найти время, чтобы ответить на мои вопросы. Нет нужды говорить, что любые исторические неточности в романе на моей совести, а не на ее.

Благодарю Мишель Хауи, первую читательницу романа, за полезные замечания.