Текст книги "Темная комната"

2 часа дня.

Последним допрашиваемым Фрейзера стала соседка Мег в районе Хаммерсмит, миссис Хелмс. Она встретила его на удивление приветливо, как старого доброго друга, и сразу же провела в комнату.

– Это мой муж, – представила она сгорбившегося жалкого мужчину, сидевшего с одеялом на коленях и печально глядевшего на пустынную улицу. – У него обширный склероз, – тихо произнесла она, а потом заговорила погромче. – А это сержант Фрейзер, Генри. Он пришел поговорить о бедняжке Мег. – Она снова перешла на шепот. – Не обращайте на него внимания. Он все равно ничего не скажет. В последнее время почти не разговаривает. Как это все ужасно! Раньше Генри всегда был таким суетливым и милым…

Фрейзер устроился в кресле, на которое указала ему миссис Хелмс, и уже в четвертый раз за день объяснил цель своего визита:

– Итак, имеете ли вы какое-нибудь представление о том, как Мег провела выходные дни, когда был предоставлен дополнительный выходной?

Она почти по-девичьи взвизгнула:

– Да что вы такое говорите! Боже упаси! Я даже вряд ли припомню, что мы сами тогда делали!

Фрейзер бросил быстрый взгляд в сторону мистера Хелмса и подумал, что если он действительно практически не передвигается, то, скорее всего, выходные эта чета проводит дома.

– Возможно, к вам приезжали в гости родственники? – высказал предположение сержант. – Это не вызывает у вас никаких воспоминаний? Или кто-то приезжал к Мег? Она ведь не выходила на работу в понедельник.

Но женщина отрицательно покачала головой:

– Для меня один день похож на другой. Что будни, что выходные. Никакой разницы. Ну, если бы вы мне подсказали, что в те дни показывали по телевизору, то, может быть, это бы мне помогло.

Фрейзер попробовал зайти с другого конца:

– Скорее всего, Лео ночевал здесь в пятницу, двадцать седьмого мая, в выходные и, может быть, даже во вторник, тридцать первого мая. Не исключено, что он оставался здесь жить и всю следующую неделю. Это вам ни о чем не говорит? Другими словами, может быть, вы встречали его чаще, чем обычно, в конце мая и самом начале июня? Помните, когда мы с вами разговаривали в первый раз, вы говорили, что они часто приезжали и уезжали куда-то, когда готовились к путешествию во Францию.

– Да, он действительно частенько попадался мне на глаза, но сказать, жили ли они тут вместе или нет… – Она снова покачала головой. – Сами числа мне ни о чем не говорят, сержант. И каким образом я бы узнала, оставался ли он здесь в какую-то конкретную ночь? Честно говоря, любовные похождения Мег нас никогда не интересовали: к чему нам все это? У нас и без того своих хлопот достаточно.

Фрейзер сочувствующе кивнул.

– У Лео имелись два очень приметных «мерседеса» с откидным верхом: один черный с бежевыми кожаными сиденьями, другой – белый с ярко-красной обивкой. Один из этих автомобилей наверняка должен был стоять там, где жил его хозяин. Может быть, вы заметили такие машины за две недели до того, как ваши соседи якобы уехали во Францию?

Она опять взвизгнула:

– Да что вы! Я «мерседес» от «ягуара»-то не отличу! И я вообще не обращаю внимания на машины, если только они, конечно, не стоят у меня на дороге и не мешают пройти. Жуткое изобретение человечества!

Фрейзер в отчаянии издал глубокий вздох. Ему снова припомнились слова миссис Хелмс о том, что Мег не доставляла им никаких хлопот. «Как жаль, – размышлял теперь сержант. – Если бы она их доставала своими выходками, может быть, соседка могла бы сейчас сообщить ему что-нибудь полезное». Он безнадежно посмотрел на супруга миссис Хелмс.

– Может быть, ваш супруг смог бы нам помочь? – в отчаянии произнес он.

Но женщина тут же замотала головой:

– Он не заметил бы и двухэтажный автобус, припаркованный прямо под нашим окном, – тихо шепнула она. – Лучше не беспокоить его, честно вам говорю. Он потом очень волнуется, если к нему кто-то обращается за помощью.

Но сержант продолжал настаивать. Ему хотелось оставить свою совесть чистой. По крайней мере, он сделал бы все, что мог.

– Вы не могли бы мне помочь, мистер Хелмс? – начал Фрейзер. – Понимаете, это очень важно, иначе я не стал бы вас тревожить. У нас имеется два нераскрытых убийства, и теперь необходимо установить, когда и почему все это произошло.

Старик повернул к полицейскому свое худое изможденное лицо. Несколько секунд мистер Хелмс бесстрастно разглядывал непрошеного гостя.

– Какой день у нас был второго числа? – наконец, произнес он.

– Июня?

Генри кивнул.

Фрейзер быстро сверился с календарем:

– Четверг.

– Второго числа мне надо было показаться врачу в больнице. Домой меня привезли на скорой помощи, и водитель обратил внимание на стоявший здесь «мерседес». Он еще сказал тогда: «Новая машина. Прежде у вас такой не было». Тогда я объяснил ему, что это соседская и стоит здесь уже два или три дня.

Фрейзер подался вперед:

– Она постоянно стояла на одном месте или все же иногда отъезжала?

– Каждую ночь она была тут, – с трудом выговорил Генри, – но в течение дня, конечно, иногда отъезжала.

– Вы можете припомнить, когда она исчезла окончательно?

Было видно, что слова удаются мистеру Хелмсу с трудом, и Фрейзер терпеливо ждал, когда старик, наконец, ответит.

– Я не уверен. Наверное, в тот день, когда они отправились во Францию.

Фрейзер ободряюще улыбнулся:

– Вы не могли бы сказать мне, какой это был день, мистер Хелмс?

Старик кивнул:

– Смена белья. В понедельник.

– Господи Боже мой! – воскликнула миссис Хелмс, – а вы знаете, ведь он прав. Я только успела разобрать постели, как тут заявляется Мег с кошачьим кормом. Я переложила простыни на колени Генри и отправилась поговорить с ней. Да-да, как же я сама могла об этом забыть!

– Великолепно, – обрадовался Фрейзер. – Теперь у нас все начинает складываться. Значит, они уехали вместе на том самом «мерседесе»?

Мистер Хелмс отрицательно покачал головой:

– Лично я этого не видел. Антея отослала меня с простынями на кухню. – В его глазах мелькнуло раздражение. «Бедолага! – подумалось сержанту. – Могу поспорить, что она рассортировывала потом простыни у тебя на коленях, используя их в качестве передвижного бака для грязного белья».

– Может быть, вы заметили, когда отъехала машина Мег? Это темно-зеленый «форд». Мы обнаружили его на улице в Челси.

– В пятницу вечером. Тогда обе машины сначала уехали, но спортивная позже вернулась.

– Вместе с Лео и Мег?

– Да.

– Что ж, пока все совпадает. Они усиленно занимались сборами перед тем, как отправиться на отдых. – Он забарабанил пальцами по коленям. Следующий вопрос был адресован миссис Хелмс: – Скажите, Мег в понедельник вам ничего не сказала о причинах, из-за которых они отложили свой отъезд?

Женщина задумалась:

– Нет. Она позвонила в дверь, передала мне ключ, корм для кота и сказала, что они уезжают. Я тогда еще подумала, что все это как-то странно получается.

– Может быть, вам еще что-нибудь показалось необычным?

– Нет, – упрямо повторила женщина. – Впрочем, да, меня удивило, что у нее были растрепаны волосы, а глаза покраснели. Мне показалось, что она плакала, но я отнесла это на счет очередной любовной размолвки.

– Что-нибудь еще?

– Ну, странным было еще и то, что она оставила Мармадюка в холле. Прежде такого не бывало. Бедный котик! Так же нельзя обращаться с животными.

Фрейзер нахмурился и снова погрузился в свои бумаги:

– Когда мы с вами беседовали в прошлый раз, – пробормотал он, отыскивая нужную страницу, – вы еще сказали мне, будто Мег настаивала на том, чтобы вы ни в коем случае не разрешали коту входить в комнаты.

– Совершенно верно.

– А теперь утверждаете, будто она хотела, чтобы он пожил в холле.

– Ну, да. Но это одно и то же.

– А вы не могли бы припомнить ее точные слова, миссис Хелмс?

– О Господи, так ведь с тех пор прошло уже почти три недели! – Она поморщилась, пытаясь напрячь память. – Дайте подумать. Все это произошло очень быстро. «Помните, я говорила вам, что мы уезжаем во Францию, миссис Хелмс?» Вот как она начала. Разумеется, ничего она мне об этом не говорила, но я человек вежливый, и поэтому не стала переубеждать ее. «И вы мне еще обещали, что будете присматривать за котом?» Это меня обеспокоило, потому что ничего подобного я обещать просто не могла. Вот тут я не удержалась и сказала ей об этом, но она тут же буквально пихнула мне в руки ключ и банку, так что у меня и времени не было, чтобы ответить ей. «Кот находится в заточении, и ему захочется выбраться на свободу. Пожалуйста, будьте осторожны, открывая дверь. Я не хочу больше никаких потерь». Вот как она со мной разговаривала. Меня тогда это удивило, потому что ни о каких потерях она раньше не беспокоилась. Я до сих пор не могу взять в толк, зачем она все это мне наговорила.

– Она выразилась именно так? – насторожился сержант. – Именно «кот», а не «Мармадюк»? – Женщина кивнула. – И все это время вы стояли у выхода?

– Совершенно верно. Она не стала заходить ко мне.

Сержант представил себе маленькое крылечко у подвальных ступеней, и теперь до него дошло, что же происходило в тот момент на самом деле. Кто-то находился там, внизу, и слушал весь разговор. Фрейзер нервно постучал ручкой по зубам. Слово «Лео» означало «лев», то есть один из кошачьих. В устах Мег «кот» означало «Лео». «Кот находится в заточении. Пожалуйста, будьте осторожней. Я не хочу больше никаких потерь». Господи Иисусе! Какое отчаяние должна была испытать Мег, сознавая, что ее единственный шанс зависел от этой на удивление тупой и недогадливой женщины. «Впрочем, если быть честным до конца, – решил сержант, – наверное, ни один нормальный человек не понял бы такого зашифрованного послания».

– Ну, хорошо. – Он снова повернулся к мистеру Хелмсу. – Чем они занимались в субботу и воскресенье? Это вам известно? Вы не заметили никого постороннего у их дверей?

– Приезжала ее подруга, – с трудом выговаривая слова, начал старик. – Высокая такая. Это было вечером в субботу. – Он поднял ослабевшую руку и уронил ее на бедро. – Она долго барабанила им в дверь, а когда ей открыли, заорала: – Вы с ума сошли! Какого черта вы тут делаете?

– Это сказала та женщина?

– Да.

– Джинкс Кингсли?

– Высокая и темноволосая. У нее «ровер» с номером «Джинкс».

– А когда она уехала?

Но мистер Хелмс лишь печально покачал головой:

– Антея очень любит смотреть телевизор, и мне не дозволено все время сидеть здесь.

– И вовсе не из-за этого, – резко бросила в ответ его супруга. – Соседи неправильно поймут, если ты будешь постоянно наблюдать за их дверью. К тому же они подумают, будто я о тебе совсем не забочусь.

Фрейзер сочувственно посмотрел на старика:

– Ничего страшного. Скажите, а других гостей вы не заметили?

Но мистер Хелмс больше ничего не смог добавить к сказанному.

* * *

– Мы уже в пути, – сообщил старший детектив Чивер по рации своему коллеге из полиции Уилтшира. – Похоже на то, что он действительно направляется в Найтингейл. Вы можете прислать подкрепление в клинику? Хорошо. Сначала вы предъявите ему обвинение в нападении на проституток, а потом мы сами побеседуем с ним относительно убийств. Нет, Адам Кингсли в настоящее время пребывает дома. Меня теперь больше интересует, что хорошего нам расскажет Майлз.

Клиника Найтингейл, Солсбери, Уилтшир.

2 часа 30 минут дня.

Майлз пулей влетел в открытый эркер палаты Джинкс и сразу же плюхнулся в свободное кресло. У него было выражение лица обиженного пятилетнего ребенка.

– Надеюсь, ты уже в курсе, что он натворил? – без предисловия начал юноша.

– Ты имеешь в виду отставку?

– Конечно. Именно отставку, – заговорил он тоненьким голосом, имитируя голос сестры. – А что еще я могу иметь в виду? – Он со злостью топнул ногой. – Господи, как я разъярен! Не знаю, кого из вас двоих мне хочется задушить первым. Ты сама-то хоть понимаешь, что ты все разрушила?

– Нет, – как можно спокойней произнесла Джинкс, закуривая. – Не могу сказать, что я хоть что-то понимаю. Что же я разрушила?

– Ради Бога! – завопил Майлз, сузив глаза до щелочек. – Мы потеряли все, все на свете, включая дом!

Джинкс смотрела на него сквозь тонкую струйку дыма:

– Кто это «мы»? – пробормотала она. – Лично я ничего не потеряла. С тех пор, как Адам объявил об отставке, акции уже поднялись на десять пунктов. А это означает, что я уже выиграла на том, что успела купить сегодня утром. Надеюсь, ты не скажешь мне, что продал свои акции, Майлз? Помнишь, когда Адам дарил их, то предупредил: «Продавайте, что угодно, но только не это. Вы должны твердо верить в них».

– Мне пришлось так поступить, – произнес молодой человек, стиснув зубы. – И Фергусу тоже. Мы одалживали деньги, а потом та скотина, которой мы были должны, просто вынудила нас продать акции, чтобы окончательно расплатиться с ним.

Джинкс пожала плечами:

– Ну и дураки.

Майлз был напряжен, как тетива нового лука:

– Господи, если бы ты только знала, как я ненавидел тебя… Ведь это все случилось по твоей вине… – Голос его задрожал, в нем чувствовалось отчаяние и безнадежность.

Джинкс сардонически изогнула брови:

– Как же ты пришел к такому выводу?

– Рассел и Лео… Они оба были порядочным дерьмом.

– Но какое они имеют отношение к акциям?

– Если бы ты выбрала себе кого-нибудь более достойного, никогда мы бы не оказались в таком переплете!

Джинкс увидела, как нервно Майлз схватился за подлокотник кресла, и костяшки его пальцев тут же побелели. А если быть честной, что она вообще знала о своем брате?

– Тебе же исполнилось только шестнадцать лет, когда убили Рассела? – медленно произнесла она. – Бетти тогда клялась, что вы с Фергусом весь день провели в доме.

Внезапно он посмотрел на нее горящим, злобным взглядом:

– Что за чертовщину ты тут понесла?

– Я просто подумала… да нет, ничего.

– Неужели ты подумала, что это сделал я? – усмехнулся Майлз. – Да, иногда мне даже хотелось, чтобы это был я. Старик бы тогда меня зауважал. Причем я сделал бы все совершенно бесплатно, настолько я терпеть не мог Рассела. Он был почти таким же снисходительным и надменным по отношению ко мне, как и ты. – В одно мгновение молодой человек выскочил из кресла и схватил Джинкс за руки. – Папе это обошлось в кругленькую сумму, ты, стерва, и я представляю, сколько он выложил за Лео и Мег. А теперь в итоге мы с Фергусом оказались по уши в дерьме. Полиция полностью окружила Холл. Они только и ждут момента, чтобы арестовать отца, и как только это произойдет, нас с мамой и Фергусом просто вышвырнут на улицу. У нас не осталось ровным счетом ничего. Неужели до тебя это не доходит? Кстати, мама уже несколько месяцев назад продала все свои акции. Все, мы пустые.

– У вас остается работа, – как можно тверже произнесла Джинкс, смело смотря на брата, чтобы он не догадался, как ей в этот момент стало страшно.

Он в раздражении снова плюхнулся в кресло. Его гнев прошел так же внезапно, как и вспыхнул:

– Господи, какая же ты все-таки наивная, – хмыкнул Майлз. – Джон Норманс не станет нас держать. Мы оставались на своих местах только из-за отца. И тебе это должно быть известно. Это знает каждый. Господи, дело даже не в том, что никто из нас не нужен этой компании. Мне остается только проверить, сохранились ли страховые договоры и действуют ли они по сей день. Все это время мы исполняли дурацкую работу и получали такое же жалованье. – Он с силой ударил кулаком по подлокотнику. – Кстати, тебе не интересно, в чем заключается моя работа? Я нанимаю ночных сторожей и ставлю подпись в стандартном контракте, который за меня печатает принтер.

– Тогда почему ты в данный момент не находишься на своем рабочем месте? Я думаю, как раз сегодня важно показать, что ты не зря получаешь зарплату.

Майлз снова вскипел:

– Ты просто тупая и надменная стерва! – взвизгнул юноша. – Все кончено! Отец удостоверился, что с тобой все в порядке, потому что ты его любимица, а на остальных он просто наплевал. Неужели и это мне никак не удастся вдолбить в твой непробиваемый череп?

Она выпустила струйку дыма в потолок, наблюдая, как тоненькие змейки дыма вытягиваются наружу в открытые окна потоком воздуха.

– Откуда тебе известно, что это Адам убил Рассела? – спокойно спросила Джинкс.

– А кто же еще это мог сделать?

– Я, например, – высказала предположение женщина.

Майлза такое признание несколько позабавило:

– Малютка Мисс Идеал. Да брось ты, Джинкс, у тебя на такое дело кишка тонка.

– А у Адама нет?

Он пожал плечами:

– Я же знаю, что это он сделал.

– Почему?

– Потому что он злой, как черт. Ты только посмотри, как он относится ко мне и Фергусу.

Она попыталась улыбнуться:

– Мне нужны доказательства, Майлз, а не твои подозрения и догадки. Ты можешь доказать, что Адам убил Рассела?

– Я могу доказать, что он хотел, чтобы Рассел умер. Он потом сам говорил, что Рассел заслужил такой конец. Твой драгоценнейший супруг трахал твою же подружку, и Адам его за это ненавидел.

– А что он сказал, когда узнал о Лео и Мег? – Сейчас Джинкс показалось, что ее голос прозвучал каким-то чужим и далеким.

Майлз снова пожал плечами:

– Он понадеялся, что память к тебе не вернется, а потом заперся в своем кабинете и вызвал адвоката. Он очень боится, что ты начнешь вспоминать всякие события, так как мы посчитали, что ты все же видела кое-что, на что тебе не стоило смотреть.

Она уставилась в стену напротив:

– Ты говорил, что ему это стоило больших денег. Ты не знаешь, сколько именно?

– Целую кучу.

– Сколько, Майлз?

– Я понятия не имею, – мрачно пробурчал он. – Я просто предполагаю, что такие вещи обходятся очень дорого.

Она неспеша перевела взгляд на брата:

– Похоже, ты вообще ничего не знаешь. Ты говоришь только о том, что бы тебе хотелось, чтобы сделал Адам, а не то, что происходило в действительности. Похоже, тебе удобнее считать своего собственного отца убийцей. – Неожиданно она рассмеялась. – Ты знаешь, а мне тебя искренне жаль. Представляю себе, как ты последние десять лет воображал, будто Адам виноват во всем, оправдывал его, искал подтверждений своим выдумкам. Что же произойдет, когда все, наконец, выяснится, и он окажется невиновным? – Внезапно какое-то движение возле окна привлекло ее внимание, и она с удивлением обнаружила у палаты двоих полицейских, загородивших свет. В тот же момент в дверь властно постучали. Джинкс нахмурилась и не успела ничего произнести, как в комнату ворвалась Блейк.

– Могу чем-либо быть полезна? – вежливо осведомилась Джинкс, заметив за сотрудницей полиции старшего детектива Чивера, Мэддокса и доктора Протероу, которые, правда, стояли в дверях, не решаясь войти.

Блейк даже не удостоила ее взглядом, а тут же переключила все свое внимание на юношу:

– Майлз Кингсли? – поинтересовалась она.

Молодой человек кивнул.

Она протянула ему свое удостоверение и представилась, после чего перешла к обвинениям:

– У меня есть все причины полагать, что вы сможете посодействовать нам в выяснении подробностей нанесения тяжелых телесных увечий в результате нападения на миссис Флосси Хейл вечером двадцать второго июня сего года по адресу Лэнсинг-роуд, дом 53, Солсбери…

– О чем вы вообще говорите, черт побери? – сердито пробурчал Майлз. – Кто такая, мать вашу, эта Флосси Хейл? Я никогда и имени такого не слыхивал.

Глава двадцатая

29 июня, среда.

Клиника Найтингейл, Солсбери.

2 часа 45 минут дня.

«Маленький лорд Фаунтлерой, – размышляла Блейк. – Какое удачное прозвище для этого чисто выбритого юноши Майлза Кингсли, с его широко расставленными голубыми глазами». Нет, саму Блейк не притягивали такие глаза, она предпочитала более зрелых и крутых мужчин, но могла легко понять, почему Флосси посчитала его весьма привлекательным.

– Она проститутка, мистер Кингсли. На нее было совершено жестокое нападение вечером двадцать второго. И она опознала вас как своего истязателя. Так же, как и еще одна проститутка, миссис Саманта Гаррисон, на которую было совершено похожее нападение двадцать третьего марта.

Юноша сердито нахмурился:

– Они нагло врут. Я никогда в жизни не пользовался услугами проституток. – Он резко повернулся к Джинкс. – Что за чертовщина тут происходит? Или это папочка мне устроил хорошенькую подставу?

– Не будь идиотом! – огрызнулась его сестра, бросив быстрый взгляд на сотрудницу полиции. – Как они могли опознать его? Неужели прямо назвали имя и фамилию?

Но Блейк не обратила на это замечание никакого внимания:

– Я думаю, будет лучше подробно обсудить все это в полицейском участке, мистер Кингсли. Я требую, чтобы вы прошли со мной…

– Послушай, ты, самодовольная корова, – вспылил Майлз, поднимаясь на ноги, – я не знаю, что за подлую игру вы тут затеяли…

– Сядь на место, Майлз, – зашипела Джинкс сквозь сжатые зубы, хватая его за руку и насильно усаживая в кресло, – и помолчи немного. – Она набрала полную грудь воздуха. – Вы сказали, что у вас есть все основания полагать, что мой брат сможет оказать вам некоторую помощь, поэтому будьте так добры, объясните все подробней. В частности, каким образом обе женщины смогли опознать его как напавшего на них.

Блейк нахмурилась:

– Я не обязана давать вам никаких объяснений. Могу только сказать, что у нас есть две женщины, которые опознали этого мужчину, как совершившего нападение на них. Мы хотим, чтобы он ответил нам на несколько вопросов, и по этой причине просим его пройти вместе с нами в полицейский участок. Вас это не затруднит, мистер Кингсли? Учтите, что телесные повреждения были достаточно серьезными, и обе женщины некоторое время пролежали в больнице.

– Обязаны, – резко бросила Джинкс. – Я считаю, что Майлз должен отказаться идти куда-либо с вами. Очевидно, у вас нет больше никаких улик, кроме этого смехотворного опознания. Иначе вы сразу предъявили бы ему ордер на арест. – Она посмотрела на Мэддокса. – Я думаю, вы просто забираете нас одного за другим, чтобы опять допросить по поводу убийства Мег и Лео. Теперь я даже сомневаюсь в существовании этих проституток.

Майлз довольно усмехнулся:

– Молодчина, Джинкс. Поставь-ка их на место!

Молодая сотрудница полиции несколько секунд с любопытством рассматривала юношу, а затем обратилась к его сестре:

– Я служу в полиции Уилтшира, мисс Кингсли, и всю последнюю неделю расследовала дело о нападении на Флосси Хейл. Ей сорок шесть лет. Эта женщина получила серьезную травму головы, у нее повреждены лицо и руки, и если бы она не отважилась обратиться в больницу, то, скорее всего, умерла бы в собственной постели. Именно она опознала вашего брата как своего истязателя. Должна признаться, что шумиха вокруг смерти вашего жениха и лучшей подруги в каком-то смысле помогла нам в расследовании и опознании вашего брата. Но только в этом и заключается связь между двумя преступлениями. Меня не интересуете ни вы сами, ни ваши отношения с полицией Гемпшира. Я только хочу, чтобы ни одна женщина больше не пострадала так, как Флосси Хейл.

– Прекрасно, – самодовольно ухмыльнулся Майлз, откидываясь в кресле и вытягивая свои длинные ноги. – Тогда арестуйте меня, потому что в противном случае я никуда не пойду. А вы хоть на секунду можете представить себе, какой скандал из всего этого устроит мой отец? Как только он подключит к работе своего адвоката, самой маленькой вашей неприятностью станет немедленное увольнение.

Джинкс прижала пальцы к голове. В висках ее застучало.

– Заткнись немедленно, Майлз!

– Да ни за что! – огрызнулся молодой человек и резко обернулся к сестре. – Ты меня уже достала, Джинкс. Тебе позволено говорить все, что вздумается, потому что ты так чертовски умна! А глупый Майлз обязан помалкивать. – С досады он ударил себе в ладонь кулаком. – Господи, да меня не было в Солсбери двадцать второго, и я могу это доказать!

– Вы навещали свою сестру в девять часов вечера в прошлую среду, мистер Кингсли, – прервал его Мэддокс. – Позвольте вам напомнить, что это было как раз двадцать второе июня, а клиника Найтингейл находится в Солсбери. То, что вас здесь видели, подтвердит и ваша сестра, и персонал больницы. Нападение на миссис Хейл было совершено в восемь часов пятнадцать минут, а значит, у вас оставалось достаточно времени, чтобы привести себя в порядок и появиться здесь.

– Ну, ладно, я совсем забыл об этом, – смущенно проговорил юноша. – Подумаешь, какое дело! Сюда я приехал прямо из Фордингбриджа. Мои мать и брат поклянутся, что до половины девятого я находился дома.

Блейк взглянула на Джинкс:

– Именно так он рассказывал вам это, когда приехал сюда?

Но женщина ничего не ответила.

Майлз бросил на сестру испуганный взгляд:

– Ну, скажи же, что все так и было.

– Почему я должна это говорить, если я не помню?

– Медсестра говорила об этом, когда привела меня в палату. «Вот ваш брат, он только что прибыл из Фордингбриджа». Ну, хоть это-то ты вспомнила?

– Нет. – Сейчас ей вспоминалось лишь то, что он рассказывал о том, как играл в карты. Но так ли все происходило на самом деле?

– Ну, Джинкс, милая, – взмолился Майлз, – ты должна сейчас помочь мне. Я клянусь перед Богом, что никогда никого не избивал. – Он вытянул руку и схватил ее за плечо. – Ну, пожалуйста, Джинкс, помоги же мне!

Мег шлюха… пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста… помоги мне, Джинкс… такой страх… о Господи, как страшно…

– Я позвоню Адаму и попрошу его, чтобы он срочно прислал Кеннеди, – дрожащим голосом произнесла женщина. – А ты ничего не говори до тех пор, пока тот не появится. Ты можешь мне это обещать, Майлз?

Он кивнул и поднялся из кресла:

– Конечно, пока ты со мной.

Блейк твердой рукой подвела Майлза к эркеру:

– Сюда, мистер Кингсли. Снаружи нас ждет машина.

– А что станет с моим «порше»?

Она протянула ладонь:

– Если вы передадите мне ключи, то один из сотрудников полиции сядет за руль. – Она кивнула в сторону двух своих коллег из Солсбери: – И поедет за нами.

Майлз вынул ключи из кармана и нехотя бросил их на ладонь Блейк. Женщина мимолетно взглянула на черный диск с золотыми буквами, после чего вывела юношу из палаты.

* * *

Дрожащей рукой Джинкс схватила пачку сигарет, лежавшую на подлокотнике ее кресла, а затем вернулась к столику, к углу которого можно было надежно прислониться. Она бросила взгляд в сторону Алана Протероу, который до сих пор так и стоял в дверях, после чего повернулась к Фрэнку Чиверу:

– Я узнала вас. Вы недавно участвовали в пресс-конференции по телевидению, – кивнула Джинкс, с трудом прикуривая. – Простите, я не запомнила вашего имени.

– Старший детектив Чивер.

Джинкс перевела взгляд на Мэддокса:

– Значит, вы явились сюда, чтобы поговорить о Лео и Мег?

Фрэнк кивнул.

– И вы считаете, что Майлз смог совершить это преступление лишь из-за того, что случилось с теми несчастными женщинами?

– Такая возможность не исключается.

Джинкс понимающе кивнула:

– Будь я на вашем месте, я бы подумала точно так же.

– А если поменяться ролями и представить себе, что я – это вы, то, что можно сказать по этому поводу?

Некоторое время Джинкс смотрела на полицейского с удивлением:

– Мне кажется, вы бы настолько старались подавить страшные крики в собственной голове, что не смогли бы поведать ровным счетом ничего.

Фрэнк настороженно посмотрел на женщину:

– Мисс Кингсли, вы сейчас достаточно хорошо чувствуете себя, чтобы побеседовать с нами?

– Да.

– Вам не следует сейчас этого делать, – вступил в разговор Алан. – Я уверен, что старший детектив даст вам достаточно времени, чтобы вы смогли прийти в себя.

Последние слова развеселили Джинкс.

– Именно это я постоянно слышала еще тогда, когда погиб Расселл. В действительности же ваша фраза означает лишь то, что мне дадут десять минут, прежде чем начнут допрашивать еще раз. – Она глубоко затянулась. – Но вся беда заключается в том, что после подобных событий вы уже никогда не придете в себя, так что десять минут становятся пустой тратой времени. А сейчас мне нужно позвонить отцу, причем лучше сделать это по возможности быстрее, поэтому я хочу закончить нашу беседу.

– Прошу вас, – Фрэнк приглашающим жестом указал на телефон. – А мы пока что выйдем отсюда.

Но женщина упрямо мотнула головой:

– Нет, я позвоню, когда вы уедете из больницы.

– Но почему? – удивился Мэддокс. – Чем быстрее адвокат появится рядом с вашим братом, тем тому будет лучше. Этого вы не станете отрицать?

– Как ни странно, инспектор, сначала мне хотелось бы поговорить с вами. Моему отцу будет слишком неприятно услышать, что его сына обвиняют в жестоком нападении на женщин и насилии. А как бы отреагировал на это ваш отец? Или он даже не может подумать о том, что подобное может иметь место? – Она резко повернулась к старшему детективу. – Майлз не убивал Рассела. Поэтому если вы считаете, что с Лео и Мег разделался тот же самый человек, то это определенно не мой брат.

– Вы не возражаете, если мы присядем ненадолго? – попросил Чивер.

– Чувствуйте себя как дома.

Оба полицейских устроились в креслах, однако Протероу продолжал стоять на месте.

– Так почему же вы настолько уверены, что он не убивал Расселла? – сразу же перешел к делу Чивер.

Джинкс задумалась и некоторое время молчала, обдумывая свой ответ. Однако когда она заговорила, речь ее была отрывистой и не слишком складной:

– Понимаете, тут получается какой-то парадокс. Ведь вы сами только что слышали, как я попросила, чтобы он молчал и ничего не рассказывал до тех пор пока не появится адвокат. Видите ли, сама я не слишком уверена в том, что адвокаты всегда дают полезные советы. Я обращалась к одному такому юристу после смерти Рассела, – начала вспоминать Джинкс, – потому что до меня дошло, что я стою первой в списке подозреваемых. Так вот, он велел мне быть предельно осторожной в своих ответах на допросах в полиции. Никогда не проявляйте инициативу, добровольно не выдавайте никакую информацию, все ответы должны быть минимальными и краткими. Избегайте всяческих рассуждений, а самое главное, говорите лишь то, в чем вы абсолютно уверены, то есть только правду. – Она вздохнула. – Но вот теперь я поняла, что будет лучше, если я расскажу не только то, что знаю, но и то, о чем думаю. Потому что до этого момента все, чего я добилась, так это того, что теперь все подозрения падают на моего отца. – Джинкс замолчала.

– Но это не ответ на мой вопрос, мисс Кингсли.

Она уставилась в пол, быстро и нервно затягиваясь сигаретой.

– Мы как раз говорили о гибели Рассела перед тем, как вы пришли, – неожиданно заявила Джинкс. – Майлз признался, что он всегда считал, что моего мужа убил наш отец. Именно поэтому они с Фергусом наивно полагали, что в этом случае уж им-то можно совершать всяческие мелкие проступки. Братья, не особенно задумываясь, украли двадцать фунтов у садовника, а затем начали подделывать подпись их матери на чеках, полагая, что все это – сущие пустяки по сравнению с убийством. – Она подняла глаза на полицейских. – Но то, во что верит мой брат – впрочем, как и все остальные – ограничивается его собственными предрассудками и убеждениями. Поэтому сейчас очень важно, чтобы вы поняли ощущения моего брата, всегда считавшего себя выше и достойнее собственного отца.