Текст книги "Темная комната"

Глава двадцать первая

29 июня, среда.

Клиника Найтингейл, Солсбери.

5 часов вечера.

Доктор Протероу стоял у открытой двери в палату Джинкс и наблюдал за своей пациенткой. Она разговаривала по телефону. Было видно, как напряглось ее тело, как пальцы нервно сжимают трубку, а плечи словно замерли в неестественном положении. «Скорее всего, это ее отец», – подумал Алан, потому что ни один человек больше не смог бы выжать из Джинкс столько нервной энергии. Сейчас ему вспомнилась другая женщина, стоявшая вот в таком же напряжении, прислушиваясь к голосу на другом конце провода. Его собственная жена в тот момент, когда врачи выносили ей смертный приговор. Простите, миссис Протероу, нам, конечно, очень жаль… Сколько осталось? Трудно сказать. Год, если повезет, может быть, полтора…

Джинкс так же наблюдала за доктором во время своей телефонной беседы.

– Что случилось? – наконец произнесла она, как только повесила трубку.

Но Алан отрицательно покачал головой:

– Ничего. Я думал о своем. А у вас плохие новости?

– Да нет, наоборот, хорошие, – подавленно сообщила женщина. – Майлза отпустили.

– Так ему было предъявлено обвинение или нет?

– Нет. – Она забралась на кровать и уселась по середине нее, скрестив ноги. – Кеннеди сумел представить доказательства, что Майлз во время нападения был совсем в другом месте.

– Похоже, вы не слишком рады услышать такие новости.

– Я разговаривала с Адамом, у него мобильный телефон. Мне было хорошо слышно, как рыдает Бетти. Мне кажется, что меч все же обрушился.

– Вы имеете в виду Дамоклов меч?

Джинкс кивнула.

– Да, и Адам постарался все сделать так, чтобы он висел над их головами в течение долгих лет. Вся беда теперь заключается в том… – Она не договорила и о чем-то глубоко задумалась.

– Они были настолько глупы, что только что осознали случившееся, – высказал предположение Протероу.

Но Джинкс не отвечала.

– Так чем же на самом деле занимался в тот вечер Майлз?

Женщина прижала ладони к стеганому одеялу, а затем приподняла их, будто бы с интересом разглядывая отпечатки, оставшиеся от рук на ткани.

– Кокаин, – неожиданно выпалила она. – Между партиями в карты, когда он азартно проигрывал свое несуществующее состояние. Сейчас они вместе с Фергусом в долгах уже по самые уши. – Некоторое время она молчала, то разглаживая, то снова сминая одеяло. – Только в марте Адам выплатил за них пятьдесят тысяч фунтов. Он тогда предупредил, что если они снова влезут в карточные долги, то ему придется выгнать их из дома и лишить наследства. Поэтому на всякий случай он нанял человека, который и наблюдал за ними последний месяц.

Алан занял любимое место Джинкс, прислонившись к туалетному столику у окна.

– Зачем?

– Да потому, что Бетти продала остаток своих акций еще в мае, и он подумал, что таким образом она пытается расплатиться за сыновей.

– Но почему же он не стал выполнять своих угроз еще тогда?

Джинкс печально улыбнулась:

– Наверное, он хотел получше узнать, с кем предстоит иметь дело, когда мальчишки, наконец, станут неспособными рассчитаться по долгам.

– Но им уже больше двадцати одного года, – почти равнодушно произнес Алан. – И он не несет никакой ответственности за их поступки.

– Вы снова забрались в свой хрустальный замок, – рассердилась Джинкс, и щеки ее запылали. – Неужели вы считаете, что кто-то действительно стал бы потакать моим братьям, если бы не был на сто процентов уверен, что денежки все равно вернутся? Вы уже имеете представление о Майлзе. Ну, а теперь вообразите, что он и Фергус могли наговорить и об Адаме, и о компании «Франчайз Холдингз» в состоянии наркотического опьянения. Наверняка кое-кто уже имеет видеозаписи с их голословными утверждениями, направленными против отца.

Алан сложил руки на груди:

– Ну, хуже того, что происходило за последние дни, вряд ли можно что-либо придумать. Почему его должны волновать слова одурманенных кокаином сыновей?

– Месяц назад это действительно значило бы очень многое, – со злостью в голосе произнесла Джинкс. – Тогда должна была состояться моя свадьба, и никакого скандала нельзя было допустить. Ни в коем случае! Ведь наступал торжественный день для драгоценной и несравненной Джинкс! В общем, Майлз оказался прав. Я во многом виновата. И если бы я еще тогда призналась им, что мне вовсе не хочется этой проклятой свадьбы… – Она снова замолчала.

Некоторое время доктор внимательно смотрел на свою пациентку:

– Мне интересно вот еще что: почему отец не выкинул их в день их совершеннолетия, пожелав, чтобы они теперь позаботились бы о себе сами?

Джинкс ответила не сразу:

– Потому что вышло бы все примерно так, – наконец начала она. – Он отпускает их на все четыре стороны, но при этом предполагается, что он в любом случае будет оплачивать их бесконечные долги. Мне кажется, он решил, будто если станет держать их рядом с собой, то сумеет лучше проследить за их выходками и каким-то образом проконтролировать ситуацию. – Джинкс наклонила голову, и теперь доктор не смог уловить выражение ее лица. – Конечно, им всегда хотелось швырнуть ему назад его деньги, как удалось это мне, но единственное, что им приходило в голову, так это очередная пустая программа из серии «как быстро разбогатеть, не прилагая усилий».

«Не было ли это как раз ее местью? – задумался Протероу. – Публично наплевать на то, что больше всего ценил ее отец, а именно, на его богатство, которого он достиг без посторонней помощи?»

– Но теперь его угрозы будут претворены в жизнь, – спокойно продолжала женщина. – Теперь-то уж Адам обязательно вышвырнет их из дому без единого пенни и, кроме того, непременно разведется с Бетти.

– Вы осуждаете его за эти меры?

– Нет.

– А что же будет с Бетти и братьями?

– Не знаю. Ну, конечно, Бетти без денег не останется: суд этого не допустит. – Она переплела пальцы рук и уперлась в них лбом. – А вот как насчет Майлза и Фергуса – тут дело сложнее. Он говорит, что сейчас ему стало на них абсолютно наплевать.

Джинкс выглядела более расстроенной, чем мог предполагать Протероу. Если она и любила свою мачеху и братьев, то до этого момента достаточно умело скрывала свои чувства.

– Но во всей истории есть и положительная сторона, – немного помолчав, начал доктор. – Если за братьями действительно велась такая тщательная слежка в течение последнего месяца, то в одном можно быть уверенным: они непричастны к убийству Лео и Мег. И, разумеется, к нападению на меня самого.

– А я никогда и не подозревала их в этом, – пробормотала Джинкс с кровати.

– Правда? – словно удивившись, произнес Алан. – А мне они почему-то всегда казались возможными кандидатами. Эти молодые люди весьма эгоистичны и не слишком умны. Зато они привыкли получать свое, используя для этого либо свою мать, либо вас. Могу вообразить, что убийство для них было бы решением многих проблем.

– Мне это и в голову не приходило, – упорствовала Джинкс.

Конечно, нет. Ведь ты с самого начала знала о том, кто совершил эти убийства.

– Мне хотелось бы узнать, почему вы боитесь довериться мне, – как можно осторожней произнес доктор. – Что такого я сказал или сделал, чтобы отпугнуть вас от себя?

Джинкс уперлась подбородком о кулак и так же равнодушно-спокойно посмотрела на Алана:

– А откуда вам известно, что это не я напала на вас в ту ночь?

Доктор отреагировал моментально:

– Нападавший не был похож на вас.

– Мэтью сказал, что тогда было достаточно темно. Кроме того, нападавший оделся во все черное и единственной приметой стал его рост, пять футов десять дюймов, и среднее телосложение.

– Откуда Мэтью известно то, что я сообщил только полиции? – удивился Алан.

– Это знают все.

– Вероника Гордон, – пробормотал доктор. – Когда-нибудь эта женщина доболтается до того, что я выгоню ее с работы. – Несколько секунд Алан с любопытством рассматривал Джинкс. – Знаете что, я могу назвать массу убедительных доводов, из которых станет ясно, что это определенно были не вы. Во-первых, вы еще слишком слабы для того, чтобы настолько ловко орудовать кувалдой. Во-вторых, у вас нет причин захотеть напасть на меня. В-третьих, вы не знали, когда я вернусь в больницу. Кроме того, я велел приходить к вам и проверять, все ли в порядке, каждые полчаса, перед тем, как уехал из Найтингейла. Если бы вы вышли из палаты, Эми или Вероника сразу бы узнали об этом.

– Возможно, но все дело в том, что я действительно покидала эту комнату.

Доктор не стал притворяться, что удивлен:

– После того как сестра Гордон совершила вечерний обход и зашла ко мне в девять часов, – спокойно продолжала Джинкс, – ее сменила Эми. Когда она первый раз явилась проверить меня, я лежала в кровати, а свет в комнате уже был потушен. Во второй раз я преспокойно пребывала в ванной, а Эми даже не удосужилась проверить, нахожусь ли я в постели, или это всего-навсего подушки, имитирующие фигуру человека. После этого я преспокойно оделась и вышла на улицу. На мне были черные джинсы и такой же свитер. Мой рост пять футов и десять дюймов, перед аварией я весила около шестидесяти килограммов, так что теперь могла бы подложить что-нибудь под одежду, чтобы выглядеть посолидней и казаться среднего телосложения.

– Продолжайте, – предложил доктор.

– Мне хотелось выяснить, зачем Адам прислал сюда Кеннеди, и я решила устроить вам засаду. Я подстерегала вас под своим любимым буком, но потом так устала ждать, что вернулась в палату и повалилась на кровать, даже не раздевшись. Когда ко мне пришла Эми, мне снился кошмар. Странно, что она не сообщила вам об этом. Наверное, она испугалась, что я сделала что-то недозволенное, и ей за это попадет. – Джинкс внимательно посмотрела на Протероу. – Или все же она доложила о случившемся, а вы попросту забыли рассказать мне?

Но доктор отрицательно покачал головой:

– Нет.

– Тогда получается, что в меня она верит все же больше, чем в вас, доктор Протероу.

Он приподнял одну бровь:

– Так вот что это значило? Урок или проверка, кто достоин доверия, а кто не слишком?

– Более или менее. – Джинкс не стала встречаться с ним взглядом. – Вы же знали, что я выходила. Мэтью слышал, как вы выкрикивали мое имя. Правда, сами вы мне об этом не говорили.

Черт бы побрал этого Мэтью! Надо раскромсать его на кусочки при первом же удобном случае!

– И лишь потому, что я понял свою ошибку. Мне показалось, что, въезжая на территорию больницы, я заметил в темноте ваше лицо, но напали на меня, разумеется, не вы. Вот я и подумал, зачем об этом рассказывать? Ну, теперь вам стало спокойней?

– Нет, – резко ответила женщина. – Вы говорите о доверии так, будто его можно заказать, и вам сразу выдадут требуемую порцию. Нет, так не получается, особенно тогда, когда больше всего в этом нуждаешься. Мне достоверно известно лишь то, что мой отец платит вам за то, чтобы вы проследили за моим выздоровлением. Затем по какой-то причине он прислал сюда в понедельник днем своего адвоката, чтобы тот переговорил с вами, и вскоре после этого, перед тем как уехать из клиники, вы приказали сестрам проверять меня каждые полчаса. – Какая-то непонятная искорка – неужели смеха? – блеснула в ее глазах. – И вот, когда вы наконец вернулись в Найтингейл, на вас совершает нападение неизвестный с кувалдой, а потом появляется полиция и с не меньшим усердием наваливается на мои плечи.

Доктор в задумчивости почесал бороду:

– Вы сейчас описали эти события так, будто одно из них каким-то образом перетекает в другое. По моему мнению, здесь нет никакой зависимости.

– Тогда зачем к вам приезжал Кеннеди?

– Ну, если предположить, что он не имел в виду каких-то намеков и скрытых посланий, то затем, чтобы напомнить мне об одном деликатном деле. А именно, об обещании вашему отцу, что вы не будете подвергаться никакой нежелательной для вас терапии. Кстати, Кеннеди записал всю нашу беседу на магнитофон, и поскольку он больше не объявлялся, я сделал заключение, что я вел себя достаточно корректно и отвечал на все его вопросы правильно.

– А что вы ему наговорили? – резко спросила Джинкс.

– Я высказал предположение о том, что это не вы, а Адам боится того, что к вам вдруг вернется память и вы начнете рассказывать интересные вещи. – От доктора не ускользнуло внезапно появившееся на лице Джинкс выражение взволнованности и тревоги. – Еще я добавил о его абсолютно неправильном понимании вашего характера. Что он зря волнуется по поводу новой трактовки эпизода убийства Рассела, поскольку сами вы совершенно не разделяете его волнений на этот счет. При этом обратите внимание на то, что тогда я ничего не знал о смерти Лео и Мег, а также и о том, что вам известно что-то об их гибели. – Тревога женщины усиливалась. – Если бы я об этом знал, то мои замечания стали бы более убедительными относительно его ошибочной оценки, потому что я никогда еще не видел подобного вам человека, столь уверенного в себе.

Джинкс вновь принялась теребить одеяло.

– Этому обучаешься очень быстро, когда понимаешь на допросах в полиции, что подозревают именно тебя. И вот тогда становится очевидной необходимость позаботиться о собственной шкуре.

– Да, к тому же вы научились привлекать и других, чтобы те присматривали за вами, – как можно спокойней произнес доктор. – Ну, например, возьмем Эми. Или того же Мэтью.

Женщина недовольно усмехнулась:

– Бедная Эми следит за своей собственной персоной. Она так боится, что ее уволят! Но я прошу вас не использовать против нее ту информацию, которую я вам уже сообщила. Вы – мой лечащий врач, и все, сказанное мною – строго конфиденциально и останется между нами. – Неожиданно Джинкс сменила тему. – Между прочим, если верить Мэтью, полиция считает, что та самая кувалда, с которой на вас напали, принадлежит клинике. Это верно?

– Ну, это просто не юноша, а какое-то бесплатное разведагентство.

Но Джинкс даже не улыбнулась.

– Так это правда?

– Да.

– И никаких сомнений быть не может?

– Думаю, что нет. Один из наших охранников нашел ее. Он специально отправился на поиски, потому что вспомнил, что такая кувалда в больнице имелась. Ее бросили в одной из внешних пристроек. Кстати, на кувалде была обнаружена краска с моего автомобиля.

Несколько секунд Джинкс о чем-то сосредоточенно думала.

– А не мог ваш охранник ошибиться? – неожиданно спросила она. – То есть, мне кажется это несколько странным. Зачем ему полагаться на волю случая? Откуда он мог знать, что найдет подходящее орудие для нападения на территории больницы? – Женщина внимательно посмотрела на доктора. – Более логичным было бы предположить, что он прихватил кувалду с собой. Иначе мне не понять его поведения.

В этот момент Алан заметил, какая невыразимая тоска прячется в этих удивительных глазах, и это сильно тронуло его. Может быть, Эми и Мэтью тоже смогли так быстро растаять?

– Вы хотите сказать, что нам стоит поискать еще одну кувалду?

Джинкс утвердительно кивнула.

– Ну хорошо, если она действительно существует, мы приложим все усилия, чтобы найти и ее тоже. А может быть, будет легче просто сказать мне, кто этот «он»?

«Ну, тот, кто напал на вас», – выдавила Джинкс.

Доктор выпрямился и глубоко вздохнул.

– Нет, Джинкс, он не просто напал. Он хотел убить меня. – «Ты тут не единственная, кто оглядывается», – подумал доктор, а вслух произнес: – Не забывайте об этом.

* * *

Мэтью Корнелл беспечно слонялся у главного входа в больницу, покуривая сигарету, когда Алан вышел на улицу. Поначалу доктору хотелось хорошенько навешать этому проныре, но вскоре он отбросил эту идею. В общем, ему пришлось признаться самому себе, что сей рыжеволосый шпион начинал нравиться ему все больше:

– Как дела, Мэтью?

– Прекрасно, доктор. А как ваше плечо?

– Понемногу заживает. – Он осторожно пошевелил плечом. – Могло быть и хуже.

– Да. Вас могли запросто убить.

Алан наблюдал за своим пациентом краем глаза.

– У вас нет никаких мыслей по поводу того, кто бы это мог быть? Скорее всего, какой-то наркоман, охотящийся за лекарствами?

– Я слышал совсем другую версию.

– Неужели?

– Под подозрением только один человек, а уж его-то никак наркоманом не назовешь.

– Вы имеете в виду мисс Кингсли?

– Ну, только в ее биографии присутствует кувалда. – Мэтью потушил окурок каблуком ботинка.

– Но только она никак не соответствует описанию. В свете фар я отчетливо видел мужчину.

– А вы в этом уверены, док? Ночью в понедельник я сидел у окна и спокойно курил. Кстати, у вас очень громкий голос, и тот, кого вы там увидели, кажется, был не мужчиной. Такое уж у меня создалось впечатление.

– И на следующее утро вы подробно рассказали ей о случившемся.

Мэтью только усмехнулся:

– Мне кажется, что по-другому я поступить уже просто не мог. Мы живем в жестоком мире, доктор. К тому же, откуда мне было знать, что вы не собираетесь посвящать полицию во все детали. Я знал наверняка, что наша птичка была на улице. Она курила, и когда затягивалась сигаретой, ее лицо освещалось. Я наблюдал за ней достаточно долго. Это было примерно за час до того, как на вас напали и нанесли удар кувалдой. Вы же должны помнить, как расположена моя палата. Она угловая, и я могу наблюдать за происходящим на улице с двух сторон.

– Неужели вы хотите сказать мне, что следили за всем случившемся?

– Нет, я видел не все. Сначала я наблюдал за Джинкс, а потом, уже позже, я услышал, как вы ее зовете, и выглянул в другое окно. Ваша машина стояла без движения, и вдруг – бах! – ветровое стекло разлетается, и какой-то силуэт шарахается около автомобиля, а вы подаете назад и врезаетесь аккурат в дерево. – Он достал еще одну сигарету и закурил. – Я тогда еще подумал, что это за хреновина происходит и что мне, чтоб всем провалиться, теперь делать?! Ну, пока я так промешкал, все уже было закончено. Вы подъехали ко входу и так отчаянно засигналили, что в больнице зажегся свет во всех окнах. Поэтому я решил, что будет лучше мне притихнуть и посмотреть, что произойдет дальше.

– Ну, спасибо и на этом, – раздраженно произнес Алан. – К тому времени, пока вы бы приняли какое-то решение, меня действительно могли убить. А в общем-то, от вас требовалась мгновенная реакция. Но вы почему-то предпочли спрятаться в кустики и оттуда поглядывать на происходящее.

Мэтью снова усмехнулся:

– Ну, я-то подумал, что пострадало только стекло вашего автомобиля, а уж никак не плечо. От разбитых стекол в машине еще не умирал ни один человек. Кстати, не плохо было бы установить фонари вдоль подъезда к клинике, тогда, возможно, будет лучше видно, что творится на улице.

Алан сердито сверкнул глазами:

– Итак, все, что вам удалось разглядеть, это некий силуэт, – прорычал он, – и вы ничего не можете сказать мне о нападавшем.

– Похоже, что так.

– Может быть, вы потрудитесь уточнить ваши впечатления и развить их немного, или то, что я услышал, это и есть вся ваша информация? – резко бросил доктор. – Возможно, от вашего внимания ускользнул тот факт, что всего пару дней назад на меня было совершено неспровоцированное покушение, и мне вовсе не хочется, чтобы данный инцидент повторился в ближайшем будущем.

Мэтью выпустил в воздух тоненькую струйку дыма:

– Не могу согласиться с тем, док, что все это не было спровоцировано. Насколько я помню, вы угрожали Джинкс, что останетесь на улице хоть всю ночь, но дождетесь того момента, когда она выйдет из кустов. Ваш голос тогда прозвучал достаточно убедительно. И тот, кто прятался в темноте, поверил вам.

Алан уже успел забыть про такие подробности.

– Так зачем он там прятался?

– Он ждал.

– Чего?

Мэтью неопределенно пожал плечами.

– Того, за чем он туда и пришел. – Молодой человек заметил, как на лице доктора начали собираться грозовые тучи. – Послушайте, док, я, как и вы, могу только строить предположения. Отсюда же вовсе не следует, что я или вы абсолютно правы. Лично я не думаю, что это бедное пугало из двенадцатой палаты вообще способно кого-то убить. А значит, на территории больницы ошивался какой-то маньяк, который действовал таким образом, чтобы все подозрения пали именно на нее. Мне кажется, что ему ох как не поздоровится, если ваша красотка начнет вспоминать кое-что и расколется. Если вам нужно мое мнение, то я считаю, что он не остановится и попробует пойти против нее еще разок.

Алан серьезно задумался над услышанным.

– Нет, это невозможно. Вы же сами сказали, что Джинкс провела на улице больше часа, и видели ее лицо, освещенное огоньком сигареты. Если вы могли видеть ее, то и он тоже. Так почему же он не разделался с ней еще тогда?

Мэтью взглянул на дорожку в том направлении, где Алан остановил свою машину в понедельник ночью:

– Да потому, что он не ожидал найти ее там. А если бы он и подкрался к ней под деревом, она бы закричала так, что сразу бы разбудила всю больницу.

– Но он мог подкрасться к ней и сзади, тогда у нее не было бы возможности закричать. Как у меня, например.

– О Господи, док, – укоризненно произнес Мэтью, – у вас, по-моему, нет никакого воображения, если я не ошибаюсь. Он вовсе не намеревался все сделать так, чтобы это со стороны походило на убийство. Недаром он так расстарался в последний раз, чтобы все поверили, будто она пыталась покончить с собой. Он задумал схватить ее в палате, перерезать ей запястья или повесить в ванной комнате. И вот на следующее утро вас ставят в известность о том, что Джинкс совершила самоубийство. В результате все дела закрываются, и полицейские радостно потирают руки. Я так думаю, что он дожидался этого удобного момента долгое время. Но и на этот раз промахнулся. Возможно, он и не предполагал, какое количество персонала все еще работает по ночам в этом месте. У вас прекрасная охрана, док, но должен предупредить, что вам надо быть поаккуратней и обратить внимание на те суммы, которые ваши пациенты вам платят. – Он оскалился. – Тут лежат такие психи, которые просто сметут вас с лица земли, если узнают, что посторонние люди могут входить и выходить с территории по своему желанию и при этом оставаться незамеченными.

– Но зачем ему понадобилась кувалда, если он не собирался ею воспользоваться, чтобы разделаться с Джинкс?

Мэтью только мотнул головой и посмотрел на доктора, как на безнадежного остолопа:

– Да уж, психолог из вас, как я вижу, никудышный. Это же его рабочий инструмент, док, а правило гласит: всегда иметь инструмент под рукой. На всякий случай. Вы вспомните только Йоркширского Потрошителя. Тот всегда носил молоток и стамеску, куда бы ни направлялся. Вам следовало бы немного просветиться в этой области. Ваш преступник – весьма организованный псих, а такие всегда выходят на дело во всеоружии.

– Возможно, но только сейчас речь идет вовсе не о серийном убийце.

– Вы так считаете? А мне кажется, что три одинаковых убийства уже представляют закономерность.

– Послушайте, Мэтью, ведь между этими событиями имеется промежуток времени в десять лет. Далее. Двое убитых были мужчинами, а одна – женщиной. Кроме того, все трое имели отношение к Джинкс Кингсли. На серийного убийцу этот преступник не похож.

– Пока что не похож, – заметил Мэтью. – Но, должен напомнить вам, что в настоящее время он начинает стремительно терять контроль над собой. Разве не так? Вспомним Джеффри Дэмера. Тогда между первым и вторым убийствами прошло девять лет, зато в последующие четыре года он успел убить пятнадцать человек! Ну, а если следующая жертва погибнет, истекая кровью, от ударов кувалдой, вы все еще будете твердить, что этот негодяй не является серийным убийцей? – Молодой человек не мог не заметить скептического выражения лица доктора. – Да и кстати, ведь никто ничего не знает о том, чем это чудовище занималось все эти десять лет. Могу биться об заклад, что он находил какие-то другие способы давать выход своей агрессии. Вам бы следовало побеседовать с моим отцом. Ему приходилось защищать подобных психов на суде. Они, как правило, чертовски умны и изворотливы. И вот что я еще хочу добавить: на месте Джинкс я тоже предпочел бы страдать амнезией.

– Все, что от нее требуется, так это назвать его имя.

– А это означает, что таким образом она полностью выдаст его. Доктор, спуститесь на землю. В данный момент она сама является подозреваемым номер один. Отсюда следует, что ей необходимо подвести под подозрение кого-либо другого. Именно в этом и состоит игра, как считает полиция. Для этого ей потребуются и какие-то доказательства, которых, как мне кажется, она не имеет. Мое мнение таково, что сейчас она старается выиграть время, пока не вспомнит нечто такое, что позволит, наконец, схватить настоящего преступника.

– Сейчас она действительно находится далеко не в выигрышном положении.

Мэтью ловким щелчком отбросил окурок на асфальт.

– Не забывайте и того, что один раз ей уже приходилось переживать нечто подобное, когда погиб Рассел. И ей прекрасно известно, что происходит в том случае, если преступник так и остается ненайденным. Близкие и друзья жертвы постоянно испытывают чувство вины и портят друг другу нервы в течение всей жизни. Подозрение – препротивнейшая штука, док. Я это уже проходил. Мой старик обвинял меня в таких ужасных вещах, что и вспоминать не хочется. И не потому, что я к ним причастен, а из-за страха, что я мог бы сотворить нечто подобное.

– И она сказала вам, кто это?

– Ей не было смысла делиться со мной такой информацией. Что может сделать для нее простой наркоман? Ей надо рассказать об этом собственному отцу. По-моему, он единственный человек, способный разобраться с негодяем раз и навсегда.

Алан нахмурился:

– Но вы не стали ей советовать поступить именно так?

– О Господи! Да за кого вы меня принимаете?

– Вы сами понимаете, Мэтью, что вы должны быть во всем честны и любые ваши действия не должны расходиться с общепринятыми правилами, а тем более с законом.

Мэтью усмехнулся:

– Я знаю, что такое честность, док.

Но в этом-то как раз доктор и сомневался.

* * *

В клинике Найтингейл числилось два садовника. Они уже закончили работу и собирались уходить домой, когда к ним подошел доктор и справился насчет кувалды. Оба мужчины согласно закивали, припомнив, что такой инструмент действительно хранился в пристройке и всегда лежал там. Во всяком случае, до той ночи, когда на доктора было совершено нападение.

– Я пользовался ею пару недель назад, – добавил один из садовников. – Мне надо было починить забор у запасного выхода.

– Вы не могли бы поточней припомнить, куда положили эту кувалду, когда закончили работу?

Садовник кивнул в сторону своего молодого коллеги:

– Том отнес ее на место, как всегда.

Алан повернулся к юноше:

– Вы не могли бы показать мне, в какой именно сарайчик вы ее положили?

Последовала пауза. Наконец, молодой человек заговорил:

– Я никуда ее не клал, – признался садовник, неловко переступая с ноги на ногу. – Я забрал ее домой, потому что отец ремонтировал дом и попросил одолжить ее на пару дней. Я подумал, что в этом нет ничего страшного. Мы забираем ее домой раз в полгода, не чаще, да и отец очень бережно относится к инструменту, как к своему собственному, честное слово…

Полицейский участок Ромсей-роуд, Винчестер.

7 часов 15 минут вечера.

Когда Фрэнк Чивер вернулся в свой кабинет, то на своем столе он нашел записку от секретаря. День у старшего детектива не задался. После того, как он вернулся в Солсбери, Фрэнк обнаружил, что птичку из клетки уже выпустили.

– Мы не могли его долее задерживать, – виновато пояснила Блейк. – И, если хотите знать, его адвокат выдал нам еще один снимок, когда уходил отсюда. – Она передала Чиверу фотографию. – Мне кажется, что это скорее заинтересует вас, чем нас. А еще адвокат проинформировал нас о том, что отсюда до Редкара как минимум пять часов езды и еще столько же потребуется, чтобы вернуться обратно.

Старший детектив вгляделся в снимок, где Майлз и Фергус делали ставки на ипподроме. На фотографии, сделанной в Редкаре, Кливленд, стояли время и дата, когда был сделан снимок – 15:10, 13 июня.

– Но откуда Адаму Кингсли было известно о том, что Лео и Мег убили именно тринадцатого? – подозрительно хмыкнул Фрэнк. – Мы до сих пор не уверены в точном дне их смерти.

– Потому что именно тринадцатого его дочь совершила попытку самоубийства, – нетерпеливо вставил Мэддокс.

С недовольством вспомнив этот неприятный эпизод, Чивер, наконец, принялся читать оставленную секретарем записку.

«Звонил доктор Протероу, – сообщалось в ней. – Та кувалда, которую Гарри Элфик обнаружил на территории клиники Найтингейл, оказалась вовсе не той же самой, что принадлежала больнице до нападения на доктора. После того, как Алан Протероу допросил своих садовников, было выяснено, что больничная кувалда находится у некоего мистера Стэка, одолжившего ее две недели назад и до сих пор не вернувшего инструмент. Его адрес: Солсбери, Корнмор Авеню, 43. Доктор полагает, что этот факт позволит снять любые подозрения с мисс Кингсли относительно нападения на него самого, а также рекомендует вам провести более тщательное исследование кувалды, находящейся в полиции, на предмет наличия на ней остатков крови Лео и Мег. Если кровь обнаружится, следовательно, мисс Кингсли будет оправдана, поскольку не совершала убийств. Совершенно невозможно (эти слова он попросил меня подчеркнуть дважды) допустить и то, что мисс Кингсли смогла бы каким-то образом сама принести кувалду на территорию больницы. Женщина была доставлена туда на машине скорой помощи в полубессознательном состоянии и с тех пор не покидала клинику. (Доктор Протероу настоял на следующей приписке.) Почему я должен выполнять за детектива Мэддокса его непосредственную работу? Я хотел сказать еще и то, что если бы расследование предоставили вести полиции Солсбери, все вышеизложенные факты были бы вскрыты еще вчера днем».

Фрэнк небрежно бросил записку на стол Мэддоксу.

– Ну, и как? – грозно потребовал он ответа.

Читая записку, Мэддокс все больше хмурился:

– Моей вины в этом нет, сэр. Я не могу разорваться на части и успевать сразу появляться в нескольких местах.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что вы ничего не говорили мне относительно этой кувалды. Ее передали нам вчера днем, а я с тех пор выполнял роль вашего личного шофера и постоянно находился за рулем. Но, как бы там ни было, Боб Кларк уже успел провести необходимые исследования и подготовить отчет. Никаких следов крови на кувалде нет, только краска.

– И все равно очень жаль, что настоящего владельца мы вчера определить не смогли, – огрызнулся Фрэнк. – Нам бы не пришлось тратить понапрасну столько времени.

– Вряд ли это решило бы проблему, сэр, – осторожно возразил Мэддокс. – Вы бы еще больше стали подозревать Майлза Кингсли, если бы узнали, что кувалда не является имуществом больницы, а была принесена откуда-то извне. – Он снова взглянул на записку. – Интересно только, что же заставило доктора Протероу допрашивать своих садовников. Он же слышал, как Элфик заявил, что видел и раньше эту самую кувалду, и ему тогда почему-то сразу не пришло в голову, как, впрочем, мне или Фрейзеру, что охранник ошибается. – Он положил бумагу на стол. – Кажется мне, что не иначе как наша девушка вынудила его поискать кувалду получше, и произошло это после нашего сегодняшнего отъезда из больницы.