Текст книги "Право на любовь"

Усилием воли Маккейб взял себя в руки и вздохнул:

– Да, сказать нечего. Я действительно овладел тобой с искусством мальчишки-подмастерья, впервые встретившего женщину.

Мейрин порозовела от смущения, а Юэн проклял себя за очередную грубость и растерянно запустил пятерню в волосы.

– Дело в том, что ты легла в супружескую постель девственницей, а это означает, что первая встреча никак не могла пройти безболезненно. И все же существует немало способов смягчить неприятные ощущения и даже доставить удовольствие.

– Да, немного удовольствия совсем бы не помешало, – грустно вставила Мейрин.

Юэн сжал кулаки. Неужели он и в самом деле вел себя так грубо? Да, он ясно сознавал, что не подарил молодой жене ни нежности, ни терпения, ни ласки. А об удовольствии и говорить не приходится! В минуту опасности некогда было думать о чепухе. Главное – как можно быстрее консуммировать брак. Времени на соблазнение робкой невинной девственницы Кэмерон не оставил. Ну а теперь робкая невинная девственница превратилась в упрямую несговорчивую женщину.

– Пойми, милая, если бы я не успел сделать тебя своей, наш брак так и остался бы эфемерным. Я не имел права рисковать жизнью, не подтвердив супружеские права. Если бы враг захватил тебя в плен, то наверняка овладел бы тобой силой, а потом объявил себя законным мужем.

Мейрин молчала и не поднимала головы, упорно рассматривая сложенные на груди руки.

Воспользовавшись ее минутной заминкой, Юэн подошел к ней и сжал дрожащие пальцы. Маленькая, мягкая, хрупкая девочка. До чего же стыдно ее обижать! И все же испытывать раскаяние было бы по меньшей мере странно. Долг жены – дарить мужу удовольствие независимо от того, каким способом он решил его получить. Вот только полные слез глаза почему-то не давали покоя.

– Больше такого никогда не случится.

Мейрин взглянула на него вопросительно:

– Не случится?

– Даю слово.

– Почему?

Пришлось подавить очередной приступ раздражения и напомнить себе о необходимости бесконечного терпения.

– Потому что искусством любви я владею ничуть не хуже, чем искусством военным. И твердо намерен это продемонстрировать.

Синие глаза тревожно распахнулись.

– Правда?

– Правда.

Мейрин испуганно попятилась, но Юэн не позволил отстраниться, а потянул ее за руки и заставил вернуться.

– Более того, намерен доказать свое непревзойденное искусство.

– Правда?

– Правда.

Она судорожно сглотнула и очень тихо уточнила:

– И когда же вы собираетесь это сделать, лэрд?

Юэн склонился и нежно поцеловал жену.

– Прямо сейчас.

Глава 15

Мейрин покачнулась и, чтобы не упасть, уперлась ладонями в грудь мужа. А потом вздохнула и с готовностью отдалась поцелую.

– Но сегодня я раздену тебя по всем правилам, – шепнул Юэн, прервав поцелуй.

Мейрин с трудом пробиралась сквозь слова и мысли – разум уже утонул в душном тумане. Однако правила она помнила четко, а потому нахмурилась. Неужели теперь всегда придется исправлять ошибки?

– Но ведь я сама должна тебя раздеть. Это моя прямая обязанность.

Юэн усмехнулся:

– Твоя обязанность делать то, чего хочет супруг. А сейчас я хочу насладиться каждым мигом, каждым движением. Ты прекрасна и достойна восхищения. Пусть сегодняшняя ночь станет для тебя первой. Если бы я мог вернуть и исправить прошлую встречу, то непременно бы это сделал. Но что было, то прошло. Постарайся простить и забыть. Взамен я подарю тебе радость новых сладостных минут.

Обещание покорило Мейрин своей искренностью.

Юэн подвел молодую жену к кровати и стал медленно спускать с плеч ее платье.

Постепенно отвоевывая у одежды дюйм за дюймом, он покрывал поцелуями ее жемчужную кожу, а когда наконец платье скользнуло на пол, жадному взору Юэна открылись сокровенные тайны.

– Ты прекрасна! – восхищенно прошептал он, согревая Мейрин горячим дыханием.

Бережно коснувшись ладонями груди, Юэн приподнял округлые холмы и, наклонившись, провел языком сначала по одному соску, потом по другому. Колени Мейрин тут же подогнулись, и она безвольно упала на кровать. Усмехнувшись, Юэн опустился рядом и перевернул ее на спину.

Он рассматривал Мейрин так откровенно и беззастенчиво, что ей невольно захотелось прикрыться, спрятаться от его властного всепроникающего взгляда.

Юэн понял чувства возлюбленной и нежно посмотрел ей в глаза.

– Нет, не надо стесняться, милая. Ты великолепна, восхитительна. На свете нет никого прекраснее. – Он провел пальцем по плавному изгибу талии вниз, к бедру, а потом вернулся к груди. – Кожа твоя мягче шелка, а каждая линия безупречна.

Мейрин попыталась вздохнуть, однако легкие подчинились неохотно. Голова слегка кружилась, и с каждой секундой нарастало пугающее ощущение одиночества.

Юэн встал и начал торопливо срывать с себя одежду. Сбросил сапоги, швырнул в сторону рубашку и брюки, даже не взглянув, куда они полетели. Мейрин неотрывно следила за каждым его движением. Отвести глаза она не могла при всем желании. Массивная, крепкая фигура Маккейба ее гипнотизировала. Шрамы – и старые, и почти свежие – создавали на коже замысловатый узор. Мощные мускулы рельефно проступали на груди и даже на животе – там, где многие мужчины с годами тяжелеют. Но только не он, не ее доблестный, закаленный в боях воин.

Мейрин перевела дух и опасливо опустила глаза к той части мужественного тела, которая доставила столько боли. И снова стало по-настоящему страшно. Такой огромный, такой жесткий, такой безжалостный… она и сама не заметила, как попыталась отползти в сторону, спрятаться.

– Не бойся, – ласково шепнул Юэн, склоняясь. – Обещаю, что больше не причиню боли.

– Правда?

Он улыбнулся:

– Конечно, правда. Вот увидишь, тебе понравится.

– Правда?

– Да, девочка.

– Хорошо, – едва слышно выдохнула Мейрин.

Он поцеловал ее в губы, нежно и тепло. Сразу стало уютно, спокойно и совсем не страшно. Эта любовь оказалась приятной, мягкой, дружелюбной – совсем непохожей на ту, первую.

Поцелуи продолжались, спускаясь все ниже и ниже, – по подбородку и шее к нежной коже возле уха – туда, где бьется пульс.

– О!

Мейрин почувствовала, как супруг улыбнулся. Однако он ни на миг не прекратил путешествия, а проложил дорожку к груди. Мейрин вспомнила ощущение горячего языка на сосках и невольно прогнулась навстречу.

Юэн ничуть не удивился, и за это она была ему благодарна. Натянутое, как струна, тело уже подчинялось собственным законам. Вот властные губы сомкнулись вокруг соска, и, сама того не замечая, Мейрин запустила пальцы в густые темные волосы мужа. О Господи, что за чудо! Легкими прикосновениями Юэн принялся дразнить языком чувствительную кожу, едва не доводя этим Мейрин до беспамятства.

– Сладкая. Ах, до чего же ты сладкая! – невнятно пробормотал он.

Мейрин вздохнула. В спальне было отнюдь не жарко, однако холод больше ее не беспокоил. Широкая кровать казалась цветущим лугом, а сама она медленно таяла в теплых солнечных лучах.

Да, счастье обволакивало и лишало воли.

Продолжая ласкать ее грудь, Юэн скользнул ладонью по животу и, помедлив мгновение, проник в развилку бедер. Как только палец коснулся интимных складок, Мейрин напряглась и застыла.

– Ну-ну, милая, успокойся. Я всего лишь хочу доставить тебе удовольствие.

Юэн нашел самое чувствительное место; начал слегка поглаживать, а потом и массировать ровными круговыми движениями. Мейрин зажмурилась и уступила новым впечатлениям. Да, лэрд не ошибся: наслаждение действительно оказалось острым.

Напряжение нарастало, и с каждой секундой тело удивительным образом преображалось. Возникло ощущение шаткости, ненадежности – наверное, так чувствует себя человек, остановившийся на краю бездонной пропасти.

– Юэн!

Возглас сорвался с губ против воли, а следом сквозь туман пришло осознание: она впервые назвала мужа по имени – так, как зовут только самого близкого человека.

Губы покинули сосок. Мейрин еще крепче вцепилась в волосы супруга и только сейчас поняла, что мертвой хваткой держит его за голову. Пришлось опустить руки и сжать простыню – остаться без опоры было слишком страшно.

Юэн коснулся языком ее талии и обстоятельно провел влажную линию вниз. Мейрин вздрогнула и задышала быстрее. Язык описал дугу вокруг пупка, но не остановился, а без сомнения двинулся дальше – туда, где уже вовсю хозяйничали пальцы.

Нет, не может быть! Слишком дерзко. Неприлично!

И все же агрессия продолжалась.

И вот губы жадно, с первобытной плотской чувственностью припали к горячей влаге. Мейрин напряглась, как струна, а потом вздрогнула, словно сраженная ударом молнии.

Необходимо сейчас же сказать, чтобы прекратил, остановился! Этого нельзя делать! Надо немедленно объяснить необузданному дикарю, что прилично, а что неприлично. Но, видит Бог, на ум приходили совсем другие слова.

– Пожалуйста, не останавливайся!

– Не бойся, милая, не остановлюсь, – пробормотал Юэн, на миг приподняв голову.

Ноги Мейрин напряженно сомкнулись, и он бережно их развел.

– Расслабься.

Она старалась. Очень старалась, вот только его губы сводили с ума. А потом в ход пошел язык – горячий и смелый. Волна неописуемого наслаждения захлестнула и увлекла в открытое море. Мысли окончательно спутались, а пальцы вцепились в простыню с такой силой, что косточки побелели и утратили чувствительность.

Тело окончательно вышло из-под контроля. Ноги задрожали и ослабли, Мейрин импульсивно прогнулась и превратилась в вибрирующую от нетерпения струну.

– Вот теперь ты готова меня принять.

Голос внезапно охрип и прозвучал гортанным призывом. Мейрин приоткрыла глаза и встретила раскаленный, почти хищный взгляд.

– Правда?

– Правда.

Супруг с поразительной легкостью поднялся, раздвинул ладонью ее бедра и устроился в развилке ног. Мейрин почувствовала неодолимую силу его желания и с готовностью раскрылась навстречу.

Юэн опустил голову и прикоснулся губами к губам. В этот раз не возникло ни сомнений, ни желания давать советы и рекомендации. Мейрин прильнула к нему жадно и властно, с готовностью растворившись в поцелуе.

– Держись за меня, – приказал он и вновь страстно приник к пылающему вожделением рту.

Она обняла супруга за плечи и прижалась, стараясь оказаться как можно ближе, слиться воедино, чтобы больше никогда в жизни не расставаться.

Прежде чем Мейрин ощутила движение, Юэн слегка приподнялся и осторожно проник внутрь. Она тут же неосознанно пошевелилась, чтобы принять возлюбленного, и удивилась естественной простоте и очевидности ответа.

Он снова поцеловал, а потом прижался лбом ко лбу и посмотрел в глаза – так близко, что Мейрин разглядела лишь узкий изумрудный ободок вокруг черных зрачков.

– Расслабься, – повторил Юэн. – Больно уже не будет.

Она подняла бедра и прильнула. Губы снова встретились – на этот раз в деликатном, воздушном прикосновении.

– Знаю.

Да, теперь она действительно знала. Сейчас любовь оказалась совсем другой и даже отдаленно не напоминала ту, первую. Никакой спешки, никаких резких, пугающих движений. Все ее существо стремилось навстречу любимому, чтобы подарить радость и ему, и себе.

Супруг осторожно, медленно продвинулся глубже, и тело Мэйрин приняло его без сомнений, с безоговорочной готовностью. Полнота ощущений удивила, однако ни страха, ни боли не возникло.

– Мы почти у цели, – с улыбкой шепнул он.

Он продвинулся еще дальше и оказался так глубоко, что Мейрин уже с трудом дышала. Юэн обнял ее, прижал к груди и начал медленно двигаться, создавая соблазнительно страстный ритм.

Мейрин еще крепче обхватила ладонями сильные плечи мужа и почувствовала, как напряглись на его спине мышцы. Держаться! Надо держаться, чтобы не поддаться шторму и не улететь в неизвестность.

С каждым движением ритм становился все более настойчивым и стремительным. Тихие вздохи встречались в плотном, напоенном страстью воздухе.

– Закинь ноги мне на спину и держись крепче, – приказал супруг.

Мейрин послушалась и внезапно почувствовала, что навсегда стала частью этого большого, сильного, надежного человека.

Напряжение стремительно росло и скоро достигло точки кипения, требуя немедленного освобождения. Дыхание давалось с трудом, и Мейрин уступила, замерла в надежде на еще неизведанное открытие.

Внезапно чудо свершилось, и мир рассыпался мириадами сияющих искр. Мейрин попыталась вскрикнуть, однако Юэн успел вовремя поймать ее возглас губами.

Она не знала, что происходит. Не могла и даже не хотела думать. Единственное, что осталось, – это ощущение блаженства, легкости, защищенности. Супруг сжимал ее в объятиях и шептал самые нежные, самые красивые на свете слова.

В полной растерянности Мейрин приоткрыла глаза и посмотрела на супруга. Мужественное лицо исказилось болью; он совершил последнее мощное усилие и упал, уже не в силах удерживать возлюбленную.

Она уткнулась лицом в изгиб его шеи – умиротворенная, опустошенная и начисто лишенная сил. Юэн неподвижно лежал сверху и лишь спустя вечность осторожно пошевелился, приподнялся и освободил от тяжести своего тела.

Юэн обнял жену, погладил по волосам, а потом благодарно поцеловал в висок и прижал к груди, как будто боялся потерять.

Мейрин не понимала, что произошло. Разум все еще отказывался служить, но одно она теперь знала твердо.

– Юэн…

Он отозвался не сразу.

– Что, милая?

– Я ошиблась.

Он на миг отстранился и заглянул в глаза:

– В чем же именно?

– Ты очень искусен в любви.

Супруг улыбнулся и еще крепче прижал Мейрин к груди.

Жена сладко зевнула, устроилась поудобнее и закрыла глаза.

Глава 16

Проснувшись, Мейрин не сразу вспомнила, где находится. Протерла глаза, недоуменно посмотрела по сторонам. Мысли еще окончательно не прояснились, однако тело, если не считать легкого дискомфорта, оказалось на редкость теплым, гибким и послушным. Мягким, как после горячей ванны.

Раздвинутые шторы не сдерживали потока света, и яркое солнце подсказало Мейрин, что она проспала гораздо дольше, чем следовало.

Герти, конечно, будет недовольна, поэтому на завтрак рассчитывать не стоит; придется ждать обеда.

Воспоминание о ночи нахлынуло внезапно. Где-то в глубине живота вспыхнул костер, и жар стремительно охватил тело, так что щеки запылали пунцовым румянцем. Мейрин поднялась, села на кровати и только сейчас поняла, что спала абсолютно раздетой. Схватила одеяло, прижала к подбородку, но тут же с отвращением отбросила в сторону.

В комнате никого не было, так что нагота не могла доставить неудобств, и все же Мейрин поспешно оделась.

Волосы безнадежно спутались, а лицо ее горело, как раскаленные угли в камине.

У нее хватило дерзости заявить лэрду, что он недостаточно искусен в любви. Что ж, супруг убедительно доказал обратное. Разве можно было представить, что два человека способны делать то, что совсем недавно делал с ней он? Губы… язык…

Мейрин снова залилась краской и стыдливо прикрыла глаза. Как же теперь смотреть ему в глаза?

Она уважала матушку Серинити и безоговорочно ей доверяла. Настоятельница всегда желала только добра: с терпением Иова обучала послушницу жизненным премудростям и отвечала на бесконечные вопросы. Но неожиданно выяснилось, что в отношении поцелуев и любви аббатиса раскрыла далеко не все секреты.

Да, уроки всезнающей монахини оказались далеки от поразительной реальности жизни. А если она ошибалась в этих важных жизненных премудростях, то… может быть, заблуждалась и еще в чем-то? Где же в таком случае правда? Во что следует верить? Чьи советы слушать? Ответов Мейрин не знала.

Собственное невежество показалось настолько унизительным и обидным, что она решила немедленно найти надежную наставницу. Может, Кристина подойдет? Нет, пожалуй, она слишком молода. К тому же еще не замужем. Герти отпугивала резкой прямолинейностью. К тому же кухарка скорее всего вообще не захочет разговаривать – отделается насмешками и прогонит, чтобы не мешала. Остается Мэдди. Достаточно взрослая, зрелая женщина; понимает жизнь. А главное, у нее есть муж и дети, а значит, она имеет опыт в таинствах любви.

Твердо решив обратиться за советом к Мэдди, Мейрин старательно расчесала волосы и даже заплела аккуратные скромные косы – чтобы ничто в облике не напоминало о бурно проведенной ночи. Педантично расправила платье и только после этого решилась выйти из комнаты и спуститься в зал.

К сожалению, внизу терпеливо ждал Кормак – судя по всему, давно. Завидев госпожу, охранник вскочил и пошел рядом. Мейрин недовольно взглянула на него, однако воин лишь невозмутимо улыбнулся и приветливо поздоровался.

Твердо решив не сдаваться и продолжать отстаивать собственную независимость, Мейрин сделала вид, что не заметила попытки завязать разговор, и храбро направилась в кухню, попросить у строгой повелительницы очага чего-нибудь съестного. Однако доносившийся из-за двери шум заставил ее замедлить шаг, а потом и остановиться в нерешительности.

Даже воинственный звон кастрюль не мог заглушить пронзительного крика главной кухарки: кажется, Герти выплескивала справедливый гнев на одну из помощниц.

Может, лучше не рисковать и потерпеть до обеда?

– Кормак?

– Да, миледи.

– Не подскажешь, обед еще не скоро? Честно говоря, я слишком долго проспала. Потому что с вечера никак не могла уснуть.

– До обеда осталось совсем немного. Около часа, не больше. Если голодны, давайте я зайду и попрошу Герти вас накормить.

– Ничего, я подожду. Займусь другими делами.

Мейрин быстро зашагала прочь, искренне надеясь, что Кормак поймет прозрачный намек и оставит ее в покое. Но не тут-то было. Назойливый опекун в два прыжка догнал Мейрин и снова пошел рядом.

Двор встретил их ярким солнечным светом, хотя воздух был довольно прохладным. Шаль Мейрин забыла, а возвращаться в замок ей не хотелось. Впрочем…

Она обернулась и одарила провожатого лучезарной улыбкой.

– Забыла в спальне лэрда шаль, а на улице все еще прохладно. Может, сделаете одолжение и принесете?

– Конечно, миледи. Если простудитесь, лэрд чрезвычайно огорчится. Подождите минутку, сейчас сбегаю.

Мейрин сделала вид, что готова ждать, однако, как только охранник скрылся в замке, быстро спустилась с крыльца и пошла по двору. К счастью, вскоре встретились две женщины и в ответ на вопрос, где найти Мэдди, с готовностью сообщили, что служанка уже справилась с утренними делами и вернулась домой. Мейрин бегом бросилась к ровному ряду аккуратных хижин, приютившихся слева от замка. Остановилась у знакомой двери, перевела дух и постучала. Мэдди не заставила долго ждать и сразу открыла. Появление госпожи откровенно ее удивило.

– Миледи! Могу ли я чем-нибудь помочь?

Мейрин опасливо оглянулась, чтобы проверить, не бежит ли вдогонку Кормак.

– Можешь. Вернее, надеюсь, что можешь. Нужно срочно поговорить наедине.

Мэдди отошла в сторону и пропустила нежданную гостью в небольшую чистую комнату.

– Да-да, конечно. Входите. Не желаете ли перекусить?

У меня как раз готово вкусное жаркое из кролика. Муж любит сытно поесть, но придет часа через два, не раньше.

Мейрин вспомнила о пропущенном завтраке, о голодном бурчании в пустом желудке и с удовольствием вдохнула доносившийся из кухни аромат.

– Если это не очень сложно. Честно признаюсь: завтрак я проспала, – печально сообщила она.

Мэдди с улыбкой пригласила ее к столу.

– Слышала, что Герти сегодня с утра не в духе.

Мейрин кивнула:

– Кричит так, что я побоялась войти в кухню. Постояла за дверью, но решила не рисковать и ушла.

Мэдди положила жаркое в миску и поставила перед госпожой, а сама села напротив.

– Так какого же совета вы от меня ждете, миледи?

Не успела гостья открыть рот, как в дверь громко постучали. Мэдди слегка нахмурилась, однако тут же встала и отправилась открывать, а спустя минуту вернулась вместе с Кристиной и Бертой. Увидев Мейрин, обе несказанно удивились.

– О, миледи! – воскликнула Кристина. – А мы как раз зашли, чтобы спросить Мэдди, не знает ли она, где вы можете быть. Кормак уже весь замок перевернул.

Мейрин вздохнула:

– Я попросила его принести шаль, а сама убежала сюда, чтобы задать несколько вопросов, которые ему слышать незачем.

Берта широко улыбнулась:

– В таком случае мы ему не скажем, что знаем, где вы.

Мейрин кивнула в знак благодарности, искренне полагая, что подруги сейчас же уйдут, однако те уселись за стол и даже не попытались скрыть любопытство.

– Так в чем же дело, миледи? – уточнила Берта. – Отныне вы наша госпожа, и все мы готовы помочь.

– Леди предупредила, что разговор личный, – строго напомнила Мэдди.

– Да-да, причем достаточно щекотливый, – уточнила Мейрин.

Щеки ее неожиданно запылали, и она почувствовала, как неудержимо краснеет.

– Понятно. Женские проблемы, – авторитетно заметила Берта. – Можете смело говорить при нас, уж мы-то умеем держать язык за зубами.

Мэдди кивнула, а Кристина лишь смущенно улыбнулась.

– Что ж, – неохотно отозвалась Мейрин. – Возможно, будет неплохо услышать разные мнения. Признаюсь, я в смятении. Видите ли, матушка Серинити подробно рассказывала мне о тайнах любви.

– О Господи! – воскликнула Берта. – Неужели все свои познания о жизни вы почерпнули из нотаций престарелой аббатисы?

Мейрин обиженно нахмурилась:

– А что в этом плохого? Матушка Серинити знает все и никогда не говорит неправды. Проблема в том, что я сама могла перепутать ее многочисленные советы.

Мэдди скептически покачала головой:

– Скажите, что именно вас интересует. Даже при огромном желании матушка Серинити не могла поведать обо всем.

– Ну, она рассказывала мне о поцелуях, а лэрд… – Госпожа растерянно замолчала. Оказалось, что высказать мысли вслух не так-то просто.

– Так что же? – не справилась с любопытством Кристина.

– Дело в том, что он любит пускать в ход язык. Матушка Серинити ни разу не упомянула о языке, хотя мы беседовали очень долго.

Мэдди и Берта дружно хмыкнули и обменялись понимающими взглядами.

– Скажите-ка честно, поцелуи лэрда вам понравились? – спросила Мэдди.

Мейрин кивнула:

– Если честно, то очень. А потом я и сама осмелела. Было так… необыкновенно. И я совсем запуталась.

– А разве языками целуются? – недоверчиво переспросила Кристина.

Мэдди сердито замахала руками:

– Тебе еще слишком рано слушать эти разговоры. Лучше пойди на улицу и покарауль, чтобы Кормак не явился раньше времени.

Кристина заметно расстроилась, однако перечить не осмелилась. Молча встала и вышла из комнаты. Мэдди и Берта дождались, пока хлопнет дверь, и только после этого вернулись к разговору.

– И это все, что вы хотели узнать? – уточнила Мэдди.

Мейрин потупилась и неловко поерзала на стуле. Не лучше ли отказаться от затеи, вернуться в замок и получить от Кормака заслуженные упреки?

– Не бойтесь, миледи, – поняла ее сомнения Берта. – Смело спрашивайте все, что считаете нужным. Мы не станем разносить сплетни.

Мейрин откашлялась.

– Я сказала лэрду, что он ничего не понимает в искусстве любви.

От изумления старшие подруги утратили дар речи, и Мейрин горько пожалела, что вообще тронула эту опасную тему. Но, едва справившись с потрясением, обе начали смеяться и смеялись так долго и самозабвенно, что по щекам потекли слезы.

– И как же лэрд отнесся к такой оценке? – пробормотала Мэдди, немного успокоившись.

– Не очень хорошо, – неохотно ответила Мейрин. – Правда, потом я признала собственную ошибку.

Берта широко улыбнулась:

– Ага! Значит, все-таки дело не безнадежно?

Мэдди одобрительно кивнула.

– Господин сумел вас разубедить? Не ставьте ему в вину день свадьбы. Это ваш первый опыт, и от супруга мало что зависело, как бы он ни старался. Мне кажется, лучше просто забыть о неприятных впечатлениях и жить дальше.

– Но он…

– Что? – нетерпеливо подсказала Берта.

– Он вел себя неприлично, – пробормотала Мейрин.

Пытаясь скрыть улыбку, Мэдди прикрыла рот ладонью, но смеющиеся глаза спрятать все равно не удалось.

– И все же вам понравилось, правда?

– Да, – призналась Мейрин. – Он творил такое…

– А точнее?

– Ну, опять пустил в ход язык. – Мейрин опустила голову и, покраснев от стыда, добавила: – Там, внизу. И еще…

– На груди? – помогла Берта.

Мейрин смущенно закрыла глаза и кивнула.

Подруги снова хмыкнули и переглянулись.

– Кажется, с нашим парнем все в порядке, – одобрительно заключила Мэдди. – Вам крупно повезло, миледи: достался умелый мужчина. Не каждая женщина может этим похвастаться.

Мейрин нахмурилась:

– Неужели?

– Только никому не рассказывайте. Вот мой Майкл, например, лишь через несколько лет кое-чему научился. Если бы опытные женщины не объяснили мне, как себя вести, не уверена, что у нас с ним вообще получилось бы что-нибудь хорошее.

– И с моим Рэнолдом было то же самое, – поддержала Берта. – Он всегда куда-то торопился. Пришлось пригрозить, что больше к себе не подпущу, и только после этого муж дал себе труд подумать о моих ощущениях.

Подруги наперебой щебетали, и Мейрин едва успевала поворачивать голову. Очевидная щекотливость темы ни одну из них нисколько не заботила, а вот слушательница была готова сквозь землю провалиться от смущения.

Мэдди накрыла ладонью руку госпожи и ободряюще улыбнулась:

– Позвольте один совет, миледи. Что ни говори, а я живу на свете намного дольше вас и успела разное повидать на своем веку.

Мейрин молча кивнула.

– То, что муж искусен в любви, просто замечательно.

И все же этого мало; вы тоже должны кое-чему научиться.

Берта горячо поддержала:

– Да-да, чистая правда. Если мужчина выходит из спальни довольным, ему незачем смотреть на сторону.

Смотреть на сторону? Мейрин пришла в ужас.

– Уж не хотите ли вы сказать, что лэрд способен мне изменить?

– Нет, ни в чем подобном мы своего вождя не подозреваем. Но ведь давным-давно известно: лучше подстраховаться, чем потом жалеть. Лениться не стоит. Удовлетворенный муж и добрее, и сговорчивее.

Мэдди хлопнула подругу по плечу и рассмеялась.

– Что правда, то правда. Если хочешь о чем-то попросить, то лучше делать это в супружеской постели.

Добрый муж – это хорошо. Идея Мейрин понравилась. К тому же мысль о возможной неверности Юэна не на шутку ее встревожила и накрепко застряла в голове. Нет, ни за что!

– Что же именно мне нужно знать?

– Ну, например, вы сказали, что он действует языком, – начала Берта и лукаво улыбнулась. – Но ведь и вы можете сделать то же самое. Уверяю: он с ума сойдет от счастья.

Мейрин опешила. Растерялась. Пришла в ужас. Начала что-то говорить, однако нарисованный Бертой образ поразил ее в самое сердце.

– Как?.. – Вопрос повис в воздухе. От изумления она забыла, о чем хотела спросить.

– Ну вот, совсем расстроила девочку. – Мэдди укоризненно посмотрела на подругу.

Берта пожала плечами:

– А какой смысл ходить вокруг да около? Учиться-то все равно рано или поздно придется. От советов матушки Серинити толку немного.

Мэдди взяла Мейрин за руку:

– Берта хочет сказать, что мужчинам нравится, когда их целуют… там.

Берта презрительно фыркнула:

– Тоже мне, объяснила. Говори прямо: мужчины любят, когда их сосут.

Мейрин едва не потеряла сознание. Румянец сменился восковой бледностью. Целовать? Сосать? Господи, спаси и сохрани!

– Но вам же все это понравилось, правда? – решительно наступала Берта. – А мужчина чем хуже? Ему приятно, когда женщина ласкает его руками, губами и языком.

Да, прикосновения Юэна действительно доставляли наслаждение. А язык и вообще творил чудеса. Вот только чудеса эти оказались очень уж неприличными.

– Взять в рот этот… этот… – Мейрин не находила сил произнести нужное слово. – Как можно? Стыдно!

Берта закатила глаза, а Мэдди рассмеялась.

– В хорошей любви не стоит искать приличий, – мудро заметила она. – Там, где все пристойно, радости немного.

Берта энергично закивала в знак согласия.

– Нет ничего лучше, чем славно перепихнуться.

Мейрин с трудом верила собственным ушам. Надо будет как следует все обдумать. Она хотела поблагодарить за урок, попрощаться и вернуться в замок, однако не успела: в дверь громко, требовательно постучали.

Хозяйка пошла открывать, а гостьи опасливо выглянули в переднюю. Мейрин отлично знала, кто и зачем явился, однако действительность оказалась суровее ожиданий.

Нет, на нее смотрел вовсе не Кормак. На пороге, гневно скрестив руки на груди, стоял Юэн. Чуть поодаль застыл Кэлен, а рядом с ним виновато потупилась Кристина.

– Не желаешь ли объяснить, что все это значит? – прогремел Маккейб.