Текст книги "Эх, Россия. Pulp Fiction"

Непонятка

Не было ни времени, ни пространства. Ничего не было. Серая муть, сумеречная взвесь, ничто во плоти. Болело всё! Даже несуществующий зуб под отсутствовавшей металлической коронкой. Ты в Аду, сударик, – прозвучал весьма пискливый несерьёзный голос. Сейчас с тобой разбираться будут. Готовься! Если какие благие намерения имеешь, или мысли, о добре, лучше здесь оставь. И без такого груза тебе много хорошего у нас светит. В нашем понимании хорошего. Это становилось интересным. Ежели я в Аду, то какие проблемы? А с кем же это я тут разговаривал? Не понял! Вроде в шахматы играю сам с собой и за двоих. Бред какой-то. Признаю, сдвинулся по фазе. Ох! Вспомнил. Такое именно состояние называется шизофрения. При этой самой болезни происходит расщепление сознания. В одной персоне могут сосуществовать, спорить и не соглашаться несколько личностей. Или, я с самого начала был не один? Один, не один, чего перебирать, – снова вмешался голос. Это про тебя морга хранитель сказал, что покойный – он не ягода, пересортице и отбору не подлежит! Понял? Ишь, привередливый какой. Сколько надо будет личностей, столько из тебя и добудем. Сам ты нам расскажешь про всё, все тайны откроешь как Рамзес-2 майору Пронину. У нас и на Сапрыкина бы методы нашлись. Помнишь такого персонажа? Кирпичом его ещё звали. Блатной, что-ли? – спросил я. У меня таких знакомых нет. Видеть, видел, конечно! Мало ли срани в Москве. Слышь, усопший, ты чего, в-натуре, заговариваешься? Какой такой Москве? Ты Сруль Срулевич Попсуйглину. 1894 года рождения. Уроженец Могилёвской губернии, город Мстиславль! Умер в Майданеке, сентябрь 1942 года. Решением Верховной адской коллегии прибыл к нам на вечные мучения, поскольку был капо в штрафном блоке, истязал и убивал заключённых. Чего? Куда я пойти должен? И отсосать? У кого? У Люцифера? Да, я тебя, пыль лагерная! Зничтожу! За такое и второй раз убить можно! Погодь! Кто ты говоришь? Майор Красной армии Крымов Михаил Кондратьевич. Тяжело ранен в боях под Ельней. Так ты не Сруль? А ну перекрестись. Нечем? Так мысленно перекрестись! Опа! И не иудей! Ну, дела! И кто в небесной канцелярии перепутал? А Сруль-то наш где? У меня на бороде, или у Вельзевула в ****е? Ты рот прикрой. Чего несёшь? Я твоё положение во как понимаю, в стараниях помочь изошёлся весь, а ты руководство кроешь? Закрой поддувало и не сифонь! Не то ты у нас, фулюган нечестивый, кровью умоешься. Уймись во имя аллаха, милостивого и милосердного. Тьфу! Заразил ты меня. Давай снова и по порядку. Мой дивизион 122 мм. орудий стоял на прямой наводке у села Суходолье. Отбили две атаки танков и пехоты. Сентябрь сейчас, а жара стоит страшная. В небе солнце, до вечера как до Енакиева раком. Какого Енакиева? Ну, место такое. Типа городок. Рядом со славным русским городком Пропойск. Не может быть такого в государстве названия? А тебе что до этого? Может-не может. Есть! Я там до войны был. Наше училище артиллерийское на стрельбах стояло. Сейчас под немцем, конечно. Только, я думаю, не на долго. Будут они у вашего главного елду раскалённую облизывать! Всех сюда направим! Ну, я комбатам приказал осмотреться. Окопы и рвы орудийные обновить, а тут «Штуки» ихние поганые в небе. Спасения от них никакого. Зениток нет. Два пулемёта «Максим» счетверённые. Но это как клизма при пожаре. Поливать огонь можно, потушить нельзя! Лёг я в щель земляную, в небо смотрю. Прохлада от земли идёт. Хорошо! А мне по рации с командного пункта: Пехота впереди отступает. Я «ТТ» наружу, да вперёд. Добежали мы с ординарцем, в воздух постреляли, остановили! Тут меня и шваркнуло. Чувствую, как кипятком мне на грудь плеснули. И на гимнастёрке аккуратная такая дырочка. Чуть выше сердца. Боли от осколка или пули нет вроде, а вот жжёт нестерпимо и ноги не держат. Упал я, а ординарец меня до наших окопов доволок. Больше ничего не помню. Выходит, я тогда убит был, а не ранен pаз здесь очутился. Слышь, ты, как к тебе обращаться? Давай будем без обид. Пойми, мне лет 26 всего. Я в первый раз умираю, откуда мне чего знать? Варсанофий, говоришь? Хорошее имя. Ворохуил не сродственник тебе будет? Я в книге раз читал, что при Елизавете Петровне был такой корабль русский линейный. Погиб в крушении на Белом море. Там ещё капитана судили и оправдали. Тот, говоришь, ангелом был? Извини, я в чинах ваших не очень разбираюсь. Да и в наших иногда. Чего-то на разговор меня пробило. Покойник и треплется. Чудны дела твои, Господи! Опять извини. Не буду больше никогда упоминать имя Господа всуе. Спрашиваешь, чего с нашими чинами не в порядка? А я отвечу. Вот я майор, две шпалы в петлице, a в Государственной безопасности имеется старший майор. Ромб носит. Как генерал. И звучит как! Майор – он и так в переводе старший. Значит старший старший. Во бред! А мои две шпалы у них называются старший лейтенант Госбезопасности. И опять, прикинь x** к носу, старший. Всё, молчу. У вас что и телефоны есть? Давай, звони, умолкаю. Говорит щитоноситель Варсанофий. Как я уже докладывал, пресловутый Сруль Срулевич Попсуйглина принятыми мерами розыска обнаружен. Нет! Я лично ничего проделать из всего вами предложенного не могу. Рад бы в Рай, да грехи не пускают. Ой! Прошу извинить за употребление пословицы и поговорки врага! Не могу я схватить злодея, оборвать ему всё что можно и в газовую камеру. Так сказать, подобное лечить подобным. Он под охраной Самого! Когда Христа вели к закланию, один хер, профурсет из толпы иудейской, предложил ему идти и крест нести исправнее, a услышал в ответ: И ты иди! Это вот и был некий еврей Агасфер, позднее укрывшийся под кликухой «Вечный жид»! Время от времени, гадёныш меняет псевдонимы, а работа глиномастера позволяет всегда быть в движении. Вот эта сволочь и подменила себя на майора Красной армии, а сама в бега. Благо, умерли его Сруль и Миша Крымов в одно время. За столько сотен лет, да под охраной проклятия Главного, поднаторел, псоглавец, в своих проказах! Что, сами проблемой займётесь? На высшем уровне. Премного благодарен. Остаюсь всецело Вашим почтительным подчинённым. А с Крымовым я по справедливости решу. Она и нам не чужда. Для своих! На, майор, твоё тело. Одевай! Хорошо тебе природа отмерила. Ещё лет полста износу не будет. Ну, и я присмотрю. А то, ты парень резкий, на язык не очень сдержанный. Можешь опять к нам угодить! С Срулем начальство само разберётся, а тебя я обратно направляю. И в идущей к госпиталю санитарной полуторке пришёл в сознание раненый в грудь майор Красной армии Крымов Михаил Кондратьевич!

Наш человек

Один человек жил по принципу «Не проходите мимо!» И не проходил. В каждую кастрюльку ему плюнуть надо было. Принципиальный же до полной невозможности. Утром, бывало, встанет себе пописать, и сразу «Если не я, то кто?» Всё чистая правда. Ну, кто за него пойдёт и оправится? Некто? Ага! Дождёшься от них! Так всё и решал. Жил этот мужик один, возраста был среднего, с твёрдыми устоявшимися убеждениями. Сварит утром чай, бутерброд маслом намажет, kолбасы, сыру сверху положит и сидит. Завтракает, газету читает. А там события мировые и местные. Гляди! – это он сам себе, – гляди, Путин на третий срок решил не идти. Чего делает? Ломается как пряник. Вон народ ему говорит, прямо требует, иди, нет. Ну, никого не уважает. Да и чего с них возьмёшь, с питерских то? Да ещё разобраться надо. Ходят слухи, нет их в природе. Всех революционные матросы зараз изничтожили, а сами стали жить в домах и ихих проспектах. И скобарей псковских позвали. Что бы размножаться! Путём деления жилой площади на душу населения. Волки! Газет у человека много, да всё разные по годам и стилистике. Берёт он другую газету в руки и обалдевает: Чё то я ничё не понимаю. У нас Медведев президент или опять, Путин? Какая газета интересная! Вот дивно! Маша, почти девица, блондинка, устроит феерическую ночь всего за две тысячи рублей. Но в каждый час. Но на любое время. Она же помоет окна, ноги, и присмотрит за женой в твоё прямое отсутствие. С объяснением супруге места свободной эмансипированной женщины в области параши. Правда за отдельную плату. Вот название интересное. Ничего себе рупор правительства нашего. «Секс-инфо! О! «Аргументы и факты! Так! Вот. Научный поиск у истины. В силу чрезмерной пролиферации иодных катодов достигнут решающий результат в процессе получения бозона Хигса из подмороженной картошки! Интересно! Это почём же теперь продукты будут, ежели вся картошка будет подмораживаться в промышленных и научных целях? Точно! Путин мутит! Идея у него такая. Под видом создания процветающего общества для всех проживающих в России людей и методом изобилия сгоношить условия для вырождения среднего класса, путём его полного размыва и поглощения классом уралвагонзаводовцев и разведением на специальных фермах гомо советикус руссо. Просто к гадалке не ходи. Зверьё гебешное! Чего с народом творят! Всё! На работу мне пора, что б ей, работе этой, поперхнуться. Идёт по улице к метро, всему не рад. Солнце душное, комары кусачие, облака ленивые, пух тополиный плохо от его спички загорается. Все против и все на него одного наваливаются, a вокруг одни хамы и самки. Или хамки и самцы. Ни одной культурной приятной рожи. До чего страна дошла. Плюнуть некуда. В обезьяну какую-нибудь попадёшь. Метро раньше было города украшением, а теперь просто артерия транспортная. Всяк норовит прокатиться. Угомона на приезжих нет. Да и на местных нет тоже. Зря ты бабуся рядом со мной встала. Мне ещё далеко ехать, и глаза долу! Приехал. Работа не пыльная, cиди у машины целый день, kак кто к тебе зашёл, действуй. Светокопируй! Делай копии с чего дадут. Положил, крышкой накрыл, программу набрал, включил. Сиди! Программа сама отсчитает копий нужное количество. Бухтит, xодят у нас тут всякие. Вчера в соседний музыкальный магазин зашли две старушки, попить попросили. Пока владелец за водой сходил, рояль спёрли. Пришёл через минуту, а от рояля только след на полу. Вещь-то неподъёмная! Народ говорит, Шварценеггер замаскированный это был. Боле, вроде, некому. Как его попёрли из губернаторов Калифорнии, он в президенты США хотел. Не пустили. Больно рожа у него бандитская и по-австрийски на йодле говорит. Куда такому в президенты? Вот наш Путин по-немецки, как на родном, английский выучил. Вражина. Чего не учить то за государственный счёт? Вот бы попробовал так, как я, целый день отработать. Там ещё и этот огинается. Рогозин что ли? Всё, – говорит, – надо сделать для возрождения и быстрого развития военно-промышленного комплекса. Ага! Ты кастрюли научись лудить, а потом учи жену щи варить! Это я о чём? Проехали! А министр Медынский? Написал чего-то там про историю, учёность свою показал. И чего? Лучше я жить стал? Нет! Ты мне дай такой анализ событий, что бы у меня в носу запершило как от газировки. А мутату написать всякий может. Все в школе учились. Я и сам помню. «Идёт бычок, качается, вздыхает на ходу. Вселенная кончается в такую вот дуду! Подумал белогубенький, да как махнёт стакан. Чего ему Вселенная, когда он в доску пьян?» Есенин. Только не помню как называется! Там ещё строчка про Татьяну есть и село! О! Перерыв обеденный! Шаурма ты моя, шаурма! Тьфу! Теперь Блок ко мне привязался. Вчера по радио говорили, от шаурмы дети плохо рождаются. Трансгенные жиры из пальмового масла в процессе нагревания мустангируются в генную инженерию. Жуткое дело! Весь набор продуктов создан при помощи генной инженерии! Один рассказывал, что в Рязани пироги и те с глазами. Их кусают, их едят, а они себе глядят. Мутанты! И ещё пел при этом. Генетик позорный! Вирхов с Менделем и Морганом. Лысенки на вас нет. Чем народ кормите, окаянные? «Чудище обло, озорно, стозевно и лайя!» Прокрались на Русь и давай продукты питания с ногами и зубами тупо выращивать. Вчера, иду я, это тихо домой по улице, и что же? Собака навстречу, а у ней на горбу две маленькие кошечки. И всё ничего, a ведёт собаку мужик в косых бакенбардах, клетчатых портках и галошах на босу ногу. Рубашка-апаш, синяя с красным. Я чуть не обалдел, зрелище дикое. Бабки у подъезда шепчут, мол, это клоун известный, зверюшек своих прогуливает. Какой клоун? Ежели ты клоун, в цирке сиди, а не смущай народ неистовством своим. Дружба кошек с собакою? Ну, нет! Я кусок колбасы достал, собаке втихаря показал и сделал вид, что бросил в сторону. Что было! Собака рванула, кошки с неё попадали, мужику ноги поводком перехлестнуло. Майский день, именины сердца. Кошки со страху на дерево, собака под машину попала. Идиллия! Всё, иду есть! Чёрт с ней, с шаурмой и мутантами. Куплю беляши, уж их то на чистом сливочном масле стряпают. Адью!

Ёжик

Ёжик сидел в кустах и тяжело вздыхал. Маленький я. И иголочки у меня маленькие. Вот волевые инстинкты и страдают. Поскольку не развиты. Пример? Пожалуйста. Пиханёт нас какая лиса в лужу глубокую, так мы нет, что бы волю собрать и утонуть, разворачивемся тут же, да своё пузико зело мягкое врагам подставляем. А там кроме блох ничего кусачего нету. Вот и остаются на песке вовсе даже не трусы и рубашка, а шкурка целая, изнутри выеденная. Несчастные мы зверюшки. Каждый на нас норовит, если не наступить, так сесть. А потом себе обижаются! А в литературе чего про нас пишуть? Страмота! «А слониха вся дрожа, так и села на ежа». Врут нагло и открыто. Где та слониха и где мы ежи? Дура здоровая в Азиях и Африках огинается, а мы животные европейской части страны России. Пришвин ещё такой был. Писатель. Всё про природу, всё про природу. Это как он на машине, полуторке собственной, с кузовом, в домик превращённым, природу наблюдал. В лесу на тётку мою наехал, та и не пикнула. Хрюкнула жалобно и бежать. Не догнал вражина, хоть и был на коляске этой самобеглой, образца 1938 года, Горьковский автозавод. Тьфу, волки позорные! А написал, как будто догнал, полонил и оприходовал. Приволок домой, из газеты нору свернул, трубкой облака накурил, и листьями осенними пол украсил, потом за лесной уют пытался всё это выдать. А весною её в лес выпустил. У него за осенью сразу весна пришла. Фантаст. Я надеюсь тётя та моя, им не пойманная, у него атмосферу в комнате хорошо поправила. За зиму долгую. Я бы ему в каждом углу через четыре часа по кучке. И диваны с креслами метил. Получай, Пришвин, от лесных обывателей за полон, облака табачные, доброту и ласку, подарочки! Чего то блохи разбегались. Никак, к дождю! Вот был бы у нас у ёжиков свой бог, я бы его вежливо так попросил. Господи! Сделай так, что бы червяков вкусных в лесу много было, разная травяная прелесть чаще чем гадость всякая попадалась, от врагов нас ты, боже, избавь. И Пришвинам с Чуковскими не отдавай на поношение. Или сделай для меня так. Пусть я буду писателем и про них писать стану. Bдруг слышит: Да будет, ёжик, по слову твоему. Получи! Смотрит маленький, ба, справа червяком вкусных немеряно. Влево поляна с корешками сладкими, a вокруг волк бегает и лис приходящих матерком в нужную сторону направляет. Посередине полянки стол письменный и кресло мягкое. Тут же столик журнальный с машинкой пишущей механической. Я бы ежу и компьютер отпустил, да нету пока в лесу электричества. Но, ёжик в Канаде пару мешков закажет, тогда я ему и компьютер порекомендую. Что мне жалко что ли? Положил себе в рот наш герой сколько нужно червячков, кореньями закусил, да бегом за стол. Творить! Душа горит. Сейчас я им всё поопишу до чего дотянусь. Как им аукнулось, во мне откликнется. «Держитесь, гады!» Всё по Галичу. Была бы пишущая машинка «Эра», четыре закладки бумаги и… «Мгновенье, и стихи свободно полились!».

 
«Ёжик я, пиит свободы, ужаснитеся народы,
Провозвестник всех начал вам всю правду прокричал.
Ужаснулись? А пока, всем сто грамм и червяка!
Всем всех благ и расслабон, мне позвольте выйти вон!»
 

Перечитал зверёк написанное, вздохнул тяжело и в лес пошёл. Расхотелось ему под охраной волка охальные стихи писать, бесплатных червяков и коренья кушать. Чёрт с ним думает! Может и не меня лиса съест. Поживу пока, а там видно будет. Улыбнулся, ежиху встретил и они слились в коротком колючем экстазе!

Сельский роман

Берендей был парень – себе на уме. Клинья к Снегурочке он бил давно, да та как-то не очень охотно под его обаяние попадать спешила. Среди других парней не выделяла, по отчеству не звала, и через костёр с ним прыгать отказывалась. Под странным предлогом, мол, растаять боится! Знал, знал наш Берендеюшка, чьи это были происки. Белендрясины здоровой, Клавки Охальницы! Сама баба, гада недотраханная, на парня глаз положила, да и надежду его на себя возложить, тоже не совсем пока потеряла. Bовсе даже наоборот. Берегла, холила и лелеяла! Где-то, в самой глубине души, понимал Берендей, что, отчасти, он и сам виноват. Пошли раз девки купаться, разделись догола, в пруду плещутся. Самое время мудрому залезть под мостки для стирки, да понаблюдать за анатомическими отличиями мужчины и женщины. Снегурка окунулась пару раз, на мостки вылезла, волосы отжала и расчёсывает, a Берендею охота пришла пошутить. Нырнул быстренько, рака огромного словил и его почти к самому девичьему заду доставил. Рак он на то и рак. Цап девку клешнёй. Та как раз слегка приподнялась, так он её причинное место и прищемил! Крику было! Совсем дуры-недотыкомки шуток не понимают. А Клавка со стороны его под мостками углядела, да девкам сдала. Наломали те крапивы чуть не в свой рост, да как были голые, за Берендея принялись. Лупили, мало не показалось. Потом схватили парня, раздели и в самую середину навозной кучи, что неподалёку в поле была, всем гуртом и забросили. Пришлось в ней до темноты сидеть, потом в речке обмываться, из веток портки вязать. Огородами домой Берендей пробирался, а тут и Охальница. Здорово, – говорит, – розанчик ты благоуханный наш. Иди вон в баньку. Я как знала, истопила. И мне спинку потрёшь. Сигай! Заодно и помоемся! А чего делать? Пришлось идти. А надо вам сказать, парень к тому времени совсем плох стал. И крапива, и солцепёк и мухи навозные его не пощадили. Распух весь, морда красная и горит. И елда тоже набухла вся, болит, не притронешься. Только-только он мыться начал, Клавка, стервь такая, с желаниями к нему на лавку шасть и ручкой игривой его за конец подёргала. У Берендея в глазах помутилось. Как даст ей шайкой по башке, та и скопытилась. А парень домылся, в какие то обноски оделся, на бабу воды ледяной ведро вылил и домой! Так с тех пор вот не получалось у него хорошие отношения со Снегурочкой завязать! Злопамятная оказалась! И всё в сторону Леля, дурачка одного деревенского, посматривает, a тот и рад. На дудочке играет, под окнами у неё хороводы сам с собой водит, цветы девке тут же у дома растущие дарит. Совсем обнаглел, обсос. У Берендея сад обтряс с недозрелыми яблоками, за пазуху спрятал, а потом Снегурочке подарил. При свидетелях. Поймал его Берендей, хотел побить для порядка, жалко стало. Стоит перед ним паренёк зачуханный. Обноски на нём. Ноги босые в ципках. И сокровище своё, дудочку, за спину прячет. Инда, слеза прошибла. Плюнул ему в глаза Берендей, и ушёл. Не поднялась рука по такому-то кулаками стучать! Идёт, а навстречу ему Клавка Охальница. Платье новое, полусапожки, кика рогатая на голове. Макияж у ей скромный, только тени, да губы кармином подвела. Пригляделся Берендей, а баба ведь что надо! Всё при ней. И отказа от ней, скажем, под предлогом головной боли, не услышишь. Словно, кто ему глаза открыл. Она же младше меня лет на пять. Я её Охальницей прозываю, а у неё при мне ни одного мужика не было. Так девку Егорка Кривой назвал, когда спьяну к ней под юбку полез, а она об него рога от унитаза, которые тот нёс, обломала! Язык, да, бойкий! Ко мне не равнодушна. Всё что имеет, отдать готова. Да ведь только мне! B бане я зря её обидел, стукнул не по делу. Вопрос у меня имеется, а на хера мне та Снегурочка? Тем более, что ей деревенские дурачки нравятся! Клавку в шестнадцать лет за старого Ивана-мельника выдали. Тот уж совсем на ладан дышал, через месяц перекинулся. Так и вдовеет Клавка сколько лет. И не девка и не баба! Станешь тут Охальницей. Жуть. Совсем озвереть можно! Подошёл он к Клавке и просто так ей и говорит: Слышь, Клавдея! Ты, как стемнеет, меня в бане своей жди. Всю ночь мыться будем! А Клавка ему: Намёк поняла. Приду! Вот так. Простенько и со вкусом. А осенью они и поженились!

Гробовая лавка

 
Всех достал своей рукой
«Со святыми упокой!»
Светит всем нам «дуба дам,»
Если не махнём сто грамм.
Чувство горькое в груди,
Ваня друг, не уходи.
В небесах, в душе надрыв
И в небытие порыв.
 

Гробовщик Евстигнеев, фигура на вид глубоко трагическая, поправил стрелки на чёрных брюках, строгий чёрный галстух, пластрон белой накрахмаленной рубашки и улёгся поудобнее. Подушечка в головах была маловата. Просто тугой валик из ваты. Но, всё лучше, чем ничего. Его чёрный сюртук висел на вешалке в углублении стены, укрывая своими полами стоявший там венок. От муара ленты осталось немного. Можно было прочитать слова «и ангел во…» Всё! Гроб, в котором он лежал, был выставочным, для церемоний использовался редко. Разве что когда хоронили еврея, то в помещении лавки труп лежал в гробу, а хоронили его родичи в простыне! И стоя! Но, Евстигнеев от таксы не отступал. Деньги брал как за полностью вырытую могилу. Им только уступи, сядут на тебя и поедут, да и в карман при этом срать будут. Дело известное. Писателем гробовщик не был и не хотел, но вот надписи на лентах венков и кое-какие стихи сочинять был вынужден. Сейчас расстарался он маракуя приглашение на поминки. Получалось плохо, да это всёравно. Кто читать будет окромя времени и места поминок какие-то дурацкие стихи? Подумал и завершил:

 
Я смотрю на вас с небес,
Чувствую, попутал бес,
Сам надраться я готов,
Камергер Иван Ростов!
 

Рассмеялся гробовщик, вылез из гроба и по делам своим пошёл. А их было, ох, немеряно. Поскольку состоял наш Евстигнеев Сильфидон Фульвович главным масоном северной столицы. Шёл негладкий Девятнадцатый век. Время до конца его оставалось пока достаточно, так навредить народу русскому прравославному наш герой вполне успевал. Планы были обширные. Силами руководства ложи было сделано всё для проигрыша русской войны в Крыму. Старались, как могли. Что бы не могли славяне железные дороги по Крыму провести, споили братьев Черепановых, и те, вместо паровозов стали производить тульские самовары, тем самым демонстрируя и пропагандируя русское умение строить. К паровозу от самовара один шаг. Только рельсы по столу проложи, да колёса примастрячь! Горячий чай к тебе сам ездить будет. Сгубили на корню русских умельцев. Дальше-больше. Фролов некто, из крестьянских детей, машину паровую изобрёл. Куда там аглицкой. И пыхтела, зараза, ровнее, и нано шатуны стучали шибче. Тоже погубили! Доказали, что её КПД меньше прожиточного уровня! Это как? Срезали, короче, пытливую русскую мысль под корень. А чего массоны с Кулибиным-мастером сотворили? Вот он мост деревянный хотел построить через Неву многоструйную. Макет создал. Чудо чудное, диво дивное. Одноарочный. Без пролётов. И срок жизни солидный. Лет двадцать простоит, ежели его, конечно, наводнением не смоет! Ликуй мысля инженерная! Не стали строить. Все свои связи подняли, и мост какой-то масон сам построил. Каменный. На века. А про патриотизм и забыли, вражины! Кулибин уж так расстроился, что и медаль золотую, что за часы из дерева сделанные и без всяких пружин работающие, в ломбард масонский заложил и запил. А потом корабль, вовсе баржей именуемый, изобрёл. Самобеглый. Против течения так и прёт, так и прёт без всяких там ветрил или машин. Одной силой воли инженерного гения. Там якорь специальный имелся, так его на лодке малой вперёд завозили, за борт бросали, а опосля кабестаном и подтягивались! Ликуй мать-природа! Одно слово – мысля! Никакое течение не справится. Нашли масоны доводы и против этого. Чего, говорят, туда-сюда железяку тяжёлую возить. Шестами можно в дно упираться и отталкиваться. Да ещё, гады, издеваются. В море, говорят, тоже будешь якорной цепи длиной долготу и широту мерить? Не знал Кулибин про это ни шиша. Плюнул и ушёл. В запой, как и прописано фигуре трагической, людьми не понятой! У Сильфидона Фульвовича целый список был. Что? Где? Когда? А там и Можайскому в модель дробь подсыпать, что бы от тяжести не летала, и Попову бяку сотворить, пускай его умничек Маркони обгонит. Да мало ли? Всем надо ёлки – палки в колёса вставить, успеть в каждую кастрюлю плюнуть, и ещё параши разные распускать. Святое ведь дело. Вот их Пётруха Первый завещание своё оставил. Что вы говорите? Не оставлял? Только устно престол Екатерине передал? Да вы же, батенька, истории своей не знаете. Было завещание, было, a там так и написано. Всё мне, мне, мне! Не царь, а Дракоша какой-то! И это Пётр рассказывал про планы захватнические русские. Как он сначала целую Европу к рукам приберёт, потом Азию с Индией, Китай, а как сапоги в Красном море омоет, то и всё, Австралию с Антарктидой заодно оприходует. И евреям навредить надо. Со всем миром поссорить! А то чего они говорят, что масоны – их изобретение, знаки масонские в виде глаза на пирамиде Соломона, что на одном долларе изображена, еврейское изобретение. Масоны они от своих масонов произошли. При чём тут евреи? Да и нет такой национальности – еврей. Иудаизм всех поцев объединил. Будь ты негра эфиопская, немытик бухарский, или голубоглазый блондин – все евреи. А масон, хоть и не национальность, зато лёгкое состояние души. Во как! Урезал я вас? Так про евреев надо слух распустить, мол, найдены истые «Протоколы сионских мудрецов,» a там рецепты для изготовления мацы с замешиванием на крови христианских младенцев. Во народы мира обрадуются. То ни за что на евреев пургу несли, а тут факты, да какие! И Дрейфуса ихого, что в самой Франции, надо бы посадить. Не может быть, что бы еврей, генерального штаба капитан, Родину не продавал. Разоблачить, сукина сына, и к позорному столбу пригвоздить. Не продавай чего не твоё. Не торгуй Родинами, противный мерзутник! И пока время есть, Бейлиса дело продумать и хорошенько подготовить. Что ж с того, что этот еврей не родился ещё. Как поэт сказал: «Мы всё с тобой обсудим и решим. А если хочешь так как он, то у масонов свой закон. Один на всех. Мы за ценой не постоим!» Вот в таком аспекте акцентирования псевдоаргументов! Так что, как вы, господа, уже убедились, наш петербургский гробовщик, в отличие от пушкинского, никого из покойных близких ему к себе в гости приглашать вовсе не собирался. Ему и с живыми было чем заняться. Удачи Вам, Евстигнеев Сильфидон Фульвович в делах многотрудных!