Текст книги "Эх, Россия. Pulp Fiction"

Внеклассное чтение

(альтернативная история)

Старый учитель Евграф любовно разбирал и чистил пулемёт. Зелёный «Максим», доставшийся ему от давно ушедшего пасти махновских лошадей за облачными высотами дедушки Ангела, столько лет пролежал на антресолях в квартире, что моль съела ткань патронной ленты, а серые мыши погрызли шептало. Однако, пронеслось в голове, куплю я тебе новое, старый соратник. Ничего сложного в том вовсе не было. Дойти до музея Советской, а ныне Русской армии, где и выменять легко на самогон и брусок нутряного барсучьего сала необходимое. Ну, а уж ежели совсем прижмёт, то добавить можно пенициллиновый пузырёк медвежьей желчи. Так будет с гарантией! Москва 2014 года была столицей

Астраханского ханства. Название явно было дано в насмешку. Город Астрахань отошёл к борцам за свободу Грузии и Украины ещё до отклонения заявки на проведение Олимпийских игр. А было это, дай Бог памяти, в 2004 году. Грузия с момента распада Советского Союза превратилась в могучее империалистическое государство, империю, которую смелые отщепенцы прямо и называли тюрьмой народов. Да вы посмотрите сами: Азербайджан, Армения, две Осетии, Абхазия, Дагестан, Чечня, и даже территория Большой Сочи, с включением Туапсе, Геленджика и Лазаревской. Исполнилась тут вековая мечта свободолюбивого народа. Грузия пролегла от Никопсы до Дербента и даже может чуть дальше намеченных рубежей, a свободная Украина приняла в своё материнское чрево Астраханский, Краснодарский и Ставропольские края бывшей Российской республики, сохраняя тем самым хотя бы часть русских от полного исчезновения славянских черт, пусть и причисленных к недоукраинцам и потерявших дар речи. Русской, разумеется. Евграф был учителем сельского четырёхкласного лицея реального обучения, созданного при помощи друзей из Федеративной Германии. Обычно, там парни учились два года, а затем выпускались с дипломами конюхов, псарей, косарей и валяльщиков бурок и валенок. Да! Девок ничему не учили, кроме проблемных предметов половой гигиены и группового анимосекса. Семейные ценности, сколько их ни истребляли, лезли в окна, прогоняемые через двери. А это сказывалось на качестве работы туземок, привлекаемых, в чисто гуманитарных целях конечно, к работам в данном направлении в сепулькариях Запада! Вздохнув, Евграф был с понятием, ощутил, любимая работа приближается к концу. А как приятно, лёжа на подоконнике, пострелять по грифам, голубям, птеродактилям, да и грифонам. Светлые мечты, – вздохнув подумал наш почтенный учёный старец. Астраханское ханство имело несколько городов. Пожалуй, самым крупным из них являлся старый русский город Бирюлёво – товарное. Добраться туда было можно, ежели встанешь пораньше, потуже подвяжешь онучи и махнешь по утренней росе. Дорог не было. Сырой сосново-ракитовый лес простирал свои лапчатые объятия на многие вёрсты. Тут Евграф опять радостно заулыбался. Ему то что до того? Никуда он не пойдёт. Чего в Бирюлёве этом есть такого, чего он не найдёт у себя, в посёлке «У чёрта на куличиках!» Тут и пекарня своя и прачечная на речке Сиротинке. Муку давно выдавали по спец. талонам. Отнесёшь в пекарню, лебеды своей принесёшь и жмыху, вот, получай на утро хлебушек. Будешь сытёхонек. Да и на охоту можно сходить на Красную Пресню. Там, в месте расположения бывшего зоопарка, водились не то что медведи и бурундуки, мамонты и бронтозавры. Вкуснота. Кстати, потреблявшие свою исключительно растительную пищу динозавры, став добычей, давали охотникам редчайшие сорта мяса, по вкусу напоминавшие пресловутые конфеты «Клубника с хреном», сейчас уже ставшие таким раритетом, что и сыскать невозможно, и исчезнувшие уже из продажи. Как и пастила зорбеновая-синяя, производившаяся из оставшихся запасов старых лысых автопокрышек. Накрыв пулемёт рогожкой и легко повздыхав об отсуствии патронов, старый педагог пригласил домашнюю кошку Елизавету, которую иногда приходилось использовать по её прямому назначению, засунув в валяный сапог. Но сейчас было святое время обеда, k коему его благодарная животинка обычно приносила двух-трёх мышей. Удача не оставила её и сейчас. Тощий бурундук и откормленная на ближайшем кладбище крыса предлагали себя на роскошный обед, да и, таки, ужин. Хорошо то как, подумалось старому греховоднику. И его морщинистое лицо расплылось в ласковой старческой улыбке!

Примечание: Министерство образования рекомендует данный отрывок из произведения писателя Хрилевина «Какая Русь? Она ещё не рождалась!» для домашнего чтения в 4—5 классах укр. школы.

Министр образования Фарион.

Скрижали

(записки обывателя для грядущих поколений)

Не погано почалы наши добры молодцы старинную славянскую игру, называемую «Царь горы!» Как любил говаривать горлан и поляк Маяковский аль Багдади: Товарищ, лошадь. Все мы и вы немножечко лошади! Это он про старательно вылезающих на вершину игроках, которых прочие остальные, ухватив за хвосты, не только сбросят, но ещё и опустят. Тут маститый поэт был, конечно, прав. Любимое выражение «Что я лошадь, что ли?» пришло к нам во всей своей красе. У кого там по пословице голова большая и которой предлагается думать? Вот то-то! Лошади мы! Очень любим вспомнит старину, дела предков, отцов и ойчичей? Паны дерутся, а у холопов чубы, таки, трещат, – под этим сегодня в нашем мисте Киыве может подписаться почти любой обыватель. Киянки, (это не деревянные молотки для работы по жести) наши прекрасные супер женщины, так сказать, суровые Свободы на баррикадах, приняли эту революцию не глядя. На ощупь! А их обаятельный любовник, соблазнивший с помощью литры самогона свободы случайную девицу, легко сваливает к себе, туда, в город польской славы Лемберг, не озаботившись здесь даже жалобными словами сочувствия. Разве что скажет напоследок: слышь, приберись. Не зря у нас говорят, что вы на своём Востоке любите в свинарнике жить! Правильно мыслили в старину: Одному нравится попадья, а другому свиной хрящик! Tолько обывателя старой русской матери городов – Киева, устраивает всё. Но это между всем прочим, как говорят дети гор армяне! Очищающая весна народного самосознания, тихо, катком прошлась по нам и месту нашего обитания. Меня можно убить, и сделать это достаточно легко, но я не могу понять, чего хотят представители новой Украины, щебечущие на языке, мягко говоря, очень не украинском. Гремучая смесь славянского с польским и венгерским. Я, конечно, попытаюсь понять новую державну мову, eсли мозги не свихну! Галичина и Украина – две страны. Мы с вами свергли ненавистный режим Януковича. А что, Сашко Билый и Ярош с гранатомётами и автоматами лучше? Или вовсе неизвестные мне, да и другим, махновского вида личности, с ледорубами, топорами и все в масках? Никогда не думал, что будет, как в старом анекдоте про ту ещё Одессу. Может помните, шановнии добродии? Там примерно так. Иду я по улице с Хаймом, подваливают матросики и говорят, что мы нужны им по чисто революционной надобности, одолжить спинжаки, жилеты и даже прочие портмоне. И шо вы думаете, я стал возмущаться? Таки нет. Отдал и сказал спасибо. За что им спасибо? А за то, что один предложил полосонуть меня шаблюкой, но другой приказал бежать жиду жидяре бысто-быстро. Поблагодарил и побежал. Недалеко. Опять те матросы и играют музыку. На расчёсках. Не Шопена. И мне говорят – играй. Заиграл. Так один, человек видать учёный, сказал, что мне бекар вышел, фальшивлю. Тут я сам побежал, a они стали играть «Яблочко!» Не догнали! Прибегаю домой, а там к жене моей очередь матросиков. И мне говорят, сразу убить, или будешь? Я встал в очередь! Вот записал и задумался. Чего-то на анекдот не похоже. Как сказал один совсем не украинский и не классик: Что-то близкое, родное в долгих песнях ямщика! А другой классик, уже с украинскими корнями, пропел: Эх, рассказать бы Гоголю про нашу жизнь убогую. Ей Богу! Этот Гоголь бы нам не поверил бы! А какой город был? Владимирский спуск, Лавра, памятники, театры.

И как легко всё к чёртовой матери пустить! Для начала людям скажи, что сосед тебя объедает, сала не додаёт с хлебушком. Всё к себе в рот тянет. Мол, пошлём его к бениной маме, огрузимся. От пуза! Старшим-горбушки, младших тоже не обидим. Рыбий жир на стол! Как в «Республике ШКИД!» Но тут промашка вышла. Не стало соседа, и хлеб с салом куда-то делись. Тогда объяви, что это русские украинцев обижают. И крымских татар. Полыхнёт. Язык русский запрети, и на властные структуры гавно лопатой через Рады вентилятор. Президента законного постарайся изничтожить. Вот Запад наш ещё можно с Востоком схлестнуть. Я бы сказал, что дело не моё. Это всяких бронтозавров с рексами верховые бури с корнем вырывают. А нам, мол, клопикам, затаится в перине и пережить. Не очень-то получается. Когда с варом подступают, и клопам не выжить. Вчера иду по улице, патруль. Все в масках, касках, с дубинами и топорами. Девица среди тут. Чистый Швондер в юбке. Заставила меня, курва её мама, пословицы и поговорки по-украински произносить. Сама в книжечку смотрит, а я так барабань. Мне чего? Я диктор с телевидения. На державной мове давно наблатыкался. Выдержал тот тест! А другие? Ой! В дверь стучат, хотя там звонок есть. Барабанят. Ну, я пошёл. «Чого я не сокил, чому не летаю? Чого мени, Боже, ты крыльев не дал? Я б землю покинул, тай в небо взлетал! И как можно быстрее!

Баба Яга

Баба Яга была девушкой строгой, но справедливой. Если вы думаете, что можно жить хоть в каком обществе, но быть свободной, и не соблюдать принятые там обычаи и условности, то это будет случай, так называемого, жестокого ошибания. Оно, конечно, хорошо слушать красивые девизы, но соблюдать их, как правило, нет физических возможностях. Сами подумайте. «Делай, как должно, и пусть будет, что будет». Это как? Может по инструкциям и правилам? Тогда есть другое название. Итальянская забастовка. Все по правилам, а на выходе, хер в золотой оправе. Дорого, а продукции чуть. А со второй частью только игрок в русскую рулетку может согласиться. Там точно так. Нажми на курок, да и пусть будет, что будет. Это для примера. Ну, так Баба Яга работала Прокурором Леса. Не путайте с санитаром. Роль мистера Онищенко Волк исполнял. Чистил истово, только брызги туда-сюда кровавые летели. Мы с вами всегда встречаем данную особу уже в стадии сильной горбатости, злую, старую, жизнью потрёпанную и в какие-то хоруёбки одетую. Клевета. Синий, строгий полумужской костюм, туфли-лодочки на шпильке, коса золотая на голове уложенная. Красота, или нет здесь присутствовала, но косяки на её ноги бросали. И лицо соответствовало. Римскую Фемиду или Сару с серебряного доллара напоминая. Да, все ли из вас знают, а что собственно говоря такое прокурор есть? Я популярно объясняю, это такой деятель, который на страже законов стоит. Блюдёт. А также самые законы знает от корки до корки. Но тут нашла коса на камень. Не было их. В смысле, законов, было обычное право. «Закон – тайга, медведь – хозяин». Или, говоря тем, кто не прошёл лихие девяностые, жили в лесу «по-понятиям!» Хотя наличие прокурора вроде бы что-то говорило, что и законы должны быть в наличии. Жила товарищ Яга в стилизованной под старину избушке, так маленьком таком коттеджике на восемь спален, три ванны, гостиная, диванная и там по мелочам. Она и не считала. А зачем мелочится? И так всё её. Вроде при ней и муж её был, даже и дочь, говорят, она как смогла, родила, но это всё мельком. Большого значения они не имели, а она мужу этому помогла в Лукоморье гражданство получить, дочку в Ингерманландию учиться направить. Не мешали даме в делах многотрудных семейные узы. А помощи ей и не требовалось. Оглянулась по сторонам мадам прокурор в период перехода от дерзкой юности в многотрудие средних лет, да и увидела. Лохи одни вокруг. Не протырится фраерам. Не подают. Только своим, от которых зависит что-то. Да и места хлебные расхвачены. Медведь на страже интересов пчеловодов стоит. Выдра и та в рыбоохране. Про волка говорить нечего. Санитарит. В руководстве Осёл разумный прикормленный. Чего ему говорят, то и делает. Черномор вот сумел до чего борода дотянулась приватизировать. И всякие прочие лихие невиданные зверюшки имеют шикарные избушки. Хотя и бродят, гадики, по дорогам неведомым, но огребают хабара выше крыши. И всё в рот, всё в рот. Подумала наша дама, а дурой она никогда не была, взяла и создала при Осле Правительство. Так ему и объяснила. Ты раньше ничего не делал, ни за что не отвечал, в трудах с утра до ночи, а теперь я тебе помогать буду. Устаёшь, бедный от такого обвала работы. Я Прокурором работала, все законы и понятия знаю, огрузимся! Да и вообще. Ты вот пасеку завёл, хобби это, как говорят на дальнем Западенском языку, а медведь, гадюка, под твои соты подкапывается. К мёду подбирается. Вона жена твоя вот-вот под волка ляжет. А куда денешься, коли Санитар у неё африканскую свиную чуму найдёт? Ты ж на свинке молоденькой подженился? Секи, о светочь мудрости и призёр конкурса чтецов—декламаторов. Осёл даже и думать не стал. Дуй до горы, – сказал, что на ослином его языке означало полное согласие с поданым предложением. Так наша госпожа Яга тихой сапой перевела на себя все доходные потоки, до истоков которых смогла хрупкая рученька дотянуться. Вот тут и начала хапать. Капкан! Лес застыл в восхищении. Все думали, вот-вот лопнется, сука, да не на ту напали. Челюсти стальные. Чего под удар попало, уже на неизвестных нам счетах, в неизвестных заморских странах, которые, поскольку имя им легион, просто офшорами именуются. Оф – из, шор – берег. Складывай, как хошь! Осёл возмутиться сначала пробовал. Чего-то много всего мимо его большого рта проплывает. А поскольку был он тоже сволочью не последней, так взял и натравил на Ягу и Волка, и прочих. Так что Яге срок вышел. С такой высоты, да мордой в назём. Чувствительно так. И предлог был самый, сказать, пустячный. Мол, закупила она товаров в соседнем государстве на денежку дикую. Покупка того не стоила. А разницу в кармашек положила. Идиоты! Бизнес от воровства не отличают! А её уже в камерку заточили. Что делать? Начала наша бывшая Прокурор и Правительства руководитель косить. Не глазами. Болезнь косить. И докосилась. Стала нога одна у неё костяная. Нет. И раньше никто не сомневался в наличии скелета внутри тела данной особи. Но тут приглашённые из Ингерманландии врачи доказали. Страшное дело. Внутри пациентки происходит окостенение ноги. На внутреннем уровне. Это и на снимках рентгеновских хорошо видно. Демонстрирую. Сначала ногу пациентки, мясная, а затем снимок, костяная. Диагноз один – спасать надо в Ингерманландских клиниках. Так начался процесс заката Бабы Яги, бабушки, получившей к тому времени партийный псевдоним «Костяная нога!» А уже через много лет, так и гласит преданье старины глубокой, будет ступа с Бабою Ягой идти, брести сама собой. Если нам отбросить сказочные аберрации —инвалидная коляска с несчастной старушкой перемещаться будет на неведомых дорогах, оставляя следы старческого маразма и недержания присутствия.

Геолог

«Быть бы Якову собакою, выл бы Яков с утра до ночи…» А после раздался могучий храп, плавно и мощно переходящий в тональности подвывания, но, с элементами нот художественного извлечения звуков из двуручной пилы. Дело было в гостинице, где приезжий геолог решил переждать одну ночь, перед отъездом домой. Был в экспедиции с полгода, остонаедоело всё до ужаса, хотел просто в тиши и на простынях поспать, а тут, на тебе. Прямоходящий музыкальный комбайн с элементами старой кофемолки. Откуда песни такие помнит? Это же в книге «Детство» Горького дядя его, по имени Яков, поддатый распевал. Репертуарчик, однако. Константин оделся и вышел на тихую улицу сибирского посёлка. До станции километра два, а что для геолога, оттоптавшего ноги в бесконечных переходах, эти два километра? Идти ему, вообще-то, было некуда. Разве что в украшенный неоновой вывеской шалман, называемый, «Анадырь». О чём и оповещали неоновые буквы, одна из которых явно страдала острым поражением дросселя, отчего кривлялась и, казалось, болталась на ветру. Питье ему, в целом не, хотелось, да выбора-то не было. Пошёл. Внутри сидело довольно много народа. Бородатые, легко одетые в брезентовые ветровки, парусиновые китайские брюки и сапоги из кирзы, некоторые носили и тельники под рубахами. Местные обыватели обильно пили пиво, водку, портвейн и активно при этом поглощали холодец с горчицей и горячие сардельки. Хотя и горели лампионы, царил какой-то уютный, домашний полумрак. Накурено было так, что там топор, паровоз вешай. Поэтому дверь не закрывали. Стоящая за стойкой солидная, пожилая, лет так на сорок пять выглядевшая женщина, заметила его приход и знаком, голосом это было невозможно, попросила подойти. Что наш геолог и сделал. Наливая ему стопятьдесят в гранёный стакан, представилась, Алевтина! И, отодвигая рукой протянутые деньги, произнесла: Первая за счёт заведения. Взяв заодно и сардельки, пошёл геолог к свободному столику. Выпил, поел и как-то оттаял. Всё на свете было хорошим. А завтра он вообще домой. Было Константину 26, заканчивал заочно, так что по экспедициям находился досыта. Не одна романтика привлекала, а то, что в поле, как в армии. Всё по приказу. Порядок. Планы от начальника, еда каждый день готовится, думать не надо. Прошёл по маршруту, проверил, образцы собрал и назад, в лагерь. Помылся, поел, да на боковую. Обстановка в стране его не касалась. Нужный человек. Кто экспедицию заказал, тот и платит. Надо признаться, совсем не плохо. Да ещё и сразу за несколько на работе месяцев. Плюс аванс. Тут и подошёл к нему, парень не парень, мужик. Лет тридцати так, явно местный. Достал бутылку водки из-за пазухи, молча налил в его стакан, а остаток выдул из горла. И, закурив, спросил: По делам или проездом? Проездом. Домой еду. Из экспедиции. Тут Костя опешил. Вокруг не было ни пресловутого «Анадыря», ни подошедшего сибиряка. Дождь. Лесная поляна. Дом, с окнами, светящимися в сумраке раннего вечера. И, вообще, никакого представления ни о чём. Где он, как сюда попал, да и много всего другого вертелось в голове. Вот только спрашивать ему было не у кого. Пойду внутрь, может там чего скажут? – пронеслось в голове, а ноги уже несли нашего геолога к входу. Постучав в дверь, богато украшенную резьбой, подивившись на балясины крыльца, витым узором подпиравшие вычурные перила, Константин увидел– дверь была приоткрыта. Хотя за минуту до этого даже щелки не было видно в дверном проёме. Оставалось войти. Перед ним простиралась зала из русских мультфильмов, скажем, про царевну-лягушку. Трона, правда, не было. Зато большая столешница с тяжёлыми скамьями присутствовала. Сундуки у стен, накрытые богатыми узорными коврами. Полки с кованой посудой. Поставцы. Оружие, среди которого преобладали мечи, протазаны, сабли и келепы. Церковная торжественность, покой. Мрачное величие царило вокруг. Тишина. По здорову ли живёшь? – раздался мужской тяжёлый голос. Константин чуть не вздрогнул от такой неожиданности. Хотя, вроде бы, удивляться было тут нечему. В его родном Свияжске домофоны во многих подъездах не были ни редкостью, ни диковинкой. Спасибо, – последовал ответ. А вы кто же будете? Человек божий, покрытый кожей. Но не всем видимый. Есть будешь? Тут только Константин ощутил страшное чувство голода. Вот, вроде, только недавно в шалмане сардельки потреблял, а нет же, есть хотелось, как из пушки. Буду, – ответил парень. Невидимые руки поместили на стол огромное блюдо, с жареным кабаном, чашку толчёного чеснока, два кубка и, золотой по виду, кувшин. Пьёшь? Бывает. И кубки были наполнены. Извини, с солью проблемы. Так что режь, макай в чеснок, да смело потребляй. Поехали, – и один из кубков поднялся на высоту примерно двух метров. Фряжское. Ты не боись. Его же и монаси приемлють! И кубок плавно опустошился. Вино лилось в пустоту, но на пол не падало. Пропадало! В смысле, из виду! Хорошо, – громыхнуло, и часть кабаньей туши, мгновенно порезанная на куски, легла на тяжёлые тарели. У тебя чего, засапожника нет, – спросила пустота? Эка, брат, ты какой, со стены сорвался булатный клинок, да и лёг под руку Констатина. К слову сказать, кубок свой тот уже осушил, и ему некто наполнил новый. Кусок кабана, был жестковат, но вполне съедобен. В уксусе три дни держали, – сообщил хозяин. Да шпигуем салом. Вещь добрая! Про овощ не забывай. Нет в державе нашей солеварни. У купцов мы торгуем, да воза с солью нонче не пришли. Видать, на Калиновом мосту опять Змей Горыныч шалит. Дождётся, придушу гаду ядовитую и не сразу. За хвост я его, обалдуя, да об пень-колоду. То-то помочалю! Подымай! По одной, и будет две! Константин выпил, как-то внезапно выключился из пространства и времени, а, уже через секунду – другую обнаружил себя спящим в вагоне спальном. Его тормошил проводник со словами: К Казани подъезжаем. Вам выходить, так и бужу, как договорились. За бельё и чай вы расплатились, желаю приятного продолжения путешествия.