Текст книги "Задание на лето. Книга первая"

КОМПОТ С ПРИВИЛЕГИЯМИ
Глава 26

Это летнее утро мало чем отличалось от предыдущего. И день обещал быть, как и вчера, тёплым и солнечным. И пение птиц совершенно такое же. И группы детей пёстрыми лентами тянутся по дорожкам, мощёным бетонными плитами, в столовую на завтрак. И уже слышно бравурную музыку, что звучит в репродукторах пионерского лагеря, находящегося за соседней дачей.

Утро, как утро – ничего необычного.

1.

Всё начиналось по сценарию вчерашнего дня: Мишка, Сашка и Жека уже сидели в столовой на завтраке, и Мишка рассказывал, как два года назад, гостя у деда в Боровом, он случайно поймал на удочку петуха.

– Бабка утром разбудила и сказала, что за хлебом собирается. Я на крыльцо вышел посидеть, проснуться, а на дворе уже петух вокруг куриц крутится и лапкой землю роет, что-то ищет. Я тогда и подумал: «А насажу-ка я сейчас червяка на крючок и посмотрю, что будет делать петух». Баночка с червями в сенях стояла, (мы до этого с деревенскими ребятами на рыбалку ходили), и там ещё осталось немного, а удочка – вот она, у крыльца. Я червяка быстро насадил да удочку на середину двора и забросил. Курицы, те разом разбежались, а петух чуть отбежал и глазом косит, то на меня, то на червяка, и так медленно, медленно к нему приближается. А я червяка потихонечку оттаскиваю от него, дразнюсь, значит… И вдруг он быстро подбежал и клюнул. А я с испугу-то и подсёк. Крючок впился петуху куда-то под горло, и тот начал носиться по двору и громко орать, а я удочку в натяг почему-то держу и кричу с перепугу: « Дед, дед, я петуха поймал!..» Тут выскакивает бабка и плюхается прямо на крыльцо и тоже кричит с причитаниями: «Ой, Господи, что ж это творится?! Дед, ты глянь – Мишка-то нашего петуха на удочку словил!»

И в этот момент смеющийся Жека выплёвывает компот и, хватаясь одной рукой за ширинку, а другой зажимая себе рот, быстро бежит к двери столовой.

– О, как Жеке приспичило! – громко смеётся Сашка.

А Жека с разбегу плечом толкает двери, и те со всего размаха бьют в лоб подходившую к ним в этот момент с обратной стороны тётку Женьки – Ольгу Степановну, и та громко кричит:

– Ах, чтоб тебя разорвало и подбросило, сорванец!

А Жека, то ли с перепугу, то ли, запнувшись, кубарем скатывается по ступенькам и бежит по направлению к туалету. Следом за ним, прижавши руку к подбитому глазу, вприпрыжку, теряя на ходу резиновую калошу, бежит его тётка и что-то кричит о наказании Господнем…

В это время Сашка давится косточкой от компота и, выкатив глаза, показывает Мишке, что надо его постучать по спине. Только что смеявшийся вместе со всеми Мишка в азарте незаконченного рассказа подскакивает к Сашке и сильно бьёт того несколько раз по спине, пока Сашка с хрипом не вздохнёт и не вскрикнет:

– Ну, больно же!

Это видит сидящая за соседним столом Светка и громко на всю столовую кричит:

– А Мишка с Сашкой компот не поделили, и Мишка Сашку бьёт.

На крик Светки из подсобного помещения выбегает мать Сашки – Надежда Николаевна и больно отдёргивает Мишку за руку:

– Ты чего же это, опять руки распускаешь? – вид у неё, ну, очень сердитый и кажется, что сейчас Мишке здорово достанется.

– Саш, ну скажи ты? – смотрит растерянно Мишка на Сашку!

– Мам, мам, я косточкой подавился!

– И что? – ещё не совсем понимая происходящее, кипятится Надежда Николаевна, не отпуская Мишкиной руки и ещё крепче сжимая её, тянет почему-то вниз.

– И он меня по спине, значит, чтобы я выплюнул, – говорит напуганный Сашка.

– Ну, и?.. – ослабевает хватку Надежда Николаевна.

– Ну и выплюнул, – говорит Сашка, испуганно хлопая глазами.

– Тьфу ты… – вырывается у Надежды Николаевны, и она отпускает руку Мишки и, быстро поворачиваясь, уходит в подсобку, бросая на ходу Светке:

– Тебя какая муха укусила, что ты так верещишь!

2.

Мишка с Сашкой, так и не допив своих компотов, хватают со стола печенье и быстро выбегают из столовой подальше от всей этой кутерьмы.

– Нет, Светке этого прощать не будем. Давай ей ведро поставим! – предлагает на бегу Сашка.

– Как это?

– А дверь в санчасть откроем и сзади поставим швабру, а на неё ведро. Дверь-то открывается наружу, и вот сейчас Светка с завтрака пойдёт к себе в комнату, дверь откроет и ба-бах! – говорит Сашка.

Мишку долго уговаривать не надо, Светка действительно достаёт их аж с начала лета. Они быстро бегут к санчасти, отрывают двери, заглядывают – пусто, в санчасти нет никого.

Также быстро в шкафчике для уборщицы находят швабру и ведро. Ставят всё это, и аккуратно закрывают дверь за собой. Спешно отбегают к гамакам – с этого места хорошо виден вход в санчасть.

И уже две минуты спустя к двери подходит Светка, берётся за ручку и вот, когда уже и Сашка, и Мишка были готовы подпрыгнуть от радости, что возмездие наконец-то состоялась, Светку окрикивает Ольга Степановна, мать Жеки:

– Светлана, мать-то там что ли?

Ольга Степановна держится за глаз и идёт по тропинке, что ведёт от столовой к санчасти.

– Не, мамка в младшую группу ушла, а что? – спрашивает Светка, всё ещё держа ручку двери.

– А ты сбегай-ко, позови её. С глазом у меня что-то, – уже подходя ближе, говорит Ольга Степановна.

– Я сейчас! – Светка срывается с места и бежит в младшую группу.

– Дверь-то открыта, Светлана? – спрашивает её Ольга Степановна.

– Да, вы ручку вниз опустите и дёрните на себя, – кричит на бегу Светка.

– Ой, что сейчас будет, – шепчет Сашка и хватается за голову.

– Ольга Степановна, не надо входить! – кричит Мишка, сложив руки рупором.

Ольга Степановна уже нажала на ручку двери и тянет её на себя. От Мишкиного крика она вздрагивает и отпускает ручку, ищет того, кто окрикнул её глазами, а дверь в это время сама открывается и на Ольгу Степановну падает ведро и швабра.

– Ох, святы!.. – выкрикивает Ольга Степановна и так и садится, со всего размаха, мимо стоящей рядом со входом скамеечки на небольшую цветочную клумбу.

– Бежим! – слышит Мишка окрик Сашки, а тот уже бежит к столовой. Мишка быстро догоняет Сашку и они наперегонки заворачивают за угол столовой, где и цепляют лесенку, прислонённую к крыше кухни. Лесенка медленно падает, и мальчишки видят ухватившегося за открытый электрический щиток Виктора, местного электрика. Тот какое-то время болтает ногами, пытается перехватиться, но роняет в щиток плоскогубцы. Слышен хлопок, а потом стук падающего тела электрика и несколько громких смачных ругательств в адрес какой-то матери. Но Сашка с Мишкой уже спрятались за летнюю кухню.

– Ты чего творишь, Виктор! – слышно, как из столовой выбегают нянечки…

Мишка выглядывает из-за угла.

Две нянечки пытаются поднять Виктора, а тот упирается и что-то не очень внятно им говорит.

– Да ты опять нажрался, Виктор?! Чё -ж ты лезешь в таком состоянии к электричеству-то?

– А я в любом состоянии могу, – оправдывается сильно хмельным голосом Виктор.

– Всё, кердык тебе, Виктор! Вот щас на кухне-то света хватятся, и что ты будешь делать? Вышибет тебя заведующая-то! – слышатся крики нянечек.

– А, всё нормально… Вот лесенку ветром сдуло, а я на щите как раз был…

– Да не на щитке ты, Виктор, а на стакане! Глянь, как тебя качает-то, без всякого ветра. Иди, проспись, – шумят на него нянечки.

В это время из столовой выходит ещё одна нянечка:

– Девки, в кухне света нету, электрика спрашивают.

– Ну, держись, Виктор, щас тебе от кухни на орехи-то по полной достанется, – говорит одна из нянечек.

– Держусь, девки – говорит Виктор, опираясь на стену и тряся головой.

3.

Они сбежали на какое-то время в бор, и уже сидя в шалаше, вспоминая неожиданный калейдоскоп событий, вдруг хватились, что Жеки с ними нет.

Решили вернуться на дачи и отыскать Жеку, только идти в обход столовой через летнюю кухню…

– Миша, Саша! – окликнула их тётя Валя. – Идите сюда…

Они быстро подбежали, мысленно ожидая очередную взбучку, а тётя Валя попросила:

– Быстренько дрова помогите таскать, света нет! Я сейчас печку растоплю.

– Тёть Валь, а нам какие-нибудь привилегии будут? – спрашивает Сашка.

– Это какие такие привилегии? – удивляется тётя Валя.

– Ну, вот мы сейчас дров натаскаем, а вы нам, например, сухофруктов, или изюма, или добавку компота на ужин? – продолжает развивать Сашка идею о привилегиях.

– Это что – награда что ли?! – спрашивает, на минутку опешившая, тётя Шура.

– Ну да! – почти хором отвечают улыбающиеся мальчишки.

– Вот работу сделаете, а потом с этими вашими привилегиями можете к Лидии Семёновне обращаться, – немного сердится тётя Шура. – Ишь ты, мальцы, а уже привилегии с компотом подавай им!

Дверь в летнюю кухню открыта, и в печи уже лежит щепа. Мишка и Сашка рады помочь даже без всяких наград, правда, пара печенюшек им совсем бы не помешала, но они и так быстро бросаются к поленнице, набирают по большой охапке дров.

– Помногу-то не хватайте, так, чтобы видеть куда идёте, – смягчаясь, говорит тётя Шура, видя с каким азартом мальчишки набрасываются на работу. – И там через порожек осторожно, высокий больно, – предупреждает она их.

Мальчишки быстро вываливают по первой охапке и тут же бегут за второй. Тётя Валя с трудом поднимает большую кастрюлю с водой, что стоит у печи и загораживает проход на кухню, ставит её на край стола, расположенного у самого входа.

– Вот на это место складывайте! – говорит она и, достав спички из кармана белого халата, начинает разжигать газетку под щепой.

Сашка набирает дров столько, что головы не видно, кряхтит, но тащит. Мишка тоже не желает отставать, и тоже набирает дров с горкой и торопится вслед за Сашкой.

– Саша, осторо-о-о… – слышит Мишка впереди себя, а потом стук, плеск воды и крик:

– Ай, больно!

Мишка чуть поворачивается, чтоб видеть происходящее, но дрова не выпускает.

Из кухни через высокий порог выползает Сашка – он, видать, зацепился за высокий порог и выронил дрова. Большая кастрюля перевёрнута и лежит на полу, из неё вытекают остатки воды. Видимо, Сашка зацепил её, входя в узенькую дверь кухни, или её с испугу столкнула тётя Шура. Вода вылилась прямо в печь, и теперь из печи на дрова бежит чёрный жидкий поток, разбрызгиваясь по сторонам. Тётя Шура замерла с поджатыми к груди кулачками, стоит с открытым ртом в мокром грязном фартуке…

– Так, что здесь происходит? – слышит Мишка строгий голос матери и с испугу роняет дрова на проползающего в это время мимо него Сашку.

– Ай! Ну больно же! – ещё громче кричит Сашка.

– Надо было им компот пообещать, – вырывается у тёти Шуры.

– Что ещё здесь за компот? – ещё строже спрашивает мать.

– Так вот … – растерянно говорит тётя Шура. – Дрова носют!

Мать помогает подняться Сашке.

– Хороши помощнички! Не болит, Саша? – осматривает она его голову.

– Да не, так слегка задело, – оправдывается Сашка.

– А ну брысь отсюда, без вас дел хватает! – говорит мать. – Шура, что у нас печкой?

– А вот, – показывает тётя Шура на чёрную лужу…

4.

Мишка сидит на сломанной качели и болтает ногами. Он ждёт, когда Сашка переоденется и выйдет на улицу.

– Итоги первой половины дня, прямо сказать – неутешительны. Жеку потеряли, Сашка мокрый, электричества на дачах нет… Ну ладно, если это электрик сам уронил лесенку, а если это они её уронили…. Н-да.. есть над чем задуматься…

В это мгновение Мишка бросает взгляд на Женькино окно и с удивлением отмечает, что в тёмной комнате за окном кто-то есть! Но минуту назад они с Сашкой стучались к Жеке, и им никто не отвечал! Он срывается с места и бежит к одноэтажному зданию для сотрудников. Тихо, так, чтобы не шуршать травой, подкрадывается к окну, низко пригибаясь, потом начинает медленно выпрямляется.

– Ты что?! – Сашкин голос внезапен и потому Мишка пугается и кричит:

– А-а-а!

– А-а-а! – кричит Сашка и показывает на окно. – Там привидение!

В тёмном проёме окна так же медленно, как поднимался Мишка, поднимается голова Жеки и смотрит на них немигающими глазами, а потом Жека крутит у виска:

– Чё орёте-то?

– Ну, ты напугал, Жека, – говорит Сашка. Мы ж только к тебе стучались.

– А меня тётка заперла и сказала, чтоб я к двери даже и не подходил.

– Ну вот, сходили в лес, – говорит Сашка.

– А про окно тётка ничего не сказала, – слышат они хитрый голос Жеки.

– И что? – спрашивает Мишка.

– Ребя, я уже раньше посмотрел, – Жеку как подменили, и он снова энергичен. – Окно у нас вон там вверху на одном гвозде держится, если его отогнуть, то можно открыть, и я выйду!

– Сейчас, Жека, – кричит Мишка и бежит в угол хоздвора – там валяется лесенка. Сашка бежит следом.

Они быстро устанавливают лесенку, а Жека в это время руководит работой из-за окна: – Да не там, там не достанете. Вот здесь гвоздь.

Мишка с Сашкой перетаскивают лесенку, и Мишка лезет на самый верх, отгибает чуть согнутый гвоздь, и теперь рама уже приоткрывается…

– Воры! – кричит стоящий на углу пьяный электрик. У него не хватило сил дойти до туалета, и он завернул прямо за угол уже с расстёгнутой ширинкой. Мишка пугается и толчком ног спрыгивает с лесенки. Лесенка заваливается в сторону электрика, и галстуком одевается тому на плечи, чуть зацепив голову и сбивая его с ног.

В это же время открывается окно, из него вываливается перепуганный Жека, тут же кубарем откатывается в сторону. Замерев на мгновение, он быстро поднимается на ноги и бежит вдогонку за ребятами.

– Воры!.. – слышен голос в стельку пьяного и перепуганного электрика.

5.

Теперь уже сидя втроём в своём шалаше, ребята решают до вечера на дачи не возвращаться, а то чего доброго влипнут в какую-нибудь новую историю. День-то сегодня явно непредсказуемый. Они просто немного поваляются в шалаше, а потом прогуляются по лесу…

Мишка заваливается на своё место, кладёт руки под голову. В шалаше уютно, спокойно, пахнет свежим сеном… Он вдыхает этот сладковатый, душистый запах, закрывает глаза и вспоминает, как они вчетвером, с примкнувшим к ним, недавно приехавшим на дачу Димкой, приняли участие в рыцарском турнире, что устроили старшие ребята.

В этот день и старшие, и младшие ребята сражались на поле, что за ледником, в доспехах, сделанных из картонных коробок.

Старшие вышли ровным строем. У них большие расписные щиты (Генка постарался), алебарды и мечи. На шлемах – разноцветные перья, а сзади на панцире прикреплена полоска из полотна, разрезанная на ленточки, и она эффектно развивается на ветру.

У младших доспехи куда проще и сделаны менее аккуратно, да и строя у них тогда не получилось, и их появление на поле вызвало много смеха.

– О, горох посыпался! – кричали нянечки.

– Наши лыцари вашим лыцарям налыциряют! – шутили повара.

И если первый бой, из трёх запланированных, прошёл более-менее прилично для младших, то во втором, после команды «сходиться», Жека сделал несколько шагов на встречу противника, а потом, бросив копьё и щит, бежал с поля, чем вызвал бурю смеха и непонятных Мишке аплодисментов.

К третьей схватке Жека так и не вышел, и тогда старшие очень быстро, буквально в один напор, сломили их.

Мишка, Сашка и Димка досматривали турнир на краю поля в разодранных и дырявых доспехах, а Жека стоял живой и невредимый на противоположной стороне и громко переживал. На поле проходили парные бои старших ребят.

– А что ты бежал тогда с рыцарского турнира? – так и не открывая глаз, спросил Мишка лежащего рядом с ним Жеку.

– Да мне тогда просто в туалет захотелось, вот и всё! – оправдывается Жека.

– Ты, наверное, заговорённый, – размышляет Сашка. – Как только ты смываешься в туалет, так с нами что-нибудь да приключается.

– Не, Саш, не так! Жека предчувствует неприятности, но в это момент его почему-то сильно поджимает, и он бы рад нам сказать да не успевает… Так ведь, Жека? – подтрунивает Мишка.

– Да ладно вам, ребята. Когда они там за ледником на нас побежали с алебардами на перевес, мне показалось, что я не только по маленькому, но и по большому уже сходил, прямо в штаны…

6.

Вечером, когда они вернулись на дачи, Жеку всё же заперли, но перед этим состоялся не очень приятный разговор с его тёткой:

– Зачем окно-то отворяли! Теперь оно не закрывается.

Миша, Саша, ну кто вас просил Женьку выпускать-то? Завра сама отпустила бы, а сегодня пусть посидит и подумает над своим поведением, и вы ступайте, подумайте.

У Ольги Степановны два больших синяка, тот, что побольше – явно Женькина работа. Мишка бросает взгляд на лицо Ольги Степановны, и его разрывает от смеха, Сашка тоже еле сдерживается, зажимая себе рот двумя руками.

– У, шалопаи! Вам бы только смеяться! – сердится Ольга Степановна. – Ступайте уж да безобразить-то прекращайте!

Если кто-то считает, что вид спокойных стройных берёз и свежий воздух загородной дачи умиротворяет, то он, конечно же, прав. Но он же (дух свободы) вливает такую могучую энергию в мальчишеские тела, что её хватит ещё не на один год, без дозаправки…

ЗАДАНИЕ НА ЛЕТО
глава 27

Этот осинник стоит посредине большого пшеничного поля и с просёлочной дороги почти не виден – лишь верхушки деревьев. Да и издалека он кажется совсем маленьким. А так как тропинок к нему вроде как и нет, то мальчишки в него никогда и не заглядывали. Решили просто – раз туда никто не ходит, то и им делать там нечего.

Да ещё и объездчик, что время от времени маячил вдалеке на лошади, их пугал. Они прекрасно знали, что за потраву полей им может здорово влететь, и поэтому за грибами ходили только торёными тропинками.

1.

– И зачем тебе два ведра-то, сорванец? Чего удумал-то? – кричала ему вослед тётя Шура.

– Тёть Шура, я за грибами, – уже немного отбежав, останавливается Мишка (всё же застукали его, когда он решил втихую взять на кухне два ведра).

– А два-то зачем?

– А два и наберу! – улыбается Мишка, снова готовый бежать.

– Матери что сказать? – более милостиво к нему говорит тётя Шура.

– К обеду буду с грибами!

– Ну-ну… Поглядим… – смотрит тётя Шура, прищуривая от солнца глаза. – Ишь чё удумал, грибов-то нет, дожди всё спортили, а он – два ведра!.. – качает она головой, затем поправляет колпак и уходит с крыльца на кухню, закрывая за собой лёгкие двери-рамы с металлической сеткой от мух.

2.

Сашка слёг с ангиной, что подхватил во время дождей, Жека уехал на выходные с тёткой в Новосибирск, и Мишка от нечего делать забрёл на стройку пионерского лагеря «Юбилейный» – давно его не могут закончить…

В выходные дни здесь никого не было, и он решил прогуляться ещё дальше, туда, где ещё недавно стояла в летних лагерях воинская часть – а вдруг там солдаты что-нибудь да оставили?

Большая площадь с пятнами от палаток хорошо утоптана, но ничего на ней нет. Ну, совсем-таки ничего, только местами видно уже свежую молодую траву.

Обойдя плац во второй раз, он обнаружил, что от стоянки машин к еле заметному за большим массивом пшеничного поля осиннику ведёт узенькая тропка. Он огляделся – никого. И тогда ему в первый раз и пришло в голову:

– Надо сгонять в этот осинник, глянуть, может, что там оставили или припрятали солдаты, ведь это же они натоптали тропку.

По тропе бежал, как можно быстрее, оглядываясь по сторонам, не увидит ли его объездчик. Но того нигде не было.

А вот в осиннике оказалась просто прорва грибов – в основном подосиновики и подберёзовики, а на опушке ещё и полянка с маленькими груздями! Но не ножа с собой, ни ведра… Ломать не хотел, решил – завтра с утра на кухне возьмёт два ведра и сюда!

С трудом дождавшись этого завтра, Мишка сразу же после завтрака забежал на кухню, но там никого не оказалось.

– Видимо, на ледник за продуктами пошли, – подумал Мишка, схватил стоящие на выходе два ведра и бегом скатился с высокого крыльца, где и услышал голос тёти Шуры:

– И зачем тебе два ведра-то, сорванец?..

3.

Сегодня он побьёт все мальчишеские рекорды – он принесёт два ведра грибов, а то, что их там, в осиннике, значительно больше, Мишка и не сомневался. Больше было только на островах.

Поле опять перебегал, как и в прошлый раз, чтобы не попасться на глаза объездчику. Поди, потом ему, татарину, объясни, что это не он натоптал эту тропинку. А то, что объездчик – злой татарин да ещё и с кнутом, об этом не раз говорили взрослые. А бабки, те и вообще страшные вещи про него рассказывали, может, просто пугая мальчишек, а может и нет.

– Осторожность не помешает, – думал на бегу Мишка.

Собирать грибы было просто удовольствие – режь и складывай в вёдра, да ещё и на выбор!

Уже добирая второе ведро, Мишка всё же обнаружил то, из-за чего и была натоптана эта тропка – три больших аккумулятора и куча всяких шестерёнок, гаек и несколько подшипников в узком тёмно-зелёном ящике, укрытых промасленной ветошью. Целое состояние! Вот где свинца можно набрать для рыбалки на всё следующее лето!

И ещё одно открытие сделал Мишка в тот день – за этим осинником, совсем недалеко расположился второй, но тропки к нему Мишка не нашёл.

Грибы давно собраны, ящик с запасными частями проверен не на один раз. Один подшипник (для показа ребятам) уже в кармане, и всего-то каких-то тридцать минут потребовалось. Идти сюда было втрое дольше.

Возвращаться ещё рано, может, пробежаться до того околка – вот же он, не более тридцати метров по полю.

– А вдруг что и там есть? Две минуты туда, две – обратно… Вёдра можно оставить пока что здесь… – размышлял Мишка, стоя у вспаханного края поля…

Любопытство и свежие утренние силы взяли верх, и Мишка пробежался.

Но к его разочарованию околок был совсем небольшим и грязным. По середине его было заросшее травой гнилое вонючее болото. По краям болота – жиденький осинник и больше, ну совсем, ничего интересного, кроме пары маленьких синявок, и те росли уже почти на самом поле. Так себе осинник, и заходить не стоило.

4.

Уже выходя на просёлочную дорогу, Мишка заметил объездчика и немного струхнул, а вдруг тот видел, как он шёл по пшеничному полю, где не было тропинок. Он решил быстро добежать до тракта и там спрятаться в кустах в небольшом березняке на развилке дорог.

Чем ближе Мишка к кустам, тем ближе к Мишке объездчик. И уже у самых кустов, Мишка решает что спрячется в трубе, которая проходит внизу под насыпным грунтовым трактом.

Нож бросает в кусты, вёдра ставит рядом (маскировать или прятать некогда), а отсюда каких-нибудь десять метров до трубы. Мишка буквально ныряет в трубу, сразу немного отползает от её края и замирает. Слышит, как объездчик заезжает на тракт, и что-то тихо напевая, едет в сторону Берегового.

– Пронесло. Совсем в другую сторону… Это он по своим делам едет, – делает вывод Мишка.

И тут ему в голову приходит мысль – проползти по всей трубе на ту сторону дороги. Они с мальчишками не раз заглядывали в эту трубу, кричали в неё, она эхом отзывалась. Бросали камни – труба глухо звякала. Но их всегда пугало то, что просвет с обратной стороны был почти не виден, видимо, труба была или кривой, или что-то мешало с обратной стороны проникать сюда свету.

Мишка проворно ползёт по трубе. На дне трубы немного гальки, веток и спрессовавшегося от времени уже твёрдого суглинка… Ага, вот оно, почему света почти не было видно – труба состоит из двух больших кусков и в стыке расходится! Здесь торчит несколько металлических штырьков и обрывок ржавой проволоки, видимо, эту трубу всё же сгоняли с другой её половинкой, но со временем она в этом месте разломилась и в образовавшуюся трещину уже насыпался приличный бугорок грунта и гальки, но проползти всё же можно, решает Мишка.

Почти не задумываясь, он пытается протиснуться в очень узкий проход и видит, что вторая труба сильно просела, образовав небольшой световой эллипс, но голова и плечи всё же проходят. Он ощупывает дно второй трубы руками. Ага, дотянуться можно, правда, там тоже насыпался грунт, и он чуть влажный, скользит.

Опирается ногами – отталкивается, проскальзывает сжатыми плечами в узкое отверстие, и уже нащупав дно второй трубы руками, чувствует, что за что-то зацепился штанами. Слышит лёгкий треск ткани, а потом понимает, что ноги застряли и потеряли опору. Он больше не может ими оттолкнуться! Тот насыпавшийся бугорок мешает. А по верху трубы ноги просто скользят от влажного суглинка.

5.

Долго ли Мишка пробыл в таком неудобном положении – он не помнит. Помнит, что немного поревел, но слёзы быстро кончились, и он попробовал позвать на помощь. Но кричать не получалось, так как в этом положении даже дышать было очень трудно… Помнит, что пытался продвинуться назад, но руки скользили по трубе, и их не во что было упереть… Помнит, что пытался двигаться вперёд, но одними руками это ему тоже не удавалось, а ноги предательски скользили по верху трубы пятками и так и не находили опоры для толчка. А носками можно было лишь чуточку коснуться дна, и тогда слышно было, как шуршат камешки. А воздух спёртый, с ржавым привкусом металла, от которого постоянно кружится голова, делал своё дело, и ему то и дело хотелось закрыть глаза и уснуть…

Из оцепенения его вывели голоса, что еле доносились с того конца трубы, где застряли ноги, или это ему показалось? Нет, вот теперь уже отчётливей слышно говорок двух женщин:

– Ты глянь, Петровна! Вёдра с грибами! Осинников-то сколько!

– А чего они здесь?

– Да поди ж, городские приезжали на машине, вон следов сколько, да и оставили второпях…

Голоса еле различимы, но Мишке кажется, что он слышит буквально каждое слово. Он пытается крикнуть, но то ли страх предательски сковал голос, то ли этот бугор, что сильно давит ему на живот, то ли он, окончательно измучившись, просто выбился из сил, и потому кроме тихого мычания ничего не получается. И от этого он ещё больше пугается, а голоса женщин удаляются и совсем исчезают…

Из просвета вдалеке к нему подползает жаркий воздух, которым трудно дышать. Нет, им дышать просто невозможно, от него тошнит и ещё больше начинает кружиться голова. И снова клонит в сон… И снова какая-то временная дыра…

И опять Мишка приходит в себя и видит, что просвет впереди не такой уж и яркий, и до него временами доходит теперь уже посвежевший воздух, хотя он тоже противный на вкус – и там, видимо, уже вечер, а он сказал, что будет к обеду!

В это мгновение ему приходит на память то, что случилось с ним этой весной в Новосибирске, когда он возвращался домой после занятий в консерватории.

6.

Возвращаясь из консерватории, Мишка тогда не поехал обратно на трамвае (решил сэкономить деньги на кино), а пошёл по мосту через Обь пешком. «Коммунальный» мост на середине сильно дрожал, (как Мишке тогда показалось), и когда по нему проходили тяжёлые машины, чудилось, что ещё немного и мост может рухнуть от этой тряски. А мост-то высокий. А река уже сбросила лёд, и по берегам уже зеленеющие пятна.

– Надо спуститься к самой реке и пройти вон к тем домикам, что рядом с березняком, почти у открытой воды. Интересно, что там за лодки видны? – думал Мишка, стоя на середине моста. И уже забывая свои страхи, он тогда пробежал оставшуюся половину моста и быстро спустился с высокого берега.

До домиков осталось всего ничего, когда под ним затрещал уже гнущийся лёд, что покрывал внушительную площадку, отделённую от реки оголившимся от снега и льда песчаным плёсом. Мишка тогда замер, и лёд перестал трещать, но медленно продолжал проседать. Только Мишка начинал двигаться, и лёд предательски трещал. Только он останавливался, и лёд всё быстрее и быстрее куда-то проваливался. И тогда он сделал несколько быстрых шагов и остановился, но треск на этот раз не прекратился, а лёд, всё глубже и глубже проседая, – дал трещины, и из них как-то очень быстро начала выходить вода. Она растекалась по льду, образуя вокруг него большую лужу, которая росла с каждой секундой. А потом Мишка сначала быстро и мягко начал проваливаться куда-то вниз, а затем там под ногами вдруг исчезла опора, и он по самые плечи ушёл под воду.

7.

Он до мелочей запомнил всё, что с ним происходило в тот момент. Он не кричал, не звал на помощь, так как понимал, что рядом нет никого. Он просто ухватился за кромку льда с которого, в образовавшуюся полынью стекала вода, и попытался выбраться. И ему это тогда удалось, но ровно на половину.

Как только он доставал себя из воды чуть больше – лёд тут же проседал и ломался. И он снова почти с головой уходил в ледяную воду. И снова выбирался. И снова кромка льда предательски начинала проседать, и это бесконечно повторялось, а спасительный край приближался чересчур медленно.

Тогда он и не думал, что силы могут в любой момент покинуть его – ему просто захотелось всё это прекратить, вот сейчас и сразу! И тогда-то Мишке и пришла в голову мысль перевернуться на спину, и уж на спине попробовать вырваться из этого водяного плена.

В очередной раз, когда он достал половину туловища из воды, и лёд, предательски затрещав, стал вновь проседать, он быстро перевернулся на спину, рывком поднял ноги из воды, сразу же попытался поставить их на кромку льда и быстро-быстро начал отталкиваться и руками и ногами.

Ноги, несколько раз соскользнув с кромки, всё же успели во что-то упереться и уже в следующее мгновение как будто чья-то рука оттолкнула его от уже большой полыньи. Ему удалось отползти от опасного места, а уж потом он перевернулся на живот и так на животе и дополз до края берега…

Вот оно! Не ждать помощи… Перевернуться на спину и попробовать упереться ногами! Как он сразу-то не подумал об этом.

Долго, ох долго, Мишка пытается повернуться. Штанина трещит и чуть отпускает его вниз, но то ноги не слушаются, то сильно ломит занемевшую спину, то руки устали… И всё же он уже на боку… Надо немного отдохнуть…

– Только не спать, не проваливаться опять в эту дыру беспамятства, – думает Мишка…

По дороге проехала машина, труба сильно задрожала, в трещину посыпался грунт, и в этот момент Мишка делает ещё один рывок – и вот он уже на спине. Но теперь голова оказывается низко, и кровь, притекающая к глазам, сильно режет их… А, может, это они от пыли так? Мишка чувствует, как от боли в спине у него выступают слёзы и накапливаются на глазах, но смахнуть он их не может, так как руки подтянуть к лицу не получается, а слёзы, смешиваясь с пылью, сильно щиплют глаза…

Надо перестать ныть… Да и в таком положении долго он не продержится. Он пытается оттолкнуться ногами… Раз, другой… Третий… Чувствует, как тело медленно начинает сдвигаться с места, и ноги наконец-то находят опору – остов приваренной к трубе проволоки… Первый раз нога сорвалась и больно ударилась. Второй раз он подготовился тщательней, предварительно прощупав ногой упор, теперь хороший толчок, и… О! Свобода… Он уже лежит на спине на ровной площадке второй трубы. Надо чуть передохнуть, потом повернуться на живот и быстрее выбираться из этой западни!

Быстро у него не получается, все движения почему-то вялые и медленные. Ползёт, часто останавливаясь, чтобы отдышаться и набраться сил. Сердце сильно колотится, в висках стучит, и почему-то гудит голова.