Текст книги "Задание на лето. Книга первая"

– Моисей! Что ты Мишку цепляш-то?! – это уже в разговор вступает прачка тётя Поля, – у самово три класса да коридор, а туда ж, в учителя!

– Да я, я у самого Шумского учился! – начинает оправдываться опешивший Борис Моисеевич.

– Вот и видно – шумишь больно… А музыки не слыхать (при этом слово «музыка» тётя Поля произносит явно специально, как музЫка – с ударением на «ы»)! Видела я как ты крестик-то в ведомостях ставишь!

Борис Моисеевич не выдерживает напора, встаёт и гордо покидает помещение.

– А вы воркуйте, воркуйте, голубки. Я его ешо не так завтря с песочком почишу. Не будет больша приставать-то, увишь, – уже совсем тихо шепчет тётя Поля Мишке и Ольге.

О, на дачах все знают, что под «Полин пресс» лучше не попадать – застирает до дыр!

– К твоей побежал, – говорит Мишка на ухо Ольге.

– А, не переживай. Моисей ещё месяц поработает, и всё… А тётя Поля здесь ещё до мамы работала. Ничего не будет.

– Так ты, правда, завтра уезжаешь?

– Нет, я передумала. Давай смотреть кино…

5.

Быстро составили детские маленькие столы, примкнув их друг к другу. На столе гранёные стаканы с компотом, тарелки с печеньем и вафлями. В середине стола – небольшая тарелка с карамельками и одной шоколадкой «Алёнка».

– Предлагаю всем занять свои места! – командует старшая Ольга. – Слово предоставляется старшему организатору «Олимпийский игр» – Александру Александровичу!

Мишка с Сашкой сели с разных концов стола. У Сашки настроение неважнецкое – он вылетел с первого круга, выиграв лишь одну игру у младших ребят. Но держится он сегодня хорошо, даже пробует шутить… Мишка очень благодарен Генке и старшему Сашке, что они не поставили его сегодня играть с Сашкой в одной группе. Ему совсем не хочется ссориться с Сашкой.

Генка усадил Мишку рядом с собой – это почётное место. Все большие мальчишки хотят сидеть рядом с Генкой.

Заведующая, все повара кухни, пара воспитательниц и нянечка (мать старшего Сашки) стоят чуть поодаль, наблюдая всю эту церемонию со стороны.

Александр смущён таким представлением и, выдерживая паузу, чуть откашливается, как бы прочищая голос.

– Давай Саша, начинай, – подбадривает его Генка, – уж очень компота хочется!

– Уважаемые дамы и господа, леди энд джентльмены, девчонки и мальчишки, – начинает своим красивым голосом, уже с пробивающимися низкими мужскими интонациями Сашка. – Разрешите объявить итоги сегодняшнего турнира по настольному хоккею и приступить к церемонии награждения!..

– Давай, Сашок, не тяни! – торопит его кто-то из старших ребят. – Печенье остыло!

– Тихо ты! – цыкает на него старшая Ольга, и уже нежно нараспев. – Продолжайте, Александр! – а сама глазками в Генкину сторону стреляет. Мишка видит это, и его начинает забавлять эта, почти нескрываемая, игра глазами. Он улыбается!

– Первое место, звание чемпиона и золотая медаль присуждается Михаилу! Ура, товарищи!

В это время из соседней комнаты выходят Ольга-младшая и Светка. У Ольги в руках тарелка, на ней монетка, что нашёл когда-то Мишка в Обском море. В монетке просверлена маленькая дырочка и в неё продета красная лента.

– Ольгин красный бантик, – догадывается Мишка.

Светка держит на вытянутой руке маленький букет полевых цветов, тоже перевязанный красной ленточкой.

– Да-к вот, что у них было в сумке, – мелькнуло у Мишки. – Это ж они под дождём в бор ходили! Ай, да молодцы, девчонки!

– Вставай! – подталкивает его Генка.

О, как приятно было Мишке получить свою монету обратно! Ещё приятней было то, что монета теперь имела вполне реальную ценность – это теперь золотая медаль чемпиона! Но самым приятным было совсем другое – сейчас здесь, при всех, эта красивая девчонка надевает ему свою ленточку на шею и он, вдохнув и закрыв глаза, надолго задерживает аромат её волос.

– О, аж глаза закатил! – слышит он комментарий старшей Ольги. – Миш, ты от гордости-то не умри!

– Второе место, звание вице-чемпиона и серебряную медаль… Ну, что вы, ребята, право, я что же сам себя буду награждать?! – вдруг уже совсем другим, потерявшим всю торжественность голосом говорит Сашка.

6.

Именно со старшим Сашкой Мишка сцепился в финале этого турнира.

Сашка – прошлогодний чемпион, и титула своего уступать был не намерен. Вчера они трижды сыграли между собой, и все три игры Мишка выиграл. Он вообще играет молниеносно, почти не задумываясь, и часто уже через две-три секунды после вбрасывания другие мальчишки вынимали шайбы из своих ворот, поэтому игры с участием Мишки проходят очень быстро. И Сашка– старший так же очень быстро проигрывает ему первую игру:

– Ну, погоди, погоди, Миша, давай ещё одну игру, я что-то не настроился!

Подошла старшая Ольга:

– Александр, вы недооцениваете этого мальчугана, возьмите себя в руки! – тянет она нараспев, как светская львица, и уже к Мишке совсем другим голосом. – Мишка, а ну-ка врежь этому чемпиону!

Вторая партия была явно упорнее, и всё же к концу игры на пластиковом табло был разгромный счёт 10:5 в пользу Мишки. Мишка впервые почувствовал к себе такой большой интерес взрослых ребят: они все собрались у одного стола, подтрунивая то над Мишкой, то над Сашкой.

Именно в тот день Мишка понял, как важна жажда победы, и запомнил это надолго. Сашка в третьей встрече бился с таким усердием, что даже вспотел, хотя столовая не отапливалась, и в последнее время в ней все находились в тёплой одежде.

Он был так сосредоточен, что вряд ли замечал то, что творится вокруг. Более того (и Мишка в этом уверен), что спроси Сашку после игры, когда он снял с себя свитер и остался в одной рубашке – Сашка не смог бы ответить на этот вопрос. Только поле, только шайба.

Сашка вёл в счёте почти до конца, пока не расслабился, пока не уверовал в свою победу, не дойдя до неё буквально пару шагов. Он аж взревел, когда в его ворота влетела десятая шайба.

– Ну, вёл же в счёте! Восемь – шесть вёл! – обращался он ко всем сразу! – Ну, Мишка, погоди! Завтра мы с тобой обязательно встретимся!

И они встретились.

И снова вокруг них, как на большом стадионе, шумели зрители, но теперь к ним добавились и девчонки, и та, которая Мишке нравилась (а теперь он это уже знал точно) стояла за его спиной и болела за него.

Сашка-младший, сначала вполне безучастный, в конце игры тоже сильно нервничал и кричал, подзадоривая Мишку:

– Бей, ну бей же, что тянешь!

Мишка чересчур старается в начале игры, и это ему явно мешает. Как и вчера, более собранный и настроенный на победу старший Сашка ведёт в счёте, причём, ведёт уверенно и, казалось, Мишка сегодня проиграет с разгромным счётом. Уже 6:2, а Мишка не может найти свою игру, и всё мажет и мажет по Сашкиным воротам. Более того, он сегодня проигрывает почти все вбрасывания. И уже Сашкины глаза горят победным огнём, и он в очередной раз, забив шайбу, победно вскидывает руки вверх, кричит:

– Го-ол!!! – Ну, Мишка, погоди! Сегодня моя берёт, я же говорил!

И в это-то время немного растерявшемуся Мишке тихо на ухо шепчет Ольга:

– Миш, ты так проиграешь, пора начать играть!

Как он мог проиграть?! Да не может этого быть, если за него болеет эта девчонка! И он вспомнил, с каким упорством и верой в свои силы вчера бился с ним его сегодняшний соперник

То ли победный клич Сашки, то ли тихие слова, сказанные ему на ухо, или же то, что Сашка вновь досрочно уверовал в свою победу, или это сложилось в один момент всё вместе, но после седьмой шайбы в Мишкины ворота игра меняется просто кардинально. Теперь уже голы сыпались только в ворота Сашки, причём, Мишка опять бил с любых точек (даже вратарём) и после счёта 7:8, уже в пользу Мишки, Сашка взял тайм-аут и долго совещался с большими мальчишками, вытирая пот со лба. А младший Сашка в перерыве подскочил и, пожав Мишке руку, сказал:

– Ну, ты даёшь! Ты что, решил с ним «поиграться», да?! Рискованно… Ты, давай, не мудри, а играй, как последние пару минут… Во! – показывает он большой палец. – Так держать!

А эта девчонка с косичками улыбнулась и одними губами медленно нараспев произнесла: «Мо-ло-дец!».

И теперь Мишка точно знал, что Сашке-большому вряд ли сегодня удастся удержать своё чемпионское звание.

– Всё, тайм-аут закончен! – скомандовал Генка и свистнул в маленький свисток, указывая на центр площадки.

И вновь двое мальчишек вцепились в коричневые ручки с глубокими насечками, и устремили взгляды на клюшки своих центровых.

– Ну, Мишка, погоди! Сейчас я тебя точно достану! – горячился Сашка. И зря.

Дальнейшая игра была просто неинтересной. Мишка меньше, чем за одну минуту, забил ещё два гола, так и не пропустив в свои ворота больше ни одного.

Сашка схватился за голову и отбежал в сторону! Звания чемпиона он лишился, проиграв вот этому маленькому пацану. Он вообще очень эмоциональный, и в отличие от всех остальных старших ребят, никогда не скрывает своих эмоций, чем сильно подкупает Мишку.

Старшие мальчишки пожимали Мишке руку, сохраняя ранжир, что установился между ними, но лишь в глазах Генки он увидел, что исходом игры тот доволен. Генка не зря доверил ему защищать честь своей страны…

7.

То ли в честь победы на «Олимпийских играх», то ли по какому другому поводу, но мать разрешила ему остаться на повторный, ночной просмотр четвёртой серии, что начинался в двадцать три часа. Увидев это, Ольга-младшая подошла к своей матери и что-то шепчет ей на ухо. Мишка внимательно наблюдает за ними. Он знает, что Ксения Ефремовна – женщина волевая и строгая, и вряд ли её можно взять на уговоры. Он ждёт…

– Ладно, только накинь на себя курточку, – слышит он тихий ответ Ксении Ефремовны и видит, как у Ольги меняется лицо.

– А ты, Миша, проводи её потом, – обращается она к нему, и обе мамы (Мишина и Олина) уходят по небольшому тесному коридорчику, что ведёт на кухню.

Ольга садится на маленький стульчик рядом с Мишкой, и Мишка накидывает на её плечи курточку, что висела до этого на спинке стула. Сзади он слышит тихий шёпот младшего Сашки:

– Адъютант её превосходительства!.. – Сашка шумно встаёт со своего стула и уходит. В комнате гасят свет, остаются лишь старшие ребята и девчонки, ещё пара взрослых, кому завтра с утра не на смену…

Они не смотрели в этот раз фильм или почти не смотрели…

Они смотрели друг другу в глаза. И разговаривали только глазами, и им обоим было очень жалко, что фильм так быстро закончился. Они молча встали, и также молча Мишка проводил её до двери комнаты. Потом вернулся к себе и тихо лёг в кровать, чтобы не разбудить мать, но ещё долго лежал с открытыми глазами и смотрел на пасмурное небо.

Дождь перестал стучать по подоконнику, и меж облаков показалась первая звезда. Она то гасла, прячась за облаками, то выплывала вновь, но главное – она появилась! Теперь уж распогодится…

УТРО
глава 25

Цветной дождь смывает зелёные иголочки сосенки, и те блестящими изумрудинками падают вниз, тягуче, как краски. Кап-кап – тают иголочки и на их месте тут же появляются новые. Прямой ствол молоденькой сосенки сбрасывает ветки, превращается в гладкую тросточку, и от тросточки начинает отслаиваться тонкая, ещё нежная кора, превращаясь в различные геометрические фигурки. Отлетают и падают на землю, растворяясь на лету, ровные квадратики и шахматный узор, проявившись на мгновение, тут же смывается цветным дождём и завивается в искуснейшую змейку, из которой вновь вырастают веточки с иголками, и невиданными цветками расцветают шишки.

Кап-кап – капает цветной дождь, вновь купая иголки и расцвечивая их в различные оттенки зелёного, жёлтого, красного… Иголочки красного цвета собираются в пушистый комочек, и на ветке появляется маленькая белочка, грызущая невиданно большой орех, из которого выпадают золотые монеты и со звоном сыплются на землю, обгоняя цветные капельки дождя… Дзинь… дзинь… дзинь…

1.

Дринь-дринь-дринь – звенит будильник каким-то непонятно глухим, совсем немузыкальным, дребезжащим, металлическим звуком.

– И что так рано-то! – сквозь сон думает Мишка и снова проваливается в мягкую тёплую темноту.

Рыжие иголки сыплются с ёлки, как будто сухой песок стекает в песочных часах, складываются в большую пирамидку. На пирамидку падает обронённая белочкой большая монета. Но прежде, чем она успевает коснуться пушистой пирамидки, та превращается в лисичку, которая и ловит монетку на лету, бежит к Мишке и касается его лица своим пушистым хвостом, а потом роняет монетку, и та со звоном катится прочь…

Дзинь-дзинь-дзинь – стучит она по корням тропинки, идущей сквозь сосновый лес. А лисичка вновь касается лица Мишки пушистым, мягким хвостом и тихо, нежно, нараспев говорит:

– Миша, вставай… Уже четыре часа. Ты просил разбудить тебя…

– Что, мам, почему так рано? – спрашивает сквозь сон Мишка.

– Уже четыре часа. Вы с ребятами собирались на рыбалку, на заре… Ты просил разбудить, – тихо шепчет мать, сидя на краешке его постели и расчёсывая длиннющую прядь ржаных волос. – Или передумал?

– Не, сейчас встаю, – потягивается Мишка и опять закрывает глаза.

– Вон у лесенки уж Женя и Саша стоят, – говорит она, подходя к окну.

– Где? – подскакивает Мишка и бросается к окну, но там ещё темно. Только под светящим фонарём выделяется кружок зелёной травы, сверкающий изумрудной росой на чёрном фоне ещё раннего утра.

– Нету же никого? – говорит Мишка маме.

– Кого нету? – улыбается мама.

– Жеки нет. Сашки нет, – зевает Мишка.

– Так ушли уже, вот только что стояли, – улыбается мама.

– Обманываешь, да? – недоверчиво смотрит на неё Мишка.

– А ты поди да проверь, а потом мне расскажешь, обманываю или нет. А я ещё часик посплю. Только тихо собирайся, все ещё спят, – ложится она на кровать, укрывается одеялом и отворачивается к стенке. – Свет погаси, пожалуйста, когда уходить будешь.

Мишка какое-то время сидит в раздумье, потом подходит к выключателю, гасит свет и начинает быстро и бесшумно собираться в темноте, время от времени выглядывая в окно, не появились ли там его друзья.

2.

У стены, где всегда стоят выстроенные в длинный ряд удочки старших и младших ребят, рядом с высоким крыльцом кухни, ёжатся старший Сашка и Генка.

– Ещё пять минут, и больше ждать никого не будем, – говорит Сашка. – Где твои гвардейцы?

– А где Витёк и Сева? – спрашивает Мишка, чтобы хоть чуть-чуть выиграть время.

– А эти лежебоки раньше восьми не встанут, – зевая, отвечает Генка. – Ну что, пошли? А то на зорьку точно опоздаем.

Они разбирают удочки, смотрят на Мишку.

– Ты идёшь или своих ждать будешь? – спрашивает Сашка.

Мишка как можно медленней, как будто ищет, начинает перебирать стоящие удочки, и в это время из-за угла выскакивают запыхавшиеся Сашка и Жека.

– Всё, пошли, – радостно говорит Мишка и тут же находит свою удочку.

Тропинка в сосновом лесу, что ведёт на песчаную дорогу к морю, в темноте почти незаметна. В просвете деревьев наверху тёмное небо начинает слегка сереть, отделяясь от размытых контуров чернеющих крон.

Старший Сашка торопит:

– Пацаны, прибавьте шаг и так задерживаемся!

Лес совсем чёрный и необычно тихий. Лишь изредка где-то в глубине коротко свистнет одинокая просыпающаяся птичка.

В стороне от дороги глухо ухнуло и захлопало крыльями, а потом что-то совсем близко к ребятам пролетело, но в темноте так никто и не увидел, кто же это…

– Сова, что ли? – спросил испуганно Жека.

– Наверное, – сказал Мишка и взял Жеку за руку. – Давай Жека, быстрее, а то уж старших не видать. Отстаём!

– Я и так бегу, – оправдывается Жека, но шаг всё же прибавляет.

На море вышли, когда уже небо из чёрно-серого превратилось в тёмно-серое и контуры купалок, чуть утонувшие по низу в лёгкой серо-белой дымке, стали вполне заметны, хотя и не чётки.

Перед входом на мосточки старший Сашка остановился и тихо сказал:

– Пацаны! Не шумим, говорим только шёпотом, по мосточкам не топчемся. Выбрали место, встали и стоим до клёва. Всё понятно?

Мишка, Сашка и Жека кивают головами.

– Ну, раз понятно, пошли, – поворачивается он и первым мягко ступает на мосточки малой купалки.

3.

Расположились почти в полной темноте, выбрав каждый своё привычное место – старшие на большой купалке, младшие – на малой. Так же в темноте насадили червей и в полной тишине один за другим раздались пять лёгких, чуть слышных шлепков по воде.

Поплавков почти не видно.

Зато уже видно, как вдалеке моря начинает чуть светиться тёмно-серая полоса с нечётким верхним контуром и как по линеечке проведённым чёрным основанием. Теперь небо уже не сливается с морем, и они имеют разные тона. Постепенно полоска становится тёмно-коричневой, а небо начинает светлеть и из чёрно-серых тонов плавно переходить в серые. Вот уж и чайку видно, что ещё тёмным пятном пролетела низко над ещё чёрной границей воды.

Теперь уже еле заметно меняются и тона моря, а небо постепенно наливается багряным светом.

– Словно бы в стакан наливают томатного сока, – думает Мишка, следя за диковинным зрелищем.

Почти всё небо быстро сереет, и теперь искусный художник в серое начинает примешивать ещё и синие цвета, правда, тона ещё не совсем чистые.

Мишка вспоминает свой сон, и как в нём мешались краски, но то было во сне, а вот теперь он наяву видит такие же чудеса…

Над красной полоской, что касается края моря, появился оранжевый разлив, как будто невидимый художник делает осторожный, неуверенный мазок. А чуть ниже красной, уже ближе к морю, появляется как бы серая дымка, но воды не касается…

Море меняет цвет с чёрного на чёрно-зелёный, и теперь на воде можно уже ясно различить серые нечёткие контуры головок поплавков, те замерли и не шелохнутся.

Вода гладкая, как зеркало, но только тёмное зеркало, ещё неотражающее небо. Дымка над ней постепенно рассеивается, и теперь на глади появляются тёмные отражения контуров деревянных столбов, на которых расположены мосточки купалки и на столбах видно, как вода очень медленно по ним поднимается чуть вверх и, оставляя на кругляках влажный глянец, так же медленно спадает…. Дышит… Дышит море. Начинает оживать…

С берега уже доносится чуть слышный одинокий плеск, но совсем-совсем мягкий, тающий в тишине.

Поплавки, до этого стоящие без движения, начинают еле-еле ползти по ещё тёмному зеркалу воды. Но очень медленно, почти незаметно…

Жека, стоя, засыпает и роняет удочку, но сам же её и подхватывает, та лишь слегка брякает о перила купалки, и снова полная тишина, только теперь чувствуется лёгкое движение воздуха.

Оранжевая полоска неба начинает расползаться и вздуваться в центре, меняя цвет на оранжево-жёлтый. Справа, сверху от этого вздутия отчётливо виден оранжевый контур нескольких маленьких облаков, медленно скользящих к берегу… Очень медленно. Ещё несколько минут, и они начинают отражаться в светлеющей зелени воды.

Чёрный контур берега расслаивается на серо-коричневый обрыв и ещё чёрную высокую полоску сосен, в которых начинают проявляться серо-жёлтые ещё размытые контуры стволов.

С берега, из бора, доносятся голоса просыпающихся птиц. Один… Другой… Потом два голоса начинают вести перекличку, сначала вяло, а потом всё активней и активней. К ним добавляются новые голоса, и вот уже сереющий на глазах лес начинает оживать, петь свою утреннюю песню. Чуть заметно качнулись вершины сосен до этого замершие, как на картине.

Серое небо продолжает менять свои тона, а на воде уже заметны первые цветные блики.

Теперь уже лица всех ребят видны отчётливо, и Мишка с удивлением отмечает, что ни один из них не смотрит на поплавки, все любуются магией великого волшебника, искусно меняющего цветовые тона на всё более мягкие, всё более светлые, приятные глазу.

По воде разливаются красно-розовые блики, и поплавки медленно меняют цвет с серо-белого на светло-розовый, и уже в воде видны их цветные зеркальные отражения.

На небе, чуть выше серой полоски в бордовом разливе, появляются жёлтые оттенки, которые плавно перетекают в ярко-жёлтые цвета, и уже чуть заметен пока ещё нечёткий контур горбинки, которая с каждой минутой растёт, становится всё чётче, всё ярче.

Там кто-то медленно начинает надувать яркий воздушный шарик, и капля оранжевого расползается на жёлтом, поднимаясь всё выше и выше от кромки моря.

Гладь воды перестаёт быть немым зеркалом и уже заметна её глубина, и красные тона бликов меняются плавно на оранжево-жёлтые, и вот уж через светлеющий верхний слой видны верхушки водорослей, растущих близко к столбам купалки. И облака обретают оранжевый контур, меняют свой тон прямо на глазах. Диво…

Берег чётко разделился на ещё тёмную, но уже жёлтую полосу песка, более тёмный береговой обрыв, но с розовым отливом, и стволы сосен ярко желтеют уже на объёмной темноте бора. А вершины сосен переходят из тёмно-зелёного в розовые цвета, и над ними уже синеющее, хотя ещё и с серым отливом небо.

Сашка, закрепив удочку, и подходит к Мишке:

– А клёв-то будет? – тихо шепчет он, глядя на уже выходящее солнце.

– А, как будет, так и будет, – говорит Мишка. – Вон какая красота встаёт! Я такого ещё и не видел…

Старшие ребята тоже закрепили удочки и стоят рядом друг с другом, Генка приложил руку козырьком и, не отрываясь, следит за быстро меняющейся цветовой гаммой, и Мишка видит, как Генка буквально впитывает в себя эти цветовые трансформации.

Ярко-жёлтый, почти чёткий контур солнца, вышедший больше, чем на половину, становится по середине совсем светлым и на него уже трудно смотреть без сильного прищура.

Небо с каждой минутой набирает всё более синие тона. Вода меняет цвет с тёмно-зелёного на серо-сине-зелёный, по ней бежит первая рябь, и купаются золотистые чешуйки, светлой дорожкой ещё без определённых границ, тянущиеся от горизонта к купалкам.

Солнце встаёт. Ещё мгновение и оно отрывается от серой кромки, отделяющей его от воды, и тут же, размытая до этого дорожка приобретает чёткий прямой контур золотистой тропинки, что бежит с одного берега моря к другому.

Птицы начинают своё соревнование в красноречии.

Первая волна чуть тревожит до этого почти немой, берег, шурша песком и оставляя нежную пену, которая через мгновение тает, плавно отбегает назад.

Сашка-старший с Генкой сидят на перилах и теперь уже любуются изменяющимся цветом соснового бора, сквозь ближние стволы которого свет прорывается в темноту, роняя длинные дымчатые тени.

Мишка тоже поворачивается спиной к солнцу и смотрит на светлеющий бор.

– Хоть картину рисуй, – думает он, стараясь запомнить, сколько же появилось оттенков жёлтого и коричневого. Как розовое смешивается с жёлто-золотым, а потом быстро-быстро уступает место светло-зелёному.

Сколько оттенков у бора! А он этого раньше и не замечал. Лес уже чуть качает кронами и видно, как плавно, мягко скользят маятники жёлто-коричневых стволов величественных сосен. Вот и лес проснулся вслед за морем. И солнце начинает греть Мишкину спину.

4.

Самая большая сосна на краю высокого, клином выступающего в море мыса, покачнулась и начала плавно наклоняться, как в замедленной съёмке. Комья земли шумным всплеском ударились о кромку моря, а сосна, сильно накренившись, так и остановилась, слегка дрожа своим огромным, чуть изогнувшимся и отразившимся в зеркале воды, стволом…

– Саш, ты за удочкой присмотри, я сейчас, – тихо шепнул Мишка и, сбросив обувь, стараясь не шуметь, побежал по мосткам купалки…

По ещё мягкой утренней хвое, что плотно устилала землю, он быстро добежал до мыса прямо к сосне, что только что склонилась над водой. Здесь был виден свежий слом земли, и через него проглядывали толстые, местами добела оголившиеся корни. Мишка спустился в слом и сильно толкнул ногой ствол. Тот не шелохнулся.

Тогда он быстро, по-кошачьи на четвереньках пробежался почти до середины, там, где первые толстые ветки разлаписто глядели в разные стороны и, уцепившись за одну из них, поднялся во весь рост. Внизу уже блестела вода у берега чуть замутнённая, а под кроной было видно песчаное дно. Вверху небо становилось голубым и до бесконечности прозрачным.

Там, вдали, солнце уже совсем оторвалась от моря и жёлтым шариком плавно катилось на небо. Из бора с лёгким туманом шёл такой вкусный сосновый дух, что сердце невольно начинало петь какие-то звонкие ноты, неслышанные им доселе…

– А море-то пожирает бор! – будто молнией мелькнула у Мишки в голове мысль. – Но делает это вот так элегантно. Тихо…

Новый день начинался мягкой волшебной сменой утренних оттенков, пьянящим духом соснового бора, бескрайним зеркалом ещё спокойного моря и полётом, на чуть качающемся могучем стволе…

Красота…