Текст книги "Задание на лето. Книга первая"

ГРИБНОЙ ЗАЯЦ
глава 29

Слегка накрапывало. Серые облака, хоть и не плотно, но заволокли почти всё небо, и были видны столбы прорывающегося солнечного света. Четверо мальчишек гремели ещё пустыми вёдрами, входя в заветный березнячок, перемешанный местами с осинами, где и собирались набрать сегодня хотя бы по полведра подосиновиков и подберёзовиков.

1.

Они сегодня выбрали абсолютно новый маршрут – в эту сторону никто из них никогда не ходил, и потому на особенно хороший результат никто не рассчитывал. Сразу же разбрелись и по установившейся традиции выкрикивали, кто что нашёл:

– Сыроежка, – кричит Жека: – Ещё одна…

– Жека, ты про сыроежки можешь и не говорить, – кричит ему Сашка.

– А о чём? – спрашивает Жека.

– Обо всём, кроме поганок, мухоморов и сыроежек, – говорит Сашка.

– Хорошо! – Кричит Жека. – Вот лошадиное говно!

– Что? – удивляется Сашка и бежит навстречу к Жеке.

– Лошадь покакала! – показывает Жека на застаревший бугорок.

– Тьфу ты, – сплёвывает Сашка и возвращается к своему участку леска. – Миш, что у тебя?

– А пара бычков, и те червивые…. Пусто.

– Дим? Ты где? – продолжает окликать всех Сашка.

– Я костянику нашёл! Ем…

– Грибы есть?

– Нет пока, – отвечает Димка.

– Там заяц! – выбегает на Мишку с выпученными глазами Жека. – Вот такой большой, как собака!

– Где? – слышен голос подбегающего Сашки и треск ломающихся веток.

– А там, где я какашку нашёл, – говорит возбуждённый Жека.

– Да ну тебя, – машет раздражённо рукой Сашка и опять возвращается на свой участок.

– Миш, правда, заяц! Вот такой, – Жека ставит своё ведро и разводит руки далеко в стороны.

– Вот с таким глазом, – показывает Мишка кулак и улыбается. – Ну, и где он?

– А он по краю леска туда побежал, – показывает рукой Жека.

– А может туда? – показывает Мишка в другую сторону.

– Ну, правда, ребзя, заяц был! – расстраивается Жека.

– Заяц, заяц, пацаны, заяц! – кричит Димка.

Чтобы Димка так громко кричал, Мишка никогда не слышал, и потому быстро срывается с места и бежит на голос. Слышит, как следом за ним увязывается Жека. Почти одновременно к Димке подбегает и Сашка…

– Где заяц? – выкрикивает он на ходу.

– Вон в тех кустах – показывает рукой Димка. – От такой здоровый, – разводит он руки в стороны.

– Вы что, сговорились с Жекой? – недоумевает Сашка. – Таких зайцев не бывает!

– Вон он, – шепчет Димка и показывает пальцем на вылетевшего из кустов огромного серого зайца.

2.

Мишка тоже не верит своим глазам – чтобы зайцы были таких невиданных размеров – для него новость!

Все бросают вёдра и бегут ловить зайца, а заяц делает легко пару петель и вдруг исчезает. Мальчишки собираются вместе.

– Так не поймаем, – говорит запыхавшийся Мишка. – Если всей кучей за ним носиться будем, только помешаем друг другу, да и ему от нас легко тогда оторваться. Надо окружать. Вот он где-то там спрятался. Ты, Жека, отрезаешь его от края леса, чтобы он не выбежал и не сиганул в пшеницу. Возьми вот эту палку и, в случае чего, маши ей из стороны в сторону, бей по траве, по деревьям стучи, пугай, но не дай ему перебежать пахоту. Уйдёт в поле – там не найдём. Дим, обойди это место так, чтоб оказаться вон за теми кустами, напротив меня. Тоже палку возьми, в случае чего – кидай в него, вдруг попадёшь! Саш, ты отсюда пойдёшь, а я вот туда пробегу и по моей команде будем сходиться…. Всё равно он где-то здесь.

Сашка уже нашёл палку и держит её наготове. Все быстро разбегаются и ждут Мишкиной команды.

– Готовы? – кричит Мишка.

– Готовы! – отзывается Сашка и Димка.

– Заяц! На меня бежит заяц! – кричит Жека.

Со всех сторон слышен треск кустов, мальчишки бегут на голос Жеки, а тот стоит с закрытыми глазами и машет палкой по траве, как косой.

– Где он? – выкрикивает Сашка.

Жека пожимает плечами.

– Ты что, так с закрытыми глазами и стоял? – спрашивает его Сашка.

– Не, я их закрыл, когда он в мою сторону вон с тех кустов сиганул, – показывает Жека.

– Что будем делать, Миш? – обращается Сашка. Он чуть растерян.

– Прочёсывать, раз не знаем, где он залёг. Главное – из леска не упустить и не давать ему отлёживаться, ну, отдыхать, значит, а вчетвером мы его рано или поздно замотаем.

– Или он нас, – улыбается Димка.

– Ну, или он нас, – подхватывает Мишка, тоже улыбаясь. – Главное, больше шумим, чтобы поднять его.

Разбегаются в цепь так, чтобы только чуть-чуть видеть друг друга, и начинают одновременно кричать, махать палками, стучать ими о деревья, но зайца нет, лежит где-то. Собираются снова вместе:

– Что делать будем? – спрашивает Мишка.

– Давай, ещё раз прочешем! – предлагает Димка.

– Где? Мы ж весь лесок сейчас прошли!

– Вообще-то мы околок вот в этом направлении прошли, с того места, где обнаружили, а та часть не прочёсана, а вдруг он назад перебежал? На тоже место, где его первый раз Жека увидел, – показывает Мишка рукой.

Все вновь выстраиваются в цепочку и шумно идут в обратную сторону.

И почти сразу заяц выпрыгивает прямо из-под Сашки.

Причём, от неожиданности Сашка вскрикивает и падает в сторону, зацепившись ногой за лежащую ветку, та высоко подлетает и застревает на берёзе.

Это видит Димка и быстро отрезает зайцу возможность выбежать из леса. Заяц делает петлю, пытается залечь, но тут уже шумит Мишка. Заяц вскакивает и начинает бегать безостановочно большими кругами. Причём, ребята явно отстают, а он, как ни странно, из околка в поле не выбегает.

– Да, чтоб его!.. Не догоним ведь, – кричит, уставший от бега по кустам Сашка.

Всё больше и больше устают, и отстают мальчишки. Всё быстрее бежит неутомимый заяц и, кажется, ещё мгновение, и они снова потеряют его из вида. И тут Мишка перестаёт преследовать зайца, а бросается ему наперерез в предполагаемую точку его круга.

Мишка видит, что заяц не меняет маршрута, и всё же не успевает его перехватить – заяц быстрее. И тогда Мишка в падении бросает нож в чуть вперёд бегущего зайца.

3.

– Попал! – кричит Димка. – Мишка, ты попал!

Мишка и сам видит, как падает заяц и начинает дрыгать ногами. Он вскакивает и бежит к нему, и уже в падении хватает его за уши, и тут же на Мишку наваливается с одной стороны Сашка, а с другой Димка.

– Поймали, поймали… – кричит Жека, бросаясь сверху на кучу-малу.

– Да что вы, раздавим же, – кричит Мишка из-под вороха тел. – Слезайте, я его держу за уши!

Ребята встают полукругом вокруг Мишки. Мишка поднимается, держа зайца за уши. Тот брыкается и в очередной раз сильно ударяет Мишку задними лапами, а потом и кусает его за неловко подставленную руку.

– Укусил! – вскрикивает Мишка.

– Бросай его! – кричит Сашка.

– Нет, тащите ведро, я его за уши подержу, – командует Мишка и мальчишки бегут отыскивать, разбросанные по околку в начале охоты вёдра.

Но заяц в ведро не помещается.

– Так понесём, – говорит Мишка. – На сменках будем. Только аккуратно за уши берите, чтоб не укусил.

Первым зайца перехватывает Сашка, чтобы Мишка мог, отсосав кровь, остановить её и прилепить подорожник, услужливо поднесённый ему Жекой.

– На, Миш, только ты сам… Я это… – и Жека отходит в сторону на пару шагов и поджимает верхнею губу, морщит нос, как будто это ему больно, а не Мишке.

– Ой, а у него тоже кровь! – вскрикивает Сашка.

Мишка осматривает зайца.

– Вот ему куда нож попал… Ручкой, наверное,… Прямо под ухо! Кожу порвало чуть-чуть, – говорит он.

– Наверно, его оглоушило ударом, вот он и брыкается, – выдвигает свою версию Димка.

– А мне, ребя, дадите понести? – спрашивает Жека.

– Да хоть сейчас, – протягивает ему Сашка зайца, держа его за уши. – Только он тяжёлый и дрыгается! Ты удержишь?

– Не, – отскакивает на шаг Жека, – я его позже понесу, когда он перестанет дрыгаться. Пацаны, а я знаю, почему в этом лесу почти не было грибов! – неожиданно для всех восклицает Жека.

– Почему? – спрашивает его Мишка, прикрепляя к ранке на левой руке подорожник.

– Это грибной заяц. Вон он какой жирный. Это он все наши грибы сожрал в этом лесу.

– А что, вполне может быть, – поддерживает Жеку Димка. – Зайцы ж едят грибы! Или нет?

Мишка с Сашкой переглядываются, и оба пожимают плечами. Они не знают, питаются ли зайцы грибами или нет.

– Ладно, у взрослых на даче узнаем, – говорит Сашка. – А пока будем считать его грибным.

Гордые и довольные они возвращаются на дачу, неся по переменке большущего зайца, фантазируют, как они для него сделают у изгороди вольер из веток, и будут водить детей из групп и показывать это диковинное чудо природы. А потом, в конце лета, выпустят его обратно в лес.

О грибах больше никто не вспоминал.

4.

Зайца притащили на дачи в каком-то обморочном состоянии: он то сидел, тяжело дыша, то падал. Договорились отдать его пока на кухню, а уж после обеда решить, что с ним делать.

На обед пошли всей компанией, только Жека, как обычно, побежал сначала в туалет.

Странно, но на этот раз девчонок за столиком, стоящим прямо у окна, не было.

Быстро разобрали свои порции и уже приступили к еде, когда появился Жека и, садясь на маленький стульчик, на ходу стал рассказывать про услышанную от Светки новость:

– Тебя деревенские ребята больше часа дожидались у больших ворот.

– Да?! – Мишка аж подпрыгнул на стуле.

– Ага, а потом с вёдрами и лопатами прошли вдоль того забора и прямо через гороховое поле потопали в сосновый молодняк.

Жека уже набил рот кашей и теперь можно только догадываться, о чём он говорит.

– Когда? – Мишка отложил ложку и вопросительно смотрит на Жеку.

– Да вот недавно, – у Жеки изо рта летят крошки.

Мишка хватает пару кусков хлеба.

– Миш, ты куда? – удивлён Сашка.

– Мне надо! – коротко бросает Мишка.

– Миш, а пожрать? – выплёвывает крошки хлеба Жека.

– Жека, ты это сделаешь за меня! – Мишка двигает ему свою порцию, выскакивает из-за стола и молча бежит к выходу. Затем быстро проскакивает берёзки с гамаками, отодвигает секцию забора в углу изгороди и по чуть заметной тропинке бежит через сосновый молодняк, быстро обрастая седой паутиной, что липнет к лицу, лезет в глаза и нос. Уже выскакивая на Зелёную дорогу, Мишка видит стоящих неподалёку деревенских ребят: Кольку, Сергея и Витьку.

– Ну ты, как медведь, ломишься по кустам, только сучья трещат! – радостно-звонко приветствует его Сергей.

– Два часа тебя ждали, потом сами решили искать, да вот час, как бродим, – протягивает ему руку Колька.

– Крестик есть, а землянки – тю-тю! – улыбается Витька.

– Вы что, и вправду думаете там клад найти? – удивляется Мишка.

– Ну, найдём-не найдём – это как повезёт! А вот поискать всё же стоит, – серьёзно говорит Колька, и Мишка в который раз уже замечает, насколько сильно за прошедший год изменился Колька, и как по-взрослому он порой говорит.

– Ладно, землянку покажу, только никому не выдавайте, а вот копаться – не буду. Я что-то в эту затею с кладом не верю. И потом, я слово дал, что лес трогать не буду.

– Кому? – спрашивает звенящим голосом Сергей.

– Кому дал, тому дал, – уклончиво отвечает Мишка и чуть подумав, добавляет. – А хотя бы себе!

– А монета? – Витька удивлённо смотрит на Мишку.

– Что монета? – в свою очередь удивляется и Мишка.

– Ты ж говорил, монету нашёл, – разносится по всему лесу высокий голос Сергея.

– Да-к то ж на берегу моря! – поясняет Мишка. – И потом, она совсем не золотая. Отец сказал, что цены в ней нет никакой. Даже в магазин не возьмут.

– Как так? – растерянно смотрит Сергей.

– Царский медяк, двухкопеечный – вот так! – улыбается Мишка.

– Ладно, это проехали, теперь давай показывай свою землянку, – распоряжается Колька.

– Только, чур, в ней не шуметь, мы её от всех в большой тайне держим, – сбавляет голос Мишка.

– Лады, мы тихо, – говорит неожиданно тихим для Мишки голосом Сергей.

– Веди уж, – не терпится Кольке.

– Так вот же она! – Мишка протягивает руку и показывает на один из холмиков, что расположен буквально в двадцати шагах.

– Мы там уже три раза были, – говорит Колька, опуская голову.

– Идём, – машет Мишка рукой и первым бежит к обратной стороне холмика, опускается на четвереньки напротив кучи веток в высокой траве. Ждёт ребят. Те подбегают следом, гремя вёдрами и неся лопаты с обвязанными серыми тряпками лезвиями наперевес, как рыцари копья.

– Здесь, – показывает рукой Мишка.

– Там же одни колючки, – вырывается звонкий голос Сергея, но тут же, вспомнив обещанное, он сам себе зажимает рот.

Долгое время Колька, а за ним и Сергей с Витькой буквально сантиметр за сантиметром осматривают все стенки землянки. У Кольки старый чёрный, местами облупившийся, квадратный фонарик. Он им тщательно высвечивает все углы и впадинки на стенках, ощупывает их свободной рукой. Витька даже под нары залез и больно стукнулся там головой

– Уй!..

– Тихо ты. Договорились же не шуметь! – цыкает на него Колька, освещая пространство под нарами, и от света фонаря восемь толстых кругляков – ножек пауком ползут по тёмным стенам землянки. – Что ты там застрял?

– Да вот, низковато тут… – неопределённо отвечает Витька и медленно, ногами вперёд, выползает на середину землянки, стоя на четвереньках и почёсывая ушибленное место.

– Лаять, надеюсь, не будешь? – пробует шутить Мишка, подавая Витьке руку, но тот отмахивается от него, садится на земляной пол и снимает паутину с лица.

– И там пусто, – вяло говорит он.

Сергей ставит керосиновую лампу на стол и первым усаживается на нары, за ним, чуть помедлив, садятся и все остальные.

– Траву вы уже натаскали? – спрашивает Колька, ощупывая мягкий настил из уже основательно подвявшей травы. Мишка кивает головой.

Молчат… Думают…

– Копать будете? – наконец спрашивает Мишка.

– Да, пошли, – Колька встаёт первым и берёт своё ведро и лопату.

5.

Вечером Сашка за ужином рассказал Мишке ещё одну новость:

– Нет нашего зайца. Тю-тю…

– Как нет? – удивляется Мишка и откладывает ложку в сторону.

– Девчонки нашего зайца с кухни выкрали и унесли в изолятор. Лазарет там устроили, говорят, будут лечить его!

– Так, пойдём, узнаем у Веры Григорьевны, – срывается Мишка из-за стола и бежит в изолятор, следом за ним из столовой выбегает Сашка.

Веру Григорьевну они застали закрывающей дверь санчасти.

– Сотрясение мозга у него и, наверное, кровоизлияние. Вряд ли жить будет, но посмотрим, – говорит им Вера Григорьевна. – А сейчас откуда бежали?

– С ужина, – говорит Сашка.

– Вот туда и возвращайтесь, – разворачивает она их.

За ужином они долго и нервно обсуждали подлый на их взгляд ход девчонок, а потом неожиданно пришли к единому мнению, что как только зайца вылечат, то они незаметно его выкрадут и всё равно посадят в свой вольер, который завтра и начнут делать. На том и разошлись.

6.

На следующий день им зайца не отдали. Сказали, что самочувствие его стало чуточку лучше, но всё же он ещё не ест и не пьёт.

И через день тоже…

А ещё через день оказалось, что заяц ночью умер, и девчонки его скрытно от мальчишек похоронили, и как не пытались узнать мальчишки, где же захоронен их заяц, ничего у них не получилось, девчонки, как воды в рот набрали…

– Ты хулиган и убийца зайцев, вот кто ты! – выкрикнула напоследок Светка, захлопывая дверь в изолятор перед самым Мишкиным носом. – И мы с девочками больше с тобой не дружим! – донёсся её голос уже из-за закрытой двери.

– Ещё кто так думает? – спросил Мишка, глядя исподлобья на стоящих рядом мальчишек.

– Тётка говорит, что ты сорванец ещё тот, и от тебя всего можно ожидать, – делая шаг назад, говорит Жека. – У неё до сих пор глаз болит от удара ведром.

– А от твоего удара, значит, глаз уже выздоровел? – спрашивает Мишка.

– Так я неспециально, – оправдывается Жека.

– Ещё кто так думает? – Мишка явно сердится.

– А моя мама говорит, что из тебя вырастет порядочный хулиган, и твои родители ещё наплачутся, – говорит Сашка и становится рядом с Жекой, вернее, чуть за него, улыбается.

– А, по-моему, мы его придушили, когда устроили кучу малу, говорит Димка. – И Мишка тут не при чём. Вместе же ловили.

Мишка наклоняет голову и вздыхает. А Димка, пожимая плечами и разводя руки в стороны, обращается к Сашке:

– Так порядочный или хулиган? – удивлённо чешет он голову, и все неожиданно начинают смеяться, снова вспоминая охоту на зайца.

Грибной заяц, как появился в их жизни случайно, так и исчез, и это совсем не повод ссориться хорошим друзьям.

А уж новый летний день нёс с собой новые заботы, и горевать было просто некогда. Подумаешь, зайца у них отобрали, да они пойдут следующий раз в лес за грибами и опять поймают зайца… Точно поймают… Или ещё лучше того – они поймают лису! Говорят, в бору недавно видели лису…

Конечно, поймают, если повезёт…

КАК ПОЁТ КУКУШКА
глава 30

Утренняя прохлада…

Солнце ещё не встало из-за бора, который тёмным высоким заслоном стоит за оградой дач. Оттуда, из тени высоких жёлто-коричневых стволов, доносится голос кукушки.

Мишка за летней кухней умывается и чистит зубы белым, мелким, как пудра, мятным порошком, пытается сосчитать, сколько же ему лет осталось жить, но сбивается. А кукушка продолжает щедро сыпать свои обещания…

1.

Электрик Виктор, высокий молодой парень с редкими волосами, с вечно красным носом и стремянкой под мышкой, семенит за Борисом Моисеевичем. Тот, как обычно, утром в белой майке, широких домашних штанах, свободно болтающихся на подтяжках, и с полотенцем через плечо идёт к умывальнику.

– Нет, Виктор, – с ударением на последнею «о» и с французским разливом на «р» нараспев говорит Борис Моисеевич. – Если так встречать каждое утро, то вряд ли ваши молодые годы закончатся достойной старостью. И потом – какое же это доброе утро, когда у тебя опять просят взаймы, не отдав того, что уже та-ки и не раз брали?!

– Моисей. Чес-слов… Завтра получка, и я всё, тютелька в тютельку, до последней копеечки… А сегодня душевный пожар, а?

– Да знаю я ваш пожар, Виктор! Его сто граммами не зальёшь! – ворчит Борис Моисеевич, поворачиваясь лицом к Виктору. – Что это у вас, уважаемый, под глазом?

– Под каким?

– С моей стороны – это правый глаз, какой с вашей – я не знаю…

– А пустяки! Это я недавно с лесенки… Или лесенкой… А, не помню… Да что ты виляешь, Моисей! Я ж не через сорок лет тебе собираюсь вернуть всё, и потом – с меня стаканчик, а? А то такие кукушки в голове поют, что впору с этой головой прощаться…

– Ну, это вы бросьте, про кукушек. И не поют они вовсе!

– А кто же тогда? – удивляется Виктор.

– Это ваша проза жизни, перемешанная с алкогольным коктейлем. Небось, вчера и водочка, и самогоночка, и борматушка были?! Вот после таких излияний не только кукушки поют, но и черти приходят. Зелёненьких ещё не видали?

Виктор икает:

– Моисей, кончай пророчить, лучше протяни руку братской помощи, подкрепи дружбу народов рублём…

Весь разговор Виктор пытается быть как можно ближе к Борису Моисеевичу, и потому время от времени стукает его лесенкой по необъятной попе.

– Да бросьте вы свою лесенку! Что вы ей всё время меня задеваете! И не надо пытаться кричать мне всё это прямо в ухо. У меня та-ки с детства всё хорошо со слухом, и потом – у меня уже лезут волосы от вашего застарелого перегара…

– Всё, Моисей, понял, бросаю лесенку, – говорит Виктор и разводит в руки в стороны, пытаясь этим самым показать, что в руках у него уже ничего нет.

Лесенка шумно падает на торец, и, чуть постояв, кренится на бок и бьёт Бориса Моисеевича по левой ноге. Тот, то ли от неожиданности, то ли от боли выплёвывает изо рта пену от зубной пасты прямо на Виктора:

– Ох, Виктор! Вы что уже та-ки решили мне платить инвалидность?! – кричит Борис Моисеевич.

Мимо проходит Ольга Степановна, тётка Женьки.

– О, Витя, Борис Моисеевич, мужики, вы мне раму заколотить не поможете, а то эти шалопаи – Мишка с Сашкой надысь гвоздик-то выдернули, а теперь окно и не закрывается. Вот у меня и гвоздь есть и молоток, а у вас и лесенка как раз имеется. Там подняться только чуток на лесенке да пару раз тюкнуть, а я вас отблагодарю, как полагается.

Виктор дрожащими руками поднимает лесенку:

– Я, Ольга Степанова, на лесенку-то вряд ли сейчас встану, разве что донести и поддержать… Моисей, ты кроме аккордеона какой-нибудь мужской инструмент в руках держал?

– Ох, Виктор, верно на дачах говорят: «Встретить вас с утра – плохая примета», – Борис Моисеевич утирает полотенцем лицо: – И потом, с чего это вы решили, что только вы можете держать мужской инструмент, в чём я сегодня сильно сомневаюсь. Идёмте уж. Я покажу, как мужчина может пользоваться молотком.

Все трое направляются по тропинке, идущей мимо ледника к одноэтажному панельному бараку для служащих дачи.

2.

Мишка до завтрака успел сбегать в бор, проверить недавно обнаруженное им недалеко от дач в высокой траве гнездо с шестью маленькими серыми яичками – посмотреть, не вылупились ли там птенцы, и теперь направляется мимо кухни к Сашке.

– Миша! – кричит в окно кухни тётя Шура. – Ты Бориса Моисеевича не видел?

– А он у изолятора на скамеечке сидит, с перевязанным пальцем, – бросает на бегу Мишка и летит по тропинке, ведущей на хоздвор. Навстречу ему идёт Ольга Степановна.

– О, Миш! Хоть ты помоги мне. Там и лесенка уже есть и гвоздь с молотком я нашла, да мужика на даче днём с огнём не сыщешь. А Виктор с Моисеичем в дело уже не годятся. Водку выкушали, а окно-то так и не забили.

– А что случилось-то, Ольга Степановна? – останавливается Мишка.

– Да как что?! Вы ж с Сашкой гвоздик-то выдернули, и окно теперь не закрывается. А Виктор лесенку-то принёс, а влезть на неё не может – так его трясёт. А Борис Моисеич поднялся по лесенке-то, да с первого удара себе по пальцу-то и заехал, да молоток на Виктора-то и уронил. Теперь они оба в санчасть, значит, пошли, а окно так и не забили. А сама-то я на лесенку уж и не поднимусь…

– Ладно, сейчас мигом сделаем! – говорит Мишка, беря из рук Ольги Степановны большой старый гвоздь и молоток и, не дожидаясь Ольги Степановны, бежит к бараку.

– Ты его на той-же место вбей, Миша, – кричит вслед ему, быстро семенящая, переваливающаяся как утка, Ольга Степановна.

3.

В этот день Мишка с Сашкой долго бродили по даче, а потом и по бору, выбирая подходящую полянку для будущих воздушных боёв. Вчера Мишка предложил сделать деревянные самолёты и, привязав к ним ленточки, устроить сражение, но для этого нужна была ровная площадка. Сашке идея с самолётами очень понравилась, и сегодня решено было найти для неё большую поляну, после чего выстругать пару деревянных самолётов и устроить сражение.

После осмотра всех подходящих вариантов решено было приспособить под лётное поле площадку за ледником. Здесь ровный большой пустырь, только высокую траву необходимо скосить, да норы сусликов засыпать.

На завтра было запланировано начало строительства, а сегодня, поужинав, они лежали на покатой крыше ледника, наблюдая за закатом, когда вдруг услышали, как внизу, шурша травой, кто-то подбирается к леднику.

– Жека, наверное, крадётся, – решили они и быстро выглянули.

К леднику нетвёрдой, шаркающей походкой, цепляясь за берёзы, подходили водитель продуктовой машины и музыкант дачи. Как они ещё держались на ногах – одному Богу известно.

– Это они сегодня набрались, потому что заведующая в город уехала, – шепчет Мишка лежащему рядом Сашке.

– Пьяные в стельку! – смеётся Сашка.

– Тихо ты, – цыкает на него Мишка.

4.

– Это ты? – спрашивает Борис Моисеевич водителя машины.

– Да, это я! – отвечает Петрович.

– Я не о том… Это ты сейчас смеялся надо мой, Петрович?

– Я – нет! – делает резкий отрицательный жест Петрович. – Моисей, разве над такими кудрями смеются?

– А кто?

– Это кукушка!

– К-какая кухушка? – удивляется Борис Моисеевич.

– Ну та… которая ку-кухует, – еле выговаривает Петрович.

– И что так поздно?

– А она тоже выпила!

– Как мы с тобой?

– Не, малёхо, – оправдывает кукушку Петрович, показывая большим и указательным пальцем правой руки, сколько выпила кукушка.

– А мы? – останавливается Борис Моисеевич.

– И мы малёхо!

– Не… Мы не малёхо, Петрович! Вон тебя как качает! – говорит Борис Моисеевич, чуть отталкивая Петровича от себя.

– А я всегда стою твёрдо, – пытается встать по стойке смирно и выпрямить руки по швам Петрович, но заваливается на бок и падает. Вслед за ним плюхается на землю и Борис Моисеевич.

Мишка с Сашкой снова прячутся и тихонько смеются, зажимая себе рты руками.

– А сейчас кто? – спрашивает Борис Моисеевич лежащего Петровича.

– Что кто?

– Кто ху-кухует? – еле выговаривает Борис Моисеевич.

– А сейчас тебе показалось, – закрывает глаза Петрович.

– Что мне показалось? – Борис Моисеевич пытается помочь подняться Петровичу на ноги.

– Что ку-хукует! – тоже еле выговаривает Петрович, и затем громко икает.

– Почему показалось? Она же пьяная?!

– Ну да… Выпила и улетела… – говорит Петрович, с трудом поднимаясь на ноги.

– Уже?

– Фьють… – показывает Петрович, как быстро, по его сегодняшнему представлению, летают кукушки.

– А я знаю, где ещё можно достать чекухушечку! – говорит Борис Моисеевич, – и тоже с большим усилием, поднимается на ноги.

– Где? – спрашивает Петрович.

– А в Боровом у меня есть знакомая бабуся, Борвихой на деревне кличут. Она самогон гонит – чистый, как слеза! – делает величественный жест Борис Моисеевич.

– Какая слеза? – удивлённо спрашивает Петрович.

– Чистая!

– Чья? – чуть помолчав, спрашивает Петрович.

– Кто? – после недолгого молчания вопросом на вопрос отвечает Борис Моисеевич.

– Кухушка! – смеётся Петрович.

– Так… Я понимаю, что ты, Петрович, сегодня больше не пьёшь?

– Не… – трясёт головой Петрович.

– Что «не»? – передразнивая Петровича, качает головой Борис Моисеевич.

– Это как понимать? – у Петровича лезут брови на лоб.

– Ну, «не» в смысле «да» или «не» в смысле «не-не-не»…

– Да! – твёрдо и коротко бросает Петрович.

– О-па! – теперь уже удивлён и потрясён Борис Моисеевич. – Поясни! Не хочешь или не можешь?

– Всё, баки под завязку, можно в рейс…

– Ах, так… Значит, я сейчас поеду сам, – Борис Моисеевич быстро семенит к стоящей рядом грузовой машине, при чём подходит он к ней явно не по прямой.

Петрович идёт следом за ним ещё менее уверенной походкой, сильно отклоняясь вправо, пока не упирается в берёзу, и уже оттолкнувшись от неё, выходит на правильный маршрут. В безуспешных попытках они долго дёргают ручку пассажирской дверцы. В конце концов дверца резко открывается и они, не удержавшись на ногах, оба заваливаются на спину.

Мишка с Сашкой снова прячутся и давятся от смеха.

– А вот сейчас это тоже хукуша хикует? – спрашивает Борис Моисеевич.

– А щас мы упали, – отвечает Петрович.

– Ты так думаешь?

– Не…

– Что «не», поясни? – Борис Моисеевич снова пытается подняться, но ему с трудом удаётся только сесть, дальше ему требуется время, чтобы обнаружить, где это он вдруг потерял Петровича.

– Не, я так вижу, – перевернувшись сначала на живот, с трудом поднимается на четвереньки Петрович, но дальше ему тоже требуется некоторое время, чтобы сориентироваться в пространстве и перевести дух.

– О, а мне уже что-то ничего не видно, – водит головой из стороны в сторону Борис Моисеевич.

Уже прилично стемнело, и мальчишки различают лишь серые контуры и пятна лиц, копающихся у машины мужчин.

Наконец две тени поднимаются на ноги. Низенькая и толстая обхватывает за талию высокую и тонкую и, описав немыслимый поворот по оси, упираются в открытую дверь машины. Борис Моисеевич пытается влезть в кабину, но с трудом забирается только на ступеньку, а дальше ему уже никак не удаётся подняться. Видя это, его начинает подталкивать плечом, прямо в мягкое место, Петрович, и в этот момент Борис Моисеевич громко и протяжно пускает газы.

Петрович, пошатываясь, отходит на приличное расстояние:

– А это что? – удивлённо спрашивает он Бориса Моисеевича, широко разводя руки и сильно покачиваясь.

– А это у меня штаны порвались, – серьёзно отвечает тот.

– А это, значит, так сейчас называется, – кивает Петрович.

– Что так? – переспрашивает Борис Моисеевич.

– Ну, ты сейчас что сделал? – пытается прояснить ситуацию Петрович.

– Я? – ещё больше удивляется Борис Моисеевич.

– Хикушка! – негодующе выкрикивает Петрович.

Борис Моисеевич спускается и садится на ступеньку, машет перед лицом рукой с перевязанным пальцем: – И не пахнет даже ни капельки! – кабина машины для него сегодня явно недоступна.

– Кто не пахнет, хукушка? – переспрашивает его Петрович

– Не, она минуту назад улетела, – протяжно нараспев произносит Борис Моисеевич.

– А кто же мне пукнул прямо в лицо! – ставит вопрос ребром Петрович.

– Так я ж говорю, она кухукулькнула и… фьють… улетела, – отвечает Борис Моисеевич.

В это время к ним подходит сторож дач.

– А, это вы? А я-то думаю, кто у машины крутится.

– Никого! – говорит уверенно Петрович.

– Только хукушка хы-кулиганит… – еле выговаривает Борис Моисеевич.

– О, да вы хорошенькие! – говорит сторож. – Давайте-ка я вас провожу….

Мишка с Сашкой быстро спускаются по наклонной крыше складов вниз…

– Вот нахукушались, – весело говорит Мишка, глядя на угасающий закат. – Ладно, давай прощаться.

Сашка с Мишкой привычно быстро жмут друг другу руки и разбегаются в разные стороны.

Спелой арбузной долькой догорает краешек заката обычного летнего дня. Первые звёздочки начинают подмигивать и загораться одна за другой. С каждой минутой на дачах становится всё темнее. И лишь несколько фонарей, разбросанных в разных углах, выхватывают из темноты небольшие участки зелёной травы и розовых, жёлтых, зелёных и белых построек.

Ещё один день лета переворачивает листок календаря.

Ещё одна летняя тёплая ночь несёт с собой тишину и прохладу.

Ещё один сверчок затягивает свою привычную звонкую трель и нескончаемо долго держит высокую пронзительную ноту летней ночи…