Текст книги "Задание на лето. Книга первая"

КАЧЕЛИ С КОСИЧКАМИ
глава 36

Вернулся Мишка на дачи с пустым ведром, без грибов, но посвежевший. То ли последнее событие и разговор с дедом на него так повлияли, то ли прогулка по сосновому бору, только увидев его, мать сильно удивилась:

– Ну вот и выглядеть лучше стал… Бог с ними с грибами!

Но совсем недолго у Мишки в этот день было хорошее настроение – поднимаясь на второй этаж по лесенке, что проходила как раз по диагонали окна кухни, он ненароком услышал обрывок разговора межу тётей Таней и его матерью:

– Так это уже решённый вопрос, что вы уезжаете в Узбекистан?

– Ой, Танюша, я и не знаю. Но Володя говорит, что там лучше будет. Вот старикам своим сейчас квартиру сладим, а там уж и видно будет…

Дальше Мишка уже и не слушал.

1.

На следующий день он и сам не заметил, как очутился на сломанной качели – так, шатался по даче от нечего делать… Сжавшись в комочек, низко повесив голову, он тихо сидел, качал лениво ногами и думал:

– Вот она, откуда эта тревога последних дней – они могут уехать из Новосибирска…

А значит больше не будет такого лета…

И друзей этих не будет…

И девчонки с косичками… И деда больше не будет… И землянки с её тайником… И качели этой… Надо хоть отремонтировать её, что ли…

– Ну что ж, ремонт так ремонт, – сам себе сказал Мишка и направился к мастерской сторожа. Как ни странно, но тот оказался у себя на месте и что-то стругал на верстаке.

На удивление Мишки сторож сегодня сговорчивый, и ему быстро удаётся выпросить у него старую ножовку, такой же старый молоток, несколько больших гвоздей и два деревянных бруска.

– Да бери ты, бери! Голова от тебя болит, но чтобы к концу рабочего дня, не позже семи часов, инструмент был у меня на месте, – сердится сторож.

– Я раньше верну! – уверенно отвечает Мишка.

– Ну-ну… – с какой-то обречённостью бросает сторож, как будто в последний раз видит свой молоток и ножовку.

Мишка с трудом вытащил заржавевшие гвозди, выбил два сломавшихся бруска, что волочились по земле и мешали раскачивать качели. Отпилил по размеру новые бруски, вогнал их на место выбитых. На это у него ушло совсем немного времени, а вот дальше с заколачиванием гвоздей возникла канитель.

Молоток со сбитой округлившейся головкой совсем не хотел вгонять гвозди, а упрямо гнул их. Да вдобавок, шатающаяся металлическая головка молотка вечно слетала с короткой ручки. Ох, и намаялся Мишка прежде, чем гвозди вошли по самую шляпку.

Потом он бегом отнёс инструмент сторожу, чем немало удивил того:

– Что, уже сделал?

– А делов-то там – раз, и всё! – гордо ответил Мишка.

– И качаться можно?! – недоверчиво спросил сторож.

– А то! Вот сейчас и буду качаться!

– Да одному-то ту качель не раскачать! А, да ладно, что я с тобой говорю – ступай, не мешай работать! – морщится сторож от Мишки, как от зубной боли.

И действительно, как Мишка не старался, а одному эту махину раскачать не удавалось. Качели, не набирая инерции, качнувшись пару раз, тут же останавливались.

Четыре четырёхметровых деревянных стропила уходили высоко вверх, туда, где через толстые ветви двух соседних берёз был перекинут толстенный круглый металлический стержень. Длинная сидушка качели размещалась не вдоль, а поперёк этого вала.

– Но как-то же на ней раньше качались? – Мишка обходит всё вокруг, ищет решение. Вот оно!

К большой берёзе, что расположена по ходу качели, но чуть вдалеке от неё, высоко к стволу привязана верёвка, правда, конец её лишь немного касается земли и до качели его не дотянуть. Надо нарастить верёвку! Но где взять недостающую часть?

Ага, он вспомнил, где видел большой кусок гибкого провода. Бегом, надо его скорее сюда принести.

Принёс, привязал, дотащил конец до качели, потянул. Качель пошла, но тонкий гибкий провод выскальзывает из рук. Ага! Надо поменять верёвку и провод местами, а на верёвке навязать узлы!

Мишка лезет на берёзу, срезает верёвку ножом (благо он у него теперь всегда с собой). Снова слазит, чтобы взять конец провода, и вот здесь-то понимает, что втащить одному длинный провод высоко на берёзу не так-то просто.

И всё же, пусть не с первой попытки, но ему удаётся привязать провод за ствол берёзы на прежнее место. Теперь остаётся только навязать узлы на верёвке.

2.

Вязать узлы на толстой длинной верёвке оказалось тоже задачей не из лёгких. Вот за этим-то занятием уже поздно вечером его и застала Ольга. Мишка так увлёкся своей затеей, что и не заметил, когда она подошла.

– Здравствуй, Миша! Что делаешь?

– Узлы вяжу! – улыбнулся Мишка, показывая на вытянутых руках верёвку уже с двумя узлами.

– А зачем узлы? – спрашивает Ольга и садится вместе с ним на большую сидушку качели.

– А чтоб потом можно было подтянуть качели, сидя на ней, как можно ближе к той берёзке, а потом верёвку резко отпустить, встать на ноги по разным краям и раскачать её, как можно выше!

– А я тоже хочу качаться! – улыбается Ольга.

– Тогда помогай!

Вдвоём они вяжут ещё пять узлов, а потом вместе пытаются подтянуть качели к берёзе. Опять же не сразу, но им это удаётся. Уже на ожившей качели они рискованно расходятся по разным сторонам и начинают, по очереди присаживаясь, расталкивать качели ещё больше.

Качели с каждым махом взлетают всё выше и выше. Мишка видит, как прыгают Ольгины косички, и платье играет на ветру, то плотно прилегая к её стройной фигуре, то порхая, как бабочка! Оба смеются. Мишке уже страшновато, что качели подлетают так высоко, но эта девчонка, что стоит напротив – не сдаётся, и они продолжают раскачивать и раскачивать качели.

Вал, на котором крепятся длинные стропила качели, начинает чуть сдвигаться то в одну, то в другую сторону, и качели, подлетая в самую высокую точку, опасно дёргаются. И тогда они разом, не сговариваясь, садятся, а качели ещё долго летают туда и обратно. Огромная махина, набрав инерцию, как будто не желает останавливаться.

Оба спускаются на землю с лёгким чувством головокружения и тошноты.

– Давай посидим на скамеечке, а то меня укачало, – говорит Ольга.

– И меня, – улыбается Мишка смелой девчонке. Он ещё никогда так высоко не взлетал на качелях, так, что дух перехватывало, и коленки тряслись. А эта девчонка не испугалась. Молодец!

Они вместе садятся на скамеечку, что стоит недалеко от качели, рядом с тремя берёзами.

– А здорово мы её раскачали, Оля! – радуется Мишка.

– А ты сам это с верёвкой придумал? – спрашивает Ольга.

– Не…. Верёвку я на дереве увидел и догадался для чего она здесь. Осталось только её удлинить, а вот без тебя бы я качели так высоко не раскачал!

– А я признаться там наверху сильно струсила, – улыбается Ольга.

– Да ну, а я и не заметил? – искренне удивлён Мишка.

– А давай ещё!

– Давай!

Они весело бегут к качели, вновь усаживаются на один конец и вместе подтягивают качели к берёзке… И всё повторяется!

Уже стемнело, а Мишка с Ольгой сидят на скамеечке и разговаривают.

– А я думала, что ты – зазнавака?

– Почему?

– А девчонки так говорили!

– А теперь?

– А теперь я так не думаю! А кем ты будешь, когда вырастешь?

– О, я мечтаю быстрее стать большим, чтобы…

– Нет, не надо быстрее становиться большим!

– Почему, Оля?

– Понимаешь, мама говорит, что стать большими мы всегда успеем, а вот вернуться в детство у нас уже никогда не получится…

Мишке от этой мысли вдруг становится грустно. Умная девчонка! Как же она точно подметила – время никогда не возвращается.

– Ты чего замолчал, Миш?

– Грустно как-то от мысли, что лето уже кончается…

– Да ладно, не грусти. Ты лучше скажи – кем ты будешь? Вот я буду учительницей или воспитательницей, как мама. А ты музыкантом, да?

– Не, я хочу стать шофёром. И у меня будет большая красивая машина. А ещё я напишу про нас всех книгу – как мы здесь интересно отдыхали!

– И про меня напишешь?

– Да, Оля, и про тебя…

– И про себя?

– Конечно, и про себя напишу…

– И про прощальный костёр? А Женька там будет?

– Конечно, – Мишка грустно улыбается, вот уж воистину костёр получился прощальным.

– И про нас?

Этого вопроса Мишка не ожидал… Он на мгновение задумался. «Как подскажет сердце» – вспомнились слова деда:

– Да, и про нас с тобой на этой качели.

– Вот интересно! А давай мы с тобой в Новосибирск поедем на одном автобусе, – предлагает Ольга. – И ты к нам потом придёшь в гости! – продолжает она развивать новую тему их дружбы.

– Давай…

– Ох, мне уже пора! Вон мама стоит. Ну что – будем прощаться? – она первая встаёт и протягивает Мишке руку.

Мишка тоже встаёт и видит, что у столовой стоит Ксения Ефремовна и смотрит в их сторону. Он кивает Ольге головой и жмёт её тёплую нежную руку.

Ольга убегает, а Мишка ещё какое-то время сидит на скамеечке и смотрит на звёзды, потом поднимается и медленно идёт по тропинке, что ведёт к кухне. Больше спешить некуда…

3.

Мишке не хотелось спать, и он решил ещё немного прогуляться по даче и начал с обхода столовой, в которой ещё горел свет, и нянечки гремели посудой, собирая, что можно к завтрашнему отъезду…

Обогнув столовую, Мишка, неожиданно для себя увидел под светом фонаря сидящего на скамеечке у дверей изолятора деда.

– Заболел, наверное, – подумал Мишка и быстро подбежал к деду.

– Здрасьте, дядь Сень.

– Дождался… На кухне сказывали, тебя до потёмков не найтить, вот и сижу…

– А я подумал, вы заболели, – садится Мишка рядом.

– Так ить всю ночь вчерась думал, как нам быть-то? Молод ты ещё… Чего напутаешь…

– Так я могу и забыть! – Мишка смотрит деду прямо в глаза.

– Забыть вчерась выходом было, а нынча уж нет…

– Как это? – спрашивает Мишка.

Долго молчит дед. Мишка видит, как из правого глаза у него сбегает слеза, и от этого ему становится как-то не по себе.

– Долго думал-то, да ничего не придумав, под утро ужо и заснул. Да сон-то короток был, а в нём ответ…

Мишка слушает молча, чуть ёрзая уже на холодной скамейке, а от последних слов деда ему становится ещё и жутковато…

– Сёдня мы ещё вдвоём с тобой об энтом знаем, а завтра-то ты один только знать будешь… Вот как оно получается…

– Как так, Дядь Сень? – Мишка аж подскочил от неожиданности сказанного.

– Сядь, время на всякие каки у нас уже нету. И других нет… Да если б и были, то ужо не успею. Успокой меня, старика, да я с миром-то и пойду…

– Куда?

– Туда… – дед кивает головой вверх, в темноту.

Мишка садится рядом с дедом и смотрит себе под ноги.

Фонарь выхватывает часть цветочной клумбы, на которой уже завяли почти все цветы, лишь маленький синенький цветок ярким пятном украшает насыпь клумбы, из которой торчат обломанные сухие стебли.

– Слово сдержишь? – тихо шепчет дед.

– Так постараюсь! – пытается, как можно более уверенно, ответить Мишка.

– Тут не стараться надо, не тот случай, Мишаня. Тут держать надо! – дед смотрит на Мишку исподлобья, слегка дёргая вверх нижней губой…

– Сдержу! – тихо говорит Мишка.

– Ну, вот и лады… Успокоил… Таперь пойду…

– Дед, может на дачах заночуешь? Там у воспитателей уже свободные комнаты есть, я сейчас сбегаю, договорюсь… – подскакивает Мишка, но дед обрывает его коротким движением руки.

– Подняться помоги… Ночь-то для меня последняя, а дела ещё есть…

Дед прощается с Мишкой кивком головы и медленно направляется по тропинке к калитке.

И тут Мишка видит прислонённую дедом старую тросточку с затейливой резной ручкой.

– Дядь Сень! Тросточку забыли! – хватает он её и делает пару шагов вдогонку деду.

– Оставь себе… На память… Ешо пригодится… – чуть приостановившись и обернувшись к Мишке, машет рукой дед.

Мишка кивает в ответ и провожает его взглядом до тех пор, пока тот не скрывается в темноте.

– Видимо не знает про тропинку, что идёт через молодняк, а там намного короче будет, – мелькнуло в голове у Мишки. – Да нет, там и днём-то трудно пройти, не заплутав, – думает он, уже направляясь к кухне…

4.

Матери в комнате не было, а вот на первом этаже сегодня шумно – повара готовят кухню к отъезду. Мишка, не зажигая света, раздевается и ложится в холодную постель. Комнаты уже не отапливаются, и в них вечером прохладно. Согревается, но спать не хочется. Смотрит в окно на разгорающиеся звёзды и слушает скрипящий на улице фонарь…

Уже поздно ночью в комнату тихо входит мать, и Мишка тут же притворяется спящим, ждёт, когда мать уляжется. Лишь после того, как жалобно скрипнет старая большая металлическая кровать, снова открывает глаза и начинает вспоминать качели…

– Интересно, спит ли сейчас Ольга, и если нет, то о чём она думает?

А Узбекистан – это далеко? Надо будет посмотреть на карте, как только приедем в Новосибирск…

Может, они ещё и не уедут и, тогда, в следующем году, он опять встретится с Сашкой, Жекой и этой девчонкой, и с её озорными искорками в глазах…

И с дедом… Нет, с дедом они уже не встретятся, – у Мишки сами собой бегут слёзы, и он утирает их об подушку, потом снова смотрит в окно…

– А если они уедут, то ведь кому-то надо будет рассказать про землянку!..

Или ещё подождать?.. Да, подождать, у него есть время…

А шалаш простоит до следующего лета или нет?..

Интересно, а какое в этом Узбекистане лето?..

А Кольке с Витькой он обязательно напишет письмо…

И Серёжке тоже. Адреса в Боровом он помнит…

Деда жалко…

Мысли теснятся в его голове, но ни одна из них не получает окончания. И тогда он начинает считать звёзды: – Раз, звезда, два…

Мишка скорее почувствовал, чем увидел, что мать на него смотрит.

– Что не спится, сына? – спросила она тихо.

– Да так… Про качели думаю…

Мать, помолчав немного, встала с постели и еле слышно подошла к его кровати. Осторожно села на краешек и положила руку на одеяло:

– О, а сердечко-то как стучится?!

– Ну, мам!..– Мишка смущён.

– Что-то ты не весел последние дни сынок, или что случилось, да ты молчишь? – спросила она тихо.

– Мам! А мы действительно уедем из Новосибирска?

– О, а ты-то откуда это знаешь? – удивляется мать.

– Да, так… слышал… – тихо шепчет Мишка.

– Ох, Миша, да я и сама не знаю… Что отец решит… Рано ещё об этом, – как-то очень неуверенно и с тревогой в голосе говорит мать.

– Понятно, – тихо шепчет он.

– Дед-то тебя нашёл?

– Угу…

– Знакомый твой? – улыбается мать.

– Угу…

– Где познакомились-то?

– Рыбу вместе ловили, – срывающимся голосом шепчет Мишка, натягивая на лицо одеяло, чтобы скрыть волнение, которое комом застревает в горле…

– Он так и сказал, – и помолчав немного, улыбаясь, добавляет. -А качели-то у нас сегодня получились с косичками, да?

Мишка молчит, только сердечко его бьётся ещё сильнее…

– Ну да спать всё равно надо, сына, – тихо шепчет мать.

Мишка потихонечку открывает лицо, смотрит на мать и тут же отворачивается, у него как-то сами собой на глаза наворачиваются слёзы, и он не хочет, чтобы мать это видела, а она продолжает сидеть на краешке его кровати и гладить его…

На следующий день будет много автобусов, и много суеты. Все будут бегать, встречаться, обниматься, целоваться, прощаться.

А потом автобусы выстроятся в длинную колонну и без остановок помчатся в Новосибирск.

И вновь в них будут петь и смеяться…

И Мишка на какое-то время тоже заразится этим весельем и тоже будет радоваться бегущей навстречу дороге, но уже через час двери автобусов откроются, и все эти люди разойдутся…

И девчонка с косичками, подмигнув ему, махнёт на прощание рукой и скроется в суете большого города, взяв за руку встречающего её отца…

Вот в это-то мгновение, опершись двумя руками о старую тросточку, как когда-то дед, Мишка и поймёт, что же так тревожило его последнее дни, что не давало ему покоя. Там, за закрывшимися дверями автобуса, закончилось что-то большое и важное в его жизни и уехало вместе с автобусом, и уже если и вернётся, то только в его памяти…

А вот новое начинается прямо здесь и сейчас, на этой уже опустевшей остановке, но оно – это новое, ещё очень призрачно и непонятно Мишке, хотя уже и дразнит его воображение…

…

Мишка вернётся в Боровое, но это произойдёт только через пять лет…

Омск, 1 сентября, 2015 г.