Текст книги "Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе"

По дороге туда в очередной раз проявился его импульсивный характер. Несмотря на протесты унтер-офицера, управлявшего машиной, Новотны настоял, чтобы самому вести автомобиль. Но в конце концов сильное истощение сказалось, и он потерял сознание. Машина врезалась в дерево, стоящее на обочине, и в дополнение ко всему прочему Вальтер получил сотрясение мозга.

Это «приключение» очень отрезвляюще подействовало на молодого пилота. Новотны стал более спокойным по характеру и даже суеверным. С тех пор, собираясь снова подняться в воздух, Вальтер всегда надевал летные штаны, которые были на нем в тот памятный день 19 июля и затем во время плавания по Рижскому заливу. Они стали своеобразным талисманом, оберегающим в боевых вылетах.

Новотны провел в госпитале всего несколько дней и уже 31 июля снова поднялся в воздух. В течение дня он совершил три боевых вылета. Сначала северо-западнее того же Озеля он повредил гидросамолет МБР2, вероятно, из 15-го ОМРАП ВВС Балтийского флота. Затем в 14.15 уже южнее Озеля его жертвой стал бомбардировщик ДБ3.

Счет Новотны постепенно рос. Вечером 8 августа он в одном вылете сбил пару СБ2, следующим вечером – еще один такой же бомбардировщик, днем 17 августа в течение двух минут – два ДБ3, а днем 19 августа – И153. Вскоре после этого «Мессершмитт» Новотны был поставлен на ремонт.

Получив два дня отпуска, молодой пилот отправился на авто машине в Кенигсберг. И если в воздухе Вальтер вел теперь себя гораздо выдержаннее и рассудительнее, то на земле он, по-видимому, все еще оставался прежним самоуверенным юнцом. На большой скорости машина, потеряв на мокром после дождя шоссе управление, врезалась в дерево. И Новотны вместо Кенигсберга снова оказался в госпитале со сломанной левой ключицей.

Он очень хотел присутствовать на свадьбе своего старшего брата Рудольфа и потому уговорил врачей отпустить его. С рукой на перевязи он 31 августа приехал домой в Мистельбах, но уже спустя два дня с сильными болями был вынужден обратиться в госпиталь в Вене. В результате «на память» о своем характере Новотны получил неправильно сросшуюся ключицу.

В сентябре Erg.Gr. JG54 перебазировалась в Ригу. Параллельно группа также использовала аэродром на острове Озель, а затем в октябре – и аэродром в Пярну. Вернувшись в группу, Новотны 13 сентября одержал свою десятую победу. Как потом оказалось, это был его последний успех в 41 м году.

В ноябре Erg.Gr.JG54 переместилась на аэродром Сиверский, в 60 км южнее Ленинграда. Утром 8 января 1942 г. Новотны в бою над Ладожским озером, в районе поселка Морье, в течение двух минут сбил пару И16.

27 января по приказу нового инспектора истребительной авиации Люфтваффе оберста Адольфа Галланда все учебно-боевые группы при истребительных эскадрах были расформированы. По тому 10 марта Новотны был включен в состав 3./JG54. Эскадрилья, которую возглавлял тогда обер-лейтенант Герхард Коалла, базировалась в Красногвардейске (ныне Гатчина).

После боя над Рижским заливом, намертво отпечатавшегося в его памяти, Новотны летал с большой осторожностью. Постепенно набираясь опыта, он предпочитал действовать только наверняка. Вероятно, поэтому следующую победу он одержал лишь субботним днем 25 апреля, сбив МиГ3. Затем его жертвами стали два И16, два Р40, Ил2 и Як7, а потом вечером 29 мая он достиг рубежа в двадцать побед, сбив очередной «ишак».

В июне Новотны записал на счет еще девять самолетов, в том числе в двух вылетах 26 июня – три ЛаГГ3. Днем 11 июля он преодолел планку в 30 побед, когда в районе Волхова в течение семи минут сбил два Ил2. Через два дня – 14 июля – ему вручили «Почетный кубок за особые достижения в воздушной войне».

В двух вылетах 20 июля жертвами Новотны стали сразу пять самолетов: три «ЛаГГа» и два Р40, вечером 21 июля – МиГ3 из 283-го ИАП, который пилотировал старший лейтенант Михаил Галкин, а в одном вылете утром 23 июля – пара Р40 и «МиГ». Число его побед продолжало быстро расти. 25–28 июля он записал на счет семь самолетов: три Миг3, ЛаГГ3, Як7, Ил2 и Р40.

2 августа 1942 г. всем стало ясно, что Новотны окончательно восстановил свою прежнюю агрессивную манеру поведения в воздухе. Однако теперь это была уже не прежняя самоуверенность юнца, а расчетливые действия опытного пилота.

В течение того дня Новотны выполнил три боевых вылета и в боях над Ленинградом сбил семь самолетов: четыре И16, два МиГ3 и ЛаГГ3. Среди погибших советских летчиков был Герой Совет ского Союза старший лейтенант И.Д. Пидтыкан из 123-го ИАП, успевший выполнить 291-й боевой вылет и одержать двенадцать личных побед и десять побед в группе. Тяжелое ранение получил еще один ас, летавший тогда на «МиГе», – капитан И.Е. Плеханов из 158-го ИАП, на чьем счету было одиннадцать личных и две групповые победы. В январе 1943 г. ему также было присвоено звание Героя Советского Союза, но после излечения он уже не участвовал в воздушных боях.

Общий счет Новотны достиг 54 побед, и его представили к Рыцарскому Кресту. Утром 7 августа он сбил Ил2 и ЛаГГ3, а утром 11 августа – МиГ3. Однако в последнем бою с «МиГами» и его Bf109G2 W.Nr.10360 получил несколько попаданий в топливный бак и заднюю часть кабины. Во время аварийной посадки на аэродроме около деревни Рельбицы, в 26 км юго-западнее г. Сольцы, Новгородская обл., «Мессершмитт» наехал на бруствер зенитной батареи и перевернулся. Пилот повис в кабине вниз головой на привязных ремнях, и его удалось освободить лишь спустя двадцать ми нут. Можно сказать, что ему тогда крупно повезло, поскольку истребитель не загорелся, а он сам отделался лишь легким ранением.

21 августа Новотны был награжден Германским Крестом в Золоте. Потом 4 сентября ему вручили уже Рыцарский Крест, к которому он был представлен в августе. Он получил отпуск и обратно в эскадрилью вернулся уже в октябре.

25 октября Новотны был назначен командиром 1./JG54 вместо обер-лейтенанта Хейнца Ланге, переведенного на должность командира 3./JG51. Его ведомым стал унтер-офицер Карл Шноррер, с которым он дружил еще со времени учебы в авиашколе.

Надо заметить, что начало летной карьеры Шноррера было нелегким. Из-за довольно жестких посадок он поломал стойки шасси на трех Bf109 и получил прозвище Квакс (Quax), по имени невезучего рисованного персонажа из учебных фильмов Люфтваффе. Он одержал первую победу 31 декабря 1941 г., но затем долго не мог добиться успеха, и к октябрю 42-го года на его счету было лишь три победы. Так что решение Новотны взять Шноррера к себе в ведомые было со стороны командира эскадрильи поступком, и, надо сказать, оно затем полностью себя оправдало.

Утром 8 ноября Новотны в двух вылетах сбил И15 и МиГ3, а потом незадолго перед полуднем 10 декабря – Р40 и ЛаГГ3, преодолев рубеж в 60 побед. Зимой 1942–43 гг. в одном из боев с советскими истребителями его «Мессершмитт» был подбит. Пилот передал по радио: «Русские расстреляли меня! В моих плоскостях дыры!» Из поврежденного двигателя валил густой черный дым. Шноррер затем рассказывал: «Мы отчаянно пытались оторваться от русских. Нам это удалось, и на малой высоте мы быстро покинули место боя».

Времени оставалось все меньше, и Новотны совершил аварийную посадку на ближайшем аэродроме. Едва самолет коснулся земли, как двигатель загорелся. Пилот открыл фонарь кабины и на ходу выпрыгнул из горящего «Мессершмитта», двигавшегося в этот момент со скоростью около 80 км/ч. Истребитель же, проехав еще около тридцати метров, взорвался прямо на полосе.

1 февраля 1943 г. Новотны присвоили звание обер-лейтенанта. В том же месяце I./JG54 отозвали в Германию на аэродром Хайлигенбейл, в 45 км юго-западнее Кенигсберга (ныне Мамоново и Калининград). Там группу перевооружили новыми истребителями FW190A. В начале марта она вернулась на Восточный фронт, прибыв на аэродром в Старой Руссе.

Уже утром 2 марта Новотны добился очередного успеха, сбив И16. Затем 7–22 марта на его счету было семь ЛаГГ3, четыре Ла5, два МиГ3, два И16 и два Ил2, а утром 26 марта – «Спитфайр» Mk.V из 26го Гв. ИАП. Сбив утром 3 апреля очередной «ЛаГГ», он достиг рубежа в 80 побед.

В мае 1./JG54 перебазировалась на аэродром около поселка Никольское, в 11 км юго-западнее Красногвардейска (Гатчины). Однако вылеты с него поначалу были для Новотны малорезультативными, и к концу месяца его счет пополнился лишь парой ЛаГГ3.

Затем в июне число его побед стало стремительно расти. Ранним утром 1 июня он сначала сбил Ла5 и ЛаГГ3, а потом вечером – еще два «ЛаГГа» и МиГ3. После полудня 5 июня на счету Новотны было четыре советских истребителя, а во второй половине 8 июня – уже шесть. Вечером 15 июня в ходе своего 344-го боевого вылета он в районе г. Новая Ладога за одиннадцать минут сбил три ЛАГГ3, преодолев рубеж в сто побед.

В период 17–21 июня его жертвами стали еще тринадцать истребителей. Утром 24 июня Новотны добился крупного успеха, когда после двух вылетов ему, согласно данным Люфтваффе, засчитали сразу десять самолетов: четыре ЛаГГ3 и по три Як1 и МиГ3.

В конце июня I./JG54 перебросили на центральный участок Восточного фронта. Действуя с аэродрома в Орле, она участвовала в сражении на так называемой Курской дуге. В ожесточенных боях ее пилоты одерживали новые победы, но несли при этом тяжелые потери. 6 июля в районе станции Поныри командир I./JG54 майор Рейнхард Зейлер сбил «Аэрокобру», одержав свою 100-ю победу. Однако в том же бою был подбит и его FW190A5 W.Nr.1501341. Получив три тяжелых ранения, Зейлер все же сумел выпрыгнуть на парашюте и приземлился в расположении немецких войск.

Вместо него командиром группы был назначен майор Герхард Хомут, который прибыл в Орел 1 августа. Это был опытный пилот, кавалер Рыцарского Креста, одержавший 61 победу в боях над Западной Европой и Северной Африкой. Однако он пробыл в должности командира I./JG54 менее трех дней. Уже 3 августа его FW190A6 W.Nr.550436 не вернулся обратно после боя с советскими истребителями в 20 км южнее г. Кромы, Орловская обл. Это был всего лишь второй боевой вылет Хомута на Восточном фронте, что точно с ним произошло, неизвестно, и с тех пор он считается пропавшим без вести.

Исполняющим обязанности командира группы назначили гауптмана Ханса Гётца, возглавлявшего 2./JG54. Но уже на следующий день – 4 августа – его FW190A5 W.Nr.1501119 во время атаки группы Ил2 северо-восточнее г. Карачева, Брянская обл., неожиданно врезался в землю, и Гётц погиб. По одной версии, во время разворота на малой высоте он задел крылом землю, а по другой – все же был сбит бортстрелком с Ил2. В этом бою Гётц одержал свою 82-ю и последнюю победу.

В результате цепочки этих событий 10 августа командиром I./JG54 был назначен обер-лейтенант Новотны, только что вернувшийся из отпуска. Узнав об этом, он сказал своим друзьям: «Не каждый день обер-лейтенант в двадцать два с половиной года становится командиром группы, обычно это должен быть майор. Это означает, что рано или поздно я стану гауптманом, а возможно, и майором. Впрочем, у меня нет Дубовых Листьев, о которых я даже теперь и не мечтаю».

Сарказм Новотны понятен, если учесть, что на начальном этапе Второй мировой войны 40 побед гарантировали пилоту получение Дубовых Листьев. К концу 1941 г. – началу 1942 г. эта цифра выросла уже до 100, а в 1943 г. – приблизительно до 120. Новотны же рубеж в 120 побед превысил еще 24 июня, но тем не менее даже не был представлен к Дубовым Листьям.

Несмотря на отсутствие видимого официального признания его успехов, его счет продолжал стремительно расти. Действуя с аэродрома около поселка Шаталово, в 50 км юго-восточнее Смоленска, он до конца августа, по данным Люфтваффе, сбил 49 самолетов. Так, в трех вылетах 13 августа его жертвами стали сразу шесть ЛаГГ3 и три Ла5, в двух вылетах 18 августа – два «ЛаГГа», два Ил2 и Ла5, а в двух вылетах 21 августа – четыре «Ла», два ЛаГГ3 и Ил2.

1 сентября Новотны за два вылета сбил десять самолетов. Он сам описал это довольно просто: «Около шести часов утра мы сопровождали на большой высоте наши бомбардировщики, когда к нам приблизились шесть советских истребителей. Я сумел сбить четыре из них. Затем я увидел еще пять вражеских истребителей, описывающих круг ниже нас, и сразу же сбил два. Только я атаковал третьего из них, как у меня заклинило пушку. „Черт возьми!“ – подумал я. Ведь в тот момент мы находились приблизительно в 180 км за линией фронта. Но я твердо хотел получить седьмую победу и продолжил атаку, стреляя только из пулеметов. В момент, когда он был окончательно сбит, мы были уже над центром большого города. Попав под плотный заградительный огонь зениток, я спикировал вниз и на высоте метров пяти над крышами домов ушел за пределы города.

После обеда в ходе второго вылета мы встретили только пять русских истребителей. Увидев нас, они начали игру «в кошки-мышки», используя облака. Летая вокруг, я ждал, пока кто-нибудь из них не появится из облаков. Мне «повезло» трижды, и число моих побед в тот день достигло десяти».

Надо заметить, что рассказ пилота несколько расходится с официальными данными Люфтваффе. Согласно им, Новотны в каждом из этих вылетов сбил по пять самолетов: с 06.00 до 06.12 – четыре Як1 и Як9 и с 12.10 по 12.19 – пять ЛаГГ3. Однако общее число побед в обоих случаях одно и то же.

На следующие утро жертвами Новотны в течение двенадцати минут стали четыре Ил2 и пара «ЛаГГов». После этого его счет вырос до 189 побед. Как раз в эти дни он получил письмо от брата, в котором тот замечал, что Мёльдерс, Галланд и Марселль, не до стигнувшие таких результатов, как Вальтер, были отмечены гораздо больше. Брат недоуменно спрашивал, почему же его до сих пор не наградили хотя бы Дубовыми Листьями и что, может быть, он что то сказал или сделал, что вызвало неудовольствие власть имущих?

Ответ Новотны, написанный на обороте простой открытки, был краток и по сути заданных вопросов.

«В ответ на твое последнее письмо:

Ничего.

Почему твою голову волнуют мои проблемы?

Если они не хотят дать мне Дубовые Листья, то я получу сразу

Бриллианты!

Твой Вальтер».

4 сентября 43-го года Новотны был наконец награжден Дубовыми Листьями к Рыцарскому Кресту (Nr.293). На следующий день, сбив очередной «ЛаГГ», он одержал 190-ю победу.

6 и 7 сентября его жертвами стали пять советских самолетов, а утром 8 сентября в течение двенадцати минут – три Ла5 и два Ил2. Новотны достиг рубежа в 200 побед, и на следующий день о его успешных действиях впервые было сообщено в информационной сводке Главного командования Вермахта.

Во второй половине 14 сентября в ходе вылета на «свободную охоту» FW190A из I./JG54 встретили в районе Ельни группу из 15–20 советских истребителей. В ходе завязавшегося боя Новотны сбил три Ла5 и Як9. Вскоре после того, как пилоты вернулись на аэродром Шаталово, поступило сообщение, что к нему приближаются самолеты противника – около 60 советских бомбардировщиков под прикрытием истребителей. Истребители группы были по тревоге подняты в воздух, и Новотны на этот раз в течение двух минут записал на свой счет Пе2 и Ла5.

На следующее утро советская авиация снова попыталась нанести удар по аэродрому Шаталово. Взлетевшие по тревоге «Фокке Вульфы» атаковали большую группу Пе2 и Ил2, летевшую в сопровождении истребителей. За две минуты жертвами Новотны стали «Ил» и Ла5. После этого истребители I./JG54 вылетели на «свободную охоту» в район Ельни, и командир группы сбил еще два Ил2, Пе2 и Як9.

16 сентября успешные действия Новотны уже во второй раз на шли свое отражение в информационной сводке Главного командования Вермахта. Следующим вечером в ходе боя около все той же Ельни он за пять минут записал на счет еще пару Ла5 и Як9. Его общий счет достиг 218 побед.

23 сентября Новотны прибыл в ставку фюрера «Вольфшанце», где получил из рук Гитлера Дубовые Листья. Конечно, в задержке его награждения не было ничего злонамеренного. Тем не менее, видимо, власти учли кажущуюся внешнюю несправедливость по отношению к пилоту. Поэтому в тот же день Новотны вручили и Мечи к Рыцарскому Кресту (Nr.37).

Затем он получил короткий отпуск, а 1 октября ему присвоили звание гауптмана. Уже 5 октября Новотны вернулся обратно в I./JG54, которая в тот момент уже базировалась на аэродроме в Витебске. Вечером того же дня он добился очередного успеха, сбив Як9, а вечером 7 октября его жертвами в течение пяти минут стали три «Аэрокобры» и Р40.

Утром 9 октября Новотны в одном бою юго-восточнее города Невель, Псковская обл., записал на счет еще три «Аэрокобры». Днем он сначала юго-восточнее озера Сенница, в 40 км юго-восточнее того же Невеля, сбил Ил2, а потом через четыре минуты, уже южнее белорусского городка Новополоцк – второй штурмовик. Через два часа он снова поднялся в воздух и сбил между Полоцком и Невелем еще три «Аэрокобры». Новотны преодолел планку в 230 побед и на следующий день снова попал в информационную сводку Главного командования Вермахта.

Затем 11–13 октября его жертвами в том же районе стали еще двенадцать самолетов, шесть из них – четыре Ла5, Ил2 и ЛаГГ3 – утром тринадцатого. Утром 14 октября Новотны сначала сбил Р40 и «ЛаГГ». Затем днем в ходе своего второго вылета на «свободную охоту» он сначала сбил очередной ЛаГГ3 и два Ла5, а затем над линией фронта встретил одиночный Р40. Как оказалось, это был достойный противник, но и он после десятиминутного боя упал на землю. Это была 250-я победа Новотны, и он стал первым асом в Люфтваффе и в мире, достигшим этого рубежа. При этом надо сказать, что еще пятьдесят его побед не были официально признаны, так как не имели достаточных подтверждений.

На аэродроме пилоту была уготована грандиозная встреча – так, командир зенитчиков, оборонявших аэродром, устроил настоящий фейерверк из сигнальных ракет, приветствуя его. Вскоре на командный пункт I./JG54 позвонил командующий 6-м воздушным флотом генерал-оберст Роберт фон Грейм, который официально поздравил командира группы с этим достижением.

После этого Новотны обратился к своему ведомому и другу Карлу Шнорреру: Quax, я обещал себе, что если когда-либо достигну 250 побед, то буду это праздновать по-настоящему. Я собираюсь взять курьерский самолет и полететь в Вильнюс. Почему бы тебе не отправиться вместе со мной?» Однако тот был вынужден отказаться. Поэтому Новотны на пару с офицером технического обеспечения группы улетел на связном Bf108 в Вильнюс, оставив Шноррера «на хозяйстве» для организации основных торжеств.

15 октября о достижении Новотны было сообщено в информационной сводке Главного командования Вермахта. Тем временем в Витебске «подготовка» к торжествам по этому случаю была в полном разгаре, включая опустошение большого числа бутылок. Неожиданно в I./JG54 снова позвонил фон Грейм. Шноррер потом рассказывал:

«Все взгляды устремились на меня. Я встал и попробовал привести себя в рабочее состояние. Я знал, что Грейм потребует Новотны, но как ему объяснить, где он?

Попытавшись прочистить горло, я взял телефон, но лишь смог про хрипеть в трубку: «Да, герр генерал».

В ответ услышал: «Я старый лис. Вы пьяны, не правда ли?»

Не было никакого смысла отрицать это, и я просто сказал: «Да». Фон Грейм сам был летчиком, участником Первой мировой войны и прекрасно понимал ситуацию.

Он проревел в трубку: «Ради Бога, Quax, приди в себя и скажи мне, где прячется Новотны! Фюрер хочет его поздравить и вручить ему Бриллианты».

Я в момент протрезвел: «Герр генерал, Новотны в Вильнюсе в баре „Риа“. У него там вечеринка».

Грейм ответил: «Это хорошо. Так пусть теперь ваши связисты покажут себя. Завтра к 08.00 вы оба должны быть готовы. Вы будете сопровождать Новотны в штаб-квартиру фюрера!»

Положив трубку, я поспешил обратно к остальным празднующим. Мне понадобилось некоторое время, чтобы добиться тишины, но когда я повторил свой диалог с Греймом, ликование возобновилось с новой силой. Наиболее опытные и старшие пилоты начали волноваться, что, если наши связисты не сумеют дозвониться до этого бара в Вильнюсе. И что тогда?

Но они смогли! Вальтер мне потом рассказывал, как его вызывали. Взяв трубку и услышав голос адъютанта: «Я соединяю вас с фюрером», он чуть не упал на пол. Держась за табурет у стойки литовского бара, в окружении группы молодых женщин, сдерживая отрыжку, он прислушивался к голосу главнокомандующего вооруженными силами Германии, который из своей штаб-квартиры в Восточной Пруссии сообщил ему, что только что наградил его высшей наградой Рейха! Вальтер признавался: «Если бы Адольф знал, где я нахожусь, он имел бы другие мысли относительно моих Бриллиантов».

Утром 19 октября в Витебск прилетел He111 фон Грейма, чтобы забрать меня, и я вылетел в Вильнюс. Там мы с Вальтером привели себя в порядок и, надев наши лучшие мундиры, вылетели в Восточную Пруссию. На аэродроме нас встречал огромный «Мерседес», который и доставил нас в штаб-квартиру. Нам предложили кофе и бутерброды, но мы отказались. В нас еще были живы «воспоминания» о прошедшем дне, и моя голова слегка кружилась. Мое лицо было белым, и я чувство вал, что мне лучше умереть, чем стоять по стойке «смирно» перед фюрером. К счастью, я остался снаружи с адъютантом, а Вальтер прошел к фюреру один. Через час он вышел, на шее искрились Бриллианты, а на лице была широкая улыбка».

Новотны стал восьмым по счету человеком в Третьем рейхе и шестым летчиком-истребителем Люфтваффе, получившим Бриллианты. Его звено, в состав которого входили обер-фельдфебель Карл Шноррер, лейтенант Антон Дёбеле и лейтенант Рудольф Радемахер, представляло собой единую, слаженно и точно действующую боевую единицу. К ноябрю 1943 г. на их общем счету было уже около 450 побед.

После короткого отпуска он вернулся в I./JG54. Поскольку официального запрета на боевые вылеты, обычного для кавалеров Бриллиантов, из ставки фюрера не поступало, он продолжил боевые вылеты. Утром 5 ноября, вылетев на «свободную охоту», Новотны за пять минут сбил два Як9. Затем 9 ноября его фамилия уже в пятый раз за последние два месяца фигурировала в информационной сводке Главного командования Вермахта. На следующий день его жертвами стали Ил2 и еще один «Як».

Однако длительное физическое и психическое напряжение в конце концов дало свой результат. Пилота начал преследовать один и тот же кошмарный сон. Ему снилось, что он атакует огромный советский самолет, и в тот момент, когда он был уже готов нажать на кнопку спуска оружия, вдруг возникала огромная рука, останавливавшая его. Эта рука показывала, что надо остановиться, иначе он погибнет. Товарищи Новотны, которым он рассказывал сон, посмеивались над ним, и лишь один Шноррер понимал его.

Состояние Новотны усугублялось еще и тем, что за два дня он потерял сразу двух пилотов из своего звена. Сначала 11 ноября погиб лейтенант Дёбеле. В 09.50 он по тревоге вылетел в район шоссе Смоленск – Витебск, где появились Ил2. «Фокке-Вульфы» из JG54 атаковали штурмовики вместе с истребителями JG51, также действовавшими в том районе. В 10.38 он сбил один штурмовик, а спустя пять минут, когда Дёбеле выходил в атаку на следующий Ил2, его FW190A4 W.Nr.147082 неожиданно задел плоскостью самолет из JG51. Потеряв управление, «Фокке-Вульф» протаранил Ил2. Шан сов спастись у Дёбеле не было никаких, и скорее всего он погиб уже в момент столкновения со штурмовиком.

На следующий день – 12 ноября – была плохая погода, сильный дождь ограничивал видимость. Однако по приказу командующего 6-м воздушным флотом генерал-оберста фон Грейма все имевшиеся в наличии истребители снова были направлены к Невелю. Там советские войска прорвали фронт, и пилоты получили приказ пресечь действия советской штурмовой авиации в районе прорыва.

Новотны сбил Ил2, который был полностью окрашен в красный цвет. Возможно, это был самолет из 6-го Гв. ШАП, чьи самолеты имели такую «дикую» окраску. Это была его 255-я и, как потом оказалось, последняя официальная победа на Восточном фронте.

В это же время другой штурмовик, подобно истребителю, сам попытался атаковать самого Новотны. Его ведомый обер-фельдфебель Шноррер вовремя заметил это и сбил Ил2, но в следующее мгновение уже его FW190A5 W.Nr.410021 оказался под прицелом советских штурмовиков. Новотны успел крикнуть по рации: Quax! Отверни влево, ты под огнем!»

О том, что дальше произошло, сам Шноррер ничего не помнил. Пилоты I./JG54 видели, что он смог покинуть горящий «Фокке-Вульф» на высоте не более 50–70 метров. Купол его парашюта пол ностью раскрылся, когда до земли оставалось лишь около пяти метров. Он опустился вблизи своих позиций, и немецкие пехотинцы быстро подобрали находившегося без сознания Шноррера, у которого, кроме ранений, оказались тяжелые переломы обеих ног и трещина в основании черепа.

Вернувшись в Витебск, Новотны сразу же на легком самолете Fi156 вылетел за своим другом, а затем на транспортном Ju52 сопровождал его в Германию, в госпиталь Люфтваффе в Дёлау, северо-западном районе г. Галле.

После ранения Шноррера ведомым Новотны стал летать унтер офицер Эрнст Рихтер. После возвращения на Восточный фронт он продолжал летать и, по некоторым данным, сбил еще два самолета, но официально они не были засчитаны ему.

В конце ноября 1943 г. из ставки фюрера наконец пришел приказ о том, что Новотны запрещается далее участвовать в боевых вылетах. Командир JG54 майор Хубертус фон Бонин, видя, как пилот был сильно физически и морально измотан, воспользовался этим приказом как удобным случаем и предоставил ему длительный отпуск.

Однако и в отпуске Новотны не знал покоя. Став объектом официальной пропаганды Третьего рейха, он участвовал в различных мероприятиях и встречах. Так, 7 декабря, в свой 23-й день рождения, он в качестве почетного гостя присутствовал в Берлине на торжественном собрании по случаю Дня немецких железнодорожников, где вручал награды наиболее отличившимся машинистам.

23 декабря Новотны посетил завод фирмы «Фокке-Вульф» в городке Бад-Айльзен, в 13 км юго-восточнее Миндена. Там он познакомился с создателем FW190 профессором Куртом Танком и с летчиками-испытателями Хансом Кампмейером, Вернером Финком, Альфредом Мочем и Рольфом Мондри. Несмотря на за прет подниматься в воздух, пилот не устоял перед искушением и совершил полет на «Фокке-Вульфе», продемонстрировав собравшимся свое мастерство. Прощаясь с известным асом, профессор Танк подарил ему на память модель истребителя FW190, которая до сих пор хранится в семье Новотны.

18 января 1944 г. обер-бургомистр Вены Ханнес Блашке в знак признания заслуг Новотны вручил ему «Почетное кольцо» города Вены. Это был массивный золотой перстень с гербом города. А уже 20 января он вместе с оберстом Ханнесом Траутлофтом, майором Рейнхардом Зейлером и гауптманом Вальдемаром Вюбке в качестве почетного гостя посетил фабрику по выпуску пишущих машинок в городке Целла-Мелис, в 44 км юго-западнее Эрфурта.

В конце января Новотны вернулся в I./JG54, которая тогда уже базировалась в Орше. Однако он пробыл там всего несколько дней, так как уже 4 февраля его назначили командиром JG101, чей штаб располагался в городе По, на юге Франции. Хотя формально это была учебно-боевая эскадра, но в ее составе на тот момент имелась только одна группа – I./JG101 во главе с майором Отто Бертрамом. Несомненно, что такое назначение Новотны было вызвано желанием командования отправить его подальше от фронта. Ведь к тому времени из шести кавалеров Бриллиантов из числа Люфтваффе в живых оставались лишь четверо.

6 июня того же 44-го года союзные войска высадились в Нормандии. Поэтому 20 июня JG101 была переброшена в Германию, на аэродром Бад-Верисхофен, в 73 км юго-западнее Мюнхена. Немецкие истребители вели над Францией ожесточенные бои с авиацией союзников, а Новотны по-прежнему продолжал руководить в тылу учебно-боевой эскадрой, фактически бывшей лишь группой.

Ему казалось, что руководство Люфтваффе совсем забыло о нем. Подготовка молодых пилотов, которую он поначалу воспринял с большим энтузиазмом, больше не приносила ему удовлетворения. В этот период Новотны в письме к своему старому другу Шнорреру, который в тот момент в составе EKdo262 уже летал на реактивном Ме262, писал:

«…я на грани сумасшествия. Я имею здесь кучу укрощенных „зверей“, которая постепенно крадет все мои нервы. Да, Квакс, возможно, ты не поверишь, но до сих пор никто, даже самый яростный и трудный противник, не создавал мне таких проблем, какие создают мои небрежные ученики…

…и если я искупил здесь все свои прегрешения, тогда я, если это возможно, приду к вам, чтобы снова летать…»

В сентябре командование Люфтваффе наконец вспомнило о Новотны. Сначала 1 сентября ему присвоили звание майора, а потом 26 сентября приказом инспектора истребительной авиации генерал майора Галланда назначили командиром III./JG6. Группу планировалось полностью вооружить реактивными истребителями Ме262. Галланд надеялся, что во главе с известным асом она сможет добиться достаточного числа побед, чтобы окончательно убедить Геринга и Гитлера использовать Ме262 исключительно в качестве истребителя.

Прибыв на аэродром Ахмер, в 15 км северо-западнее Оснабрюкка, Новотны с энтузиазмом и энергией немедленно приступил к созданию необходимой наземной инфраструктуры. Это должно было создать условия для скорейшего ввода группы в бой, чего и ожидало от него высшее командование. Используя свое имя, он «выбил» у гауляйтера Северной Вестфалии доктора Альфреда Мейера достаточное количество рабочих, чтобы подготовить Ахмер, а также аэродром Хезепе, расположенный в 20 км севернее Оснабрюкка, к приему Ме262. Одновременно по его просьбе с фирм «Мессершмитт» и «Юнкерс» был прислан необходимый технический персонал для обслуживания самолетов.

Благодаря стараниям Новотны, а также усилиям наземного персонала их бывшей III./ZG26, прибывшего 30 сентября в Ахмер и Хезепе, оба аэродрома через несколько дней были готовы к приему и обслуживанию реактивных «Мессершмиттов». 2 октября вошел в строй командный пункт группы. К началу октября в III./JG6 имелось 23 Ме262А1а. В течение 3 и 4 октября 8./JG6 перебазировалась в Хезепе, а 9./JG6 – в Ахмер.

Предполагалось, что все пилоты должны были пройти интенсивную переподготовку на реактивный «Мессершмитт». На практике же оказалось, что только летчики, ранее летавшие в составе опытного командования «Лехфельд», имели достаточный опыт полетов, остальные же, включая самого Новотны, успели совершить лишь по два-три ознакомительных полета на Ме262. Именно сочетание пилотов, недостаточно хорошо освоивших новый самолет, и недостатков конструкции самого истребителя, впоследствии привело к катастрофическим результатам.