Текст книги "Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе"

Именно в Вунсторфе Шнауфер и Румпельхардт решили попросить командование, чтобы их направили в ночную истребительную авиацию. Осенью 41-го года ночные истребители Люфтваффе начали одерживать первые победы, и пропаганда Третьего рейха активно расхваливала их успехи. Численность ночной истребительной авиации быстро росла, и ей требовалось все больше экипажей. Ведущие пилоты-ночники были посланы с лекциями по различным авиашколам, в т. ч. и в Вунсторф, чтобы вербовать там добровольцев.

Тот же Румпельхардт рассказывал: «К концу нашего обучения в Вунсторфе начали набирать добровольцев в ночную истребительную авиацию. После разговора со мной Шнауфер заявил о нашем согласии, как и еще два экипажа. Мы отправились в Шлайссхайм, чтобы пройти подготовку для действий ночью. Шнауфер полагал, что ночная истребительная авиация даст ему больше возможностей для профессионального успеха и что, вероятно, ночь даст ему больше шансов выжить, но последнее – это мое личное мнение».

На аэродроме Шлайссхайм, в нескольких километрах от северной окраины Мюнхена, располагалась недавно сформированная 1-я авиашкола ночной истребительной авиации. Обучение в ней было полностью построено на подготовке экипажей к ночным действиям, и лишь некоторые упражнения, такие как учебные стрельбы по буксируемым мишеням, выполнялись днем. Программа включала обучение взлетам и посадкам в ночных условиях, использованию радиомаяков и взаимодействию с прожекторами. Полеты выполнялись сначала на одноместных Ar96, затем – на двухместных FW58 и только потом – на Bf110.

Отработку же ночного перехвата экипажи должны были уже пройти непосредственно в боевых частях. Там для этого использовалась методика так называемого целевого моделирования, когда один самолет имитировал цель, а другой при помощи наземных операторов должен был выйти на него и занять позицию для атаки. Бортовых РЛС тогда еще не было, и экипажам приходилось осваивать их уже в процессе боевых вылетов.

После завершения подготовки Шнауфер и Румпельхардт были направлены в II./NJG1 под командованием гауптмана Вальтера Эле. Группа базировалась на аэродроме Штаде, расположенном у устья Эльбы, и на тот момент была самой результативной в ночной истребительной авиации. На счету ее пилотов было 100 из 397 британских бомбардировщиков, сбитых к этому времени ночными истребителями Люфтваффе.

1 ноября 1941 г. Шнауфера официально включили в 5./NJG1. Он начал совершать боевые вылеты и почти сразу, как и большинство других молодых пилотов, столкнулся с проблемой, из-за которой довольно сильно переживал.

Дело было в том, что более опытные летчики, которые к тому же почти всегда были старше по званию, неизменно имели приоритет при взлете после поступления сообщения о появлении вражеских самолетов. Они формировали «первую волну», которая, взлетев по тревоге, направлялась к радиомаяку и ожидала там дальнейших инструкций операторов с земли. К тому же времени, когда в воздух поднимались более молодые пилоты, бомбардировщики обычно уже успевали пройти район действия ночных истребителей. Конечно, вполне понятно, что более опытные экипажи первыми шли навстречу противнику, но тем не менее это очень расстраивало молодых пилотов, стремившихся в бой.

К тому же зимой 1941–42 гг. британские бомбардировщики совершали лишь эпизодические налеты на Германию, и у молодых немецких летчиков, включая Шнауфера, просто практически не было шансов добиться успеха. Вечером 30 ноября 1941 г. во время налета на Гамбург лейтенант Людвиг Майстер сбил два самолета: «Веллингтон» и «Уитли», а следующую победу пилоты II./NJG1 одержали лишь в апреле следующего года.

В тот период британская бомбардировочная авиация переживала кризис, и воздушное наступление на Третий рейх было под вопросом. В правительстве Великобритании появились сомнения в эффективности действий RAF. Так, в августе 41-го года секретарь кабинета министров Батт представил доклад, из которого следовало, что итоги налетов британских бомбардировщиков были даже хуже, чем предрекали самые пессимистические прогнозы. Затем 13 ноября премьер-министр Черчилль, по рекомендации своего консультанта лорда Черуэлла, приказал командующему бомбардировочной авиацией сэру Ричарду Перси ограничить число боевых вылетов до тех пор, пока роль и назначение бомбардировочной авиации не будут окончательно определены.

15 января 1942 г. II./NJG1 перебазировалась в Сент-Тронд, в Бельгии. Этот аэродром в 17 км восточнее г. Тинен, на полпути между бельгийской столицей и немецким Ахеном, был идеальным местом, откуда ночные истребители Люфтваффе могли перехватывать британские бомбардировщики, совершавшие налеты на промышленные объекты Рура или на другие цели в Центральной Германии. До начала Второй мировой войны это был полевой аэродром бельгийских ВВС.

После оккупации Бельгии этот аэродром стали использовать Люфтваффе, там базировались бомбардировщики, совершавшие налеты на Англию. Параллельно в Сент-Тронде шло интенсивное строительство, которое превратило его в один из основных аэродромов ночных истребителей Люфтваффе в Западной Европе. Были построены бетонные взлетно-посадочные полосы, ангары и административные здания. Все сооружения замаскировали, а полосы выкрасили в коричневый цвет, чтобы они не выделялись на фоне окружающей местности. Здание бывшей бельгийской кадетской школы переоборудовали под центр управления полетами, а два расположенных невдалеке особняка реквизировали под проживание пилотов. Основные работы были завершены в марте 42-го года – спустя два месяца после прибытия туда II./NJG1.

8 февраля группа внезапно получила приказ срочно перелететь на аэродром Коксейде, на побережье Ла-Манша, в 4 км севернее бельгийского городка Верне. Румпельхардт вспоминал: «Мы вылетели настолько быстро, что у многих из нас не было времени, чтобы взять с собой свои вещи. Одни улетели без своих бритвенных принадлежностей, другие – без кителей. Непосредственно же у меня не оказалось с собой никакой другой обуви, кроме летных сапог на меху. И только уже во время инструктажа в Коксейде мы узнали причину нашего столь стремительного перемещения.

12 февраля началась операция «Доннеркейл». Линейные корабли «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений», блокированные в гавани Бреста, должны были пройти через Ла-Манш, чтобы иметь возможность снова активно участвовать в войне на море. Ранним утром нам прочитали приказ фюрера: «Ни один истребитель не может оставить район действий, пока не прибудет замена. Ни один вражеский самолет не должен прорваться к кораблям. Если у вас кончится боезапас, вы должны таранить вражеский самолет! Линкоры должны быть сохранены любой ценой, даже если это означает потерю последнего истребителя!»

К нашему большому облегчению, мы были назначены в так называемый резерв «первой линии», который не должны были бросать в бой, пока имелось достаточное число одномоторных истребителей. Чувства, какие мы испытывали от возможной необходимости в ближайшее время войти в сражение, можно только предполагать.

Утром над Ла-Маншем был густой туман, и командование надеялось, что он продержится долго. Мы сидели в оперативной комнате, и наши нервы были натянуты до предела. До полудня мы непрерывно по кратким радиосообщениям следили за продвижением кораблей. Приблизительно в 12.30 они вошли в самое узкое место Ла-Манша, и со стороны английского побережья в то же время не было никакой реакции. Для меня это было чудо, и я до сих пор не могу понять, как англичане, имея высокоразвитую радиолокационную сеть, до тех пор все еще не смогли обнаружить конвой. В эфире стояла почти жуткая тишина, которая в 13.30 была внезапно прервана кодовым сообщением, обозначавшим, что другая сторона наконец поняла, что происходит. К этому времени корабли были уже вне досягаемости британской береговой артиллерии. Момент самой большой опасности миновал, и теперь дневные истребители могли одни справиться с торпедоносцами и бомбардировщиками.

В целом операция «Доннеркейл» прошла с огромным успехом, и что было очень важно для нас, ночные истребители были сохранены для своей непосредственной работы. Наша роль в защите кораблей еще не была закончена. До вечера мы находились в резерве, а затем перелетели на аэродром Шипхол в пригороде Амстердама. На следующий день в полдень мы совершили разведывательный вылет над Северным морем и затем перебазировались на остров Зильт. Через несколько дней мы снова перелетели на другой аэродром, на этот раз в Ольборг в Дании. Взлетев оттуда, мы пересекли Скагеррак и приземлились на аэродроме Ставангер-Сула.

Нашей задачей было прикрывать с воздуха «Адмирала Шеера» и «Принца Евгения». Мы выполнили два боевых вылета, но ни разу не вошли в контакт с противником. В плотном строю мы описывали над кораблями круги на высоте между двумя и тремя тысячами метров. Когда мы это делали, я заметил кое-что странное. «Принц Евгений» не имел обычной острой кормы, я видел, что она была как бы «квадратная». Только позже я узнал, что взрывом мины ему оторвало около восьми метров кормы».

10 апреля Шнауфера назначили офицером по техническому обеспечению II./NJG1 и перевели в штабное звено группы. Надо отметить, что в организационной структуре Люфтваффе был ряд должностей, в том числе должности адъютанта и офицера по техническому обеспечению, обычно, если не всегда, занимаемые кадровыми офицерами. Поскольку Шнауфер был таковым, его и назначили на этот пост. В то же время множество пилотов относились к «офицерскому составу резерва», который привлекался на службу только на время войны. При этом среди них было большое число известных асов, занимавших различные командные посты в Люфтваффе.

Теперь в обязанности молодого пилота входило следить за техническим состоянием самолетов, их ремонтом и так далее. Если учесть, что в II./NJG1 тогда было около тридцати Bf110, то можно представить, что это выполнить непросто. Людвиг Майстер вспоминал: «Хейнц Шнауфер и я встретились в ноябре 1941 г., когда мы оба были направлены в 5./NJG1. Мы очень хорошо относились друг к другу и скоро стали близкими друзьями. Хейнц был очень одарен технически и потому был скоро назначен сначала офицером по техническому обеспечению эскадрильи, а затем и группы. Он отвечал за то, чтобы самолеты были всегда в постоянной готовности к вылетам, и он полностью посвятил себя этой задаче. Если кто-то искал его, то нужно было только пойти на стоянку самолетов, и он точно оказывался там».

В ночь на 31 мая с британских аэродромов поднялись 1047 бомбардировщиков, взявших курс на Кёльн. Это был первый из так называемых рейдов тысячи бомбардировщиков Харриса. Цели достигло около 900 самолетов, которые в течение полутора часов сплошным потоком пролетали над городом, сбрасывая бомбы. В результате 3500 зданий было полностью разрушено и еще 7200 получило значительные повреждения. Кроме того, было уничтожено 1500 промышленных предприятий и других производственных учреждений. Центр города был опустошен, погибли 460 человек.

В ту ночь RAF потеряли 41 бомбардировщик, что составило 3,9 % от общего числа участвовавших в налете самолетов. Из них восемь были на счету пилотов II./NJG1: три бомбардировщика сбил обер-лейтенант Вальтер Барте, по два – лейтенанты Франц Бринкхаус и Гельмут Никлас, и один – лейтенант Бокемейер.

Длительный период фактического бездействия ночных истребителей Люфтваффе закончился. Ощущение того, что они снова «в деле», значительно улучшило моральное состояние летного состава. О том же, каким оно было до этого, можно сделать вывод из следующих слов Румпельхардта: «Десять вылетов по тревоге – и ни одного бомбардировщика! В тот период вся наша группа одержала всего несколько побед. Неопытные экипажи подобно нам, как правило, не включались в первую волну и не посылались в наиболее благоприятный район. В довершение всего в течение первых пяти месяцев года, вплоть до 30 мая, очень немного вражеских бомбардировщиков пролетало через наш район. У нас было чувство, что удача была просто не на нашей стороне. Наше моральное состояние было очень плохим. Дела шли так, что Шнауфер сказал мне, что мы должны серьезно подумать о возможном возвращении в дневную авиацию».

В ночь на 2 июня англичане атаковали Эссен. Это был второй «тысячный налет», хотя в нем участвовало «всего» 956 бомбардировщиков. Именно в эту ночь Шнауфер наконец одержал свою первую победу. В 01.55 он сбил «Галифакс» Mk.II из 76 Sqdn. RAF, который упал на землю около деревни Грес-Дуасо, в 15 км южнее бельгийского города Лёвен. При этом обстоятельства сложились так, что эта победа легко могла стать первой и последней как для Шнауфера, так и для Румпельхардта, которому накануне присвоили звание унтер-офицера.

Последний потом вспоминал об этом вылете: «Только я прикрепил к своей форме новые знаки различия, как мы по тревоге поднялись в воздух, чтобы совершить наш тринадцатый боевой вылет. В 01.04 мы уже были в квадрате 6С. Погода была очень хорошая, радиосвязь с нашим офицером наведения была тоже отличная, так что были все предпосылки для удачного вылета. После того как мы пробыли в воздухе приблизительно минут сорок, мы выполнили наш первый перехват бомбардировщика, летящего на высоте 3500 метров. Оператор передал: „Цель закрыла вас“, но мы пока еще не видели ее. После того как мы по командам с земли неоднократно изменили курс, я заметил выше и справа что-то едва заметное. Я немедленно сообщил новый курс Шнауферу, и спустя несколько мгновений мы увидели вражеский самолет, который быстро вырос в четырехмоторный „Галифакс“.

Истребитель приближался к бомбардировщику сзади и немного ниже. Тот продолжал лететь прежним курсом, очевидно, его экипаж не подозревал о присутствии рядом врага. В 150 метрах от «Галифакса» Шнауфер сделал небольшую паузу, чтобы успокоиться, а затем перешел в атаку, направив Bf110 вверх. Дав несколько залпов из всех бортовых пушек и пулеметов, он затем резко перевел самолет в пикирование, чтобы не попасть в сектор обстрела хвостового стрелка «Галифакса». Быстро развернувшись, Шнауфер начал повторную атаку.

Румпельхардт продолжал рассказ: «Сразу после нашей первой атаки на одном крыле появилось небольшое пламя, вторая же атака вызвала огромный шлейф пламени, и судьба гигантской птицы была решена раз и навсегда. Мы ни разу не встретили ответного огня. Мы летели сбоку и в свете пламени могли хорошо видеть британские опознавательные знаки. Мы видели, как экипаж бомбардировщика выпрыгнул на парашютах, и мы были довольны, что они спаслись. Наша радость от нашей первой победы была безгранична. Длинный и совершенно непонятный торжествующий крик пронесся сквозь эфир к наземному пункту наведения, вызвав там не меньшую радость. Эта победа, в конце концов, была также и их. Внезапно „Галифакс“ перевернулся и почти отвесно рухнул на землю. Его падение в 15 км к югу от Лёвена сопровождалось несколькими взрывами, которые были видны в радиусе нескольких миль».

Два члена экипажа «Галифакса» – пилот флайт-сержант Уэст (T. R. A. West) и сержант Томпсон (J. R. Thompson) – погибли, остальные четверо – пайлэт-офицер Маллиган (W. B. Mulligan), сержанты Норфолк (W. J. Norfolk), Олдфилд (J. A. Oldfield) и Уайт (P.Wright) – попали в плен. Всего же в ту ночь англичане потеряли 31 самолет – 3,2 % от общего числа бомбардировщиков, участвовавших в налете.

Тем временем для Шнауфера и Румпельхардта боевой вылет продолжался, и бортрадистстрелок вспоминал далее:

«Незадолго до 03.00 мы снова были в действии. Убрав почти до отказа газ, мы медленно приближались к нашей цели. К моменту получения команды „Цель закрыла вас“ мы были уже в районе Гента, и радиосвязь с наземным пунктом наведения была очень слабой, однако мы продолжали лететь на запад. Внезапно я заметил в небе какоето темное пятно. Нам снова повезло, это был второй „томми“, и он уже входил в пределы досягаемости наших пушек. Из-за волнения мы не смогли точно определить его тип, но в любом случае это был четырехмоторный самолет.

Процедура атаки была той же, что и в первый раз, но теперь дела шли не так гладко. Мы были очень удивлены высокой скоростью противника от 390 до 400 км/ч. Шнауфер снова занял позицию сзади и немного ниже цели. Затем мы выполнили нашу первую атаку, целясь в правое крыло, но без успеха. После второго захода мы смогли заметить лишь небольшое пламя. Перед третьей атакой нам пришлось сначала догонять «томми», летевшего на большой скорости. Мы подошли близко и думали, что видели, как попали в его крыло. В нашу сторону потянулись белые струйки дыма из его топливных баков. Продолжая вести огонь, мы приблизились на дистанцию около двадцати метров. Наша безрассудная храбрость была наказана, и мы сразу же попали буквально под дождь из пулеметного огня. Мы немедленно начали пикировать, чтобы уйти как можно дальше!

Только выровняв самолет, мы смогли оценить эффект вражеского огня. Шнауфер был ранен, как позже выяснилось, пуля застряла в его левой икре. Левый двигатель встал, и из него выбивалось небольшое пламя. Рули не действовали, потому что их тяги были перебиты. Носовая посадочная фара была постоянно включена, вероятно, в результате произошедшего короткого замыкания в цепи, и мы теперь летели подобно освещенной учебной цели. Естественно, мы не видели, какой был результат от нашей последней атаки».

В первый момент Шнауферу и Румпельхардту показалось, что они должны выпрыгнуть на парашютах, но высота была уже около 600 метров, и они решили не делать этого. К счастью, через несколько мгновений пилоту удалось снова запустить левый двигатель и тем самым хоть немного восстановить управляемость «Мессершмитта».

Пока они преследовали бомбардировщик, связь с оператором наведения, который мог сообщить им курс для возвращения на аэродром, окончательно прервалась, и Шнауферу пришлось самому определить примерное направление. Прошло довольно много времени, прежде чем Румпельхардт смог поймать сигналы радиомаяка Сент-Тронда, и теперь они без проблем смогли найти свой аэродром.

Когда они появились над Сент-Трондом, оказалось, что посадочные огни там потушены. Это было обычным делом, если никто не взлетал или не заходил на посадку. Румпельхардт выпустил две обычные сигнальные и одну красную ракету, прежде чем огни были включены. Рули бездействовали, и Шнауфер управлял самолетом только элеронами и регулируя обороты двигателей, что предполагало очень жесткую посадку на большой скорости. Когда их Bf110C «G9+DC» наконец коснулся земли, пилот не смог удержать его, и тот съехал с взлетно-посадочной полосы на вспаханное поле.

Румпельхардт так заканчивал свои воспоминания о том вылете:

«Все переключатели назад и на тормоза! Наконец самолет остановился, и на несколько мгновений вокруг нас наступила почти неземная тишина. Но это не задержало нас, и мы выбрались из кабины настолько быстро, насколько это было возможно. Еще на подходе к аэродрому я по радио вызвал санитарную машину, которая сразу же и забрала раненого пилота. Наша „Дора-Цезарь“ получила девятнадцать пробоин, и я был единственный непострадавший. Но наше терпение, наконец, было вознаграждено, и мы больше не нуждались, чтобы скрываться позади более успешных экипажей.

Утром 6 июня я и Шнауфер были награждены Железными Крестами 2-го класса. До этого момента Шнауфер надеялся, что пуля, застрявшая в его икре, поведет себя так, что он сможет не прекращать боевых вылетов. Но это оказалось нереалистичным желанием, и 8 июня его отправили в госпиталь в Брюссель. С этого момента я оказался лишним и до 26 июня получил отпуск. Я заехал в Брюссель, где нашел Шнауфера в очень плохом состоянии. В результате приема лекарств у него возникла сильная аллергия. Все его тело, и прежде всего лицо, было покрыто сыпью, которая сделала его почти неузнаваемым для меня. На пути домой я посетил его семью в Кальве. Мать Шнауфера очень тепло приветствовала меня словами: «К нам прибыла другая половина Хейнца!»

Шнауфер вернулся из госпиталя 25 июня и уже на следующий день совершил боевой вылет. Румпельхардт тогда еще не успел вернуться из отпуска, и потому вместо него со Шнауфером два раза летал фельдфебель Шульц. Из событий, произошедших той памятной ночью 2 июня, молодой пилот сделал для себя правильные выводы. С тех пор не только его истребитель ни разу не был сбит, но и ни один из членов его экипажа не был ранен.

В ночь на 1 августа в налете на Дюссельдорф участвовало 640 британских бомбардировщиков: 386 двухмоторных «Веллингтонов», «Хэмпденов» и «Уитли», а также 244 четырехмоторных «Ланкастеров», «Стирлингов» и «Галифаксов». Англичане потеряли 41 самолет, или 4,6 % от их общего числа.

На счету пилотов II./NJG1 было семь побед, при этом три из них одержал Шнауфер, взлетевший из Сент-Тронда в 02.13. Сначала в 02.47 в районе голландского Тилбурга он сбил «Веллингтон» Mk.IC DV439 «PPH» из 25 OTU, который совершил вынужденную посадку. Один член экипажа канадский сержант Пенней (W. F. Penney) погиб, а остальные – пайлэт-офицеры Уэйч (P. L. Weich) и Гамильтон (J. Hamilton) и сержанты Валенски (S. Valensky), Вэзи (D. J. Veasey), получив ранения, попали в плен.

Спустя полчаса – в 03.17 – жертвой Шнауфера уже около бельгийского местечка Хулденберг, в 16 км юго-восточнее Брюсселя, стал «Веллингтон» Mk.IC DV552 «UJN» из 27 OTU. На этот раз весь экипаж бомбардировщика, состоявший из новозеландского пилота и пяти австралийцев, погиб.

Прошло еще почти полчаса, и в 03.45 Шнауфер в 12 км северо-восточнее Шарлеруа атаковал и сбил «Уитли» Мк. V BD347 из 24 OTU. Погиб бортстрелок флайт-сержант Уайтинг (W. T. Whiing), а остальные трое летчиков – австралийский пилот пайлэт-офицер Силва (G. Silva), штурман флайт-сержант Блэк (J. B. Black) и бортрадист флайт-сержант Уайхер (A. J. Whicher) – не только уцелели, но смогли избежать плена и затем вернулись в Англию.

Надо заметить, что Bf110C, на котором летал Шнауфер, не имел бортовой РЛС, и многое зависело от квалификации оператора наведения на земле и правильности его команд. Во всех трех случаях оператором наведения, помогавшим экипажу выйти на цель, был обер-фельдфебель Бухте (Buchte).

В ночь на 6 августа группа из двадцати пяти британских бомбардировщиков попыталась совершить налет на Эссен и Бохум. Однако вылет сложился для англичан крайне неудачно, лишь четыре экипажа смогли сбросить бомбы на цель, кроме того, было потеряно пять самолетов. В ту ночь Шнауфер и Румпельхардт впервые совершили боевой вылет с использованием бортовой РЛС «Лихтенштейн», которую установили на их «Мессершмитте».

Румпельхардт, который теперь выполнял функции оператора радара, так прокомментировал этот вылет:

«Впервые мы выполнили боевой вылет с „Лихтенштейном“ ночью 5/6 августа 1942 г. Я смог обнаружить цель на высоте 5000 метров на расстоянии трех километров. Я непрерывно сообщал Шнауферу о нужном курсе, дистанция до цели становилась все меньше и меньше. Вскоре он смог обнаружить ее визуально, но, вероятно, из-за отсутствия нужной концентрации она вскоре снова исчезла из поля его зрения. Мы оба были очень разочарованы тем, что наш первый перехват с использованием „Лихтенштейна“ не завершился успехом. Однако в любом случае оборудование произвело на нас очень хорошее впечатление».

Первую воздушную победу с использованием бортовой РЛС Шнауфер одержал в ночь на 25 августа, сбив около поселка Лоонбеек, в 18 км восточнее Брюсселя, «Веллингтон» Mk.III BJ651 «JNM» из 150 Sqdn. RAF, участвовавший в налете на Франкфурт. Одновременно это была его пятая победа. Все пять британских летчиков, входивших в экипаж бомбардировщика, погибли.

В начале сентября Шнауфер после шестой победы был награжден Железным Крестом 1-го класса, а Румпельхардт получил эту награду 1 октября.

В конце ноября бортрадист заболел и с высокой температурой был отправлен в госпиталь. Пока он отсутствовал, со Шнауфером летал унтер-офицер Хейнц Веннинг. Тот был радиооператором обер-лейтенанта Гельмута Никласа, который получил тяжелое ранение и тоже находился в госпитале. До 16 декабря Шнауфер совершил с Веннингом три боевых вылета, и, хотя все они закончились безуспешно, пилот всегда отзывался о нем как о первоклассном радиооператоре.

Поздним вечером 21 декабря 137 британских бомбардировщиков совершили налет на Мюнхен. В 23.53 Шнауфер в районе деревушки Поелкапелле, в 8 км северо-восточнее г. Ипр, сбил «Ланкастер» Mk.I R5914 «ZN?» из 106 Sqdn. RAF. Три члена экипажа – пилот флайт-сержант Бринкхёрст (J. D. Brinkhurst), бортрадист флайт-сержант Меллорс (T. Mellors) и хвостовой стрелок флайт-сержант Гринвуд (V. Greenwood) – погибли. Остальные четверо – бортинженер флайт-сержант Элсом (H. J. Elsom), штурман флайт-сержант Шеперд (J. A. Shepherd), бомбардир флайт-сержант Лидхэм (S. P. Leedham) и верхний бортстрелок флайт-сержант Уорд (C. Ward) – успели выпрыгнуть на парашютах и попали в плен.

Всего в ту ночь англичане потеряли двенадцать самолетов, или 8,8 % от общего числа участвовавших в налете на Мюнхен.

Вероятно, 21 декабря Шнауфер сбил еще один «Ланкастер». Румпельхардт засек его при помощи своего радара и вывел пилота на позицию для атаки. Оба они затем видели, как после залпа их пушек бомбардировщик загорелся и пошел к земле.

О дальнейшем Румпельхардт потом рассказывал: «Ланкастер» упал недалеко от Граммонта, западнее Брюсселя. Показания очевидцев и время его падения подтверждали, что это могла быть только наша победа. Мы заявили о ней, и все пока шло гладко. Однако оказалось, что гауптман Хергет из I./NJG4 заявил о том, что сбил четырехмоторный «Ланкастер» в то же самое время. Хотя ни один из критериев не подходил к его заявлению, он слишком настойчиво требовал эту победу для себя. Нам сказали, что генерал не может принять решение, кому же присудить эту победу, и что мы сами должны решить это. Мы оказались менее удачливыми».

Говоря «генерал», он имел в виду командира 12-го авиакорпуса генерал-лейтенанта Йозефа Каммхубера. Именно в его компетенцию входило подтверждение побед ночных истребителей.

Пока еще ничто не предвещало, что Шнауфер может стать лучшим асом ночной истребительной авиации. Все знали, что в ночь на 1 августа он в одном вылете сбил сразу три самолета, но многие полагали, что была лишь «вспышка».

Казалось, подтверждением этого было то, что свою следующую победу Шнауфер одержал только лишь 14 мая 1943 г. Правда, первые четыре месяца этого года оказались неудачными в целом для всей II./NJG1. В зону ответственности группы входил 6-й сектор, расположенный западнее Сент-Тронда. Он был разбит с севера на юг на три квадрата – 6А, 6В и 6С. К последним с востока примыкали районы патрулирования системы «Небесный полог», имевшие кодовые названия «Колибри», «Серна» и «Синица». Через них обычно проходили маршруты полета британских бомбардировщиков, совершавших налеты на города и промышленные объекты Рура.

Однако в январе – апреле 43-го года основные усилия бомбардировочного командования RAF были сосредоточены на других направлениях. Используя длинные зимние ночи, англичане атаковали города в глубине Германии: Берлин, Штутгарт, Мюнхен, Нюрнберг, и портовые города – Гамбург, Бремен, Вильгельмсхафен и Киль. Бомбежкам также подвергались цели в итальянских городах Турин, Милан и Специя и базы немецких подлодок в Сен-Назере и Лорьяне, на побережье Бискайского залива. В результате истребители II./NJG1 практически оказались не у дел.

В то время британские бомбардировщики появлялись над Руром лишь четырнадцать раз. В январе они совершили пять налетов на Эссен и по одному на Дуйсбург и Дюссельдорф, в феврале – два налета на Кёльн, в марте – два налета на Эссен и в апреле – два налета на Дуйсбург и один на Эссен. При этом пилоты II./NJG1 в январе вообще не одержали ни одной победы, в феврале на их счету были два самолета, в марте – один и в апреле – два. Такая низкая результативность объяснялась прежде всего недостаточной гибкостью схемы «Небесный полог», разработанной генералом Каммхубером. В соответствии с ней истребители патрулировали в заранее определенных квадратах, вместо того чтобы вести активный поиск вражеских бомбардировщиков по всему маршруту их полета.

В ночь на 14 мая 432 британских тяжелых бомбардировщика, а также десять «Москито» атаковали Бохум – центр угольной промышленности Рура. Согласно данным Люфтваффе, ночные истребители с 23.22 по 04.06 сбили двадцать шесть самолетов: десять «Галифаксов», восемь «Ланкастеров» и по четыре «Стирлинга» и «Веллингтона». Из четырех побед, одержанных пилотами II./NJG1, две были на счету Шнауфера.

Сначала Шнауфер в 02.14 на высоте 3700 метров недалеко от голландского г. Херлен сбил «Стирлинг» Mk.I R9242 «BUO» из 214 Sqdn. RAF. Пилот флайт-сержант Гибней (R. M. Gibney) и три члена экипажа погибли, а трое других уцелели и попали в плен.

Затем он в 03.07 на высоте 4700 метров около бельгийского Лёвена атаковал «Галифакс» JB873 «EYJ» из 78 Sqdn. RAF, который за сорок пять минут до этого сбросил бомбы на Бохум. Горящий бомбардировщик упал в 5 км юго-восточнее Лёвена, командир его экипажа флайт-сержант Дэн (G. Dane) и второй пилот флайт-сержант Боди (J. H. Body) погибли. Остальные шесть человек спаслись, при этом пятеро оказались в плену, а шестой – штурман флайт-сержант Годдард (R. G. Goddard) – избежал этой участи и затем смог вернуться в Англию.

В ту ночь со Шнауфером в качестве радиооператора летал лейтенант Баро. Его же постоянного радиооператора Румпельхардта еще в феврале рекомендовали для подготовки в качестве офицера. Успешно пройдя отборочные курсы, тот с 1 мая по 15 июня сам был инструктором на курсах младших унтерофицеров, а затем с середины июля до 18 сентября учился в офицерской школе. Забегая несколько вперед, можно сказать, что первый боевой вылет со Шнауфером после восьми месяцев отлучки Румпельхардт совершил в начале октября 43го года, когда у того на счету было уже 28 побед. В течение этого периода пилот летал с несколькими радиооператорами. Двенадцать побед он одержал с лейтенантом Баро, пять – с унтер-офицером Эрихом Хандке и по две – с обер-лейтенантом Фрейманном и унтер-офицером Хейнцем Бэрвольфом.

Тем временем ночные налеты набирали все большие обороты, и потери сторон быстро росли. Спустя две недели, в ночь на 30 мая, во время отражения налета на Вупперталь ночные истребители Люфтваффе в течение получаса – с 02.07 по 02.37 – сбили двадцать два бомбардировщика: десять «Галифаксов», пять «Стирлингов», четыре «Веллингтона» и три «Ланкастера». RAF потеряли более 200 членов экипажей, большинство из них погибли, некоторые попали в плен, и лишь горстка, совершив рискованное путешествие, смогла вернуться обратно в Англию. В то же время в Вуппертале при бомбежке и от возникших пожаров погибли около трех тысяч человек, очень сильно пострадала старая, историческая часть города.