Текст книги "Суровая нежность"

Он ведь должен что-нибудь сказать, не так ли? Обнять ее и сказать, как это было чудесно. Как сильно он любит ее.

Так почему же он молчит?

Магнус силился убедить себя, что это не имеет значения, но не мог. Она оказалась невинна. Девственница.

– Почему ты не сказала мне?

Хелен приподнялась на локте, чтобы посмотреть на него. Между бровей у нее залегла маленькая складочка.

– Я пару раз пыталась, но ты ясно дал понять, что не хочешь говорить об Уи… – Она осеклась. – О моем замужестве.

Он понимал, что она права, но не смог удержаться, чтоб не заметить с горечью:

– Не очень-то ты старалась.

Она вздрогнула.

– Возможно. Но что я должна была делать, выпалить за обедом: «И кстати, я девственница»? – Она вглядывалась в его лицо. – Я не думала, что это для тебя так важно.

– Не важно? – Он насмешливо фыркнул. Неужели она настолько наивна? Очевидно, да, если судить по ее простодушному взгляду. – Ты не думала, что мне может быть не все равно, что вы с Гордоном не консумировали ваш брак?

Ее щеки жарко запылали.

– Я полагала, что для тебя важна я, а не состояние моей девственности. Я же не спрашиваю у тебя, со сколькими женщинами ты переспал.

Если б он рассуждал здраво, то сообразил бы, что она права. В глубине души Магнус понимал, что несправедлив, но ничего не мог с собой поделать.

– Это не одно и то же.

Она выгнула бровь.

– Разве? В любом случае я думала, ты обрадуешься.

Он сжал губы. Одна часть его – та, которая была примитивным самцом, – радовалась. Вся эта страсть была для него, невинные отклики – естественное и инстинктивное отражение ее чувств к нему. Но это было еще и грубым напоминанием обо всем, что он отнял у своего друга. Сначала жизнь, а теперь еще и жену.

Вероятно, почувствовав его терзания, она попробовала объяснить:

– Когда Уильям пришел ко мне в комнату той ночью, он догадался о моих чувствах к тебе. Он предоставил мне выбор: прийти к нему в постель, не думая о другом мужчине, или добиваться аннулирования брака. Или, если это не удастся, развода.

А, черт. Магнус будто получил ножом в живот. Стараясь облегчить его вину, она только делала хуже. Знать, что друг готов был отказаться от жены ради него… Боже.

Магнус был так зол в тот день. Неужели злость сделала его невнимательным? Была ли его вина в том, что произошло? В самом глухом уголке сознания – в чем он никогда не признавался даже себе – сидел глубоко укоренившийся страх, что предостережение Маклауда было пророческим и что он мог что-то сделать, чтобы предотвратить беду.

– Я знала, что это рассердит мою семью, знала, что тебе, возможно, будет все равно, но и понимала также, что это несправедливо по отношению к Уильяму; я бы никогда не смогла любить его так, как он того заслуживает. Поэтому я решила добиваться аннулирования брака. Но я не успела дать свой ответ, он уехал. А потом… – Голос ее печально оборвался. – Потом, казалось, это уже не имело значения. Наверное, нехорошо было с моей стороны притворяться, но какой смысл был в том, чтобы устраивать скандал?

Никакого. Но она все равно должна была сказать ему.

– Для тебя это имело бы какое-то значение, Магнус? Ты считал бы свои чувства ко мне меньшим предательством, если б мой брак был подтвержден?

Он сердито сжал челюсти, понимая, что она права. Его терзал не ее брак с Гордоном, а то, что он сделал, чтобы покончить с ним.

Виноватый румянец окрасил щеки Хелен.

– И, должна признаться, мне нравилась та свобода, которую предоставляло вдовство. Ты же знаешь моих братьев.

Магнус скрипнул зубами. К несчастью, да.

Он смотрел на нее, пытаясь сдержать бурю бушующих в душе эмоций. Может, он и понимал ее резоны, но это не уменьшало его гнева. Чувства, что она что-то утаила от него. Ее лицо сливалось с тем, другим.

«Приглядывай за ней…» Он получил такой наказ.

Ему трудно стало дышать. Он должен выйти отсюда, пока не сказал что-то такое, о чем потом пожалеет. Пока в гневе не накинулся на нее за то, чего она не понимает. Конечно, не понимает, да и как же иначе? Он не может рассказать ей правду и увидеть ужас и отвращение в ее глазах. Этого он не вынесет.

Он думал, что сможет, но, наверное, глупо было даже пытаться. Ему никогда не забыть о прошлом. О том, что он сделал.

Но он ведь так любит ее.

Господи, он совсем запутался!

Скрип ворот во дворе внизу показался благословенной передышкой. Он спустил ноги с края кровати и начал набрасывать на себя одежду.

– Ты куда?

Нотка паники в ее голосе только усугубила его чувство вины. Сейчас он должен был держать ее в объятиях, наслаждаясь радостями супружеского счастья, а не испытывать непреодолимое желание сбежать.

– Скрипнули ворота, и, если не ошибаюсь, прибыли остальные.

Глаза ее расширились.

– Мой брат?

Он кивнул и пересек комнату, чтобы поднять ее одежду. Подав ей, сказал:

– Тебе лучше одеться и вернуться к себе.

Не хватало ему только еще больше осложнить свои отношения с Сазерлендом. Они и так хуже некуда.

Глава 26

Уильяму Сазерленду потребовалась неделя, чтобы принять правду, но у него было только несколько дней, чтобы решить, что с этим делать.

Мюриел может быть счастлива без него, но он никогда не будет счастлив без нее. Счастье не должно было играть в его жизни такую важную роль и, может, и не играло бы, если б он не встретил ее. Но он встретил и познал и счастье, и, как неизбежное следствие, несчастье.

Без первого он еще мог бы существовать, но не может продолжать находиться в бесконечном состоянии последнего.

Осознание, что она для него важнее всего на свете и что он заставил ее ненавидеть его, пугало до смерти. Он был настолько ослеплен страхом потерять ее, что не соображал, что делает. Иисусе, он чуть не овладел ею силой!

Он думал, что раз они вместе, все остальное не важно. Что малая толика любви лучше, чем ничего. Но он ошибся. Она заслуживает больше, чем половина жизни, чем та часть его, что он готов был ей отдать.

Она была права. Любовь без уважения – не любовь. Если он сделает ее своей любовницей, она будет думать, что недостойна большего. Как будто то, что сотворили с ней те подонки, сделало ее ущербной. Как он мог этого не понимать?

Его любви хватило, чтобы отпустить Мюриел, но достаточно ли он любит ее, чтобы вернуть? Он искал ответ в темных глубинах своего отчаяния. Как ему выполнить свой долг графа и быть с женщиной, которую он любит?

Но, быть может, он неправильно ставит вопрос. Возможно, надо спросить, как он сможет исполнять свой долг без нее?

Но нужен ли он еще ей?

Какой колючий сегодня ветер, думала Мюриел, спеша по узким переулкам Инвернесса. Стемнело час назад, и призрачная пелена тумана, спустившаяся на город вместе с ней, уже начинала сгущаться.

Это была ночь, от которой пробирал озноб даже самое храброе из сердец. Опасная ночь для одинокой женщины. Но она была не одна. Со времени ее возвращения в Инвернесс неделю назад лорд Генри каждый вечер провожал ее домой. Нет, не домой. Та комнатенка над сапожной мастерской никогда не будет домом. Она отогнала прочь приступ меланхолии и остановилась рядом со своим спутником.

– Вот мы и пришли, – проговорил он бодро. – В целости и сохранности.

Мюриел заглянула в его доброе лицо, освещенное мягким светом уличного факела, оставленного для нее сапожником. Лорд Генри – добрый человек. Умный, приятной наружности, прекрасный, опытный врач, у него впереди блестящее будущее. Он из тех мужчин, кто посвятил бы всю свою жизнь, пытаясь сделать ее счастливой. Она поступает глупо, что не дает ему шанса попробовать.

– Спасибо, – сказала она. – Я знаю, вам не по пути.

Он отмахнулся.

– Лишние несколько минут, не более. И я чувствую себя лучше, зная, что вы в безопасности. – Их глаза встретились, и Мюриел видела в них вопросы. Его нежные чувства к ней. Его обиду. Улыбка мужчины сникла. – Вы уверены, что не передумаете? Они, возможно, здесь старые, придирчивые и по-своему закоснелые, но зато вы делаете большие успехи. Во Франции легче не будет.

Во Франции будет много легче. Во Франции ей не придется удерживать себя от того, чтобы вернуться к нему. Во Франции не будет надежды. Во Франции она защитит себя от себя самой. Во Франции она исчезнет.

Она покачала головой.

– Я с детства мечтала о том, чтобы побывать на континенте. – Ложь легко срывалась с ее губ, ибо она сама уже почти поверила в нее. – Но если вы передумали насчет вашего предложения написать письмо своему другу в парижской гильдии, я пойму.

– Конечно же, нет. Им очень повезет, что вы окажетесь у них. – Он протянул руку, взял ее за подбородок и приподнял лицо к своему. Руки его были теплыми и сильными, но прикосновение не вызывало ничего… ни малейшей искорки. – Я не сдаюсь, Мюриел. Все оставшиеся дни до вашего отъезда я буду пытаться убедить вас изменить свое решение.

Она узнала выражение его глаз, и на мгновение ей показалось, что он поцелует ее. Но очевидно, он передумал, и ей не пришлось даже отстраняться.

Он отпустил ее подбородок.

– Спокойной ночи, Мюриел.

– Спокойной ночи, – ответила она, открыла дверь и проскользнула в дом. Девушка с облегчением прислонилась спиной к закрытой двери, радуясь, что наконец осталась одна.

Краем глаза она уловила промелькнувшую в свете свечи какую-то тень. Она вздрогнула, испуганно ойкнула, пока не узнала его.

Паника сменилась радостью. Предательской радостью. Сердце подпрыгнуло в груди, и ей пришлось силой вернуть его назад, в его холодный, твердый панцирь.

– Что ты здесь делаешь, Уилл? Кто тебя впустил?

Она остановилась. Ну конечно, его впустил сапожник. Кто ж откажет графу Сазерленду хоть в чем-то? Кроме нее. Ведь даже она собиралась принять его дьявольскую сделку. Каждую ночь она терзала себя воспоминаниями. Неужели это было бы так уж плохо? Они были бы вместе, разве это плохо?

Мюриел остановила себя. Это было бы ужасно. Она возненавидела бы и себя, и его.

– Кто был тот мужчина? – Он выступил из тени. Сердце Мюриел кольнуло. Он выглядел ужасно, словно не спал и не ел несколько дней. Словно прошедшие недели истерзали его так же, как и ее. – Кто он тебе? – пожелал знать он.

Мюриел рассердил его тон. Он напомнил ей о том, кто он есть. Властный, могущественный граф. Человек, не терпящий отказов.

Она ожидала гнева. Ожидала, что он схватит ее, станет требовать ответа. Но никак не ждала, что он внезапно весь как-то сникнет, проведет рукой по своим растрепанным волосам и посмотрит на нее так, словно она только что сообщила ему о смерти его лучшего друга.

– Ради Бога, скажи, что я не опоздал.

О чем он говорит?

– Не опоздал для чего?

– Убедить тебя вернуться со мной.

Она оцепенела от его слов.

Увидев ее реакцию, он чертыхнулся.

– Черт, я опять все порчу. – Он вновь пропустил волосы сквозь пальцы. Она никогда не видела его таким неуверенным и ощутила легкое беспокойство, но заставила себя подавить его. – Я нервничаю, когда ты стоишь. – Уилл? Нервничает? Глаза Мюриел расширились. Господи помилуй, да что с ним такое? Он указал на стул перед незажженной жаровней. – Пожалуйста, присядь.

Чувствуя, что ноги плохо держат ее, она без колебаний подчинилась. И в замешательстве смотрела, как он несколько раз прошелся туда-сюда по комнате, прежде чем вновь остановиться перед ней.

– Я не могу потерять тебя, Мюриел. Ты лучшее, что когда-либо происходило со мной. Ты для меня самый важный на свете человек. Я люблю тебя.

Он что, решил помучить ее? Какими бы прекрасными ни были его слова, она не может позволить себе слушать их. Но ледяной панцирь, в который она заковала свое сердце, готов был вот-вот треснуть.

– Чего ты хочешь, Уилл? – Она заглянула ему в глаза, но это было ошибкой. Почувствовав, как неодолимо тянет ее к нему, она резко отвернула голову. Она знала, чего он хочет, и холодно добавила: – Прошу тебя, говори, что собирался, и уходи.

Она опять вздрогнула, когда он опустился перед ней на колени. Взяв ее руку в свою, заставил посмотреть на него.

– Я могу исполнить свой долг или жениться на тебе. – Он помолчал. – Или сделать и то и другое.

Она замерла, не смея дышать, не смея надеяться.

– Мне не нужен наследник, он у меня уже есть.

Что он имеет в виду? Неужели у него есть внебрачный ребенок?

– Мой брат, – сказал он, вероятно, догадавшись о направлении ее мыслей. – Кеннет – мой наследник, и не вижу причин, почему так не может быть всегда. У него будут дети. А если нет, будут у Хелен. – Он скривился. – Хотя я очень надеюсь, что Монро удастся убедить ее выйти за него. Потому что скорее в аду расцветут тюльпаны, чем я увижу Маккея… – Он осекся и печально улыбнулся. – Об этом мы поговорим потом. Я просто пытаюсь сказать, что хочу, чтобы ты поехала домой вместе со мной. Хочу, чтоб ты стала моей женой.

Тиски, сжимавшие ее сердце, не выдержали, и оно неистово заколотилось в груди. Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Это что, какая-то жестокая шутка? Он ведь не может говорить это всерьез?

Он сжал ее руку, прочитав эту неуверенность.

– Пожалуйста, Мюриел, я знаю, у тебя есть все основания ненавидеть меня. То, что я сделал, непростительно. Тем более что я люблю тебя. Я не должен был вынуждать тебя возвращаться, не должен был вынуждать тебя… – Он смолк, охваченный чувством стыда.

Неужели это происходит на самом деле? Неужели могущественный граф Сазерленд стоит перед ней на коленях и просит выйти за него замуж?

– Страсть – не то, чего я хочу от тебя… ну, то есть не все, чего я хочу. Если я заставил тебя так думать, прости. Я люблю тебя. И хочу, чтоб ты была рядом со мной не только в спальне, но и в моей жизни. Знаю, что не заслуживаю этого, но все равно прошу. – Он сделал глубокий вдох. – Пожалуйста, прости меня и окажи мне великую честь, согласившись стать моей женой.

На протяжении всей его страстной речи Мюриел боролась с яростной волной эмоций. За все то время, что она знает его, он сказал ей всего несколько нежных слов, и услышать так много сразу было довольно ошеломляюще. Как бы ни хотелось ей уцепиться за его слова, боль, которую он причинил ей в эти последние месяцы, сделала ее осторожной.

– А как же король? Я думала, ты должен жениться на его сестре.

– Я не давал официального согласия на этот союз.

– А король об этом знает?

Он поморщился.

– Не уверен. Но это не важно. Я сделаю для короля все, что он попросит – кроме женитьбы на его сестре. Возможно, удастся убедить брата занять мое место.

Во взгляде Мюриел читалось, что она верит в это так же слабо, как и он. Если и есть кто, меньше желающий жениться, чем Кеннет Сазерленд, она его не встречала.

– А как же моя работа? – тихо спросила она. – Я не откажусь от нее.

– Я и не прошу тебя отказываться. – Он натужно сглотнул, и стало понятно, что то, что он собирается сказать, тяжело для него. – Если ты хочешь остаться здесь и закончить свое обучение, я подожду. Буду приезжать навещать тебя так часто, как только смогу. И потом… – Он помолчал. – Решим это, когда придет время.

Она изумленно смотрела на него. Он не шутит. Боже милостивый, он говорит серьезно! Его готовность сделать это для нее сказала о его любви больше, чем все остальное.

– Я никогда не настаивала на этом, Уилл. Я приехала сюда только потому, что не могла оставаться в Данробине и смотреть… – Горло перехватило. – Не могла смотреть, как ты женишься на другой. – Слезы, которые она так старательно сдерживала, защипали глаза. – Я хорошо знаю свое дело, и мне не требуется подтверждение этого от гильдии. Я все равно в конце недели собиралась уехать.

Он издал удивленный возглас.

– Уехать?

Она кивнула.

– Во Францию.

Он воззрился на нее с растущим ужасом.

– Господи, Мюриел, прости.

Она покачала головой, слезы заструились по щекам.

– Я не знала, смогу ли быть достаточно сильной.

Лицо его сделалось твердым.

– Ты не просто сильная. Твоей силы хватит на нас обоих. Не знаю, почему мне потребовалось так много времени, чтобы все это понять. – Подушечкой большого пальца он стер слезинку с ее щеки. От этого нежного прикосновения сердце Мюриел сжалось. – Ты не дала мне ответ.

Она кивнула:

– Да, Уилл, я выйду за тебя замуж.

Он встал, повлек ее за собой и заключил в объятия.

– Слава Богу. Слава Богу.

Эмоции в его голосе были сродни ее собственным. С минуту они просто стояли обнявшись, понимая, как близки были к тому, чтобы потерять друг друга навеки.

Но потом близость тел начала пробуждать иные реакции. Она почувствовала, как он затвердел. Ощутила, как часто забилось его сердце. Почувствовала нарастающий между ними жар.

Он поцеловал ее. Вначале нежно. Мягкое прикосновение губ к губам. Она ощутила солоноватый вкус своих слез, когда он поцеловал ее снова. На этот раз со стоном накрыв ее рот в твердом притязании на обладание.

Она раскрылась ему навстречу, впустила его, позволяя языку гулять внутри. Позволяя ему удовлетворить свой голод, утолить свою жажду, целиком и полностью отдавая себя в его власть.

Глубже. Горячее. Быстрее. Нежное покорение все длилось и длилось.

Она схватила его за плечи, прильнула теснее, жаждая быть к нему как можно ближе. Каждый дюйм его твердого, мускулистого тела сливался с ней. Она чувствовала, как он все настойчивее прижимается к ее бедрам своими, приникает торсом к груди.

Она хотела его. И показала ему, насколько сильно, потершись о него, и застонала, когда их языки сплелись в горячем поединке.

– Нет! – Он оторвался от нее и решительно отодвинул. – Пока мы не поженимся. Я так долго ждал, подожду еще.

Все еще тяжело дыша, Мюриел вскинула бровь. Судя по всему, он пытался убедить самого себя.

– А если я не хочу ждать?

Воспоминания о том, что с ней случилось, никуда не уйдут, но с Уиллом она сможет начать заново. Он никогда не причинит ей боли.

Его взгляд предполагал, что он не слишком доволен ее замечанием.

– Ты не облегчаешь мою задачу, глядя на меня так. Но тебе меня не переубедить.

Она вновь вздернула бровь, подвергая сомнению это его утверждение. Это мы еще посмотрим. А пока пусть себе думает, что хочет. Бедный, его гордость претерпела и так слишком много ударов для одного дня. Бедный? Она улыбнулась. Всемогущий граф Сазерленд. Кто бы мог подумать?

Его глаза сузились.

– Чему это ты улыбаешься?

Уголок ее рта дернулся. Не желая говорить ему правду, она сымпровизировала:

– Хотела бы я взглянуть на лицо твоего брата, когда ты поведаешь ему эту новость.

Он улыбнулся. Боже, какой же он красивый, когда улыбается.

– Может, и увидишь.

Она вопросительно взглянула на него.

– Я приплыл на корабле. Хотелось бы как можно скорее сказать королю об… э… изменении планов. – Лицо его помрачнело. – И я намедни слышал кое-какие слухи о муже сестры, которые Кеннет захочет услышать.

– Я удивлена, что ты позволил Хелен поехать с…

Глаза его ожесточились.

– С Маккеем? Да, ну выбора-то у меня в общем-то не было. Король настаивал. По крайней мере Монро тоже поехал. Будем надеяться, что ему удалось убедить ее выйти за него.

Она нахмурилась, не успев остановиться.

– Что такое?

Мюриел знала, как он – и все Сазерленды – относится к Маккею, но Дональд Монро ей не нравился.

– Ты уверен, что Монро – лучший мужчина для твоей сестры?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Кеннет перед отъездом говорил нечто похожее. Он тебе не нравится?

Она пожала плечами.

– Он жесткий человек. – Слишком гордый, но это не произведет на Уилла впечатления. – Будь его воля, ты бы находился сейчас в Ирландии с его другом Джоном Макдугалом.

Уилл кивнул.

– Он против подчинения Брюсу. Но одной этой причины недостаточно.

– Хелен не любит его.

Они оба знали, кого Хелен любит. Уилл встретился с ней глазами. Неужели он откажет сестре в том, что они обрели. Через минуту он вздохнул.

– Я никогда не понимал свою сестру. Она никогда не делает то, чего от нее ждут. – Он покачал головой. – А всё эти ее рыжие волосы. И откуда только они взялись?

– Не представляю. – Мюриел спрятала улыбку, когда свет свечи блеснул бронзовыми всполохами на его темно-каштановых волосах. Не делать то, чего ожидают? Брат с сестрой похожи больше, чем он готов признать.

Глава 27

Магнус достаточно долго откладывал это дело. Он сделал бы его раньше, но все три дня после возвращения в Дан-Лагад Макгрегора и остальных он либо выполнял свои обязанности, либо уединялся с королем и Макгрегором, пытаясь вычислить, кто их предал. А это наверняка было предательство. Нападавшим просто не могло так повезти.

Но король наотрез отказывался действовать без доказательств. Магнус был убежден, что предателя следует искать в лагере Сазерлендов. Нападавшие слишком хорошо знали местность, стало быть, кто-то из них родом именно отсюда. Но кто это – сам Сазерленд, Монро или кто-то из их людей, – Магнус не знал. За ними за всеми наблюдали.

Макгрегор настиг оставшихся нападавших, таким образом были убиты все десятеро, которых Фрейзер насчитал вначале. Магнус отправил группу разведчиков вернуть на место камни, которые он передвинул, и прочесать горы. Но таинственный третий воин исчез. Нельзя было не считаться и со сходством между отрядом воинов и Горной стражей. Похоже, у них есть подражатели.

Не считая оставшегося шрама, король почти полностью оправился. И действительно, он только что первый раз трапезничал в Большом зале и удостоил личной аудиенции графа Сазерленда, который незадолго до этого неожиданно прибыл в замок вместе с леди Мюриел.

Оставив Фрейзера и Макгрегора охранять короля, Магнус воспользовался возможностью сделать то, что уже давно должен был сделать. Он забрал невинность Хелен; честь требовала жениться на ней.

О чем, черт возьми, он говорит? Такой аргумент, может, и облегчал его совесть, но на самом деле это всего лишь предлог. Он хочет жениться на ней, несмотря ни на что.

Может, он и не заслуживает счастья, но будет стремиться к нему.

Он вышел из зала и отправился на поиски Хелен. После трапезы она ушла так быстро, что он не успел отвести ее в сторонку.

Магнус нахмурился. Он понимал, что был несправедлив той ночью. Он реагировал слишком бурно и чувствовал неловкость из-за того, как вел себя. И в те несколько раз, когда их пути пересекались, он видел по лицу Хелен, что обидел ее.

Его кольнула совесть. Он загладит свою вину. Магнус улыбнулся. У него впереди целая жизнь, чтоб сделать это.

И теперь, когда он принял решение, ему ни разу даже в голову не пришло, что она может ему отказать.

Хелен сидела у кромки воды, спрятав голые ноги под юбки, и бросала в воду камешки.

– Ты никогда не умела бросать так, чтоб они прыгали.

Голос того самого мужчины, о котором она думала, заставил ее вздрогнуть.

Она обернулась и увидела стоящего сзади Магнуса. Он добродушно усмехнулся и сел рядом, без малейших усилий бросив камешек по воде. Тот подпрыгнул раз, второй, третий, четвертый, прежде чем наконец погрузиться в тихо плещущиеся волны.

Она ничего не сказала. Не пошутила, как раньше, по поводу его умения так делать. Не упомянула, сколько раз он пытался ее научить. Впервые воспоминаний было недостаточно. Она больше не хотела жить в прошлом.

Она была сбита с толку и, более того, обижена. Не понимала, почему он повел себя так в ту ночь и потом целых три дня избегал ее. Слава Богу, что от беспрестанных мыслей об этом ее отвлекала работа. Слух о ее целительских способностях разлетелся быстро, и в свободное от забот о короле время Хелен пользовалась большим спросом.

Она не понимала его реакцию – или, точнее, его бурную реакцию – на то, что оказалась девственницей. Она-то, глупая, думала, что это, наоборот, поможет ему не думать о ней как о жене другого мужчины.

Но становилось все яснее, что что-то еще помимо ее семьи и брака с Уильямом мешает ему связать себя с ней.

Его мучает что-то, чего она не понимает, но чувствует, как это что-то притаилось под поверхностью. Какой-то неясный, кипящий на медленном огне гнев, который временами, похоже, направлен на нее.

– Извини, – произнес он. – Я вел себя в ту ночь непростительно, но, надеюсь, ты все-таки сможешь меня простить.

– Что ты имеешь в виду, Магнус? То, что занимался со мной любовью или что накинулся на меня за то, что «обманула» тебя насчет своей невинности, и потом три дня делал вид, что меня не существует? – Она резко рассмеялась. – По мне, так должно было быть наоборот. Ты должен был рассердиться, если б обнаружил, что я не девственница.

Его напрягшийся рот был единственным указанием на то, что он не нашел ее сарказм смешным. Он перевел взгляд на нее.

– Я не жалею о том, что занимался с тобой любовью, Хелен.

Их глаза встретились, воспоминания яркой вспышкой промелькнули между ними. Но она не собиралась позволить своему желанию вмешаться – не в этот раз.

– Ты в этом уверен? У меня создалось впечатление, что ты жалеешь о той ночи.

– Я вел себя как дурак, Хелен. С твоего позволения, я пытаюсь извиниться.

– Мне нужно от тебя не извинение, а объяснение. Почему это так важно для тебя, Магнус? И почему тебя расстроило, что я намеревалась аннулировать свой брак?

Словно стальная завеса упала ему на глаза. Он резко отвернулся. Челюсть напряглась.

– Я не желаю обсуждать это, Хелен. Никогда больше. Если мы хотим, чтобы у нас был шанс…

– Ну как же ты не понимаешь? Если у нас когда-либо появится этот шанс, нам придется это обсуждать. Если ты не расскажешь, что тебя так мучает, это всегда будет стоять между нами – он всегда будет стоять между нами.

На мгновение завеса приподнялась, и она увидела глубину терзающей его душу муки, но потом он покачал головой:

– Я не могу.

Хелен встала, отряхнула песок с юбки, силясь проглотить ком обиды и разочарования, поднимающийся к горлу. Три дня она боролась со слезами, но сейчас они готовы были хлынуть в любой момент.

– Постой, – он потянулся к ее руке. – Куда ты? Я еще не закончил.

Она посмотрела на него, смаргивая слезы. Как он может быть таким бестолковым? Неужели не понимает, как сильно его отказ ранил ее?

– А о чем тут еще говорить?

Он встал лицом к ней.

– О многом. Я пытаюсь поступить правильно. Я взял твою невинность. – Он сделал глубокий вдох. – Я хочу жениться на тебе, Хелен. Хочу, чтоб ты стала моей женой.

Ее сердце замерло. Часть ее хотела кричать от радости, что наконец услышала эти слова, которых ждала так долго. Другая часть, однако, собиралась плакать, зная, что побудило его к этому. Слишком хорошо она его изучила.

– Как это благородно с твоей стороны.

Он нахмурился, глядя на нее неуверенно, словно тут был какой-то подвох. Может, и был. После стольких лет она наконец получила то, что хотела, но этого оказалось мало.

Она хотела большего.

Но чего же именно? Он схватил ее за плечи и заставил посмотреть на него.

– Благородно или нет, но это не единственная причина, по которой я прошу тебя выйти за меня. Я люблю тебя, Хелен. Всегда любил. Ты единственная женщина, на которой я когда-либо хотел жениться.

Хелен заглянула ему в глаза и увидела правду. Сердце переполнилось светлыми чувствами. Неуверенность понемногу начала улетучиваться. Они преодолеют это. Вместе!

Внезапно они оба обернулись на звук, который можно было описать только как рев полнейшей ярости.

– Проклятый ублюдок, не прикасайся к ней!

Сердце Хелен упало при виде брата Кеннета, который стремительно шагал к ним.

Увидев его инстинктивно отведенный кулак, она встала перед Магнусом.

– Остановись, Кеннет, ты не понимаешь. Он только что попросил меня выйти за него замуж.

Но Магнус не желал ее «защиты». Он легко приподнял ее и отодвинул в сторону, закрыв собой, когда ее брат встал перед ним.

– Выйти за него? – презрительно фыркнул Кеннет. – Только через мой труп.

Он нацелил кулак в лицо Магнусу. Магнус блокировал удар. Но когда Хелен кинулась вперед, пытаясь встать между ними, то отвлекла Магнуса, и второй удар Кеннета нашел свою цель. Магнус оттолкнул ее назад.

– Не вмешивайся, Хелен.

Мужчины обменялись еще несколькими ударами. Она никогда не видела брата таким. Он известен своим вспыльчивым нравом, но тут было что-то большее. Он был как одержимый. Казалось, он собирается убить Магнуса. Тут дело было не только в извечной вражде их кланов.

– Остановись! – закричала она брату. – Почему ты это делаешь?

Магнус врезал Кеннету в живот, согнув его пополам. По крайней мере Кеннет притворился, что согнулся, потому что в следующую секунду он заехал кулаком Магнусу под подбородок, отчего голова Магнуса откинулась назад.

– Расскажи ей, – прорычал Кеннет, бросая Магнусу вызов взглядом. – Расскажи, как ты убил ее мужа.

Хелен была так ошарашена словами брата, что не сразу заметила, как посерел Магнус. К тому же он перестал защищаться от ударов брата. Кулаки Кеннета молотили его по лицу, разбивая в кровь, и он позволял ему.

– Дерись же, ублюдок! – проорал Кеннет, сбивая его на землю.

Но Магнус не собирался драться. Хелен снова кинулась вперед, схватила брата за руку.

– Прекрати, Кеннет! Ты же убьешь его!

Кеннет весь кипел и пыхтел, как разъяренный дракон.

– Он этого заслуживает.

За яростью она разглядела во взгляде брата муку.

– Его нашли, Хелен. Нашли Гордона. Внизу башни в Триве, заваленного камнями, с перерезанным горлом и изуродованным лицом. Его убил кто-то из своих.

Хелен почувствовала, как ужас подкатывает к горлу.

– Должно быть, это какая-то ошибка. – Она взглянула на Магнуса. Он поднялся на ноги, но не встречался с ней взглядом. – Скажи ему, Магнус. Скажи, что это неправда.

– Я не могу этого сделать, – ответил он с каменным лицом.

Хелен охнула от ужаса, когда до нее дошло. Вот она, мрачная тайна. Вот что он скрывал от нее.

Кеннет грязно выругался и опять накинулся бы на Магнуса, но Хелен повисла у него на руке.

– Прекрати! – закричала она. – Я не позволю тебе убить его, что бы он ни совершил. – Она снова посмотрела на Магнуса, понимая, что тут что-то большее. – Почему, Магнус? Почему ты сделал это?

Уильям был его другом. Должна быть какая-то очень веская причина.

– Потому что хотел заполучить тебя, – прорычал Кеннет.

Хелен в гневе повернулась к брату.

– Ты же знаешь, что это неправда. Уильям был ему таким же другом, как и тебе. Я хочу, чтоб ты ушел, Кеннет. Сегодня ты уже достаточно натворил.

– Далеко не достаточно. Он все еще стоит. Я не уйду, пока не услышу объяснение.

– Поди к черту, Сазерленд. Я ничего тебе не должен.

Кеннет снова кинулся было на Магнуса, но Хелен остановила его.

– Пожалуйста, уходи. Дай мне поговорить с ним.

Брат встретился с ней взглядом. Рот его упрямо сжался, но он уступил ее просьбе.

– Если выйдешь за него, Хелен, ты для меня умерла. – Он метнул в Магнуса еще один гневный взгляд. – Мы еще не закончили, Маккей. Я говорил брату, что из этого ничего не выйдет. Я ни дня больше не останусь с тобой под одной крышей.

Еще раз предостерегающе взглянув на Хелен, Кеннет зашагал прочь.

Она посмотрела на побитое, в синяках и ссадинах лицо Магнуса и сказала: