Текст книги "Король сыщиков (сборник)"

Гарри побледнел как смерть.

– Отец не возвращался, постель его не тронута. Он действительно хотел вернуться вчера вечером вместе с вами, но я говорил ему, что вы едва ли сможете поехать так скоро, не устроив предварительно другие дела.

– Так и было, поэтому я смог приехать только сегодня утром. Фред обещал прислать за мной на станцию лошадей, и, не найдя экипаж, я сразу подумал, что тут что-то неладно. Хотя, может быть, ваш отец задержался в городе и вернется только сегодня? – предположил Пинкертон.

– Нет, это невозможно! – возразил Гарри. – Я знаю отца: если уж он принял решение, то приведет его в исполнение. Он обещал вам прислать на станцию лошадей, поэтому совершенно немыслимо, чтобы он остался в Нью-Йорке. Да и к чему ему оставаться там? Нет никакого сомнения, что он уехал оттуда вечером!

В душе Пинкертон был совершенно с ним согласен. Ему представлялось более чем вероятным, что Фред попал в руки своего ужасного тайного врага.

– Что же делать?! – в отчаянии вскричал Гарри.

Пинкертон подошел к молодому человеку и положил руку ему на плечо.

– Прежде всего успокойтесь! Надо действовать разумно и решительно. Возможно ведь, что наши опасения напрасны? И вот вам мой совет: сейчас же отправьте людей на поиски! Пускай осмотрят дорогу от станции Нордшир до имения, само имение и ближайшие окрестности.

– Чтобы найти труп моего отца?! – вне себя от ужаса вскричал Гарри.

Пинкертон с участием взглянул на юношу. Но прежде чем сыщик успел ответить, со двора донеслись громкие крики.

Гарри побледнел как полотно.

– Что это? – с трудом выговорил он и пошатнулся.

Пинкертон обнял его.

– Мужайтесь, мистер Браун! Боюсь, это весть о том, что вашего бедного отца нашли. Не падайте духом, будьте мужчиной!

В эту минуту дверь с шумом распахнулась и в комнату вбежали двое рабочих, страшно взволнованных.

– Что случилось? – крикнул Гарри в смертельной тоске.

– Ох, мистер Гарри, – проговорили они наконец, – ваш отец…

– Что с ним? – хрипло произнес несчастный юноша.

– Ужас… там… в сарае… пригвожден!

В ответ раздался страшный крик молодого Брауна. Не в силах более держаться на ногах, он упал на стул и закрыл лицо руками.

Но сыщик ласково взял его за плечи и приподнял.

– Еще раз прошу вас, мужайтесь, мистер Браун! – сказал он мягко и спокойно. – Переносите горе как мужчина, соберите все свои силы и подумайте о мщении, чтобы презренный негодяй, убивший вашего отца, получил достойное возмездие.

Эти слова оказали на молодого Гарри нужное действие. Он собрался с силами и вскочил на ноги.

– Вы правы! – воскликнул он решительно. – Надо отомстить! Отомстить! Идемте же к отцу!

Они пошли в сарай, который находился на самой границе имения в стороне, противоположной той, где пролегала проселочная дорога. Это было большое, просторное строение для хранения запасов хлеба и сена. Рабочие сделали ужасное открытие, когда ходили в сарай за сеном.

Внутри сарая царил полумрак, глаза с трудом различали предметы.

Вдруг Гарри бросился вперед. Крик ужаса и отчаяния сорвался с его уст, и он упал бы, если бы Пинкертон вовремя не поддержал его.

Зрелище, представившееся их взорам, было чудовищным.

В глубине сарая, у одного из столбов, стоял Фред Браун. Огромным гвоздем, проткнутым сквозь шею, он был пригвожден к столбу, к которому, кроме того, были прибиты и его руки.

Пинкертон был потрясен. Несчастный, с которым он еще вчера вечером вел дружескую беседу, предстал теперь перед ним холодным, обезображенным трупом.

Но Пинкертон не мог долго предаваться тонким и нежным движениям души, когда надо было действовать.

– Я найду злодея, – воскликнул он решительным голосом, – даже если придется посвятить этому всю жизнь!

Пинкертон принялся за осмотр трупа, Гарри Браун наблюдал за ним.

– Видите, мистер Браун, – заявил сыщик после некоторой паузы, – на затылке имеются ссадины – доказательство того, что преступление было совершено коварным образом, со спины. Когда ваш отец возвращался домой, преступник сбил его с ног, ударив сзади тяжелым предметом по голове. Потом он дотащил потерявшего сознание Фреда до сарая и прибил его огромным гвоздем к столбу. В ту минуту, когда гвоздь вонзился в горло, несчастный очнулся от беспамятства, но было уже поздно. Фред прожил только несколько секунд. В бессильной ярости он сжал кулаки, лицо его перекосилось, но он был уже не в силах сопротивляться.

Гарри Браун слушал как во сне, затем сказал:

– Вы найдете злодея и подвергнете его справедливому возмездию, не правда ли, мистер Пинкертон?

Тот с участием пожал руку молодого человека и ответил:

– Я сделаю все возможное и не успокоюсь, пока не найду убийцу своего дорогого школьного товарища.

По распоряжению Пинкертона один из рабочих был послан в ближайшее местечко для заявления о совершенном преступлении в полицию.

Сам сыщик принялся за осмотр места преступления и в течение нескольких часов обшаривал сарай, двор и усадьбу. В результате осмотра он пришел к следующим заключениям.

Фред был убит в тот момент, когда собирался открыть главные ворота. Убийца протащил свою жертву по земле в сарай. Хотя двор был мощеный, сыщик установил это по незначительным следам, которые для других остались бы незамеченными.

Из всего этого, однако, нельзя было вывести каких-либо заключений относительно самой личности злодея. Кроме того только, что это был ловкий и опытный мошенник. Но уже через некоторое время сыщику удалось сделать открытие, которое показалось ему довольно важным.

По различным следам он пришел к заключению, что убийца, находясь в сарае, курил. На земле недалеко от трупа Пинкертон нашел узенькую полоску бумаги, обрывок бумажного мешка, в каких продается табак, и прочел часть этикетки: «Биргам и…» Очевидно, злодей, совершив преступление, набил себе трубку, для чего достал табак из бумажного мешка и при этом оторвал сверху полоску. Пинкертон спрятал эту полоску бумаги в записную книжку и еще раз мысленно перебрал все свои наблюдения и находки.

Убийца напал на Фреда Брауна у ворот, перетащил в сарай и там прибил его к столбу.

Злодей был большой физической силы, в тяжелых сапогах.

Пинкертон измерил следы: величина ноги преступника была самая обыкновенная, что, конечно, затрудняло распознавание его личности. Главной находкой была полоска бумаги. Пинкертон был убежден, что девушка, на которой непременно должен был жениться Фред Браун и из-за которой ему пришлось умереть, была причастна к преступлению. В этом направлении оставалось провести еще некоторое расследование.

Сыщик отправился в дом и нашел Гарри Брауна в гостиной, где тот сидел, погруженный в тяжелое раздумье.

Расспросив, в каком направлении находится «Красный кабачок» и далеко ли до него, Пинкертон тотчас же отправился туда.

Глава 3. Труп в пруду

Дорога из Гриншора в «Красный кабачок» шла между невысокими холмами, справа и слева тянулись бесконечные луга, на которых паслись стада, так как скотоводство в этой местности велось с размахом.

Далее дорога круто свернула в сторону, и Пинкертон увидел на расстоянии всего какой-нибудь сотни шагов корчму, известную в околотке под названием «Красный кабачок».

Направо, шагах в двадцати от дороги, виднелся небольшой пруд с мутной стоячей водой.

Пинкертон посмотрел на воду и вздрогнул.

Ему показалось, что из мутной воды высовывается человеческая рука. Подойдя ближе, он понял, что не ошибся: из воды действительно торчала женская рука. Недолго думая, он ухватился за нее и вытащил тело на берег.

Это оказался труп девушки, лицо которой было довольно красивым и правильным. Тут в голове сыщика мелькнула мысль: «Что, если эта девушка – Минни Брейтон?»

Возможно, что после бесчеловечного издевательства над Фредом Брауном ее охватил ужас и раскаяние и она пошла искать смерти в грязном, вонючем пруду?

Конечно, она могла натравить на него кого-то из своих поклонников, и он составлял анонимные угрозы, приходившие Брауну.

«А может быть, она не принимала участия в убийстве и тоже пала жертвой гнусного преступления?»

Пинкертон сам не знал, почему у него возникло последнее предположение, – его навело на эту мысль лицо утопленницы: оно выражало ненависть и отвращение. А эти конвульсивно скрюченные пальцы?..

Платье утопленницы было разорвано на плечах и на руках.

Сыщик объяснил себе все это тем, что перед смертью девушке пришлось выдержать борьбу с жестоким противником.

Должно быть, ее хотели столкнуть в пруд, а она сопротивлялась сколько могла, пока наконец не была побеждена более сильным убийцей.

Вскоре Пинкертон убедился, что предположения его совершенно правильны.

Наклонившись над трупом и тщательно осмотрев его, он нашел под ногтями девушки и на кончиках ее пальцев едва заметные следы крови.

– Она оцарапала противника! – пробормотал Пинкертон. – Это даст возможность узнать его.

Каких-либо других признаков преступления он на трупе не нашел, но зато сделал важное открытие, когда с помощью толстого сука начал копаться в том месте пруда, где лежал труп. Вместе с илом он вытащил на поверхность небольшой лоскут темной шерстяной материи с пришитой к нему светлой роговой пуговицей.

Очевидно, это был кусок ткани, с силой вырванный из мужской куртки. Пинкертон не сомневался, что лоскут был утрачен во время борьбы убийцы с несчастной жертвой, и спрятал свою находку в карман.

Он понял, что бедная девушка заслуживала сожаления, что она не была причастна к страшной кончине Фреда Брауна и, быть может, ей самой пришлось умереть, потому что она хотела помешать злодеянию. Но прежде надо было убедиться, что утопленница действительно дочь хозяина «Красного кабачка».

Нат Пинкертон оставил тело на берегу пруда, отправился в трактир и через несколько минут уже входил туда. Время близилось к вечеру, и в трактире было много посетителей, по большей части очень подозрительных.

Они сидели группами, за отдельными столиками, курили и пили. Некоторые играли в карты, причем проклятия и ругательства сыпались как из рога изобилия.

Тут же сидел молодой парень, производивший впечатление неприятное, даже отталкивающее. Это был человек небольшого роста, приземистый, но коренастый и сильный. На толстой короткой шее сидела круглая голова с низким лбом, всклокоченными темными волосами и красным лицом.

Он, казалось, играл здесь первую роль: его громкий, сиплый от пьянства голос покрывал все остальные.

За прилавком стоял хозяин трактира; когда гости требовали вина или водки, он прислуживал им, но на вопросы отвечал неохотно и больше угрюмо молчал.

Появление Пинкертона произвело на окружающих некоторое впечатление: прилично одетый человек редко заходил в эту корчму, и это обстоятельство должно было удивить присутствующих. Сыщик спокойно прошел к прилавку и потребовал себе виски. Хозяин, кивнув, принес бутылку и стакан.

– Вы здесь по поводу убийства, не правда ли? – спросил он.

– По поводу убийства? – переспросил Пинкертон, делая удивленный вид.

– Да не притворяйтесь! – проворчал Брейтон. – Раз вы толкаетесь в этой местности, то знаете, конечно, что в Гриншоре убили Фреда Брауна.

– Ах, вот вы о чем! – равнодушно возразил Пинкертон. – Да, я слышал об этом.

– И что же, знаете вы какие-либо подробности?

– Почти ничего. Я не люблю такие истории.

– Блажен, кто верует! – послышался в эту минуту грубый голос главного крикуна за игорным столом. – Это сыщик? Знаем мы их!

Нат Пинкертон обернулся и смерил его долгим взглядом, но не сказал ни слова.

– Чего уставились? Если вам что-то от меня нужно, извольте подойти и сказать!

Пинкертон холодно усмехнулся.

– Какая же у меня может быть нужда к вам, когда нам нет дела друг до друга!

– И отлично! Не советовал бы вам меня затрагивать! Я терпеть не могу вашего брата шпиона и сыщика!

Пинкертон давно уже заметил на лице парня следы царапин, обратил он внимание и на то, что на нем была синяя шерстяная куртка с вырванным впереди куском, а на куртке – светлые пуговицы, точь-в-точь такие, как на лоскутке, найденном в пруду.

Кроме всего этого, сыщик сделал еще одно открытие, которое убедило его в том, что негодяй был убийцей его друга детства. На столе перед злодеем стояла пачка табака в бумажном мешке, верхний край которого был оторван. Сыщик прочел на пачке слова: «Комп. Нью-Йорк». Вместе со словами на полоске бумаги, хранившейся у него в записной книжке, получилось название одной известной табачной фирмы: «Биргам и Комп. Нью-Йорк». Все это давало несомненные доказательства виновности этого субъекта.

Пинкертон посмотрел ему прямо в глаза и с той же холодной улыбкой ответил:

– Мне кажется, что ты имешь полное основание остерегаться встречи с сыщиком!

Тот даже побагровел от злобы и рявкнул:

– Собака! Ты поплатишься за это!

Он вытащил из-за пояса нож и бросился на сыщика, но получил сильный удар кулаком в переносицу и без чувств свалился на пол.

В одну минуту бродяги с ножами и револьверами рванулись к сыщику, который стоял, холодно усмехаясь. Послышались угрожающие крики:

– Бейте его, собаку-шпиона! Таких негодяев учить надо!

Уже защелкали взводимые курки, как вдруг Пинкертон совершенно спокойным тоном сказал:

– Вы верите всякой ерунде? Я не сыщик, а турист и разъезжаю для своего удовольствия, никого не обижаю, но и себя в обиду не даю. Ваш приятель оскорбил меня, и я вправе был защищаться. Спрячьте ваше оружие, джентльмены, мне кажется, нам ссориться не из-за чего.

Слова эти произвели желаемое действие: многие вернулись на свои места и уселись за столами.

Молодец, получивший удар, оправился, встал и, сверкнув глазами, сказал:

– Этот удар я тебе припомню! Мы еще рассчитаемся! Не думай, что я верю, будто ты не сыщик.

Но тут вмешался хозяин трактира:

– Перестань, Жак, не ругайся. Ты знаешь, я не люблю скандалов у себя в корчме. Своди счеты где-нибудь в другом месте!

– Если господин Жак желает выйти на улицу, то я ничего не имею против, – сухо сказал Пинкертон.

Но Жак, очевидно, трусил, так как и не думал соглашаться на предложение Пинкертона. Он вернулся к своему столу и, обращаясь к игрокам, сказал:

– Вот еще, стану я утруждаться из-за такого болвана! Мы позже сведем счеты с этим франтом, и ему не поздоровится!

Пинкертон ничего на это не ответил и заговорил с хозяином:

– Скажите, мистер Брейтон, кажется, у вас есть дочь, хорошенькая молодая девушка?

Хозяин насторожился:

– Есть дочка, да. Что, вы знаете что-нибудь о ней?

Сыщик покачал головой.

– Ничего не знаю, только слышал, что она очень красива!

И тут хозяин принялся ворчать:

– Как же! Красива… Хороша, нечего сказать! Со вчерашнего вечера исчезла. Я подозреваю, что ее похитил один из этих джентльменов. Все они приставали к ней, а главным образом вот этот Жак проходу ей не давал! Наверняка она сидит у него в каменоломне!

Жак ударил кулаком по столу и в исступлении закричал:

– Я уже говорил, Брейтон, что твоя дочь не у меня и что я знать ее не желаю. Если еще раз повторишь свое обвинение, я всажу тебе нож в бок.

– А он, пожалуй, прав, – заметил Пинкертон. – Четверть часа назад я вытащил из пруда близ корчмы утопленницу и думаю, что это, возможно, ваша дочь.

Хозяин отскочил, точно кто-то ударил его обухом по голове.

– Сэр, что это вы говорите? Вы вытащили из пруда утопленницу, девушку? Какая она? Какое на ней платье?

– Она молода и красива, одета в черную юбку и синюю клетчатую кофту.

Брейтон побледнел как смерть.

– Это она! Она… – простонал он, в бессилии спускаясь на стул. – Она утопилась, лишила себя жизни!

В зале воцарилась тишина. Все, даже самые очерствелые, молчали, пораженные ужасной вестью. Брейтон наконец встал и несчастным голосом сказал:

– Пойдемте со мной, джентльмены. Посмотрим, правда ли это. Неужели Минни, моя дорогая Минни, умерла?

Он взял фонарь, зажег его и вышел, сопровождаемый Пинкертоном и другими посетителями корчмы. Жак тоже присоединился к ним.

Хозяин выглядел совершенно разбитым. Хотя он был человеком грубым и безнравственным, но к ребенку своему питал трогательную привязанность и любил его всей душой. С фонарем в руке он шел впереди всех, торопясь и спотыкаясь. Дойдя до пруда, он с душераздирающим криком припал к лежавшей на берегу утопленнице – это действительно была его дочь.

Пинкертон держался несколько позади и шел спокойно, словно не обращая внимания ни на что, и в то же время зорко следил за идущим рядом Жаком.

Тот, в свою очередь, время от времени поглядывал на сыщика, а правую руку держал все время в кармане, где лежал револьвер. Пинкертон знал, что с этой стороны его не ожидало ничего хорошего, поэтому был настороже.

Через несколько минут вся толпа собралась вокруг мертвой Минни, около которой на коленях стоял несчастный отец.

– Ах, Минни, – рыдал он, – за что же это? Ведь я не делал тебе зла, ты была у меня одна, я любил тебя больше всего на свете, а ты пошла на смерть и оставила меня одного! Как же я буду жить теперь?

Нат Пинкертон положил руку на плечо несчастного отца и, отчетливо выговаривая каждое слово, сказал:

– Вы ошибаетесь, Брейтон: ваша несчастная дочь не сама лишила себя жизни, а была сброшена в воду рукой злодея. Я думаю, что убийца вашей дочери – тот же человек, который совершил и преступление в имении Гриншор.

Хозяин встал, глаза его засверкали, грудь вздымалась.

– Моего ребенка убили! – пронзительно крикнул он. – Сэр, вы так много знаете, скажите же, кто этот безжалостный, чтобы я мог отомстить!

– Я не могу вам сказать, кто он, – заявил Пинкертон. – Знаю только, что убийца – человек невысокого роста, приземистый, что во время последней борьбы ваша дочь оцарапала ему лицо и что на нем была синяя шерстяная куртка со светлыми пуговицами.

Наступила мертвая тишина. Шепот прошел по толпе собравшихся мужчин. В ту же секунду Пинкертон обернулся и с быстротой молнии схватил Жака, стоявшего рядом с ним и как раз направлявшего на него свой револьвер.

– К чему этот револьвер? – спросил он. – В руках такого молодца, как ты, это опасная игрушка.

– Собака! – прошипел застигнутый врасплох Жак. – Так ты действительно сыщик?!

– А ты – убийца Фреда Брауна и этой девушки! – громовым голосом ответил ему Пинкертон.

При этих словах преступник испустил дикий крик, вырвался из рук сыщика, оставив револьвер в его руках, и бросился бежать.

Одну секунду Пинкертон стоял, как бы не зная, что делать дальше, потом воскликнул:

– Неужели вы будете заступаться за негодяя? Держите его! Он не должен избежать наказания!

Хозяин уже со всех ног мчался за беглецом. Остальные тоже, ни минуты не задумываясь, принялись его преследовать: отчаяние отца и подлость преступника пробудили в них лучшие чувства, а кроме того, все они были возмущены ужасной смертью девушки. Но преследование крайне затруднялось наступившей темнотой.

Пинкертон бросился бежать вместе с другими. Он успел спросить одного из молодцов, в каком направлении находится хижина Жака, и когда ему указали, вдруг исчез. Никто из преследователей этого не заметил.

Глава 4. Неприятная встреча

Хижина находилась верстах в трех от «Красного кабачка», на краю обширной каменоломни, смотрителем которой был Жак.

Было около полуночи, когда кто-то подбежал к ней. Вслед за тем в хижине блеснул огонь, и пришедший принялся обыскивать помещение. Это был Пинкертон, абсолютно уверенный в том, что беглец заглянет к себе домой.

Он не нашел здесь ничего, кроме жалкой грязной постели и большого сундука с железным замком. Сыщик сел на сундук в ожидании, что будет дальше.

Ждать пришлось недолго. Вскоре послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание запыхавшегося человека.

Через минуту дверь открылась. В ту же секунду зажегся фонарик сыщика и вбежавший в хижину человек с криком попятился.

Это был Жак, который, увидев в руках сыщика револьвер, остолбенел.

– Ты здесь, дьявол?! – прошипел он сквозь зубы. – Так ты действительно сыщик!

Пинкертон рассмеялся коротким, злым смехом.

– Совершенно верно, приятель. И если тебе хочется знать мое имя, я назову его: Нат Пинкертон!

Дрожа от ужаса, Жак хотел было бежать, но грозный голос сыщика остановил его:

– Стой, Жак Гартинг, не то моя пуля уложит тебя на месте!

Застигнутый врасплох, преступник остановился как вкопанный. В ту же минуту другой человек появился в дверях и отрезал ему путь к бегству.

Это был Брейтон, трактирщик, который, увидев убийцу своей дочери, взревел от ярости:

– Ага, попался! Теперь не улизнешь! Все отстали, но я бежал за тобою по пятам. Умри же, негодяй!

Брейтон поднял револьвер, но Пинкертон остановил его:

– Не стреляйте, Брейтон! Мы возьмем его живым! Пусть он получит наказание по приговору суда!

– Черт с ним, с судом! – не согласился трактирщик. – Ни одной секунды я не дам этому злодею!

Но прежде чем он успел договорить, сыщик прыгнул вперед и одним ударом рукоятки револьвера сбил преступника с ног, а затем надел на него наручники и обратился к Брейтону:

– Вот как это делается, мистер Брейтон! Жаль застрелить этого мерзавца. Пускай хлебнет настоящего предсмертного страха!

Это показалось трактирщику вполне резонным. Он спрятал револьвер в карман и сказал:

– Вы правы, это было бы глупо. Но об одном одолжении я вас все-таки попрошу! Позвольте мне отнести злодея!

– Хорошо! – ответил Нат Пинкертон. – Отнесем его в Гриншор!

Через несколько минут они отправились в путь. Брейтон тащил свою ношу на спине, как игрушку. Он не чувствовал усталости: мысль, что злейший враг, убийца его дочери, полностью в его власти, удваивала силы.

По прибытии в Гриншор Пинкертон громким голосом и стуком в ворота разбудил обитателей усадьбы. Гарри Браун вышел им навстречу и крайне удивился, когда Пинкертон, указывая на странную ношу Брейтона, сказал:

– Мы принесли убийцу твоего отца!

Утром преступник под усиленным конвоем был отправлен в Нордшир. Видя свое дело проигранным, он сознался во всем, причем оказалось, что Минни Брейтон была абсолютна невиновна в убийстве Фреда Брауна. У нее было много поклонников, которые могли похвастаться тем, что пользовались ее расположением, и только Жак не мог добиться от девушки ни одной ласки.

Это доводило его до бешенства. Ему хотелось порисоваться перед ней, но при этом он поступил с той грубостью и жестокостью, которые соответствовали его характеру.

При всей своей ветрености Минни, однако, действительно питала привязанность к Фреду Брауну. Может быть, это объяснялось тем, что он был человеком образованным, воспитанным, резко отличавшимся от грубых бродяг и пьяниц, среди которых она жила.

О привязанности этой узнал Жак Гартин и, желая заслужить расположение девушки, сделал попытку снова приблизить к Минни человека, которого она любила и который отказался от нее.

Для этого он составлял анонимные письма и убивал животных в имении Гриншор. Когда Браун явился к Минни и, думая, что это она виновница совершенных злых дел, стал ее в этом упрекать, она догадалась, чьих рук это дело, и после ухода Брауна устроила Жаку сцену. Отношения между ними все более и более обострялись.

В тот вечер Жак, совершенно пьяный, встретился с Минни у пруда. Его охватила бешеная злоба, и он рассказал, что несколько дней назад убил ньюфаундленда в Гриншоре и таким же способом уничтожит самого Брауна за то, что она любит его.

Минни была глубоко возмущена и ударила Жака по лицу.

Он в бешенстве бросился на девушку и, несмотря на отчаянное сопротивление, во время которого она расцарапала ему лицо и разорвала куртку, столкнул ее в воду. Безумными глазами он смотрел, как Минни медленно исчезала под водой.

Затем он вдруг вспомнил о Фреде Брауне и решил, что во всем случившемся виноват он.

«Мщение! Мщение!» – кричал ему внутренний голос, и в таком настроении Жак бросился в Гриншор с намерением привести в исполнение свою угрозу убить Фреда Брауна.

К несчастью, это был именно тот вечер, когда Фред Браун возвращался из Нью-Йорка, так он и попал в руки своего врага. Жак Гартин напал сзади, сбил его с ног, перетащил в амбар и там пригвоздил к столбу.

Это злодеяние, вероятно, осталось бы нераскрытым, если бы за дело не взялся Нат Пинкертон. Но знаменитый сыщик выяснил правду, и преступник был приговорен к смертной казни.