Текст книги "Король сыщиков (сборник)"

Тайна отца

Глава 1

Шерлок Холмс только возвратился из сыскного отделения, куда его вызывали по одному очень запутанному делу, когда кухарка Анна подала ему изящный маленький конверт.

– Барышня какая-то приходила, – пояснила она. – Вас не застала, так оставила записку.

– Раньше она у меня бывала? – спросил сыщик, разглядывая незнакомый почерк на конверте.

– Нет, не бывала, кажись! По крайности, я не знаю! Очень просила исполнить их просьбу… Видно, горе большое у бедненькой! – со вздохом ответила Анна.

– Почему ты так думаешь?

– Да уж больно бледненькая… и глаза словно заплаканы. Говорит, а голосок так и дрожит.

– Давно была?

– С полчаса назад.

– Ну ладно, ступай!

Оставшись один, Холмс вскрыл письмо и прочел:

Умоляю уделить мне несколько минут! Мне указали на вас – говорят, вы сможете помочь мне. Зайду через час. Если вы будете заняты, назначьте время.

Ольга Николаевна Морашева

Шерлок Холмс еще раз прочитал письмо, повертел его в руках и, положив на стол, уселся с газетой на диван.

Он прочел передовицы и телеграммы и принялся было за провинциальный отдел, как вдруг в передней звякнул звонок.

«Вероятно, она!» – подумал сыщик.

Действительно, через минуту вошла кухарка и таинственно шепнула:

– Эта самая барышня! Звать, что ли?

– Ну конечно! – ответил Холмс.

В комнату робко вошла хорошенькая девушка лет двадцати, очень бледная, с прекрасными голубыми глазами, наивно и робко смотревшими из-под длинных темных ресниц. Одета она была со вкусом, очень опрятно, но небогато. Из украшений на ней были только бронзовая брошь и недорогое колечко.

Переступив порог, гостья вдруг смешалась и покраснела, словно ее поймали на месте преступления.

Холмс встал ей навстречу.

– Я вижу, вы смущены, – заговорил он ласково, – но уверяю вас, это лишнее! Я с удовольствием выслушаю вас и помогу, если только это будет в моих силах.

– Спасибо вам! – тихо проговорила девушка. – Значит, вы выслушаете меня?

Сыщик улыбнулся.

– Садитесь и рассказывайте, – предложил он ласково.

Девушка нетерпеливо откинула упрямую прядь волос, упавшую на лоб, опустилась в кресло и заговорила.

Глава 2

Как вы уже знаете из оставленного мною письма, меня зовут Ольга Николаевна Морашева.

Отец мой чиновник, служит в министерстве и в настоящее время получает сто пятьдесят рублей в месяц.

Он сам виноват, что карьера его остановилась.

У него были крепкие связи, сам он происходит из очень хорошей семьи, получил воспитание в лицее… У него были все шансы сделать великолепную карьеру. Даже средства у нас были.

Но… отец всегда вел беспутную жизнь. Первую свою жену, мою мать, он бросил, и она умерла в бедности, а вторую жену буквально вогнал в гроб побоями.

Он вечно кутил, водил компанию с темными личностями, совершенно забросил приличное общество, и немудрено, что скоро все от него отвернулись.

Если его до сих пор еще не выгнали со службы, то единственно из-за того, что начальники его и некоторые влиятельные лица еще помнят дедушку, и… ради меня.

Мне теперь девятнадцать лет.

С отцом у меня всегда были очень недружелюбные отношения.

Я не могу ему простить отношения к покойной матери, а он меня попросту ненавидит.

Вы спросите, конечно, почему же я с ним живу?

Я могу только одно ответить: не живи я с ним, он давно бы погиб, а мне… как-никак жаль его.

Он не осознает этого и всегда считал меня обузой.

Конечно, не с материальной точки зрения, так как я зарабатываю уроками не меньше семидесяти пяти рублей в месяц, а трачу на платье не более двадцати пяти. Значит, остальные пятьдесят рублей идут целиком на хозяйство.

Но… я ему в тягость, так как он не может превратить свой дом в вертеп.

Лишь только мне исполнилось шестнадцать лет, как он принялся твердить, что хорошо бы мне выйти поскорее замуж.

Он рад был отдать меня кому угодно, лишь бы отвязаться от меня.

Но я не чувствовала ни к кому любви, поэтому не торопилась.

Так продолжалось до нынешнего года.

В этом году я встретилась случайно, у одной из подруг, с молодым человеком, неким Николаем Николаевичем Гариным.

Короче говоря, мы полюбили друг друга.

Гарин недавно блестяще окончил медицинский факультет университета, состоит младшим ординатором при клинике, имеет уже порядочную практику и подает большие надежды.

Когда я объявила отцу о своем решении выйти замуж, он страшно обрадовался.

Он познакомился с моим женихом, принялся расхваливать меня и за его спиной настаивал, чтобы я поторопилась со свадьбой.

Я и сама торопилась, но все-таки, по моему мнению, свадьба могла состояться не раньше чем через полгода, так как я хотела заготовить побольше белья и платьев на первое время, чтобы не быть в тягость мужу.

И вдруг, словно по волшебству, все изменилось.

С месяц тому назад отец пришел домой сильно озабоченный. Взглянув на меня как-то странно, он заперся в своей комнате и целый вечер не выходил из нее.

На следующий день он заговорил о будущей свадьбе, но тон был совершенно иным. К моему величайшему удивлению, он принялся выказывать свою отцовскую любовь, говорил, что не ценил меня до сих пор и лишь теперь понял, что потерять меня для него равносильно потери жизни, и все в этом духе.

Через день повторилась та же история, на третий день – тоже.

Затем он вдруг начал говорить, что мне еще рано выходить замуж, что я слишком молода, не знаю жизни, – одним словом, все навыворот.

Видя, что эти разговоры на меня не действуют, он принялся выдумывать про моего жениха разные пакости, стараясь опорочить его в моих глазах, и закончил на днях тем, что заявил: этой свадьбе не бывать, он не отдаст меня за Гарина!

Я стояла на своем, он – на своем, и между нами завязалась упорная борьба.

Отец два раза менял место жительства, вероятно, чтобы затруднить наши свидания, но мы продолжали видеться.

Несколько раз я ловила его взоры, полные ненависти, устремленные на меня.

Господи! Если бы я знала причину! Если бы могла объяснить себе эту странную перемену!

Но сколько отец ни старался, я упорно стояла на своем, заявив раз и навсегда, что не послушаю его и выйду замуж во что бы то ни стало.

Это был ужасный вечер! Отец кричал, обзывал меня неблагодарной, грозил…

После целого вечера крика он заперся в своей комнате, но я слышала, как часов в двенадцать ночи он куда-то ушел.

На следующее утро с ним произошла новая метаморфоза.

Он пришел ко мне и объявил, что всю ночь думал обо мне, о своем ко мне отношении, о моей жизни и решил не препятствовать мне ни в чем. Это было вчера утром.

Однако глаза его светились далеко не лаской.

Он вообще старался не смотреть в мою сторону, но когда взгляд его падал на меня, я читала в нем прежнюю ненависть.

Что-то с ним произошло! Я чувствую, что он что-то затевает против меня или против любимого мною человека, я всем сердцем чувствую опасность, но бессильна предотвратить ее, потому что не знаю, с какой стороны ее ждать! Об этом я рассказала не только вам, но и Нату Пинкертону, и жду от вас помощи.

Глава 3

Девушка умолкла и с тоской поглядела на Шерлока Холмса. Знаменитый сыщик слушал ее с глубочайшим вниманием.

За все время рассказа он не проронил ни слова, сидел с опущенной головой и скрещенными на груди руками.

Но когда молодая девушка закончила рассказ, он поднял свой загадочный взор.

– Итак, вчера утром он переменил курс? Вероятно, он снова высказывал благоволение к вашему жениху? – спросил он.

– Вы угадали. Он несколько раз повторил, что у Гарина есть будущность и таким зятем можно гордиться, – ответила девушка.

– Не предлагал ли он мировую?

– Он об этом говорил вчера вечером.

– В чем же состояло его предложение?

– Он просил пригласить к нам Гарина…

– Когда?

– Послезавтра, в среду.

– Не знаете ли вы, куда ходит ваш отец на службу?

Девушка назвала адрес.

– И ходит он все время аккуратно? – спросил Шерлок Холмс.

– Кажется, да. Только он стал уходить раньше, а приходить позже.

– И продолжает пить?

– В том-то и дело, что он давно бросил пьянство! Он даже говорит, что за два месяца скопил немного денег и…

– Что еще? – живо спросил сыщик.

– Он… он говорил, что на эти деньги выиграл восемьсот рублей и купил какую-то усадьбу верстах в пятнадцати от Петербурга.

– Не говорил ли он относительно поездки туда?

– Мне… мне кажется, что он предполагает пригласить меня с женихом послезавтра именно туда.

– Не звал ли он вас туда одну?

– Звал.

– Почему же вы отказались?

Девушка смутилась.

– Трудно объяснить… – проговорила она задумчиво. – Боюсь я отца, не доверяю ему…

– И как он воспринимал ваши отказы?

– Он очень сердился.

Шерлок Холмс глубоко задумался.

Несколько минут он сидел, не говоря ни слова. Наконец встал, несколько раз прошелся по комнате и, остановившись напротив девушки, серьезно произнес:

– Не бойтесь ничего. Помните, что я день и ночь буду за вашей спиной. Если отец пригласит вас в свою новую усадьбу, поезжайте! Если будет говорить, что вам следует прежде поехать с ним одной, чтобы к приезду жениха привести все в порядок, не отказывайтесь. Поняли ли вы меня?

– Поняла, – тихо ответила девушка.

– Если произойдет что-нибудь подозрительное… Впрочем, нет! Сообщайте мне через посыльного обо всем. Где вы живете?

– На углу Загородного и Серпуховской, в четвертом этаже, квартира двадцать, дом шесть.

– Есть ли поблизости какая-нибудь чайная или трактир?

– Есть дешевая столовая на Загородном. Это в двух шагах от нас.

– Прекрасно. В таком случае направляйте посыльного туда. Скажете, чтобы передавал письма Федорову. Это буду я.

Успокоенная девушка крепко пожала сыщику руку и, поблагодарив, вышла.

Глава 4

Проводив гостью, Шерлок Холмс взглянул на часы.

Было около двух часов.

«Еще успею!» – подумал он, вставая.

Он надел пальто, сунул на всякий случай в карман револьвер и направился в канцелярию, где служил Николай Дмитриевич Морашев, отец Ольги Николаевны.

Войдя в швейцарскую, он подозвал одного из служителей.

– Николай Дмитриевич Морашев на службе? – спросил он.

– Никак нет, – ответил служитель, – они уже недели три как не ходят.

– Значит, совсем ушел?

– Нет-с, говорили, что они месячный отпуск получили. – Служитель вдруг приятно осклабился и добавил: – Чиновники сказывали, будто они наследство изволили получить, так теперь хлопочут.

Поблагодарив служителя, Холмс вышел на улицу.

«Так вот оно что! – думал он, шагая по улице. – Не ходит? Значит, ходит куда-то еще?»

Но куда?

Это надо было выяснить…

«И что это за наследство? – продолжал размышлять сыщик. – Почему дочь ни единым словом о нем не обмолвилась? Когда он его получил?»

Конечно, полиция должна была знать это.

Во всяком случае, Морашев получил извещение или через полицию, или через нотариуса.

Подозвав извозчика, Холмс отправился в сыскное отделение. Там он взял телефонную книгу и часа полтора набирал целый ряд номеров.

Когда он вышел из телефонной будки, вид у него был очень довольный.

Он вызвал своего друга, доктора Ватсона, и, переговорив, дальше они отправились вместе.

От сыскного они пошли на Загородный и, найдя столовую, о которой говорила Ольга Николаевна, заказали обед.

– Так помните: если мне придется отлучиться, вы должны будете дежурить здесь и получать письма на имя Федорова. Историю барышни вы знаете. Если понадобится немедленная помощь, действуйте сообразно обстоятельствам. Хотя я не думаю, чтобы он решился на какой-либо серьезный шаг здесь, в городе. – И, помолчав немного, Холмс добавил: – Сейчас вы встанете у ворот их дома. Завяжите дружбу с дворником или просто скажите, что вы агент сыскного отделения, и расспросите его относительно Морашева. Попытайтесь узнать, где он купил хутор. Расспрашивайте детально и дайте дворнику полтинник. Справьтесь, когда он уезжает, когда приходит домой и так далее.

Выслушав инструкцию Холмса, доктор Ватсон удалился.

Прошло около часа, когда в столовую вошел посыльный и спросил, нет ли здесь господина Федорова.

Приняв письмо, Холмс прочел:

Папа крайне ласков. Утром, пока я была у вас, купил вина и много закусок. Предлагал, как вы и предсказывали, проехать завтра с ним на хутор, сделать кое-какие приготовления. Там, по его словам, послезавтра состоится наше обручение. Недавно он куда-то уехал, сказав, что вернется поздно, так как с обручением много хлопот.

Ольга Морашева

– Прекрасно! – пробормотал Шерлок Холмс, пряча письмо.

Скоро возвратился и доктор Ватсон.

Он принес очень ценные сведения и, сев рядом с Холмсом, тут же заговорил:

– Блондин, русая борода, усы длинные, пушистые, над правой бровью родинка. Рост средний, телосложение крепкое, обыкновенно носит светло-серую фетровую шляпу. Сегодня уходил из дому утром, затем вернулся с кульками и вскоре снова уехал…

– Верно! – подтвердил Шерлок Холмс. – Из вас, дорогой Ватсон, вышел бы прекрасный сыщик!

– А вы откуда знаете? – удивился Ватсон.

– Я уже получил часть этих сведений. Но продолжайте… Куда он поехал?

– Дворник слышал, как он нанимал извозчика.

– Ну…

– Он торговал его туда и обратно, объясняя дорогу так: за Старую деревню, по тому же шоссе. Не доезжая деревни Луковицы с полверсты, свернуть налево и там в версте находится усадьба.

– Чудесно! – воскликнул Шерлок Холмс. – Итак, будьте здесь, а я поеду.

– Куда?

– Именно туда.

Пожав руку доктору Ватсону, Шерлок Холмс вышел из столовой и вскочил в трамвай.

Через три четверти часа он был уже в Новой деревне.

Тут он сторговал извозчика до деревни Луковицы и обратно, выбрав лошадь порезвее, и покатил по шоссе.

Проехав Новую деревню, они въехали в Старую деревню, а затем выехали за пригород Петербурга.

Резвая лошаденка быстро несла пролетку.

Не доезжая деревни Луковицы с полверсты, сыщик остановил извозчика.

– Поезжай в Луковицы и подожди меня у края! – приказал он, оставляя в пролетке свое пальто. – Если долго пробуду, прибавлю.

Он дал извозчику полтинник на чай и направился по дороге, идущей налево.

Глава 5

Между тем Нат Пинкертон тоже не дремал.

Он усиленно работал по делу, бегая по городу с утра до вечера.

Подобно Шерлоку Холмсу, он разузнал все о жизни Морашева, о его положении по службе и о полученном наследстве.

– Наследство? – задумчиво пробормотал американец. – Гм… это чего-нибудь да стоит!

И он опрометью бросился в сыскное отделение.

– Что за наследство получил Морашев? – спросил он в справочном отделении.

– Сейчас выясним! – ответили ему.

Через час детективу предоставили справку: Николай Дмитриевич Морашев наследства не получал, но зато дочь его действительно получила наследство.

Получив этот ответ, Нат Пинкертон бросился к дому, где жил Морашев. С изумительной ловкостью выведал он у дворников о таинственных поездках Морашева и принялся усиленно следить за ним.

Переодевшись босяком, он фланировал перед домом и, когда Морашев выходил, следовал за ним, старательно записывая номера извозчиков, которых тот нанимал.

Было утро…

Переменив костюм босяка на костюм приличного мастерового, Нат Пинкертон стоял на своем наблюдательном посту.

Вдруг он увидел, что Морашев вышел из дома и подозвал извозчика.

Американец тут же нанял другого и, когда Морашев поехал, тронулся за ним на приличном расстоянии.

Он видел, как Морашев зашел в винный и гастрономический магазины и наконец остановил извозчика около аптеки.

«Гм, зачем ему аптека?» – подумал сыщик.

Он слез с извозчика и направился к аптеке, словно человек, слоняющийся без дела.

Через несколько минут Морашев вышел и, сев на извозчика, скомандовал:

– Домой!

Американец не преследовал его, он вошел в аптеку.

– Сейчас сюда заходил русый господин. Мне желательно знать, что он брал у вас. Я агент сыскной полиции, – сказал он провизору.

– А ваши документы? – спросил тот.

– Извольте, – ответил сыщик, показывая удостоверение.

Просмотрев его, провизор сделал озабоченное лицо.

– Этот господин заказал сильный яд, – произнес он.

– По рецепту?

– Да.

– Покажите рецепт! – потребовал сыщик.

Рецепт был подан.

Это был настоящий рецепт, написанный по латыни и подписанный доктором Курковиусом.

– Получил он уже заказ? – спросил сыщик.

– Нет. Он сказал, что заедет за ним завтра утром.

– В таком случае приготовьте требуемое! – приказал Пинкертон. – Рецепт спишите, а подлинник отдайте мне.

– Слушаю-с, – ответил провизор.

Он быстро списал рецепт и отдал оригинал американцу.

– Яд выдать? – спросил он.

– Да, – ответил сыщик и выскочил из аптеки.

Узнав в адресной книге местожительство доктора Курковиуса, Пинкертон бросился к нему.

Доктор был дома.

Назвав себя, Нат Пинкертон показал ему рецепт.

– Скажите, доктор, от какой болезни вы прописали это средство? – спросил он.

Доктор взглянул на рецепт и сделал удивленные глаза.

– Я его не прописывал! – ответил он.

– А почерк?

– Немного похож на мой, но и только.

И доктор Курковиус показал сыщику несколько бумаг, написанных его рукой.

– Гм, да это подделка! – воскликнул Пинкертон и, поблагодарив доктора, вышел из квартиры. – Завтра ты от меня не уйдешь, негодяй! Ведь я знаю твою берлогу.

Придя домой, он получил письмо: барышня Морашева извещала его о завтрашней поездке в усадьбу отца.

– Прекрасно! – прошептал сыщик. – Мы будем поджидать вас.

И едва забрезжил свет следующего дня, как он опрометью помчался к усадьбе, адрес которой уже знал. Там он отпустил извозчика и, забравшись в самый отдаленный угол чердака, принялся ждать.

Сквозь щели крыши он прекрасно видел дорогу.

Глава 6

Едва успел Холмс пройти по извивавшейся среди молодого леса дороге с полверсты, как до него донеслись топот копыт и стук колес экипажа.

Сыщик бросился в сторону и спрятался среди деревьев.

И как раз вовремя!

В ту же минуту мимо него проехала извозчичья пролетка, в которой сидел блондин с русой бородкой и пушистыми усами, в светлой фетровой шляпе.

Вид у него был озабоченный.

Дав пролетке скрыться, Холмс выскочил из засады и быстро пошел дальше.

Скоро он увидел усадьбу. Это была простая, но хорошая и просторная деревенская постройка, принадлежавшая раньше, вероятно, богатому крестьянину. Изба на две половины и хозяйственные постройки были обнесены высоким забором.

Подойдя к воротам, Холмс постучал.

Но на стук никто не появился.

Тогда сыщик принялся стучать изо всех сил.

Со двора донесся яростный собачий лай, похожий на вой.

Но по-прежнему никто не шел отворять.

Постучав понапрасну минут пятнадцать, Холмс подошел к забору, подпрыгнул и в один момент очутился на нем.

Яростный лай несся из запертого на висячий замок сарая.

Двор был просторный, окруженный с трех сторон постройками. Недолго думая, Холмс соскочил внутрь и обошел весь двор.

Дверь в дом была со двора, но она оказалась заперта на висячий замок. Конюшня и скотник были пусты, ледник тоже заперт.

Кроме большой избы, во дворе стоял небольшой флигелек, вероятно, для рабочих, но он был не заперт и пуст.

Подойдя к дому, сыщик заглянул в окна.

Изба состояла из большой чистой горницы, сеней и второй горницы, тоже просторной, в которой стояла русская печь.

Была и кое-какая мебель.

В одной комнате стояла кровать, комод, стол и два стула, в другой – два стола, три длинных скамьи и несколько стульев.

На печке виднелась незатейливая утварь, а на сковородке – остатки колбасы и яиц.

Но сколько ни присматривался Шерлок Холмс, ничего подозрительного он не заметил.

Итак, единственным, что обращало на себя внимание, была собака, закрытая в сарае.

Почему она заперта?

Если в доме не жили, а лишь иногда наезжали сюда, собаке было бы полезнее находиться во дворе и стеречь дом.

Что же она могла сделать, сидя в сарае?

Эти вопросы занимали мысли великого сыщика, когда он, покончив с осмотром двора, снова перелез через забор и направился по дороге назад.

Глава 7

Дойдя до поворота, Шерлок Холмс свернул к Луковицам, где без труда нашел извозчика в чайной.

Он и сам сел за стол и потребовал себе яичницы, попросив мальчика сбегать в «казенку» за водкой.

Незаметно он завел разговор с хозяином и словно невзначай спросил:

– А хутор, который, коли отселя ехать с полверсты и свернуть направо, слышно, барин купил?

– Это Евтихиеву-то заимку? Как же! Барин Морашев.

– Видали его?

– Видал, – ответил хозяин. – К нам кажные четыре дня заходит. Чудной!

– А чего?

– Колбасу он у нас берет. Коли свежей нет, так самую тухлую берет, только непременно чтобы тонкая да длинная была, хомутом связанная. Должно, собак ею кормит, потому, сказывают, они у него есть! А уж зачем собаке непременно такую, а не эдакую, не понимаю.

И хозяин развел руками.

– Барская дурь! – пренебрежительно бросил сыщик, выпивая рюмку водки и закусывая яичницей.

– Известно! – ответил хозяин.

Выпив половину, Холмс отдал остальную водку извозчику, благодаря чему они летели назад словно угорелые.

Доктора Ватсона Шерлок Холмс застал в столовой.

– Вам письмо! – сказал тот.

Это было письмо от Ольги Николаевны, что она завтра утром в одиннадцать часов едет с отцом на хутор, а перед этим зайдет к Холмсу.

Прочитав записку, сыщик посмотрел на доктора Ватсона.

– Вы хорошо стреляете?

– Из ружья – хорошо, – ответил тот.

– А есть оно у вас?

– Есть.

– В таком случае приходите ко мне завтра к восьми утра с ружьем и патронами, заряженными картечью. А пока пойдемте спать.

Глава 8

Проснувшись на следующий день часов в шесть утра, Шерлок Холмс быстро оделся, осмотрел охотничье ружье и револьвер, набил несколько патронов картечью и сел пить чай.

К восьми часам подоспел доктор Ватсон, и они принялись разговаривать, сидя за чайным столом.

– Главное, обращайте внимание на него самого и на собаку! И в случае надобности бейте! – давал наставления Холмс.

В это время позвонили.

Это пришла Ольга Николаевна.

– Раненько! – воскликнул Холмс, пожимая ей руку. – Но это и хорошо. Кстати, мне хотелось бы дать вам несколько советов.

– Я за ними и пришла, – ответила девушка.

– Тогда слушайте меня внимательно. Во-первых, дайте знать господину Гарину, чтобы он приехал за вами на хутор к трем часам дня. Только сообщите ему об этом без ведома отца.

– Зачем это? – удивленно спросила девушка.

– Этого я вам не скажу, – улыбнулся сыщик. – Затем, когда приедете в усадьбу, не подходите к сараю, где находится собака.

– Какая собака?

– Там есть очень злая собака, запертая на замок. Ни за что не подходите к этому сараю, да и вообще старайтесь не выходить из избы! Вот и все. А теперь идите. Я не скажу пока более ничего.

Девушка вышла.

Лишь только дверь за ней закрылась, Шерлок Холмс произнес:

– Хорошо, что у нас достаточно времени. Ну, дружище, идемте, медлить нельзя. И не забудьте оружие!

Они взяли чехлы с винтовками и вышли из дома.

Как и раньше, до Новой деревни доехали трамваем.

Оттуда наняли извозчика на целый день, доехали до поворота, приказали ему ехать в Луковицы, а сами пешком, словно охотники, направились к усадьбе.

Подойдя, Шерлок Холмс принялся внимательно осматривать забор со всех сторон.

– Гм… так… – бормотал он. – Вот здесь очень хорошо! – Он подозвал Ватсона и сказал: – По первому моему сигналу бросайтесь сюда. Здесь огромная щель… Наблюдайте за сараем, где воет собака, и бейте по ней или хозяину, смотря по обстоятельствам. А пока давайте обойдем всю постройку… Вот здесь буду стоять я, – решил наконец Холмс. – Отсюда удобно наблюдать и за сараем, и за домом. Да и вы наблюдайте за ним. И если хозяин вздумает выйти за ворота, спрячьтесь в бурьяне. А пока укроемся в нем!

Они отошли от постройки и спрятались в бурьяне.

Ждать им пришлось около часа.

Но вот наконец к воротам подъехала извозчичья пролетка.

Морашев высадил из нее свою дочь, вынул несколько корзин и, сунув кучеру рубль, приказал:

– Езжай в Луковицы, а сюда вернешься к семи.

Он отпер ворота и, неся в руках корзины, вошел во двор вместе с дочерью.

Извозчик уехал.

Лишь только отец с дочерью вошли в дом, как оба сыщика, выскочив из бурьяна, бросились на свои наблюдательные посты.

Собака в сарае неистово выла.

Холмс видел, как Морашев улыбнулся и указал дочери на дверь сарая.

Затем они вместе принялись развязывать корзины.

Между прочими вещами Морашев вынул несколько колбас.

Отрезав от одной из них большой кусок, он подал его дочери и что-то сказал, указывая на сарай.

Девушка сделала испуганный жест и замахала руками.

Отец пожал плечами и принялся выкладывать остальные продукты.

Затем он подал ей ключ, что-то сказал и указал на ледник, отстоявший от сарая с собакой саженей на двадцать.

Она кивнула.

Отец, видимо, из-за чего-то беспокоился. Движения его были порывистыми, улыбка – кривой.

Рассортировав провизию, девушка разложила ее по корзинам и, взяв одну из них, направилась к леднику.

В ту же минуту Морашев тоже вышел во двор.

Он сделал несколько шагов и замер.

Между тем девушка поставила первую корзину и вернулась за второй.

В тот момент, когда она вошла в дом, отец одним прыжком подскочил к сараю и отпер замок.

Глаза его сверкали, как у тигра, он дрожал.

Ничего не подозревая, Ольга Николаевна вышла из дома со второй корзиной и направилась к леднику.

Но едва успела она пройти половину двора, как Морашев распахнул дверь сарая.

В ту же секунду огромный худой пес вылетел из него словно стрела.

Рука Морашева вытянулась в направлении дочери.

Страшное рычание вырвалось из пасти изголодавшегося животного. Шерсть на его спине ощетинилась, он весь напряженно сжался и вдруг гигантскими прыжками устремился к девушке.

В ту же секунду из-за забора грянули два выстрела, и животное, обливаясь кровью, покатилось по земле.

Девушка вскрикнула, обернулась и упала без чувств.

Сам Морашев словно остолбенел. Схватившись за сердце, он стоял неподвижный и бледный, опираясь спиной о сарай.

Вдруг глаза его широко открылись, из груди вырвался хрип и он грохнулся на землю.

Холмс и Ватсон бросились к нему.

И в ту же минуту Нат Пинкертон чуть ли не кубарем скатился с чердака.

– Мистер Холмс! Что вы наделали? – крикнул он в недоумении.

– А-а, мистер Пинкертон! Вы немного опоздали! – отвечал Холмс.

Ватсон нагнулся над лежавшим.

– Мертв, – произнес он. – Вероятно, разрыв сердца! Да… это для него лучший исход!

И, оставив мертвеца, все трое бросились к девушке.

Несколько глотков вина из фляжки вернули ей сознание.

– Я жива? – спросила она, дрожа от страха.

– Живы и невредимы, – ласково ответил Холмс. – Ваш отец готовил вам смерть, но умер сам. – И видя, что девушка ничего не понимает, принялся объяснять: – Да-да, отец готовил вам смерть от зубов голодной собаки… Я мельком заглянул в сарай, где она сидела, и понял все. Он долго дрессировал ее, купил даже усадьбу, чтобы не было свидетелей! Он оставлял собаку по четыре-пять дней без еды, сделал чучело, одевал это чучело в ваше платье и, обмотав ему шею колбасой, спускал голодную собаку. Животное разрывало горло чучелу и получало награду. Впоследствии он, вероятно, натравливал пса на чучело без колбасы, и когда животное по привычке разрывало соломенное горло, то получало корм от хозяина. Сегодня он хотел привести давно задуманный план в исполнение…

– Боже! За что? За что он искал моей смерти? – прошептала девушка, бледная как полотно.

– Чтобы получить наследство после вас!

– От меня? Наследство?

– Да. Восемьдесят три тысячи рублей, – произнес, улыбаясь, знаменитый сыщик.

– Ничего не понимаю! – прошептала девушка.

– Между тем это довольно просто. Ваша бабушка оставила вам наследство. Нотариус Познеев прислал вам уведомление, но оно попало в руки вашего отца, который скрыл это, расписавшись за вас. У него возникла мысль овладеть этим богатством. Сначала он воспротивился вашему браку, так как тогда деньги навсегда уплывали от него. Но, видя, что вас не переспорить, он решил уничтожить вас, так как является прямым наследником. Вот и все. А теперь пойдите в избу и успокойтесь. Сейчас сюда приедет ваш жених.

– Черт возьми! – с досадой воскликнул Нат Пинкертон. – А я ожидал, что сегодня он отравит дочь!

– Как? – удивился Холмс.

Американец подробно рассказал, в чем дело.

– Давайте пошарим в его карманах! – предложил он.

Морашев был обыскан. И действительно, яд оказался при нем.

– Я говорил! – торжественно воскликнул Пинкертон.

– Да, я с вами согласен! – победоносно улыбаясь, ответил Холмс. – Этот яд он пустил бы в ход в случае неудачи с собакой. Но… если бы мы ждали отравления, то девушка была бы уже растерзана ужасной собакой. – И, обернувшись к Ватсону, он добавил: – Пойдемте пока в комнату! А труп пусть лежит до приезда следователя.

Нат Пинкертон прикусил губу.

Но возразить ему было нечего.