Текст книги "Забаглионе"

Виктор помолчал.

– Я не могу утверждать наверняка, но думаю, это следствие твоих барьеров. Они помогали тебе когда-то в чём-то, но потом превратились в сплошное ограничение, и от хорошего, и от плохого. В поиске баланса ты упускаешь большую часть настоящего, что уже говорить про будущее. Да и зачем? Его ещё нет. Знаешь, Алекс, я ведь действительно наблюдал за тобой, и твоё уникальное мироощущение мне было понятно с первых же минут. Не теряй его, и вскоре многое поймёшь сам.

Сегодня между нами царило спокойствие, и я подумал, что может быть вот она – история со временем работает.

Ужин был очень весёлым. Ирина рассказывала забавные моменты из личной жизни. Виктор многое из этого знал. Даже то, свидетелем чего не являлся. Поэтому я понял, что у них происходит постоянное общение. Он был в курсе очень многого – от подробностей быта до проблем её знакомых. У Анны же были свои истории, сплошь связанные с работой: технические заминки, курьезы на репетициях и случайные импровизации на представлении. Иногда мы все просто хохотали в голос. Думаю, настолько шумных ужинов эта гостиная ещё не слышала. Глубокой ночью мы нехотя разбрелись по комнатам. Рейс Ирины был поздним утром. Спал я плохо.

Утром меня разбудил монотонный скрипучий голос садовника за окном. Я улыбнулся и пошёл в ванную. За завтраком было так же весело, как и вчера, потому что выяснилось, на кого жаловался садовник Анне.

И вот, мы все уже в машине, следующей в аэропорт. Анна, спешно простившись с Ириной, уехала – у неё была встреча. Мы остались втроём, и я подумал, что Виктор, видимо, захочет попрощаться с Ириной один-на-один, без свидетелей. Но, споткнувшись об его взгляд, решил не озвучивать свои мысли.

Ирина была просто прекрасна в своём спокойствии. Она стояла напротив меня, держа маленькую сумочку в руках перед собой, уверенная улыбка не сходила с её лица, а взгляд был очень смелым. Сейчас она снова была похожа на ребенка – милую, трогательную девочку.

– Я буду скучать, а ты мне обещал сойти с ума, помнишь? – Внезапно её улыбка стала какой-то грустной. Но вот, мгновение, она собралась, и сказала с серьезным видом:

– И не переживай, мой дорогой, я ненадолго оставлю его тебе, – и кивнула в сторону Виктора.

Я забеспокоился.

– В смысле, он скоро полетит к тебе? Надолго? – Мой растерянный тон вызвал смех их обоих.

– Да куда я от тебя уеду, Алекс! – По-доброму, сказал Виктор, – Ирина просто переключает фокус.

– Значит вот как! – Я решительно шагнул в её сторону и обнял за плечи. – Думаю, ты не сможешь находиться там долго без нас. Поэтому возвращайся скорее ко мне – мы же семья, – я поцеловал её ручку, поправил непослушную прядь волос и крепко обнял.

Взгляд Ирины стал мягким и печальным.

– Ну вот, под конец ты начинаешь меня волновать, – голос её дрогнул. И я, наконец, увидел её искреннее волнение.

Она обняла меня и тихо сказала:

– Я очень скоро приеду насовсем. Кто же будет отвлекать вас друг от друга?

Мы простились. Виктор говорил ей, более о каких-то рабочих моментах, а я… Я уже мысленно цеплялся за ускользающее видение – как через очень короткое время приеду её встречать сюда. Сам.

– —

Машина въехала в город. Настроение было ну никак не рабочим. Виктор говорил по телефону, водитель включил радио – в общем, моего общества никто не хотел. Я смотрел в окно – люди, улицы, суета. Но этот человеческий мир больше не отталкивал меня, я был с ними, тут, в жизни каждого. Надо было решать, помогать, что-то делать, куда-то направлять всё то, что внутри меня уже ничто не ограничивало. Виктор закончил разговор и наблюдал за мной.

– Можно мне работать в её квартире?

Помолчав, он ответил:

– Как хочешь.

Когда мы подъехали, и я стал открывать дверь, он задержал меня.

– Вечером заеду, не уходи, я запрещаю твои одиночные побеги.

Я вышел, внутренне ликуя. Приятное чувство разливалось по телу. Всё и правда становилось на места.

В квартиру я зашёл тихо, как вор, стараясь не разбудить последние мысли и образы, оставленные Кэтрин. Открыл дверь в гостиную, раздвинул тяжёлые шторы. Солнечный свет привычно коснулся воздуха, мебели, стен. Всё было по-прежнему. Тут я впервые увидел Анну, здесь Кэтрин так искренне беспокоилась о визите Вероники, и я обнаружил, что верю ей больше, чем себе. Мой взгляд упал на кофейный столик, тот самый, из Вены. Резьба сентиментально переливалась в лучах света, он был здесь на своём месте.

– Ну что, друг, теперь мы будем хозяйничать только вдвоем.

Я долго сидел в кресле Кэтрин. Так было хорошо и грустно одновременно. И именно сейчас я понял, что счастлив. Ведь всё было сполна – воспоминания, эмоции, ощущения и восторг «От причудливого узора жизней. Наших жизней». Узор верности Кэтрин был прекрасен и завершён. Я чувствовал, что с её жизнью закончилась и моя вечная погоня за верностью и преданностью. И сейчас это больше не волновало меня, я был полон гармонией всего и всех окружающих.

«Ты пойдёшь дальше с того места, где закончим мы», – вспомнилось мне.

Звонок телефона вернул меня в настоящее.

«Ну, прямо в стиле Ирины», – пронеслось в голове. Как ни странно, это и была она.

– Я прилетела, если тебе интересно.

– Интересным обычно полет не назвать.

Она знала мои страхи и рассмеялась. Потом была пауза, и я почувствовал, что у неё случилось что-то важное. Но где б она успела? В полёте, в воздухе?

– Ирина, всё хорошо? Ты же не просто так звонишь?

– Да, не просто. Я поняла твоё наслаждение одиночеством – наедине с собой хорошо думается… В общем, Алекс, ты мне стал слишком дорог. Дороже просто друга.

– Меня нет рядом пару-тройку часов, а ты уже столько придумала! И ты же знаешь, я влюблён в Виктора, – я спешно старался увести этот неожиданный разговор куда угодно, но был просто напуган.

– Учишься быстро, – рассмеялась она, – когда будешь готов – позвони, пожалуйста. Целую. – Тихим и мелодичным голосом закончила Ирина и связь прервалась.

Тишина вокруг просто звенела. Ощущения были такими, будто меня облили холодной водой. Я же всё это знал! И видел всё сам. Мы были абсолютно подходящими друг другу. Но разве это любовь? А как же шквал чувств, навязчивые мысли, беспокойство от присутствия? С Ириной ничего этого не было! Только лишь мир, стройный порядок ощущений и абсолютное доверие. Почему же в тот самый момент, когда я понял, что такое баланс и доверие к жизни, когда, наконец, ощутил свои силу и равновесие, получил круг новых задач? Всё же было ослепительно хорошо! Вот только что! Я понимал, что именно сейчас не увижу всё так ясно, как хотел бы. Нужно было подумать.

Приняв единственного на сегодня пациента, я заставил себя навести немного порядка в голове и спустился вниз. Как раз подъезжала машина Виктора. Зная, насколько сильно он связан с Ириной, я приготовился к разговору. Но в салоне никого не оказалось. Водитель сказал, что он ждёт меня в другом месте.

«Ну вот, – негодовал я, – обещал же быть рядом».

Мне не терпелось его поскорее увидеть, словно от него многое зависело. Но в это время в городе всё двигалось со скоростью животных. Бесчувственных и одноклеточных. Мысли стали откровенно надоедать своим беспорядочным мельканием. И я расставил границы, в терапевтических целях. Все. Как умел. В таком состоянии я и приехал.

Набережная парка. Лодочки, катера, смех, блеск солнца на воде и мостовой и что-то такое лёгкое, неуловимо-яркое двигалось вокруг и сквозь меня. Боже, какая красота! Внутри и снаружи просто звучащая радость! Мои барьеры сейчас крепко и надёжно сдерживали даже малейший порыв мысли, но сердце сознательно и отчаянно сражалось, желая свободно раствориться в этом летящем кусочке жизни. Я подошёл к лавочке, где сидел Виктор и замер. Он сейчас был торжественным отражением этого ослепительного мгновения. Как же я желал постигнуть хотя бы край его прекрасной орбиты… Он был недосягаемым солнцем, смотреть на которое болезненно тяжело, а жить без него невозможно. Что и как двигает его мыслями, поступками, жизнью? И как это можно соединить с «просто жить»? С семейным счастьем и спокойствием, с прекрасным и редким человеком, который, безусловно, достоин любви и обожания. Как же это сочетает Виктор?

«Я обязан быть честным, в том числе и с собой!» – твердил я себе, садясь на лавочку.

Виктор взглянул на меня и заулыбался.

– Не успел сбежать?

– Я ещё никогда так не мечтал быть пойманным, Виктор.

«Он ещё не в курсе», – подумал я и немного расстроился. Как сказать всего, я не знал. Мы молчали какое-то время. Я всё думал, решал с чего начать, но не успел.

– Алекс, что случилось? Если б я тебя не знал, то подумал бы, что ты боишься меня.

И вдруг, в сознании вспыхнула догадка!

– Скажи, вернее, опиши, пожалуйста, свои чувства к Анне.

Он удивлённо повернулся ко мне.

– Может, ты скажешь, в чём дело сразу?

– Конечно, скажу, Виктор, но, пожалуйста, ответь мне.

– Я думаю, для тебя это будет сейчас несвоевременно. Это несколько сложно… Алекс, что случилось?

– Вы в полноценных супружеских отношениях? – не отступал я.

Удивлению Виктора не было предела.

– Да что у тебя случилось за эти полдня?!

Я молча ждал. В голове появлялась масса предположений, а поведение Виктора доказывало правоту многих из них. Он смотрел на меня несколько мгновений, обдумывая что-то.

– Ну хорошо. Мы с Анной полноценные партнёры в этой жизни. Наши отношения – это особый вид доверия, верности и любви. Нас связывает общая цель, но это не продолжение рода. Для нас с нашими принципами и позициями, такая семья – самый лучший и очевидный выход. Я не хочу, Алекс, чтобы ты думал двусмысленные вещи на этот счёт. Со временем ты всё поймёшь лучше, поскольку будешь рядом. А теперь ты ответь мне, почему именно сейчас возник этот разговор?

– Ты же сам говорил, я научусь чувствовать других. Вот и пришло. Само как-то.

– Нет, не то. Здесь что-то есть ещё. Это результат, где же причина, из-за которой пришло понимание или догадка?

Я не знал, какие слова подобрать. И тут вспомнил его прямой взгляд, спокойный уверенный тон, когда он говорил мне про Кэтрин и решился.

– Ирина позвонила мне, когда приземлилась. И сообщила, что…

Тут слово не подбиралось, и смелость подводила. Банальное признание? Но это же было не так. Я замешкался.

Вдруг Виктор встал. Я всегда догадывался, что при нашем с Ириной одновременном попадании на чашу его весов результат мог быть весьма непредсказуемым.

Он стоял и молча смотрел сквозь всё: меня, людей, воздух, и, наконец, спросил:

– Ты испугался?

– Очень похоже.

– Что думаешь?

– Как я могу разделить то, что не имею?

– Если это так просто, ты бы ей сразу всё сказал. – Он замолчал и внимательно смотрел на меня какое-то время.

– Ты думаешь, что это может быть, как у нас с Анной.

Я кивнул.

– Ну, может и так. Хотя я сомневаюсь, Алекс. Ирина очень дорогой мне человек, она стоит искренности и полноценности, и думаю, ожидает от тебя того же. Тут всё не просто.

Пока он говорил, у меня началась невыносимая головная боль. Виктор был очень озабочен и отстранён.

«Почему это так его беспокоит? Может он любит её? Они ведь жили вместе и были знакомы ещё до Анны. Что происходит вокруг этого человека? Может он просто нас коллекционирует? Или это обман с самого начала?»

Мысли мои уже не принадлежали сознанию, просто ворох чего-то в голове. А гадость всегда пролазит быстрее, даже в недоступные места. Я постарался собраться, снова старательно расставил границы, барьеры поверх уже существующих и приложил значительные усилия, чтоб прервать поток бессвязных мыслей. Что же осталось у меня в итоге? Баланс двух путей в моей жизни и, как следствие, выбор Приоритет эмоций и ощущений был на стороне работы, там же были и принципы, и цели, и ещё много чего за границей возможного и видимого. Но то была лишь часть жизни. Полное доверие, спокойствие, понимание были с Ириной, в том числе и почти угасшая надежда создать ту самую семью, которая не случилась с Вероникой. Да, желания всегда исполняются. Рано или поздно. Так или иначе.

Становилось легче думать. Но эта боль… Видимо, я себя переоценил. Давно у меня не было таких ужасных приступов. Мне на глаза попалась вывеска аптеки в конце площади, и я уже было собрался идти, но Виктор остановил меня.

– Что с тобой? Подожди, присядь.

Он дал мне успокоительное.

– Плохо выглядишь, Алекс. Ты сейчас эмоционально не справишься. Всё это касается тебя лично и твоего шаткого равновесия. И сейчас такое не вовремя. Давай поступим так, думаю, пару дней тебе хватит, Веронику примешь через сеанс, а с Ириной я поговорю. Это же всё не так важно сейчас. Главное, что ты стараешься сам, без этих твоих прелестных навыков.

Тут он подошёл ближе в полной уверенности, что прав.

– Ты опять? Алекс, я же просил тебя!

– —

Виктор привёз меня к себе за город, потому как в парке у меня снова случился приступ. Но к нему прибавился сильный жар. Так что меня уже успели посетить местные и терапевт, и фармацевт.

– Наверное, я скоро перееду сюда насовсем, – шутил я. Я снова лежал в кровати, а он снова стоял у окна.

– Мне нужно что-то говорить о твоём поведении?

– Да, скажи, я не справляюсь, видишь?

Он вздохнул.

– Жаль, что ты не видишь, что справляешься. Ты себе снова не веришь. Странно это всё, Алекс, мелочи делаешь препятствиями, а в стену упираешься с улыбкой. Чего ты боишься?

Виктор повернулся ко мне, и я понял, что разговор будет сложным.

– Ты имеешь прекрасную возможность быть полезным, с помощью своих, – тут он запнулся, – способностей. У тебя будут пациенты, большинству из которых идеально подойдёт твоя форма взаимодействия. И вместо этого, чем ты занят? Самогравировкой? Подбирая жизнь поудобнее, партнеров понадежнее? Так не получится, Алекс. Только забывая о себе, своих желаниях, погружаясь в мир людей, их сложностей, ты станешь лучше и ещё больше захочешь, и сможешь. Понимаешь меня?

Я сейчас был не совсем согласен и совсем не спокоен.

– Ты убедить меня, что я эгоцентричен и занимаюсь самосовершенствованием? Но за чей же счёт, прости? Тебя, Ирины, Кэтрин? Неужели ты не видишь, что всё, что происходит со мной и в особенности, внутри меня, как раз и есть результат такого взаимодействия! С вами!

Он заулыбался.

– Ты сейчас серьёзно хочешь об этом говорить?

Я как-то не сразу понял, о чём он, но кивнул уверенно.

– Хорошо. Алекс, что ты хочешь от меня? – Он сел на край кровати.

Пауза. Почему же я не мог спокойно и честно отправиться давно желанным путём навстречу отношениям, семье, поддержке? Виктор был не прав, я не искал надёжность. С Ириной будущее было понятным – светлым, ясным, предсказуемым. В верности и преданности. Но… Я уже не хотел этого. В глубине души я надеялся получить похожее признание, подобное тому, что сделала Ирина. От него. И я абсолютно ничего не представлял о жизни, что ждёт меня за этими привычными рамками.

– Зачем ты включил меня в свой близкий круг?

– Неплохо. Дальше, – он улыбался.

– Прости, Виктор, я вижу твоё отношение ко мне, Ирине, Анне. Я не сомневаюсь в твоих словах, поступках и верен тем же принципам в работе и жизни, но, пожалуйста, скажи, для чего мы все тебе нужны?

Воцарилось молчание, которое он вскоре нарушил.

– Алекс, я не делю свою жизнь на работу, любовь, дом, семью – это нечто единое, взаимосвязанное. И если где-то что-то не так, это только моё упущение. Моё. Сейчас что-то не так с тобой – дорогим мне человеком. С нынешним уровнем эмоций тебе уже нечем бороться, и это последний рубеж отчаянной защиты от изменений. Алекс, ты допускаешь возможность быть с Ириной и не понимаешь, что тебя удерживает. Я на это тебе отвечу. Наше существо так устроено, чем меньше оно ощущает – тем меньше для него это значит. Ко мне ты чувствуешь странные, непонятные, но сильные эмоции. Твоё сознание распознаёт это как любовь или привязанность. С Ириной же вы сошлись абсолютно, как полноценные личности. Это беспокойства не причиняет, но даёт чувство удовлетворения и спокойствия, даже в рамках дружбы. Ирина тут разобралась быстрее и честнее. Она готова шагнуть дальше. У тебя же эти вечные границы и блоки… Как к тебе пробиться? Ты и сам иногда не ожидаешь своих ощущений. Скажи, чего хочешь ты?

Я молчал, на него не смотрел и понимал, что сегодня мне будет трудно что-то принять, какую-то правду. И тем более её озвучить.

– Ты понимаешь, к чему я веду? – вкрадчиво спросил он.

– Я тебе сказал с самого начала – я уже не знаю, что такое любить человека, – тихо ответил я.

Он засмеялся.

– Что ты хочешь сказать, как быть влюблённым в мужчину – знаешь, а в женщину – нет?

– Но вы же с Анной счастливы! – никак не отреагировал я на шутку.

– Алекс, это выбор двух людей, – сказал он так мягко, будто я был его сыном.

Я посмотрел ему в глаза. Пойти по знакомой дорожке семейных ценностей и отмахнуться от всего связанного с этим человеком? Сколько мне открыл именно он… Я иду вслед за ним, пусть иногда и вслепую, но в пути обретаю нечто за рамками простого опыта.

«Твоя борьба с прошлым непременно закончится… И ты встретишь поддержку взамен моей», – вспомнил я Кэтрин. Но снова свернуть было бы равноценно предательству целого мира. Моего, нового. Зачем мне чья-то верность, если я сам не верю в неё?

– Алекс, не надо ничего сейчас решать, даже для себя. Оставь это своим ощущениям и будущему, – Виктор снова видел мои мысли. Я теперь это точно знал.

– Вы с Ириной играете мной.

Он встал, задумчиво улыбнулся, и направился к двери.

– Завтра мы все работаем, – сказал он у выхода, – и ты – тоже.

Он помолчал и добавил:

– Никто с тобой не играет, мы с Ириной любим тебя. Только по-разному.

Он вышел. Тишина. Я знал, что теперь разбираться придётся самому и как можно быстрее. Сейчас, на фоне всех эмоций, я видел свой выбор яснее – между двумя очень близкими людьми. Возможно, Виктор был и прав, и мне, так вплотную стоящему к проблеме, ничего не решить, но жить я так не хотел. Мне важно было определить ближайшую дистанцию, переход. «Твой выбор определит многое», – снова всплыло в сознании, и боль в голове пронзила мысли насквозь. Я уныло вздохнул.

«Всем вокруг приходится возиться со мной. Разве такого друга стоит Виктор?»

Мне даже стало стыдно, и я понимал, что любое моё решение сейчас будет выглядеть детским бунтом, который мы вроде уже прошли. Я подумал, что перспектива пребывания здесь не будет лишней. Но внутри, конечно, надеялся, что рядом с ним я разберусь быстрее, чем без.

Утром я спустился к завтраку. Внизу была только Анна, поэтому ожидаемые неприятные ощущения сразу разлились по телу.

– Садись, Алекс. Как себя чувствуешь? – она очень мило ухаживала за мной.

– Слегка обманутым.

Мне всегда было удобнее отшучиваться. Анна рассмеялась.

– Виктор сказал, что будет именно так. Дорогой мой, тебе нужен отдых – тут я с Виктором не согласна. Этот темп его жизни – он слишком высок и не даёт поблажек. Но и цена велика. – Она помолчала, а я сходу не смог осознать её слова.

– Кстати, он просил передать, чтобы ты не опаздывал.

Напоследок Анна попыталась отвлечь меня парой забавных историй. Сейчас мне было невероятно свободно и легко обсуждать что-либо с ней. Почти на равных.

Дорога к квартире Кэтрин заняла целую вечность. И я твёрдо решил оставаться теперь дома, в городе. Старые мысли укачивали сильнее езды. Но все ж когда-нибудь кончается – и я приехал, зашёл и без промедлений и лишних мыслей погрузился в рабочее состояние.

И как же неожиданно потрясающе пролетел день! Четыре сеанса на одном дыхании. Виктор был прав, а Анна – нет. Это странно меня радовало. Вечером я не стал задерживаться и поспешил на улицу, на воздух. Люди привычно текли рекой – в парках, скверах, задерживаясь в кафе – управляемо-неуправляемый организм, прекрасный в своём несовершенстве и идеальный в стремлениях. Я вспомнил Кэтрин. Как много замечательного она видела в каждом! Даже то, чего нужно было избежать, переделать, исправить – всё было необходимо, по её словам. И она была почему-то уверена, что в итоге будет лучше, чем планируем мы. Главное – цель каждого нашего поступка.

«Боже, как несправедливо быстро ты ушла», – вертелось в голове всю дорогу.

Медленно, но верно я приближался к дому. Последняя надежда… Нет, у дома меня никто не ждал. Вошёл. Лёг. Уснул.

Вся неделя обещала быть неприлично загруженной работой. Я получал всё необходимое по почте. Появлялись новые пациенты и все они были с подозрительно схожим темпераментом. Виктор воплощал свой план относительно меня. Я бессознательно, интуитивно мог подстроиться к каждому. Получалось очень азартно и легко.

Вот так пролетели несколько дней. Виктора всё это время я не видел и предпочёл довериться ему, чем злиться на него. Веронику, как он и обещал, перенесли на неделю позже. В общем, у меня был по-своему интересный график. Я много думал и честно признался себе, что в последнее время плохо улавливал реальные, объективные события, именно те, которые касались других людей вокруг меня.

«Видимо из-за самогравировки», – вспоминал я с усмешкой. Не лишним казалось поработать над собой и разобраться.

Что есть на самом деле все эти люди вокруг? Я ощущал себя с ними просто потрясающе! Каждый из них звучал очень сильной, яркой нотой. А вместе они составляли абсолютную гармонию моего существования последних месяцев. Но вот некоторые из них стали звучать громче, расширяя своё присутствие и втягивая меня в поток. И как себя вести? Они же, безусловно, мне дороги. Значит надо помочь. Опять эта «помощь», которая нужна всем и каждому, и, причём, всегда. И я решил пойти этим путём.

С Ириной было «понятнее и честнее», как выразился Виктор. И я ей мог, и уже даже хотел позвонить. А вот с Виктором вопрос оставался нерешённым. Несмотря на то, что он объяснял мне абсолютно всё, чтобы я не спросил, всегда чувствовалась какая-то недосказанность, черта, за которую мне было нельзя. И я решил до конца решить хотя бы одну проблему. С Ириной.

Вечер. Последний пациент ушёл, я взял телефон, мысленно собрался и набрал её номер. Долго никто не отвечал и наконец…

– Ты уже справился? Удивительно, – её тон был очень простым и спокойным, мне стало легче.

– Когда ты собираешься приехать?

– Наверное, в следующие выходные. Встретишь меня?

Повисла пауза, мы как-то быстро подошли к главному.

– Ирина, я знаю, что всё это не просто, и у меня так много вопросов, причём к себе, но я подумал, это же не повод прерывать общение. Хочу, чтобы ты знала, я не боюсь. Ты очень важна мне, такого человека, я не встречал. Понимаешь, о чём я?

– Думаю да, хотя давай озвучу, как поняла. Ты в чём-то не уверен и тебе нужно время. Но желательно, чтобы между нами всё оставалось по-прежнему, в той же тональности и темпе. Я права?

– В целом, но у тебя вышло грубовато.

– Прости, Алекс, это не нарочно, – тихо и быстро заговорила она. – Я ждала твоего звонка раньше, и, наверное, перенервничала. Знаешь, я ведь никогда и не думала, что смогу испытывать нечто похожее на эту романтическую ерунду. Но с тобой я целая, наполненная спокойствием. Видимо, я стала более эгоистична. Прости, что так прямо призналась, но я с честностью «на ты», помнишь?

– Как хорошо, ты с меня камень сняла. – Выдохнул я. – Вот я до сих пор не знаю, как правильно балансировать между честностью и деликатностью. Виктор сказал…

Ирина резко оборвала меня.

– Давай, с Виктором вы как раз и решите всё до моего прилёта.

Эта фраза просто оглушила. Она поставила условие, что больше не союзник в моих отношениях с Виктором. Почему? После этих слов я уже ничего не слышал, только машинально, вежливо отвечал. И попрощались мы, не помню на чём. Мои чувства стали тяжёлыми, так как вопрос номер один разрешался неожиданно и категорически неприемлемо. Я сразу набрал Виктора. Долгие гудки, трубку не взяли. У меня начался лёгкий приступ паники.

«Это его личный телефон! Он говорил, что ответит всегда!» Догадки пугали, стало тесно и душно. Я быстро собрался и выбежал на улицу. Шёл в сторону нашего кафе – был почти уверен, что найду его там и именно сейчас. На террасу я просто влетел – он был один.

– Почему не ответил? Ты же говорил… Мы договаривались! – я не мог отдышаться, голос дрожал больше от страха, чем от быстрой ходьбы.

Он молча посмотрел на меня. Я сел рядом и успокоился.

– Виктор, что мне делать?

Он удивлённо улыбнулся.

– Жить, работать, любить. Быть собой.

Меня поразили и его странный голос, и поведение. Что-то неуловимо замкнутое, недоступное и новое. Я будто натыкался на свой же барьер.

– Нет, я серьёзно, что-то не так.

Он внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Ты звонил Ирине.

– Да, она скоро прилетит.

– Зачем?

– Как, зачем? Я думал, ты знаешь – в гости или работать…, – я запнулся, – я точно не знаю.

– Знаешь.

– Что ты хочешь сказать, её прилёт – это безоговорочное, безусловное решение моей проблемы?

– Нашей, – серьёзно сказал он.

У меня даже голос пропал. Я понимал, к чему он выводит разговор, а использовать свою помощь в его присутствии было невозможно. Я постарался собраться. Внутри всё дрожало от волнения, но пропасть выбрал он, и я доверился и шагнул.

– Ты хочешь, чтоб я выбрал жизнь с ней?

Он улыбнулся:

– Алекс, причём тут «хочешь»? Ты не можешь так ничего решить.

– Конечно! Я сейчас хочу помочь тебе, – твёрдо сказал я.

– Знаешь как? Уверен, что сможешь? – он странно посмотрел на меня. Это были не его обычные взгляд и тон – чересчур закрытые, безликие для такого личного разговора. Будто выученная роль… Тут я уже начал откровенно нервничать, даже злиться, и одновременно догадываться, в чём дело.

– Вы с Ириной ставите на мне опыты?! Я не хочу так решать! Это партия какая-то! Всё равно что выбирать между белым и квадратным! – вскочил я.

Виктор вдруг рассмеялся в голос, усадил меня рядом.

– Да, ты прав. Мы знали, что такой штурм не выдержишь, но одновременно поймёшь что-то главное для себя. Не ошиблись. Я ей говорил, что ты всё почувствуешь, – его голос звучал уже привычно мягко, он положил мне руку на плечо.

– Ну что, жив?

– Да ну тебя, Виктор. Я испугался, – признался я.

– А знаешь, чего именно? – внезапно тихо спросил он.

Я промолчал. Это действительно было открытие. И Виктор сейчас внимательно смотрел на меня. Единственным страхом было потерять его. И мнимое равновесие не мне не принадлежало. Виктор всегда был рядом, поддерживая и помогая. Он привёл меня в совершенно другой мир. И был его основой.

– Вы оба великолепны, – проговорил я.

– Теперь, Алекс, всё это должно не так давить на тебя. Ирина прилетает в субботу, встреть её, пожалуйста, и привези к нам. У Анны будет небольшое рабочее торжество, вот его и отметим вместе. Я буду занят, поэтому, давай сам, ладно?

Я был как в невесомости, будто что-то держало лет сто и внезапно отпустило – нечего было решать, некого выбирать – всё было рядом. Всегда. Виктор видел мой «полёт» и продолжал улыбаться.

– Ну всё, я же сказал, всё хорошо.

– То, что говорила мне Ирина, правда? – запереживал я снова.

– Да, – спокойно ответил он.

Я вопросительно посмотрел на него.

– Алекс, это не проблема, не надо сейчас. Я же тебе говорил, чтоб ты не спешил. Что ты сейчас хочешь?

– Не знаю. Ответа, совета.

– Я ведь тоже тебя люблю, но это не беспокоит тебя так сильно, – спокойно произнёс он.

– И ты знаешь почему, – проговорил я.

Виктор внимательно посмотрел на меня и сказал:

– Это знает и Ирина.

– —

Более мы ни о чём не говорили. Ситуация легче не становилась, но мне было по-своему спокойнее, я теперь был не один. Думать ни о чём не хотелось. За нами приехала машина.

– Ты поедешь к нам? – спросил он.

– Я утром пережил целое сражение с собой, добираясь сюда. Поэтому хочу домой, к себе домой.

Он посмотрел на меня, подумал пару мгновений и сказал:

– У нас здесь квартира, очень близко к твоему новому месту работы.

Я молчал, ожидая дальнейших пояснений. Не дождался:

– А вы?

– Это довольно большая квартира, Алекс. Ты нас можешь и не заметить.

– Чувствую себя твоим питомцем. Вы там живете с Анной, вы – семья.

Он не дал мне договорить.

– Алекс, ты просто скажи – хочешь или нет. Ты же всё про нас с Анной знаешь.

Конечно же, я хотел этого очень сильно. Но как всё будет выглядеть для Анны, Ирины, да и для самого Виктора? Я никогда не ставил свою жизнь в зависимость от чужого мнения, но тут были все свои.

– Я соглашусь, если скажешь, зачем я тебе нужен настолько близко?

– Сам увидишь.

Он улыбался. Или даже нет, насмехался над моими сомнениями. Машина отвезла нас туда.

Ну как сказать, квартира… Это трёхуровневый дом в доме. Я мог спокойно занять целый этаж и не видеть никого месяцами. Виктор улыбался, смотря на меня.

– Ну что, подходит?

– Вполне.

Весь вечер был занят переездом. И как ни странно, мои вещи приехали раньше, чем я успел подумать о них. Виктор впечатлял.

Ночью, лёжа в кровати, я впервые допустил очень странные мысли о нём. И все они крутились вокруг уже единственного и последнего вопроса – «Зачем ему я?» Весьма заурядный человек, начинающий специалист, ну да, умею держать себя в руках, но опять же – не с ним. Просто поиграть? Это не про Виктора. Тут я вспомнил Ирину. Может, это всё-таки один план? Но ограничивать нас семьёй я определённо не хотел. Мысли превращались в образы и вот, я уже тонул в них. Впервые за долгое время я не испытывал тяжести во сне – меня окружали лёгкие, невесомые воспоминания… Я ощущал счастье.

Утро пришло быстро. Мысли, что я в гостях, не дали расслабиться и полежать подольше в постели. Я спустился вниз. Здесь был только он и вежливым жестом пригласил меня к столу.

– Нет, хочу пройтись и выпить кофе по дороге. Или ты планировал меня выгулять с утра?

Это прозвучало грубее, чем я хотел, но он только молча посмотрел на меня.

– Прости, вышло не так, – поспешил сказать я.

Он вздохнул:

– Алекс, это ведь всё более нужно тебе. И ты сам будешь определять дозу моего присутствия в своей жизни. Справишься? – он улыбался.

– Я бы лучше не придумал, – задумчиво произнёс я.

– Тогда, до вечера.

Он встал и направился к выходу.

– То есть столько, сколько захочу и тогда, когда захочу? – переспросил я его вслед.

– Совершенно верно, – сказал он, не оборачиваясь, и вышел.

Несколько мгновений я стоял, не двигаясь и улыбаясь, как для свадебного фото, а после отправился следом.

Пациенты сегодня начинались не с самого утра. Нужно было заполнить несколько заключений и спланировать приёмы на следующую неделю. Когда я открыл свой график, то напротив субботы увидел: «Десять тридцать утра, встреть Ирину». Я улыбнулся. Я никогда не чувствовал себя чрезмерно опекаемым, мы с Виктором будто думали об одном и том же. Это стало очевидно в тот день, когда он показал мне уровень своего профессионализма. И тогда же, Виктор умышленно приоткрыл мне дверь в его сознание. То, что я там сумел подсмотреть, не давало мне ни злиться, ни бояться его. Я обнаружил безусловную силу – силу воли, силу веры, силу преданности. Для меня он был много больше, чем просто физическая личность. И намного более, чем друг. Как это объяснить? И кому? Да и зачем. Я понимал, что Виктору это не нужно. Для меня же оставался нерешённым только тот единственный вопрос.