Текст книги "Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1: Время символизма"

Разумеется, я сделаю все, чтобы в Альманахе были налицо имена I ранга: кроме Вашего рассказа, на который весьма уповаю и о присылке которого весьма молю, я рассчитываю, как Вы знаете, на участие Мережковского, Гиппиус и Куприна. З.Н. Гиппиус тотчас же после Вашего письма и еще до открытки написал в Париж обстоятельное письмо. Куприну тоже написано по данному Вами адресу. Письмо ему по прежнему адресу (rue Ranelagh) вернулось назад.

У Зайцева я рассказ получил, – историческая новелла «Карл V». Получил еще рассказ от Е. Чирикова, – у него все же почтенное имя и притом нигде не замаранное в красном смысле. Будет еще К. Бальмонт, – от него цикл стихов получил. Стихи еще будут Любови Столицы и С. Маковского. Напишу еще Тэффи и возьму стихов от А. Черного и Дон-Аминадо871871
  Стихов Дон-Аминадо, Тэффи и Маковского в «Медном всаднике» не было.


[Закрыть] (хоть и евреи, но по части большевизма стойки). Вы пишете об И. Сургучеве? Но, дорогой, Вы, верно, издали не знаете, что он очень уронил себя в Праге явным якшанием с эсерами (вероятно, это кончится «сменовеховством») и разными темными историями по неловким операциям с деньгами местного литерат<урного> фонда, за что ему там мало кто подает руку872872
  О подобных фактах, относящихся к пражскому периоду жизнь Ильи Дмитриевича Сургучева (1921–1923), у нас сведений нет. К «сменовеховству» он причастен никогда не был.


[Закрыть]. Об этом единодушно свидетельствуют прибывающие из Праги (в частности, Амфитеатров-Кадашев и Маковский873873
  Владимир Александрович Амфитеатров-Кадашев (1888–1942), сын писателя А.В. Амфитеатрова (вначале бывшего активным членом Братства Русской Правды), беллетрист. С Кречетовым был знаком еще до революции, а также по работе в ростовском ОСВАГе. Сергей Константинович Маковский (1877–1962), художественный критик, поэт, мемуарист, редактор многих журналов.


[Закрыть]). На днях приедет Чириков, узнаю окончательно874874
  О приезде Е.Н. Чирикова в Берлин см. информацию: Новая русская книга. 1922. № 9. С. 32. Впоследствии он вернулся обратно в Прагу.


[Закрыть]. Из рассказов будет еще рассказ некоего Ив. Лукаша (автора книги «Голое Поле» о Галлиполи и ряда вещей в «Р<усской> Мысли»). Из него, если меня не обманывает чутье, будет большой литературный толк. Думаю еще взять небольшой рассказ старика В.И. Немировича-Данченко. Он все же старый литератор и ярко анти-большевицкая фигура. Есть в Берлине А. Белый, Ремизов и Ходасевич. Этих не могу. Белый торжественно поздравляет Горького (здесь был его юбилей) от Вольфилы и заявляет, что всякий, порицающий горького <так!>, – «за порогом литературы и культуры»875875
  Тридцатилетие литературной деятельности М. Горького отмечалось в берлинском Доме искусств 1 октября. Андрей Белый (с которым Кречетов был издавна знаком, печатал его книги и состоял в деятельной переписке) неоднократно откликался на это событие. См.: Белый Андрей. К юбилею Максима Горького // Новая русская книга. 1922. № 8. С. 2–3; Белый Андрей. Максим Горький: По поводу 30-летнего юбилея // Голос России. 1922. 24 сентября. № 1067; Редакция [Андрей Белый]. Максим Горький: По поводу 30-летнего юбилея // Эпопея. 1922. № 2. С. 7–9. Вольфила – Вольная философская ассоциация, существовавшая в Петрограде и Берлине. Белый был одним из ее руководителей. См., напр., его статью: Белый Андрей. Вольная философская ассоциация // Новая русская книга. 1922. № 1. С. 32–33.


[Закрыть]. Ремизов эсерит и печатается в «Голосе России»876876
  А.М. Ремизов приехал в Берлин в конце 1921 г. и пробыл там до 1923 г. Газета «Голос России», в которой он действительно активно печатался (правда, не осенью 1922), издавалась в Берлине в 1920–1922, несколько раз меняя владельцев и политическую ориентацию. С февраля 1922 г. перешла в руки группы правых эсеров. Через пять дней после данного письма, 15 октября 1922, газета закрылась. 29 октября 1922 в Берлине стала издаваться газета «Дни», по-прежнему эсеровской (но более умеренной) ориентации, в которой Ремизов также печатался.


[Закрыть], Ходасевич поздравляет Горького от лица Всер<оссийского> Союза писателей877877
  Кречетов первым напечатал стихи совсем юного Ходасевича (Гриф. М., 1905. Кн. 3), издал первую книгу его стихов «Молодость» (1908). Долгое время они дружили, однако около 1909 года разошлись из-за не вполне понятных причин. 1 октября Ходасевич записал в дневнике: «Дом Иск.<усств>, вечер в честь Горького (Минский, Белый, я)» (Ходасевич Владислав. Камерфурьерский журнал. М., 2002. С. 32). С Горьким Ходасевич был дружен довольно долгое время, приблизительно с 1918 по 1925 год. О Кречетове он написал некролог (Ходасевич Владислав. Памяти Сергея Кречетова // Возрождение. 1936. 28 мая. № 4012. Перепечатано: Ходасевич В. Собр. соч: В 4 т. М., 1997. Т. 4. С. 306–309), а также вывел его в непривлекательном виде, не называя имени, в очерке «О меценатах» (Возрождение. 1936. № 4046. Перепечатано: Собр. соч. Т. 4. С. 324–335).


[Закрыть]. Не могу позвать и Минского, который, председательствуя в фаворизируемом большевиками «Доме Искусств», говорит там приветственные речи не только Горькому, но и Кусикову, Есенину и прочей красной сволочи878878
  К Н.М. Минскому и его творчеству в ранний период Кречетов относился с большим почтением (см. выше), однако впоследствии к нему охладел. 29 ноября 1921 г. Минский был избран председателем совета берлинского Дома искусств (Бюллетени Дома Искусств. Берлин. 1922. № 1-2. С. 22). См. также его статью: Минский Н.М. Ответ на вопрос: «Как вы пережили войну и революцию?» // Новая русская книга. 1922. № 8. С. 39–42. Несколько подробнее о деятельности Дома искусств см.: Beyer Thomas R., Jr. Бюллетени Дома Искусств Берлин // Rossica: Научные исследования по русистике, украинистике, белорусистике (Praha). 1997. № 1. С. 97–103 (в приложении факсимильно воспроизведен единственный номер журнала «Бюллетени Дома Искусств»); Beyer Thomas R., Gottfried Kratz, Xenia Werner. Russische Autoren und Verlage an Berlin nach dem ersten Welktkrieg. Berlin, 1987. S. 9–38; Гуль Роман. Я унес Россию: Апология эмиграции. Т. I. Россия в Германии / Пред. и развернутый указатель имен О. Коростелева. М., 2001. С. 191–197. Говоря о его приветствиях С.А. Есенину и А.Б. Кусикову, Кречетов имеет в виду более раннее время (19 или 20 июня Есенин уехал из Берлина и на короткое время вернулся туда только 16 февраля 1923): в мае 1922 г. они были в Доме искусств, где их представлял публике Минский. Подробнее см.: Летопись жизни и творчества С.А. Есенина: В 5 т. М., 2008. Т. 3, кн. 2. С. 22–26.


[Закрыть]. Эти люди для меня отрезаны. Будет еще в альманахе рассказ Краснова. Возьму несколько стишков Дидерихса. Вот и все в главных чертах.

Книжки буду, как Вы правильно предположили, издавать просто и изящно. Футуристических выкрутас на обложках, смею уверить, не будет. По стихотворной части хочу издать только свою книжку, Л. Столицу и Маковского879879
  «Медный всадник» издал роман в стихах Л. Столицы «Елена Деева» (1923). Планировавшийся «Сборник сонетов» С.К. Маковского в свет не вышел (см.: Базанов П.Н. Братство Русской Правды… С. 101).


[Закрыть] и потом по этой части сделаю антракт.

По беллетристической – роман Краснова (уже Вам писал), роман Чирикова (буду разговаривать вскорости) и роман И. Лукаша. Зайцев дает мне том рассказов, но только к лету, т.к. сперва хочет (резонно) пожать журнальную с них жатву880880
  О романе П.Н. Краснова см. п. 5, прим. 6. Кречетов выпустил два романа И. Лукаша: «Бел-цвет» (1923) и «Дом усопших» (1923), предполагалось издать также роман «Отрочь-Монастырь». Сборника рассказов Б.К. Зайцева «Медный всадник» не издавал.


[Закрыть]. Ах, как был бы я счастлив, если бы Вы дали книгу. Кстати, Вы так и не ответили, что Вы думаете о «Великом Дурмане»881881
  О «Великом дурмане» см. п. 5, прим. 13.


[Закрыть].

Жму крепко Вашу руку. Целую ручки Вере Николаевне. Лидин привет сердечный обоим.

Ваш искренне

С. Кречетов.

Альманах хочется выпустить к январю. Очень буду ждать рассказа.

7

27 октября 1922.

Дорогой Иван Алексеевич,

Письмо Ваше с запросом об условиях получил. Прошу извинения, что не сразу ответил.

Постараюсь ответить совершенно точно, как Вы просите.

Альманах.

Сие, как Вы правильно определяете, есть вещь рекламная. Так смотрю на нее и я, хотя по опыту знаю, что как книга Альманах вещь не ходкая. Цены литературные здесь (для журналов и Альманахов): стихи 12–25 марок за строчку, рассказы от 4–7 тысяч марок за лист, – в исключительнейших случаях (их почти не бывает) – 8–9). Для Альманаха за стихи я могу уплатить Вам 2 франка за строчку (т.е. по теперешней пляшущей валюте марок 650), за рассказ кругло – 400 франков (т.е. примерно, на марки, тысяч 140). Это – очень трудно, т.к. я не могу наложить это на продажную цену издания, но это я сделаю, ибо очень хочется, чтоб Альманах не был без Вас. И то, умоляю никому не говорить, ибо меня все съели бы здесь поедом. (Бальмонту, напр., entre nous, я уплатил по 80 сант<имов> за строчку стихов, – больше был не в силах882882
  4 ноября 1922 Бальмонт сообщал Д. Шаховской: «…я получил за стихи только 100 франков от Грифа, – впрочем, не от Грифа, а от герцога Лейхтенбергского, как с почтительной гордостью сообщил мне клерк» («Мы встретимся в солнечном луче»… С. 128).


[Закрыть]). Итак, дорогой, пришлите рассказ и стихи (последних, если можно, до 50 строк). Клянусь Вам, что больше дать я не могу. Этого никто не уплатит в Германии.

Книга.

Сложнее стоит вопрос с книгой. В Альманахе я в силах произвести расход «экстра», глядя на него как на рекламу. Но в книгах, имея в виду условия их сбыта, мне трудно особенно удалиться от общей линии.

Книги здесь обычно издаются на 10%. Вам я могу предложить 15% с продажной цены. Но насчет уплаты всего сразу очень мне трудно, ибо данные мне средства я должен оборачивать, иначе не сдвинусь далеко. По книге я могу Вам дать авансом – 150.000 марок. Дальше же каждые 2 месяца рассчитываться сообразно фактическому положению вещей. Могу лишь сказать, что книжн<ый> магазин «Китеж» (мой распространитель), куда также вложены средства Г.Н.Л., – учреждение частное и в своих отчетах мне меня не надует. Я же, смею заверить, не надую Вас; ибо у Грифа никаких богатств, кроме чести, не осталось, но сию последнюю блюду. В конечном счете при % системе Вы получите больше, ибо продажная цена будет расти. Равным образом насчет срока: на самые близкие месяцы поручиться не могу, ибо есть кое-какие очередные книги, и потом предвижу в разгаре зимы в Германии сильные непорядки, в связи с коими может выйти заминка. Вот, дорогой, судите сами.

<Приписка на полях:> Пишу Вам со всею откровенностью, как стоит дело, ничего не подрумянивая. Очень жду Вашего ответа и материала для Альманаха. Последний надо иметь к 1 декабря. Вас, конечно, хотел бы пустить в голову. Крепко обнимаю Вас. Вере Николаевне привет. Лида обоим кланяется. От Мережковского ответ имею. Предлагает разные книги (больше – старые и одну новую «Мудрость Востока»883883
  Имеется в виду книга, в окончательном варианте озаглавленная «Тайна Трех: Египет и Вавилон» (Прага, 1925). В 1923 г. Мережковский публиковал ее фрагменты под заглавием «Тайная мудрость Востока. Вавилон» (Современные записки. 1923. Кн. 15–17).


[Закрыть]), Альманах обходит молчанием. От З.Н. Гиппиус ответа нет. Не хочет, Бог с ней.

Какую Вашу книгу Вы имеете в виду?

Ваш С. Кречетов.

Зайцевых вижу. Их адрес: Nurenberger St. 1. pension Baiert. Berlin.

На бумаге с печатным текстом:

Verlag «Medny Wssadnik»

S. Kretschetow

Barbarossa St. 67 II. BerlinW 30

8

11 ноября 1922.

Дорогой Иван Алексеевич,

Письмо Ваше от 30 октября своевременно получил. Спасибо Вам, дорогой, за Вашу дружественную готовность помочь «Медному Всаднику» в его первых шагах. Что касается высылки Вам 500 франков (за стихи и рассказ), то ежели Вы не получили их, не объясняйте моей неаккуратностью.

Дело в том, что в самом начале ноября мой издатель, коего Вы знаете, тяжело заболел и ему числа 2-го сделали серьезную операцию для ликвидации несколько запущенного аппендицита, после которой состояние его не особо важное и его еще нельзя тревожить делами. Между тем, у меня здесь франков нет, и они должны быть отправлены Вам по распоряжению издателя из другой страны. Об этом я ему, получив Ваше письмо, тотчас написал, но письмо это, по расчету, пришло тогда, когда уже с делами его, по предписанию врачей, не тревожили, – тем более, что для осуществления моей просьбы ему понадобилось бы собственноручно писать в банки, что ему было бы трудно.

Вот – причина опоздания. Теперь поступайте, как захотите. Угодно (если рассказ готов), шлите мне его со стихами теперь же и будьте совершенно спокойны, ибо Грифским моим словом удостоверяю, что ни при каких возможных поворотах дела ни одна Ваша строка не появится, не быв по уговору оплаченной. Угодно, подождите, пока все выяснится с здоровьем Г.Н. и Вы получите в Париже деньги. О способе перевода не беспокойтесь. Вам будет послан чек на Ваше имя, с уплатой в Париже, во франках. Вам придется просто зайти в указанный на чеке банк (захватив паспорт) и получить франки. В письме Г.Н. я просил их отправить в заказн<ом> письме по адресу кн. Аргутинского для передачи Вам.

Ежели Ваш адрес в Париже определился, черкните. // Здесь в Берлине большая литерат<урная> заваруха. «Лидеры» Веретена (Дроздов и Алексеев884884
  Глеб Васильевич Алексеев (настоящая фамилия Чарноцкий; 1892–1938), прозаик. В 1923 вернулся в СССР.


[Закрыть]), как я и предвидел, попытались перепродать всю свою группу «красным», но насеклись. Целая куча народу ушла из «Веретена», опубликовав (нынче появится!) письмо о предательстве Дроздова. Сей же последний с немногими «верными» и словом «Веретено» собирается прямо переехать в Москву. Т.к. в «Веретене» участвуете и Вы (и Куприн?), весьма советую тотчас загвоздить письмо в «Руль» о выходе. Письмо уходящих будет напечатано в воскр<есном> № (12 ноября)885885
  В день, когда было написано данное письмо, в хронике газеты «Руль» появилась заметка: «В литературном содружестве “Веретено” произошел раскол. Ввиду избрания в члены “Веретена” А. Толстого из “Веретена” вышел ряд писателей» (11 ноября. № 595). Письмо о выходе из «Веретена» восьми его членов (Вл. Амфитеатров-Кадашев, С. Горный, Ив. Лукаш, Вл. Сирин, Глеб Струве, В. Татаринов и Леонид Чацкий) см.: Руль. 1922. 12 ноября. № 596. 13 декабря к ним присоединился И. Сургучев (Руль. 1922. 13 декабря. № 621). Письма Бунина о выходе из «Веретена» в газете «Руль» нам обнаружить не удалось.


[Закрыть].

Крепко и дружески жму Вашу руку. Привет мой Вере Николаевне. Жена кланяется.

Ваш С. Кречетов.

<Приписка на полях:> Нина Ивановна886886
  Нина Ивановна Петровская (1879–1928), первая жена Соколова, писательница. До приезда в Берлин жила в Италии, впоследствии перебралась в Париж.


[Закрыть], без моего ведома и без предупреждения, прибыла в Берлин и сразу устроилась в «Накануне»887887
  «Накануне» – выходившая в Берлине газета, финансировавшаяся советским правительством. Ее сотрудники нередко бойкотировались изданиями русской эмиграции. Так, Петровская писала Ю.И. Айхенвальду 29 июня 1927: «По всему вижу, что “Накануне” обречет меня на продолжительное пребывание в некоем карантине. Какой-то забавник распространил еще слух, что я работала в “Известиях”» (Жизнь и смерть Нины Петровской / Публ. Э. Гарэтто // Минувшее: Исторический альманах. Paris. Вып. 8. С. 134). О работе Петровской в газете см. выразительные воспоминания: Гуль Роман. Я унес Россию. С. 255–262.


[Закрыть]. Горько это. Я после раз ее видел и знаю, что это прямо от безысходности, ибо в Италии им с сестрой888888
  Надежда Ивановна Петровская (ум. 1927) – младшая сестра Нины Петровской, страдала психическими расстройствами и все время была на попечении старшей сестры.


[Закрыть] не на что стало жить и не было работы. Все же это как-то уж вовсе разделило нас.

На бумаге с печатным текстом:

Verlag “Medny Wssadnik”

Barbarossa St. 67 II. Berlin W 30

9

23 ноября 1922.

Дорогой Иван Алексеевич.

Письмо Ваше от 17 ноября с/г. с рассказом и стихами889889
  Речь идет о рассказе «Косцы» и трех стихотворениях для альманаха «Медный всадник».


[Закрыть] получил как раз в то время, когда обдумывал способ наилучшей Вам выплаты во франц. валюте.

Теперь он установлен, все, что нужно, сделано, и на днях Вы получите эти деньги либо в виде чека на один из парижских банков на Ваше имя (тогда только сходить, предъявить и получить), либо прямо в форме денег, которые Вам будут доставлены. Смешно – но по нашим временам организовывать это отсюда было совсем не просто. О получении прошу уведомить.

За все, Вами присланное, очень благодарю. И рассказ, и стихи чудесны и ароматны. От рассказа, в частности, сладко щемит сердце. Все очень идет к тону «М<едного>Вс<адника>». Признаюсь, дорогой, я только все же надеялся, что Вы пришлете рассказ несколько больше, а то весь он с ноготок, что-то 10.000 букв. Ну да Бог с Вами! Зато хорош очень.

Выпустить Альманах думаю в конце января, в начале февраля, – так выходит по череду книг.

Корректуру, ежели хотите, пришлю. Только Вы напрасно думаете, что Гриф не способен добиться сам пунктуального соответствия с рукописью. Я даже в Вашем рассказе нашел две опечатки, которые Вы пропустили. В одном месте «твоих» (вместо «своих»), в другом: «Казалось, что нет да никогда и не было ни времени, ни деление (вместо «деления») его на века и т.д.». Глаз у меня на сей счет весьма набитый.

Правильно сделали, что быстро написали в «Руль» и «Веретено». Mr Дроздов, продавший на днях одну из своих книжек в Госиздат890890
  В Госиздате в первой половине 1920-х произведения А.М. Дроздова не появлялись.


[Закрыть], вскорости собирается лететь на аэроплане (став советским альфонсом, иначе же невозможно!) в Москву, на две недели, пополнять там свое усохшее за выбытием «белогвардейщины» «Веретено». После вернется работать сюда со свежими силами.

Вам же, дорогой, весьма надлежит сделать один шаг, о котором я забыл помянуть. Именно: напишите в «Сполохи», где редактором тот же Дроздов, письмо о выходе. Письмо сие адресуйте не ему (скроет, подлец!), а издателю «Сполохов» Гутнову891891
  Е.А. Гутнов (1888– не ранее 1968), известный берлинский издатель. Его фирма называлась «Издательство Е. Гутнова». См. о нем: Гутнов Дмитрий. Три брата Гутновых: эмигрант, репрессированный и убежденный коммунист // Известия. 2008. 4 апреля; Он же. Евгений Гутнов – русский издатель из Берлина // Библиофильские известия. 2013. № 17.


[Закрыть], по адресу: Herrn E. Gutnoff. Dresdener St. 82-83. Berlin S. 14. (Евгений Александрович Гутнов). Изобразите ему покруче, что отказываетесь от сотрудничества в издаваемых им «Сполохах»892892
  Журнал «Сполохи» выходил в Берлине с ноября 1921 до июля 1923 г., редактором первых 14 номеров (до конца 1922 г.) был А.М. Дроздов, а далее – сам издатель Е.А. Гутнов. Бунин в этом журнале довольно активно печатался, однако его письмо к издателю если и было написано, то в журнале не появилось.


[Закрыть] как редактируемых скомпрометтированной близостью к красным личностью, – Дроздовым. Бедняга издатель, сам человек пристойный, по-видимому, рад бы отделаться от Дроздова, но связан с ним неудачным контрактом. Возможно, что Ваше письмо положит конец его колебаниям и, дав ему веское оружие в руки, поможет выпереть Дроздова и передать журнал в новое, приличное управление. Если можно, сделайте сие вскорости.

Крепко жму руку. Привет Вере Николаевне.

Ваш

С. Кречетов.

<Приписка на полях:> С удовольствием делюсь с Вами той новостью, что, верно, в «М<едном> В<саднике>» к весне появятся мемуары Врангеля 893893
  Воспоминания генерала П.Н. Врангеля отдельным изданием в «Медном всаднике» напечатаны не были, хотя следует отметить, что они (значительно позже) были напечатаны в выпускавшемся издательством альманахе «Белое дело». См. Базанов П.Н. Братство Русской Правды… С. 103.


[Закрыть]. Это будет «марка», которая сразу вызовет к из-ву мировой интерес. Очень я этим доволен.

От Д. Мережковского на письмо по поводу книги и Альманаха (в ответ на его запрос) не имею ни привета, ни ответа. От Mme Гиппиус вообще ни разу – никакого отклика на мое ей письмо. И ну их к Богу! Проживем и без них. Беллетристики они теперь в общем не пишут, а за статьями не так я гонюсь. Очень прошу, не говорите им ничего.

<На полях лицевой стороны:> На днях перешлю Вам (это тоже не просто) мою книгу стихов «Железный Перстень». Был бы бесконечно обязан и благодарен, если б Вы написали отзыв в «Слове». Очень хочу думать, что, удосужившись сделать это для Дидерихса, Вы не откажете в этом, по старой дружбе, и Кречетову894894
  В статье «Литературные заметки» Бунин писал: «На столе стопка книг: <…> стихи В. Дитрихштейна (благородные, изящные, талантливые…» (Бунин Иван. Литературные заметки // Слово (Париж). 1922. 14 авг. № 8). О стихах Кречетова из сборника «Железный перстень» (Берлин, 1922) Бунин, насколько нам известно, не отзывался.


[Закрыть].

10

11 декабря 1922.

Дорогой Иван Алексеевич,

В 23-25 числах прошлого ноября месяца я переправил Вам, не без трудностей, при посредстве одного знакомого банка пятьсот монет за присланный для Альманаха материал и был бы Вам очень благодарен, если бы Вы уведомили меня о благополучном их получении.

Это – одно. Теперь другое. В поcледних числа октября или первых числах ноября мой друг Петр Николаевич Краснов отправил Вам (91, rue de Tours, Amboise, France) все 4 тома II издания своего романа «От Двуглавого Орла к Красному Знамени»895895
  Речь идет об упоминавшемся издании «Медного всадника».


[Закрыть], который (во II издании) вышел в совершенно переработанном виде и уже не представляет собой того «сырья», каким мы его прочли в I издании. Когда мы с ним виделись летом, я ему сказал о Вашем благосклонном (в целом) отношении к его труду, несмотря на его сырой и непроработанный вид, и он был этим страшно утешен, т.к. и ценит и любит Вас до крайности. Тогда же он решил, лишь только выйдет II издание, послать Вам, что и выполнил. Теперь он пишет мне о том, как ему горько, что Вы не почтили его ни одной строчкой ответа.

Зная Ваше доброе отношение к этой книге, я предположил, что или она залежалась в Amboise896896
  В небольшом городке Амбуаз на Луаре недалеко от Тура Бунины жили летом и осенью 1922 года и вернулись в Париж только 4 ноября.


[Закрыть], или дошла к Вам с опозданием лишь недавно. Во всяком случае, дорогой, ежели книги до Вас дошли, я очень надеюсь, что Вы черкнете автору ободрительное письмо, которого он вполне заслуживает. Книга написана действительно «слезами и кровью», а сам ее автор, которого я близко узнал в это лето и еще больше полюбил, есть крупный русский человек огромной душевной чистоты, сильной воли и редкого благородства. Внемля моим советам, он теперь упорно и долго работает над каждой из своих вещей и завоевывает себе бесспорное право быть в ограде подлинной литературы. Если Вы просмотрите II издание «Орла» хотя бы поверху, Вы сами убедитесь в том, как далеко оно отстоит от I-го. В ближайшие месяцы у меня выйдет его новый роман «Опавшие листья»897897
  По сведениям П.Н. Базанова, роман вышел уже в 1923 г.


[Закрыть], который – чисто литературно – есть также значительный шаг вперед. Итак, утешьте его ответом, – я очень прошу Вас об этом, ибо Ваше молчание, естественно, горько воспринимается им как признак ленивого пренебрежения. Он, между тем, заслуживает всякой поддержки, ибо писания его – сильное оружие борьбы против красных, да и сам он, я убежден, политически небитая карта и в будущей России еще сыграет большую роль. Вот если бы Вы черкнули в «Слове» рецензию об его II издании, это было бы совсем хорошо, и он был бы в восторге. Но это – дело Ваше898898
  С этого момента начинаются постоянные попытки Кречетова уговорить Бунина написать хоть что-то о сочинениях П.Н. Краснова, от чего тот всячески уклонялся.


[Закрыть].

Теперь другое. История с развалом «Веретена» кончилась, как я и ждал, тем, что А. Дроздов приплыл в «Накануне» и становится там одним из литературных редакторов. Вы видите, что я предупредил Вас очень вовремя.

Как Вы мыслите о Вашей книге рассказов применительно к «М<едному> В<саднику>». Может, хоть к весне надумаете.

Крепко и дружески жму Вашу руку.

Вере Николаевне привет.

Ваш С. Кречетов.

<Приписка на полях:> Черкните о получении денег и насчет книг Краснова – дошли ли?

На бумаге с печатным текстом:

Verlag “Medny Wssadnik”

S. Kretschetow

Berlin W 30. Barbarossa Str. 67 II

11

12 февр. 1923

Дорогой Иван Алексеевич,

Не отвечал, ибо все ждал корректуры, которую подлая типография тянула день за днем всякими отговорками.

Теперь я прижал этих господ вплотную и они заработали со всей быстротой, хныча, чтоб я их не задерживал.

Сегодня получил Вашу корректуру и сегодня же посылаю Вам два оттиска. Я их не правил вовсе, чтоб не терять ни секунды. Очень молю, исправив, послать обратной почтой.

Вторую корректуру я уже пришлю Вам для Вашего архива оттисках в трех-четырех. Не задержите, милый, с отсылкой, ибо письма и без того по нашим временам гуляют порою долго. Для страховки на случай пропажи пошлите оба исправленных оттиска в 2 отдельных конвертах.

Все мечтаю о возможности издать Вашу книгу. Мой центральный склад «Китеж»899899
  О книжном магазине «Град Китеж», находившемся в Берлине (о нью-йоркском филиале у нас сведений нет) см.: Базанов П.Н. Братство Русской Правды… С. 86–87.


[Закрыть] этой весной открывает параллельный магазин в Нью-Иорке. Если благополучно доживем до лета, то к осени, надеюсь, в связи с возможностью сбыта части книг на доллары, у меня получится возможность издавать и высоковалютных писателей.

Я послал Вам еще в конце ноября свою книгу стихов и 9 янв. роман Лукаша «Дом Усопших». Получили ли Вы? Вам же послал яко дар и «Родину» С.М. Волконского. Черкните о сем. Крепко жму руку. Вере Николаевне привет. Лида кланяется обоим.

Ваш С. Кречетов.

На бумаге с тем же текстом.

12

14 ноября 1923.

Дорогой Иван Алексеевич,

Был в конце августа на несколько дней в Париже, но тогда, как мне сообщили, Вы были еще в отъезде900900
  С мая до середины октября 1923 г. Бунины жили на вилле Mont-Fleuri около Грасса.


[Закрыть].

Надеюсь, что Вы хорошо использовали лето, подобающе отдохнули, поздоровели и Вас оставила в покое Ваша академическая болезнь901901
  Бунин страдал от геморроя.


[Закрыть], увы, посещавшая в жизни и меня, хоть я не академик.

Продолжаю упорно с моим «М<едным>Вс<адником>» жить и работать в Германии, ибо, несмотря ни на что, добиваюсь здесь до сей поры более сходных, чем в иных местах, типографских цен.

Зима, конечно, предстоит трудная, и атмосфера тут напряженная. Но, уверяю Вас, – не вполне она такая, как рисуется это, скажем, по «Последним Новостям»902902
  Крупнейшая парижская газета относительно «левой» ориентации.


[Закрыть], которые я сюда получаю. Немецкая народная голова все же очень трезва, и терпение у немцев в массе – не меньше, чем выдержка. Красные «товарищи» из России, понятно, делают все возможное, чтобы «раздуть пожар на горе всем буржуям»903903
  Парафраз строк из «Двенадцати» А. Блока: «Мы на горе всем буржуям / Мировой пожар раздуем».


[Закрыть]. Огни кое-где вспыхивают, но раздуть их в общий пожар все же не так-то просто, ибо тут нет налицо ни разнузданной русской солдатчины, подымавшей на штыки офицеров, ни крестьянства, оголтело спешившего громить усадьбы и делить землю, ни расслабленной буржуазии, бежавшей куда попало. Взамен сего против захваченной <?> красной пропагандой, правда, значительной части рабочих и красного de naissance городского хулиганья тут есть немногочисленный, но отборный рейхсвер из лучших солдат (больше унтеры), отличная полиция того же состава, ненавидящее красное крестьянство и множество стойко организованных патриотических союзов (все на военный лад). Просто себя тут «угробить» не дадут. Беда Германии в том, что она запуталась в междунар<одной> политике и среди правящих сфер, выдвигаемых теперешним рейхстагом еще выборов смутного времени, нет крупных фигур. Они в натуре есть, но правее и пока «не у дел».

Беспорядки в стране происходят, но главным образом на голодной почве (Германия действительно голодает, т.е. кроме спекулянтов), и красные избрали именно линию поощрения этих голодных беспорядков в надежде перевести их в другой и более крупный план. Однако уже здесь в Берлине обнаружилось, что беспорядки, ими поднимаемые, с погрома булочных неукоснительно и стихийно переходят на еврейские погромы, что ставит в крайнее смущение инициаторов. Советские «чины» здесь прямо в панике, товары Внешторга увезли в Данию, большой дом для квартир совслужащих на Kurfurstenstr<asse> опустел, – все сбежали по частным комнатам, трепеща погрома. Словом, редкий за эти годы случай, когда православному меньше других причин бояться погрома.

Конечно, Бог располагает, и на «пожарный случай» я, верно, перекинусь с «М<едным> В<садником>» в Вену, ничуть не прекращая его деятельности и рассылая оттуда книги непосредственно по адресам заказчиков и пост<оянных> представителей «Китежа» в разных странах. Но этого, думаю, не случится904904
  Кречетов оказался прав. «Медный всадник» до самого прекращения издательства оставался в Берлине.


[Закрыть].

Теперь вот что. С конца августа, слова Богу, все здесь книжное дело перешло на золотую валюту (золотые марки, за коими кроются доллары и центы) и теперь как «М<едный> В<садник>», так и авторы, им издаваемые, получают от продажи своих книг уже не пыль марок, а честные доллары. Думаю, что это должно совершенно изменить Ваш взгляд на издание у «М<едного> В<садника>», ибо получать Ваши % Вы стали бы в долларах, а благодаря все же более дешевой себестоимости здешних изданий по сравнению с парижской (этот вопрос мною хорошо исследован), здешние книги расходятся по свету шире и быстрее, чем изданные в Париже, т.к. продажная цена их доступнее. Распростр<анительский> аппарат «Китежа» налажен недурно, и книги «М<едного> В<садника>» идут, как шли и весь прошлый год, отлично. Взвесьте сие, дорогой, и отпишите, не дадите ли Вы «М<едному> В<саднику>» книгу Ваших рассказов, каковую издал бы с большой приятностью и свойственной мне быстротой. За первые 500 экз<емпляров> дал бы авансом, при выходе книги, даже при сдаче ее в набор, не ожидая продажи. Это одно. Теперь другое. Где Шмелев? Ежели он в Париже, потолкуйте с ним на сию же тему905905
  И.С. Шмелев с женой провели значительную часть лета на вилле у Буниных. Книги в «Медном всаднике» Шмелев не выпустил.


[Закрыть]. Я издал бы его охотно, – с особливой охотой его беллетристику антибольшевицкого устремления. Ежели он не у Вас, то сообщите мне его адрес, имя и отчество (забыл!). Выпустил «Царя Берендея» С. Минцлова, ароматнейший роман из сибирской старины906906
  О романе Сергея Рудольфовича Минцлова (1870–1933) и реакции критики на его появление см. справочную статью Д.Д. Николаева (Литературная энциклопедия Русского Зарубежья: Книги 1918–1940. М., 2002. С. 362).


[Закрыть]. На днях выпускаю «Бел-Цвет», большой роман И. Лукаша (из прежней до-красной жизни с монастырским садом и тихими зорями)907907
  См. об этом романе статью Т.Г. Петровой (Там же. С. 325–326).


[Закрыть], через ½ мес. выйдет огромный роман Краснова «Понять – Простить», покруче «Орла»908908
  По данным П.Н. Базанова, роман вышел уже в 1924 г. Он являлся продолжением изданного также Кречетовым романа «Опавшие листья».


[Закрыть].

Потом готовлю к сдаче в набор большой роман некоего Н. Белогорского (молод<ой> кубанск<ий> генерал Шинкаренко), посвященный Великой Войне909909
  Н. Белогорский (Николай Всеволодович Шинкаренко, 1889–1969) действительно был генерал-майором. Подробнее о нем и его отношениях с Кречетовым см.: Равдин Борис, Флейшман Лазарь, Абызов Юрий. Русская печать в Риге: Из истории газеты Сегодня 1930-х годов. Stanford, 1997. Кн. V: Близость катастрофы. С. 41–45 (Stanford Slavic Studies. Vol. 15). В 1924 и повторно в 1929 был издан его роман «Марсова маска». В конце 1930-х, по сведениям П.Н. Базанова, ему предлагали возглавить Братство Русской Правды.


[Закрыть]. Белогорский сейчас в Париже, он хочет там пристроить свой очень интересный труд о гражд<анской> войне. Если можно, окажите ему содействие (я ему сообщу Ваш адрес) советами и указаниями. Это – очень талантливый офицер Ген<ерального> Штаба, сподвижник Деникина и Врангеля и один из самых наших <?> блестящих боевых офицеров, проделавший всю гражд<анскую> войну и знающий ее насквозь. Поддержкой ему очень обяжете. // Крепко и дружески жму Вашу руку и жду ответа по всем пунктам. Лида Вам кланяется. Привет Вере Николаевне от нас обоих.

Сердечно Ваш С. Кречетов.

Шмелеву можете поручиться, что при расчете не надуют, – и меня, и издателя (герцога Л.) Вы знаете.

На бумаге с тем же текстом.

13

10 декабря 1923.

Дорогой Иван Алексеевич,

Отвечаю на Ваше письмо без даты.

Дело в том, что, как ни лестно и ни приятно мне было бы издать Вашу книгу, но на стихотворный сборник, тем более составленный из неновых стихов, сейчас решиться никак не могу. Опыт всех здешних издательств показывает, что стихи, решительно все без исключения, твердо лежат и не расходятся, и я боюсь, что даже при всей огромной популярности Вашего имени 3000 экз. не сбудешь и в общем, не принеся Вам заметных получений, не покроешь расходов. Это тем более, что издавать Вашу книжку дешевым способом со сплошным текстом (как я в прошлом году сделал со своей) не решаюсь и не стал бы. Средства, отпущенные «М<едному> В<саднику>», очень ограничены, и так как весь прошлый сезон разыгрался впустую, принеся мне от продажи книг вместо прочной валюты обесцененную марочную пыль, то теперь я вынужден стремиться, чтобы почувствовать почву под ногами, издавать единственное, что теперь может идти, т.е. беллетристику. Мировой покупатель привык к очень дешевой книге германской фабрикации, и теперь, когда стоимость ее резко повысилась по сравнению с прежним, он сузил свой спрос и единственное, что он еще продолжает брать, – это беллетристика.

Посему книгу рассказов Ваших я издал бы во всякое время быстро и охотно, при 4000 экз., и с авансом тоже столковались бы.

Положение политическое здесь очень упрочилось. Призрак коммунизма, надо думать, отпал совсем910910
  Отсылка к «Манифесту коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса.


[Закрыть], и «товарищи» чувствуют себя очень меланхолично. Со введением золотой марки жизнь, хотя дешевеет и туго, все же становится на твердые рельсы, так что, судя по всему, Германия «выплывет». Ergo, отрезанности бояться не приходится.

Поразмыслите, дорогой, обо всем этом. Насчет стихов же не сердитесь. Вы знаете, как я люблю и ценю Ваш талант. Если бы я только мог издавать что-нибудь, не считаясь с материальным вопросом, а только с велениями души, понятно, я был бы счастлив издать Вас, и не размышлял бы даже полсекунды.

Крепко и дружески обнимаю. Я и Лида поздравляем Вас обоих с наступающим Рождеством и Новым Годом. Дай Бог, чтоб он принес Вам счастие.

Ваш С. Кречетов.

На бумаге с тем же текстом.

14

Берлин. 31 августа. 1926.

ДОРОГОЙ ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ!

Еще в конце зимы я писал Вам письмо, доказывая, что Вам надо когда-ниб<удь> наконец написать свое слово о Краснове и его романах, так как наша левая критика (а иной и нет) всячески стремится провести на Краснова взгляд, как на Вербицкую911911
  Творчество Анастасии Алексеевны Вербицкой (1861–1928) оценивалось самой различной критикой как художественно несовершенное, находящееся на грани китча.


[Закрыть]. Между тем это совершенно не так, и Краснов, Вы сами знаете, идет литературно вперед с каждой книгой и имеет полное право называться писателем. Весною, при нашем личном свидании в Париже, Вы обещали мне непременно написать статью о Краснове летом, привязавшись к его последнему историч<ескому> роману «Все проходит»912912
  Оба тома я Вам выслал еще в мае.


[Закрыть], о коем в «Возрождении»913913
  В это время Бунин систематически печатался в газете «Возрождение» (выходила с лета 1925).


[Закрыть] не было ни строчки. Я читаю «Возр<ождение>» все лето и статьи этой не вижу. Лето кончилось. Дорогой мой! Исполните Ваше обещание. Кому иному признать Краснова в «ранге» подлинного писателя, как не Вам, старшему на нашем Русском литер<атурном> Олимпе? Мне будет очень больно и горько, если Вы так и не сделаете этого. Для поддержки русского духа в русских людях его книги – большая сила, и надо это сказать.

Крепко жму Вашу руку. Целую ручки милой Вере Николаевне. Как Ваше здоровье? Применили ли фригорифер914914
  Установка для охлаждения воздуха.


[Закрыть]?

Ваш С. Кречетов.

Открытка с машинописным текстом на адрес: MrI. Bounine. Villa Belvedere Grass (A.M.) als: S. Kretschetow. Motzstr. 89 II BerlinW. 30. Адрес, подпись и примечание – рукой.

15

Берлин. 27 октября. 1926.

ДОРОГОЙ ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ!

Ваша открытка, что Вы не станете писать о Краснове, больно ударила меня в сердце. Вы пишете, что Вы не можете исполнить моей «просьбы». ПРОСЬБОЙ это было год тому назад. С тех пор же, как Вы и письменно и лично дали СЛОВО ее исполнить, это стало Вашим ОБЕЩАНИЕМ. «Давши слово, держись». Вы же хотите его нарушить. От Вас, сознаюсь, я этого не ждал.

Это одно. Теперь другое. Другое в том, что в данном случае дело вовсе не сводится к узкому и чисто личному вопросу о том, что я о чем-то Вас просил, а Вы что-то мне из приязни обещали, а потом уклонились «за недосугом». Здесь дело идет о восстановлении литературной СПРАВЕДЛИВОСТИ, носителем и высшим арбитром коей я Вас почитал и хочу почитать. Ужели напрасно? И притом о такой справедливости, которая имеет значение для Русского дела, которому и Вы, и я, и Краснов одинаково, хотя бы и каждый по-своему, служим915915
  Судя по всему, Кречетов намекает на то, что Краснов принадлежит к руководству Братства Русской Правды, не называя этой организации впрямую.


[Закрыть].

Наконец, третье в том, что от Вас вовсе не ожидалось какое-то критическое обстоятельное исследование о Краснове, написание коего могло бы отнять у Вас полтора месяца работы, ни даже «заметка в 50 строк» о какой-либо из его книг. Вам вовсе незачем было бы для исполнения Вашего слова спускаться с писательских вершин на ту плоскость, где теперь работают «и.д.916916
  Устаревшее сокращение: «исправляющий дела».


[Закрыть] критиков» или простые рецензенты из «младшей братии» газетной, пишущие заметки. От Вас имелось в виду нечто вроде письма ко всем, имеющим уши и интересующимся или делающим вид, что интересуются, Русской литературой, о том, что Краснов сумел завоевать себе звание ПОДЛИННОГО Русского писателя, что он должен таковым почитаться по праву, что пора трактовать его как такового и что неприлично и стыдно из партийных или профессиональных побуждений смешивать его в одну кучу с Вербицкими и Брешко-Брешковскими917917
  Николай Николаевич Брешко-Брешковский (1874–1943) – журналист и прозаик, автор многочисленных низкопробных авантюрных романов.


[Закрыть]. Число строк этого письма или этой статьи совершенно неважно (там могло бы быть и не больше 50 строк), но важны лишь смысл и содержание в качестве окрика, исходящего от «власть имеющего».

Вот то, что я от Вас ждал и что, по-моему, был и есть Ваш ДОЛГ сделать яко старейшины Русской литературы по «чину» и таланту. Вы не можете отрицать, что для того, чтобы сделать это, не надо полутора месяцев работы, а довольно с избытком полутора часов. И для этого вовсе не надо вновь перечитывать книг Краснова.

Вот все, что я хотел на эту тему сказать и что я сказал Вам здесь, в этих строках с тою правдивою откровенностью, к какой обязывают меня и мое представление о творчестве Краснова и мое представление о значительности и вескости Вашего голоса.

Если все дело в том, что мы просто в свое время не так поняли друг друга, то, я уверен, Вы теперь исполните Ваше обещание в этой простой и ничуть не затруднительной форме. Если же Вы не пожелаете сделать этого, мне остается лишь просить извинения, что я вообще поднял этот вопрос. Значит, я просто ошибся.

Крепко жму руку и желаю здоровья и успеха. Мой привет Вере Николаевне.

Искренно Ваш

С. Кречетов.

Я очень просил бы Вас ответить мне на это письмо хотя несколькими строчками, но с тою же прямотой, с какой я Вам его по старой дружбе пишу.

Бумага «Медного Всадника» с адресом, исправленным на «Motzstrasse». Машинопись с карандашной правкой. Постскриптум и подпись – автограф.

16

10/XI/33. Берлин.

ДОРОГОЙ ИВАН АЛЕКСЕЕВИЧ!

За все годы эмиграции редко испытывал я такую искреннюю радость, как тогда, когда узнал, что Вам присудили Нобелевскую премию

Многое слилось в этой радости.

Прежде всего РУССКАЯ гордость. В Вашем лице вновь и вновь получила подтверждение мирового международного признания наша РУССКАЯ литература. Потом НАЦИОНАЛЬНАЯ гордость. Ибо в Вашем лице это признание получила не просто Русская литература, но НАЦИОНАЛЬНАЯ Русская литература. Ее представителем Вы были всегда, свидетельствуя самым фактом своего бытия, что для высокого звания НАЦИОНАЛЬНОГО, то есть выражающего ДУШУ НАЦИИ писателя нужно нечто большее, чем только отличное уменье писать на ее языке. Дальше говорила во мне радость СПРАВЕДЛИВОСТИ. Ибо за все эти долгие годы изгнания мне, как и всякому, любящему родное Русское слово, было совершенно ясно, честь быть отмеченным формальным актом Нобелевского международного признания в первую голову принадлежит ВАМ, бесспорному «Хранителю Врат» нашей литературы, ее лучших заветов и ее лучших традиций. Наконец, говорила во мне и просто личная, человеческая радость за Вас, – человека, кого <так!> я издавна привык любить и уважать и который теперь, я счастлив думать, будет по заслугам охранен от тех унизительных будничных терний, каких полон скорбный путь ЧЕСТНОГО Русского писателя.

Не случайно сказал я слово ЧЕСТНЫЙ. Ибо Вы этот эпитет, даже независимо от своего таланта и сверх него, полностью заслужили. Да, Вы были всегда и неизменно ЧЕСТНЫМ писателем. Не гнули головы ни перед каким насилием, какие бы личные выгоды оно ни сулило. Ни перед каким насилием моды. Ни перед каким насилием кружковщины. Ни перед страшнейшим и гнуснейшим из всех насилий – насилием над ДУХОМ НАЦИИ. От первых, мелких насилий всю жизнь Вы презрительно отмахивались. От последнего, прокляв его, гордо и спокойно ушли, унося с собой свой незапятнанный светильник.