Текст книги "Разыскания в области русской литературы ХХ века. От fin de siècle до Вознесенского. Том 1: Время символизма"

И уж совершенно явно ни он, ни кто бы то ни было иной не были готовы к тому, что все закончится практически одномоментно, никто не станет разбираться в оттенках буржуазности». В невышедшем номере «Жизни» должна была появиться статья Борового «Танец смерти», посвященная проблеме смертной казни, широко обсуждавшейся тогда в печати982982
  Вклеена в альбом его публикаций в газете: РГАЛИ. Ф. 1023. Оп. 1. Ед. хр. 87.


[Закрыть]. 8 июня, то есть уже через день после закрытия, Боровому писал уже упоминавшийся нами С.Е. Евгеньев: «Вероятно, Вы уже имеете материал по поводу убийства гр. Мирбаха. Уверен, что редакция не может признать этого акта политически целесообразным и потому предлагаю Вашему вниманию свою ст<атью> по этому вопросу. Сегодня вечером я представлю в ночную редакцию ст<атью> о бюджете. Представленную мною для воскресного номера прошу не печатать, т.к. теперь я вполне разобрался в бюджете и дам более полный и более серьезный разбор»983983
  Там же. Ед. хр. 382. Л. 5.


[Закрыть]. Видимо, ни ту, ни другую статью напечатать нигде не удалось: погром московского газетного мира был произведен старательно.

Некоторое время газета напоминала своим издателям о том, что совсем недавно они отвечали за ее положение на рынке и были ответственны не только за содержание давно вышедших номеров, за которое подвергались судебным преследованиям (об этом см. выше), но и за расчеты с сотрудниками. Последние относящиеся к изданию «Жизни» документы из архива Борового, которые нам удалось обнаружить, датированы началом августа. 3 числа Боровому пишет один из его ближайших сотрудников: «Оставляю Вам постановление Професс<ионального> Союза от 31-го июля (о ликвид<ационной> комиссии) и опросный лист, который надо вернуть в понедельник. Все вопросы, связанные с ликвидацией, сегодня надо решить <…>»984984
  Там же. Ед. хр. 290. Л. 6. О написавшем это письмо Ю.М. Бочарове Боровой вспоминал в связи со своим приходом в газету «Новь» в 1914 г.: «В редакции знакомлюсь с секретарем – Юрием Михайловичем Бочаровым, милейшим, культурнейшим человеком, превосходным товарищем, прирожденным журналистом и, как позже оказалось, моим слушателем по университету. <…> Позже, в 1918 г., когда я сам редактировал московскую газету “Жизнь”, – мне пришлось сойтись с ним еще теснее. Вскоре, по прекращении этой газеты, он, социал-демократ “интернационалист” перешел в коммунистическую партию, работал в Центрархиве, в Институте журналистики, потом занялся историческими работами, о чем мечтал и ранее» (Боровой А.А. Моя жизнь: Фрагменты воспоминаний / Публ. С.В. Шумихина // Московский журнал. 2010. № 10. С. 31, 35). Переход в стан большевиков не спас Бочарова: он был расстрелян в 1936 г.


[Закрыть].

Однако и в тот день решить дело не удалось. Последний документ, имеющийся в нашем распоряжении, был подписан 15 августа и оформлен как официальный документ:

Ликвидационной Комиссии

Мы, нижеподписавшиеся представитель конторы газеты «Жизнь» Петр Яковлевич Куманов и члены ликвидационной комиссии, уполномоченные общим собранием, Алексей Алексеевич Боровой и Ефим Моисеевич Гураев – заключили следующее соглашение:

Издательство принимает на себя обязательство уплатить в три срока 15-го августа, 1-го сентября и 15-го сентября след<ующие> ликвидационные суммы:

1) Средний заработок за 1 ½ месяца всем сотрудникам – работавшим в газете не менее месяца, считая до момента закрытия ее 7/7 фиксированным, а также постоянным, нефиксированным, список коих прилагается здесь же:

Нефиксиров<анные> постоян<ные> сотрудники

Савостьянов, Аркин, Быстров, Рихтер, Александровский и Обруч.

2) Средний построчный гонорар всем вышеуказанным сотрудникам за время с 15-го июля по 1-е августа.

3) Ввиду заявления П.Я. Куманова о том, что Ткаченко-Саянов с 30-го мая в газете не сотрудничал, ликвидационное отношение с ним может быть предметом особого соглашения985985
  Там же. Л. 7–7 об.


[Закрыть].

Были эти деньги выплачены или нет, мы не знаем, так же, как не знаем об истории уже закрытой, но все же продолжавшей вести своего рода загробное существование газеты, ровным счетом ничего. В воспоминаниях Борового, доведенных только до 1917 года, «Жизнь» упоминается только случайно. В «Авантюристах гражданской войны» Ветлугина, о ней нет практически ничего, кроме тех строк, что мы процитировали выше. Несколько более словоохотлив Дон-Аминадо в «Поезде на третьем пути», но его воспоминания до чрезвычайности ненадежны986986
  О том, как он выстраивает описание своих отношений с Рындзюном-Ветлугиным, см.: Белобровцева И.З. «Вами забытый и Вас любящий А. Ветлугин»: Письма А. Ветлугина Дон-Аминадо // Работа и служба: Сборник памяти Рашита Янгирова. СПб., 2011. С. 205‒231. Его описание ситуации с «Жизнью» откомментировано нами далее в разделе «О достоверности мемуаров русской диаспоры».


[Закрыть].

Таким образом, мы имели возможность видеть, что позиция газеты «Жизнь» была далека от принципиально анархистской, как, например, она выражалась в известной газете «Анархия». И это позволяет нам сказать, что в целом ее позиция может быть определена как, пользуясь сегодняшней терминологией, структурно оппозиционная. Но в ситуации лета 1918 года большевики и уже полностью контролируемые ими советы не нуждались ни в какой оппозиции, стремясь ее уничтожить если не физически, то устранением с территории советской России (завершающим актом этого был так называемый «философский пароход») или лишением права голоса – сперва на страницах газет, а затем и голосов избирательных.

А между тем обращение к истории газеты «Жизнь» позволяет говорить, что при благоприятном развитии событий она вполне могла бы стать примечательной не только своей позицией в мире московской и российской прессы 1918 года, но и ценностью своих публикаций, особенно литературного отдела. Согласие многих, от Блока и Белого до безвестных, но отнюдь не бездарных литераторов, сотрудничать в газете было предопределено как личностями редакторов, так и той умеренной редакционной политикой, которую они проводили все три месяца существования «Жизни». И не их вина, что газета прекратила свое существование.

В п е р в ы е: Вестник Московского университета. Серия 10. Журналистика. 2019, № 3. С. 25–49.

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ОТДЕЛ ГАЗЕТЫ «ЖИЗНЬ»: ПЕРСОНЫ, ИДЕИ, ПОЛЕМИКА

Литературный отдел «Жизни» – понятие довольно сложное, поскольку в явной форме он никак не был выделен из прочих материалов. Газета состояла, как правило, из четырех полос, причем первые две были отведены на служебные материалы (шапка, включающая заголовок, число, день и номер газеты, девиз и список сотрудников, оглавление) и новости дня. Третья полоса была отдана подписанным настоящим именем или псевдонимом статьям, а также собственно литературным материалам, то есть рассказам и стихотворениям. Иногда они перемещались из-за нехватки места и на четвертую полосу, где дополнялись хроникой, критико-библиографическими материалами, объявлениями и т.п. Увеличенным в объеме до 6 полос был только пасхальный номер от 4 мая (21 апреля); в то же время серьезных пропусков, сдвоенных номеров и уменьшения объема, как то бывало в множестве газет, начиная с последних месяцев 1918 года, мы не находим.

С нашей точки зрения, было бы неверным относить к литературному отделу материалы только изящной литературы, которых было сравнительно немного. В зависимости от задач дня авторы писали и печатали не только стихи и беллетристику, но и писательские заметки, произведения неопределенных жанров, вроде «Святцев старого дьякона Василия» А. Ремизова, публицистические статьи, очерки, эссе, а иногда даже и написанные в журналистских жанрах материалы. Так, С. Ауслендер напечатал в «Жизни» два рассказа («Весенние соблазны» и «В Царскосельских аллеях»), три материала под общей рубрикой «Страницы из дневника», большое количество очерков и публицистических статей, а также репортажей о значительных событиях истекших дней.

Поэтому мы определяли литературный раздел не только на основании очевидных или указанных авторами жанров произведений (что, естественно, тоже учитывалось), но и на основании известности автора как литератора. Таким образом, литературный отдел газеты составили: С. Ауслендер, А. Ахматова, Ю. Балтрушайтис, Андрей Белый, А. Блок, С. Бобров, К. Большаков, Ю. Бочаров, В. Брюсов, В. Волькенштейн, А. Глоба, Б. Глубоковский, Н. Гумилев, А. Дубровский, Н. Захаров-Мэнский, Е. Зозуля, Рюрик Ивнев, Н. Каржанский, Л. Копылова, Т. Краснопольская (Шенфельд), А. Кузьмин, К. Липскеров, О. Мандельштам, Н. Никандров, В. Патин, М. Пришвин, А. Ремизов, Н. Русов, Н. Рыковский, В. Рындзюн, Ю. Слезкин, И. Соколов-Микитов, Ф. Сологуб, Вл. Ходасевич, Ф. Чернов, В. Шершеневич, И. Эренбург. С нехудожественными материалами выступали А. Бачинский (печатавшийся ранее в символистских изданиях под псевдонимами Жагадис и Алеиск) и А. Лосев, известный в будущем философ и прозаик.

У большинства известных писателей публикации в «Жизни» учтены библиографиями, летописями жизни и творчества, собраниями сочинений и другими научными изданиями. Специально перечислены опубликованные в газете материалы Андрея Белого987987
  Лавров А.В. Неизвестная статья Андрея Белого из архива А.А. Борового // Venok: Studia slavica Stefano Garzonio sexagenario oblata. Stanford, 2012. Pt. 1. P. 314–323.


[Закрыть] и Федора Сологуба988988
  Павлова М.М. О двух неизвестных памфлетах Ф. Сологуба: «Богдыхан» и/или «Китайская республика равных» // Федор Сологуб: Биография, творчество, интерпретации. СПб., 2010. С. 341.


[Закрыть], в первом случае также опубликован присланный в газету, но не напечатанный материал. В общеизвестных изданиях названы публикации Ахматовой, Блока, Брюсова, Мандельштама, Ремизова, Ходасевича, Шершеневича, Эренбурга. Однако библиографии многих авторов или вообще отсутствуют, или несовершенны. Даже среди названных нами авторов из всех научных изданий Гумилева публикацию его стихотворения в «Жизни» учитывает лишь одно; публикация стихотворения Брюсова не включена в его основную библиографию989989
  См.: Гумилев Н. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст. А.И. Павловского; сост., подгот. текста, примеч. М.Д. Эльзона. СПб., 2000. С. 670; Библиография Валерия Брюсова / Сост. Э.С. Даниелян. Ереван, 1973.


[Закрыть].

Отметим также, что среди объявленных сотрудниками писателей в опубликованных на первой полосе каждого номера списках находим ряд тех, кто в газете на деле не сотрудничал. Среди них – М. Волошин, В. Инбер, В. Лидин, А.Н. Толстой, А.П. Шполянский, М. Кузмин, Георг Брандес, М. Первухин (Рим). А.П. Шполянский (будущий Дон-Аминадо) сам объяснил свою позицию:

…А.А. Боровой, с которым мы были давно знакомы, <…> спросил меня, какое будет мое амплуа в новой газете.

– Опять «Соринки дня»? Или альбом пародий? Или фельетон в стихах? Эпиграммы? Вообще, кинжалы в спину революции?!990990
  Видимо, отсылка к названию известного сборника рассказов А. Аверченко «Дюжина ножей в спину революции».


[Закрыть]

И сам развеселился, довольный собственной шуткой.

Услышав однако, что бывший фельетонист ни стихами, ни эпиграммами, и никакими иными сомнительными экспериментами подрывать оппозицию его величества не собирается, и что намеченная ему роль сведется всего-навсего к заведыванию судебной хроникой, Ал. Ал. выразил сначала недоумение, потом сожаление, но в конце концов дружески согласился, что в решении этом есть известная мудрость991991
  Дон-Аминадо. Наша маленькая жизнь. М., 1994. С. 631–632.


[Закрыть].

Нам с достоверностью неизвестно, действительно ли он стал заведующим судебной хроникой, но ситуация оказывается объясненной.

М. Кузмин 29 апреля 1918 г. записал в дневнике: «Дома письмо от Ауслендера и приглашение в “Жизнь”»992992
  Цитируем по тексту, готовящемуся к печати.


[Закрыть]. Это приглашение сохранилось:

Милый Кузмин, давно не видались и совсем потеряли друг друга из вида, а очень бы хотелось тебя повидать. Сейчас имею к тебе официальное поручение от редакции большой газеты «Жизнь» прислать рассказ строк 200 и два-три стихотворения. За рассказы будут платить по 75 к., за стихи по 2 рубля. Пожалуйста, пришли первую порцию как можно скорей. Лучше пришли по моему адресу: Москва, Поварская, Трубниковский пер., 30 кв. 19. Очень прошу сделать поскорей – я хочу сделать эту газету оплотом петербуржцев против московской груп<п>ы во главе с Алешкой Толстым. Редактирует газету А.А. Боровой (помнишь по «Перевалу»), направление – бодрость, работа, главное не ныть. Принимают участие кроме меня Брюсов, Белый, Сологуб, Ремизов и др.

Здесь мы выступаем в кафэ (Толстой со своими в одном) (я, Брюсов и молодые поэты в другом). У нас был твой вечер. Тебя очень ждут, чтобы ты выступил сам. Вообще, мне думается, было бы хорошо, если б ты приехал в Москву – здесь можно легче, кажется, заработать денег и с продовольствием лучше. Видаю Краснопольскую. Правда, приезжай. Если ты будешь согласен выступать в нашем кафэ – летом оно тоже будет действовать – тебе даже могут выслать денег на дорогу. Напиши мне, как живешь, приедешь ли? Поскорей пришли рассказ и стихи.

Целую тебя. Напиши твой адрес.

Твой

Сергей Ауслендер993993
  РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 90. Л. 16–16 об.


[Закрыть].

Причин, по которым Кузмин приглашение обошел вниманием, мы не знаем, но, как кажется, можем предположить, почему в газете не печатался А.Н. Толстой. Противостояние Москвы и Петербурга имеет в данном случае конкретное наполнение: Ауслендер вспоминает давний скандал: в 1911 г. для маскарада Ан.Н. Чеботаревская по просьбе Толстого у кого-то из своих знакомых взяла обезьянью шкуру, которую Толстой отдал А.М. Ремизову, а тот, мастеря маскарадный костюм, отрезал от шкуры хвост, тем самым испортив ее. Мелкий эпизод Чеботаревская и Ф. Сологуб превратили в литературный скандал, устроив третейский суд, где во всем был обвинен Толстой. В результате скандала и суда Толстой счел необходимым покинуть Петербург и обосноваться в Москве994994
  См.: Обатнина Е.Р. От маскарада к третейскому суду. («Судное дело об обезьяньем хвосте» в жизни и творчестве А.М. Ремизова) // Лица: Биографический альманах. СПб., 1993. [Т.] 3. С. 448–465; Она же. Царь Асыка и его подданные: Обезьянья Великая и Вольная палата А.М. Ремизова в лицах и документах. СПб., 2001. С. 59–77.


[Закрыть]. Отзывы о Толстом в «Жизни» были неизменно благожелательны, но явная враждебность со стороны Ауслендера, одного из ведущих сотрудников, вряд ли могла быть не замечена.

Обозрение сотрудников и их вкладов в газету ограничим неизвестными или почти неизвестными авторами, не касаясь прославленных писателей.

Юрий Михайлович Бочаров (1887–1936) – журналист, впоследствии историк, профессор педагогического института им. Бубнова, один из авторов «Учебника истории классовой борьбы». Расстрелян. В «Жизни» напечатал стихотворение «Террорист» (№ 10, 4 мая).

Борис Александрович Глубоковский (1894–после 1932) – актер Камерного театра, прозаик, в 1918 издал «Трогательную повесть в XIV главах», печатался в журнале имажинистов «Гостиница для путешествующих в прекрасном». В 1925 г. получил 10 лет лагерей, отбывал срок на Соловках, где много печатался в лагерной прессе, издал книгу о лагере «49». Основал соловецкий театр и руководил им. В 1932 освободился, вернулся в Москву тяжелым наркоманом. Существуют разные версии его смерти, но ни об одной нельзя уверенно сказать, что она правдива. В «Жизни» напечатал небольшую заметку «Чашка кофе и поэт» (№ 22, 22 мая), защищавшую поэтов, выступавших в литературных кафе.

Алексей Дубровский в 1917 г. в Орле издал небольшую книгу стихов «Бабочка поэтина сердца». В «Жизни» напечатал стихотворение «Душа колодец» (№ 34, 23 мая) и несколько статей.

Николай Николаевич Захаров-Мэнский (1895–1942) в 1917–1926 гг. выпустил три книги стихов, потом несколько сборников частушек, и в заключении, в лагере на станции Ахпун, – поэму «Борис Седов» (1936). Его имя в недавнее время воскрешено А.Л. Соболевым995995
  Соболев А.Л. Летейская библиотека. М., 2013. Т. I. С. 125–136; Т. II. С. 243–276.


[Закрыть]. Пожалуй, стоит отметить разноречие: по данным А.Л. Соболева, он умер в лагере в Воронежской области, а И.Н. Розанов 29 марта 1948 со слов знакомой занес в дневник: «Он умер в 1942 году в апреле под Вологдой от голода»996996
  Розанов И.Н. Дневник 1948 // НИОР РГБ. Ф. 653. Карт. 5. Ед. хр. 9. Л. 56 об.


[Закрыть]. Кажется, вероятность второго больше. В «Жизни» Захаров-Мэнский писал небольшие хроникальные заметки, скрываясь под инициалами (напр., № 51, 26 июня).

Николай Каржанский (Николай Семенович Зезюлинский; 1879–1959) – литератор, член партии большевиков, присутствовал на партийных съездах, оставил воспоминания о Ленине. Однако утверждения Дона-Аминадо (см. выше) о какой-то особой близости с ним, как кажется, действительности не соответствуют. В «Жизни» напечатал большую статью «Поэты пролетарские и поэты непролетарские» (№ 35, 24 июня), где призывал пролетарских поэтов учиться технике у мастеров стиха, а затем ответил на письмо Д. Ратгауза в редакцию («Еще о пролетарских поэтах» – № 45, 19 июня), защищая свою позицию.

Любовь Федоровна Копылова (1885–1936) в 1918 г. издала сборник стихов «Благословенная печаль», бывший третьим и последним. С конца 1920-х писала прозу997997
  Подробнее о ней см.: Копылова Л.Ф. Гроздь золотая / Сост., пред., прим. В. Кудрявцева. Рудня; Смоленск, 2015 (книга издана тиражом 12 экз.). Переиздана также ее проза: Копылова Любовь. Одеяло из лоскутьев. М., 2018.


[Закрыть]. В 1918 году она была вполне популярной поэтессой, в газете напечатала два стихотворения («Не учила меня ни родная мать…», № 10, 4 мая – пасхальный; и «Вы напрасно целуете так любезно…», № 24, 24 мая).

Об Александре Петровиче Кузьмине мы знаем только по фрагменту из письма А. Борового к Андрею Белому, где он рекомендует его как «бывшего самарского помещика, для Москвы homo novus’а»998998
  Лавров А.В. Неизвестная статья Андрея Белого из архива А.А. Борового. С. 319.


[Закрыть]. Никаких биографических сведений о нем мы не обнаружили. В «Жизни» он напечатал два стихотворения: «Бумажный кораблик» (№ 48, 22 июня) и «Дали темно-синие, матово-лиловые…» (№ 56, 3 июля).

Николай Никандрович Никандров (наст. фамилия Шевцов; 1878–1964) – прозаик, чье творчество было весьма популярно в 1920-е, член партии эсеров. Уже в первом номере газеты его фамилия была упомянута в хронике с высокими оценками. Печатал публицистические статьи.

К сожалению, нам не удалось собрать никакой информации о поэте Викторе Патине, отметившемся в пасхальном номере газеты очень любопытной газэллой «Пой, созвездий светлых хор: Христос воскрес!..» (№ 10, 4 мая).

О деятельности журналиста с определенно фашистскими симпатиями, долго жившего в Италии Михаила Константиновича Первухина (1870–1928), вполне достаточную информацию находим в статье Стефано Гардзонио999999
  Гардзонио С. Михаил Первухин – летописец русской революции и итальянского фашизма // Культура русской диаспоры: Саморефлекcия и самоидентификация. Материалы международного семинара. Tartu, 1997. С. 38–53 (перепеч. в кн.: Гардзонио С. Статьи по русской поэзии и культуре ХХ века. М., 2006. С. 183–194. См. также его же энциклопедическую статью: Русское присутствие в Италии в первой половине ХХ века: Энциклопедия. М., 2019. С. 515–517).


[Закрыть].

Николай Николаевич Русов (1883/84 – не ранее 1942) – весьма характерный персонаж московской литературной жизни 1910–1920-х, прозаик и публицист с претензией на философичность текстов10001000
  Более подробную справку о нем см. в библиографии к предыдущей статье наст. тома.


[Закрыть]. Его статьи и очерки появлялись в газете с самого первого номера, но довольно скоро сотрудничество прекратилось.

Николай Владиславович Рыковский (1884–1943) – поэт, издавший сборник «Черное кружево» в 1916 г. Был известным журналистом и сотрудником многих редакций, хотя стихи писал мало кому нравившиеся. Так, Вл. Ходасевич определил их: «Г-н Рыковский с большою галантерейностью носит пестрый галстучек дешевого модерна»10011001
  Ходасевич В.Ф. Собр. соч.: В 8 т. М., 2010. Т. 2. С. 208.


[Закрыть]. В «Жизни» он напечатал одно стихотворение «Я все миры благословил…» (№ 7, 30 апреля).

О Владимире Рындзюне, более известном под псевдонимом А. Ветлугин (1897–1953) в недавние годы опубликовано довольно много биографических статей10021002
  Библиографию также см. в примечаниях к предыдущей статье.


[Закрыть]. В «Жизни» печатал много материалов самых различных жанров.

Филарет Иванович Чернов (1878–1940) – поэт, не издавший ни одной книги, хотя его стихи в определенных кругах были широко известны. Однако наиболее полное собрание его произведений и материалов о нем было недавно издано тиражом 12 экземпляров10031003
  Чернов Ф.И. Темный круг / Сост. Виктор Кудрявцев, Сергей Ковнер. Рудня; Смоленск, 2011.


[Закрыть]. В пасхальном номере газеты находим публикацию одного его стихотворения «Что же?!» (№ 10, 4 мая).

Одним словом, мы имеем все основания согласиться с оценкой: «Общая картина литературного отдела газеты – весьма впечатляющая, в особенности если учесть, что век “Жизни” оказался недолог: последний, 59-й номер вышел в свет 6 июля 1918 г., после чего “Жизнь”, наряду со всеми другими небольшевистскими периодическими изданиями, была запрещена»10041004
  Лавров А.В. Неизвестная статья Андрея Белого из архива А.А. Борового. С. 318.


[Закрыть]. Отметим, что эта судьба постигла газету, несмотря на то, что другие печатные издания упрекали ее в желании компромиссного сосуществования с большевиками. Уже с № 39 на полосах «Жизни» появляются белые пятна – знаки цензурных изъятий. В одном случае мы даже можем догадаться, о чем там шла речь: такое пятно появилось в № 49 от 23(10) июня в репортаже специального корреспондента «Жизни», подписавшегося К.М., под названием «Тамбовская революция». О событиях того времени читаем в историческом исследовании:

Большинство советских источников утверждают, что восстание тамбовских крестьян началось в 1920 году. Это неверно – оно возникло в начале 1918 года, как только самозваная власть коммунистов начала навязывать свои порядки. Сначала восстание носило местный характер и проходило в некоторых районах Тамбовской губернии. Затем оно ширилось и крепло, а в 1920 году, охватив уже почти всю губернию, приобрело формы организованного восстания, которое доставило много головной боли власти коммунистов. <…> Сегодня еще помнят во многих деревнях и селах «Красную Соню» (С.Н. Гельберг), которая командовала «летучим отрядом», состоявшим из революционных матросов, анархистов и мадьяр. «Красная Соня» начала действовать весной 1918 года. Приходя в деревню или село, она в первую очередь приступала к ликвидации всех вышеназванных лиц (священников, офицеров и сельской интеллигенции. – Н.Б.) и создавала там советы в основном из пьяниц и люмпенов, ибо трудовые крестьяне туда входить не хотели. «Красную Соню» еще звали «Кровавой Соней» – оба этих прозвища она вполне заслужила, так как любила собственноручно расстреливать офицеров, священников и гимназистов. <…> Отряд «Красной Сони» вскоре был разбит и уничтожен крестьянами, а Соня была взята живой и невредимой, и по приговору нескольких сел посажена на кол, где ей пришлось умирать в течение трех дней. Так жестокость порождала ответную жестокость10051005
  Сенников Б.В. Тамбовское восстание 1918–1921 гг. и раскрестьянивание России 1929–1933 гг. М., 2004. С. 37, 46–47.


[Закрыть].

Конечно, мы не знаем и никогда, скорее всего, не узнаем, что конкретно писалось в газете, но понятно, что извещения о событиях, которые тщательно замалчивались и извращались много лет, были весьма опасны для печатного издания. Как нам любезно сообщил В.А. Дроздков, документы о закрытии газеты хранятся в Центральном государственном архиве Московской области (Ф. 66. Оп. 12. Ед. хр. 23 и 345).

Одним из существенных вопросов является генезис литературного отдела. Как и почему эти люди встретились в одной газете? Как кажется, здесь можно сделать некоторые наблюдения.

Прежде всего, стоит обратить внимание на состав авторов, которые печатались в отделе. Они явственно составляют две группы. В первую входят С.А. Ауслендер, А.И. Бачинский, Андрей Белый, А.А. Блок, А.А. Боровой, В.Я. Брюсов, Н.С. Гумилев, А.М. Ремизов, Н.Н. Русов, Федор Сологуб, В.Ф. Ходасевич, а также объявленные как авторы, но не напечатавшие ни одного текста М.А. Волошин, М.А. Кузмин и А.Н. Толстой. Общим знаменателем у всех этих авторов является то, что они печатались в изданиях книгоиздательства «Гриф», – отдельными книгами, как Ауслендер, Белый, Блок, Сологуб, Ходасевич, Волошин, Толстой, или же в каких-то коллективных изданиях. Было бы соблазнительно предположить, что ненадолго вернувшийся из германского плена в Москву С.А. Соколов (Сергей Кречетов) как раз и стал тем зерном, вокруг которого объединились эти значительные литературные силы. Однако в своих автобиографиях время своего пленения он определяет до лета или даже осени 1918 года, что делает такое предположение маловероятным. Скорее тут инициативу проявил А.А. Боровой, активно сотрудничавший в грифовском «Перевале» и запомнивший тех авторов, на которых можно было рассчитывать. Хотя надо сказать, что письма литераторов к Боровому далеко не всегда демонстрируют близкое знакомство. Таковы, например, письмо Блока к нему (даже без имени-отчества) и упоминание в его же письме к Н.А. Нолле-Коган10061006
  Литературное наследство. М., 1984. Т. 92, кн. 4: Александр Блок. Новые материалы и исследования. С. 560–561; Там же. Кн. 2. С. 330.


[Закрыть]. Но концентрация авторов, тесно связанных с одним издательством, его альманахом и журналом, не может не вызывать некоторых размышлений.

Несколько более очевидно присутствие в литературном отделе К.А. Большакова (он был постоянным автором газеты), С.П. Боброва, Р. Ивнева и В.Г. Шершеневича. Как кажется, отчасти поясняет этот ряд хроникальная заметка:

«БЕЗ МУЗ»

Так называется новый литературно-художественный двухнедельник. Журнал объединяет около себя молодежь, преимущественно москвичей, не крайне левых футуристов; среди имен: Конст. Большаков, Рюрик Ивнев, В. Маяковский, В. Хлебников, В. Шершеневич и др. Обещаются художественные репродукции, богатый художественный отдел, но первый, выходящий на днях номер не иллюстрирован. С ближайших номеров в журнале начнет печататься фантастическая «Повесть грядущих дней» К. Большакова: «Земная смерть». В дни исключительного голода художественной литературы, возникающему органу, хотя бы и определенно кружковскому, предстоит, конечно, будущее лучшее, чем в иных условиях10071007
  Хроника // Жизнь. 1918. 19(6) июня. № 45. С. 4.


[Закрыть].

Такой сборник с подзаголовком «Художественное периодическое издание» вышел, помеченный Нижним Новгородом. В нем, помимо названных, печатались С. Спасский и А. Решетов (заслужившие похвалы в «Жизни» от К. Большакова), С. Третьяков, Б. Лавренев, А. Митрофанов, Н. Павлович и некоторые другие, менее известные, а то и вовсе безвестные авторы10081008
  Роспись содержания см.: Богомолов Н.А. Материалы к библиографии русских литературно-художественных альманахов и сборников. М., 1994. С. 51–52.


[Закрыть]. Отметим, что круг этот был относительно устойчив: еще в январе 1916 г. И.Н. Розанов описал в дневнике вечер у литератора В.В. Васильева, на котором присутствовали сразу 6 авторов «Без муз»10091009
  Полный текст записи см.: Богомолов Н.А. Пастернак в дневнике И.Н. Розанова // Russian Literature. 2015, LXXVIII – III/IV. С. 656–661.


[Закрыть]. Во второй половине существования «Жизни» постепенно стало нарастать присутствие этих авторов: в № 21 появляется стихотворение Большакова, в № 26 – Боброва, в № 40 – заметка Ивнева и, наконец, в № 57 состоялся дебют Шершеневича. Впрочем, газета вовсе не стремилась отказаться от участия «старых мастеров»: в последних 10 номерах печатались Федор Сологуб, Андрей Белый, С. Ауслендер, А. Блок, О. Мандельштам. Так что линия корректировалась, но не менялась.

Понятно, что всех проблем, возникающих в связи с существованием литературного отдела газеты, мы рассмотреть не в состоянии. Остановимся лишь на трех эпизодах, имеющих отношение не только к данной газете, но и к литературной и окололитературной полемике 1918 года.

В не раз названной работе Е.А. Тахо-Годи довольно подробно говорится о сотрудничестве И.Г. Эренбурга с «Жизнью» и последующем его отходе. Однако, как кажется, дело обстояло несколько иначе, чем то представлено исследовательницей. Она совершенно справедливо пишет о его статье «Две правды», помещенной во втором номере и посвященной анализу книги, выпущенной издательством «Задруга» и соединившей «Письма прапорщика-артиллериста» Ф. Степуна и газетные статьи «Из действующей армии» Б. Савинкова. Однако через два дня, 27 июля газета «Родина» помещает его «Письмо в редакцию»: «Не откажите дать место следующему заявлению: Ввиду обнаружившейся неприемлемости для меня политической позиции газеты «Жизнь», я больше сотрудником ее не состою»10101010
  Цит. по: Попов В.В., Фрезинский Б.Я. Илья Эренбург. Хроника жизни и творчества (в документах, письмах, высказываниях и сообщениях прессы, свидетельствах современников). Т. I. 1891–1923. СПб., 1993. С. 150.


[Закрыть]. Судя по всему, суть этой неприемлемости состояла в нежелании принимать примиренчество по отношению к советской власти и большевикам. Никакой реакции «Жизни» на это не было, пока 5 июня Эренбург не опубликовал в газете «Возрождение» резкую статью «Стилистическая ошибка». И тогда С. Ауслендер повторил уже однажды сделанный им ход.

Напомним, что в 1915 г. поэт, прозаик и литературный критик Б.А. Садовской напечатал книгу статей «Озимь», где неожиданно резко напал на Валерия Брюсова и поэтов, которых считал его учениками, среди них на Н. Гумилева. И тогда Ауслендер ответил ему статьей, которую нельзя назвать иначе как отповедью10111011
  Ауслендер С. Литературные заметки: Книга злости // День. 1915. 22 марта. № 79. С. 5.


[Закрыть]. Особенно обратило на себя внимание многих, что автор вступился за честь Н.С. Гумилева, в тот момент бывшего в действующей армии.

В статье «Стилистическая ошибка» Эренбург очень близко подошел к Садовскому:

Даже мудрый умом и сердцем Вячеслав Иванов соблазнен и молитвенно возглашает о кресте на св. Софии <…>. А более земной Валерий Брюсов à la Ллойд Джордж, уничтожает германских варваров в союзе с, конечно, «гордым» британцем и с, конечно, «свободным» французом. <…> В бой ходят «лихо», взводы «радостные», а вся война, по неподражаемому определению парнасца Гумилева, «воистину святое, светлое и величавое дело». Быть может, какой-нибудь обросший и одичавший прапорщик, читая эти стихи в землянке, негодовал и болел душой10121012
  Эренбург И.Г. Портреты русских поэтов / Изд. подг. А.И. Рубашкин. СПб., 2002. С. 176–177.


[Закрыть].

И, в свою очередь, Ауслендер отвечал ему очень похоже на то, как делал это в 1915 году:

Он собрал все пошлые упреки, посылаемые уличными листками современной литературе, уснастил собственными крепкими выражениями и самодовольно улыбнулся. От современной поэзии русской никого не осталось. В. Брюсов, В. Иванов, А. Белый, А. Блок, Ф. Сологуб, М. Кузмин и многие другие оказались грешными в полнейшей безыдейности, в неумении достойно воспеть <?>10131013
  Слово не пропечаталось, восстановлено предположительно.


[Закрыть] войну и революцию, в стремлении разрешать пустые стилистические задачи.

Все это не ново, но как истый демагог Эренбург умеет все это разукрасить: то доносец, то развязное хихиканье, то эстетическое возмущение.

Доносит Эренбург и направо, и налево: на Блока и Белого тычет пальцем за их большевизм, про Городецкого вспоминает, что тот написал «Сретенье царя», Сологуба, Брюсова, В. Иванова высмеивает за их патриотический жар в начале войны, делает донос, и анонимный, на одного молодого поэта, пристроившегося к комиссариате (имени не названо, а для многих понятно – в доносе всегда есть доля подловатой трусости). Гумилева Эренбург думает сравнить <с> каким-то прапорщиком, сидевшим в окопах и стихи «парнасца» Гумилева о войне не одобрившим.

Какой пошлый, демагогический прием критики! Но если для поэта даже является обязательным мнение и вкус всякого прапорщика, то ведь «парнасец Гумилев» с первого дня войны добровольцем-солдатом пережил все, что несла война, и этим приобрел право быть свободным в своих восприятиях от вкуса хотя бы всех прапорщиков. <…>

– Любитель банщиков и шабли во льду Кузмин стал интернационалистом, – хихикает гаденько Эренбург.

Кузмин – поэт для одних любимый, для других – нелюбимый, но поэт; для Эренбурга авторитетно только мнение о Кузмине «Журнала Журналов»10141014
  Ауслендер Сергей. Литературная демагогия // Жизнь. 1918. 11 июня (29 мая). № 39. С. 3.


[Закрыть].

Характерно, что многие аргументы Ауслендер повторяет почти буквально. «Все пошлые упреки» – ср. «Садовской повторил все пошлые, давно затрепанные обвинения»; «…Садовской переходит в лагерь врагов, в лагерь Буренина, Бурнакина и других» – ср. «…близкое соседство с мечтающим о карьере Буренина и Бурнакина Ильей Эренбургом»; «…”парнасец Гумилев” с первого дня войны добровольцем-солдатом пережил все, что несла война» – ср.: «Николай Степанович Гумилев в качестве добровольца нижнего чина в рядах российской армии борется с этим злом…».

Через неделю, 18 июня в № 44, Ауслендер печатает письмо в редакцию под названием «Моим возражателям», где полемизирует уже не прямо с Эренбургом, а с его защитниками из газет «Возрождение» и «Новости дня», и на этом эпизод можно было бы считать законченным, если не обратить внимание на примечательный факт: за несколько дней до появления «Литературной демагогии» большой обзор современной поэзии в «Жизни» напечатал К.А. Большаков, и там он писал:

Я пропустил еще одну <книгу>, пропустил почти намеренно, но не сказать об ней нельзя. Это не совсем стихи, это даже совсем не стихи, это «МОЛИТВА О РОССИИ» И. Эренбурга. Но это самое сильное и самое острое, что было написано в прошлом октябре. В рваной массе строчек аритмичной прозы с перебивающими полузвучными ассонансами вдруг бросится метафора, почти сомнительная в намеренной косноязычности, есть чудесная искренность молитвы, чувство меры10151015
  Большаков Конст. За весь сезон: Стихи за зиму 1917–18 г. // Жизнь. 1918. 7 июня (25 мая). № 36. С. 3.


[Закрыть].

Своей статьей Ауслендер отвечает не только Эренбургу, но и сотруднику той же «Жизни», так оценивая «Молитву о России»:

Этот незначительный, малодаровитый поэт, недавний поклонник лакейского эстетизма в духе Игоря Северянина, сейчас надевший маску дешевого кликушества и столь же безвкусно и бессильно воспевающий разбитый Кремль и зверства большевиков, как недавно описывал «изысканные гостиные» и «шоколад в лиловых чашечках на тонком столике»…10161016
  Ауслендер Сергей. Литературная демагогия // Жизнь. 1918. 11 июня (29 мая). № 39. С. 3.


[Закрыть].

Так внутри самой газеты разворачивается подспудная и вряд ли замечаемая читателями полемика между двумя поколениями авторов литературного отдела: «старшим» и «пассеистом» С. Ауслендером и «младшим» и «футуристом» К. Большаковым. И это свидетельствует о том, что революционные месяцы чрезвычайно быстро разводили писателей и журналистов: Эренбург заявляет о своем несогласии с политической позицией газеты, с номера № 36 о прекращении сотрудничества заявляет один из самых активных на начальном этапе публицистов – Г. Сандомирский (см. № 46), прекращает сотрудничество Н.Н. Русов (последняя публикация в № 22), покидает Москву, разуверившись в возможности существовать в советской России, Ауслендер. Так что, возможно, закрытие предотвратило распад газетного коллектива.

Второй эпизод, на котором мы хотели бы остановиться, связан с литературной деятельностью В.Г. Шершеневича и с определением им своей позиции в литературе. Он успел напечатать в газете всего две статьи, из которых первая, «О русском» (4 июля, № 57), является сугубо политической, хотя и написанной выразительным языком, не похожим на обычный язык политических статей, а вот вторая представляет определенный интерес для истории литературы.