Текст книги "Катастрофа в Восточной Пруссии. Августовское сражение 2-й русской армии в 1914 г."

9. Боевые действия 27 августа

Утро 27 августа принесло повые неожиданности для обеих сторон. Германская авиация доносила о движении русских колонн к Гердауен, куда немцы, основываясь на русских радиограммах, ожидали подхода 4‑го русского арм. корпуса. Русские же радиостанции старательно восполняли пробелы германского командования в деле организации им разведывательной службы. По перехваченным радиограммам немцы знали о том, что 4‑й арм. корпус должен был установить связь со 2‑м корпусом, обходившим Мазурские озера с севера. 4‑й арм. корпус, наступая от Дренгфурта (западнее Ангербурга) в направлении на Зенсбург, должен был примкнуть своим южным флангом к северному флангу 2‑й русской армии.

Немцы предполагали южнее Бишофсбурга встретить на воображаемой укрепленной позиции весь 6‑й русский арм. корпус. Если бы командир 6‑го арм. корпуса ген. Благовещенский 27 августа приказал корпусу обороняться под Бишофсбургом, то весьма вероятно, что серьезно потрепанные германские корпуса не смогли бы преодолеть его сопротивление, по крайней мере до тех пор, пока левофланговые корпуса 1‑й русской армии навалились бы на фланги и тылы германских корпусов, связанных боем 6‑го арм. корпуса.

Опасаясь именно такого хода событий, германские командиры еще ночью 26 августа не приняли определенного решения по поводу последующих действий, хотя и предполагали продолжать наступление против 6‑го русского арм. корпуса.

Только около 10 ч. 00 м. 27 августа командир 1‑го рез. корпуса ген. Белов отдал приказ о наступлении 1‑й рез. дивизии на Вартенбург, а 36‑й рез. дивизии – на Рашунг. Командир 17‑го арм. корпуса на рассвете приказал частям продвинуться только до Бишофсбурга.

Во избежание осложнений в тылу и на фланге командир 17‑го арм. корпуса направил отряд из двух батальонов 141‑го пех. полка с двумя эскадронами 4‑го конно-егерского полка, с дивизионом 71‑го арт. полка в Гросс-Келлен. Командир 1‑го рез. корпуса с подобной же целью оставил в Лаутерне 6‑ю ландв. бригаду, общее состояние которой после боя 26 августа он оценивал в следующих выражениях:

«Бригада, особенно отличавшаяся во вчерашнем бою и штурмовавшая столь усиленную позицию, вследствие больших потерь больше не в состоянии продолжать наступление вместе с корпусом».

В 7 ч. 00 м. 27 августа командиру 17‑го корпуса было доставлено новое донесение авиаразведки, в котором сообщалось, что никаких укрепленных позиций южнее Бишофсбурга у русских нет и что их две колонны численностью в один корпус маршируют одна от Бишофсбурга на Кобультен, а другая на Менсгут. Однако командир 17‑го корпуса не доверял полученному донесению и все еще опасался встретить русских на укрепленных позициях.

В то время когда командиры германских корпусов колебались относительно решения на 27 августа, командир 6‑го русского корпуса остался при прежнем своем решении – отходить всем корпусом без сопротивления, не считаясь с общей обстановкой, требовавшей от 6‑го корпуса иных действий.

Распорядившись с вечера 26 августа прикрывать отход корпуса силами 62‑го пех. полка, командир 6‑го корпуса воспользовался для этой цели и подошедшими частями 4‑й кав. дивизии (от которой осталось 2 полка и 1 конная батарея), приказав ей выдвинуться к Банзен для прикрытия отхода. 4‑я кав. дивизия уже в сумерках подошла к Банзену, и здесь ее передовые части и завязали перестрелку с передовыми частями немцев. Попытка дивизии обойти восточный фланг 17‑го арм. корпуса успеха не имела вследствие наступившей темноты. Ввиду этого части дивизии отошли по направлению на Бишофсбург с целью заночевать восточнее него, но дороги были загружены отходившими обозами. Поэтому командир 4‑й кав. дивизии свернул свои части к востоку на Станислово и около 24 ч. 00 м. 26 августа расположил их на ночлег в 2 км западнее названного пункта.

Утро 27 августа застало командира 6‑го арм. корпуса ген. Благовещенского в Менсгуте, куда он с трудом добрался в потоке войск и обозов вверенного ему корпуса, отходивших без помехи со стороны немцев, но неорганизованно.

Пользуясь нерешительностью немцев, части 4‑й пех. дивизии к 7 ч. 00 м. 27 августа сосредоточились: 13, 14 и 15‑й пех. полки с двумя легкими батареями, 6‑м мортирным и 2‑м тяж. арт. дивизионами – в районе Щепанкен, Ваппендорф, оставив в авангарде 16‑й пех. полк с двумя батареями севернее названных пунктов. Отход строевых частей протекал в порядке, несмотря на то, что части были перемешаны. Около 13 ч. 00 м. 27 августа арьергардный полк установил наступление германских колонн по обеим сторонам озера Дидей. Во избежание отдельного поражения арьергарда командир 4‑й пех. дивизии приказал ему отойти в Менсгут в резерв, а прочие части дивизии к тому времени начали укрепляться на рубеже Щепанкен, Ваппендорф, предполагая на этом рубеже обороняться. 16‑я пех. дивизия к 10 ч. 00 м. сосредоточилась в районе Гродзискен, Тервишвольке, имея арьергард у Пфафендорфа.

Части 4‑й кав. дивизии в 7 ч. 00 м. были направлены из Станислово в Кобультен для совместных действий с 63‑м пех. полком в качестве корпусного арьергарда. Под Кобультеном дивизия находилась до 11 ч. 00 м. В 11 ч. 00 м. дивизии было приказано обеспечивать главным образом левый фланг корпуса, почему дивизия перешла к Диммерн, прикрыв собою расположение 4‑й пех. дивизии, где простояла до 16 ч. 00 м. В 16 ч. 00 м. командир 4‑й кав. дивизии ген. Толпыго принял решение «отходить с целью расположиться на ночлег в районе Самплаттен, Раушкен», т.е. обнажить фронт 4‑й пех. дивизии и пристроиться к левому флангу 6‑го корпуса.

Если командиры германских корпусов размышляли, в общем, до 10 ч. 00 м. 27 августа о том, что им предпринять, то командир 6‑го русского корпуса размышлял значительно большее время и до 18 ч. 00 м. 27 августа не отдавал никаких приказов корпусу. Части корпуса оставались в положении, которое указано выше, не зная, что они будут делать дальше, т.е. обороняться, отступать или наступать.

Пока командир корпуса размышлял, разведывательные части обеих сторон вошли в соприкосновение. Около 16 ч. 00 м. 3‑я сотня 22‑го Донского каз. полка якобы имела столкновение с превосходными силами германской кавалерии у Пассенгейма и под давлением противника отошла к Мальшовену. Посланный с донесением командира сотни казак 22‑го Донского полка прискакал в Менсгут, на юго-западной окраине которого располагалась другая сотня того же полка с полковым знаменем, и прокричал этой сотне, что «идут немцы». Ввиду этого сотня бросилась через деревню. С этого началась паника. Подъесаул 22‑го Донского каз. полка Пузанов, увидев скакавших казаков своего полка недалеко от дивизионного лазарета, принял их за немецкую конницу и прибежал с этим известием в штаб корпуса, увеличив своим ложным сообщением уже воцарившуюся там панику. Охранявшие штаб корпуса в д. Менсгут две роты (по одной от Казанского и Олонецкого полков) были направлены под общим начальством подъесаула Пузанова на воображаемых германских кавалеристов.

К этому времени в Менсгут подошел 16‑й пех. полк, направленный командиром 4‑й пех. дивизии в дивизионный резерв, но штаб корпуса не знал об этом. Появление 16‑го пех. полка явилось настолько неожиданным, что вызвало тревогу у штаба и командира корпуса. К тому же на вопросы, куда направляется 16‑й пех. полк, офицеры отвечали, что отходят на Ортельсбург, хотя такого приказания полк не имел и оно, видимо, явилось следствием ложных слухов.

Вскоре после описанных происшествий передовые части немцев подошли к охраняющим частям 16‑й и 4‑й пех. дивизий.

Около 16 ч. 00 м. немцы открыли артиллерийский огонь по расположению 4‑й пех. дивизии. Только теперь ген. Благовещенский принял решение. После паники в штабе корпуса ген. Нечволодов[76]76
  Ген. Нечволодов командовал бригадой в 4-й пех. дивизии. – Н. Е.


[Закрыть] (командир бригады 4‑й пех. дивизии) явился к командиру корпуса и убедил его в нецелесообразности обороняться на позициях в районе Менсгут. Под влиянием совета ген. Нечволодова командир корпуса приказал отступать.

Начальнику 4‑й кав. дивизии было приказано медленно отходить на д. Ваппендорф, Мальшовен, Кукуксвальде (на шоссе по направлению к Пассенгейму), Граммен (на шоссе между Ортельсбургом и Пассенгеймом) и далее по шоссе на Ортельсбург, оставив драгунский полк при 4‑й пех. дивизии.

4‑й пех. дивизии приказано было отходить на Менсгут, Ортельсбург, а 16‑й пех. дивизии – на Тервиш, юго-восточные пригороды Ортельсбурга.

Распорядившись об отходе, командир корпуса со штабом сел в автомобиль и поспешил по пути общего отступления на Ортельсбург. Проезд был возможен только с помощью скакавших впереди казаков.

Когда 4‑я пех. дивизия проходила д. Лейнау, сзади раздались ружейные выстрелы. Казаки, скакавшие по бокам шоссе, были приняты за неприятельскую кавалерию. Задние части с криком «неприятельская кавалерия» бросились вперед. Началась беспорядочная ружейная стрельба по своим. Артиллерия в беспорядке понеслась вперед. В результате были потерн в людях и в лошадях.

Так, гонимые паникой, войска 6‑го арм. корпуса в полном беспорядке отступили в Ортельсбург. Лишь отдельные части корпуса отходили в порядке, оказывая сопротивление передовым германским частям.

Опасаясь удара во фланг и тыл со стороны 4‑го русского арм. корпуса, немцы осторожно продвигались на юг. В 9 ч. 00 м. 27 августа спешенные гусары 5‑го гус. полка заняли Бишофсбург, вытеснив из него разъезды 22‑го Донского каз. полка и захватив в плен отставших и отбившихся от своих частей русских пехотинцев. Заняв Бишофсбург, немцы получили полное представление о положении своего противника, отошедшего в район Менсгута, что придало последующим их действиям больше смелости.

После полудня немцы выбросили 5‑й гус. и 4‑й конно-егерский полки, усиленные пехотой, самокатчиками, пулеметами и артиллерией, для преследования русских. У д. Пфафендорф имел место бой 62‑го Суздальского пех. полка с 141‑м и 176‑м пех. полками 35‑й пех. дивизии. Около 18 ч. 00 м. 27 августа части 35‑й герм. пех. дивизии были остановлены на фронте Пфафендорф, Щепанкен бывшими в арьергарде 62‑м и 15‑м пех. полками. Остановившись перед фронтом этих двух полков, 35‑я герм. пех. дивизия развернула свою артиллерию и до наступления полной темноты вела артиллерийский огонь, не проявляя никаких признаков намерения атаковать русских. Около 22 ч. 00 м. части 15‑го Шлиссельбургского пех. полка, по приказу командира 4‑й пех. дивизии, благополучно отошли, не потеряв ни одного орудия. Части же 62‑го Суздальского пех. полка отошли позднее, потеряв 19 чел. убитыми, 83 ранеными, 36 без вести пропавшими и 1 походную кухню, разбитую германским снарядом.

В течение 27 августа германские корпуса выдвинулись в район Вартенбург, Пассенгейм, при этом 1‑й рез. корпус на основании сведений о занятии Алленштейна русскими и приказа командующего армией свернул 1‑ю дивизию и часть 36‑й рез. в направлении Алленштейна, а 17‑й арм. корпус сохранил пока направление на Ортельсбург.

10. Выводы

Бой у Гросс-Бессау обе стороны в тактическом отношении вели крайне неудачно. Немцы, обладая подавляющим превосходством, вели бой неорганизованно, без всякого взаимодействия между корпусами и дивизиями. Германские части показали себя пассивными, особенно 17‑й корпус. Русские вводили в бой батальоны разных полков, вследствие чего была нарушена организация всех полков 4‑й пех. дивизии, и части разрозненно подставлялись под огонь немцев. Русские выказали большое упорство в ведении оборонительного боя, но не провели никакого маневра. 1‑я рез. герм. и 16‑я русская пех. дивизии не были введены в бой. Русские отошли без помехи со стороны противника. Преследование было организовано поздно. В общем, командиры трех участвовавших в бою корпусов не управляли боем. Бой протекал стихийно. Отход русских от Менсгута был крупной ошибкой, последствия которой неблагоприятно отразились на общем оперативном положении 2‑й русской армии.

Добровольный отход 6‑го русского корпуса из района Менсгут и медленное наступление 2‑го и 4‑го арм. корпусов 1‑й армии севернее Мазурских озер позволили 1‑му рез. и 17‑му арм. корпусам немцев повернуться главными силами на Алленштейн против центральной группы 2‑й русской армии.

Что касается управления корпусами со стороны штабов армий, то у немцев отсутствовала организующая роль штаба армии в руководстве маневром корпусов Белова и Макензена. Штаб же 2‑й русской армии вовсе не управлял 6‑м корпусом.

Между 1‑й и 2‑й русскими армиями в период продвижения их внутренних флангов также не было взаимодействия, так как штаб фронта со своей стороны не управлял подчиненными ему армиями.

Оперативный самотек вместо управления у русских и неорганизованность у немцев составляют отличительную особенность хода операции на восточном фланге сражавшихся армий.

Глава VI
Атака русскими войсками укрепленной позиции в центре и борьба на южном фланге армий

1. Распоряжения и действия сторон 24 и 25 августа

После поражения 37‑й герм. пех. дивизии и отхода 20‑го арм. корпуса на позиции у Мюлен, Гильгенбург русским удалось собрать пять пехотных дивизий для нового удара против почти равных сил немцев (20‑го корпуса, усиленного 2½ пехотными дивизиями).

После отхода на северо-запад немецкие войска в течение 25 августа расположились следующим образом:

3‑я рез. дивизия – по западному берегу р. Древенц, фронтом на восток и северо-восток, имея на восточном берегу 5‑й рез. драг. полк.

Дивизия Унгера – по р. Древенц, примыкая правым флангом у Мюлена к 37‑й пех. дивизии, фронтом на северо-восток, имея конницу впереди у Лихтейнена.

37‑я пех. дивизия – на фронте Мюлен, Логдау, фронтом на восток и юго-восток.

41‑я пех. дивизия – на фронте Логдау, озеро Гросс-Дамерау. На фронте от Гильгенбурга до Лаутенбурга развертывались части 1‑го арм. корпуса ген. Франсуа (1‑я и 2‑я пех. дивизии). В Лаутенбурге – 5‑я ландв. бригада, фронтом на юго-восток.

В занятом расположении немцы предполагали вести упорную оборону частями 3‑й рез. дивизии, дивизии Унгера и 37‑й пех. дивизии. Частями же 41‑й пех. дивизии, 1‑го арм. корпуса и 5‑й ландв. бригады предполагали 26 августа перейти в наступление.

К вечеру 25 августа 1‑й герм. арм. корпус еще не закончил своего сосредоточения.

Русские в ходе боя 24 августа произвели следующие перегруппировки:

В 19 ч. 30 м. 23 августа командующий 2‑й армией отдал директиву, согласно которой 6‑й арм. корпус направлялся на Бишофсбург, 13‑й арм. корпус – на Вартенбург, 15‑й арм. корпус – на Алленштейн, 2‑я пех. дивизия – на Хохенштейн. Корпуса армии, таким образом, должны были маршировать вдоль фронта 8‑й герм. армии, подставляя под ее удары свой левый фланг.

В процессе выполнения этой директивы 15‑й корпус натолкнулся на 37‑ю герм. пех. дивизию и части 70‑й ландв. бригады и разгромил их. Завязавшийся бой привлек к участку 15‑го арм. корпуса часть сил его соседей.

В ночь с 23 на 24 августа командир 15‑го корпуса ген. Мартос обратился с просьбой к командиру 13‑го корпуса ген. Клюеву оказать ему помощь ударом с востока. На основании этой просьбы ген. Клюев свернул 1‑ю пех. дивизию и к 12 час. 24 августа развернул ее на фронте Персинг – Ликузен и южнее. Эта дивизия повела наступление на фронт Линденвальде, Болейнец-Волька, а 36‑я пех. дивизия остановилась у Яблонкен. Но по ходу боя поддержка 13‑го корпуса опоздала настолько, что части 1‑й пех. дивизии не смогли принять участия даже в преследовании. Ввиду опоздания 1‑й пех. дивизии для боя в долине р. Алле ген. Клюев считал, что дивизию нужно вернуть на ее старый бивуак и ночь с 24 на 25 августа провести на прежнем месте, а с 25 августа начать выполнение задачи, т.е. повести наступление на Вартенбург. 1‑я пех. дивизия поздно вечером 24 августа вернулась на старый свой бивуак и здесь заночевала.

24 августа в штабе армии были получены известия о завязке боя 15‑м арм. корпусом, но донесений от командиров корпусов не поступило, так как штаб армии не имел связи с корпусами.

В 8 ч. 30 м. 24 августа командующий 2‑й армией подчинил командиру 15‑го корпуса 2‑ю дивизию, предупредив его, что это последний резерв армии.

Таким образом, к участию в бою 15‑го арм. корпуса были привлечены 1‑я пех. дивизия 13‑го арм. корпуса и 2‑я пех. дивизия 23‑го арм. корпуса. Однако обе дивизии участия в бою 23 и 24 августа принять не смогли ввиду того, что опоздали прибытием.

В 9 час. того же числа о ходе боя штаб армии сообщил прочим войскам армии, потребовав от 1‑го арм. корпуса поддержания тесной связи с 15‑м и 13‑м арм. корпусами, а от 3‑й гвард. пех. дивизии – скорейшей выгрузки и направления ее частей на Кослау для соединения со 2‑й пех. дивизией.

В результате дополнительных распоряжений и действий войск директива за № 4, ставившая войскам армии уже известные нам задачи, выполнена не была.

24 августа войска 2‑й армии находились: 6‑й корпус – в движении к Бишофсбургу; 13‑й корпус – в районе Едвабио, Омулефофен; 15‑й корпус в районе Орлау, Франкенау; 2‑я пех. дивизия – у Липпау, 1‑й корпус – у Зольдау. Впрочем, 1‑й арм. корпус, по просьбе командира 15‑го корпуса ген. Мартоса, двинулся было вперед с целью облегчить положение своего соседа, имея в виду выдвинуться к Уздау, но по дороге получил приказ командующего армией ген. Самсонова, согласно указаниям верховного и фронтового командования, оставаться на месте. Поэтому 1‑й арм. корпус остановился между Уздау и Зольдау.

Вечером 24 августа командующий 2‑й армией ввиду отсутствия связи с корпусами не знал расположения корпусов своей армии, кроме 6‑го. Он также ничего не знал о противнике, не имея донесений от корпусов и не располагая средствами авиационной разведки. В его распоряжении в Хоржеле имелся только один самолет капитана Поплавко, который утром 24 августа направлялся в разведку, но результаты ее остались неизвестными.

Какие задачи поставить корпусам армий на 25 августа, командующий 2‑й армией представлял себе весьма смутно. Директива фронта влекла его армию на север и северо-восток, а противник был обнаружен перед левым флангом армии, что требовало от армии наступления на Остероде, т.е. на северо-запад.

Ген. Самсонов хлопотал о перемене направления наступления своей армии на Остероде, и с этой целью он послал своего генерал-квартирмейстера в штаб фронта. Командующий фронтом сначала отклонил это ходатайство, но спустя некоторое время решил изменить направление 2‑й армии, но не так, как просил ген. Самсонов (на Остероде), а указал среднее направление между прежним и тем, о котором просил ген. Самсонов.

Начальник штаба фронта ген. Орановский на просьбы командующего 2‑й армией ответил, что:

«Главнокомандующий согласен на изменение направления наступления 2‑й армии на Остероде, Алленштейн, но с тем, чтобы направление между озерами и Алленштейном было прикрыто одним корпусом с кавалерией, который удобнее всего выдвинуть к Зенсбургу».

Следовательно, по директиве фронта, 2‑я армия с 25 августа должна была оставить один корпус в заслоне в районе Бишофсбурга, 1‑й арм. корпус по распоряжению верховного и фронтового командования должен был оставаться в районе Зольдау, и только остальные корпуса армии должны были наступать на фронт Алленштейн, Остероде; иными словами, два с половиной корпуса (13‑й и 15‑й со 2‑й пех. дивизией) наступали, а два с половиной корпуса (6‑й и 1‑й корпуса с 3‑й гвард. пех. дивизией) и все 3 кавалерийских дивизии обеспечивали наступательную операцию с флангов.

Вследствие отрыва фланговых корпусов 2‑й армии от центральной группы и привязывания их к определенным районам, а также притока германских сил к центру армии соотношение сил на фронте Гогенштейн, Мюлен, Гросс-Гардинен получило такое выражение:

Германские войска

3‑я рез. дивизия

37‑я пех. дивизия

Дивизия Унгера

70‑я ландв. бригада

41‑я пех. дивизия

Батальонов – 55

Эскадронов – 16

Пулеметов – 110

Тяжелых орудий – 20

Легких гаубиц – 36

Легких пушек – 192

Русские войска

6‑я пех. дивизия

8‑я пех. дивизия

2‑я пех. дивизия

2‑я бригада 1‑й пех. дивизии

Бригада 6‑й кав. дивизии

Батальонов – 49

Эскадронов – 16

Пулеметов – 112

Тяжелых орудий —

Легких гаубиц – 12

Легких пушек – 150

25 августа командир 15‑го арм. корпуса хлопочет о дневке, объясняя ее необходимостью дать войскам отдых, подтянуть тылы, привести в порядок части. Но командующий 2‑й армией, получивший ряд порицаний за медленное наступление армии и за то, что он просил разрешения на дневки, дал приказ командиру 15‑го корпуса продолжать энергично теснить противника вместе с подчиненной 2‑й дивизией и 13‑м корпусом. Что касается 13‑го арм. корпуса, то 24 августа 1‑я пех. дивизия бесполезно ходила с бивуака к фронту соседа, а затем на бивуак; 36‑я же пех. дивизия стояла на месте, т.е. имела дневку.

Таким образом, 13‑й корпус в этот день не продвинулся в ранее данном ему направлении. Это позволило ему подтянуть свой скудный тыл, чем командир корпуса был очень доволен. По этому поводу он доносил:

«Благодаря ночлегу на прежнем бивуаке сегодня утром (25 августа) удалось подвезти часть хлеба и сухарей. Полагаю, что дня на три хватит. Теперь обеспечен, а потом настанет опять нужда. При быстром движении вперед транспорты по невозможно плохим дорогам нагнать не могут, район корпуса исключительно беден, буквально нельзя найти ни куска хлеба, что испытываю на себе лично; полков, богато обеспеченных хлебом и сухарями, в корпусе нет»[77]77
  ВИА, д. № 13133, лл. 17 и 17а.


[Закрыть].

24 августа командующий фронтом все же отдал приказ 1‑й армии о продолжении преследования противника, отходящего на Кёнигсберг и Растенбург.

2‑й армии приказано было наступать на фронт Алленштейн – Остероде. К 25 августа корпуса главными силами должны были занять линии: 13‑й – Гимендорф, Куркен; 15‑й – Надрау, Паульсгут; 23‑й – Михалкен, Гросс-Гардинен.

«Полосы наступления корпусов разграничиваются: 13‑го и 15‑го линией Мушакен, Шведрих, Нагляден; 15‑го и 23‑го линией Нейденбург, Витшвальде, озеро Шиллинг. 1‑му корпусу оставаться в занятом районе, обеспечивая левый фланг армии. 6‑му корпусу перейти в район Бишофсбург, Ротфлисс для обеспечения правого фланга армии со стороны Растенбурга. 4‑й кав. дивизии, подчиненной командиру 6‑го корпуса, оставаться в Зонебурге, разведывая полосу между линиями Растенбург, Бартенштейн и Зеебург, Гейльсберг. 6‑я и 15‑я кав. дивизии продолжают выполнение задачи директивы № 4. Штаб армии – Остроленка»[78]78
  ВИА, д. № 13129, л. 75.


[Закрыть].

Эта директива по времени ее выполнения совпала с перегруппировкой 20‑го арм. корпуса немцев и подчиненных ему войск, занявших фронт по р. Древенц, Мюлен, Логдау, озеро Гросс-Дамерау, а центральные корпуса 2‑й армии выдвигались на фронт Куркен, Паульсгут, Гросс-Гардинен. Выходит, что два корпуса (13‑й и 15‑й) направлялись в пустое пространство, подставляя свой левый фланг под удары 3½ германской пехотной дивизии, а 2‑я пех. дивизия располагалась изолированно как от центральной группы корпусов, так и от 1‑го (левофлангового) корпуса армии.

В сложившейся обстановке немцы должны были уже 25 августа атаковать если не центральные корпуса, то изолированную 2‑ю пех. дивизию и уничтожить ее, ворвавшись на тылы и левый фланг 15‑го арм. корпуса. Но им было не до этого. В этот и последующий дни они были в состоянии нерешительности и, пожалуй, даже паники перед наступавшими русскими, о которых они вообще знали мало, если бы не радиограммы. По меньшей мере странным кажется веерообразное расположение их 20‑го корпуса, а особенно несоответственным расположение 3‑й рез. дивизии и дивизии Унгера, нацеленных фронтом в оперативную пустоту, куда русские, в свою очередь, нацелили 13‑й и 15‑й арм. корпуса.

Русские же должны были вместо движения на север перегруппироваться к своему левому флангу на фронт: 13‑м корпусом – Михалкен, 15‑м – Уздау, 2‑й пехотной дивизией и 1‑м корпусом, 6‑й и 15‑й кав. дивизиями – на фронт Уздау – Лаутенбург. С этого фронта следовало атаковать южную группу 6‑й герм. армии, смять 5‑ю ландв. бригаду и высаживавшиеся разрозненные части 1‑го арм. корпуса ген. Франсуа и нанести фланговый удар 20‑му арм. корпусу. Разумеется, спустя более 20 лет по материалам сторон нам легко рассуждать о том, как следовало бы поступать.

Некоторые наши авторы, описавшие Танненбергское сражение, не сочли нужным отметить неправильное расположение левого фланга (2½ пехотной дивизии) 20‑го герм. корпуса; некоторые же немецкие авторы стремятся истолковать такое расположение как проявление особого рода оперативно-тактического искусства командованием 20‑го арм. корпуса. Мы же считаем это следствием отсутствия разведки, незнания группировки и намерений противника – в общем, всех тех качеств, какие были характерны для обеих сторон в период Августовского сражения и вообще на всем протяжении начального периода мировой войны.

25 августа штаб 2‑й русской армии, по-прежнему располагавшийся в Остроленке, опять не знал, где и что делают его войска. Иллюстрацией к положению штаба армии может служить донесение начальника штаба армии:

«Нач. штаба главнокомандующего. К вечеру 25 августа части армии расположились: штаб армии – Остроленка, 6‑й корпус – штаб Бишофсбург, дивизии – в районе Бишофсбург, Ротфлис, 13‑й корпус – штаб Куркен, дивизии – в районе Гимендорф, Куркен; от 15‑го корпуса донесений не поступало, предположительно в районе Надрау, Паульсгут; от 23‑го донесений нет, предположительно 2‑я дивизия и Литовский полк в районе Михалкен, Гросс-Гардинен, остальные части корпуса подтягиваются от Млавы, 1‑й корпус – между Зольдау и Уздау. Кавалерийские дивизии: 4‑я Зенсбург; 6‑я двигается на Остероде, где должна быть вечером, от 15‑й донесений не поступало. Постовский»[79]79
  ВИА, д. № 13129, л. 84.


[Закрыть].

Следовательно, вечером 25 августа в штабе 2‑й армии не было известно ни о положении 15‑го и 23‑го арм. корпусов, ни о 15‑й кав. дивизии. К этому следует добавить, что это донесение в части, касающейся 6‑й кав. дивизии, было неверным, так как дивизия в этот вечер и в последующие дни далее фланга и тыла пехоты 22‑й пех. дивизии никуда не ходила, а вечером 25 августа располагалась в Зольдау в тылу 1‑го арм. корпуса.

В действительности войска 2‑й русской армии вечером 25 августа располагались на тех же местах, где они были вечером 24 августа, кроме 6‑го и 1‑го арм. корпусов, которые продвинулись вперед и заняли: 6‑й корпус – Бишофсбург, а 1‑й арм. корпус – Уздау, 6‑я кав. дивизия расположилась в районе Зольдау, 15‑я кав. дивизия – южнее и юго-западнее Уздау[80]80
  ВИА, д. № 4050, лл. 37—59.


[Закрыть].

В эти дни русские штабы почувствовали опасение за свою связь.

25 августа старший адъютант оперативного управления штаба 2‑й армии полк. Разгонов, командированный в 6‑й арм. корпус, доносил:

«25 августа. Отправление – 7 ч. 45 м., принята 12 ч. 55 м. Радиограмма. 3 я искровая рота. Все наши разговоры слушаются немцами. Если штаб армии не перейдет вперед, необходимо организовать тылу прочные сборные пункты донесений. Иначе связь может прекратиться совершенно. Корпус не имеет распоряжений»[81]81
  ВИА, д. № 13134, л. 55.


[Закрыть].