Текст книги "Катастрофа в Восточной Пруссии. Августовское сражение 2-й русской армии в 1914 г."

5. Отход 1‑го русского корпуса и действия 1‑го германского корпуса после полудня 27 августа

Контратака частей 1‑го корпуса против 2‑й герм. пех. дивизии и 5‑й ландв. бригады не была развита вследствие того, что артиллерия и пехота расстреляли свои огнеприпасы, а некоторые части понесли тяжелые потери. На поле сражения царил хаос. Русские части смешались, так же как это имело место у немцев. Командир 22‑й дивизии ген. Душкевич утратил управление над 88‑м Петровским пех. полком, в его руках сохранилось 5 батальонов 87‑го и 88‑го пех. полков.

88‑й Петровский пех. полк разбился на три обособленных группы: один батальон – с 87‑м Нейшлотским пех. полком, один батальон – с 4‑м стр. полком, два батальона под командой командира полка оказались на левом фланге 24‑й пех. дивизии. Стрелковые полки, введенные в бой с марша, действовали самостийно, без общего руководства, так как командир 1‑й стр. бригады со своим штабом и артиллерией следовал еще в потоке железнодорожных эшелонов. Связи между частями не было; обстановки на фронте корпуса не знали не только командиры полков, но и начальники боевых участков, т.е. командиры дивизий и командир бригады ген. Савицкий (начальник правого боевого участка).

Перемешавшиеся части 22‑й и 24‑й пех. дивизий, 1‑й стр. бригады и Литовского полка к 10 час. прекратили атаку. Отдельные группы бойцов стали отходить якобы в поисках своих частей. К 11 час. войска уже отходили согласно ложному приказу на всем фронте корпуса.

Отдельные части, вопреки ложному приказу командира корпуса, решили не покидать позиций. Такими частями оказались 4‑й стр., Литовский, 1‑й стр. полки и один батальон 88‑го пех. полка. Эти части остались на местах и прикрыли отход корпуса. Только позднее они были официально назначены для прикрытия отхода; долгое время они прикрывали отход самостоятельно.

Когда отступление 1‑го русского корпуса шло полным ходом, войска 2‑й герм. пех. дивизии еще не оправились от полученного удара.

В 10 ч. 50 м. – 10 ч. 55 м. командир 1‑го герм. корпуса ген. Франсуа, переменивший уже третий пункт своего расположения (он переехал в 1‑ю пех. дивизию), получил известие о положении 5‑й ландв. бригады и неудаче во 2‑й пех. дивизии. Он выслал на поддержку 2‑й пех. дивизии свой корпусной резерв – 1‑й батальон 43‑го пех. полка – и донес командующему армией о том, что «корпус стоит на линии Рутковиц, Вессолово, Мейшлиц. За Вессолово шла борьба с переменным успехом, сейчас оно в руках 1‑го корпуса. До сих пор наступление развивалось хорошо; теперь оно, по-видимому, остановилось. Корпус испытывает тревогу за свой правый фланг (Зольдау)»[100]100
  Шефер. Танненберг, стр. 78.


[Закрыть].

Вскоре после отправления донесения в штаб армии с командного пункта командира 1‑й пех. дивизии ген. Франсуа увидел, что пехота 1‑й дивизии заняла Уздау. Это облегчило положение корпуса.

При такой обстановке ген. Франсуа принял решение изменить задачу 1‑й пех. дивизии. По его первоначальному замыслу, после овладения Уздау она должна была вести наступление на восток в общем направлении на Нейденбург. Теперь ген. Франсуа приказал ей наступать не на восток, а на юг с целью восстановить положение на правом фланге корпуса. О своем решении в 11 ч. 20 м. он донес командующему армией.

В 11 ч. 30 м. командир 1‑й пех. дивизии ген. Конта, непосредственно следовавший за своей пехотой, отдал приказание продолжать наступление в общем направлении на Гросс-Тауерзее. Части дивизии, выполняя этот приказ, беспрепятственно продолжали свое выдвижение на юг, пока не столкнулись с 4‑й пех. бригадой 2‑й пех. дивизии, также беспрепятственно наступавшей в общем направлении на Гросс-Тауерзее.

Наступавшие войска 1‑го корпуса перемешались. 1‑я пех. дивизия оказалась уступом вперед относительно отрядов Мюльмана и Шметтау, а 2‑я пех. дивизия отстала и образовала как бы второй эшелон корпуса. Продвигаясь от Гросс-Тауерзее, части 1‑й пех. дивизии встретили сопротивление русских (4‑го стр. и Литовского полков и батальона 88‑го Петровского пех. полка), занявших промежуточную позицию южнее Борхсдорфа и Скурпиена, эти части встретили немцев огнем (последними снарядами и патронами) и в 14 час. остановили их продвижение.

В 14 ч. 30 м. командир 4‑го стр. полка доносил командиру 1‑го арм. корпуса:

«Полк лег костьми у дер. Рутковиц, с малыми остатками полка удерживаюсь на полотне железной дороги в одной версте к югу от Борхсдорфа. Четыре роты 88‑го полка силы более не представляют»[101]101
  ВИА, д. № 84012, л. 360.


[Закрыть].

Литовский полк со 2‑й батареей сдержал наступление немцев юго-западнее Борхсдорфа и в 15 час., расстреляв все снаряды и присоединив к себе батарею тяжелого дивизиона, также расстрелявшую снаряды, стал отходить на Зольдау.

К 15 час. на поле боя оставались только разрозненные роты и батальоны частей 1‑й стр. бригады и 2‑й бригады 22‑й пех. дивизии без артиллерии и без патронов или с весьма ограниченным количеством их.

В это время войска 1‑го русского корпуса отходили на юг и юго-восток за Зольдау в полном беспорядке, не имея указаний о путях и рубежах отхода. Командир и штаб корпуса растерялись. Усилия их были направлены на то, чтобы останавливать отдельные части и разворачивать их для прикрытия отхода корпуса.

Поток отступавших войск в течение всего дня и ночи с 27 на 28 августа неудержимо катился на юг. Некоторые части ушли в Иллово, некоторые в Млаву, причем ни одна часть не знала, куда, собственно, надо следовать, где и что предпринять далее.

Не было даже дано указаний, куда повернуть фронт корпуса – на запад, северо-запад или на север. Так, 1‑й саперный батальон, по инициативе командира батальона, узнав о начавшемся отходе корпуса, подготовил позицию у Зольдау фронтом на северо-запад, точнее флангом к наступавшим немцам.

Только в 1 ч. 05 м. 28 августа в Иллово был отдан приказ по корпусу, подписанный за командира корпуса начальником артиллерии корпуса, в котором была поставлена войскам задача занять для обороны фронт южнее Зольдау по южному берегу р. Нейде.

На северном берегу р. Нейде, в 1,5—2 км севернее Зольдау остались стрелковые и Литовский пех. полки и отдельные батальоны 87‑го и 88‑го пех. полков, всего 14 батальонов.

О таком положении в 1‑м арм. корпусе штаб 2‑й армии ничего не знал.

В 15 час. командир корпуса ген. Артамонов в разговоре по телефону с начальником штаба армии указывал на тяжелое положение корпуса, на утомление войск и большие потери, понесенные войсками в бою, прося вместе с тем доложить командующему армией, что «он исполнит поставленную корпусу задачу до конца, что на правом фланге корпуса Выборгский полк стоит, как скала, а на левом генерал-лейтенант Душкевич с успехом возобновил наступление»[102]102
  ВИА, д. № 4050, лл. 37—59.


[Закрыть].

Вскоре после приведенного разговора связь между штабом армии и корпусом была прервана. Об отступлении 1‑го корпуса командующий армией узнал в 13 час. от командира бригады ген. Штемпеля (6‑й кав. дивизии), который доложил, что командир 1‑го корпуса ген. Артамонов приказал корпусу отступать. В 18 ч. 30 м. командующий 2‑й армией ген. Самсонов, убедившись в неправильности действий ген. Артамонова, отрешил его от должности, возложив командование корпусом на командира 22‑й пех. дивизии ген. Душкевича. Но ген. Артамонов остался в корпусе до конца операции, сознавая, что отступление корпуса было произведено по ложному приказу, отданному от его имени, и что отрешение его от командования неосновательно.

В то время как основная масса войск 1‑го русского корпуса безостановочно отступала на Иллово и Млаву, командир 1‑го герм. арм. корпуса ген. Франсуа выехал на высоты южнее Уздау. Обстановка представлялась ему так: части корпуса утомлены, связи с 5‑й ландв. бригадой нет, русские войска не разбиты, а занимают сильную позицию севернее Зольдау. Исходя из такой оценки обстановки, ген. Франсуа решил воздержаться 27 августа от наступления на русскую позицию севернее Зольдау ввиду утомления войск, а также позднего времени.

В приказе корпусу, отданном 28 августа в 3 ч. 45 м., он указал цель действий – «затруднить противнику отход через Зольдау». 1‑я пех. дивизия и бригада Шметтау должны были выйти на линию Филиц, высоты в 1 км южнее Кленкау, а их конница должна была держаться позади левого фланга «в готовности к преследованию». 2‑я пех. дивизия должна была расположиться уступом справа за 1‑й пех. дивизией на высотах севернее и западнее Ниостой. Отряд Мюльмана (5‑я ландв. бригада) должен был удерживать участок, на котором он находился[103]103
  Кстати, сам ген. Франсуа в своем приказе отмечает, что расположение отряда Мюльмана ему неизвестно. – Н. Е.


[Закрыть].

В общем, 1‑й герм. арм. корпус перешел к выжидательному образу действий, опасаясь преследовать русских, предполагая у них сильную позицию севернее Зольдау, что не соответствовало действительности. Мы уже знаем, что севернее Зольдау закрепились 14 слабых батальонов разных частей, без артиллерии и патронов, а укрепления, построенные 1‑м саперным батальоном, были обращены флангом к 1‑й герм. пех. дивизии.

После получения приказа ген. Франсуа подчиненные ему войска приступили к окопным работам и всю ночь находились в боевой готовности, опасаясь контрудара русских.

По подсчетам Шефера, в этом бою немцы захватили около 2000 пленных и несколько пулеметов, а на поле сражения было похоронено 900 русских и 430 немцев.

В результате этого боя 1‑й русский корпус отошел по недоразумению, ввиду плохо организованного управления со стороны штаба и командира корпуса. По сути дела, русские выиграли бой. Немцы потрепали 85‑й Выборгский пех. полк, а русские разбили 3‑ю пех. бригаду. Во всяком случае, русские были способны продолжать ведение оборонительного боя на своем правом фланге и наступать на левом. Немцы же были способны сдерживать русских на своем южном фланге и наступать на северном. Если бы бой продолжался, он протекал бы с переменным успехом. Но русские, до того стихийно атаковавшие немцев, столь же стихийно стали отступать. Поэтому Франсуа, отчетливо сознавая, что русские не разбиты, остановил свой корпус и вместо преследования стал закрепляться.

Тактические последствия этого боя разрослись до размеров оперативной катастрофы. Вследствие отхода корпуса к Иллово левый фланг и тыл центральной группы корпусов 2‑й армии оказались совершенно открытыми и подставленными под удары немцев. К тому же вследствие беспорядочного отхода русских, недостатка огнеприпасов, неорганизованности подвоза и эвакуации и в результате всего этого недоверия к командованию моральное состояние войск 1‑го корпуса было подорвано. Корпус утратил на ближайшие дни способность к наступательным действиям и не мог уже оказывать влияния на ход операции. Поражение 4‑й пех. дивизии под Бишофсбургом и стихийный отход 6‑го арм. корпуса сперва к Менсгуту, а затем к Ортельсбургу обнажили правый фланг и тыл центральной группы корпусов. Таким образом, оба фланга центральных корпусов 2‑й армии оказались обнаженными.

6. Общая обстановка в Восточной Пруссии вечером 27 августа

Вечером 27 августа общая обстановка в Восточной Пруссии сложилась так.

1‑я русская армия. 20‑й арм. корпус со 2‑й гвард. кав. дивизией – на р. Дейме; 3‑й арм. корпус – в районе Велау, 4‑й арм. корпус – в районе южнее Алленбурга; 5‑я стр. бригада – у Гердауена, 2‑й арм. корпус – 26‑я пех. дивизия в районе Гердауен, Бартенштейн, 43‑я пех. дивизия: одна бригада восточнее Лётцена, другая бригада на марше из Иоганнисбурга на Зенсбург; конный отряд Хана-Нахичеванского (2‑я и 3‑я кав. дивизии) – в районе Абшванген; 1‑я кав. дивизия в районе Коршен, 1‑я гвард. кав. дивизия была выведена в резерв армии.

Против войск 1‑й армии продолжали действовать гарнизон крепости Кёнигсберг, ландверная дивизия Бродрюка, 2‑я ландв. бригада, отряд крепости Лётцен, 1‑я кав. дивизия, составлявшие, в общем, более 40 батальонов, 45 эскадронов и более 300 орудий.

Левый фланг 1‑й русской армии (26‑я пех. дивизия и 1‑я кав. дивизия) находился в тесном соприкосновении с 1‑й герм. кав. дивизией в районе Коршен, Растенбург. Таким образом, левый фланг 1‑й армии находился на удалении одного большого перехода от хвостов колонн 1‑го рез. и 17‑го арм. корпусов, т.е. мог оказать существенное влияние на ход операций 2‑й армии, угрожая ударом в тыл восточной группе 8‑й герм. армии.

2‑я русская армия. 6‑й арм. корпус с 4‑й кав. дивизией отошли в район Ортельсбург, где нужно было привести части его в порядок. 13‑й арм. корпус располагался в Алленштейне. 15‑й арм. корпус повернулся фронтом на запад для наступления севернее Мюленского озера. 2‑я пех. дивизия одной бригадой удерживала Франкенау, а другая бригада отходила к Нейденбургу. Части 3‑й гвард. дивизии находились в пути: два полка в Млаву, один полк к Нейденбургу и один полк дрался севернее Зольдау. 1‑й арм. корпус частью сил располагался севернее Зольдау, большая же часть его войск отходила к Иллово и Млаве.

8‑я германская армия. 1‑й рез. и 17‑й арм. корпуса располагались в районе Менсгут, Гросс-Клеберг, Пассенгейм, имея соприкосновение с 6‑м русским корпусом у Ортельсбурга. Ландверная дивизия Гольца заканчивала переброску и маршировала на Гогенштейн. 3‑я рез. дивизия, дивизия Унгера и 37‑я пех. дивизия наступали на позиции по р. Древенц севернее Мюленского озера против частей 15‑го русского корпуса. 41‑я пех. дивизия в районе Янушкау наступала против 1‑й бригады 2‑й пех. дивизии русских. 1‑й арм. корпус с бригадой Шметтау и 5‑й ландв. бригадой южнее и юго-восточнее Уздау находился в соприкосновении с арьергардными частями 1‑го русского корпуса.

Войска обеих сторон были разбросаны и разобщены. Группировка 8‑й герм. и 2‑й русской армий представлялась бесформенной. 8‑я герм. армия в результате ранее принятого решения должна была иметь слабый центр и сильные фланги, а в процессе боев 26 и 27 августа группировка сложилась так, что в центре армии на фронте, в общем, около 20 км сгруппировалось около шести дивизий, на правом фланге две с половиной и на левом четыре дивизии. Такая группировка скорее отвечала обороне центра армии с целью отхода флангов, а не охвата ими противника.

Что касается группировки 2‑й русской армии, то она, собственно, не отвечала ни преследованию, ни наступлению, ни отходу, ни обороне. Все корпуса армии разобщены один от другого. 6‑й корпус стоит на месте в удалении двух переходов от своих соседей, 13‑й наступает на север, 15‑й наступает на запад, 2‑я дивизия обороняется фронтом на запад, 1‑й корпус отходит на юг. Положение корпусов армии представляет картину полной анархии, ни в какой степени не свидетельствующей о наличии твердой власти в управлении ими. В этой обстановке требовалось трезво разобраться и немедленно отвести 13‑й корпус на юг в течение ночи с 27 на 28 августа, прикрывая отход с запада 15‑м корпусом; главные же силы 15‑го корпуса отвести к Ваплицу и Франкенау. К рассвету 28 августа следовало сосредоточить 13‑й корпус в район Куркен, 15‑й корпус и 2‑ю пех. дивизию – к Ваплицу, Франкенау, с тем чтобы не ввязываться здесь в бой, а лишь, дав привал, продолжить отход через Нейденбург на Млаву, т.е. сблизиться с 1‑м арм. корпусом.

Командующий 8‑й герм. армией мог принять примерно такие решения: усиленный 20‑й корпус (37‑я и 41‑я пех. дивизии с одной из ландверных бригад) сосредоточить целиком южнее Мюленского озера, чтобы отсюда наносить удар на восток, если русские будут отходить в южном направлении, или на север, если они прорвутся через Мюленскую позицию. На Мюленской позиции можно было оставить 3‑ю рез. дивизию и дивизию Унгера. 1‑й арм. корпус, оставив заслон против Зольдау, нужно было повернуть на Нейденбург; дивизию Гольца с 1‑м рез. корпусом направить на Гогенштейн, как это и сделали немцы, а 17‑й арм. корпус, оставив заслон против 6‑го русского корпуса у Ортельсбурга, направить на Едвабно – Михалкен.

1‑й русской армии следовало форсировать свой марш для удара в тыл 1‑му рез. и 17‑му арм. корпусам. Впрочем, предлагаемые решения опаздывают на два десятилетия, а потому вернемся к описанию событий, как они в действительности протекали в то время.

Глава VIII
Окружение центра 2‑й русской армии. Сражение 28 августа

1. Решения сторон на 28 августа

а) Решение командующего 8‑й германской армией

Выработка решения командованием 8‑й герм. армии протекала в следующей обстановке. Утром 27 августа было известно об успехе 1‑го рез. и 17‑го арм. корпусов в бою против 6‑го русского корпуса; в полдень 1‑й и 20‑й арм. корпуса овладели Уздау. 5‑я ландв. бригада находилась в опасности. Контрудар русских на участке 2‑й пех. дивизии казался более серьезным, чем был на самом деле. Это привело к тому, что 1‑й арм. корпус повернул на Зольдау вместо того чтобы ударить на Нейденбург. Вследствие этого бой против русского центра, как полагали, против главных сил Наревской армии (23, 15 и 13‑го корпусов), вели только войска ген. Шольца, положение которых под Мюленом около полудня казалось сомнительным, а на севере русские заходили все далее во фланг. Во всяком случае, корпус Шольца, от которого командующий армией в этот день ожидал решения сражения, не перешел «с величайшей энергией» в наступление. Ген. Шольц полагал, что главные силы русских находятся гораздо севернее, чем до сих пор полагало командование армии, и серьезно угрожают охватом германскому северному флангу. Для продолжения сражения на решающем участке южнее Мюлена имелась только 41‑я пех. дивизия, которая по настоянию командующего армией должна была хотя бы вечером достигнуть Ваплица и этим взять в тылу русских под обстрел дефиле между озерами Мюлен и Гросс-Маранзен.

Следовательно, после полудня 27 августа командование 8‑й герм. армии вместо грандиозных «Канн» добивалось всего только выдвижения 41‑й пех. дивизии к Ваплицу для фланкирования 15‑го русского корпуса с юга. Вернувшись из штаба 20‑го арм. корпуса в штаб армии в Лебау, командующий армией получил известия, что 1‑й арм. корпус разбит, а остатки корпуса прибывают в Монтово. Запрос по телефону коменданту ст. Монтово подтвердил, что там собирались войска 1‑го арм. корпуса.

В очерченной обстановке вырабатывалось и принималось решение вечером 27 августа. Первоначально штаб 8‑й армии выработал такой текст приказа:

«Усиленному 20‑му арм. корпусу, ландверной дивизии в Бисселене и усиленному 1‑му рез. корпусу атаковать русские 13‑й и 15‑й корпуса и окружить их.

В 4 ч. 00 м. 20‑му арм. корпусу и 3‑й рез. дивизии атаковать с правого фланга противника от Гогенштейна.

В 5 ч. 00 м. ландверной дивизии перейти в наступление одной бригадой от Остероде на Рейхенау, Виттигсвальде, другой из Бисселена через Манхенгут на Гогенштейн.

Усиленному 1‑му рез. корпусу наступать севернее Алленштейнского городского леса через Клаукендорф, Бертунг на Штабиготтен, Грислинен и выдвинуть усиленную бригаду от Пассенгейма через Куркен, Шведрих на Гогенштейн.

13-й арм. корпус отбросил сегодня противника от Уздау в южном направлении на Зольдау и прикрывает тыл производящих окружение войск»[104]104
  Эльце. Танненберг, документ № 221, стр. 13.


[Закрыть].

Приведенный текст приказа был помечен «14 час.», но предлагалось отдать его после возвращения Гинденбурга и Людендорфа из 20‑го корпуса, т.е. после 19 час. Содержание этого приказа свидетельствует о том, что его авторы предлагали окружение 13‑го и 15‑го русских корпусов силами 1‑го рез. и 20‑го арм. корпусов, 3‑й рез. дивизии, ландверных дивизий Унгера и Гольца, а также одной ландверной бригады, приданной 1‑му рез. корпусу. Обеспечение этой операции возлагалось на 1‑й арм. корпус с юга и, вероятно, на 17‑й арм. корпус с востока, хотя последнему не было поставлено никаких задач.

Однако этот приказ был изменен. Вечером 27 августа штаб армии получил донесение из штаба 1‑го рез. корпуса, в котором сообщалось, что, по сведениям офицерского разъезда, в Алленштейн вступила русская пехотная дивизия и что 1‑й рез. корпус намерен 28 августа вместе с 17‑м арм. корпусом наступать на Алленштейн, причем 17‑й арм. корпус должен был «по соглашению» двигаться по дорогам севернее 1‑го рез. корпуса.

Ввиду этого на 28 августа был отдан приказ, предусматривавший наступление на Алленштейн двух корпусов, направление же усиленной бригады на Куркен, Шведрих отпадало. Приказ по армии был отдан в 22 час. 27 августа в такой редакции:

«Усиленному 20‑му арм. корпусу, ландверной дивизии в Бисселене, 1‑му рез. и 17‑му арм. корпусам атаковать и окружить русские 13‑й и 15‑й арм. корпуса. В Алленштейне находится одна русская дивизия. В 4 ч. 00 м. 20‑му арм. корпусу и 2‑й рез. дивизии атаковать с правого фланга противника под Гогенштейном.

Ландверной дивизии в 5 ч. 00 м. перейти в наступление через Манхенгут на Гогенштейн.

Усиленному 1‑му рез. корпусу и частям 17‑го арм. корпуса атаковать противника под Алленштейном, в случае его отхода на юг повернуть правым крылом на Штабиготтен.

17‑му арм. корпусу, кроме того, продолжать преследование в направлении на Вилленберг.

1‑й арм. корпус сегодня отбросил противника под Уздау и южнее в направлении на Зольдау и прикрывает тыл производящих окружение войск»[105]105
  Эльце. Танненберг, документ № 222, стр. 312.


[Закрыть].

Последний приказ выгодно отличается от проекта, потому что на этот раз для удара против 13‑го и 15‑го русских корпусов с востока направлялись два корпуса. Согласно этому приказу 17‑й корпус направляется не севернее, а южнее 1‑го резервного.

В 22 ч. 15 м. Людендорф донес главному командованию:

«Русский 1‑й арм. корпус отброшен от Гильгенбурга на Зольдау. Русский 6‑й арм. корпус отброшен от Бишофсбурга на Ортельсбург. Части 23‑го корпуса разбиты и отходят на Нейденбург. 13‑й и 15‑й арм. корпуса занимают еще район лесов Гогенштейн, Алленштейн и завтра будут атакованы, по возможности со всех сторон.

Относительно 23‑го арм. корпуса нет еще вполне точных сведений, разбитые его части отошли на Нейденбург. Надеемся завтра к вечеру уничтожить всю русскую южную группу»[106]106
  Там же, документ № 223, стр. 313.


[Закрыть].

б) Решение командующего 2‑й русской армией

Вечером 27 августа командующий 2‑й армией должен был принимать решение на основании следующих сведений о корпусах: 13‑й корпус 27 августа находился в Алленштейне, 15‑й корпус со 2‑й дивизией истекали кровью в двухдневном бою, 6‑й корпус не может пройти к Алленштейну, и рассчитывать на его содействие 28 августа не приходилось, положение 1‑го арм. корпуса было неизвестно, предполагалось, что корпус удерживает свои позиции в районе Уздау[107]107
  Сведения, сообщенные командиром бригады ген. Штемпелем, были взяты под сомнение. – H. Е.


[Закрыть].

Исходя из этого, командующий 2‑й армией принял решение двумя корпусами нанести удар в направлении Гильгенбург, Лаутенбург, полагая, что этот удар будет фланговым, а отнюдь не в лоб 20‑му арм. корпусу. Фронт главных сил немцев представлялся севернее Уздау на рубеже Мюлен, Гильгенбург, Лаутенбург, т.е. в таком начертании, которого не было в действительности.

В 22 ч. 30 м., находясь в Нейденбурге, командующий 2‑й армией отдал приказ по армии на 28 августа:

«Сегодня, 27 августа, 1‑й арм. корпус вел бой на фронте Уздау – Гейнрихсдорф, Гросс-Ленск, причем атаки немцев отбиты. 2‑я пех. дивизия после упорного боя у Янушкау заняла позицию западнее д. Франкенау. 15‑й арм. корпус занял д. Мюлен и лес Вальсдорф. Бригада 13-го арм. корпуса – за крайним правым флангом 15‑го корпуса, остальные части 13‑го арм. корпуса занимают Алленштейн.

22 августа 1‑му арм. корпусу во что бы то ни стало удерживать позиции впереди Зольдау, для обеспечения левого фланга армии.

23‑му арм. корпусу (2‑я пех. дивизия и подошедшие части 3‑й гвард. пех. дивизии) во что бы то ни стало удерживать позиции на фронте к западу от д. Франкенау. Командиру 23‑го арм. корпуса подчиняется бригада 6‑й кав. дивизии.

13‑му и 15‑му арм. корпусам под общим начальством ген. Мартоса энергично с рассветом наступать в общем направлении на Гильгенбург, Лаутенбург с целью атаковать противника, находящегося против 23‑го и 1‑го арм. корпусов, во фланг и тыл. 6‑му арм. корпусу передвинуться в район Пассенгейма. Штаб архив Нейденбург»[108]108
  BИA, д. № 13129, л. 87.


[Закрыть].

Приведенный приказ является образцом ложного представления о противнике и своих войсках.

О положении на фронте армии и принятом решении в 23 ч. 30 м. 27 августа командующий 2‑й армией донес командующему фронтом:

«Сегодня второй день армия ведет бой на всем фронте. По опросу пленных оказалось, что со стороны неприятеля участвуют 1, 17 и 20‑й арм. и 1‑й ландв. корпуса. На левом фланге 1‑й корпус удерживал свои позиции до 15 ч. 00 м. Затем корпус был отведен без достаточных оснований в район Зольдау, за что я удалил ген. Артамонова от командования корпусом, и корпус принял ген. Душкевич. В центре 2‑я дивизия понесла большие потери, но доблестный Либавский полк удержал свои позиции у Франкенау. Ревельский полк почти уничтожен: остались знамя и взвод. Эстляндский полк в большом беспорядке отошел к Нейденбургу, где, по моему распоряжению, был устроен.

В 11 ч. 00 м. дня 15‑й корпус перешел в наступление, по моему приказанию, на Гогенштейн и Мюлен. Сюда была отправлена бригада 13‑го корпуса. Эта атака увенчалась успехом: Мюлен взят в 12 ч. 00 м. вечера. Замечен отход немцев в юго-западном направлении. Остальные части 13‑го корпуса взяли Алленштейн. Последние сведения о 6‑м корпусе были получены в 14 ч. 00 м., что он в 13 ч. 00 м. был у Щепанкен, выдержав 23—26 августа упорные бои у Бишофсбурга»[109]109
  BИA, д. № 123329, документ № 6875.


[Закрыть].

В этом донесении нашли отражение действительные факты вместе с вымышленными. Справедливым является то, что перед 2‑й армией были четыре германских корпуса (т.е. главные силы 8‑й герм. армии). Сообщения о действиях 2‑й пех. дивизии, Либавского и Ревельского пех. полков были целиком ложны. Ложным являлось сообщение о повороте 15‑го корпуса и о занятии Мюлена. Корпус повернул, по решениям частных начальников, ночью с 26 на 27 августа, а Мюлен взят не был.

Правильно установив наличие четырех германских корпусов против 2‑й армии, штаб и командующий не знали группировки этих корпусов, полагая, что они группируются перед центром и левым флангом армии и маршируют частью сил севернее Алленштейна на запад. Впрочем, в этом не было уверенности. Смутно представлялось, что 6‑й корпус получил удар от двух германских корпусов, последующего движения которых от Бишофсбурга штаб и командующий 2‑й армией не знали. Допуская, что эти корпуса отступают на запад под давлением левого фланга 1‑й армии, полагали, что удар по 6‑му корпусу был произведен попутно в процессе отступления германских корпусов.

Впрочем, донесение ген. Самсонова возымело, наконец, свое действие. До сих пор командование северо-западного фронта считало, что немцы отходят к Висле, и торопило 2‑ю армию для преграждения им пути отхода. Только теперь стали понимать, что немцы произвели перегруппировку и сосредоточили главные силы против 2‑й армии.

Это донесение открыло, наконец, глаза фронтовому командованию на действительное положение дел на фронте, а также побудило его впервые попытаться организовать взаимодействие армий.

В 3 ч. 03 м. 28 августа командующий фронтом отдал приказ командующему 1‑й армией ген. Ренненкампфу:

«Части, отступавшие перед вами, перевезены железной дорогой на фронт 2‑й армии и упорно ее атакуют. Окажите содействие 2‑й армии своим движением возможно далее вперед своим левым флангом на Бартсштейн и движением в сторону Бишофсбурга своей кавалерией. 6‑му корпусу приказано двинуться от Щепанкен на Пассенгейм»[110]110
  ВИА, д. № 123329, документ № 3020.


[Закрыть].

Однако это распоряжение не только не могло изменить хода событий, но даже оказать на них какое-нибудь влияние. Войска 1‑й армии были настолько удалены от места сражения 2‑й армии, а немцы столь плотно придвинулись к этой армии, что ко времени решительного периода сражения войска 1‑й армии опаздывали. 2‑я армия могла лишь рассчитывать на собственные силы. 1‑я же армия в ходе Танненбергского сражения по вине фронтового командования перестала быть действенным оперативным фактором. При этом вовсе не важно, насколько она опаздывала; важно лишь, что она опоздала, оставив своего соседа в изолированном положении. Что же касается решения командующего 2‑й армией атаковать немцев двумя корпусами севернее Мюленского озера, то это решение при известных условиях могло привести лишь к тактическому успеху, но не более. Прорвав фронт 20‑го герм. корпуса, русские корпуса ни в какой мере не облегчали своего оперативного положения. Ввязавшись в бои на укрепленной позиции, они только упускали время, связывали себя и тем самым давали возможность немцам замкнуть их тесным кольцом севернее Мюленского озера.

Спустя месяц начальник штаба армии ген. Поповский и его коллеги по оперативному управлению так оценивали это решение командующего армией:

«Приказывая 1‑му и 23‑му корпусам во что бы то ни стало держаться на занятых позициях, ген. Самсонов имел полное основание рассчитывать на успех. Удар двумя корпусами, 13‑м и 15‑м, во фланг противнику при упорном сопротивлении 1‑го и 23‑го на фронте должен был привести к решительным результатам, и командующий 2‑й армией, отдавая приказ № 2, спокойно ожидал развязки событий. Отступление 1‑го корпуса к Иллово и Млаве сразу изменило положение дел. Немцы получают возможность беспрепятственно обойти левый фланг и тыл армии в направлении к Нейденбургу. Оставалось одно: энергичным переходом в наступление 13‑го корпуса смять левый фланг противника и тем принудить его к отступлению. Иначе говоря, отход ген. Артамонова мог послужить основанием для изменения приказа № 2, который и остался в силе на 28 августа. Но штаб армии решено было перевести в Надрау (месторасположение штаба 15‑го арм. корпуса)»[111]111
  ВИА, д. № 4050, лл. 37—59.


[Закрыть].

Начальник штаба 2‑й армии и его оперативные сотрудники настаивают на правильности своего ошибочного на самом деле решения, мотивируя его в первом случае тем, что «отступление 1‑го корпуса к Иллово и Млаве сразу изменило положение дел», а несколькими строками ниже «отход ген. Артамонова к Иллово не мог послужить основанием для изменения приказа».

Между тем следовало немедленно изменить приказ по армии, отвести центральные корпуса и понудить фланговые (6‑й и 1‑й) корпуса к наступлению с целью облегчить отход 13‑го и 15‑го корпусов. Последнее было возможно. Штабу армии следовало ехать не в Надрау, а в 1‑й корпус и заставить его наступать, а в 6‑й корпус следовало отправить офицеров, способных двинуть этот корпус вперед. При этом командира 6‑го корпуса ген. Благовещенского следовало отрешить от командования корпусом на сутки ранее, чем был отрешен ген. Артамонов.