Текст книги "Катастрофа в Восточной Пруссии. Августовское сражение 2-й русской армии в 1914 г."

2. Соотношение сил в центре и на южных флангах армий 27 августа

27 августа на фронте Гогенштейн – Уздау – Лаутенбург русские имели: 15‑й корпус, 2‑ю пех. дивизию, 1‑й корпус без двух полков, два полка 3‑й гвард. пех. дивизии и три полка 1‑й стр. бригады (полки двухбатальонного состава)[90]90
  Гвардии Литовский полк – в 1-м корпусе, а Кексгольмский был направлен в состав 2-й пех. дивизии. Прочие полки 3-й гвард. пех. дивизии и 4-й полк 1-й стр. бригады еще не прибыли. – Н. Е.


[Закрыть], 6‑ю и 15‑ю кав. дивизии[91]91
  Сюда не вошли второочередные казачьи полки, предназначенные в качестве войск конницы, так как они еще не присоединились к своим корпусам. Они составляли 18 сотен. – Н. Е.


[Закрыть], а всего 74 батальона, 48 эскадронов и 294 орудия.

На этом фронте немцы развернули: ландверную дивизию Гольца, 3‑ю рез. ландв. дивизию Унгера, 20‑ю ландв. бригаду, 20‑й арм. корпус, 1‑й арм. корпус и 5‑ю ландв. бригаду, а всего 98 батальонов, 40 эскадронов и 470 орудий, из них 126 тяжелых. По соотношению сил немцы превосходили русских почти на 200 орудий, в том числе почти на 100 орудий тяжелых калибров и на 24 батальона пехоты.

Немцы имели преимущества в том отношении, что располагали огромными, почти неограниченными запасами огнеприпасов, в то время как у русских, кроме возимых огнеприпасов, частью уже расстрелянных, ничего не было, и трудно было рассчитывать на получение их вследствие оторванности от станций снабжения и неорганизованности подвоза.

3. Действия в центре армий 27 августа

Боевым действиям войск обеих армий 27 августа предшествовала не лишенная интереса деятельность частных начальников, призванных в центре армий выполнять директивы армейского командования, не соответствовавшие сложившейся обстановке. Предписанные сверху движения и действия русских и германских войск подверглись резкому изменению в корпусных инстанциях, а затем и в дивизиях. Поэтому войска делали совсем не то, чего требовало от них командование обеих армий.

а) Решение командира 15‑го русского корпуса ген. Мартоса

Вечером 26 августа командир 15‑го корпуса ген. Мартос получил донесения о поражении 2‑й бригады 2‑й пех. дивизии, а также донесения 6‑й пех. дивизии о завязке боя 22‑м Нижегородским пех. полком у Мюлена и остановке колонны ген. Торклуса (6‑й пех. дивизии) в районе Паульсгут и донесение авиаразведки, установившей оборонительную полосу на р. Древенц. Ввиду этого ген. Мартос приказал: 8‑й пех. дивизии – с утра 27 августа повернуться на запад и повести наступление в направлении на Дробниц, 6‑й пех. дивизии атаковать в направлении Мюлен с целью прорвать оборонительную полосу немцев. Командиру 2‑й пех. дивизии ген. Мингину было послано приказание, написанное в резком тоне, с упреком за действия 26 августа и с требованием поддержать наступление корпуса на его южном фланге. Кроме того, ген. Мартос обратился с просьбами к командующему армией и командиру 13‑го корпуса ген. Клюеву направить часть сил 13‑го корпуса на Гогенштейн с тем, чтобы освободить свои войска для атаки укрепленной позиции немцев на фронте севернее Мюленского озера.

На рассвете 27 августа войска 15‑го корпуса развернулись: 1‑я бригада 8‑й пех. дивизии – у Грислинена, 2‑я бригада – у Гогенштейна, 6‑я пех. дивизия развернулась на фронте Кёнигсгут, Паульсгут, Гансхорн.

б) Решение командира 20‑го германского корпуса ген. Шольца

Вечером 26 августа командир 20‑го герм. корпуса генерал Шольц считал, что под Мюленом и севернее него расположены два русских корпуса, а между тем приказ командующего армией требовал, чтобы 20‑й корпус вел наступление всеми силами корпуса от Мюлена на восток, а также частью сил поддержал наступление 1‑го арм. корпуса на Уздау ударом с севера.

Ген. Шольц был поставлен в затруднительное положение. Ему казалось, что корпус не может рассчитывать на успешное наступление на восток от Мюлена. Ввиду этого генерал Шольц вынужден был вести предварительные переговоры со штабом 8‑й армии, прежде чем отдать приказ на 27 августа. После переговоров со штабом армии последний признал свой собственный приказ не соответствующим обстановке и согласился с соображениями ген. Шольца, который предложил обороняться на всем фронте корпуса и, наступая частью сил на Уздау, помочь 1‑му корпусу (в том числе силами 41‑й пехотной дивизии).

В 23 ч. 00 м. 26 августа командир 20‑го корпуса отдал приказ, согласно которому под командой ген. Шметтау собиралась из всех частей корпуса сводная бригада (6 батальонов, 3 эскадрона и 3 легких батареи). Эта бригада имела задачу сосредоточиться на правом фланге корпуса и нанести удар от Берлинга на Уздау во фланг и тыл обороняющемуся там 1‑му русскому корпусу. 41‑й пех. дивизии было приказано продолжать наступление в прежнем направлении, согласуя свои действия с 1‑м арм. корпусом и отрядом Шметтау. 37‑й пех. дивизии было приказано атаковать находящегося перед ней противника южнее Мюленского озера. Из состава дивизии Унгера должны были участвовать в наступлении 70‑я ландв. бригада и три батальона 20‑й ландв. бригады. Прочие части дивизии Унгера, сводная бригада Земмерна, 20‑я ландв. бригада и 3‑я рез. дивизия Моргена должны были обороняться на фронте от Мюлена до Дробниц. Однако утро 27 августа внесло изменения и в этот план. Дивизии 20‑го корпуса с первыми ружейными выстрелами приступили к действиям вопреки приказу командира корпуса.

в) Бой у Мюлена

Опасаясь прорыва русских у Мюлена, командир 37‑й пех. дивизии ген. Штаабс оставил здесь 147‑й пех. полк и 70‑ю ландв. бригаду, а для наступления, предписанного командиром 20‑го корпуса, направил только 75‑ю пех. бригаду генерала Бекмана. Таким образом, для обороны укрепленной позиции у Мюлена и севернее были оставлены значительно бóльшие силы, чем требовалось приказом командира корпуса.

Около 7 ч. 00 м. артиллерия 6‑й пех. дивизии начала обстрел германской укрепленной позиции у Мюлена. К 9 ч. 00 м. артиллерийский огонь по участку Мюлен ослабел. С этого времени русские перенесли свой огонь севернее Мюлена по участку дивизии Унгера.

Около 12 ч. 00 м. оборонявшийся в озерных дефиле между железной дорогой на д. Мюлен 5‑й ландв. полк и запасный батальон 5‑го полка дрогнули, не выдержав огня артиллерии и сблизившейся с ними русской пехоты (6‑я пех. дивизия). Запасный батальон 5‑го полка (кап. Фридрих) стал отступать.

К этому же времени части 3‑й рез. дивизии ген. Моргена (5‑я рез. бригада), занимавшие восточный берег р. Древенц, были отброшены на западный берег реки.

В 12 ч. 30 м. командир взвода связи доложил командиру дивизии ген. Унгеру о том, что сводный полк Фельдкеллера[92]92
  Запасные батальоны 59-го и 141-го полков и 3-й батальон 18-го ландв. полка. – Н. Е.


[Закрыть] отступает в западном направлении. Это сообщение вызвало панику в штабе дивизии. Ген. Унгер со своим начальником штаба поскакал на участок этого полка, где установил, что запасный батальон 5‑го полка действительно покинул позицию, но остановлен и возвращается в свои окопы.

Сообщение командира взвода связи немедленно дошло до штаба 20‑го арм. корпуса. Под впечатлением воображаемого прорыва русских у Мюлена и отступления частей дивизии Унгера командир 20‑го арм. корпуса ген. Шольц отдал приказ 37‑й пех. дивизии повернуть свою 75‑ю пех. бригаду на северо-запад, чтобы закрыть образовавшийся прорыв фронта «по возможности скорее». Командир бригады ген. Бекман, получив этот приказ, распорядился для ускорения маневра бросить вещевые мешки, повернуть бригаду и поспешно двигаться к участку прорыва для удара в южный фланг якобы прорвавшихся русских. Когда 75‑я бригада достигла участка дивизии Унгера, паника улеглась; было выяснено, что эта дивизия продолжает удерживать занимаемые позиции. Однако 75‑я пех. бригада за этот день уже порядочно была измотана сначала наступлением на восток, а затем поспешным броском назад на северо-запад. Поэтому бригада была оставлена во втором эшелоне дивизии Унгера.

Кроме 75‑й пех. бригады к участку воображаемого прорыва было приказано бросить резервы 3‑й рез. пех. дивизии.

В результате паники в дивизии Унгера наступление 37‑й пех. дивизии южнее Мюленского озера было сорвано. Из состава 20‑го арм. корпуса для выполнения наступательной задачи оставалась еще 41‑я пех. дивизия.

Но вернемся к полю сражения севернее Мюлена.

Части 15‑го русского корпуса только между 16 ч. 00 м. и 18 ч. 00 м. сблизились с немецкой оборонительной полосой, так как части 8‑й пех. дивизии предварительно должны были проделать марш, а затем так или иначе произвести разведку оборонительной полосы.

В 18 ч. 00 м. 6‑я пех. дивизия атаковала южный фланг дивизии Унгера и д. Мюлен. Передовые части немцев, оборонявшиеся в районе ст. Мюлен, были опрокинуты, но д. Мюлен осталась в руках немцев. В бою этого дня 6‑я пех. дивизия потеряла около 2000 чел., огнем германской артиллерии были подбиты 2 орудия и 2 пулемета.

Тем временем 2‑я бригада 8‑й пех. дивизии отбросила передовые части 3‑й рез. дивизии на запад за р. Древенц, заставив последнюю удлинить фронт 20‑го герм. арм. корпуса на север, и принудила немцев вместо активного использования этой дивизии для наступления пассивно растянуться по западному берегу р. Древенц севернее участка дивизии Унгера. 1‑я же бригада 8‑й пех. дивизии была выведена в корпусный резерв.

В итоге дня на участке Мюлен и севернее русские имели относительный тактический успех, но этот незначительный сам по себе успех отвлек 37‑ю герм. пех. дивизию от ее прямого назначения – наступления в районе южнее Мюленского озера.

На этом участке фронта (Мюлен и севернее) против 15‑го корпуса немцы сосредоточили для оборонительных действий 3‑ю рез. дивизию, дивизию Унгера и 37‑ю пех. дивизию, а всего 3½ пехотные дивизии[93]93
  Дивизия Унгера имела 3 пехотные бригады. – Н. Е.


[Закрыть].

г) Боевые действия южнее Мюленского озера

В то время как у Мюлена немцы ожидали атаки двух русских корпусов, правофланговые части 20‑го герм. арм. корпуса двинулись в наступление южнее Мюленского озера.

Ночевавшие на поле боя у Гросс-Гардинен и Гансхорна части 41‑й пех. дивизии были подняты для наступления в 4 ч. 00 м. 27 августа. За минувшую ночь соприкосновение с русскими было утрачено. С 4 ч. 00 м. до 6 ч. 00 м. части 41‑й пех. дивизии продвинулись на фронт озеро Ковнаткен – д. Скоттау, но не встретили русских.

В 6 ч. 00 м. командир 41‑й дивизии ген. Зонтаг с согласия командира 20‑го арм. корпуса решил продолжать наступление юго-западнее озера Ковнаткен. Между тем находившийся в авангарде 3‑й батальон 152‑го полка со 2‑м эскадроном 10‑го драг. полка и одной ротой сапер восточнее Скоттау вошел в соприкосновение с русскими, немцы обнаружили части 1‑й бригады 2‑й пех. дивизии, отходившие от Янушкау к Франкенау, и открыли по ним огонь. Русские войска, по свидетельству немцев, держались спокойно и, казалось, хотели сдаться. Предполагая забрать русских в плен, авангард 41‑й пех. дивизии продвинулся на 2 км восточнее Скоттау. Но когда немцы зарвались в своем движении, русские открыли по ним огонь и обратили их в бегство.

Гул боя в районе Мюлена и Уздау, а также стычка восточнее Скоттау поставили командира 41‑й дивизии ген. Зонтага в неловкое положение. Шефер так описывает его положение утром 27 августа:

«В 41‑й пех. дивизии с беспокойством ожидали дальнейшего развития событий. Чтобы не оставаться в бездействии, ген. Зонтаг хотел помочь 1‑му арм. корпусу и в 7 ч. 00 м. приказал 74‑й пех. бригаде с одним пехотным полком, с кавалерией и артиллерией атаковать противника в тыл через Фредау на Уздау. Этот маневр не был, однако, произведен, напротив, два часа спустя ген. Рейзер (командир 74‑й пех. бригады) сообщил, что 1‑й дивизион 35‑го арт. полка подтверждает отход противника из-под Уздау в восточном направлении».

Пока батальон 152‑го пех. полка вел перестрелку восточнее Скоттау, а 74‑я пех. бригада наблюдала отход русских от Уздау, развернулась для наступления и 37‑я пех. дивизия. К 9 ч. 00 м. части 75‑й пех. бригады достигли перешейка озер Конти и Тимау, не встретив сопротивления русских. Здесь бригада устроила привал для отдыха. Командир 37‑й дивизии предложил командиру 20‑го корпуса направить бригаду в обход озера Мюлен с юга на Ваплиц для удара в тыл русским, действующим севернее Мюленского озера.

Артиллерия 75‑й пех. бригады, обнаружив наступление своего соседа, 3‑го батальона 152‑го пех. полка, взяла под обстрел д. Янушкау, где в то время располагались части 1‑й бригады 2‑й русской пех. дивизии. Пока части 75‑й бригады отдыхали, под Мюленом произошла уже известная нам паника и солдаты, бросив ранцы, спешно направились на закрытие прорыва у Мюлена.

Тем временем 41‑я пех. дивизия продолжала наблюдать отход русских от Уздау, не принимая участия в бою этого дня, в то время как она могла сделать многое.

1‑я бригада 2‑й русской пех. дивизии с тремя батареями занимала позицию у д. Янушкау. С 8 ч. 00 м. артиллерия 37‑й пех. дивизии открыла огонь по этой деревне. По словам участников, окопы, занятые Калужским и Либавским полками, буквально осыпались бомбами и шрапнелями тяжелой немецкой артиллерии, что производило на людей потрясающее моральное впечатление. По немецким источникам, огонь вел 73‑й полевой арт. полк, т.е. легкая артиллерия.

Русские легкие пушки не могли бороться с артиллерией немцев. К тому же бригада справа и слева не имела соседей, а ее флангам с севера угрожал охват 75‑й пех. бригады, а с юга 41‑й герм. пех. дивизии. Полки начали отступать. Начальник 2‑й дивизии ген. Мингин успел приостановить отступление, принимавшее беспорядочный характер, и к 12 ч. 00 м. дня части закрепились на новой позиции впереди (западнее) д. Франкенау. Роты были перемешаны, часть их отошла на Франкенау, и только к вечеру ген. Мингин привел расстроенную бригаду в порядок и на ночь остался на занятой позиции. Со стороны немцев преследования не было.

Что касается 2‑й бригады 2‑й пех. дивизии, то ее постигла еще большая неудача. Без всякого давления со стороны противника, под впечатлением боя 26 августа бригада стала отходить от д. Липпау, где ночевала с 26 на 27 августа, к Нейденбургу. Отход протекал в полном беспорядке. Получив донесение об отступлении бригады, командующий армией послал одного офицера генерального штаба с приказанием остановить и привести бригаду в порядок. Оказалось, что к Нейденбургу отходил 8‑й Эстляндский пех. полк с полубатареей 2‑й арт. бригады.

Полк, расстрелявший все патроны, понесший значительные потери и голодный, представлял толпу, неспособную для боевых действий. Эта толпа была остановлена у Нейденбурга, где получила хлеб и отдых до 28 августа.

В общем, южнее Мюленского озера произошло следующее: 2‑я русская пех. дивизия, голодная, почти без патронов, отступала без давления со стороны немцев. 37‑я герм. пех. дивизия своей 75‑й бригадой начала наступление против 1‑й бригады 2‑й пех. дивизии, но была возвращена под Мюлен. 41‑я пех. дивизия стояла между Мюленом и Уздау, созерцая ход сражения на левом фланге 20‑го корпуса и на фронте 1‑го арм. корпуса. Если бы 41‑я пех. дивизия в этот день направила передовые отряды на Нейденбург, она могла бы рассчитывать взять в плен штаб 2‑й русской армии.

Чтобы покончить с изложением событий южнее Мюленского озера, заметим, что ген. Гинденбург, получив донесение о взятии Уздау, послал в Гардинен к 41‑й пех. дивизии генерала Грюнерта с приказом, чтобы дивизия не наступала на юг, как это раньше было намечено, а немедленно двинулась на Ваплиц. Этот приказ одновременно получен был по телефону и в штабе корпуса.

Но в штабе дивизии имелись также донесения 10‑го драг. полка о русских восточнее озера Ковнаткен под Франкенау, Буякен. Ген. Грюнерт высказал предположение, что это были рассеянные остатки разбитого накануне русского корпуса[94]94
  На самом деле немцы разбили не корпус, а 2-ю бригаду 2-й пех. дивизии. – Н. Е.


[Закрыть]. Ген. Зонтаг отдал приказ о наступательном марше западнее озера на Ваплиц. В 13 ч. 30 м. выступил авангард. День был, как и предыдущий, душный и жаркий. Дороги, по которым предстояло проходить, тонули в песке. Переутомление войск, не получивших в этот день еще продовольствия, находившихся уже десятый день в беспрерывном походном движении, рывших окопы и участвовавших накануне до глубокой ночи в бою, потребовало под Туровкен продолжительного отдыха; так как в селении было мало колодцев, можно было снова выступить лишь в 17 ч. 00 м. Ген. Зонтаг между тем решил, что ввиду позднего времени и возможности встречи с противником под Буякеном (2 пехотных полка) и восточнее Франкенау, в этот день не идти дальше линии Янушкау – южный берег озера Мюлен и там окопаться.

37‑я пех. дивизия и приданные ей части 20‑й и 70‑й ландверной бригад послеобеденное время провели на марше. 75‑я пех. бригада ходила за своими сложенными вещевыми мешками.

В таком же положении, как 37‑я и 41‑я герм. пех. дивизии, оказался в этот день 13‑й русский арм. корпус. Командир корпуса ген. Клюев, направленный командующим армией на Алленштейн, в 9 ч. 40 м. 27 августа донес последнему:

«Алленштейн, по полученным сведениям, занят слабо; предоставляю его другому корпусу, сам иду на помощь пятнадцатому»[95]95
  ВИА, д. № 13133, л. 8.


[Закрыть].

Командующий армией вполне одобрил это решение, обещавшее крупный успех соединенным силам 13‑го и 15‑го арм. корпусов в их атаке против правого фланга 20‑го герм. арм. корпуса.

Вслед за телеграммой, посланной в 9 ч. 40 м., ген. Клюев послал другую, в которой доносил, что согласно просьбе ген. Мартоса занять Гогенштейн он посылает туда меньшую часть, а сам идет на Алленштейн.

В ответ на это начальник штаба армии телеграфировал по радио:

«Командующий армией требует энергичного содействия 15‑му корпусу большею частью сил вашего корпуса»[96]96
  ВИА, д. № 4050, лл. 37—59.


[Закрыть]. Но донесение от корпуса о получении этой последней телеграммы не было получено; вместо него от командира 13‑го корпуса пришла любопытная радиограмма: «Немцы приводят в исполнение свои военные игры. Буду завтра иметь это в виду для дальнейшего движения, если не получу указаний от командующего армией. Сообщу и Благовещенскому. Прикажите Бобровскому продолжать этапы на Едвабно и далее. Крайне нуждаюсь. Вчерашнее мое письмо прошу считать недействительным»[97]97
  ВИА, д. № 13133, л. 6. Ген. Клюев имел в виду вариант одной из военных игр германского генерального штаба, во время которой немцам удалось окружить русских. – H. Е.


[Закрыть].

Во всяком случае, 13‑й корпус продолжал свой марш на Алленштейн, а для содействия 15‑му арм. корпусу в Гогенштейне отправил 2‑ю бригаду 1‑й пех. дивизии. В 21 ч. 20 м. 27 августа войска 13‑го корпуса беспрепятственно заняли Алленштейн.

Таким образом, днем 27 августа из состава 8‑й герм. армии в сражении не приняли участия 37‑я и 41‑я пех. дивизии, а у русских 13‑й арм. корпус (1‑я и 36‑я пех. дивизии).

4. Боевые действия на южном фланге 27 августа

Мы оставили 1‑й герм. и 1‑й русский корпуса в тесном соприкосновении на фронте Уздау, Гросс-Тауерзее, Рутковиц. Немцы должны были атаковать оборонявшихся русских, а русские предполагали встретить немцев контратаками.

Нужно добавить, что к немцам с севера утром 27 августа подошел отряд Шметтау (6 батальонов, 3 эскадрона и 3 батареи), а к русским подошли 1, 2 и 4‑й стрелк. полки 1‑й стр. бригады (6 батальонов и 2 батареи), т.е. силы сторон остались примерно равными.

В 20 ч. 30 м. 26 августа командир 1‑го герм. корпуса отдал приказ о наступлении на Уздау 27 августа.

Согласно этому приказу 1‑я пех. дивизия должна частью сил сковать русских западнее Уздау, а главный удар нанести с северо-запада, 2‑я пех. дивизия должна атаковать южнее Уздау, а 5‑я ландв. бригада – сковать противника, удерживая позиции у Гейнрихсдорфа.

Следует заметить, что данные германской авиаразведки, полученные вечером 26 августа, были противоречивы. Поэтому 14‑му авиационному отряду было приказано с утра 27 августа произвести дополнительную разведку в районе Зольдау.

Что касается распоряжений командира 1‑го русского арм. корпуса, то они нашли выражение в отдаче приказа, предусматривавшего упорную оборону занимаемых частями участков, а также использование прибывших частей 1‑й стр. бригады для контрудара из-за левого фланга совместно со 2‑й бригадой 22‑й пех. дивизии. Командир корпуса имел в виду повторить тот же маневр, какой уже имел место накануне (26 августа). В течение ночи войска 1‑го арм. корпуса несколько улучшили свои окопы[98]98
  Командир корпуса ген. Артамонов за ночь объехал позиции корпуса, вел беседы с подчиненными начальниками и как человек религиозный перекрестил начальника боевого участка ген. Савицкого, занявшего самую ответственную часть позиции под Уздау. – Н. Е.


[Закрыть].

Ночь с 26 на 27 августа прошла спокойно, стороны не тревожили друг друга даже обычными разведывательными поисками.

В 4 ч. 00 м. 27 августа два артиллерийских полка 2‑й пех. дивизии и 2‑й дивизион 52‑го арт. полка 1‑й пех. дивизии под общим начальством ген. Фуке открыли огонь по расположению 24‑й пех. дивизии (Иркутский и Красноярский пех. полки), оборонявшейся юго-западнее Уздау. Артиллерия 1‑й герм. пех. дивизии в это же время вела огневые налеты на правый фланг корпуса (85‑й Выборгский полк), оборонявшийся северо-западнее Уздау. В 5 ч. 00 м. германская пехота должна была перейти в наступление, но в штабе корпуса было получено донесение, что Уздау уже занято. Это известие повело к изменению приказа корпусу. Ген. Мюльману было приказано немедленно бросить в атаку свою 5‑ю ландв. бригаду и взять Борхерсдорф (7 км восточнее Гейнрихсдорфа). 2‑й пех. дивизии приказано ускорить свое продвижение. Донесению ген. Шметтау о том, что он собирается с шестью батальонами, одним эскадроном и тремя батареями 20‑го корпуса атаковать Уздау с севера и для этого займет в 5 ч. 45 м. исходное положение, не было придано значения. Ген. Франсуа с целью ознакомиться на месте с обстановкой, поехал в штаб 2‑й пех. дивизии на ст. Гралау, а затем на Уздау. Проехав Мейшлиц, ген. Франсуа попал под ружейный и пулеметный огонь и установил, что известие о взятии Уздау было ложным. Командир корпуса и командир 2‑й дивизии бросили машины и пешком вернулись в Гралау.

Наступавшие с северо-запада части 1‑й пех. дивизии встретили упорное сопротивление русских, занимавших высоты северо-западнее Уздау. Бой протекал с переменным успехом, пока отряд Шметтау, наступавший через Берглинг на Кремерсдорф, не обошел с фланга и тыла героически оборонявшийся здесь 85‑й Выборгский пех. полк. На долю этого полка выпала задача выдержать атаку бригады Шметтау и почти всей 1‑й герм. пех. дивизии, поддержанных 16 тяжелыми, 18 легкими гаубицами и 78 полевыми пушками, а всего 112 орудиями (20 батареями), сосредоточившими свой огонь на фронте, примерно 2 км.

После шестичасового боя против бригады Шметтау, 41‑го полка, 3‑го батальона 43‑го полка и 3‑го грен. полка русский 85‑й пех. полк скрытно отошел от Уздау.

По поводу того, в каких условиях этот доблестный полк вел бой, немцы пишут следующее:

«Когда к полудню восточно-прусская пехота ворвалась сразу с трех сторон в горящее село, ей сдалось около 200 чел. русского 85‑го пех. полка, части которого до конца удерживали этот участок фронта противника… Так, где к северу от Уздау на правом фланге стояла мельница, – груда тлеющих обломков, высота усыпана мертвыми телами врагов… в стрелковых окопах глубиной в 2 м мертвые и умирающие русские целыми кучами»[99]99
  Шефеp. Танненберг, стр. 77—78.


[Закрыть].

В общем, полк дрался с выдающимся упорством, достойным похвалы.

Вполне благополучному отходу 85‑го Выборгского пех. полка способствовало полное отсутствие взаимодействия между отрядом Шметтау и 1‑й пех. дивизией. В начале наступления части ген. Шметтау были оттеснены на восток левофланговым батальоном своей 1‑й пех. дивизии (3‑й батальон 1‑го грен. полка). В 11 ч. 00 м. они вышли в район восточнее Уздау, но вынуждены были отойти, так как по этому району вела огонь артиллерия той же 1‑й пех. дивизии.

Атака полков 1‑й пех. дивизии на Уздау после полудня была произведена на пустые окопы, так как русские за час до атаки отошли согласно приказу, исходившему якобы от командира корпуса.

В то время как под Уздау еще шел кровопролитный бой. 2‑я герм. пех. дивизия атаковала Гросс-Тауерзее, где оборонялись части 24‑й пех. дивизии. Около 5 ч. 00 м. после артиллерийской подготовки, продолжавшейся около часа, части 3‑й пех. бригады двинулись вперед. Но стоял густой туман. Командир бригады, направившийся к 4‑му грен. полку, не нашел полка на указанном ему месте. Части бригады в разных местах натыкались на группы русских (части, выставленные в охранение), которые вследствие тумана не могли своевременно обнаружить наступавших немцев. 1‑й батальон 44‑го пех. полка, подходивший с юга, в утреннем тумане был принят немцами за противника и обстрелян. Все эти случайности привели к тому, что во время последующего боя части 44‑го и 41‑го полков перемешались.

В таком «слоеном» боевом порядке части 2‑й дивизии сблизились с русскими на дистанцию ружейно-пулеметного огня.

Полки 24‑й пех. дивизии занимали позиции западнее железнодорожного полотна линии Зольдау, Уздау и частью за полотном железной дороги.

Встреченные жестоким ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем русских перемешавшиеся части 2‑й герм. пех. дивизии залегли, а некоторые стали осаживать назад. В это время в боевой порядок 1‑го русского корпуса влились батальоны 1‑й стр. бригады, атаковавшие южный фланг 2‑й герм. пех. дивизии. После трехчасового огневого боя атакованные русскими с юга 4‑й грен. и 44‑й пех. полки начали отступать.

5‑я ландв. бригада, оборонявшаяся в перелесках восточнее Гейнрихсдорфа, в 7 ч. 20 м. перешла было в наступление, чтобы поддержать 2‑ю пех. дивизию, и, сначала успешно продвигаясь, оттеснила охранение русских, но вскоре она была контратакована ими. Огонь русских и недолеты своей артиллерии грозили вызвать панику.

К 8 ч. 00 м. наступление 2‑й пех. дивизии и 5‑й ландв. бригады было остановлено. Это позволило русским привести себя в порядок, а также влило в них веру в свои силы. Около 9 ч. 00 м. с фронта Скурпиен – Гогендорф части 22‑й пех. дивизии и 1‑й стр. бригады переходят в контратаку в общем направлении на северо-запад, во фланги 5‑й ландв. бригады и 2‑й пех. дивизии. Эта атака носила стихийный и бурный характер. Немцы на всем фронте атаки начали поспешное отступление. Их артиллерия едва поспевала уводить орудия с поля сражения. Некоторые батареи 37‑го арт. полка пытались картечью остановить атаку русских и облегчить отход своей пехоты, но это не удалось, и артиллеристы с трудом оттащили свои пушки к передкам. 3‑я пех. бригада немцев была смята и в полном беспорядке отошла на свою 4‑ю пех. бригаду. 5‑я ландв. бригада отступила и укрылась в перелесках западнее Рутковиц.

Впечатление этой контратаки было настолько сильно, что, по свидетельству немцев, некоторые части оказались в Монтово, находившемся в 20 км от поля сражения. Шефер сообщает, что в Монтово вечером 27 августа оказались 2‑й батальон и пулеметная рота 4‑го грен. полка, пулеметная рота 44‑го пех. полка, 10‑й конно-егерский полк (без двух эскадронов). При этом Шефер дает сообщения лишь о тех частях, которые оказались в Монтово, но ничего не пишет о частях, которые были ближе к полю сражения, но покинули его во время русской контратаки, между тем, как известно, в таких случаях части бегут не в один только пункт и не только на 20 км от поля сражения.

В общем, к тому времени, когда 1‑я пех. дивизия и бригада Шметтау овладели Уздау, правый фланг 1‑го герм. арм. корпуса был разбит русскими, и положение в общем ходе сражения сложилось благоприятно для русских и невыгодно для немцев.

Но здесь у русских случилось примерно то же, что в это же время произошло у немцев в дивизии Унгера под Мюленом. Неизвестно кто от имени командира 1‑го арм. корпуса ген. Артамонова по телефону отдал приказ об отступлении частям 24‑й пех. дивизии. Она начала отходить более или менее в порядке и без всякого давления со стороны немцев. Это телефонное сообщение электрическим током дошло до всех подчиненных 1‑му корпусу войск и было ими принято к исполнению как прямое приказание.

Ген. Артамонов, отличавшийся большой личной храбростью, в меньшей мере обладал качествами военачальника, способного управлять войсками: если он еще справлялся с управлением корпусом в ходе оборонительного боя, то остановить корпус, начавший уже отход, ни он, ни его штаб не были способны.

Бой под Уздау на этом не закончился.